Текст книги "Сангреаль. Академия Избранных (СИ)"

Автор книги: Людмила Константа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

Этот вертлявый кардинал даже не спрашивал как именно и что я делала, никаких подробностей, хотя они должны были интересовать его в первую очередь. Так что, либо уже все давно решено, что с нами будет и сейчас он тут просто красуется, либо ему нужно что-то еще.

– Сейчас простим, потом опять повториться?

– Обязательно повторится, – я согласилась с этим умозаключением, с интересом наблюдая за поведением кардинала.

– Только сначала я обращусь в вашу Ассоциацию врачевателей.

– Зачем?

– Чтобы они своими глупыми законами больше никого не убили.

Слово «глупыми» я использовала в последний момент, до этого на языке крутилось другое забористое выраженьице. Но вряд ли тут кто-то поймет мою простую широкую душу, так что иногда стоит и промолчать.

– Ну, просто радетельница за добро и справедливость, – расхохотался помощник Великого Инквизитора, – я с удовольствием посмотрю на это. Артур…

При звучании своего имени, задремавший было ректор, тут же очнулся, ошалело потряхивая головой.

– Что случилось?

– Знаю я такой тип людей, – посетовал орк, но вышло у него это настолько эмоционально, что я ему не поверила.

– Если сейчас ее не взять в оборот, потом будет слишком поздно, слишком уж девушка свободолюбива.

– Определенно, – жалостливо вздохнул ректор.

Такое впечатление, что они вдвоем собираются заживо похоронить меня и теперь занимаются тем, что жалеют себя, несчастных.

Шармад помрачнел, что только подтвердило мои опасения, и цыкнул на Лероя с Идрисом:

– Вы сейчас идете на занятия. К вечеру вашим родителям сообщат о столь значимых успехах, а в личных делах появиться отметка о выговоре. Брысь отсюда.

Но ребята даже не двинулись с места, только стояли, переминаясь с ноги на ногу, и угрюмо посверкивали глазами на преподавателей.

Шармад тяжело вздохнул:

– Да никто ее и пальцем не тронет, не бойтесь.

– И не отчислит? – с затаенной надеждой спросил Лерой.

– Нет,– вместо орка ответил ректор и ребята, постоянно оглядываясь на меня, наконец-то ушли.

Помощник инквизитора, едва касаясь моих плеч, осторожно усадил меня в свое кресло, а сам сел на корточки рядом и проникновенно, как психиатр на сеансе с шизофреником, принялся вещать:

– А вы пользуетесь несомненным успехом у мужчин. Эти двое даже не побоялись быть отчисленными и собирались защищать вас до конца, как будто мы тут сплошь кухарки и пажи. Тем более я считаю свое решение своевременным и его нельзя откладывать в долгий ящик.

– Это совсем не то, о чем вы подумали, – процедила я, похолодев от возмущения, что кто-то вот так запросто может решить, что оскорбить меня ничего не стоит.

Гаспар восхищенно присвистнул и попытался взять меня за руку, видимо думая, что этот простой жест сможет меня успокоить.

– Вы так думаете?

Тщательно взвешивая каждое слово, я иронично предположила:

– То есть вы не верите в дружбу между мужчиной и женщиной, в нормальные рабочие отношения?

– Нет, а вы, конечно же, маленькая глупенькая девочка, будете убеждать меня в обратном?

Оп-па, только недавно меня тут пытались уверить, что мне лет пятьдесят, не меньше, а узнав, что не разменяла еще третий десяток, не поверили. А теперь ву а ля, я маленькая и глупенькая. Теперь бы понять, падаю ли я в регресс или наоборот, развиваюсь.

– Хотите сказать, что в каждой мимо проходящей женщине вы видите объект желаний? Тогда как вы сейчас можете так спокойно находиться рядом со мной и что-то пытаться предлагать? Господин ректор, прошу отметить, что этот… орк – пристрастное лицо и не может вносить никаких предложений.

– Ярослава, выбирай выражения! – вздрогнув, тут же наорал на меня некогда спокойный и всегда вежливый Артур Уэйт.

Я тут же сделала большие невинные глаза.

– Но ведь он и правда орк, что ж на честное слово то так обижаться?

Шармад не сдержался и спрятал лицо руками, явно пытаясь скрыть рвущийся наружу хохот. Но по трясущимся плечам я все равно видела, как ему не сладко приходиться. Его же двоюродному брату было абсолютно все равно, что я говорю и как себя веду. Наверное, если бы я сейчас запрыгнула на ректорский стол и начала танцевать канкан, он не стал бы делать мне замечаний. Именно благодаря этому наблюдение, я поняла, что крупно влипла. На мелкие шалости никто не обращает внимания только тогда, когда твою судьбу давно решили и изменить ничего не получиться.

– Не реагируй Артур, она просто нервничает, – кардинал перевел взгляд на меня и натурально облизнулся, – я даже думаю, что не стоит давать ей выбора кандидатов.

– Она маг, – напряженным голосом напомнил ему Вернер, – даже ведьмам по окончании академию предоставляют на выбор двух-трех претендентов. Она же не простолюдинка какая, чтобы вообще не иметь голоса!

– И что это все значит? – недоуменно переспросила я.

Помощник Великого Инквизитора безудержно расхохотался:

– Это очаровательно, она что, не знает?

Так-так, где-то я уже это слышала.

– Сэр Озрельн, не хотите объяснить мне, что здесь происходит?

– Ярослава… – Вернеру трудно давался язык, наверное, если бы сейчас была возможность оказаться отсюда как можно дальше, он бы выбрал вообще другое измерение.

– Нет уж, дайте я, – влез Гаспар, которого даже потряхивало от удовольствия, – академия аз-Зайтун славиться не только отменными подготовленными кадрами по окончании обучения, но и прекрасным подходом к чистоте крови всех, кто имеет хоть какое-то отношение к магии. У простого населения все без проблем: рождается девочка и к пятнадцати годам она уже знает, за кого ее родители отдадут замуж.

Ну что сказать, бедные девочки, только я тут при чем? Я к вам монастырь лезть не собираюсь, живите, как хотите.

– У дочерей знаменитых фамилий даже есть выбор. Отец в день ее совершеннолетия представляет двух-трех кандидатов, и оно сама выбирает, с кем хотела бы вступить в брачные отношения.

– Прогресс на лицо, – саркастически заметила я, – у магов вообще полная свобода действий?

– О нет, моя дорогая, – гаденько засмеялся он, отчего ее в принципе симпатичное лицо приобрело сходство с обезьяньей маской.

– Ты у нас первая женщина маг, в этом смысле. Есть ведуньи, ведьмы и прочие особенные девушки. Так вот у них тоже все предопределено, но больше свободы выбора.

– В чем же?

Чего греха таить, я, в самом деле, заинтересовалась этим вопросом, в какой-то мере мне ведь тоже предстоит быть причастной к этому. С интересом посмотрю, как местные девушки выбирают себе партнеров.

– Перед праздником Зимнего Солнцестояния устраивается бал, на котором происходит так называемый аукцион невест. В центр зала выходит одаренная девушка, и любой желающий кандидат в будущие мужья предлагает за нее свою цену. Из всех, кто предложит больше всего, выбирается трое мужчин и к концу выпускных экзаменов девушка выбирает себе одного из них. Спешу заметить, что участники мужского пола могут снять свои кандидатуры и под конец может остаться всего один претендент. Так что, может вам, выбирать никого не придется, Ярослава.

– В смысле?

От подобных новостей я почувствовала, как на спине у меня зашевелились микроскопические частицы волос.

– Это что, шутка такая? – спросила я охрипшим голосом и повернулась к рыцарю храма, – скажите, что вы пошутили!

– Прости, Ярослава, мы действительно забыли об этом сказать, – начал оправдываться Вернер, – а потом решили смолчать, потому что не собирались вешать на тебя такие обязательства, понимая, что у вас все было по-другому, тебя никто не хотел ломать.

Очень сильно не люблю в диалогах частицу «не».

– Что же изменилось?

– А ты дорогая моя, – ухмыльнулся кардинал, – лезешь туда, куда не надо. Но можешь выбирать, либо отправишься в дорогу со мной сейчас, мы устроим показательное следствие, чтобы никто не думал, что ему все дозволено только потому, что он так талантлив. Либо задумываешься о замужестве и как все нормальные курсантки, спокойно готовишься войти в семью.

– Он хочет сказать, что тебя либо муж усмиряет, либо инквизиция, – с жалостью отозвался Шармад, но мне было тошно смотреть на всех них.

