Текст книги "Привидение замка на холме"

Автор книги: Людмила Сурская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Но Яна вывернувшись из-под его магического взгляда, волнуясь, прошлась по комнате.

– А, если выведать тайну этих камней у той парочки… Они наверняка что-то знают.

– Давай не будем экспериментировать. В этой жизни каждый должен занимать своё место. – Давайте спать, – зевнула Яна. – Завтра вызовем из похоронного бюро и обеспечим похороны мерзавцу управляющему. А куда деваться, если не хотим шума. А пока спать. Я просто валюсь с ног. К тому же сегодня уже нечего делать. Всё что можно мы сделали. И всё-таки как это здорово, что вам не надо спать, – бормотала она уже в подушку.

Ральф укрыл её и повернулся к Луизе.

– Всё, да ни всё.

– Ты о американской парочке? – обняла его тонкими ручками жена.

– О них родимых. Они знают, что браслет у Яны. Медальон у Макса. Она же видела его на моёй груди. Это опасно для них.

– Что же делать, дорогой?

– Поверь, не знаю…

Макс ещё из аэропорта позвонил, прося приехать к нему в его квартиру. Она привыкла к его вывертам и не споря, отправилась. Пока добралась, он был уже дома. На этот раз Марта встретила с улыбкой. Подумала, что первое впечатление об этой женщине, скорее всего, было верным. Голос Макса доносился из кабинета. Было понятно – кричал по телефону. Яна отправилась в «свою» комнату и сразу же нырнула под душ, чтоб смыть немедленно усталость дороги. Он влетел, как вихрь и прямо в одежде влез к ней.

– Янка, я соскучился.

Они душили друг друга в объятиях.

– Ненормальный, разденься. – Мурлыкала она, покрепче прижимаясь к любимому. – Успеем насладиться друг дружкой.

Его нетерпение обгоняло разум. Яна ловила потоки страсти и нежности льющиеся на неё, это было похоже почти на счастье. А он, насытившись думал, как это девчонке удалось сохранить чистоту и непосредственность крутясь в таком вихре судьбы и страстей. А ещё больше удивляясь той лёгкости, с которой она согнула его в бараний рог. Без напряга, почти шутя. Раз и он у её ног и сердца.

Яна забралась в большое кресло, свернулась с ногами в нём и улыбаясь не спускала с него глаз.

– Ты получила мои подарки? – Подсел он к ней не торопясь вытереться и тяня с неё для этого полотенце.

– Да, – медленно кивнула Яна, – всё в порядке. Она промолчала, что отдала всю одежду Луизе. – Спасибо тебе, ты очень славный. – Голос её звучал журча, как родник: мягко, тихо, едва слышно. Она и сама напоминала сейчас цветок, омытый дождём.

– Малыш, ты обещала мне сюрприз…

– Потом…

– Детка, это не честно. Меня вывернула на изнанку.

– Не торопи…

Яна, смеясь, пыталась согнать с него капли. Он целовался, позволяя ей хозяйничать. Всё шло так, как и должно идти у влюблённых. Вспомнил он о сюрпризе только за полночь.

– Яна, так что это?

Она освободила плечи из-под одеяла, поёрзала у него горячей щекой на груди, погладила рукой его вздымающуюся грудь и невнятно пробормотала:

– Я беременна. Будет ребёнок. – Ей очень хотелось, сказать ему, что у них двоих будет тот ребёнок. Но что-то помешало и она, проглотив слова, проглотила это слово.

Он завис и минуту оторопело смотрел на неё, и глупо захохотав, упал в подушки. Потом замер. Лицо его какое-то время было невозмутимым. Над кроватью нависла жуткая тишина. Напряжение зашкаливало. Яна похолодела. Всё её существо было настроено на радость. Мало того она ловила себя на мысли: тянет её к Максу. Не к Ральфу, а именно Максу. Кажется, она любит его. Но что же это… Ей показалось, что сейчас он воскликнет: "Ещё чего не хватало!" Вот это номер… Но она думала, что этот баловень втрескался в неё по самую, самую. А что сейчас? О Боже! На этот раз она почти поверила ему. Вот дура! Где была её голова… Он был рядом, но она чувствовала себя при этом совершенно одинокой. Здорово порадовалась! Не зря какой-то винтик предупреждал о чем-то похожем. А Макс начал аккуратно отодвигаться. Осторожно высвободив из-под её плеч руку. Лицо в третий раз сменило маску. На этот раз его искривило презрение. Помолчав, отодвинулся. Потом зло обронив:

– А ты далеко не так невинна, птенчик.

