Текст книги "Сангреаль. Академия Избранных (СИ)"
Автор книги: Людмила Константа
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)
– Ярочка, а что у тебя с лицом? – наконец заметив мое состояние, чуть нахмурился Анатолий.
Ярочка – это я, она же Слава, она же Ярослава. В моем детском доме воспитатели и заведующая особо не заморачивались, давая детям имена. Родилась в один день с князем Ярославом Мудрым? Значит, повезло тебе, привыкай.
Ожидая, что меня сейчас кинуться обнимать и утешать, я еле сдержала улыбку и в красках рассказала, как сдавая смену, секретарша подошла и попросила пройти в кабинет к начальнику второй реанимационной бригады, в составе которой я обычно ездила на вызовы. Как Владимир Денисов, стоя на коленях упрашивал проявить благосклонность к нему, а когда понял, что я непреклонна, принялся проявлять настойчивость, порвал юбку, оставил синяки на руках. Как в поисках спасения я нащупала небольшую вазу и оставила врача отдыхать на полу с икебаной на голове. Била я не сильно, поэтому ничего серьезнее небольшого сотрясения мозга ему обеспеченно.
– Я не понимаю, чему ты улыбаешься? – вдруг спросил Анатолий, оставляя кружку с кофе в сторону и как-то странно глядя на меня. Не поняв его реакции, я пояснила:
– Конечно же, тому, что все хорошо закончилось, а я целая и невредимая пришла домой. Разве этого мало? Знал бы ты, как на самом деле я перепугалась!
– Зайчонок, – тщательно подбирая слова, мягко начал Толя и отчего-то мне его тон сильно не понравился, и как оказалось, не зря:
– Ну, подумай сама, ты же теперь наверняка потеряешь перспективную работу, на которой тебя очень ценили.
– В смысле?
– Ну, вряд ли Денисов разрешить тебе работать у него, после того, как ты ему отказала в такой форме.
Повисла тягучая тишина. Пока я собиралась с мыслями, видя совсем не ту реакцию, которая должна была бы быть у любящего мужчины, Анатолий встал с кресла и насильно усадил в него меня. Потом снял резинку с волос, расправил волосы и тихонько поцеловал в открытую шею: я любила стричь волосы по удлиненному каре, когда впереди волосы были длиннее, чем сзади. Странное дело, но от этого жеста, который раньше заводил меня с пол оборота, сейчас меня кинуло в дрожь и явно не от возбуждения. Заметив это, Анатолий присел рядом на корточки и заглянул в глаза:
– Тебе нужно собраться и позвонить ему. Извинишься, думаю, он забудет это недоразумение, иначе ты потеряешь работу. Моей зарплаты не хватит, чтобы снимать квартиру, на что мы будем жить?
Наверное, именно после таких случаев самая кроткая, тургеневская барышня превращается в особо злобную суку. У меня просто не было слов, чтобы высказать человеку, с которым прожила уже больше полугода, все, что о нем думаю. Да и в голове никак не укладывалось, как так можно относиться к любимой женщине?
Повернувшись к нему лицом, я тщательно контролируемым голосом, поинтересовалась:
– А если он будет согласен все забыть только с одним условием? И это не будет увеселительное чаепитие с печеньем.
Анатолий сочувствующе улыбнулся и потрепал меня по щеке, словно любимую болонку, которая выслужилась, принеся хозяину домашние тапочки. Странно, я раньше думала, что со своей атлетической фигурой и улыбкой Бредда Питта, он красив как бог в самом рассвете сил. А сейчас меня вдруг затошнило от его слащавой пустоты. А эти прилизанные светлые волосы? Да на нем не меньше половины упаковки геля для укладки. Господи, где мои глаза-то были, когда я бегала на свидания, пропуская учебу и работу?
– Ты же у меня умная и взрослая девочка, сделаешь все правильно. Пойми, сейчас нельзя терять работу, мы просто не выживем.
Его голубые глаза смотрели с ласковым ожиданием. Собрав всю волю в кулак, хотя внутри все переворачивалось от обиды и страха за будущее, я улыбнулась в ответ:
– Хорошо, что ты мне напомнил про ум. Пошел вон из моего дома.
