Текст книги "Школа Северного пути (СИ)"

Автор книги: Людмила Астахова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Глава 8 Ночные твари

Стражники, стоящие у боковых проходов в Полуденные Врата, уже несколько раз видели младшего помощника шамана – низенького мальчишку с торчащими, как ручки у чайной чаши, ушами. Его появлению никто не удивился, а если кому-то из парней и заползло под шлем сомнение, то его быстренько словили грубые солдатские пальцы и раздавили, словно вошь. Раз послал шаман своего подручного к военачальнику Юэ, значит, дела промеж них какие-то, а в шаманские дела себе дороже нос совать.

Младший евнух, провожавший Имэй, был озабочен кровавой мозолью, натёртой на пятке, и на помощника шамана внимания не обращал. Спасибо простенькому талисману, отвлекающему внимание от лопоухого мальчишки.

А вот военачальник Юэ, тот ждал посетителя с нетерпением. Вышагивал по аллее с видом победителя, весь лучась от довольства. Ну ещё бы! Дерзкая девка быстро сообразила, что ей выгодно, а что во вред, и явилась вымаливать лучшие условия сдачи в плен.

Имэй с покорным видом опустилась на колени перед раздувшимся от собственной значимости мужчиной.

– Эта недостойная женщина пришла просить о снисхождении могущественного господина Юэ, – пролепетала она униженно, но без слезы в голосе. – В его власти её ничтожная жизнь.

Помощник генерала вовсе не деревенский дурачок, он отлично помнит, кто стоит перед ним на коленях. Теперь надо сделать так, чтобы в стратеге Ли, чьи планы уже приводили его войско к победе, господин Юэ увидел именно слабую женщину – зависимое существо, чей единственный долг – подчиняться мужчине.

– Это я и так знаю. Чего ты хочешь от меня, Ли Имэй?

– Чтобы вы не слали гонца за генералом Хоу. В этом нет никакой необходимости.

– Почему же?

– Я могу пообещать, что сама отправлюсь к нему, по доброй воле.

Глаза Имэй целенаправленно наполнились слезами, и когда она обратила взгляд на собеседника, они блестели, словно морская галька.

– Я уговорю Мастера дать мне контракт с генералом.

– Кому теперь нужен его поганый контракт?

Растерянность у девушки получилась самая натуральная.

– Но я не могу просто так уйти из Школы… – начала было Имэй, но военачальник Юэ вдруг резко наклонился, почти коснувшись её щеки носом. Обдал запахом пота – своего и конского. Ещё от него пахло сырой кожей, немного железом и рисовым вином.

– Ты должна умолять, чтобы мой господин сжалился и забрал тебя себе, – прошипел он. – В любом качестве: подстилкой ли, служанкой ли, домашним ли животным. На большее тебе, тварь безродная, надеяться не следует. Поняла? И если ты сумеешь стать не только послушной, но и полезной моему господину, он, так и быть, простит тот случай.

Девушка слушала очень внимательно, стараясь не упустить ни слова, ни интонации, чтобы потом тщательно всё обдумать. Но её сосредоточенное молчание помощник генерала истолковал по-своему.

– Не надейся на своего дружка, он тебе не поможет. И не смотри на меня так зазывно, – похабная ухмылочка сделала довольно правильные черты Юэ на редкость отвратительными. – Не тебе, костлявой уродке, платить телом. Даже не знаю, что в тебе в своё время нашёл мой господин. Пьян был, надо думать. – Он окинул Имэй быстрым раздевающим взглядом, и видимо, воображение не нарисовало ему ничего соблазнительного. – Впрочем, на благосклонность Хоу Цзина тебе тоже не следует рассчитывать. Но если хорошо попросишь, кто знает? Ты ведь умеешь просить?

Имэй осторожно взялась за полу его плаща и недвусмысленно потянула на себя. Она сумела заинтересовать военачальника и, несмотря на сказанные выше, обидные для любой женщины слова, вдохновить на большее. Юэ немедленно подхватил девчонку на руки и понёс в ближайший павильон. Что значит солдатня, никогда своего не упустит.

Под жадные поцелуи девушка подставила шею и плечо, высвободила правую руку и только, когда воин положил её на деревянное сидение, прилепила заранее приготовленный талисман точно на его левую лопатку. Все-таки падать спиной на землю с высоты собственного роста совсем не хотелось. Больно же будет!