В его голосе Яне послышалась брезгливость. Ей хотелось любви и нежности, а он предлагал ей… Ах, почему обманываются ожидания. Она молча наблюдала за ним. Что он сделает, как поступит… Откинув одеяло, встал, подошёл к стулу, взял свой халат и вышел. Она почувствовала себя так, словно на неё вылили ушат холодной воды. Всё шло так хорошо и вдруг – бац! От пылающего костра страсти остались одни угли. Она сражена наповал… "Ну что Яна, приехала. Любви захотела. Но ничего, ничего. С кем не бывает. Главное не паниковать и не зацикливаться. Портрет в замке при тебе останется. Любви по самые ушки, на здоровье, сколько влезет. Только люби. Ральф будет улыбаться тебе каждый божий день. О таком счастье, как ребёнок ты и мечтать не могла. В тебе растёт новая жизнь, которая изменит тебя и твою собственную, наполнив новыми чувствами и смыслом. Всё заранее предопределено судьбой. Значит, так должно тому и быть. К тому же это тоже путь. Собирайся, вставай и дуй отсюда. Правда, ночь, но что за беда. Ничего, не в первой, ты уже раз уезжала от него".

По щекам текли слёзы. Она шла, стараясь не шуметь, и аккуратно ступая по коврам. Ужасно хотелось пить. На кухне достала бутылку минеральной воды, налила стакан и выпила. Теперь стало холодно не только на душе, но и во всём теле. Зябко передёрнув плечами заставила себя переступить порог. Осторожно захлопнула дверь. И пулей вынеслась вниз. Такси брать не стала. Пожалела деньги. И надо пройтись. Подумать…

Отправилась на автовокзал. Выйдя на улицу, не отдавая себе отчёта, побрела совершенно в противоположную от него сторону. Шла быстро, как будто надеясь убежать от случившегося. Ей казалось, что она выпачкалась в чём-то тошнотворном, от чего ей никогда не отмыться. И она шла, шла, сворачивая в какие-то переулки, попадая совершенно на ненужные улицы, и только выбившись из сил, опомнилась. Возвращалась опять пешком, потребовалось не мало времени, чтоб выбраться из незнакомого места и до него добраться. Во всём теле чувствовалась слабость и усталость, хотя время только подбегало к утру. «Ничего я себе накрутила километраж». Ей ни хотелось думать уже ни о чём. Усталость и опустошённость, наполнив её, вытеснили всё. «Может и к лучшему». По пути встретились несколько свободных такси, но шлёпала ногами. Хотя слабость была такой, что хотелось прямо лечь на лужайку и забыться. Но, убеждая себя, что ей полезно и в самый раз прогуляться по свежему воздуху, подумать, как жить и действовать дальше, она упрямо топала. А ведь детская и юношеская мечта, так удачно наложилась на реальность и казалось до счастья рукой подать. И вот всё обрывается на самом взлёте: внезапно, бессмысленно и жестоко. Ну что ж ей предстоит пережить и этот удар судьбы. Вот и кончилась ночь. Почти выбившись из сил, до рассвета всё же дотопала. Выпив чашечку кофе в привокзальном кафе, на первом же рейсе автобуса уехала в городок. Оттуда в поместье. Ральф, заметив её напряжение и кривую улыбку, прямо спросил:

– Девочка, что за настроение у тебя?

– Что так заметно?

– Яна? – взял он её за руку.

– Ральф, я возвращаюсь домой. Сейчас соберу вещи и пойду, возьму расчёт.

– Ты не спешишь?

Луиза изумлённо смотрела на неё, думая вероятно, что девушка прикалывается или чудит. Ведь их отношения с Максом казались весьма серьёзны.

– Нет. В самый раз. Что мне делать с браслетом?

Он, задумавшись, прошёлся по комнате, встав напротив неё, сказал:

– Нам тоже пора. Ты проводишь нас и, выполнив своё обещание, отправишь в последний путь.