Улыбка парня скисла в одно мгновение, он переспросил, не поверив своим ушам:
– Что?
– Думаешь, если переспрашивать, то что-то поменяется? Я сейчас выйду на час из дома, а когда вернусь, чтобы твоих вещей здесь не было. Понятно?
– Но… Ярослава, почему? Что случилось?
– Что случилось? – я вскочила на ноги и вышла в коридор. Это невыносимо находиться рядом с тем, кого считала своим единственным и неповторимым, а он берет и практически продает тебя другому, чтобы ему самому жилось комфортно.
– Ты практически подкладываешь меня под Денисова, а потом спрашиваешь, что случилось?
– Ну, зачем ты так себя накручиваешь, – поморщился Толя, на секунду став похожим на крысу почуявшую сыр, – я не понимаю, почему из-за постели надо делать такую проблему. Я же знаю, что ты любишь только меня, поэтому мне не важно, если свои потребности ты удовлетворишь где-то вне дома. Главное же отношения между нами, правда?
От всего услышанного я была не просто в шоке, я была в ужасе! Когда он успел так поменяться?! И значит… Если он так спокойно все это говорит и так равнодушно относиться к подобным вещам, значит и сам частенько сбрасывал напряжение за стенами нашего с ним дома? Надо срочно выйти на свежий воздух или я все-таки не сдержусь и убью его.
– Ярослава, постой, ты куда?
– Решил меня поиграть в преследователя? Давай живо собирай свои вещи и катись отсюда.
– Но куда я пойду? Ты же знаешь, что в Москве у меня никого нет, где я буду ночевать?
– Тебе дать телефон Денисова? Извинишься за меня, заодно спросишь, не сможешь ли ты ему помочь. Дядечка он веселый, думаю, ты ему подойдешь.
С этими словами, быстро одев первые попавшиеся туфли, я схватила с зеркальной тумбочки свою походную сумку и выскочила за дверь на лестничную клетку. Эту сумку я брала всегда, когда собиралась ехать на расстояние свыше ста километров, туда помещалось очень много приятных мелочей.
Куда идти сейчас, я не знала, просто хотелось свежего воздуха, чтобы протрезветь и не наделать глупостей. Как с седьмого этажа я оказалась на улице – я даже не обратила внимания, скорее всего, бежала по лестнице.
Была ранняя весна, поэтому в десять часов вечера было уже довольно темно, но я любила такое время суток больше, чем какое-либо другое. Народ, который гулял на улицах, был уже степенен и никуда не торопился, пил уличный воздух в удовольствие, а не бежал, забывая себя на работу, в институт, школу. Приятно идти по ярко освещенным улицам, смотреть в безмятежные лица и понимать, что здесь живут, а не прозябают.
Пройдя дворами до метро Маяковская, спускаться в подземку я не стала, хотя было сильное желание покататься на железных волках. Потом я вспомнила, что давно не ходила мимо дома любимого Булгакова, Нехорошей квартиры и не сидела на Патриарших Прудах, смотря на прилетающих туда птиц. Именно это уединенное местечко мне сейчас и было нужно.
До места я добралась за десять минут, и, не смотря на достаточно быстрый шаг, сильно подмерзла. И черт дернул вместо пальто выпендриться и одеть тонкую кожаную курточку. Не смотря на не поздний час, поблизости никого не было, даже света в окнах близлежащий домов. Пожав плечами, я с удовольствием скинула сумку на одну из лавок и присела рядом.
Ужасный день, с самого утра все не заладилось. В один час потеряла работу, новые дорогие туфли и молодого человека. Больше всего жалко было туфли, они были единственные в своем роде. А с работой и личной жизнью со временем можно будет разобраться.
