Текст книги "Моя свекровь — мымра!"

Автор книги: Людмила Милевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 9

Я чувств не лишилась, я начала Фросю пытать, и она мне рассказала, что Валет состоит у Якудзы на службе. Я поразилась:

– Откуда ты это знаешь?

– Весь город знает, – горько усмехнулась она. – У нас демократия. Якудза от народа ничего не скрывает и секретов не держит.

– Так почему же этот народ милиции все не расскажет? – задала я разумный вопрос.

И глупейший ответ получила.

– Милиция – тоже народ, – философски заметила Фрося и пояснила: – Милиция тоже все знает.

Тут возникала загадка: милиция – не свекровь. Моя же свекровь о Валете знает. И даже о серьге в форме пениса. Откуда?

– Надо свекрови звонить, – сказала я Фросе и, шарахнув по двери ногой, истошнейше завопила: – Караул! Умираю!

И сразу выяснилось, что верзилы такие же люди, и у них есть любопытство: они мигом открыли дверь и нетерпеливо воззрились, желая узнать как я умирать собираюсь. Я умирать передумала и спросила:

– Есть среди вас Валет?

Интеллигентный ответил:

– Есть. Он у нас самый главный после батяни.

– С серьгой в ухе?

– Ага.

– А серьга в форме пениса?

– Точно, он прикольщик, наш шеф Валет.

“Все сошлось, – мрачнея, подумала я. – И кличка противная, обещает много плохого”.

Пришлось осведомиться:

– А кличку он как получил? Неужели всех подряд валит?

Интеллигентный осклабился:

– Нет, Валет очень трусливый, всегда первым он сваливает, вот и прозвали Валетом его.

“Трусливый? Ну хоть где-то мне повезло”, – подумала я и спросила:

– Он со мной как-нибудь связан, этот Валет?

Оборот речи совсем не из простых, согласитесь – верзилы мои призадумались.

– Он ее похищал? – подсказала им Фрося.

– Да-да, похищал, – закивал черепком Интеллигентный. – Он на нее мешок надевал.

– Все ясно, – констатировала я и кивнула верзилам: – Теперь вы свободны.

Интеллигентный заржал:

– А вы нет, – и вышел из комнаты.

Верзилы потянулись за ним. Дверь закрылась на ключ.

– А вот теперь позвоню свекрови! – воскликнула я и позвонила.

К ней вопрос был один: как узнала ты, старая шельма, про верзилу Валета.

Вопрос, разумеется, я задала в той форме, которая располагает к ответу: мамуся-дорогуся и прочее-прочее. Понимаю, что фальшь и цинизм, но пришлось: деваться-то некуда.

В ответ получила глас Вельзевула:

– Раз Роберт так сильно занят наукой, я сама решила за тобой последить.

– Вы и здесь ни на что не способны, – отрезала я. – Как вы следили, если с Валетом скрестили меня? Ведь с ним я с единственным не общалась!

– Мне плевать с кем ты общалась! – заявила свекровь. – Оправдываться будешь перед Робертом, глупым сыном моим! Я же могу сказать только одно: мой детектив про Валета все знает и мне уже доложил. И еще детектив мой подслушал как ты набивалась в друзья к бандитам и мечтала сняться в порнухе.

Я восхитилась свекровью: “Ну, стерва, дает!” – и кротко спросила:

– Какой детектив?

– Тот, которого я наняла, чтобы вывести кое-кого на чистую воду. Пусть не думает Роби, этот мой сын, что жена у него святая. Уж теперь я все знаю! Узнает и он! Все! Все узнают!

Во дела! Все скоро узнают, а как же я? Я-то когда узнаю?

– Мамуля, – вкрадчиво ей говорю, – ну раз уж скоро об этом узнают какие-то все, так может и мне вы доверите страшную тайну. Что мой Роберт узнает?

Вельзевул мой взорвался:

– Не твой, а мой! Роберт мой! Только мой!

Чтобы не хватил старушку удар, пришлось пойти на компромисс.

– Хорошо, – отвечаю, – будем считать, что я Роби взяла в аренду у вас, а теперь скажите, пожалуйста, что он узнает, ваш Роберт?

– А то, что ты с детства мечтала сняться в порнухе! – выпалила свекровь и заверила: – Мой детектив все подслушал!

Мне стало обидно – пришлось сказать:

– Глупость вам страшно идет, с ней и живите. Если ваш детектив так усердно подслушивал, тогда он не мог прослушать того, как я насмерть сражалась. Визг на всю округу стоял, так раздеваться я не хотела.

– Раздеться ты предложила сама, – прогремел Вельзевул, – но бандиты глядеть не хотели на то, что ты называешь своей фигурой, и запретили тебе.

– Если речь зашла о фигуре, то я вам скажу: кто бы мне говорил! Сверху загар, а под ним полтора метра чистого сала! А объемы: 160-160-160 – талию делайте где хотите!

– Посмотрим, что будет с тобой лет через двадцать! – пообещала свекровь.

– Хотите сказать, лет через сорок? Ведь на столько вы старше меня?

Вельзевул мне мгновенно ответил, но услышать я не смогла: в нашу беседу встряла бедная Фрося.

– Ничего не пойму, – сказала она. – О чем вы говорите?

– Сразу поймешь, когда женщиной станешь, – ответила я и обратилась к свекрови, переходя прямо к делу:

– Как удалось вам узнать, куда я отправилась?

– Роберт, этот мой сын, рассказал! – злорадно заявила она.

Я взбесилась:

– Ах, Роберт! Этот мой муж! Он у меня получит!

– Ты регулярно ему не даешь!

– Он, наглец, и не просит! И теперь он еще посмел разболтать куда я поехала?! Будет ему развод!

– А тебе еще хуже будет! – интригуя меня, пригрозила свекровь и бросила трубку.

В отчаянии я завопила:

– Вот они, родственники! Как помогают в беде! Меня похищают, а детектив все это снимает на камеру! А у свекрови моей одно на уме! По себе стерва судит и ничего, кроме измены, не приходит ей в голову!

Фрося кое-что понимала, но вопросы от этого только лишь множились.

– Соня, что происходит? Ты мне скажешь? – спросила она.

– Конечно скажу! Эта мать Роберта наняла детектива, и теперь она в курсе, что здесь происходит.

– Это же счастье! – воскликнула Фрося, от радости захлопав в ладоши.

Конечно приятно, что еще есть на свете наивность, но пришлось внести ясность.

– Детка, – скорбно поведала я, – не хочу тебя разочаровывать, но не все в этой жизни так просто, как кажется на первый взгляд. Свекровь, эта мать Роберта, уверена, что мы здесь с тобой собрались на групповичок. Понимаешь? На пошлую групповуху!

– Она что же, не знает, что верзилы бандиты? – спросила Фрося растерянно.

– Знает конечно и от этого ей во сто раз обидней. Меня, ее невестку, жену этого Роберта, сына, черт побери, будут иметь не какие-то там “ботаники”, зачуханные наукой, а сами бандиты, парни с железными яйцами! Вот как думает мой Вельзевул! И страшно завидует!

Фрося, бедная, поразилась:

– Да как же возможно так думать, когда нам на головы надевали мешки?

– Детка, – грустно ответила я, – разум ее так устроен, что только о сексе может думать она. Эта старушка мозгами застряла в подростковом периоде. Так бывает. Вокруг оглянись и увидишь немало шустрых старушек-тинэйджериц.

– Даже не верится.

– Ефросинья, поверь, даже если меня будут казнить и потащат на плаху, то и там эта стерва пришьет мне измену с моим палачом! Она не поймет, что меня жизни лишают, потому что во всем видит только лишь ЭТО!

– А она вообще человек?

– Абсолютнейший, – заверила я, – доброта ей тоже присуща.

Тут Фросю мою нелепо вдруг осенило.

– Тогда нас может спасти мать твоего Роберта! – закричала она. – Ей надо толково все рассказать, объяснить, что мы похищены, и она нас спасет! Сейчас же звони свекрови!

Я мгновенно прикинула, чем нам это грозит и ужаснулась. А Фрося, неправильно оценив мой скорбно задумчивый вид, спросила:

– Думаешь, она Якудзу не сможет найти?

Я так не думала – я знала свекровь: она, если захочет, отыщет иголку в любом стоге сена. Да что там иголку: если захочет и жар-птицу добудет, и конька Горбунка, и щуку, и змея Горыныча – ей просто в голову не приходило всех их искать.

– Да нет, – промямлила я, – Якудзу она найдет.

Наивная Фрося моя удивилась:

– Откуда тогда у тебя сомнения взялись?

– Да вот, размышляю сколько свекровь даст на лапу Якудзе, чтобы он нас лет сто здесь держал.

И тут меня осенило:

– Мы же знаем кто нас похитил! И знаем, что за нами следил детектив! Надо звонить в милицию! Они свяжутся с детективом и прижмут Якудзу в два счета! Вот теперь мы спасены!

Глава 10
ОБИДА

– Потому, что вы… девушка моей мечты.

Сказал и мгновенно понял: “Все! Все испортил!”

И действительно, она сердито нахмурилась:

– Я девушка вашей мечты?

Он поспешно добавил:

– Понимаю, это звучит банально, но что поделать, если так случилось? Я знаю про вас все…

Она испугалась:

– Все?

Он замялся:

– Ну-у, не все, но многое. Очень многое.

В ее глазах появилась ирония:

– Что же, к примеру?

– Вы мяч смешно в детстве ловили.

– Ловила мяч. Как же?

– Коленями.

Она растерялась:

– Действительно… Откуда вы знаете?

– Я же говорил, что вы девушка моей мечты. Обычно мужчины многое знают про своих любимых девушек.

Она зарделась, но смотрела уже с интересом:

– И что еще вы знаете про меня?

– Вы очень звонко и заразительно хохочете.

Услышав это, она рассмеялась, действительно звонко и заразительно.

– Вот, именно так, – подтвердил он удовлетворенно и просиял: – Теперь видите, что и здесь угадал.

Она погрозила ему испачканным в земле пальчиком и воскликнула:

– Эка невидаль. Девушки моего возраста смеются всегда звонко и заразительно. Скажите другое: то, что есть лишь у меня.

– Вы по лужам любили бегать, под дождем, – сказал он, и она восхитилась:

– Я и сейчас очень люблю! Вы точно! Точно знаете все про меня! Говорите еще! – закричала она, уже не замечая того, что сообщает он очевидное: почти все девчонки любят бегать по лужам.

Он повеселел и воскликнул уже дурашливо:

– Вы все время грызли хвостики у своих косичек.

Господи, да какая девчонка не любит грызть своих хвостиков? Но в ее глазах появилось опять восхищение.

– Вы волшебник? – завороженно прошептала она. – Волшебник!

Он с доброй улыбкой покачал головой:

– Нет.

– Тогда разведчик!

– Нет, я просто очень влюбленный мальчишка, который немножечко постарел. И еще я хотел бы познакомиться с вами.

Она удивилась:

– Познакомиться с той, которую знаешь так хорошо?

Он кивнул:

– Да, именно с такими девушками и надо знакомиться. Жаль, раньше не понимал. Но теперь, когда прожита жизнь и давит жестокий опыт, могу вас заверить: на два шага не подходите к тому, кто вам непонятен. Это опасно.

Она погрустнела, задумчиво и внимательно взглянув на него: на его костюм, на его дорогой портфель, на английские туфли…

– Командировочный? – словно охнув, спросила она.

Он стыдливо кивнул – будто признался в тяжком грехе:

– Да. Только-только приехал в ваш город, впереди целый день свободный, от чего я совсем отвык. Не хочется время бездарно терять…

Она рассердилась:

– И таким неприличным образом вы предлагаете мне вас развлечь? Скрасить вам одиночество? Спасибо за откровенность, но я занята!

ССОРА И ПРИМИРЕНИЕ

Она была очень обижена. Принарядилась с утра, причесалась, как дура подкрасилась, чего-то с трепетом намечтала, стреляла глазами то в окна, то в дверь, нетерпеливо ждала и… дождалась. Пришел этот пошлый командировочный и практически ей нахамил.

И где? Здесь, в святая святых!

И цветочки все это слышали!!!

Позор!!!!!!

Никогда еще не было такого ужаса и кошмара в ее магазинчике. Она расстроилась до гнева, до слез – надула губы, глаза потемнели. Что подумают крошки сенполии? Что подумают они о ней?

Мужчина прочитал это горе в ее глазах и понял, как он груб, как неловок.

“Вот тебе результат неправильной жизни. Все в спешке делать привык, всегда и со всеми запросто, – с досадой подумал он. – А кому нужна эта простота? Такая простота даже хуже того воровства, к которому я, кстати, тоже привык.

Черт! Некстати! Совсем некстати! – мысленно взорвался вдруг он. – Некстати я испоганился, изолгался, исподлился! Душу в свалку вонючего мусора превратил! И ради чего? Ради денег, власти и славы? Будто без них быть счастливым нельзя. И даже наоборот: только без них и можно быть бесконечно счастливым.

Как она счастлива, эта девушка – чистая, нежная, милая, не тронутый грязной жизнью цветок – а я сдуру о своих холостяцких проблемах додумался ей рассказать. Кретин! Идиот! Да к такой девушке подойти можно с одним лишь намерением: если имеешь свободное сердце и хочешь просить руки”.

Он был очень огорчен, растерянно топтался у прилавка, из одной руки в другую перекладывал свой английский портфель, вздыхал, и она это заметила и пожалела его. Взгляд ее потеплел.

“Ну зачем набросилась на человека, глупая? Видно же, он хороший. Другой бы плюнул и ушел, мол сорвалось и ладно. Этот же остался, переживает, что некрасиво у него получилось, что обидел меня. Да он и не нарочно обидел. Случайно. Мужчины бывают грубыми потому, что боятся показаться смешными. Да и современные девушки часто к грубости располагают”.

Он почувствовал в ней перемену и проникновенно заговорил:

– Если все, что я тут наболтал, кажется вам обидным, то извините. Я неуклюж и даже безвкусен, но не всегда я был таким бестолковым. Слишком много живу. Жизнь делает нас черствыми, но, клянусь, я с юных лет мечтал о такой славной девушке. Клянусь, из года в год вы мне снились, ваши чудесные серые глаза, ваши пепельные волосы. И пусть я буду банальным, но вы действительно девушка моей мечты.

Сказав это, он испуганно взглянул на нее и попятился:

– Не верите?

Она улыбнулась:

– Конечно верю. Вы тоже мужчина моей мечты.

На его лице мелькнуло сомнение. Она поспешила продолжить:

– Честное слово, когда вижу высокого, плотного, даже массивного мужчину, двигающегося легко и грациозно…

Девушка внезапно покраснела, он ей поверил и сразу начал ревновать.

– И часто вы видите таких мужчин? – спросил он, слегка хмурясь.

Она опять улыбнулась:

– Где же таких часто увидишь?

И без всякого перехода спросила:

– Вы вправду сегодня прилетели в наш город?

– Да. И не знаю куда себя деть.

Сказал и испугался: а вдруг снова обидится?

И, что еще хуже, добавил:

– Простите.

И обреченно подумал: “Теперь уж точно обидится”.

Но она не обиделась – ласково на него посмотрела и ответила:

– Я с удовольствием проведу с вами день и потом, когда мы расстанемся, буду долго его вспоминать. Только не надо приглашать меня в ресторан, – сказала она, глядя на его костюм и портфель. – Лучше я приглашу вас к себе в гости. Идет?

– Идет, – обрадовался он. – Я только что с самолета, не мешало бы душ принять.

И опять испугался: “Ну что я ляпнул? Вот же старый дурак, все ляпаю, ляпаю. Сорок пять лет прожил, а ума так и не нажил. Хоть вообще рот не открывай. Вон она какая стоит волшебная, неземная среди своих красивых фиалок, а я одни пошлости ей говорю. Сейчас возьмет и рассердится и подальше меня пошлет”.

Но она не рассердилась, как ни в чем ни бывало вышла из-за прилавка и стала совсем земной.

– Я живу рядом, на автобусе две остановки, – сказала она и уверенно взяла его под руку.

Глава 11

– Надо звонить в милицию! – воскликнула я. – Вот теперь мы спасены!

Фрося и слова сказать не успела, как я снова набрала 02. Меня сразу узнали – иначе и быть не могло: в душу всем западаю. И очень легко. Представляться частенько мне не приходится, не представлялась я и теперь – меня мгновенно спросили:

– Как ваши дела? Уже закусили?

Второй вопрос я оставила без комментария, а на первый ответила:

– Дела наши плохи, но кое-что я для вас разузнала.

Из трубки нахально раздалось:

– Спасибо, мы вас не просили.

– А зря.

– Ну ладно, так и быть, говорите, – сжалились надо мной.

– Нас похитил Якудза, – ответила я, чем вызвала вопль сомнения.

Теперь в милиции просто не знали как со мной поступить – думаю, у них возникал порыв поспешить на помощь Якудзе.

Лишь сейчас я поняла какую допустила оплошность. Обстоятельства сложились так плохо, что поминать свекровь, с ее детективом, становилось очень опасно. По всему выходило: свекровь и детектив свидетели, а что бывает свидетелям я знала по сериалам. Им бывает “секир башка”!

Да, свекровь моя баба стервозная, но Роберт мне все-таки муж, а она его мать!

Мать его!

Поэтому я сочла нелишним успокоить “ментов”:

– Свидетелей похищения нет и быть не могло. Якудза похитил нас очень тайно. И тайну эту я только вам доверить могу, поэтому поспешите, пока мы еще кое-как живы.

Хотела ограничиться этим, но не удержалась от любопытства, спросив:

– Как вы собираетесь нас спасать?

После длительной паузы мне сообщили:

– Надо крепко подумать.

Я мигом взбесилась.

– Подумать?! Не за свое дело беретесь! – рявкнула я. – Лучше шерстите все “малины” и все дома, где обитает Якудза! В одном из них мы и сидим! Уверена, теперь у вас дел немало!

– Разберемся, – ответили мне. – Лучше скажите, чем занимаетесь.

– Глупый вопрос! Чем я могу заниматься в чужой полутемной комнате? Я здесь сижу!

– Что у вас за профессия?

Я ничего не слышала, я продолжала:

– Ха, сижу, прохлаждаюсь без дела, и это в то время, когда меня ждут у трапа фанаты!

– Фанаты? Какие фанаты? – насторожилась милиция. – Вы террористка?

– Что вы себе позволяете! – рявкнула я, собираясь гневно отвергнуть поклеп, но, как это часто бывает с талантами, над глупостью призадумалась, и нешуточно зашевелила мозгами – слава богу, есть чем шевелить.

“А разве не терроризм современная проза? – задалась я вопросом. – А фантастика? А детективы? О журналах-газетах не говорю: там зачастую пишут такое, что даже у ангела вырастет хвост и полезут рога. А включив телевизор, этот ангел скопытится, так ужасны сценарии фильмов: режут, взрывают, насилуют, бьют. Милиция, кстати, бездействует. Особенно в детективах. Там преступник что хочет творит, создавая иллюзию неуловимости. Грабь, убивай – кроме какой-нибудь сумасшедшей бабенки все равно никто не поймает. Любой же дурак знает, что в жизни бабенок таких у нас нет. Ну разве что я. Но я-то одна, а преступников много. А у нас подрастают молодые мозги – плеяды мозгов на таких детективах! Что ждет наше общество?”

Вот такая короткая мысль, и ту перебили.

– В чем дело? – рассердилась “милиция”. – Почему вы молчите?

– Думаю, – ответила я, сомневаясь, что там понимают, что это такое.

Так и вышло, меня мгновенно спросили:

– Думаете?

Я пояснила:

– Раскидываю умом!

– Над чем?

– Над пагубным влиянием прессы на беззащитные молодые мозги.

– Вы сумасшедшая?

– Да, я современный писатель! Разве психически нормальный человек согласится наживать геморрой, портить зрение и гробить свой позвоночник за те гонорары, которые предлагают наши издательства? Разумеется, я сумасшедшая, потому что я соглашаюсь. Впрочем, и я не осталась в долгу: как платят, так и пишу.

“Трубка” прозрела:

– Так вы писатель?

– Само собой, и уж поверьте, это похуже, чем терроризм.

И еще будут мне говорить, что у нас тупая милиция! Вздор! Узнав, что я писатель, “мент” подобрел.

– Хороший писатель? – раздался вопрос.

Поскольку искренность не изменила мне, пришлось повиниться:

– Очень плохой.

– Не признают? – опечалилась “трубка”.

– Напротив, даже собаки читают меня.

Предельное изумление:

– Тогда почему вы плохой писатель?

– Статистика утверждает, что перевес на стороне дураков. Тут уж судите сами.

“Трубка” скорбно посетовала:

– И почему-то все дураки собрались в моем отделении.

– Среди нас, писателей, дураков не меньше, – призналась я, стопроцентно не имея ввиду себя.

– Да знаю, – ответила “трубка”, проникаясь ко мне симпатией.

Я тоже смекнула, что у нас зародилась беседа интеллигентов – тонкие души друг друга нашли и эстетически смотрят на жизнь единым мысленным взором.

“Теперь мне “трубка” пропасть не даст, – подумала я, – теперь мы друзья до гроба”.

Так и вышло. “Трубка” сказала:

– Вот что, девушка…

Я уточнила, слегка приврав:

– Мне сорок лет.

– А выглядите моложе.

– Это вы меня еще не видели! – восхищенно воскликнула я и подумала: “В знойной моей красе!”

– Надеюсь, увижу, – оптимистично заверила “трубка” и пессимистично продолжила: – Дело дрянь, если вас похитил Якудза. Против него здесь никто не пойдет, разве что не поступит приказ свыше.

Я поразилась:

– Неужели в вашей губернии налажена связь с самим Богом?

– Юмор люблю, – хохотнула “трубка”, – но мне не до смеха. Умеете вы задавать задачи, только решай. Ну, да попробую ненавязчиво разузнать к чему клонит Якудза.

– Да-да, разузнайте, – посоветовала я, – особенно упирайте на то, зачем Якудзе порнуха.

– Ну это я вам сразу скажу, – ответила “трубка”. – Порнуха – бизнес его. Как и все остальное.

– Да, но меня он зачем снимал?

– Видимо, у вас присутствую данные. Кстати, как ваше имя?

Доверие было мое уже таково, что я чуть не представилась, но вовремя сообразила, что это опасно как для меня, так и для “трубки”.

– Обстоятельства за то, – ответила я, – что нам лучше друг друга не знать. Мало ли как там будет в дальнейшем?

– Правильно. Если вас вдруг начнут пытать, а вы имя мое назовете, жена моя станет вдовой.

– А дети сиротами, – добавила я, радуясь, что нет у меня ни жены, ни детей.

И тут меня осенило: “Как – нет? А Санька – приемный сын! Чем он мне не дитенок?

А Роберт?

Муж не хуже жены! И что там “трубка” еще говорила? Пытать?

Меня будут пытать?!”

Мне стало дурно.

– Считаете, нас могут пытать? – пролепетала я, слабея от страха.

– Обязательно будут, – заверила “трубка”. – Якудза мастер в таких делах.

– Но я к его мастерству не готова!

– Так приготовьтесь. Времени мало осталось.

Я глупо брякнулась в обморок, внезапно обрывая важный деловой разговор.

Очнулась я на полу – Фрося тормошила меня со словами:

– Соня, что “мент” сказал?

С присущей мне сообразительностью я поняла, что в отключке прохлаждалась недолго.

– За дело приниматься пора! – воскликнула я, охваченная мыслью продолжить деловой разговор: должна же я точно знать что нам с Фросей вот-вот предстоит.

Игнорируя изумление подруги, я быстро набрала 02 и спросила:

– Как нас будут пытать?

Мне ответили:

– Разницы нет.

– Ха! Это смотря кому! Мне разница есть! Может, я лучше сама повешусь! Оно как-то надежней, чем доверяться Якудзе.

Кто-то меня заверил:

– Якудза не подведет.

– Думаете?

– Точно знаю!

И с ужасом я осознала, что голос совсем не тот: злой и холодный, без прежней дружеской нежности.

Мне стало дурно: “Неужели собеседника подменили?”

Дальнейшее показало, что я права. Секунду спустя был задан жестокий вопрос:

– Дамочка, вы что, шалите?

– Какой там шалю, – промямлила я, понимая, что надо сворачивать разговор.

Я поступила разумней – я разговор оборвала и воззрилась на потолок с такой усердной задумчивостью, что Фрося настороженно спросила:

– Сонечка, что с тобой?

– Случилось ужасное, – воскликнула я, – “трубка” куда-то пропала, а ведь она очарована мной была, она мне почти уже помогала.

Ефросинья, сосредоточенно вглядываясь в мое лицо, растерянно возразила:

– Сонечка, ты трубку не потеряла, ты ее держишь в руке.

– Если бы! Но это не так, “трубка” пропала, – заверила я и с потрясающей стены легкостью вскарабкалась на подоконник.

Меня привлек шнур, висящий у штор. Хороший шнур, ладный и длинный. Я вцепилась в него, испытывая на прочность, Фрося же возопила:

– Сонечка! Что ты делаешь?

– Разве не видишь, – ответила я, – собираюсь повеситься, а ты мне мешаешь.

– Это я еще не мешаю! – завопила подруга и, схватив меня за ноги, начала активно мешать.