– Но граф, это не обязательно…

– Там лежит наш сын и наши с Луизой внуки и правнуки. Так что всё правильно. Собирайся. Рассчитывайся. Сейчас я сообщу о своём решении Луизе. До склепа я помогу донести тебе рюкзак. Весь мистический набор ты заберёшь с собой.

– Ральф, может оставить это Шенборнам? Ведь это их…

– Ты носишь под сердцем потомка Шенборнов, ведь так!? И это из-за него весь сыр бор? Значит, я ничего не нарушаю. Он остаётся в роду. Ведь в нём моя кровь и продолжение нашего рода.

– Как ты догадался? – смутилась она. – К тому же Максу действительно по барабану…

– Ты забыла. Я привидение. Но поторопись.

Яна, поставив нового управляющего в неловкое положение, всё же получила расчёт. Посчитала полученные деньги. "Отлично! Будет на что добраться и хватит малышу на первое время". Ральф, вскинув на плечо рюкзак, шёл первым. Они с Луизой следом. Отойдя немного, обернулись. Не скрывая грусти, посмотрели на поместье. Всё-таки здесь прошла какая-то часть их жизни и не худшая. Они были счастливы. И вот сейчас они покидали его. Уходили навсегда. Все трое. На втором этаже, ей показалось раздвинулись занавеси, кто-то наблюдал за их уходом, но кто? Графиня, мать Макса, или гости? Тропинка виляла по цветущему лугу. Звенели стрекозы и били в свои зелёные наковальни кузнечики. Душе бы только петь. Но они прошли весь путь молча. Яна, достав свой ключ из сумочки, открыла склеп. Не задерживаясь, пригнувшись, спустилась по ступеням вниз. Ральф с Луизой постояв минуту у входа, глядя на голубое небо с медленно плывущими по нему пушистыми облаками, догнали Яну. Минуту постояли посреди склепа, привыкая к темноте. Сырой запах забивал нос. Яна чихнула. Ральф выругался:– Проклятие, ещё простудишься! Заторопившись, оставил у решётки Янин рюкзак и прошёл к гробу с ангелом. Отодвинув крышку, достал из тонкого кружева платье Луизы.

– Переодевайся, моя радость.

Девушка сняла с себя элегантный костюм и передала Яне. Та не могла даже протянуть руку, та дрожала. Слёзы сплошным потоком заливали лицо:

– Ральф, подумай ещё раз. Ведь на тебя есть документы. Что-нибудь такое же придумаем и с Луизой… Она может пройти невидимой. Долетит на твоих руках. Мы всегда будем вместе. Полетели со мной. Я не могу с вами расстаться.

Он, поймав взгляд Луизы, подсадил её в гроб, а потом подошёл и, обняв Яну, прижал к груди.

– Успокойся. Всё образуется. Пойми, этот мир только для людей. Мы лишь привидения. Береги камни. Храни подальше от зависти и зла. Пусть это будет твой детский тайник. Когда выпадет случай, навестишь нас тут с Луизой, мы будем рады. Покажешь нам своего сына.

– Почему ты уверен, что будет сын? – зарыдав, уткнулась она ему в плечо.

– У Шенборнов в роду одни мальчики.

– Пусть так. Хотя мне лучше бы девочку. С ней я знаю как вести себя и воспитывать, а с мальчиком без отца я могу и не справиться…

– Справишься, ты удивительно сильная женщина. Запомни – всё будет хорошо. Нам обоим пора. – Он прикоснулся губами к её лбу и отправился в гроб. Яна проделала всю нелёгкую процедуру вновь. Подумав, всё же сняла с них камни. Одев всё на себя. Задвинула крышку гроба. Посидела, обняв его. И вытирая слёзы мокрым платком, подхватив рюкзак, вышла из склепа. Поколдовав над замком, опустила ключ в сумочку. Внезапно подступила тошнота. Она заплетающимися ногами выбралась к деревьям. Её вырвало. Потом ноги подкосились, и она чуть не грохнулась на колени, но, вовремя вцепившись в ствол дерева, устояла. Хорошо, что вокруг не было не души. В глазах стояло непроницаемое лицо Макса. Она в отчаянии или всё же сможет наскрести силы, чтоб вырваться из этих пут, в которые сама себя запеленала… Отпустило так же быстро, как и накатило и, Яна оглянувшись ещё раз на последнее пристанище Ральфа, заспешила на автобус. "Я выживу, не пропаду. Только приду в себя и непременно смогу преодолеть всё. Я уже начинаю выздоравливать и приходить в себя". Меняя автобус на автобус, она продвигалась в аэропорт. Думать ни о чём не хотелось. Только вперёд и только домой. С билетами повезло. Аэровокзал был чист до блеска. Вокруг взад и вперёд сновали люди. Плохо соображая и плохо ориентируясь, всё же пройдя все процедуры регистрации и осмотра, поднялась в лайнер. Заняла место у окна. Дождалась, пока самолёт разгонится, наберёт высоту, и больше не борясь с усталостью, закрыла глаза и уснула.

