Текст книги "НЧЧК. Теория Заговора"

Автор книги: Людмила Астахова

Соавторы: Яна Горшкова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 36 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Потертые коврики в коридорах прикрывают дырки в старинном паркете, на подоконниках тоскливо чахнут монстеры и диффенбахии, а в каждом кабинете свили гнездо махровая глупость, дремучая ограниченность и патологическая зависть. Обязательным приложением к вышеуказанным сомнительным добродетелям шли настенные календари с котятками, раскрашенные вручную плакатики: оптимистический «Никогда не сдавайся!» и канонический «Лист гнева», штабеля открыток и пустых коробок из-под конфет, заскорузлые от накипи кипятильники, застывшие в литровых кружках, и стойкий запах чуть прокисшего домашнего салата в баночках.

Шуршат бумажки, строчат принтеры, шушукаются сотрудницы, и каждое новое лицо, особенно, если это лицо мужского пола, пусть даже принадлежит оно магу-сантехнику, событие катастрофического масштаба. Нет, тут никто не станет пищать от восхищения и строить глазки, точно где-нибудь в дриадском салоне красоты. Регистраторши – девушки приличные, они станут делать вид, что продолжают напряженно трудиться, даже если последние три недели они только и делали, что листали журналы по вязанию в перерывах между чаепитиями, сплетнями и собственно вязанием всех этих кофточек, накидочек, кардиганчиков и пуловерчиков. И ничего страшного здесь нету, если бы обитательницы этого заповедника не старались всеми силами осложнить жизнь каждому пришедшему. Просто так, из общей склочности и согласно главному принципу чиновников, гласящему: «Вас много, а я одна».

Обычно Эрин зверел ровно через пятнадцать минут после прихода, а через полчаса начинал мечтать о возможности нанести следующий визит с огнеметом. Чтобы выжечь осиное гнездо бюрократии раз и навсегда. Но на сей раз регистраторши побили свой собственный рекорд – не прошло и пяти минут, как энчечекист готов был удавить парочку востроносых барышень, закованных в ажурную броню эксклюзивного самовяза.

Девица, к которой Эринрандир обратился с вопросом, опустила очки на кончик носа и воззрилась на эльфа с таким видом, словно тот пришел, чтобы её изнасиловать, ограбить и сжечь на медленном огне, разведенном из её же бесценных скоросшивателей.

– Сегодня неприемный день, – буркнула кикимора и уткнулась в литровую чашку с мятным чаем. – Приходите в другой раз.

Энчечекист поставил девицу перед фактом, что он явился сегодня и ему глубоко плевать на приемные дни.

– С вами никто не будет разговаривать, – заявила та и обернулась на своих товарок за соседними столами, которые внимательно изучали Тавариль.

Эльфийка действовала на них раздражающе, даже в форменной одежде. Кикиморы морщили носы, наяды скорбно поджимали губы, а гномки еще яростнее застучали пальцами по клавиатурам. Воистину, нет ничего отвратительнее женской зависти и вредности, которые даже не скрываются за маской официальной вежливости.

– А мы сейчас проверим – будут или нет. Я ведь всегда могу вызвать вас на допрос повесткой.

– Вот и вызывайте! – с вызовом вякнула обладательница ажурной кофточки болотно-зеленого цвета.

– Обязательно! Но сначала вы мне дадите выписки о регистрации за последние три месяца. С адресами и личными данными.

– На каком основании?

Эрин процитировал пункт 17 подпункты 3 и 4 инструкции министерства номер 67 дробь 9, прямо обязывающие сотрудников РИП-ов снабжать НЧЧК нужной информацией по первому требованию. Обычно на чиновников такое точное знание нормативных документов производило сильнодействующее впечатление. Но только не на кикимор – этих ничем не проймешь. Тут и легендарный агент 69 – Йаша Бонд обломается. И очень даже хорошо, что капитан ап-Телемнар не носил дорогого смокинга, иначе заплевал бы весь обшлаг в процессе ругани с упертой стервой, которой лень оторвать свою тощую задницу от стула, а мозги занять чем-то еще, кроме расчета нужного количества петель для нового рукодельного шедевра.