Сбросив с себя неподвижное тело, Имэй бесцеремонно затолкала помощника Юэ под лавку, борясь при этом с искушением воткнуть длинную шпильку прямо в ухо мерзавцу. За пробирающее до костей отвращение, за лишающий воли страх, за отметины на коже, оставленные этим похотливым животным, которому все равно, где и с кем. Тьфу! Сам же сказал: уродина!

Почему-то никто из этих благородных мужей ни разу не вспомнил, что стратег Ли не просто умненькая чудачка, а ещё и маг-каллиграф? Она может создать иллюзию, что в павильоне появился лишний столик вместо человеческого тела, открыть любую дверь и замок, заставить говорить или молчать. И все это при помощи бумаги и туши. Такой вот у Ли Имэй есть дар. Но кто об этом подумал прежде, чем распускать руки?

Злость душила девушку, точно удавка. Почему ей заведомо отказано в праве быть умным и опасным противником? Вряд ли тот же генерал Хоу так легко, ни мгновения не задумываясь, сошёлся бы в единоборстве с мечником, превосходящим его в мастерстве. Помощник Юэ, назначь ему встречу мужчина, с которым он открыто враждует, пришел бы с охраной. А ведь оба учили «Законы войны»! Даже очень сильному нужно опасаться откровенно слабых, сказано там. Маленькая некрасивая девушка, говорите? Её жалкие слезы и униженные мольбы? Простая бумага и самая обычная тушь? Отчего же могучий воин повержен и проваляется под лавкой, изображая столик, до самого рассвета?

На порог павильона Имэй тоже приклеила талисман, не позволявший зайти внутрь никому из дворцовых слуг. С первым лучом солнца бумага развеется дымом, но им с Юанем ночи должно хватить. Пока же, в ожидании наступления темноты, девушка просто спряталась в кустах. Она все же не Бродяга, чтобы на самом деле превратиться в любого из слуг и беспрепятственно пройти в погребальный зал к гробу гуйфэй Дин.

Имэй только один раз видела, как ученик Бай Фэн менял обличье. По-пьяни, разумеется. Выдалась в тот год какая-то особо лютая зима, снег пролежал с первых дней месяца Дасюэ[25]25
  Дасюэ – месяц Больших Снегов (07.12–21.12);


[Закрыть] до середины Дахань[26]26
  Дахань – месяц Большого Холода (20.01–04.02);


[Закрыть], а ученики вернулись в Школу чуть ли не все сразу. Долгие вечера – самое время для баек и похвальбы, а для Бай Фэна и Лю Ханя – еще и для совместной выпивки. Собирались у Бродяги в комнате, стащив со всех флигелей одеяла, покрывала и любое тряпье, в которое можно закутаться. Старшие ученики располагались вокруг стола с простым угощением и кувшинами вина, младшие – позади, в поисках захватывающих историй и тепла. Иногда пели песни, иногда играли в карты – на раздевание, а чаще всего болтали обо всем подряд, перескакивая с темы на тему. Бай Фэн преспокойно устроил голову на коленях у Имэй, давая ей возможность привести в порядок волосы – распутать колтуны, расчесать и уложить в прическу. Он потягивал винцо и лениво трепался с Лю Ханем. И по мере того, как и тот и другой напивались, беседа переросла в ожесточенный спор. Суть его от Имэй, целиком поглощенной своим делом, благополучно ускользнула. Парням лишь бы петушиться!

– Погодь, Стратежка, – неожиданно вскинулся братец Фэн. – Сейчас я этому тупому болвану покажу!

И показал.

