Текст книги "Школа Северного пути (СИ)"

Автор книги: Людмила Астахова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Уже окончательно рассвело, когда наследный принц, распахнул настежь двери в Погребальную залу. И застыл как вкопанный.

– Где она? Где гроб?!

Голос его трубным ревом взлетел под высокую крышу.

– Я спрашиваю, мерзавцы, где моя мать?!

Стражники, а вслед за ними и остальные присутствующие, рухнули ниц. Место среди курильниц и цветов, где ещё несколько часов назад Имэй своими глазами видела роскошный и, к слову, очень большой гроб гуйфэй, пустовало.

– Вчерась ещё всё было, – проблеял командир охраны. – Никто не входил и не выходил. Клянусь!

– Колдовство… – зашептались вокруг. – Чёрная магия… Украли гроб с телом… ууууу

И шепоток этот, сначала тихий, как шуршание змеи в тростнике, ширился и разрастался, заполняя собой залу, и наконец превратился в придушенный вой.

И только принц сосредоточенно молчал.

– Что скажешь, помощник шамана? – спросил он, обращаясь к Имэй. – Как это понимать прикажешь?

Девушка и сама была растеряна и напугана. Даже если охране отвести глаза, а стражу на воротах подкупить, то во дворце найдётся ещё несколько сотен случайных свидетелей перевозки гроба. И каждый из них тут же, сбивая ноги, бросится доносить своему начальству или покровителю о подсмотренном. Это же дворец!

Но куда делся гроб? Как мог он исчезнуть?

– Ваше высочество, позвольте нам, – Имэй кивнула на соратников, – обыскать здесь каждый закуток. Вдруг мы найдём какие-то доказательства…

Взгляд её скользнул по вазам с цветами, по белым лентам и остановился на маленьких колокольчиках, завалившихся между двумя расписными циновками. Она уже руку протянула и рот раскрыла.

– Указ Императора! Указ Императора! – пронзительный голос тщедушного евнуха хлестнул по толпе придворных, как кнут по взмыленному скачкой лошадиному крупу. – Сын Неба срочно требует к себе Его высочество Наследного принца и магов из Школы Северного Пути.

Тайцзы скрипнул зубами, не скрывая ни раздражения, ни гнева.

– Идёте-ка со мной, – приказал он. – Император не будет ждать.

Имэй бросила быстрый и очень короткий взгляд на братца Чу. Тот на миг оторвался от покачивания Пуговки и как бы невзначай поправил повязку. И немедля переменился в лице. Что и следовало ожидать! Мимолётная догадка, мелькнувшая в голове, сразу нашла своё подтверждение. Так-так!

Ковёр в покоях Императора был чудо как хорош – с редким узором и необычным плетением нитей. Имэй дорого бы дала, чтобы разглядеть его повнимательнее. Но преклонить колени перед Сыном Неба на драгоценном ковре простолюдинам никто не позволил, разумеется. Как и поднять головы. Однако императорский голос тоже много чего рассказал чуткому уху Имэй о его владельце. Хрипловатый, потому что к старости ослабли голосовые связки, негромкий из-за лёгкой одышки – признака тучности и застойных явлений в лёгких. И каждое слово звучало, будто камень, брошенный в пруд. А вот это уже – от застарелого страха перед колдовством. Так отрывисто говорят люди, чьё сердце заходится в быстром беге, гонимое самыми черными подозрениями. Ничего хорошего никому из присутствующих эта утренняя встреча в роскошных палатах не сулила. Даже маленькая Пуговка, слабо поскуливавшая сквозь сон, благоразумно притихла в руках у Сяо Чу.

– Объяснись, Наследный принц, – требовательно приказал Сын Неба и шлёпнул ладонью об столешницу – Что за беспорядки устроены в пределах города? Откуда взялась дзянши в доме Первого министра? Что вообще происходит? Твой титул не просто дань моей любви и признание твоих заслуг, это ещё и великая обязанность! И что же я вижу? Цзянькан волнуется, на улицах льётся кровь, а ты тащишь во дворец этих… людей. К чему они здесь?

– Докладываю Императору, – отчеканил Сяо Тун, опускаясь на колени перед отцом. – Никаких беспорядков в столице уже не наблюдается. Ибо когда я прибыл на место событий, то чудовище было уже остановлено учениками Мастера Дон Сина.

Имэй не смогла сдержать ухмылки. Имя их наставника даже здесь, во дворце, использовалось как щит от несправедливых нападок. А это означало, что у принца нет других способов защититься, кроме неоднократного упоминания Мастера Школы.

– Встань немедля и говори: Чжу И допросили? Что он говорит?

– К сожалению, Первый министр внезапно умер. Не иначе как от колдовства.

– Точно? Его заставили замолчать? Кто? – настойчиво расспрашивал Сын Неба.

– Этого я не ведаю, мой повелитель, – признался тайцзы. – Но дом его был полон демонов, словно настоящая преисподняя. Яогуай стерегли ворота, а внутри засела дзянши.

Нога владыки в шёлковом домашнем туфле отстукивала сложный ритм об перекладину между ножками стола, за которым он сидел. А ещё Имэй даже на расстоянии слышала, как клокочет в груди повелителя Великой Лян излишек пневмы. Если бы тут был братец Лань, он бы поставил точный диагноз, но и без его познаний в медицине девушка могла сказать – Император серьёзно болен. А больной человек подозрителен и подвержен необъяснимым капризам. Тайцзы ходил по тончайшему льду, когда пытался донести до отца всю серьёзность совершенных Первым министром преступлений. Когда больному страшно, он, как правило, не слушает доводов рассудка. Если Ли Имэй хочет узнать что-то про Бродягу, принца надо срочно спасать.

Девушка тихонько хныкнула, как это делают маленькие дети, привлекая внимание Императора.

– Чей ребёнок? – спросил он тут же.

– Наш, Ваше величество, – бойко отозвался Сяо Чу и тут же вдохновенно соврал. – Самая младшая из учениц Мастера Дон Сина, если так можно сказать. Люди сян-го похитили её для своих бесчеловечных опытов.

– Так называемый «сломанный ребёнок»? Поднимись, ты…

– Старший ученик Сяо Чу, – низко поклонился лучник.

– Твоя фамилия Сяо? – в голосе Сына Неба снова зазвенел серебряный колокольчик вечного беспокойства. Вроде того, что остался лежать, всеми незамеченный, между циновками в погребальной зале. Кто-то приходил туда и звонил в него, исполняя ритуал удержания души-пов мёртвом теле гуйфэй. У Имэй пальцы так и зачесались написать ещё один талисман.

– Да, – признался одноглазый стрелок. – Но пишется она совсем другим иероглифом.

Какое-то время Император молчал. Должно быть, разглядывал собеседника. При этом он без остановки похрустывал пальцами.

– Что случилось с твоим лицом, старший ученик Сяо Чу?

– В моей деревне был пожар.

Здесь брат Чу не лгал ни единым словом. Деревню, где пряталась его мать с родней, и в самом деле сожгли дотла.

– А где она, твоя деревня?

– Я того не ведаю, Ваше Величество, – затылком Имэй видеть не умела, но точно знала, насколько обезоруживающе умеет улыбаться братец Сяо. – Мой дом в Аньчэне – в Школе Северного пути.

– Вот как? Подойди ближе, старший ученик. Оставь ребёнка и подойди.

Чу положил малышку рядом с Имэй и сделал несколько шагов вперед.

– Ближе, не бойся. Повернись в профиль.

Надо понимать Император пытался отыскать в облике Сяо Чу знакомые черты.

– Кем была твоя мать?

– Я её не помню.

И опять скрипучее дыхание владыки сквозь его стиснутые зубы.

– Так это ты остановил дзянши, старший ученик?

– Мы все её остановили. Я, вообще-то, за нашей Пуговкой пришёл. Кто ж знал, что она в доме сян-го окажется.

Он, пожалуй, единственный, кто не трепетал в присутствии Сына Неба.

Интересно, вдруг подумалось Ли Имэй, а если бы судьба иначе распорядилась, и папаша одноглазого стрелка усидел на троне, то каким стал бы Чу? Вряд ли лучше, чем он есть сейчас.

– Очень хорошо, вернись на своё место, старший ученик, – процедил владыка Лян и встал. – Но я так и не услышал причину, по которой наследный принц привёл этих людей сюда, во дворец?

«Давай, Ваше высочество, скажи про исчезнувший гроб! – беззвучно взмолилась девушка. – Не порть мне всю стратегию своей правдивостью!»