Её приключение осталось позади. Почему-то снился холодный склеп. Ральф с Луизой дрожащие от холода. На подлёте разбудила стюардесса. Яна с трудом проглотила комок в горле. Хотя чувствовала себя более или менее отдохнувшей. Самолёт шёл на посадку. Багажа у неё не было только рюкзак, что находился с ней. Поэтому, подхватив его и не задерживаясь на процедуре получения вещей, она понеслась на маршрутку, что довезла её до своего родного местечка. Ей хотелось одного: поскорее добраться до дома. Увидев шпили величественного замка, она улыбнулась: «Дома!» Здесь она вновь почувствовала себя более или менее сама собой. Сейчас она по пути забежит в магазин. Купит коту и псу поесть. Побалует себя вкусненьким и, устроив дома сражение с пылью, выиграв его, отправится в музей. Там до боли всё родное и знакомое с детства. Такова правда жизни. Там ждёт навсегда только её портрет Ральфа, и нет никакого Макса в помине. Она замерла, поняв, что впервые вспомнила о нём. А ведь не хотела. Не желала. Само собой получилось… Разумеется ей не сладко пришлось, но родной воздух, шпили замка возымели действие: желание родить ребёнка и жить победили в ней. Тот нереальный мир, в котором увязла она, больше не существовал. Вот он её маленький, аккуратненький забор, калитка. Сейчас она представить себе не могла, что ещё когда-нибудь захочет покинуть свой дом и эти места. С ходу налетел обезумевший от радости пёс. Он лаял, заливаясь и крутясь вокруг неё юлой. «Не обманула, присмотрела! – обрадовалась Яна. – Вот это моё родное. Здесь меня ждали и мне рады». Сейчас её страшно тянуло в бабушкин маленький домик. В игрушечной прихожей ощущался немного застоявшийся запах, свойственный нежилым помещениям, как бы часто их не проветривали и не убирали. Яна раздвинула шторы и открыла газовый вентиль. Потом, переходя из комнаты в комнату, обошла дом. Всё было, как и до её отъезда, ничего не изменилось. На шум выполз кот дымчато-серый, любопытный, сразу с воплями прыгнувший на её колени, а так же, ахнув, причитая и вытирая на ходу слёзы, прибежала соседка. И сразу начала допытываться, куда она к дьяволу, пропала. В её глазах вместе с тревогой зажглось любопытство.

– Чёртушка! Мы потеряли тебя. Думали, сгинула. А ты вон она, живая. Господи, Исуси, что ж такое случилось с тобой. Телеграмму получили и не поймём. В беду попал, аль как? Где кавалер то твой?

– Столько вопросов аж, жуть. Я думала моя особа вас мало волнует. – Устало улыбнулась после объятий Яна. Она очень обрадовалась знакомой, но её приходу нет. Устала. Запуталась. Хотела бы побыть одна. Но хамить и платить чёрной неблагодарностью за добро не стала. – Потом как-нибудь расскажу. А кавалера волки съели в тёмном, тёмном лесу.

– Чего ты несёшь. Сутенёр, поди, попался. Продал тебя там и точка. Вырвалась и радуйся.

У Яны не было сил даже смеяться. Она, отмахнувшись, пошла в дом, а неугомонная соседка сбегала к себе и принесла миску вареников.

– Ешь, горемычная. Наголодалась поди.

Яна не отказываясь, уплела за милую душу. Дом оказался прибранным. Она посмотрела на соседку:

– Спасибо. У меня нет слов…

– Убирала, ждала. А как же. Знаешь, как за тебя переживали. И из музея приходили. Ждут тебя все. Ещё принести поесть-то? У меня борщ есть.