Под пальцами Имэй, которые только что касались шеи Бродяги, точно живые змеи поползли – гладкие, блестящие и сухие. Словно брат Бай в один миг распался на тысячу тонких подвижных нитей, каждая из живой плоти. Раз – и нити эти сплелись по-новому, в новый узор. Был молодой мужчина – широкие плечи, сильные мускулистые руки, длинные ноги, а стала девушка со всем нужными выпуклостями и изгибами. Новоявленная красотка ловко вскочила на ноги, повернулась вокруг своей оси, давая полюбоваться собой. Сверкнули в распахнутом пао нагие груди, упруго качнулись бедра, выгнулась в призывной позе узкая спина. И если бы не знакомые синие узоры, стекающие с плеч по рукам до запястий и по ключицам в подмышки и на ребра, то ни за что не признать в нетрезвой чаровнице – старшего ученика Бай Фэна. Второго такого рисунка на коже просто нет – два чудовища, покрытые одновременно чешуей, перьями и шерстью, застыли перед решающей схваткой друг напротив друга. Одно на правой стороне тела, другое – на левой. Не разобрать, где там глаза, зубы или когти, но отчего-то сразу ясно становится – драке рано или поздно быть.

В женском искушающем обличье Бай Фэн высосал еще кувшин, назло Лю Ханю, и снова залег на колени к Имэй. А пока ложился, превратился обратно.

– Понравилось? – спросил, повернув к девушке такое до боли родное и знакомое лицо. – Не испугалась? Ну и славно! Ты всех остерегайся, Стратежка, поняла? Только меня не бойся.

– Лучше бы ты гнева Мастера страшился, – буркнула она, пряча смущение за плавными движениями расчески.

И права оказалась. На следующий день Мастер Дон Син лично выбивал из старшего ученика Бай Фэна дурь – любимой бамбуковой палкой. За плохой пример, подаваемый младшим, и за непристойное поведение в их же присутствии.

И вот теперь, сидя в кустах, Имэй прикидывала, что такого мог искать в императорском дворце Бродяга, если и в самом деле решился сначала превратиться в девушку-служанку, а затем ненадолго подменил гуйфэй после её смерти. И значит, прав братец Юань, считая наложницу Дин очень важной, если не ключевой фигурой в таинственной многослойной интриге.

Вечерело, от реки на Цзянькан и дворец императора медленно и неумолимо наползал туман. Он не только глушил звук шагов, но и растворял тушь на талисманах. А выбирать не приходилось, Чжу Юань должен перебраться через стену незаметно, обманув стражу, и не попасться на глаза случайному прохожему. Туман для этого идеальный вариант.

Дворец огромен, это город в городе, в нем десятки палат, отделенных друг от друга стенами, переходами и каналами, павильоны и беседки, и еще обширнейший хозяйственный двор. Тысячи людей обитают в нем и у каждого свое собственное место в строжайшей иерархии. Тут никто не слоняется без дела, даже принцы. Без карты Имэй не рискнула бы сунуться в этот человечий муравейник. Но и с картой – не все так просто. И если уж говорит откровенно, то ученице Ли просто-напросто повезло. Везение, за которое Мастер отчитал бы, напомнив, что стратегу надеяться на благосклонность богов – глупо и стыдно. Стратег сам создает своё везение. Иначе он считается обычным болтуном.

Когда Имэй, почти невидимая в тумане под прикрытием талисмана, добралась до погребального зала, на землю уже опустилась ночь, а дворец окончательно затих. Уговор с Юанем был на конец часа Свиньи, так что ждать шамана пришлось недолго.

– Как тебе мой туман? – не удержался тот от похвальбы, едва поднявшись вместе с девушкой на крышу.

Что и говорить, туман вышел отличный, но бумага размокала прямо на глазах, а подошвы сапожек опасно скользили по мокрой черепице. Однако недовольное ворчание Имэй соратник пропустил мимо ушей.

– Не трясись, не свалишься, я тебя удержу, – щедро пообещал Юань. Его рука была горячей, как в лихорадке, глаза возбужденно блестели.

Вот, кто чувствовал себя на любой крыше лучше и легче, чем бродячий кот. Имэй с завистью посмотрела на ловкого шамана, который грациозно балансировал на коньке. Пробежался взад-вперед бесшумно и легко, словно прирожденный канатоходец, ни разу не потеряв равновесия.

– Я что-то вижу, – шепнул он и показал Имэй на южный скат крыши. – Это ведь иллюзия?

И точно, в большую дыру, прикрытую иллюзией сине-зеленых черепиц, мог бы пролезть взрослый мужчина. Вот только зачем кому-то лазать в залу, где покоится гроб? Неужели воры позарились на драгоценности гуйфэй?

– Прекрасно, – обрадовалась Имэй. – Не нужно самим крышу разбирать.