И тайцзы не подвел Имэй.

– Этой ночью гроб моей матери пропал из Погребальной залы.

– Что? Ты хочешь сказать, что предатель Чжу И к этому причастен? Или она тоже…

Голос Сына Неба совершенно сел от нахлынувшего волнения.

– Так иди и найди и гроб с телом матери, неблагодарный ты сын! Все – вон!

– Десять тысяч лет Императору! – взвыли перепуганные подданные и выскочили прочь. Даже Чжу Юань, большой любитель пострадать всласть, напрочь забыл о том, что у него всё тело болит, и взлетел над полом, как подстреленная утка. И не крякнул от боли.

Так стратег Ли и не увидела лица правителя Великой Лян. Но, может, оно и к лучшему, а?

– Уже и не чаял живым выбраться, – проворчал шаман.

Девушка покрепче прижала к себе Пуговку, стараясь не отставать от соратников, устремившихся за Наследным принцем. На отполированных гладких полах и самой поскользнуться недолго, и ребёнка выронить, успевай только ногами перебирать. А галереи-то длинные. Малышка вдруг совсем по-щенячьи жалобно заскулила.

– Тебе больно? Может, дышать нечем? Давай-ка поглядим…

Имэй остановилась, развернула складки жёсткой ткани, открыв лицо найдёныша. Девочка крепко зажмурилась и снова-таки, как собака, носом покрутила, словно принюхивалась.

– Ты чего? Чихнуть хочешь? Застудили тебя эти изверги, да?

Ночи холодные, неведомо, сколько несчастное дитя пролежало в сундуке без воды и пищи.

– Я тебе водички скоро дам, тёпленькой… – успела прошептать Имэй прежде, чем Пуговка вдруг широко распахнула одновременно глаза и рот. Словно закричать хотела, но голос пропал. Маленькие дети обычно голосисты, но страдалица не издала ни звука. Лучше бы она заорала на весь дворец, столько обжигающего ужаса застыло в круглых черных глазёнках.

Так порой просыпался Бродяга.

Кажется, дрыхнет же беспробудно, руки-ноги раскидал по постели, разве только слюни не текут, но стоит лишь коснуться плеча, как он вдруг глазищи свои распахнёт, а в них точно стоячая вода – жуть смертельная, родом вовсе не из снов, а из настоящей яви. Потом сморгнёт Бай Фэн раз-другой и утечёт всё плохое в чёрную точечку зрачка, останется только расслабленная улыбка и сильные руки, которые – хвать и прижмут к груди. И бесполезно вырываться, призывая к порядку и пристойности.

«А кто пожалеет усталого героя? – спросит он, пристраивая брыкающуюся Имэй к себе же под бок, словно кошку. – Кто сварит для него супчик на куриных потрошках?» Как будто сам не знает, кто всё это сделает

Но то ж взрослый мужчина, маг и воин, навидавшийся за свою жизнь столько страшного, что на ночь лучше не рассказывать, а тут – дитё малое.

– Что? Что случилось? Больно где-то стало? – перепугалась девушка, вглядываясь в перекошенное личико.

А потом услышала тихий шелест. Так шуршит сухой тростник на зимнем ветру холодным вечером. Морозный страх тоненькой струйкой сбежал вниз – от затылка к копчику – вдоль хребта. И на миг причудилось, что стоит обернуться на этот почти неуловимый ухом звук, как в лицо прыгнет полуночная бестия и одним укусом выгрызет глаза вместе с половиной лица. Даже крикнуть не успеешь.

Имэй до крови прикусила губу и резко развернулась на месте.

Ничего. Кроме, самого края взметнувшихся одежд. Пола темно-красного шэньи, расшитого золотыми нитями, мелькнувшая за поворотом коридора. И тихий-тихий звук быстрых шагов.

Кто-то стоял за драпировкой с шёлковой блестящей бахромой и наблюдал за ними, пока его не учуяла Пуговка. Дворцовые евнухи облачены в темно-зелёные одежды, служанки – в голубые…

– Имэй, ну чего ты стоишь? – позвал Сяо Чу. – Не отставай! Нас в Восточном дворце ждут.

Глава 11 Царские прятки

Терпения Ли Имэй было не занимать. Она могла часами отрабатывать одно-единственное движение кисти для письма. Сначала – водой по деревянной доске, потом уже тушью по бумаге. Для идеального написания очень важен нажим, а для этого запястья нужно постоянно тренировать, делая их сильными и устойчивыми. Опять же, дело святого касалось – каллиграфии. Но и просто сидеть в засаде – неподвижно и молча тоже оказалось вовсе не сложно. Имэй и в обычной-то жизни многословием не отличалась, предпочитая болтовне любое полезное дело. Например, думать. Весьма полезное для здоровья и угодное Небесам занятие, к слову.

Неведомо, о чем размышлял братец Сяо Чу, составивший девушке компанию, но по лучнику незаметно было, что тишина ему – в тягость. Юань тоже умел держать язык на привязи, однако раны, которыми наградили шамана полночные бестии, оказались гораздо серьезней, чем он хотел показать. Из Цзянькана ГоЭр увезла его обратно в Аньчэн лежачим и бредящим от жара. На её эликсирах Юань должен дотянуть до Школы, посчитала Имэй.

– Контракт… контракт… – бормотал Чжу Юань. – Мама…

– Все, сдох твой наниматель. Нету контракта! Спи, горе моё.

Охотница на демонов, даром что девчонка совсем, а бурчала хуже старой бабки. Но это и к лучшему, задираться к ней, такой мрачной и свирепой, на тракте мало у кого хватит отваги. А если и полезут, то шибко пожалеют.

Имэй хотела и Пуговку в Школу отправить, но дитя вцепилось в Сяо Чу руками, ногами и даже зубами, как обезьянка, и глухо выло при малейшей попытке оторвать и вручить ГоЭр. Откуда только силы взялись, непонятно!

Девушка взглядом указала лучнику за его же плечо. Мол, как там наше приобретение? Тот знаком показал, что спит их найдёныш. Сыта, дочиста отмыта, одета, отчего ж не дремать? Пуговку, которая весила едва ли полную дюжину цзинь[29]29
  1 цзинь – 500гр (Пуговка весит примерно 7 кг);


[Закрыть], он просто примотал к спине, как это делают женщины, идущие работать в поле.

– Смотри, она на тебя надует, – фыркнула ГоЭр.

– Так ведь тёпленьким же, – весело отмахнулся одноглазый стрелок, польщённый доверием малышки. Обычно дети боялись его увечья.

А удивляться тут нечему. По первой, едва уверовав, что полную чашку риса, одёжку-обувку и тёплое одеяло никто уже не отнимет, Имэй тоже за братом Люем ходила хвостиком. Они все такие, когда «сломанные». Потом все пройдёт и забудется – и болезненная потребность держаться рядом со своим спасителем, и немота. Не пройдёт года, и Пуговка из затравленного зверька превратится в обычную маленькую девочку.

Кто первым услышал звук приближающихся шагов – братец Чу или его крошечная подопечная, неведомо. Ребёнок внезапно проснулся и уставился в ночную тьму огромными испуганными глазёнками, лучник же сморщил нос и втянул холодный воздух сквозь зубы.

«Что там?» – беззвучно, одними губами спросила Имэй.

«Кто-то идёт сюда», – ответил Сяо Чу.

Спустя ровно два дня после незабываемой встречи с полуночными бестиями, ученики Школы Северного пути снова сидели на крыше погребальной залы. Тихо-тихо сидели, спрятавшись под иллюзией. Имэй, конечно, пришлось попотеть над нужными талисманами, но просто посадить в кустах соглядатая, как предлагал Наследный принц, не вышло бы. Тот, кто должен явиться за гробом и телом гуйфэй, опасный и сильный колдун, способный навести морок на обычного смертного шпиона…

– Мы не станем вмешиваться, – честно сказала Имэй принцу. – Только узнаем, кто он, а уж разбираться с этим человеком будете вы сами, Ваше высочество.

Наследник престола ей даже нравился, но и влезать в дворцовые игры она не собиралась ни при каком раскладе. Принцев много, императорский трон тоже надолго не пустеет, сегодня один, завтра – другой.

– Ты на меня злишься, стратег Ли? – спросил тайцзы, подразумевая свою вину в том, что Бродяга попал в смертельную передрягу.

Но девушка только плечами пожала. Мастер Дон Син не возражал против контракта, а значит, не предполагал, чем всё может закончиться. Хотя… замыслы бессмертных неведомы даже Небесам.

– Я не посмела бы подозревать Ваше высочество в злом умысле, – уклончиво молвила она.

Восточный дворец – резиденция Наследного принца не совсем то место, где можно и нужно говорить откровенно и по душам. Пусть тайцзы разогнал слуг, но где гарантия, что сказанное в кабинете Наследного принца за плотно закрытыми дверями не просочится наружу. Если даже Бродяга попался.

– Может быть, брат Бай Фэн намекнул, ради чего ему пришлось прибегнуть… – Имэй прикусила губу, пытаясь подобрать подходящее выражение, – …к маскировке? Зачем было появляться на пиру в том виде, в каком он это сделал?

Принц задумчиво погладил бородку.

– Я лишь предполагаю, стратег Ли, но, возможно, он хотел кого-то увидеть своими глазами.

Такое же мнение было и у Имэй.

– А Ваше высочество не обижается на брата Бай Фэна за его поступок? – деликатно спросила она.

– Нет. По крайней мере, я в последний раз увидел свою мать такой – прекрасной и обворожительной. Какой она была до болезни.

Не врал тайцзы и не прикидывался, если только не родился величайшим в истории лицедеем.

Он и в самом деле всего лишь хотел защитить свою мать от множества врагов, которых не смущала даже тяжёлая болезнь гуйфэй. Наложницу Дин только за последний год её жизни пытались отравить четыре раза, и дважды подсылали убийц. С последним наёмником разделался Бродяга буквально за неделю до её смерти.

– Матушка никогда не сидела, сложа руки. Очень деятельная была, – вздохнул Сяо Тун.

Ещё бы! Супруга императора умерла ещё до того, как он занял трон, и сколько не бились за его расположение жены более низких рангов, но Сын Неба так и не выбрал себе императрицу. В её отсутствие гаремные женщины сражались за власть с утроенной силой. Победила, а назначение сына наследником престола – это огромная победа, Дин Лингуан. Её-то и поручено было охранять Бродяге. Притом тайно, чтобы никто, в том числе и подопечная, не догадались о его миссии.

– Я жалею только о том, что не вмешался и не отстранил свою мать от дел ещё два года назад, когда она стала общаться с наставниками из южной Школы Пяти Чаш.

«С этого и надо было начинать, – подумала Имэй. – Теперь понятно, отчего такие тайны на ровном месте. Кабы в Пяти Чашах узнали про Бродягу, то на Мастера Дона Сина всех собак спустили бы!»

К слову, в северной ветви той же магической школы, не скрываясь, мечи точили на Аньчэнчев. Под покровительством вэйских владык жилось преотлично – сытно и богато, а Школа Северного пути была им как кость в горле ещё с тех пор, когда бессмертный Мастер отверг все предложения Небесных Наставников о союзе.

Дал бы кто стратегу Ли спокойно поразмыслить над заданием брата Бай Фэна, она бы рано или поздно додумалась бы, что такое важное вызнал Бродяга, если не смылся из дворца в тот же день, как почила гуйфэй…

Спокойные неторопливые шаги приближались.

– Приветствую Его высочество, – не самым любезным тоном сказал генерал Хоу Цзин. – Зачем вы позвали меня сюда? Будем вместе искать пропавший гроб вашей уважаемой матушки?

Имэй и Чу настороженно переглянулись в ожидании ответа.

– Разве я похож на ищейку? – ответил невидимый из-за изгиба крыши молодой мужчина. – Пусть ищут те, кому это нужно.

У Имэй аж глаза заслезились от желания свеситься с козырька и взглянуть на человека, разговаривающего таким сочным голосом. Сочностью свежего, ещё парного мяса, а не спелого фрукта.

– В таком случае, что мы здесь делаем?

Каждое слово генерала звучало, как скрежет колёсного обода об мелкие камушки, а значит, он был зол и не собирался скрывать чувств.

– Вы куда-то торопитесь, командующий Хоу? Не переживайте, никуда ваша девка не денется, – коротко хохотнул принц. – Она все ещё в Цзянькане, насколько мне известно.

Сяо Чу едва слышно скрипнул зубами. Имэй развернулась, собираясь знаками показать, дескать, потом будешь молнии метать, а пока уши навостри и слушай, но увидела распахнутые дикие глаза Пуговки.

«Ага!» – сказала себе девушка и быстренько начертила на лбу ребёнка Сонный Знак. Так-то оно вернее будет.

Меж тем, генерал Хоу похоже решил, что вести беседу в подобном тоне ниже его достоинства.

– Я не позволял вам уходить, командующий.

– Без вашего дозволения как-нибудь обойдусь, Ваше высочество.

– Не выйдет, уже нет. Я не намерен и дальше терпеть ваше своеволие! Кто позволял вам сговариваться за моей спиной с евнухом Ю и препятствовать освобождению Сяо Юнмина из плена?

Генерал громко фыркнул.

– А я должен молча смотреть, как вы подбиваете вашего батюшку полюбовно договориться с государем Вэй? Как там в письме было сказано? «Утром – Сяо Юнмин, вечером – Хоу Цзин»? Мирное соглашение, возврат провинций, тех самых которые я же и отдал Лян, и всяческая поддержка, э? За мой счёт? Не выйдет, Ваше высочество. Ха!

Принцу совсем не понравилось, как обернулся разговор. Он что-то гневно пробормотал, и в ответ ему раздалось сдавленное шипение из кустов.

– Ах, вот оно как?! – выдохнул генерал. – Решили пойти по следам сян-го? Не боитесь закончить, как он?

Из голоса вэйца исчезла бравада, но и трепетать он не собирался. Хоу Цзин, при всех недостатках и пороках, никогда не был трусом.

Имэй едва удержалась и не сунула голову в дыру в крыше, чтобы увидеть, кого подозвал Сяо Ган. Его спина, обтянутая темно-красном шёлком, и опорная колонна закрывали весь обзор. Генерал замер на пороге зала. Вперёд ему идти не хотелось, шаг назад не давали сделать подручные принца.

– Ещё не известно, кто и по чьим следам пошёл, командующий.

– Его высочество вообще очень талантливый человек, насколько я знаю, – тихо хохотнул генерал. – Значит, это вы похитили гроб гуйфэй Дин?

Возможно, он и смог ввести в заблуждение принца Гана, но Имэй отлично помнила, что означает этот глуховатый смешок. Вот теперь вэйец в самом деле испугался.

– Глупости какие, – с притворной лёгкостью отмахнулся Сяо Ган. – Ничего я не крал. Как бы я посмел? Ай-ай, такое кощунство. Гроб, где стоял, там и стоит, и матушка лежит в нем нетронутая тленом, совсем как живая. Просто не всем дано видеть через мою иллюзию.

– Я не разбираюсь в колдовстве, увольте, – буркнул генерал.

Он заметно нервничал – высокий лоб, покрытый испариной, влажно блестел в свете нескольких лампадок. Сложно было не догадаться, зачем его позвали в погребальную залу.

– Опять вы торопитесь, – не сказал, а прямо-таки пропел принц и обратился к тем, кто прятался в темноте. – Придержите-ка моего недружелюбного собеседника. Сейчас он познакомится с моей благородной матушкой.

Генерал Хоу Цзин тяжело сглотнул, Имэй затаила дыхание.

Принц изящно высвободил правую руку из складок рукава, простёр её в сторону пустого постамента и… ничего не произошло. Пусто там было.

Ли Имэй пришлось самой себе ладонью рот зажать, чтобы не засмеяться. Принц так забавно метался по зале, ощупывая воздух в поисках исчезнувшего гроба. Зато генерал Хоу не скрывал злорадства. Беспечно заложил руки за пояс и покачивался с пятки на носок и обратно. Наглец!

– К вашему сведению, я был знаком с гуйфэй при её жизни. Удивительная женщина! А главное, умная. Если даже после смерти сумела обмануть вероломного сына! Ха! Неудивительно, что даже поганый выродок…

– Вы зря глумитесь, командующий, – отчеканил Сяо Ган, немедленно взяв себя в руки. – Мы с вам крепко-накрепко повязаны.

Лицо его было искажено яростью, сжатые в кулаки ладони дрожали, но держался он гораздо лучше, чем воображала себе Имэй. Такой удар судьбы – в одночасье лишиться смертельного оружия против старшего брата и нажить столь грозного врага, как генерал Хоу. Впрочем, мятежный вэйец вовсе не торопился объявлять принцу войну. Подумаешь, хотел убить когтями упырицы. Так не убил же! А кто заранее предупреждён, тот вооружён вдвойне. Командующему ли армией не знать такую простую истину?

– Да я ж и не спорю. Мы с вами ещё много чего великого совершим, – криво усмехнулся он. – Так что, не смею отвлекать от важных дел, Ваше высочество. Вы же пришли сюда помолиться о душе матушки, верно?

«Вот ведь наглый засранец», – сказал одними губами Сяо Чу, провожая взглядом неспешно удаляющегося военачальника.

А потом одноглазый лучник вдруг одной рукой подхватил Имэй за талию, второй зажал рот и с необычайной лёгкостью перепрыгнул на соседнюю крышу. Без всякого предупреждения!

– Куда мы? – только и успела спросить девушка.

– В Восточный дворец, – шепнул стрелок. – Пока принцевы яогуай нас не учуяли.

– Яогуай?

О как! Ну надо же. А ведь, когда по обе стороны высокой стены растут те же самые цветы, это означает, что сажала их одна рука. Тут и там демоны, там и тут – дзянши. Стало быть, Первый министр с принцем Сяо Ганом не только политику вместе делали, верно?

– Ты там язык часом не прикусила, сестрёнка? – спросил Сяо Чу, с пугающей лёгкостью съезжая на ногах по скату крыши какого-то из дворцов. Точь-в-точь кот-гуляка, возвращающийся с ночной охоты с полупридушенной мышью в зубах.

– Я думаю, – чуть слышно отозвалась девушка.

– Потом подумаешь. Когда станешь отстирывать мою одежду.

– Что, ГоЭр права была? – Имэй стало щекотно от распирающего смеха. – Тёпленько тебе стало, да?

– Нечего ехидничать, – цыкнул стрелок. – Освободи мысли и распредели свой вес, мне становится тяжело. Слишком много думаешь.

Новичков, всех этих истерзанных людьми и жизнью подобранцев, Мастер, прежде всего, избавлял от ужасных воспоминаний. Тайное зелье, которое иногда насильно заливалось в горло, даровало забвение о том, как ребёнка избивали и насиловали, как убивали его близких, оно же милосердно стирало из памяти муки голода и холодные ночи под забором. Затем свежеиспечённого ученика лечили – упражнениями, посильной работой на свежем воздухе, полезной едой, постепенно восстанавливая баланс ци. И только затем Мастер начинал обучать техникам накопления чжэньшэнь.

Когда-то это было любимое упражнение Имэй: очистить разум и дать духовной силе направить жизненную силу в нужном направлении, чтобы на какое-то время тело стало лёгким-лёгким.

«Шэнь-дух не знает границ, – говорил наставник, на несколько мгновений отрываясь от гладкого костяного тела старинной флейты. – Шэнь направляет, ци следует, а, следовательно, движение ци не ограничено твоей сущностью, временем и пространством, ученица».

И пока Ли Имэй разбиралась со своими шэнь и ци, лилась та причудливая мелодия родом из мест и времён, непостижимых умом обычных смертных. Точнее, стоило ученице на миг задуматься над происхождением песни, она шлёпалось задницей на россыпь мелких острых камушков, над которыми парила. И закономерно получала «награду» бамбуковой палкой.

Имэй сжала зубы и насильно, как крепкая жена выставляет пьяненького муженька за дверь, прогнала все сожаления и злость из сознания.

– Вот, совсем другое дело же! – хмыкнул братец Чу. – Слишком много думаешь, козявка.

А что остаётся-то?! Ещё какое-то время она только так может помогать наставнику и Школе, только своим умением анализировать факты и строить планы, а для этого, надо думать. Пусть другие летают, коль им летается!

Пламя в светильниках горело ровно и сильно, что означало – в Восточном дворце плотно затворены все двери, а, следовательно, никто не подслушивает под кабинетом наследного принца. Малейший сквозняк тут же выдаст шпиона.

– Хотел бы я видеть его лицо в этот момент, – задумчиво молвил тайцзы. – Представляю, как зол второй брат.

Кто знает, какие видения промелькнули под его полуприкрытыми веками. Далеко не всегда между обычными братьями существует любовь и понимание, меж принцами она бывает крайне редко, а уж если один из них покусился на посмертие родной матери, то тут лучше сразу говорить о смертельной ненависти.

– Теперь, главное, чтобы ваш брат не дознался, где на самом деле гроб с телом гуйфэй. Вы уверены в своих людях, Ваше высочество? Они не проболтаются?

Наследный принц кивнул столь решительно, что Имэй не посмела снова напоминать об осторожности. Ловкость, с которой тайцзы организовал тайный вывоз спрятанного под колдовской иллюзией невидимости гроба за пределы Запретного города, восхитила девушку. Тут тебе и отвлекающий манёвр в виде скандала меж дамами Внутреннего Двора, и решительная атака на евнуха Ю и ещё множество мелких событий, которые заставили обитателей императорского дворца на время позабыть о Погребальной зале. Наследный принц оказался отличным тактиком.

Сомнения у Сяо Туна были по другому вопросу:

– Вот только поверят ли в то, что гроб сам по себе переместился с одного места на другое?

– Поверят, не беспокойтесь, Ваше высочество. Даже если его откроют, то увидят лишь благоухающие лотосами кости. Чем не прекрасное доказательство вмешательства Небес?

– Твои талисманы, стратег Ли, настолько могущественны?

– Дело не в могуществе, а в сроках. Тайну захоронения надо хранить ровно год, а потом пусть найдут.

Заслуги свои преуменьшать не имело ни малейшего смысла. Правда в том, что кабы этим делом занялся Чжу Юань, то душа-по, насильно удерживаемая в теле покойницы, испарилась дней через сорок без остатка.

– Если бы ваш брат натравил… хм… её на генерала Хоу, то ничьи талисманы не помогли бы.

– Значит, братец Ган сам себя перехитрил.

Скорее, тот забыл, что не только принцам ведома мудрость «Законов войны». Там, где пусто, должно быть полно, и – наоборот. По-своему, очень ловко у него вышло внести смятение в стан врага. Что прикажете делать, если дом союзника штурмуют, упырицу жгут, и старший брат вместе с магами идёт прямиком во дворец? Прятать «свою» дзянши, конечно. Но как это провернуть, если вся дворцовая стража поднята по тревоге, и покинуть незаметно Запретный город нет никакой возможности? Ну, не с боем же прорываться?! Принц Сяо Ган отлично сымпровизировал, накрыв «улику» невидимостью. Не его вина, что Имэй догадалась об уловке, а брат Чу увидел магическую маскировку, лишь подняв свою повязку на глазу.

– Я до сих пор не могу понять одного, – продолжал рассуждения тайцзы. – Зачем он это сделал с ней? С родной матерью! Он настолько испорчен и развращён? Его амбиции так сильны? Обижен на выбор отца-императора?

Имэй молчала, прислушиваясь к сопению Пуговки за ширмой. Для неё нашлась корзинка и чистые пелёнки, пока сохнет выстиранная одежда. Братец Чу тоже дрых, устроившись рядом прямо на полу. Впрочем, спал стрелок очень чутко. Если что, не успеешь моргнуть – в его руках будет натянутый лук с вложенной стрелой.

– Все люди разные. Сыновья почтительность порой лишь желаемое, а не действительное качество характера.

– Может быть, не зря матушка отдалила его от себя в последние годы.

– Вот как?!

– Да, моему брату запрещено было посещать дворец Сияющей Непорочности. А если… – было заметно, что наследного принца посетила некая тревожная мысль. – На тот пир, на который Бай Фэн явился вместо матушки, второй брат был приглашён впервые за пять лет. Вдруг это как-то связано? Что скажешь, стратег Ли?

Усталость Имэй смыло, точно ледяной колодезной водой. Так вот оно что! Бродяга захотел увидеть Сяо Гана своими глазами, потому что заподозрил его в чёрном колдовстве. А почему нет? Но тогда выходит… Девушка почувствовала, как предательски холодеют её пальцы, лежащие на тёплых боках сосуда-грелки.

«Расслабься, Ли Имэй, – приказала она самой себе. – Не суди без доказательств и неопровержимых фактов, не торопись с выводами. У тебя есть время, половина ночи впереди».

– Брат Бай Фэн ведь исчез, не предупредив вас ни единым словом?