Это что же получается, шаг вправо, шаг влево, никакого расстрела, а голимый шантаж?

– Вернер, это для этого ты вытащил меня из дома, чтобы я потом гнила в каких-то застенках? – с некоторой горечью проговорила я, в упор глядя на рыцаря. Может, ему и было что сказать в свое оправдание, но он только молча отвел взгляд.

Мерзавец.

А ведь был момент, когда он мне даже понравился.

– Ну, хорошо, господа, – решилась я и мысленно пропев любимую песню среди обитателей моего детского дома «Врагу не сдается наш гордый Варяг..», заявила, что готова отправиться в места лишения свободы.

Повисла напряженная пауза, и было приятно наблюдать, как у всех присутствующих изумленно вытянулись лица. Не ожидали они от меня такого решения, думали, попереживаю, да побегу искать тех, кто у кого денег больше, чтобы упасть им в ноги и попросить выпить в обмен на ласку и верность.

Не думаю, что в тюрьме святой инквизиции будет намного тяжелее, чем карцере, где я росла. Туда на три-четыре дня отправляли всех провинившихся детей, даже если проступок был сущий мелочью, такие уж были порядки.

Ни еды, ни воды, ни света мы не видели, спали сидя, потому что ноги вытянуть было не возможно. Один раз я в таком месте как-то просидела больше двух месяцев, когда отказалась избивать новенького, не ставшего делиться своими вещами из дома. Мне было жалко ребенка, по воле несчастного случая оказавшегося в нашей стали и как могла, встала на защиту. Разозлилась я тогда страшно, даже не помню, как смогла справиться с шестеркой напавших подростков, которые были на два-три года старше меня.

А потом по полной влетело от директрисы и мне хоть и давали на весь день пол буханки черного черствого хлеба, но когда, я наконец вышла истощавшая и жутко злая на весь мир, то увидела, что с тем домашним малышом обращались как с любимым братом. И что подкармливали меня именно те, из-за драки с которыми меня и упекли в темную каморку. Директриса забыла дать распоряжение, чтобы меня кормили… А ведь мне было всего десять лет, а сейчас я взрослая и меня всякой подобной ерундой не взять, только если я сама не захочу.

Наконец кардинал ожил и проникновенно произнес:

– Ярослава, я забыл сказать, что от вашего решения зависит и судьба ваших друзей. Закон для всех один, я не посмотрю, что эти молодчики из очень хорошей семьи.

Не сдержавшись, я выпалила:

– Ну ты и сволочь.

Он только развел руками:

– Каждый добивается своей цели, как может, что тут плохого? Кстати, я приеду на ваш бал, планирую поучаствовать в вашем аукционе. И можешь не переживать, денег мне хватит.

Да кто бы сомневался! Видимо, я здорово прищемила тебе хвост, раз успокоиться не можешь!

– Господин ректор, – вспомнив кое-что, я повернулась в Уэйту, – а кому идут деньги за невест?

– Свадьбы проходят в один день, перед самым выпускным, – неохотно признался мужчина, – все вырученные средства идут в казну академии.

– А если академии вдруг не станет, то и платить будет некому, – злорадным шепотом высказала я простую, но такую невинную мысль, что разом напряглись все.

– Я бы на вашем месте отмел эти ненужные мысли, – твердо сказал Вернер.

– Так может, поменяемся? – с ходу предложила я ему, – или может, вы сами хотите поучаствовать в тендере за мою руку и сердце?

– Я – нет, но Великий Магистр приказал, – по лицу Вернера было невозможно понять, огорчен ли он по этому поводу или нет.

Видимо чем выше у тебя здесь положение, тем ты большая сволочь.

Комментировать признание рыцаря я не стала, зачем тратить свои силы и нервы, а просто приподнялась из кресла и вежливо поинтересовалась, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Я принимаю ваши условия, но видит бог, насильно мил не будешь. Я могу быть свободна? Все-таки занятия идут.

Все были заняты тем, что обдумывают мою последнюю фразу и только Шармад нашел в себе силы махнуть мне рукой. Вот и сбылась первая часть расклада, сделанного вчера у прорицательницы: свадьба, выбор и обман. Знать бы еще, чей труп она мне приписала. Очень надеюсь, что Великого Инквизитора и его помощника.