Текст книги "Провидица (СИ)"

Автор книги: Людмила Цымбал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

– Прям взяла и вот так просто спросила? – изумилась Ами.

– А что тут такого? Спросить всегда можно. Не побьют же за это! Между прочим, они очень даже словоохотливые. А Ориен даже нравоучениями всю дорогу занимался. Как дед старый, честное слово!

Мы смеялись еще долго и, конечно же, болтали обо всем. Первая и главная тема, естественно о парнях. Кто кому больше понравился. Обсудили все. Цвет глаз, волос, рост. Короче, как всегда. Даже походку, не обошли стороной. И тут к нам постучали. Я вскочила с «кровати» и быстренько дошла до двери. За ней оказался дед со свечкой в руках. Старый монах обвел всех нас быстрым взглядом.

– Девушки, настало время ночного отдыха. Расходитесь каждая по своим комнатам и спокойной ночи, – он, немедля боле, развернулся и пошел в свою комнату.

Девчонки подскочили как ужаленные и быстренько просочились мимо меня в дверной проем.

– Доброй ночи учитель Шин! – сказали они ему и поклонились.

– Спокойной ночи Риса, – поцеловав меня в щеку, промурлыкала Тия.

– Спокойной, – ответила я. – И тебе Ами тоже. Надеюсь, у нас после сна будет хоть немного выспавшийся вид.

– Приятных сновидений девочки. Риса постарайся не проспать с утра. Здесь не принято будить друг друга. Учитель говорил, что так воспитывается хорошая привычка вставать рано. Ложись спать сейчас. Хорошо?

– Я постараюсь заснуть Ами. Даю честное слово – и, хохоча, закрыла за подругами дверь.

«М-да! Лечь – то я легла. А как спать на этом? Может быть пальто подложить. Хотя нет! Оно у меня единственное. Не дай духи испорчу. Что мне тогда в одном платке ходить? Подушка тоже ужас полный. Хоть выкинь да руку подложи. Точно! Платок»!

Я встала и подошла к шкафу. Тот был до такой степени старый и уже рассохшийся, что, когда я его открывала, скрип дверей был слышен, наверное, в ближайшей деревне. Я быстренько нашарила рукой платок (так как свечку-то я задула уже) и вытащила его. И опять громкий, противный скрежет деревянных створок. Закрыла!

Свернув пушистый, толстый материал в несколько раз и положив на подушку– валик, мне стало намного комфортнее. А вот попе совсем нет! Тут я решила, что половины одеяла мне будет вполне достаточно. Поэтому вторую половину я подстелила под себя. Скажу честно – помогло не особо. Но все же лучше, чем ничего!

Лягушки за окном надрывно квакали, одна громче другой. Какие– то шуршания и треск кузнечиков. Все было настолько непривычно для меня. В детстве я тоже не могла по долгу из-за этих звуков заснуть. Все боялась, что ко мне заползет змея, или может быть, волк укусит. Много у ребенка страхов, а у взрослой так вообще. Еще немного повертевшись, поразмыслив над своей нелегкой судьбой, я все же провалилась в сон без всяких сновидений.

Глава 4

Утро было не добрым. А собственно на это я и не рассчитывала особо. Меня разбудил настойчивый стук в дверь... Еще и еще!

«Да встаю я уже, встаю! Чего так тарабанить?! И где этот облезлый петух со своим воплем»?

Сонная, с одним открытым глазом, я подошла к двери и отодвинула ее в сторону. Парень, смотрел на меня с какими-то, только ему ведомыми, сомнениями. Я же стояла в ночной сорочке чуть ниже колена, с длинным рукавом. И меня сейчас мало заботило, что она тоненькая и не особо скрывало девичье тело. Не прозрачная и то хлеб.

А вот парнишка был уже одет, как всегда и судя по виду довольно таки давно. Его карие глаза не смогли отказать себе в удовольствии и бегло осмотрели меня. На лбу у него был большой шрам, рассекающий правую бровь. Это сильно бросалось в глаза, и придавало ему какой-то залихватский вид. Про таких как он говорят обычно, что шрамы украшают мужчин. Его точно не портил, а делал слегка удивленным. Или он действительно был поражен увиденным, кто его знает!

– Доволен или чего-нибудь не хватает? – осведомилась я, зевая.

Прекрасно понимаю, что с утра выгляжу как общипанная ворона, но мне абсолютно все равно. Тот быстренько перевел взгляд на мое слегка помятое лицо.

– Ты проспала утреннюю молитву. Учитель послал за тобой.

– У-мм! Понятно. Ты кто? – знаю, что хамка с утра, но ничего не могу с собой поделать.

– Я Айвен.

– Приятно познакомится, а я Риса.

– Это я знаю. Так ты идешь? – теперь он смотрел куда угодно, только не на меня (поскольку я решила подтянутся, дабы размять затекшие за ночь мышцы, и моя ночная рубаха поползла вверх).

– Конечно иду. Я только быстренько умоюсь и переоденусь, – ответила я.

– Быстренько!? – усмехнулся тот и развернулся, чтоб уйти. – Поторапливайся, – сказал он вдогонку.

– Бегу уже, – буркнула я уже в пустой коридор и скрылась за дверью.

Конечно, меня не погладили по головке, когда я переодетая в форменную одежду (нижняя рубаха и штаны, а поверх синий халат с поясом) пришла в обеденный зал. Даже волосы не успела заплести, так и пришла с распушенным.

– Извините, я опоздала. Не услышала того облезлого петуха, что верещит по утрам.

– Если не спать по ночам, а шкафами греметь, так и день проспать можно, – начал дед свою проповедь. -И вовсе петух не облезлый. Это порода такая. Но я не об этом... Ты опоздала на утреннюю молитву и опоздала к завтраку. Мне пришлось посылать за тобой Айвена, а ведь он не нанимался тебя будить по утрам. Поэтому ты опять будешь наказана и до обеда пойдешь прибирать задний двор. Он уже давно не метен был. Ученикам все некогда было. Так что ступай и подумай хорошенько над своим поведением. Оно неприемлемо.

– Дед! Ты это сейчас серьезно? – опешила я. По утрам и так настроения никакого, а с голоду так вообще днем с огнем не сыщешь.

– Я всегда серьезен Риса.

Все те, кто сидел за столом ко мне лицом, сочувственно посмотрели на меня. Особенно девочки. Те чуть не плакали. А я так сильно разозлилась, что чуть не стала ругаться бранью. От обиды на весь белый свет, во главе с дедом. Я развернулась, чтобы уйти... Пойду, посижу на свежем воздухе, курочек посчитаю. Все равно до обеда двор убирать. Он небольшой, так что спешить не буду. А деду теперь я не внучка. Пусть так и знает! Я поклонилась ему, чуть ли не в пояс.

– Как прикажете, учитель. Посижу на диете, может схудну немного. Давно хотела.

– Метла за углом, возле сливового дерева, – пояснил дед и спокойно стал кушать.

Я резко развернулась, и злющая вышла, куда было велено. Тоже мне монастырь. Самая страшная тюрьма и то не так сурова будет.

«Подумаешь, проспала. Это, между прочим, с непривычки. Можно было бы и понять. А если я так каждое утро просыпать буду. Со свету сживет, а не накормит, что ли»?

Солнышко неспешно подымалось на небосводе, даря покой и уют. Утренняя прохлада и свежесть немного остудили мой пыл. Слышно было лишь кудахтанье домашней птицы и мерное постукивание дятла недалеко в лесу. И не единого лишнего звука, как я привыкла в городе. Нет громких криков и ругани на улицах. Свиста мальчишек, спешащих по своим ранним делам. Воздух свежий, свежий. Я глубоко вдохнула его. Сливовое дерево начало набирать свой цвет и маленькие, нежно – розовые лепестки несмело расправляли свои бутоны. От дерева исходил еле уловимый сладкий аромат. Как не подойти и не обнять его ствол, не прикоснутся к нежности цветка. Дерево трепетало!

«Ку-ку! Ку-ку»!

Где– то недалеко в лесу, я отчетливо услышала кукушку. И, как в детстве, шутя, решила задать вопрос.

– Кукушка, кукушка сколько мне жить осталось? А то чувствую, что с одноразовым питанием недолго протяну.

«Ку-ку, ку-ку, ку-ку» ...

– Не хочешь ли ты мне голубушка сказать, что мучится я, буду еще долго?

– Очень долго, если будешь стоять и подпирать дерево, слушая кукушку. Может, наконец, возьмешь метлу и подметешь двор?

В дверном проходе появился Грем, затем вышел другой парень (я еще с ним не познакомилась). Они вдвоем несли по два пустых ведра. Видимо намериваясь отнести воды в жилую часть дома.

– А ты мне не указывай что делать. Хочу, стою. Двор можно и за пять минут вымести.

– Точно. А еще кур покормить. В поилку для свиней воды налить. Затем у них в загончике убрать. На учебной террасе полы вымыть, все перила протереть.

– Ты сейчас пошутил? – обалдела я.

– Ни в коем разе. Я вполне серьезно говорю. Еман может подтвердить.

Второй парень уже с полными ведрами воды, проходя мимо ошарашенной меня, утвердительно кивнул. Он был чистокровный шийенец, со смуглой кожей и раскосыми угольно черными глазами. У него единственного был длинный волос. Наверное, ниже лопаток, если распустит. Сейчас же волос был собран в хвостик. На голову он был ниже Грема.

Я была просто убита этой новостью. Когда парни зашли опять в дом я, ругаясь про себя, взялась за метлу. Осмотрев с тоскою поле деятельности, принялась за работу. Теперь двор не казался мне таким уж и маленьким. Куры, снующие туда – сюда, все время мешали мне мести. Я их вместе с мусором и мела: «Нечего тут расхаживать, покуда я убираюсь»! Те, совсем были не рады моему появлению. Видимо кроме меня никто их так не шпынял. Нахохлились, глазки, обиженные вытаращили. Хотя, что тут подметать? Только пыль поднимала пополам с куриными перьями. Иногда веточки собирала руками и выкидывала в уже собранную мной кучку.

Солнышко пыталось мне сказать, что слишком много работы на сегодня я уже выполнила. И знаете, я была с ним согласна. Сидя на пороге кухни, я пряталась от солнечных лучей, мокрой тряпкой вытирая прилипшую грязь со лба. Волосы все время мешались мне. И я их связала узлом на затылке, закрепив найденной веревкой. Разило от меня не самым приятным образом. Мне даже пришлось расстегнуть халат и остаться в одной рубахе и штанах. Благо в это время на заднем дворе не было ни души.

Судя по звукам, доносящимся с переднего двора, у парней вовсю шла тренировка. Разобрать (то бишь услышать) что к чему, мне мешали куры, постоянно кудахчущие. И, конечно же, старый облезлый петух, время от времени громко голосящий на всю округу. А может быть и не такой уж и старый. Может быть, дед говорил правду, о такой общипанной пароде. Не может же в самом-то деле тот петух, что мешал мне в далеком прошлом, быть жив до сих пор.

А вот девочек я увидела на той террасе, где мы были вчера. Они сидела так же перед дедом, а тот что-то говорил им. Пока я занималась физическим трудом, они просвещались духовно. Я слышала лишь некоторые моменты, когда достаточно близко подходила к веранде. Учитель Шин, говорил размеренно и не громко, что-то об усердном пути к духовному и физическому самосовершенствованию. Якобы путь этот не легок, тягостен, ведет ко множеству самоограничений. На последнем я даже остановилась с метлой в руках. По-моему, у меня в этом монастыре больше всех самоограничений.

Живот уже сводило от голода. Дед еще много говорил. О том, чему будет обучать нас. Помимо медитаций, мы будем изучать прикладные науки. Среди прочего, я услышала про древний язык. Только никак в толк не могу взять, зачем? А вот про медицину – это он правильно сказал. Женщина – лекарь, то что нужно. У нее руки нежнее. И обучение, как оказалось, будет проводить не только один дед, но и несколько других старших монахов, которые прибудут сюда, как только это будет возможно. А пока учитель Шин будет проводить свои лекции в одиночку.

Все что я услышала, за время моего уборочного процесса, ни в коей мере не вдохновил меня. Порой мне казалось, что лучше на фабрике работать. Там таких стараний не требуется. Мы столько должны будем выучить и познать, в голове не укладывается. Особенно если я вот так буду слушать, в пол уха. Боюсь, придется по ночам осваивать науки. Я тяжко вздохнула и отложила метлу в сторону.