Яна кивнула. Лишь для того, чтоб она ушла. Ей просто сейчас захотелось зарыться в подушку и забыться. Но вместо этого заставила себя включить колонку. Налила в ванну почти до верху воды. Щедро ливанула мыльной пены. Сбросив одежду, переступила через край и стала медленно погружаться. В ванне было жарко. На зеркале оседал пар. Безумно хотелось спать. Полежав и смыв дорожную пыль, завернулась в простыню и забравшись под одеяло провалилась в сон. Кот, свернувшись клубком, уснул в ногах. Соседка, прибежав марафонским бегом с борщом, застала всех спящими. Покрыв миску тарелкой, повздыхав над несчастной Яной, отправилась к себе.

Очнулась в сумерках. Показалось немного жутко. Содрогнувшись, села в постели и огляделась. Кот, не довольно выгнув спину, мяукнув, спрыгнул на пол. В окно заглядывали звёзды. Спустив ноги, встала. Подошла к зеркалу. Долго не решалась посмотреть на себя. Потом сквозь узкий прищур решилась взглянуть, боясь увидеть не похожее на себя зазеркалье. Но ничего ни с зеркалом, ни с ней не произошло. Просто у той Яны из зазеркалья немного грустный вид, только и всего. Наверное, такие испытания даются, чтобы человек переосмыслил жизнь не иначе. Надо принимать это с покорностью и не роптать. Лучше себя не жалеть, так быстрее справлюсь с ситуацией. Отвернувшись, она встряхнула головой. Переживу. Первым делом дотянулась до выключателя и повернула его. Спальня ожила. Прошла на кухню, повернула выключатель, зажёгся свет. Стало ещё лучше. Включила в сеть холодильник и переложила из пакета в него купленные по дороге продукты. Перелив в маленькую кастрюльку поставила туда же и соседский борщ. Завтра пригодиться. Выйдя во двор, запустила в дом обрадованного пса. "Пока не привыкну к одинокой жизни будет спать в доме". Проверила запоры на дверях.

Быстро несётся время. Уже осень. Подняла глаза вверх: по небу неслись облака, похожие на акварели детей. Лето ушло в никуда. Почему в никуда? Будет ребёнок. Её ребёнок похожий на Ральфа. Она насыпала псу корма. Отрезала коту колбаски и, сделав себе чаю с бутербродом, отправилась на диван. Найдя пульт, включила телевизор. Смотреть не было ни какой охоты, но чувство одиночества пропало. Сняв с себя все камни. Завернула каждую вещь в отдельный носовой платок. Сложила всё в толстый пакет и положила пока под подушку. Утром под видом уборки огорода, вырыла ямку в своём детском углу, уложила пакет. Прикрыла цветной картинкой, сверху стёклышком и закидала огородным мусором. Сделала всё так, как и велел Ральф. В ход пошли огуречные плети. Помидорная и картофельная ботва. Стебли кукурузы и подсолнечника. Соседка, завидев её издалека, помахала рукой:

– Привет. Сразу в работу впряглась?

– А как же. Спасибо тебе за всё. Я вчера так устала, что, свалившись, не успела поблагодарить тебя.

– Нормально всё. Я рада, что ты вернулась жива, здорова.

– Слышь, у меня ребёнок будет.

– Да-а!?

– Не одобряешь?

– Да почему. Рожай, годы как раз подходящие. Вырастишь. Это от того косматого?

– Угу!

– Как он тебя опутал. Сидела, сидела и на тебе выискался на твою голову.

– Всё нормально. Я не жалуюсь. Мне было хорошо.

– Неужели, а я подумала…

– Ты ошиблась.

– Тогда совсем ничего не понятно. Почему же одна возвернулась?

– Мы разные, понимаешь. Он богатый граф, а я из мелкого народа. Слышала, кесарю кесарево.

– Сказки рассказываешь, а я уши развесила. Откуда здесь таким орлам взяться. Граф? Потеха.

– На экскурсию приезжал, познакомилась. С собой позвал, поехала. Потом смотрю не моё, вернулась. – Она сочиняла на ходу. Сама не разбирая, где враньё, где правда. Не хотела, чтоб жалели. Судачить будут, не без этого, но не так больно, когда жалеют. К тому же не скажешь же про призрака. Попробуй, заикнись нашим об этом! Да они сразу упрячут её в психушку.