Даже лапушке Желудьковской еще расти и расти до уровня среднестатистической кикиморы-регистраторши. Мастерица крючка и спиц упиралась так, словно берегла от врагов коды запуска баллистических ракет массового маго-поражения. Она вцепилась в монитор компьютера, телом защищая тайны распаднинского ГРИПа от хищного взора энчечекиста, чьи руки, если верить бульварным СМИ, по локоть в крови невинных колдунов-некромантов.

Героическая оборона народного достояния продолжалась ровно час: кикимора верещала, эльф рычал, наяды скулили, гномки гнули гномьи маты (извините за тавтологию) и топали ногами, а Тавариль Силтиндириэн онемело взирала на эту эпическую битву, не зная, что предпринять – то ли спецназ вызывать, то ли звонить в скорую помощь. Правда, бездеятельное созерцание стажерки быстро кончилось. На вопли сбежались все сотрудники и активно болели за «команду аборигенов», а Тави пришлось защищать тылы капитана, чтобы Эринрандир не получил увесистым справочником «Итильдиновые страницы» по голове. Юная энчечекистка вооружилась трофейной пластмассовой линейкой и довольно ловко лупила по каждой протянутой к Эрину руке. И, что важно, попадала, демонстрируя знаменитую эльфийскую меткость. Разумеется, будь на месте Тавариль любимая напарница, то не обошлось бы без стрельбы в потолок и обещаний выпороть батогами на конюшне (или чем там принято грозить у аристократов?)

И тут в самый разгар поединка появилась начальница ГРИПа – полненькая хоббитянка в веселеньком летнем костюмчике и с грандиозным начесом, навевающем мысль о недавно пережитом женщиной смертном ужасе, от которого волосы встали дыбом.

– А в чем, собственно, дело? – спросила она, окинув собравшихся гневным взглядом. – Почему вы не на рабочих местах, дорогие товарищ-щ-щ-щи?

И было в её голосе что-то такое… что-то от незабываемой мадам На-Гайны, потому что регистраторши шмыгнули в разные стороны, как распуганные кошкой мыши.

– Чем я могу помочь, офицер? – отчеканила начальница, пронзая Эринрандира пламенем густо накрашенных глаз.

– Ваша сотрудница отказывается сотрудничать со следствием, – пожаловался эльф.

– Мара? – искренне удивилась хоббитянка. – Что происходит?

Кикимора прошипела что-то неразборчивое насчет неприемного дня, по инерции продолжая крепко прижиматься грудью к пыльному экрану монитора.

Видя, что энчечекист настроен более чем серьезно, а сотрудница впала в боевое безумие берсерка и вот-вот начнет грызть край монитора, мудрая руководительница поманила Эрина в свой кабинет. Дескать, со строптивой девицей я разберусь сама, а процессу дознания мешать никто не будет. Обстановка, в которой ап-Телемнару и его стажерке был вручен вожделенный список, нельзя было назвать торжественной, а настроение следователя – радужным. На прощание он во всеуслышание заявил, что завтра же обойдет все адреса вместе с мыслечтицей и боевым магом и, если обнаружит преступника, то обязательно привлечет упертую Мару как соучастницу.

И все же положительный момент в происшествии имелся – пока секреты регистрации в надежных кикиморских руках, Серединная Империя нерушима. Что не могло не радовать.

Когда Эрин и Тавариль вырвались из негостеприимного ГРИПа с добычей в зубах, было уже обеденное время. Руки у энчечекиста тряслись, и страшно хотелось разговаривать матом. Не помогла даже всосанная с одной затяжки «ородруинина».

– Надо сходить пожрать, – сказал он. – Иначе у меня будет язва желудка.

Стажерка покорно согласилась, томно взмахнув ресницами, снова превратившись из нормальной девушки в трепетную лань. И то ли её так воодушевил пример Нолвэндэ, то ли захотелось произвести на шефа впечатление, но в обыкновенной забегаловке, куда они зашли по дороге обратно в управление, Тави повела себя странно и нелепо. На непритязательный взгляд Эрина, блинчики с мясом, стакан сметаны и пирожок с яблочным повидлом, употребляемые стоя, это не та трапеза, за которой требуется проявить воспитание и манеры. Оттопыренный пальчик и нежные взгляды, бросаемые стажеркой через поцарапанную стойку, действовали на энчечекиста угнетающе. Такое впечатление, словно девица не разбавленную сметану потягивает, а чуть ли не абсент. К тому моменту, как барышня Силтиндириэн домучила второй блинчик, ап-Телемнар уже кипел почище лавы в жерле Роковой горы.