Погрузившись в несколько хандрические мысли, я не сразу, но заметила, как сбоку начала мелькать какая-то тень, то приближаясь, то удаляясь. Сморгнув, я повернула в сторону источника помех голову, но к своему удивлению, никого не увидела. На улице я была совсем одна, даже фонари и те отказались побыть в моей компании и отключились. Вроде ничего не обычного, но кожа на руках покрылась мелкими пупырышками. А вот своей коже я доверяла, как многие люди доверяют чувствительности пятой точки. Моя кожа меня еще ни разу не подводила. Где-то поблизости ходили мои неприятности и усиленно искали хозяйку, как будто желая добить. Плюнув на все, я встала и решила пойти в более людное место, но не успела. Прямо перед носом возник крепкий мужчина лет тридцати на вид. Он стоял на расстоянии вытянутой руки и рассматривал меня с таким же выражением, как и я: с брезгливым любопытством.
ГЛАВА ВТОРАЯ.
Он был очень странным, и я не говорю о внешнем виде. Как раз-таки к одежде я никогда не придиралась, хотя туника и кольчужные штаны встретить можно было не часто. Но, в конце концов, сейчас по столице бегает много сдвинутых на средневековье ролевиков, да и просто любителей истории хватает. В моем любимом музее-заповеднике Коломенском вообще каждый год устаивают потрясающие по масштабу представления. Знаменитый фестиваль Времена Эпох – в прошлом году я даже сама с удовольствием в нем участвовала…
Так вот, он очень сильно отличался от просто переодетых средне статических граждан. От него шли ощутимые волны спокойной силы, и от тяжелого взгляда начинало тихонько потряхивать. Неужели после такого ужасного дня, мне высшие силы решили преподнести встречу с маньяком? Видимо, чтобы я бедная, больше не мучилась!
Смерив его взглядом еще раз, я нарушила все правила психологии, которую с огромным интересом изучала в институте и немного нервно пробормотала:
– Молодой человек, может, вы уже пройдете? Мимо.
Мужчина моего тона явно не оценил и даже передернулся:
– Я бы с удовольствием прошел не только мимо, но и на много миль отсюда, но, к сожалению, я к вам.
– В смысле? – сморгнула я, не поняв, что он имеет в виду. Конечно, на первый взгляд он мужчина симпатичный и даже в какой-то мере был вполне в моем вкусе, но врожденная порядочность сильно давила на «стоп». И вообще, я на улице и как-то так сложилось, что принципиально в общественных местах ни с кем не знакомлюсь. Времена нынче опасные, а я люблю, когда все вокруг тихо и спокойно. Как в склепе, там уж точно никаких потрясений.
Мужчина казалось, знал ход моих мыслей наперед и, прочитав их, словно поперхнулся, и подходить ближе, чем на два шага уже опасался. Чему я несказанно обрадовалась и принялась нащупывать рукой откинутую сумку. Схватившись за ручку, я притянула ее к себе и уже готова была драпануть от странного человека через кусты, куда глаза глядят, но он снова прочитав мои мысли или просто угадав маневр, он перегородил мне дорогу.
Не понимая, что ему от меня вообще надо и начиная испытывать какой-то животный ужас на уровне подсознания от всего происходящего, я возмущенно выдала:
– Вам что от меня надо вообще? Вы кто такой?
– Ярослава Краснословская?
В голове всплыла всего одна дилемма: он мошенник или сотрудник органов? Вроде на наивную простушку я не похожа, чтобы меня пытались как-то разводить. Но и бог отвел, на контроле у властей не находилась, а может я просто слишком мелкая для этого персона.
– А зачем она вам? – попыталась я осторожно поинтересоваться у мужчины. Он многозначительно и как-то слишком по-киношному усмехнулся, и сделал попытку приблизиться. Но я держала ситуацию на контроле и в любой момент готова была перепрыгнуть через скамейку.
– Мне совершенно не зачем, я бы сказал, не видать ее во веки веков, но ее очень желает видеть магистра моего Ордена…
Слушать его голос было приятно, но не настолько, чтобы воспринимать весь этот бред. Не сдержавшись, я выпалила первое, что пришло в голову:
– Вы из секты что ли? Так я не психиатр, я на хирурга учусь, вы немного не по адресу…
Мужчина на миг прикрыл глаза, словно размышлял о чем то, потом дернул головой:
– Ты слишком много говоришь.