– Вернулась, вот и хорошо. Будем жить, как жили. – Подытожила тему соседка. – Пончики пекла с вишнёвым повидлом, принести? Не завтракала, поди. Больно рано поднялась.

– Неси. Я пойду, чай поставлю. Ты права без завтрака. Перекусим, да на работу пойду. Пора к нормальной жизни возвращаться.

– И то правда.

Позавтракав пирожками и запив их чаем. Некоторое время сидели молча. Говорить не хотелось. Словоохотливая соседка поняв это не лезла с разговором. И девушка была благодарна ей за это.

Заперев дом, Яна отправилась в замок. Шла волнуясь. Как там? Как встретят. Всё – таки с самовольничала. Служитель, узнав её, без вопросов пропустил. Страх рассеялся, обрадовались все от сторожа до нового директора. Весть о её возвращении распространилась быстро. Со всех сторон только и неслось: «Ба Яна! Яна! вот здорово! ты вернулась! Слава богу, жива!» В замке за это время ничего не изменилось. По музею всё так же гуляли экскурсии. Она, не удержавшись от искушения, прошлась. Гобеленовый зал, рыцарский зал, каминный, портретная галерея. По – прежнему стояли ряды автобусов, и не хватало толковых специалистов. Любителей малооплачиваемой работы нет. Кого заманишь на тот мизер заработной платы и в такую глушь. Её с ходу включили в работу. Яна вздохнула с облегчением: было так хорошо привычное течение жизни. И было так радостно вернуться в круг друзей, знакомых и единомышленников. Портрет по-прежнему занимал своё место. Она постояла возле него: «Привет Ральф!» и забрав экскурсию, повела по залам. В одном из залов в самом уголке, она узнала портрет Луизы. «Сколько ходила тут и никогда не замечала. Висит там и висит. „Девушка в жёлтом“. А оказывается, то портрет Луизы. Вечером же перевесим к Ральфу». Она подвела группу к портрету девушки и рассказала о ней. Директор, проходившая мимо, удивилась её речам, но одёргивать не стала, решив поговорить вечером. Разговор произошёл под портретом графа во время перевешивания к нему под бок «Девушки в жёлтом».

– Что с тобой, чёрт подери? Вот придумала… Яна, ты чего чудишь?

– Совсем нет. Это его жена.

– С каких орехов тебе это привиделось?

– Я была в родовом поместье Шенборнов.

– Что ты там делала?

– Зарабатывала себе на обратную дорогу. "Так она быстрее поверит. Не рассказывать же ей, в самом деле, про привидений".

– И что ты там ещё узнала?

– Много полезного для нас. Эти двое любили друг друга. – Показала она на портреты. – И не просто любили, а были обвенчаны в церкви. У них родился сын. Граф был убит здесь у нас и тайно схоронен в нише. Это те останки, что нашли у нас и стоят сейчас под его портретом. А Луиза была вывезена в родовое поместье. Но не долго пережив Ральфа, отравлена.

– Страсти ты рассказываешь. Кем отравлена?

– Вероятно его матерью или отцом. Тут я пас. Ведь Луиза из наших местных. Не благородного роду. Брак был тайным. Вы помните ту историю легенду с девушкой у родника. С закладкой этого замка. Вот это была её мать. А граф считавшийся отцом Луизы хозяином этих земель и отцом Ральфа.

– Ничего не поняла. Почему считавшийся?

– Потому что всё было на самом деле не так. До встречи с графом у неё был возлюбленный. Так что родившаяся девочка не была дочерью графа, но он не был осведомлён об этом. Мать Луизы открыла эту тайну только поняв, что молчание угрожает счастью дочери. Ральф и Луиза венчались. А отец Ральфа, не подозревая ни о чём таком и пресекая кровосмешение, в пылу гнева за ослушание убивает сына и тайно хоронит его в нише. А всех убеждают, что он ушёл на охоту и пропал. Но поправить уже ничего нельзя, Луиза беременна. Когда мать её умирает, граф забирает Луизу к себе в родовое поместье, естественно, ни как дочь, а под видом жены Ральфа. Не объявлять же всем о побочном ребёнке от любимой женщины. Если только он не узнал правды раньше. Тогда объясняется скоротечная смерть матери Луизы и позже самой Луизы. Оставлен в здравии род Шенборнов.