– Перестань изображать хинтайскую куртизанку, а?! – взорвался эльф. – Хватит с меня светских манер и глубоких вздохов! Хватит!

И не тронули его черствое сердце ни слезинки в углах прекрасных бирюзовых очей, ни поникшая голова. Прививка Нэссимэ создала стойкий иммунитет к влажному блеску широко распахнутых глаз и припухшим дрожащим губкам. Бывшая возлюбленная как никто ловко манипулировала Эринрандиром с помощью этих чисто женских приемчиков: фонтанов слез, обид, игр в молчанку и прочих ухищрений из арсенала сердцеедок. И при одном только воспоминании о том, сколько раз он плясал под её дудку, у энчечекиста от злости сводило челюсти.

«Если кто-то рассчитывал на то, что сработает старый рефлекс на голубоглазых кукол, то он очень ошибался, – подумалось вдруг Эрину, и от внезапной догадки его прошибло холодным потом. – Так вот оно что!»

Он так пристально начал вглядываться в девушку, словно она лежала на препараторском столе в мертвецкой у доктора Роина. Тави смутилась и стала еще больше похожа на Нэссимэ. Скажем так – на усовершенствованный вариант бывшей возлюбленной. Такое сходство не может быть обычным совпадением, решил следователь.

«И не копнешь в сознании, – досадливо поморщился он. – Она ведь магичка, обязательно почувствует вмешательство».

– Я не нуждаюсь в опеке, Тавариль, и на меня не действуют девичьи слезы, – сказал Эрин жестко. – Мне нужен профессиональный помощник и исполнительный подчиненный, усвой это раз и навсегда. А глазки будешь строить Дзиру.

При упоминании имени командира ДОБРа барышню словно ледяной водой окатили. Она вжала голову в плечи и до того затравленно поглядела на энчечекиста, что Эрина тут же начали терзать угрызения совести. Но обещания, данного дроу, назад уже не воротишь. Дзир начал свою охоту и не остановится, пока не заполучит девчонку целиком. Сначала, разумеется, запугает до полусмерти разными намеками, потом заманит в ловушку – поймает на слове или опрометчивом обещании, и начнет шантажировать. Это у Темных так выглядит традиционное ухаживание, и ничего тут не поделаешь – национальная особенность.

Эринрандир поздравил себя с тем, что не все мозги еще пропиты, если он таки сумел раскусить юную стажерку. Интересно, а она сама-то понимает, что происходит? Вряд ли. Эльф ухмыльнулся, когда представил себе, как серьезные мужчины в строгих костюмах объясняют выпускнице юридического, по сути дела несмышленой девчонке, в чем состоит её долг патриотки:

«Ты только прижимайся к врагу народа покрепче бедрышком и, при случае, пошире раздвигай ножки, Тавариль Силтиндировна! И Родина не забудет твоего подвига!» Звучит?! Еще как! А чтобы, значит, не передумала барышня в самый последний момент, можно ей маленько промыть мозги. С нашими-то технологиями, товарищи, нет ничего невозможного! А вот еще вопросец не в бровь, а в глаз: наш папа Силтиндир в курсе, во что втравили доченьку? Скорее всего – да, а на то, что его запугали и крепко на него надавили, Эринрандир ап-Телемнар готов был поставить свои золоченые шпоры.

Так, так, так… Теперь многое становится понятно. Подсунули приманку с четким расчетом – поведется ап-Телемнар на красотку Силтиндириэн – из этого можно будет раздуть скандал, не обратит внимания – стало быть, извращенец. Какой беспроигрышный вариант! Аж завидки берут!

По идее следует гордиться подобным отношением недругов – ни перед чем не остановятся, чтобы стереть опального сыщика в порошок. Это тебе не мелкие интрижки и шушуканье за спиной. Умудрились завербовать девочку из хорошей семьи ради потенциального околосексуального скандала, не поленились влезть в секретные архивы, запачкали руки в крови журналиста-иномирянина – вот что значит серьезный подход к делу, а не дешевые игры. Боятся, значит, уважают.