Тоже мне Колумб, прямо Америку открыл. Мне всегда это говорили, и на самом деле с детства это был мой самый настоящий бич. Как то я даже всерьез задумывалась, чтобы пойти учиться на журналиста, тогда я могла бы не только болтать столько, сколько хотела, но и получать за это еще и неплохие деньги. Но в конечном итоге интерес к медицине все-таки пересилил. Правда, я до сих пор не уверенна, насколько правилен сделанный когда-то выбор.
Спрятав сумку за спину, я с надеждой проговорила:
– Вот и правильно, значит я ни вам, ни вашему магистру точно не нужна. Кстати, что за Орден? Я как-нибудь потом обязательно почитаю о вас в интернете и даже может денюжку какую пожертвую…
– Женщины… Вы хоть иногда можете просто промолчать и не нести всякую чепуху? Я сказал, что ты идешь со мной!
Наверное, я бы с ним даже с удовольствием подискутировала на эту тему, но в это время как из-под земли показалась группа подвыпивших молодых людей.
Не то, чтобы они вели себя как-то откровенно агрессивно, но были слишком вызывающи. Почему-то сразу захотелось вжаться в лавочку и сделать вид, что меня здесь нет. Отчетливо повеяло неприятностями. Странный мужчина, непонятно зачем прицепившийся ко мне, при виде нетрезвой молодежи лишь слегка нахмурился.
Поравнявшись с нами, от толпы отделился угловатый парень лет двадцати с вызывающим прыщом прямо на кончике носа и заживающим желтым фингалом под глазом. Почему из всей внешности я заострила внимание именно на этом недостатке, хотя там было, на что посмотреть помимо этого.
– Папаша, сигаретой поделиться не хочешь?
Мужик с холодным взглядом потомственного аристократа недоуменно выгнул соболиную бровь:
– Вы это мне?
– Дедуля, а ты еще и глухой?
Мой преследователь и на папашу-то особо не тянул: ему лет немногим больше тридцати. Но вот с дедулей вышел явный перебор и я, не выдержав эмоционального напряжения, даже хихикнула и тут же зажала себе рот: еще не хватало, чтобы на меня обратили внимание.
Мужчина от этих слов почувствовал угрозу и подобрался. Его неторопливые и в чем-то даже грациозные движения напомнили большого сильного льва, которого умудрился разбудить слишком назойливый комар. Его защитная стойка послужила отчетом для действий шумной компании. Не сговариваясь, все пять человек бросились на успешно оборонявшегося мужчину, но я-то понимала, что долго против такого количества даже Брюс Ли не сможет долго продержаться. Самое время, пока на меня никто не смотрит, быстро отсюда слинять, как будто меня и не было. Но эта грешная мысль мелькнула и бесследно исчезла. В самом деле, как я могу бросить человека одного, пусть он и хотел что-то от меня? Сделать то он мне ничего не сделал, хотя мог.
Проклиная себя за дурость и любовь лезть в дела, которые совсем меня не касаются, я примерилась и наградила самого ближайшего ко мне нападающего точным ударом сумки по голове. Парень, одетый в забавную ветровку с микки-маусом, больше подходящий какой-нибудь девчонке, рухнул прямо на асфальт словно подкошенный. Из разбитой головы медленно потекла характерная красная жидкость. Кровь.
Я замерла с сумкой в руках и с ужасом глядя на дело рук своих. Драка тоже резко прекратилась, и все участники переводили взгляд то на меня, то на распластанное у моих ног тело. Не надо быть семь пядей во лбу, чтобы понимать, что помочь ему уже ничем было нельзя. Как же так, я ведь только хотела оглушить…
– Она его убила, – крикнул кто-то наиболее сообразительный и вся толпа, несговариваясь ринулась ко мне. Надо ли говорить, что девушка я была хрупкой и навыкам рукопашного боя не обученная?
Охнув, я попыталась перемахнуть через скамейку и юркнуть в кусты, но кто-то успел зацепить меня за ворот кожаной куртки и с силой дернуть. Не удержав вес, я повалилась на своего преследователя и весьма удачно для себя умудрилась двинуть ему локтем в нос. Послышался сдавленный крик боли и я на радостях что есть силы завозилась на поваленном парне и саданула по колену каблуком. Будет знать, как портить мои вещи, на которые я горбатилась столько времени!