– Надо же, век бы не подумала, что те блуждающие у нас легенды – правда. Как тебя к Шенборнам-то занесло, горе луковое?

– Если б только луковое, – с горечью обронила Яна. – Случайность. Там портреты Ральфа и Луизы висят рядышком.

– Да, дела… Были бы средства, съёздить можно было бы туда за материалом. Почерпнуть, так сказать, что-то новое. Кто б подумал, что во всех этих наших парадоксах есть хоть какая-то логика.

Яна кивнула. Ей пришлось признаться директрисе, что беременна. Та от такого известия сначала выглядела несколько расстроенной. Оно и понятно: терять надолго работника, ей не хотелось. – Ты что свихнулась? – по мере того, как до неё докатился смысл, вытаращила она глаза. Яна с тревогой наблюдала, как её сообщение постепенно достигает сознания начальства. Сначала она надулась, но по мере поступления информации в головной мозг, смягчилась. Посочувствовав, вытащила обещание, что Яна будет работать до позволяющего её здоровью срока. Яна согласилась и даже заверила, что потом при трудных для музея случаях найдя няню, будет выручать коллектив. Директриса при таких заверениях повеселела и сдалась.

В общем, жизнь текла своим чередом, расставляя всё по местам. Уже не надо было искать свою нишу, всё было найдено. Отшумела лохматясь жёлтым цветом сумасшедшая осень. Отплакала о лете косым холодным дождём с хлестким ветром по зонтам и плащам. Яна каждый день борясь с непогодой добиралась до замка. Ворча под нос, сбрасывала капли с зонта. "Отвратительная погода, ничего не стоит, как пить дать, схватить грипп, а мне это совсем ни к чему". Осыпавшиеся листья на лесной дорожке липли к старым промокающим ботинкам. Небо лежало на деревьях и крышах. Дождевые капли рассыпались бисером по увядшей траве. Мокрая одежда, мокрые ноги. Просто мерзость! Одно желание помогало ей в этой дороге, чтобы быстрее кончилась та сырость. Один старый замок стойко выстаивал под дождём. Да и, казалось, потрёпанный от непогоды и ветров лес не выражал особого неудовольствия по поводу отвратительной погоды. А Яна ждала первых заморозков. Не дорога угнетала её, ходить в её положении полезно. Просто нетерпима слякоть и пасмурные сотканные из туманов и дождей унылые дни. Она уже без жалости не могла смотреть на дождь вбивающую в грязь мёртвую листву. Стряхивая с себя воду, чувствовала себя не иначе как мокрым псом. От чего как псу хотелось и завыть.

Она как положено беременным посещала врача, сдавала анализы и ждала появления малыша на свет. Он бился ножками, беспокойно ворочался, жил. Яна разговаривала с ним, гладила округлившийся живот, в общем, любила за двоих. Немного тяжело и неприятно одиноко было вечером, когда дождь, нагоняемый ветром, глухо бился в створки узких окон. Ветер раскачивал фонари и тревожные блики бегали по стене. Плохо спалось. Её тянуло к окну. И не мудрено, оно притягивает одиночество. Она вставала, подходила и подолгу вглядывалась в дождливую ночь. Надеясь и ожидая утра. Того самого, что обрадует её первым морозцем. Наконец настало и оно, встретив рассвет первым холодком. Ветки ершились инеем. Каждая травинка искрясь и выставляя белые колючки, напоминала сказочный мир снежной королевы. Всё, осень кончилась. Не за горами первый снег.

– Яна, как здоровье, погода? – прокричал ей сторож.

– Лучше не надо. Слякоть кончилась. "Вот если б только я могла ещё и не думать… Было бы вообще здорово".

Она, помахав портретам Ральфу и Луизы, прошла в кабинет. Погрела руки, выпила чаю. Сегодня большого наплыва не ожидается. С утра одна группа из Германии и свободна. Она привычно водила людей по залам. Последним в её программе стоял зал с портретами Ральфа и Луизы. История их любви и смерти. Отговорив своё и проводив людей осматривать парк, она вернулась к портретам. Погладив холст, припала лбом к рамке. Как же она по нему скучала. Услышав шорох, обернулась. Никого. Оказалось ни туда смотрела.