К тому же есть и положительный момент: вражины (кто бы они ни были) не догадываются об отношениях с Нолвэндэ. Иначе её карта была бы разыграна совершенно иначе.

Эрин с наслаждением затянулся сигаретой, чувствуя, как нарастает внутри азарт и веселая отчаянная злость.

«Вы меня хотите, товарищи «шишки»? Вы меня получите в лучшем виде! В комплекте с паранойей, «Куталионом», парой запасных обойм к нему и застарелым алкоголизмом в придачу, – возбужденно думал он, глядя сквозь Тавариль, словно через стеклянную витрину. – Ща я прихлопну этого… хм… дегустатора и займусь вами вплотную».

Но вслух капитан сказал совсем другое.

– Хватит киснуть, Тави. Сейчас обзвоним по списку всех наших, пробьем их по базам данных, а завтра начнем трясти иномирян в компании со старшим лейтенантом Анарилотиони, – заявил Эрин деловито, словно уже забыл о недавнем воспитательном моменте.

Под «нашими» подразумевались коренные жители этого мира, и прояснить их статус было несложно.

– Надо лишь установить, кто из них маг, а кто нет, – специально пояснил энчечекист. – А вот с попадальцами надо общаться лично.

И пошли они с юной вражеской засланкой, солнцем палимые. Причем в буквальном смысле этого слова, ибо Распадок просто тонул в горячем знойном мареве и ничего, совершенно ничего в атмосфере не предвещало грозы.

* * *

Я уже говорила, что не люблю ругаться? Говорила, да? Так вот: с начальством ругаться я не люблю еще больше. Однако «не люблю» – это же не означает «не умею и никогда этого не делаю». И умею, и с удручающей регулярностью применяю эти умения на практике, увы. Вот как сейчас. Потому что разговор с Ытханом Нахыровичем как-то сам собой превратился в весьма напряженную беседу на повышенных тонах.

А я ведь всего лишь поинтересовалась, когда же начальство наконец-то перестанет валять дурака и официально подключит меня к «делу укушенных»… или хотя бы любому другому делу! Или пусть отправляют меня в отпуск! Да! Пусть в неоплачиваемый! Пусть за свой счет и… И! Какого Врага лысого бюджетные средства расходуются на то, что профессиональная мыслечтица и – да! вообще-то, еще и офицер! – занимается непонятно чем! Ну, хорошо, не околачиванием груш… но выгуливанием по улицам и коридорам неприкаянного Дивного эльфа?!

Дядя Ытхан, коему воспитание не позволяло ответить женщине и дочери старого боевого товарища так, как ему, видимо, очень хотелось, пыхтел и багровел, словно закупоренная колба на спиртовке алхимика. Того и гляди, взорвется, забрызжет ядом и посечет осколками. Я наседала, однако орк не сдавал позиций:

– Нет, Нолвэндэ. И не проси!

– Вы разве не видите, что без поддержки мыслечтеца следствие топчется, словно мумак в болоте? – Я чуть ли не подпрыгивала вокруг неприступного, словно бастион Ангбанда, начальника. – Да объясните же, Моргот вас подери, почему вы не желаете подключить меня хотя бы к опросу пострадавших?!

– Нет, Нолвэндэ!

Вот заладил! Что значит «нет»? Почему «нет»?

– Но почему?! – не выдержав, чуть ли не взвыла я.

– Я считаю использование мыслечтения в «деле укушенных»… Балрог! Вот все из-за тебя! Теперь привязалось проклятое название… Я считаю это не-це-ле-со-об-раз-ным! – раздельно, по слогам, выдал шеф, пропыхтевшись. – Уяснила?

– Вас не устраивает качество моей работы? – огрызнулась я. – Вы считаете меня недостаточно компетентной? Ага, значит, как маньяков ловить по чащам – это можно, это запросто!..

– Вот! – торжествующе воздел палец к потолку Ытхан. – Ты сама это сказала! Пойми, это дело имеет уже сейчас такой широкий общественный резонанс, что…

– А дело безумного малкавиана, которого мы не так давно уничтожили, широкого общественного резонанса, значит, не имело? – не осталась в долгу я. – Роскошно! Это что – политика двойных стандартов, а, Ытхан Нахырович?