Глава 5

Несколько недель прошли в относительном спокойствии. Меня не часто наказывали. В основном за опоздания на утреннюю молитву. Ну не могу я проснутся вовремя, пока солнце еще не встало. Для меня это слишком рано. А ложилась я поздно (тоже все из-за занятий). Почему все остальные к этому привыкли?

Из-за того, что я систематически пропускала завтрак (и конечно же в наказание физический труд) мне удалось сбросить несколько килограммов. Хотя если быть откровенной, то они для меня были абсолютно не лишними. Это вынужденно.

Впрочем, так считали многие и не стеснялись мне об этом говорить. Особенно Ориен, вечно со своими нравоучениями.

– Ты скоро на рыбу сушеную станешь похожа. Или тень. Так нельзя! Умей держать язык за зубами. Знаешь, как мудрые люди говорят: молчание – золото.

– Ориен, а тебе не говорили, что ты зануда! – ныла я в ответ на его проповедь.

– Говорила... Тебе тоже говоришь, а все равно бесполезно...

После пропущенного завтрака (и перед моим наказанием) мы все вместе выходили во двор, перед храмом и медитировали. В любую погоду. Хоть дождь, хоть ветер. Не важно. Лично я была этому не рада. Как, впрочем, Тия и Ами. Только они не высказывали это учителю, в отличие от меня. За это я тоже была наказана. И провела на кухне весь день. А ночью училась. Все как я и предполагала в начале. Но мой характер было не сломить. Я уперлась, как бык рогами в землю. Если я такая, какая я есть, то этого не изменить никакими наказаниями. Хотя все же пронимала, что иногда и я перегибала палку. Девочки очень за меня переживали и постоянно просили меня быть повнимательнее.

Не говорить лишнего и делать все как говорят. Я пыталась. Честное слово! Мне и самой не в радость постоянно выполнять дополнительную работу. Но, несмотря на это, единственные кто все же этому были искренне рады – парни. Причем все до единого. Теперь у них была помощница в хозяйстве. Так как монастырь не принимал на постоянную работу других людей, а жили тут только мы. Лишь иногда в монастырь заходят паломники или люди из деревни. Всю работу по уборке, готовке, глажке и так далее, выполняли поначалу ученики деда. А с некоторых пор их быт существенно облегчило мое появление.

Зато нам было весело. Они были такими разными. Каждый со своими жизненными историями. У кого простая, а у кого весьма сложная, но непременно каждая очень интересная. К примеру, каким образом тот или иной ученик попадали на обучение к моему деду. Еман и Грем были первыми, лишь потому что они остались круглыми сиротами в свои четыре – пять лет... Их родители жили в одной деревне. Во время последней эпидемии многие погибли в том числе и они. А вот своих детей им удалось спасти, вовремя переправив их в монастырь и уговорив старого отшельника принять и обучить мальчишек. Сначала дед не хотел никого принимать и тем более обучать, но понял, как это важно для этих детей, оставшихся совершенно одних.

Потом все узнали, что отшельник стал брать на обучение. Каждый хотел привести свое чадо к великому монаху, но тот взял лишь нескольких, посчитав их достойными и наиболее способными к науке. По каким параметрам он отбирал их, для все оставалось загадкой. Ведь не каждый из них поначалу был силен и вынослив. А денег дед отродясь не брал. Митрий, к примеру, был самый маленький из всех и не только по годам, но и по своей физической силе. Сейчас же никто б не рискнул встать у него на пути. Ну если только ради того, чтобы проверить себя... но я бы не советовала.

Только сегодня они сходились все в одном... зачем я так себя виду? Ориен так вообще чуть ли не стал плеваться, когда в очередной раз увидел меня возле себя на кухне, в качестве помощника.

– Ты опять тут!? Что на этот раз? – друг вытер пыльные от муки руки.

Взяв кружку с водой, он вылил ее содержимое в сотворенную им воронку в центре мучной кучи. Затем стал с усердием вымешивать тесто. Я спокойно подошла к нему вплотную и взяла обеими руками его голову, дабы повернуть к себе лицом. Тот опешил, совсем не ожидая такого.

– Что ты делаешь? – удивился он и попытался отвернутся.

– Стой смирно, кусать я тебя не буду. Даже если ты не рад меня видеть. У тебя на лбу измазано все мукой. Дай я вытру. А то ходишь, как свинюшка.

Ориен смотрел на меня не мигая, пока я краем полотенца вытирала ему муку. Неожиданно он наклонился ко мне и легонько поцеловал в губы. Возникло приятное ощущение, будто невесомое, нежное прикосновение лепестка. Потом он, видимо опомнился и быстренько отстранился, чуть не роняя при этом миску с остатками муки. Резким и ловким движением руки он успел ухватить ее и поставил опять на стол. Не проронив при этом ни крошки.

– Извини, я нечаянно. Само как-то получилось, – смутился своего порыва парень.

– Вот! А ты говоришь, что я тут делаю, – слегка покраснела я, от неожиданности.

– Не понял, где тут связь?

– Я про то, что это у меня тоже само как-то получается. Я нечаянно что-то говорю или делаю, а деду это не нравится. Он вообще на мне отрывается по-полной. Вас наказывать не за что, вы видимо прошли эту стадию уже довольно таки давно. Девочки тоже ведут себя безукоризненно. Остаюсь я одна. Отдушина у старичка. А чем ты опять недоволен? Я между прочим, в отличии от Ами и Тии, много уже чего знаю. Вон скоро могу поварскую книгу писать о шийенской кухне. Гордится должен мною!

– Риса, сколько тебе говорить можно. Не стоит так себя вести. Он ведь не только твой родственник. А в первую и основную очередь – учитель. Своим поведением ты ставишь его в затруднительную ситуацию. Он вынужден тебя наказывать. Дабы ты не подавала плохой пример остальным. Разве не понимаешь?

– Ориен! – застонала я, одевая свой фартук. – Что ты такой зануда?

– Я не зануда. Просто пытаюсь тебе помочь. А ты как будто нарочно не хочешь слушать.

– Так ты уже помог.

– Да! И в чем же?

Ориен перестал мять тесто и нарезал его на небольшие порции, одну из которых передал мне. Я уже по обыкновению, раскатала его в пухлый жгут и нарезала на маленькие кусочки.

– Узнать...

Он уставился на меня в непонимании.

– Что узнать? Я вроде бы ничему не учил тебя. Кроме как тесто нарезать.

– Как же нет! А поцелуй?!

Мы стали лепить пельмешки. У Ориена чуть ложка не упала, которой он накладывал мясо на кружочки из теста.

– ???

– Я раньше никогда не целовалась и поэтому не могла знать, как это. Ты помог. Вот! Разве это не наука своего рода.

– Не знаю. Смотря как к этому относится. Наверное. Ты извини, если я тебя обидел. Просто... Ну не знаю. Ты была так близко... Короче, прости!

– Я не в обиде. Наоборот здорово, если честно. Это так необычно. Для меня, по крайней мере. Ну а все же что тебя подвигло на это? Ты вроде бы все время на меня ворчишь, значит, я тебе не нравлюсь, а тут такое.

– Ворчу, как ты выражаешься, не потому что ты мне не нравишься. Я тебе уже это сто раз объяснял. А поцеловал я потому ...

Не успел он мне договорить. В комнату быстрым шагом вошли Ами и Тия. Ориен отскочил от меня на почтительное расстояние, хотя и так не прижимался. Левой ногой, по недосмотру, наступил в ведро с водой, расплескав добрую половину. Не ожидая такого подвоха, тот стал размахивать руками как мельница. Успев, ухватится за край стола. Но все же удача решила, что этого с него достаточно. Поскольку на столе была повсюду мука, то его рука соскользнула. Дабы найти точку опоры, Ориен выгнул другую руку назад и уперся ею о пол (как перекошенный мостик через речку). Выглядело это комично. Я не смогла сдержать смех.

Девчонки смотрели, оторопевши, на бедного, раскорячившегося парня. Который не мог встать самостоятельно, потому что боялся разлить остатки воды.

– Риса, хватит смеяться. Лично мне сейчас не до шуток, – упрекнул меня парень.

– Прости. Я не могу остановится, глядя на тебя. Ты как?

– Неплохо. Только тебе придется вытащить мою ногу из ведра. Только аккуратней. Нельзя разливать остатки воды.

– Почему? -изумилась я, подходя к парню и помогая ему освободится.

– Потому что вода – это источник жизни и ее нельзя вот так просто разбазаривать. Тебя учитель не говорил об этом?

– Не помню. Может быть, меня в тот момент не было на занятиях. Скорее всего, я чем-то другим была занята.

После того как нога Ориена была освобождена и ведро с остатками воды отодвинуто в сторонку, тот укоризненно посмотрел на меня, но не стал начинать старую песенку. Понимая, что не поможет.

– А вы девушки, зачем пожаловали? Только не говорите мне, что вас учитель тоже наказал.

Мы уставились на них, как на нечто невообразимое. Действительно с чего это они тут?

– Нас действительно послал учитель вам в подмогу, – начала Ами, – только не в наказание. Мы в отличие от Рисы, умеем слушать и выполнять требуемое, – с этими словами подруга цокнула языком в мою сторону.

«Нет, ну вам не угодишь! Я между прочим уже стараюсь вообще, как можно реже попадаться деду на глаза»!

– А зачем нам помощь, мы и так неплохо справляемся?

– К нам пожаловали учителя с монастыря «Святой дух». Всего трое. Поэтому, чтоб быстрее всех накормить нас послали на кухню. Ну чем помогать нужно? – Тия закатала рукава и уставилась на нас обоих.

– Это не ко мне, – тут же спохватилась я. – Ориен, командуй!

И вот когда мы закончили с приготовлением ужина, то смогли, наконец, увидеть тех, о ком рассказывали девочки на кухне. Трое пожилых монахов сидели за столом вместе с остальными. Они были похожи друг на друга. Седые, коротко стриженые волосы, небольшие бородки. Одеты тоже были абсолютно одинаково. В коричневые тоги, подпоясанные простой веревкой. Ничего лишнего. Только у одного из них на лбу была татуировка в виде непонятной мне руны. Дед как всегда сидел во главе стола, и они вчетвером, о чем– то тихо переговаривались.

Когда мы вошли в столовую, то тут же поклонились учителям. У меня чуть горох из пиалы не выпал, но я смогла не упасть в грязь лицом, перед гостями. Те встали со своих мест и сделали в ответ тоже самое. Первым заговорил дед:

– Добрый вечер ученики. Прошу проходить. Поставьте еду на стол и садитесь. – Когда мы это сделали, тот продолжил. – Хочу представить вам старших монахов монастыря «Святой дух» гор Тингшея. Учитель Кагу, учитель Фан и учитель Дао. Они будут преподавать вам, девочки, науки и медицину. Так же помогут мне с тренировками у моих учеников. Они останутся тут до второго месяца лета, пока не начался великий пост. Потом они вынуждены будут покинуть наш монастырь, и вернутся к себе в горы.

– Позвольте спросить учитель, – подала голос Ами.

– Позволяю.

– Хватит ли нам времени для того чтобы все выучить, за столь короткий срок?

– А ты, куда – то торопишься Ами? – уточнил дед.

– Нет, но до начала второго месяца лета осталось чуть больше четырех недель...

– Для начала этого вполне достаточно. Я смогу продолжить ваше обучение самостоятельно, пока ваши учителя не прибудут вновь. Это будет в начале первого месяца зимы, сразу по окончанию поста. Поскольку вам не требуется углубленное изучение наук, то и заниматься вы будите не так много.

«С ума сойти. Не так много! Да мы уже не знаем, куда поместить все те знания, что сейчас дает нам дед. Я даже боюсь представить, что будет потом. Когда эти милые старички возьмутся за нас».

Мысли были не веселые... лица грустные (у нас девочек). Я ковырялась палочками в тарелке с пельмешками, гоняя их по всей пиале. Смотрю, не у одной меня такой плохой аппетит. Вновь прибывшие монахи тоже не страдали обжорством. Они ели лишь овощи (и то по несколько кусочков) и пили зеленый чай из маленьких чашек.

«Как они соответствуют названию своего монастыря. Диву даюсь! Можно сказать, что они питаются одним святым духом. Где только силы берут? Интересно: нас они тоже так будут заставлять? Я и так не часто питаюсь».