– Я был бы весьма удивлён, застав тебя в другом месте, – раздалось над головой.

Вздрогнув от звука мужского голоса, Яна не веря своим ушам, удивлённо повернулась и наверняка зная кому принадлежит этот голос, всё же внимательно посмотрела на говорившего. Естественно, сразу узнала человека. Ошибки быть не могло. Перед ней стоял Макс. У неё перехватило дыхание. "Неужели время не лечит? – вздохнула она, почувствовав как ухнуло в груди сердце. – Неужели я до сих пор всё так же, как и раньше люблю его, а Ральф только отдушина?" Она, прикрыв рукой живот, отступила. Глаза испуганно сверлили парня. Наверное, она представляла резкий контраст с той Яной, которую он знал. Располневшая, без косметики с грустными глазами… Её судьба опять висела на волоске. "Что он хочет? Зачем пожаловал, не из-за меня же. Наверняка за магическим набором. Что же делать?" Она затравленно огляделась. В зал вошла директриса. Выхватив сходство стоящего с Яной мужчины с портретом, она встала, как вкопанная и удивлённо заморгала глазами. От перенапряжения в плюс ко всем прочему у неё вытянулось лицо. Да и как тут на её месте не удивиться, если перед ней стоял Шенборн. Макс, поймав блуждающий взгляд Яны, забрав её руки, легонько рванул на себя. Она ойкнула и попробовала отделаться от него. Но Макс заловив её в плен своих рук, не собираясь отпускать, прижал к себе вплотную. Не дохнёшь. Яна ещё раз бросила умоляющий взгляд, на оторопевшую директрису. Та, отмерев, сделала шаг:

– Молодой человек, что вы себе позволяете… Кто вы?

Макс понял лишь одно – дама обращается к нему. И скосил глаза, чтобы посмотреть на неё. Положение пиковое. Не зная языка сей дамочке суть его вопроса не объяснишь…

– Проклятие! Скажи ей пусть она уйдёт или пойдём, поговорим в твой кабинет. У тебя же должен быть кабинет. Вот и удели мне несколько минут для разговора. – Он смерил надменным взглядом директрису и, переведя взгляд на Яну, добавил. – Нечего тут цирк устраивать. Не трону я тебя.

Услышав немецкую речь, директриса вновь поблуждав между портретом и мужчиной уставилась на Яну. "Ясно, что перед ней Шенборн. Но кто знает, что его сюда привело. Не натворила ли она там чего. Ведь рассказывала, что работала в их поместье".

– Макс ты зря приехал разыскав меня. У меня нет того набора, я утопила его ещё у вас…

– Что? Ты о чём? Да бог с ними. Нам надо поговорить о нас. Не упрямься, идём, пожалуйста. – Умоляюще попросил он, наклонившись к ней. Он втянул ноздрями нежный запах её цветочных духов и проведя губами по виску, улыбнулся: "Вот настырная малявочка, но я не отступлю".

Яна не поверила, но обмякла в его руках и кивнула. «Ладно». Резко вырвав руку, она пошла по коридору. Он за ней. Отперев кабинет, пропустила его вперёд. Он усмехнулся, и, вцепившись в её локоть, втянул следом за собой и её. "Не обманешь".

– У меня нет тех украшений, – торопясь повторила вновь она, пытаясь освободить свою руку, но это ей опять не удалось.

– Вот пристала… Не нужны мне они. – Он опустился на колени и прижался щекой к её шевелящемуся животу. – Я к вам приехал. Мне вы нужны. Без вас я не уеду. И дом, и жизнь, пусты без вас. Поверь. Всё плохо, ужасно… Я люблю тебя. Нашего ребёнка. Когда ты уехала, я понял это окончательно.

"Наверное, по сериалу в этом моменте у героини должны были побежать слёзы, – подумала она, не веря на этот раз ни единому его слову. – Непременно прикатил за магическим набором и ломает передо мной комедию". Не почувствовав ответного тепла, а только насторожённость он поднялся.

– Яна, но не будь так холодна. Я виноват, но не смертельно же. Можно простить. Ребёнок вон тоже голосует ножками, ему нужен отец. Из любого положения есть выход, не так ли?

Она удивлённо смотрела на него и молчала. У неё не было сил отвечать. К тому же она не знала, что отвечать.