Кто-то подлетел сбоку и попытался отыграться на моей шевелюре, схватив за волосы, но тут за меня вступился мой преследователь. Вот я как-то сразу поняла, что он мне ничего плохого не сделает! Все-таки женская интуиция чудесная вещь.
Оторвав от меня драчуна, он одним коротким ударом отправил его в долгий отдых, затем приобняв за талию, подхватил на руки. Я была совсем не против, чтобы меня прямо так взяли и вынесли туда, где все тихо и спокойно. Прочитав мои мысли, он шепнул:
– Держись крепче.
Просить несколько раз меня не пришлось, я вцепилась в его тунику что есть силы, рискуя ее порвать. В глаза ударил нестерпимо яркий свет, не помогало даже то, что я зажмурилась, а потом плюнула на все приличия и зарылась лицом в складки одежды на груди нежданного спасителя. Он положил свою огромную ладонь мне на голову, словно прикрывая ее.
Это было невероятное чувство, как будто тебя сначала окатили ледяной водой, после чего тебя затрясло и покрыло огромными мурашами. Потом ослепил белый свет, бросило в жар, словно ты попала в самое сердце печки.
Казалось, что прижаться к моему преследователю еще ближе было просто невозможно, но у меня получилось. А потом мы начали куда-то падать, резко и стремительно… Не в силах сдерживать животный ужас, потому что я очень боялась высоты и всего, что с ней было связано, я закричала во всю мощь легких. А потом все прекратилось так же резко, как и началось. Правда, увлекшись собственным криком, я не сразу это заметила.
– Между прочим, еще немного и я оглохну, – негромко проговорил… наверное все-таки его можно назвать спасителем. Поскольку я на это никак не отреагировала, он сквозь зубы выплюнул какое-то ругательство. Продолжая поддерживать меня одной рукой, второй он молча накрыл мне почти все лицо. Воздух грозил закончиться очень быстро, поэтому я тут же завозилась и протестующе замычала.
– Великий Комтур, я отправлял вас, чтобы вы привели носителя дара Сангреаля… А вместо этого вы появляетесь в вопиюще безобразном виде и обнимаете… Вернер, вы ее обнимаете?
– Простите, Великий Магистр, это просто стечение обстоятельств…
Великий Комтур или как там его назвали, поступил как последний предатель: разжал руки и я, лишившись малейшей опоры, рухнула как куль к его ногам на что-то твердое, при этом умудрившись удариться всем, чем только могла.
Осторожно открыв глаза, я с сожалением увидела своего недавнего знакомца, стоящего с низко опущенной головой, как нашкодивший мальчишка. Потирая ушибленное бедро, я ненавистью прошипела:
– Что ж вы за человек-то такой! Сначала врываетесь в мою жизнь, доводите меня чуть ли не до обморока, теперь еще и удержать девушку не в состоянии? Могли же просто поставить на ноги!
– Девушку? – мужчина позволил себе легкую усмешку и смерил меня весьма красноречивым взглядом, – меньше всего ты похожа на девушку.
Ах ты, гаденыш…
Было понятно, что если меня этот странный человек не убил еще там, на Патриарших прудах, то это ему просто не выгодно и в ближайшее время мне никто ничего не сделает. А поэтому исходя из этого, я прищурилась на говорившего и спокойно поинтересовалась:
– Проблемы со зрением? Могу посоветовать хорошего окулиста.
– Я рад, что мое здоровье беспокоит кого-то еще кроме меня самого, – продолжая иронизировать, проговорил Вернер, – но в пятьдесят лет женщины не считаются девушками даже у вампиров, хотя продолжительность жизни у них намного больше.
Отметив про себя, что попозже нужно уточнить что он имел ввиду, неся ерунду про вампиров, я, тихо сатанея, буквально пропела:
– Пятьдесят лет?
– Хочешь сказать, что тебе гораздо больше? – вполне натурально удивился мой оппонент, чем и насторожил, – тогда могу сказать, что неплохо сохранилась для своего возраста.