– Нет, Нолвэндэ!!! – в третий раз отрезал шеф и почернел лицом. – Тебе есть, чем заняться! Вот и займись!

– Так ведь к делу Маахова вы же тоже не подпускаете ни моего подопытного… то есть, подопечного, ни меня! – взвилась я. – Долго мне еще караулить несчастного ап-Айкалнара, чтоб ему прямо у нас в коридоре не устроили групповое изнасилование?! Если вам надобно его просто пасти какое-то время, так и приставьте к нему пару наружников поздоровее, чтоб дриад отпугивать. Я что, сторожевая собака? Или извозчик? Это все имело смысл, когда вам нужен был наблюдатель в полиции, но, балрог вас отдери тридцать три раза вперехлест через горн, теперь-то?.. Я занимаюсь непонятно чем, а мой напарник тем временем зашивается с этими укушенными! Да еще и со стажеркой на хвосте! Ну, хоть девицу тогда мне отдайте, чтоб она под ногами у ап-Телемнара не путалась!

Ытхан Нахырович промычал что-то и замотал головой, словно мух отгонял.

– Нет? Но по-че-му?

– Этим делом занимается капитан ап-Телемнар и стажер Силтиндириэн! – прорычал вконец рассвирепевший орк. – И больше никто! Ясно?!

– Ясно. – Я мерзко ухмыльнулась, так, что сама себе стала противна. – Более чем. Так вот оно что…

– Еще одно такое «вот оно что», и ты у меня отправишься погостить к ап-Халдамиру, девчонка, – теперь Ытхан уже шипел. – На гауптвахту! Поняла?

– Поняла-а… – протянула я с еще более мерзкой ухмылочкой, чем прежде. – Теперь я все поняла. А вы сами-то понимаете, в чем только что признались? А, господин полковник?

– Свободна! – на этот раз утробный рык Ытхана был так свиреп, что не только стекла зазвенели, но и побелка с потолка посыпалась. – Выполнять!

– Слушаюсь, господин полковник, – с язвительной вежливостью отозвалась я и покинула кабинет, принципиально не став хлопать дверью.

Я маршировала по коридору, направляясь к своему кабинету, и пыталась свести воедино все разрозненное множество фактиков и зацепочек. Так. Под Эрина копают – и не только и не столько журналисты. Очень может статься, что под моего капитана копают свои. И… учитывая копию сверхсекретного отчета в папке убитого иномирянина, всю эту феерическую подставу со специфическими ударами и пропавшими ножами, роют серьезно и вглубь. Так. Теперь милая Тави, столь похожая на другую прелестницу, чье лицо я имела удовольствие наблюдать в досье… Что-то ведь такое вертится в голове, что-то мерзкое и скользкое, еще из тех времен, когда свежеиспеченный курсант Академии Нолвэндэ Анарилотиони была откровенно шокирована громким скандалом вокруг легендарного и орденоносного капитана лорда ап-Телемнара. В те годы я принципиально не читала «желтую» прессу и не смотрела эпатажных программ-разоблачений по Седьмому Независимому… И сейчас не смотрю и не читаю, однако…

«Залезу в Паутину, – решила я. – Наверняка в связи с подозрительной активностью вокруг старого доброго «мифрильного дела» и кое-что из архивных публикаций всплывет».

Ладно, проблему загадочного появления и нетипичного поведения юной Тавариль я переложила на Дзира, и у меня нет причин сомневаться в компетентности дроу. Подождем результатов.

И движемся дальше.

То, что Ытхан Нахырович так активно препятствует моей работе по «имеющему широкий общественный резонанс» «делу укушенных», может иметь несколько объяснений. И первое, что приходит на ум…

Эру! Неужели орк сознательно сдает своего подчиненного? Словно ягненка на заклание… Или, скорее, козленка. Козел отпущения – я где-то читала, что в Иномирье был такой обычай. Сфокусировать всеобщую ненависть на одном неугодном – и вышвырнуть его на съедение толпе. Но… но такого просто не может быть! Проклятье! Кого я следующим заподозрю в заговоре против особы моего капитана? Саму Владычицу?

«Боевой офицер, прошедший три войны, и друг моего отца не может оказаться такой мелкой и подлой тварью, – сказала я себе. – Нет, Нол. Прекрати. Дядя Ытхан всего лишь чует где-то крысиную вонь и не хочет, что имя дочери его друга трепали газетчики вместе с именем опального капитана, которому уже ничего не страшно…»

Я тряхнула головой, отметая эти непристойные и недостойные сомнения в чести своего шефа. Ытхан – орк. А орки… орки не бывают скрытыми вредителями и затаившимися подлыми саботажниками. Если орк – твой враг, он действует открыто и честно. Еще ни разу за всю историю существования Империи ни один орк не был замечен в тайном предательстве.

Но тогда… тогда возникает еще один вариант из наиболее вероятных. Эрин вполне способен был сам попросить Ытхана не подпускать меня к этому провальному делу… Мог? Еще как мог!

Но почему он не сказал мне это в лицо? Не понимаю.

Я горестно вздохнула.

Если это отстранение – его работа, я понимаю, почему он это сделал, но… Мне будет очень нелегко это простить. Нет, не сам факт этакой «заботы» о безопасности и репутации леди Анарилотиони-младшей, а именно то, что он сделал это тайно, втихаря, у меня за спиной… Я спрошу его прямо. Да! Вот сегодня и спрошу, едва лишь мы останемся наедине. А уж отличить правду от «лжи во спасение» я сумею.

Разумеется, что все следы сих тягостных раздумий перед тем, как вернуться к тоскующему в одиночестве подопечному, с лица мною были тщательно стерты. Дверь я отпирала, озаряя коридор легкой полуулыбкой и прямо-таки излучая доброжелательность и симпатию. Кажется, перестаралась… Я выглядела настолько довольной и благостной, что даже дриады осмелели и повысовывались из укрытий, а вывернувший из-за угла Дзир с моим ноутом подмышкой удивленно вздернул бровь и улыбнулся.

– Блюдем? – еще издалека игриво подмигнул дроу и кивнул на отпираемую дверь.

– Что?.. – Я недоуменно нахмурилась и неловко дернула рукой. – Зараза! Дзир! Паучье ты отродье! Ну, посмотри, все из-за тебя!

– Что такое? – Темный эльф подобрался поближе и весело фыркнул. – Заело? Ключ в замке застрял?

– А-а… Моргот и все его твари! – Я рыкнула и подергала действительно застрявший ключ. – Вот именно! Я сколько раз просила тебя, мерз-с-с-ский дроу, не говорить мне под руку? Ну, и что теперь делать?

– Н-ну-у… – Дзир отодвинул меня от двери и наклонился к замку. – Ситуация, конечно, сложная… Тебе очень критично попасть в кабинет именно сейчас?

– Мне – нет. – Я раздраженно потерла шею. – Но у меня там ап-Айкалнар заперт.

– Ллос и Тьма! – дроу хихикнул. – И давно?

– Около часа.

– Прелестно. – Дзир подергал дверь и ухмыльнулся. – Ну, учитывая твои стратегические запасы сухпайка в нижнем левом ящике…

– Откуда ты-то все знаешь, Темный?! – риторически вопросила я.

– … в ближайшие пару часов с голоду он там не умрет, – невозмутимо продолжил дроу. – Поэтому не стоит пороть горячку, и…

– Дзир, я и так знаю, что ты – истинный садист, как и все ваше Темное племя, – я поморщилась. – Но перестань уже издеваться, а? Вдруг парень хочет в туалет?

– Думаешь, ап-Телемнар будет сильно против, если ваш Дивный сородич… э-э… польет знаменитую монстеру Желудьковской?

– Дзир! – зашипев, я толкнула ДОБРовца в плечо. – Прекрати! Что делать-то?

– Может быть, вызвать слесаря? – прощебетал девичий голосок из-за моего плеча. Самая отчаянная из дриад-кадровичек подкралась так ловко, что все профессиональные диверсанты, и наши, и пиндостанские, могли начинать стреляться от зависти прямо сейчас.

– Брысь! – беззлобно шикнул на доброхотку дроу. Обиженно пискнув, дриада убралась обратно «в окоп». – Нол, держи свой девайс. Сейчас будем спасать твоего узника.

– Пожалуйста, постарайся. – Я подбавила в голос жалостливых ноток. – Представляешь себе заголовок в каком-нибудь «Мордорском Добровольце»? «Тело молодого полицейского офицера обнаружено в застенках НЧЧК. Конфликт ведомств?»

Дзир прыснул, видимо, представил.

– У тебя излишне живое воображение, миледи… Готово!

Замок щелкнул и покорно отдал ключ.

Обнаружившийся за дверью ваниар спокойно поднял голову от раскрытого на середине последнего номера «Глашатая Мандоса». Я выдохнула. «Излишне живое воображение», в наличие которого справедливо обвинил меня Дзир, уже нарисовало мне жуткие картинки: несчастный юный полицейский, безуспешно пытающийся вырваться из ставшей ловушкой комнаты… или задохнувшийся от застарелого запаха табачного дыма. Все равно больше не буду его запирать.

– Весьма познавательное чтение, – похвалил выбор Дивного дроу, кивнув на журнал. – Мы не представлены друг другу, сударь?..

– Ох! – Я спохватилась и поспешила выполнить сразу обязанности и светские, и кураторские: – Лейтенант Вариар ап-Айкалнар, столичная полиция… Дзир, сын Дома Ушшос-Нах, капитан НЧЧК. Не желаете ли кофе, господа?

– Весьма рад. – Ваниар отложил журнал, встал и склонил голову в приветствии, отвечая на светский кивок Дзира. Правда, каблуками не щелкнул, но все равно – хорош! Правда, Дзир тоже в грязь лицом не ударил, не уступая, если не превосходя юного ваниара по части манер. У дроу аристократизм в крови, а уж у сына Матроны… По загадочным законам дровской иерархии Дзир у нас, конечно, не принц… но где-то на уровне герцога. Естественно, дровские мужчины титулов не имеют, но родиться сыном Матроны или же «обычной» женщины-дроу – это две большие разницы.

– Взаимно, – улыбнулся Светлому эльфу ДОБРовец.

– Благодарю за предложение, миледи. – Ап-Айкалнар повернулся ко мне, – но в такую погоду кофе кажется мне излишним… Кроме того, я… хотел бы умыться, если это возможно. Сегодня весьма жарко.

– Согласен, жара изрядная, – подхватил сетования ваниара дроу и немедля его проинструктировал. – Прямо по коридору и направо.

– Благодарю. – Лейтенант склонил голову и скрылся за дверью прежде, чем я успела его остановить.

– Дзир! Ну, зачем? Ытхан же велел мне не спускать с него глаз!

– Нол, ты и в туалет бы его повела под конвоем? – возмущенно фыркнул дроу. – Перестань. Никто не съест твоего подопечного, пока он путешествует до клозета и обратно. Тем более, что мне надо с тобой переговорить.

– О! – Я мигом позабыла про опасности, грозившие чести ваниара в зловещих коридорах нашей конторы. – Ты… сделал?.. – тут я осеклась, памятуя о том, что уши иногда вырастают даже у родных энчечекистких стен.

Дзир кивнул и улыбнулся, показывая, что понял.

– А ты сомневалась?

Я просияла, однако кидаться на шею коварно ухмыляющемуся дроу повременила. Успеется.

– Ты, кажется, предлагала кофе? – Командир ДОБРа изящно примостил седалище в эриново кресло и задумчиво выгнул бровь. – Ты смотри, как у нас ап-Телемнар, оказывается, удобно сидит, мягко… Кстати, а где сам герой?

– В ГРИП пошел.

– Что, еще не вернулся? – поразился дроу. – О, спасибо! Все-таки кофе у тебя всегда отличный, Нолвэндэ… Так. Я, помнится, обещал проставиться?

– Обещал. – Я, пользуясь отсутствием подопечного, закурила, разгоняя дым рукой. Помогало это слабо: повисшее над Распадком жаркое марево гнало дым обратно в кабинет.

– Тогда имею честь, миледи, пригласить вас нынче в «Лепрекон-клуб». – Дзир изобразил нечто вроде поклона. – По агентурным данным, сегодняшним вечером услаждать слух собравшихся будут небезызвестные вам менестрели, к коим вы, помнится, неравнодушны…

– Э? – Я недоуменно подняла брови.

– В «Лепреконе» вечером «Без башни» играют, – перешел на простой язык дроу. – А пиво там всегда свежее. Я уже заказал стол. Так что отправляй своего ручного Дивного переодеваться, чтоб он своими погонами всю публику не распугал, и звони ап-Телемнару. Надеюсь, пригласить туда же прелестную Тави ты догадаешься без подсказок?

– Думаешь, девочка осмелится пойти? – Я ухмыльнулась. – В кабак, да еще и в компании страшных-престрашных Темных эльфов?

– Не думаю. – Дзир хохотнул. – Но твое дело – пригласить. А потом… после… мы с тобой найдем минутку, чтоб переговорить о наших делах без лишних ушей.

– Заметано! – Я подмигнула. – Мое преимущество загонщика, похоже, заключается в том, что я уже обеспечила себе место в первом ряду партера на представлении «Соблазни эльфийку».

– Жестокосердая Нол, – дроу фыркнул, – мстительная Нол. В кого ты такая недобрая, в папу или в маму?

– Если я скажу, что в пра-пра-пра-пра-дедушку по маминой линии, ты мне поверишь?

– Не-а. – Дзир в два глотка допил кофе и выбрался из-за стола. – Все, я пошел.

– Я тебе отзвонюсь. – Я кивнула и принялась убирать следы спонтанного кофепития. – До вечера. Встретишь в коридоре ап-Айкалнара – спасай и гони сюда, ладно?

Разумеется, Тавариль в ответ на приглашение провести вечер в сидском пабе за распитием «Самайна», песнями и плясками в компании Темных эльфов, ответила испуганным писком и категорическим отказом. Нет, она никуда не пойдет. Да, она очень устала за день и прямо сейчас, не забегая даже в управление, отправится к себе в пансион, где немедленно заляжет в постель и посвятит вечер просмотру очередной серии «Крапивы»…

«Что и требовалось доказать», – ухмыльнулась я и набрала Дзира.

Наблюдать дровскую охоту – это сплошное удовольствие в море позитива. Коварный обольститель специально спугнул жертву и даже оставил ей лазейку для отступления. Уверовав в призрачное спасение за толстыми стенами и крепкими замками «Персиковой рощи», Тави останется совершенно беззащитна перед красноглазым злодеем. Нет-нет, я даже предполагать не хочу, как именно Дзир выманит жертву! И не жалко мне девчонку ничуть. Я же мстительная, так? Ах, да! И еще – коварная.

Естественно, ап-Айкалнар приглашение принял. Я честно предупредила Дивного, что «Лепрекон» – это заведение специфическое… впрочем, и публика там собирается определенного рода. В этом клубе никто не удивится ни драным джинсам, ни вечернему платью. Отвести ваниара в «Лепрекон»… О, Нол, да ты растешь! Впрочем, после наших церемонных реверансов в течение последних двух дней мы оба достаточно хорошо «принюхались» друг к другу, чтоб по обоюдному согласию перестать изображать, что находимся на приеме у Владычицы. Переходить на «ты», конечно, пока не стали… Но тот знаменательный факт, что нас в свое время драли розгами на одной и той же скамье с разницей в каких-то пять-шесть лет… В общем, такие вещи очень сближают.

Договорившись с ап-Айкалнаром, что за ним домой заедут Хиналгон с Диммидроллом, я отпустила подопечного на волю, переодеваться (все равно за парнем хвостиком следуют ребята из наружки). И приступила к самому сложному этапу подготовительных работ – стала звонить Эрину.

* * *

Вот так бывает в жизни – со стороны наблюдаешь нечто, вроде как не имеющее к тебе ни малейшего отношения, а где-то в глубине души подтачивает изнутри червячок нехорошего предчувствия. И можно гнать беспокойство прочь, словно надоедливую муху, а все равно разразится неприятность, врежет пыльным мешком из-за угла по ушастой башке поганая весть, и прорвутся плотины давней обиды.

Казалось бы, надо радоваться, что рабочий день закончился без эксцессов, впереди неплохой вечер в замечательной компании, тем более «Лепрекон» – отличное место для того, чтобы повеселиться и расслабиться. Осталось только переодеться и взять Нолвэндэ под локоток. Дроу подхватят их у края пешеходки и вперед. Что сложного? Где подвох? Но не зря, совсем не зря Эрину было так неуютно: знобило под теплым душем, ныло за грудиной и отчаянно хотелось побыть в одиночестве.