Но Юань радости её не разделял. Шаман сунул голову в дыру, тщательно понюхал тяжелую смесь запахов: благовоний, бальзамирующей смеси смол, горящих свечей, расплавленного воска, увядших цветов и подгнивших фруктов, и тихо выругался.

– Что там?

Вместо ответа Чжу Юань злобно дернул себя за волосы, как всегда делал, когда сталкивался с чем-то мерзопакостным.

– Как я и боялся.

Имэй тоже принюхалась, пытаясь догадаться, что так встревожило напарника. На благовония Император не поскупился, это точно. Драгоценную Наложницу Дин он любил и очень горевал, когда та преставилась. Свечей тоже хватало.

– Ну? Чего ты не чуешь?

И тут девушка все поняла. В жутковатом букете ароматов не было только сладковатого, всепроникающего запаха тлена.

– Дзянши, – сказали они с Юанем одновременно, практически хором.

– И это, – шаман очертил рукой границы дыры, – вовсе не лаз, это – окно.

Дзянши могут стать не только самоубийцы, утопленники или жертвы преступников, их можно создать, если при помощи ритуала задержать в мертвом теле душу-по, подставить гроб солнечному или лунном свету и нарушить сроки похорон. Для сильного колдуна не так уж и сложно, на самом-то деле, гораздо труднее управлять мертвецом-кровососом, подчинять его своей воле.

Соваться к дзянши не хотелось совершенно, даже в компании с опытным шаманом. Какой бы хрупкой и нежной ни была при жизни несчастная гуйфэй, но, став нечистью, она запросто разорвет живого человека на куски.

– Ты сможешь её упокоить? – спросила Имэй.

– Нет. Если она уже полностью обратилась, то поможет только огонь. Сжечь палаты вместе со всем, что там есть, потом засыпать все солью и зарыть в землю пять железных ножей.

Девушка закусила губу. За умышленный поджог полагалась казнь, а за поджог в пределах Запретного города смерти предадут всех учеников Школы, включая Мастера.

– Кто-то решил сотворить из наложницы чудовище, это ясно. Вот только зачем?

Самый простой вопрос, и на него Имэй знала ответ очень похожий на правду. Те, кто хотел низложения Наследного принца Сяо Туна, решили не ограничиваться обвинением в злонамеренном колдовстве из-за восковых уток. Мало ли, вдруг принц сумеет убедить Императора в своей невиновности? А вот если из гроба восстанет его мать, то это будет совсем другой разговор. И приговор тоже. Пожизненная ссылка в отдаленный монастырь покажется Его высочеству благословением Небес.

– Давай убираться отсюда… – начала говорить Имэй, но соратник вдруг залепил ей рот ладонью.

– Т-с-с, не шевелись, – шепнул он и резко выхватил из рукава свой синий веер.

Оборачиваться девушке не пришлось. Если она видела за спиной у Юаня призрачных бестий, значит, та же самая картина была и позади неё. Вблизи они походили на пятна абсолютной черноты, словно из осенней ночи кто-то вырезал по-живому разного размера куски. Но у тьмы этой имелись ярко-желтые глаза без зрачков и, как очень быстро выяснилось, пламенно-алые зубы и острейшие когти.

Бестии крались по крыше, сужая круг, чтобы напасть всем скопом. Отточенным годами практики движением девушка выхватила из потайного кармана шеньи листочек-талисман, подкинула его и с резким хлопком поймала в воздухе ладонями. Иероглифы, начертанные на тонкой бумаге, вспыхнули между её пальцами ослепительным серебром и брызнули во все стороны. Много-много крошечных, как светлячки, сверкающих капелек полетели в нечисть, заставляя чудовищ замереть на месте. Ровно на тридцать три удара сердца. Именно так называлось это заклинание. Вполне достаточно, чтобы броситься наутек и получить небольшую фору. Главное сейчас было, как можно скорее покинуть императорский дворец.

Имэй бежала первая, Юань – следом, а когда она достигла края крыши, шаман схватил девушку за талию и взмыл вместе с нею воздух. Прыжок! Они перемахнули на соседнюю крышу. И не останавливаясь ни на миг, снова побежали, уводя за собой стаю бестий. Имэй впереди, Юань в авангарде. Драться они будут уже за стеной, и только там. Синий веер слишком приметен, чтобы пускать его в дело в пределах Запретного города. За это можно опять-таки поплатиться головой.