С трудом поднявшись на ноги и сняв обувь на высоком каблуке из-за риска упасть повторно, я совсем тихо проговорила, изо всех стараясь не сорваться и не убить этого нахала здесь и сейчас:
– Вас спасает только то, что я не вижу в вас особой интеллектуальной искры, способной так тонко хамить. А значит, вы уверены в том, что говорите. Через две недели мне исполниться двадцать пять лет и через столько же у меня в институте начнутся экзамены. Не знаю, каким образом я очутилась здесь, но что-то мне подсказывает, что вы прямо-таки жаждете мне это прояснить?
– Двадцать пять? – раздался за спиной чарующий бархатный голос, от которого все мое возмущение сняло как рукой. С улыбкой счастливейшей идиотки, разве что, не пуская при этом слюни, я повернулась на источник звука.
– Всего двадцать пять лет… Прости, дитя мое, у нас время течет немного по-другому. Вернер просто не знал об этом, впрочем, как и я. Может, это потому, что ты выглядишь немного старше своих лет… Может быть для вас это и в порядке вещей, но нас люди стареют медленнее.
Стоп, меня тут второй раз фактически прямым текстом назвали старухой, пусть и завуалированно, а я готова в ноги броситься и руки за это целовать? Кажется, я совсем сошла с ума со своей работой.
С трудом отведя от стоящего невдалеке еще крепкого телом старика с небольшой, но ухоженной бородой, которую он наверняка каждый день расчесывал и укладывал, я что есть силы, затрясла головой. В ушах послышался неприятный звон, но, по крайней мере покорно улыбаться мне тут же расхотелось.
Старик, облаченный в белоснежные струящиеся одежды, словно сошедший из фантастических фильмов добрый дух, рассматривал меня с добродушным прищуром.
Не знаю, что меня волновало и пугало больше: как я оказалась прямо с улицы в огромном роскошном зале или этот самый старик. Вернее даже не он сам, а его насквозь пронизывающий взгляд. Цепкий, наигранно холодный, смотрящий как на редкую диковинку, а не на разумного живого человека. Я на миг почувствовала себя препарированной бабочкой под стеклом микроскопа. Очень неприятное ощущение должна сказать. Даже неприязнь к Вернеру отошла на второй план.
Заметив, что я больше не смотрю влюбленным взглядом, старик одобрительно кивнул:
– Скинула воздействие, прямо так, сходу? Молодец, ничего не скажешь, без подготовки, без подсказок, значит, Сосуд Желаний не ошибся и ты так, кого мы искали. Ты сказала, что училась в институте? Можно поинтересоваться, какие искусства изучала?
Я насторожилась, ухватившись за последнюю фразу:
– Почему училась? Я и сейчас учусь, на медицинском… Окончила колледж, потом поступила в институт, после рассчитываю на ординатуру…
– Я мало что понимаю из того, что ты говоришь, дитя мое, но у нас будет время, чтобы во всем разобраться.
Облизав пересохшие губы и стараясь не вступать в дискуссию, мало ли что там о себе думают сумасшедшие, я растерянно огляделась по сторонам.
Не знаю толщину здешних стен, но даже на вид они кажутся мощными и очень крепкими, поражая воображение своей монументальностью. Арочные своды, узкие оконные проемы почти под самым потолком, через которые сверху лился теплый солнечный свет. Углы зала были надежно укреплены металлическими стяжками, по периметру располагались мощные мраморные колонны, натертые до зеркального блеска.
– Это Большой Зал, – видя мой интерес, любезно проговорил старик, – в самом низу, в первых залах у нас располагается тюрьма. Там сидят инакомыслящие и те, кто переступил закон в ближайших окрестностях, где нет замков, а значит и другой власти.
Зачем мне нужна была эта информация, когда я не собиралась ничего спрашивать, я не поняла. Но, тем не менее, найдя в себе силы, я кое-как выдавила:
– Это очень мило… Да, да, именно мило.
– У нас есть свои соборы, даже больница, – продолжил перечислять старик, – Акко очень красивое место, тебе нравится?
– Вы хотели сказать, особняк Акко? В Москве? – особо ни на что уже не надеясь, пробормотала я, прекрасно понимая, что где-где, а именно в Москве я никак сейчас не могу находиться. Только вот почему я принимаю это как само собой разумеющееся, словно так и должно быть, не понятно.
– Дитя, ты очаровательна, – как-то жутковато рассмеялся старик, отчего меня тут же бросило в паническую дрожь, – но Акко – это просто главная крепость братьев-рыцарей Ордена Солнца. У вас же есть рыцари, ты должна понимать, что мы из себя представляем?
О, конечно я представляла, что такое рыцарь для среднего русского человека. Но говорить про итоги «рыцарства» на наших землях и в каком году «благородный цвет» в полном обмундировании пошел под лед в результате талантливых действий великого полководца Александра Невского я не решилась, ограничившись лаконичным:
– Были.
– Были? – переспросил Вернер, оживая на глазах. Видимо тема проблема собратьев его сильно заинтересовала и кажется, именно сейчас я вляпалась по-настоящему.
– Были, были.
Думаете, он отстал? Да как бы не так, он прицепился ко мне, как клещ!
– И что с ними стало?
Мысленно перекрестившись, я выдохнула:
– Умерли.
– Как умерли? – а это уже старик подключился, не понимая, как рыцарство, такой прекрасный класс общества, мог взять и вымереть.
Я пожала плечами:
– Совсем.
– Но отчего?!
Причин для смерти всегда хватает, но не перечислять же все? Я потупилась:
– К сожалению, не все ценили наше миролюбие и русский характер.
– Смерть от нелюбви? – с понимающей улыбкой переспросил Великий Магистр, прекрасно понимая, что я кручусь как уж на сковородке и тактично сменил тему, – да, ненависть всегда губила самых лучших… Ну как, нравиться у нас?
Очень интересный вопрос… С учетом того, с чего вдруг мне вообще должно нравиться что-то чужое и не понятное?
Переминаясь с ноги на ногу из-за того, что отполированный пол был очень холодным и по залу свободно гулял сквозняк, я, осторожно подбирая слова, чтобы никого не обидеть или не спровоцировать, ответила:
– В гостях всегда хорошо, но дома лучше.
Старик ухватился за мои слова, словно я выдала чрезвычайную по глубине философскую мысль:
– Именно, дома лучше всего. Теперь ты, наконец, дома.
Жаль, я не в том положении, чтобы нахамить, хотя очень хотелось.
– Мы с вами наверно не совсем понимаем друг друга… Я имела ввиду свой дом.
Старик словно читал мои мысли, поэтому только усмехнулся:
– Все относительно. Это тебе сейчас кажется все чужим и не понятным, диким, может даже пугающим. И это совершенно нормально. Потом обязательно придет понимание, и ты все примешь, как данность. Сама. Добровольно.
– Да вы не напрягайтесь так, – пожав плечами, с долей сочувствия произнесла я, – звучит, несомненно, захватывающе, но никакого понимания или принятия мне не надо. А вас Вернером зовут, я правильно запомнила?
Мой спаситель и одновременно похититель, теперь я знаю это точно, при моем обращении тут же встрепенулся. Немного помолчав, видимо собирая остатки разумного по всему большом телу, он неприязненно отозвался:
– Для тебя лорд Вернер фон Орзельн.
Услышав подобную напыщенную речь, я не удержалась и хохотнула:
– О, немец, тогда все понятно, у вас уже неприязнь на генетическом уровне. А впрочем, какая мне разница? Да хоть само Величество королева Английская, хотя у той такта и воспитания намного больше, чем у тебя, какое бы ты имя себе при этом не выдумывал.
Подмигнув побагровевшему Вернеру, я обратилась к Великому Магистру, с удовольствием слушавшему стоя в сторонке нашу легкую перебранку:
– А мое имя вы уже откуда-то знаете. Немного нечестно получается, не находите? Вы многое знаете обо мне, в то время как я о вас вообще ничего.
– Хотите исправить ситуацию, Ярослава?