– Сколько у тебя осталось талисманов?! – просипел Юань, подхватывая напарницу прямо на носу дракона, украшающего конек крыши.

– Шесть! – крикнула Имэй на лету ему прямо в ухо.

– Плохо.

Не то слово! С такой форой они далеко не убегут.

– Давай, давай, шевели ногами!

Когда бежишь в темноте по черепице, а за тобой гонятся черные клыкасто-когтистые твари, главное – ни о чем не думать. Вообще ни о чем. Держать в мыслях только цель – наружную стену дворца. Только вперед!

– Осторожнее! – крикнул Юань, напрягая каждую мышцу своего жилистого тела для очередного прыжка.

Ух! Имэй снова поразилась духовной и телесной силе Чжу Юаня. Чтобы суметь поднять в воздух не только себя, но и в довесок кого-то еще, надо не просто уметь концентрировать энергию, но и сначала накопить её приличное количество. Шаман, должно быть, все свободное время проводил в медитациях.

Впереди замаячила цепочка огней: горящие факелы на стене дворца. Еще одно непростое препятствие!

На бегу Имэй вытащила сразу два талисмана – «Тридцать Три Удара» и «Каплю Воды в водопаде». За пять шагов до конца конька она швырнула их перед собой, чтобы словить ладонями, одним шлепком создав и ловчую сферу для бестий, и «зеркало», прыгнув в которое вместе с Юанем, они станут почти невидимками. Совсем ненадолго, но этого хватит, чтобы дворцовые стражи не засекли дерзких беглецов, пролетающих над головами.

Пальцы напарника впились под ребра как стальные клещи. От боли Ли Имэй зажмурилась, а из-под век брызнули слезы, отчего едва не свалилась с крыши чьего-то дома, на которую они с Юанем удачно перепрыгнули.

Призрачных бестий дворцовая стена тоже не остановила, и они почти сразу же очутились рядом. Но теперь шаман мог драться, не опасаясь оскорбить Императора. Бирюзово-синяя волна от первого взмаха веером распорола рвущийся вперед призрачный авангард. Клочья тьмы полыхнули алым и растаяли без следа. А Юань кувыркнулся через голову, взмыл в ночное небо и ударил еще пару раз – крест-накрест.

Будь у Ли Имэй хоть какое-то оружие, она бы встала спиной к спине соратника и вместе они хотя бы попытались принять бой.

– Бежим! – крикнула она, увлекая за собой медиума.

Это была самая простая, но и самая надежная тактика, когда силы чрезмерно неравны. Растянуть строй преследователей, чтобы убивать по одиночке тех, кто вырвется вперед. Юань ловкий, он способен на бегу крутануться вокруг своей оси и чиркнуть веером по ближайшей бестии.

– К стене! – прокричал он в спину несущейся впереди девушке.

Ага! А вот то, что нужно! Высоченный забор чьего-то поместья подойдет.

Имэй быстро присела, подкинула очередной, четвертый по счету листочек, активируя заклинание хлопком ладонями. Серебряные искры образовали идеальную сферу, в которой мигом увязли бестии. Шаман же, точно тигр, прыгнул вперед, оттолкнулся от каменного забора ногами и полетел назад, навстречу чудовищам, кромсая их веером направо-налево.

Когда он снова приземлился на ноги в низкую стойку, пригодную как для новой атаки, так и для бегства, у них оставалось еще десять ударов сердца до окончания действия заклинания.

Этот трюк они с Юанем повторили еще трижды, изрядно проредив число врагов. Что правда, то правда, бестий стало меньше, уже не туча, а небольшое такое облако. Как раз хватит, чтобы разорвать двух старших учеников в мелкие клочки.

Имэй снова нашла подходящее место для обороны – в глухом углу между двумя домами: то ли складами, то ли задниками закрытых на ночь лавок.

– Держись, сестра Ли, – успел сказать Юань прежде, чем его со всех сторон атаковала нечисть.

Глядя, как шаман сражается, можно было подумать, что он вообще не знает, что такое усталость. Несмотря на множество ран, оставленных когтями и зубами исчадий, он держался молодцом. Но кому как не Имэй знать, сколько благодати расходуется на эту нечеловеческую ловкость и неутомимость.

Ей тоже досталось. Бестия вырвала клок из волос и чиркнула острым клыком по плечу, когда девушка закрылась рукой.

– Я сейчас уведу их подальше! – крикнул Чжу Юань. – А ты… ты беги!

Но никуда Имэй не побежала. Даже если бы хотела, все равно не смогла бы уже. Огромная глыба полнейшей тьмы уже нацелилась на неё, раззявила пасть и облизнулась всеми четырьмя змеиными раздвоенными языками и прыгнула, выставив вперед когти…

Глава 9 Одноглазый стрелок

В лицо зажмурившейся Ли Имэй коротко дохнуло жаром. Когда же она снова открыла глаза, то увидела, как бестии одна за другой вспыхивают и исчезают от попадания золотых, лучащихся магией стрел.

– Сяо Чу! – взвизгнула от радости Имэй.

Лучник не терял времени даром, перебегая или перепрыгивая с места на место, он без остановки вел прицельную стрельбу. Его левая пустая глазница сияла, как полуденное солнце. Сяо Чу снял свою повязку, а значит, видел призрачных бестий так, словно они были из плоти и крови, а на дворе – ясный день. И ни одна из его жертв не смогла бы увернуться от стрелы. А тех бестий, кто еще уцелел, настигал меч в руке девушки в темной мужской одежде. Она вертелась стальным вихрем, отгоняя чудовищ подальше от выдохшегося шамана, который уже и на ногах стоять не мог.

– Ван ГоЭр, а ты что тут делаешь?

Юань спешно утерся полой шеньи от крови, заливающей глаза, не поверив им.

– Суп варю, не видишь! – огрызнулась охотница на демонов. – Брат Чу, надо добить их всех!

– Ща! – весело откликнулся стрелок.

Теперь-то нечисть сообразила, с кем столкнулась, но стало слишком поздно. Последнюю тварь Сяо Чу сбил налету. Он красиво взмыл в ночное небо, на мгновение завис, прицеливаясь, и спустив тетиву, плавно спланировал на козырек крыши.

– Скажи, я вовремя, Ли Имэй? – спросил он и подмигнул единственным глазом, добродушно усмехаясь.

Увечье совершенно не мешало ему радоваться жизни в любых обстоятельствах. Живы остались – уже хорошо! А если еще и всех врагов убили, то лучше и не придумаешь.

– Не то слово! – охотно согласилась девушка. – Как вы здесь оказались?

– Меня сестренка ГоЭр перехватила по дороге в Аньчэн, – лучник кивнул в её сторону. – Ей ваш контракт совсем не понравился.

А тем временем, охотница на демонов крепко обняла своего непутевого Юаня, разом позабыв обо всех обидах. Он тоже обхватил её руками, прижимая к себе, как сокровище какое. А ведь два года назад у них чуть до драки не дошло. ГоЭр упрямая и резкая, а шаманская натура шибко обидчивая. Слово за слово, и вот уже девушка хватается за меч, а её возлюбленный – за веер. Мастер окатил обоих ледяной водой из ведра и отлупил так, что драчуны две недели проспали на животе и, разумеется, порознь.

– Ну что ж ты вечно влипаешь, как собачья лапа в дерьмо, Чжу Юань? – шепотом причитала теперь ГоЭр. – Вот что мне с тобой делать? Живого места не осталось.

– Эх, мне бы такую женщину, – завистливо вздохнул одноглазый лучник, но быстро передумал: – Но чтобы характер был как у тебя, сестренка. Или как у Ми Лин. Чтобы добрая была.

– Это я-то добрая?

– Угу. Но слишком умная. По сравнению с тобой любой мужчина будет чувствовать себя пеньком с ушами. Ну, кроме некоторых, особенно уверенных в себе. Опять же, рядом с такой женщиной будет стыдно языком всякую чушь молоть. А мужчинам не нравится стыдиться себя.

Рассуждая подобным образом, Сяо Чу спрыгнул с козырька, прикрыл кожаной повязкой глазницу и помог Имэй встать. Очень вовремя, потому что ноги её почти не держали от долгого бега.

– Балабол, – фыркнула Имэй. – Ох!

И одним махом оказалась на закорках у неугомонного лучника.

– Вы же в гостинице дядюшки У остановились? Тут недалеко, я тебя отнесу, сестрица Ли.

У них с Сяо Чу был общий спаситель – старший брат Люй Цзинь. Имэй он отбил у банды мародеров в сожженной и разграбленной деревне, а Чу в последний момент выхватил из рук наемных убийц. Потому что одноглазый лучник имел несчастье родиться принцем. В стране, где многочисленное семейство Сяо сорок лет воевало между собой за императорский трон, очень опасно быть маленьким мальчиком, сыном очередного временщика от красавицы из семьи с большими амбициями. Когда голова отца Чу, которого тот, к слову, никогда в глаза не видел, украсила солдатскую пику, а дерзких дядьев прилюдно казнили, пришлось бежать из Цзянькана. Но бегство не спасло, а уединенная жизнь в деревне не защитила бывшую наложницу от пристального взгляда нового государя. Сяо Чу сидел в сундуке и видел, как вырезали всех, кого он знал – начали с матери, закончили глухой старушкой-птичницей. Потом убийцы принялись за детей рабынь, собак, кур и уток. А затем нашли маленького принца, которому не пришло в голову ничего лучше, чем кричать: «Я всё видел! Я всё расскажу!», а и к тому же пребольно кусаться. Наемникам показалось забавным сначала выколоть раскаленной кочергой глаза мелкому поганцу, а потом уже зарезать.

Брат Люй Цзинь лишь немного припозднился. Обезумевший от боли маленький будущий маг сломался, его сила высвободилась из уз плоти слишком рано, непоправимо исковеркав душу. И если бы не брат Люй, если бы не Мастер и Школа, то кто знает, в какую нечисть обратился бы Сяо Чу, какого демона породила бесконтрольная магия? Со «сломанными» шутки плохи. В грудь младенца не поместится сердце взрослого. Так и с магией. Волшебный дар должен развиваться постепенно, вырастая и крепчая вместе со своим хозяином, а когда с одаренным малышом случается что-то очень страшное, то дар этот ломается вместе с душой самого ребенка. Как правило, такие дети долго не живут.

Дар не выбирает, в ком проклюнуться. Собственно, только Чжу Юань и Сяо Чу родились в знатных семьях, остальные ученики зачастую вообще не знали, какого они роду-племени. Бродягу, того Мастер подобрал в канаве четырехлеткой – голого, голодного и покрытого коростой. Красавца Лань Шэна, сына беглой рабыни, выкормила дворовая псица. Опухшую от голода Ми Лин подбросили на порог Школы то ли какие-то доброхоты, то ли отчаявшиеся родители.

«Это мир – место опасное, и особо безжалостен он к детям, – часто говаривал Мастер Дон Син. – Все злодеи, все душегубы были когда-то невинными и беззащитными, пока кто-то не выпестовал из них чудовищ, не взлелеял пороки, жестокость и скверну, сотворив себе подобных. Они выросли и в свою очередь создали таких же исчадий. И нет этой цепи зла предела и конца». А потом тяжело вздыхал и добавлял: «Но это не означает, что сопротивление бесполезно. Если мы найдем и спасем хотя бы одного «сломанного», то мы приумножим тем самым Добро и Свет».

Поднебесная без остановки воевала, а когда не воевала, то голодала, а когда и то, и другое, то еще и отчаянно бунтовала. И тогда ученики Школы Северного пути, все без исключения, отправлялись в путь – искать среди развалин и пепелищ таких вот «сломанных» детей, чья шэнь осквернена, а тело искалечено. Искать, находить, спасать, лечить, кормить, постепенно шаг за шагом, исправляя то, что поддается исправлению, тщательно искореняя ростки зла в душах.

«Пусть другие растят нормальных, – повторял Мастер. – Мы займемся теми, кто никому не нужен, а потому – обречен. Так надо!»

– Ну и как, получилось? – тихонько спросила Имэй, и это был вовсе не праздный вопрос ни о чем.

Самое время поговорить с Чу с глазу на глаз, точнее, прямо на ухо. Пока Юань и ГоЭр плетутся позади и заняты друг другом. А у них с лучником свои дела.

– А то! Ублюдки отправились червей кормить. Кто ж мне план-то придумал, а? – ухмыльнулся тот. – Упокоил по всем правилам. Чтобы следующее воплощение начали с жаб в гнилом болоте.

Значит, убийцы Люй Цзиня получили по заслугам. Это замечательная новость! Чу выслеживал их три года, а еще два года перед этим выяснял, кто стоит за безвременной смертью спасителя и старшего брата. Это только со стороны казалось, что дар одноглазого принца лишь в поразительной меткости при охоте на всякую магическую нежить и нечисть. На самом деле, Сяо Чу воплощал собой Возмездие. То самое, к которому взывает каждый невинно пострадавший, бессильно грозя кулаком Небесам.

– Перед смертью они мне напели в оба уха всякого интересного, – рассказывал он. – Оказывается, нас сильно не любят в других школах. Прям вот, можно сказать, ненавидят. Мы им поперек горла уже давно.

– Тоже мне новость!

– Ниточки тянутся в другие школы, я уверен. И в императорский дворец, кстати. Я потому и сорвался вместе с малявкой ГоЭр. Подумал, что моей сестренке туго придется в столице.

Девушка с благодарностью потерлась щекой о щеку братца Сяо. Об его левую щеку, чуть ниже кожаной повязки. Родных братьев, если таковые когда-то имелись, Имэй не помнила, зато у неё был Сяо Чу. Так только в Школе бывает, чтобы для простолюдинки братом стал урожденный принц. За это, должно быть, их и не любят, да.

На постоялый двор они прокрались, точно воры, через крышу прошмыгнув в комнату, где уже догорал оставленный для прикрытия светильник. С той же целью Имэй уложила в кровать дорожные мешки, придав им форму спящего человека и укрыв одеялом. Вроде как шаман умаялся за день и пораньше отправился в постель. Жаль, что нельзя будет и в самом деле выспаться, как следует. Убираться из Цзянькана надо, как только городские ворота откроют.

– Раздевайся и ложись! – приказала ГоЭр тоном, который не терпел не то что возражений, а даже крошечного намека на сопротивление.

Чжу Юань без смущения сбросил с себя пао и исподнее, и рухнул лицом вниз.

– Ты – придурок с мозгами червяка, – заявила охотница.

Призрачные бестии практически освежевали шамана.

– У червяков нет мозгов, – попытался пошутить он.

– Так у тебя их тоже нет! Как ты мог сунуться в логово бестий, не намазавшись с ног до головы эликсиром МаТон? О чем ты думал, Чжу Юань, я не понимаю?

Заклинатель мертвых благоразумно отмалчивался, подставляя раны под ловкие пальцы подруги.

– ГоЭр, мы вообще-то не в их логово лезли, – прервала возмущенное бормотание Имэй. – Бестии потом появились. Когда мы уже нашли гроб наложницы Дин.

– Угу, – подтвердил Юань. – Которую целенаправленно превращают, если уже не превратили, в упырицу-дзянши. Прямо во дворце, прикинь?

Охотница на демонов замерла, точно окаменела. Её слишком широкие для женщины плечи распрямились, жилистые предплечья напряглись, а две косицы за ушами, казалось, дыбом встали.

– Дзянши в императорском дворце? Я не ослышалась? – проскрежетала девушка голосом древним и страшным, как вечная битва между живым и мертвым, Небом и Преисподней, что длится от зари времен.

Когда речь заходила о демонических сущностях, она становилась столь же неудержимой в своей ненависти, как Сяо Чу, вставший на тропу возмездия.

– Мы должны идти к Императору, – твердо сказала Ван ГоЭр. – Немедленно, прямо сейчас. Скажем твоем… скажем господину Первому министру, чтобы он проводил во дворец.

– Так он и ринулся нам помогать, – фыркнула Имэй. – У него в поместье своя дзянши обретается. Уже готовая, старая, сильная, вся волосами поросла.

Сказала и сама испугалась произнесенного вслух. Потому что после этих слов Чжу Юань стал белым, как первый снег. Потому что самый меткий в Поднебесной маг-мститель резко вскочил на ноги, а у охотницы на демонов словно из воздуха соткался в руке её меч.