Старик с явным трудом произнес мое имя, хотя изначально на его речь я не обратила никакого внимания. Языкового барьера не существовало вообще. Если б не заминка на моем имени, я бы даже не обратила внимания на остальные странности…
– Так вы действительно иностранцы?
Старик с чопорным аристократом обменялись быстрыми, как молния, взглядами.
– Мы сейчас пройдем в библиотеку и там все обсудим, я кое-что покажу. Согласна?
Нет! Я согласна только на то, чтобы меня отпустили домой, а вот разговоры меня совсем не прельщают, особенно с незнакомыми людьми.
– Великий Магистр, – подал голос Вернер, – что вы у нее вообще что-то спрашиваете?? Сама суть ее существования, служить высоким идеалам нашего Ордена. Для этого нет смысла узнавать ее мнения.
Я смерила его долгим, ничего не выражающим взглядом, запоминая каждую складочку на одежде, решительно вздернутый подбородок, сжатые губы в бескровную нитку, прищуренные ярко-синие глаза, сильно выделяющиеся на этом гранитном, грубом лице. Не время мне с тобой ругаться, я же не знаю, что именно вам от меня надо, какой там бред родился в ваших головах. Да и инстинкт самосохранения у меня очень сильно развит, я же сама себе не враг… Но тебя, дорогой, я запомнила. И лучше тебе потом не поворачиваться ко мне спиной.
Наверное, что-то такое, но все-таки мелькнуло у меня в глазах и он сделал непроизвольный шаг назад. А Великий Магистр с улыбкой не лице, успокаивающе положил ему руку на плечо:
– Суть существования каждого из нас только Господу и известно. Комтур, вы хотите с этим поспорить?
– Нет.
Старик поощрительно кивнул ему, и, развернувшись, пошел вон из зала. Вернер едва не скрипел зубами, но сделал мне знак идти за ним следом, а он замкнет нашу группу.
Пройдя по хорошо освещенным и длинным коридорам, мы неторопливо вышли во внутренний двор. Меня вообще никто не трогал, словно специально давали время, чтобы я утолила свое природное любопытство и огляделась. Судя по всему, здесь был самый разгар дня, причем тепло и солнечно как поздней весной. Причин думать, что я не схожу с ума, а произошло что-то из ряда вон выходящее, прибавилось – дома то был поздний вечер.
Площадь внутреннего двора была совсем небольшой. Рядом располагался широкий лестничный пандус, ведущий на второй этаж с огромными арками, возле каждой из которых вытянувшись по струнке, стояли солдаты.
Взгляд притянулся к внушительной высоты стене с органично вписанными в нее грозного вида башнями. По всему периметру стены, по самому верху шла хорошо укрепленная галерея. Там, наверху, нет-нет да мелькали светлые одежды защитников.
– На заднем дворе у нас выбит колодец, – спокойно проговорил старик, – там берем воду прямо из подземного хранилища. Там же мастерские, кузница, есть даже своя мельницы. Хочешь посмотреть?
– Я не думаю, что в этом есть смысл… – так тихо проговорила я, чтобы никто не расслышал.
Через время, пропетляв по неприметным улочкам, мы буквально выпали к небольшому неприметному зданию. Старик приглашающе распахнул дверь и указал, чтобы я проходила внутрь. Справедливо рассудив, что хуже все равно быть не может, тем более какой вред мне могут причинить в библиотеке, я осторожно шагнула внутрь. Хотели бы, давно бы уже расправились со мной, и я ничего не смогла бы сделать.
С любопытством поведя носом, я замерла в восторге, не в силах утереть побежавшие слюни. Вот бывает, ты что-то очень сильно хочешь, из кожи вон лезешь, чтобы получить это. А потом вдруг происходит чудо и то, чего ты так страстно желала, вдруг оказывается у тебя в руках, когда ты уже отчаялась это получить.
Покружив на месте и стараясь взглядом охватить как можно больше, я едва в ладоши не хлопала от переполнявших меня чувств.
Старик следим за моими манипуляциями с нескрываемым интересом, а вот Вернер с сарказмом ляпнул:
