Текст книги "Полдень, XXI век (декабрь 2011)"

Автор книги: Любовь Романова

Соавторы: Вадим Картушов,Елена Первушина,Сергей Карпов,Владимир Марышев,Лев Гурский,Ирина Скидневская,Константин Аникин,Арина Трой
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Риджини хотел сказать, что его мир вовсе не идеален. Собственно, только с приходом землян они перестали голодать и воевать за территории. И еще, что им по большому счету безразлично, по какой цене им продают лекарства и семена, главное – чтобы продавали. Но понял, что этого говорить не стоит. Не это сейчас нужно Мадлен. А он привык давать всем то, что им нужно.

– Мы отдадим вам ту информацию, которая у нас есть о злоупотреблениях ваших людей, – сказал он. – Надеюсь, вы сумеете ею распорядиться.

На самом деле он надеялся, что Мадлен – девушка достаточно ушная и решительная, и поймет, что в одиночку она ничего не сможет. Она будет искать союзников. А из союзников получаются отличные близкие люди. Не только партнеры для соития, но и спутники, друзья. Это, конечно, не то же самое, что родственники, но для человека может оказаться вполне достаточно.

6

Риджини отвез Мадлен в Пигги-порт и сразу же, не задерживаясь, полетел назад. Домой он вернулся уже в темноте. Прилег на коврик в общей комнате, поближе к стене, следил за пляшущим в очаге огнем и слушал песни Рилири.

Кто-то осторожно тронул его за плечо. Это была Реджини – она принесла ему чашку с пальмовым вином, разбавленным соком, и миску бобов в остром соусе – его любимое блюдо.

– Ты узнал, кто убил землянина? – спросила она тихо, перебирая волосы на его спине.

Риджини с грустью подумал о собственной великолепной версии – страшный заговор, объединивший семью и жадных землян, «мафия» – как это называли в фильмах. Они врываются в дом, пышут яростью, гонятся за несчастной жертвой… Действительность, как водится, оказалась гораздо проще и непригляднее.

– Его убили мы, – ответил он Реджини.

– Мы?

– Мы оказались не теми, кого он надеялся встретить. Мы не смогли ему дать то, в чем он нуждался. Обманули его. И он умер.

– О… – печально протянула Реджини. – Он ведь дал нам так много. Бабушка говорила, что раньше мы жили в пещерах, а детей подвешивали в люльках к потолку, чтобы защитить от агоррисов и флоперов. А теперь благодаря землянам мы живем в домах с каменным полом, куда агоррисы и флоперы не могут забраться. Мы едим досыта… И когда я болела, меня вылечили лекарства землян. И они учат нас таким чудесным вещам. Если бы я знала, что ему грустно, я бы рассказала ему, как благодарна, и, возможно, ему стало бы легче. Почему вы, взрослые, не могли дать ему то, чего он хотел? Ты умиротворитель? Зачем тогда ты нужен?

Риджини склонил голову, признавая справедливость упреков.

– Мы не знали, – сказал он. – А если бы и знали, всё равно ничего не могли бы сделать… Он хотел невозможного.

– О, это так по-человечески… А что ты собираешься сделать? Ты что-то придумал?

– Да, – ответил Риджини твердо. – Завтра я расскажу о своем решении на Совете, но тебе могу сказать сейчас, ты ведь моя помощница.

– Скажи, – попросила Реджини.

– Во-первых, мы похороним Стивена здесь, у нашего дома, под биграпом, что дает так много плодов. Человек не мог присоединиться к нам при жизни, но будет с нашей семьей после смерти. Во-вторых, первого ребенка, который родится в семье, мы назовем Стивеном, и он передаст это имя дальше, сквозь поколения. Мне кажется, это умиротворило бы его. По крайней мере, это умиротворит меня.

– Да будет так, – прошептала Реджини.

Константин Аникин
Без ГМО

Рассказ

Без ГМО было плохо. Крисп был в этом уверен. Скучно и тоскливо. С ГМО все было по-другому, с ним было гораздо веселее. Это была совсем другая жизнь, с ГМО. Крисп предполагал, что он обиделся и ушел. Дед ведь говорил, что некоторым людям ГМО не нравился. Наверное, кричали на него, дразнили. Вот он и ушел. Может, он спрятался, там, в Лесу? – думал Крисп.

Отсюда было видно только несколько самых высоких деревьев Леса, подпиравших небо на горизонте. Странные они были. Серые, громадные, ничего выше Крисп не видел, очень ровные, без веток и кроны. Как будто от них остались лишь одни ровно опиленные стволы. Может, так оно и было, Крисп не знал.

В Лес ходить запрещалось. Родители говорили, что там очень опасно. Правда, когда Крисп спрашивал, чем это таким Лес опасен, родители отмахивались ветками. Мол, опасен и все. И заруби себе на стебле.

Лес был опасный, а дед был старый. Он единственный из них, кто помнил ГМО. Может, даже разговаривал с ним. Правда, из-за того, что дед был стар и совсем укоренился, он уже плохо соображал. Поэтому деталей он не помнил. Как выглядел ГМО, чего хотел, почему обиделся и ушел от людей? Ничего не помнил, клубень старый. Вообще, от деда в последнее время было мало толку, он уже настолько поредел, что даже крона его пропускала плохой дождь. Вере-Аните, вон, недавно упала одна капля на голову, еле потом волосы ей отрастили. Всей семьей старались. Аж подсохли все. На Верины колосья слюны не напасешься. Очень они у нее густые и колосистые.

Вообще Криспу полагалось думать не о ГМО, а о морковке. Такое задание дал отец. Намертво прирасти к ограде и следить за морковкой. Она почти уже созрела. А завтра будет ярмарка в Мендель-маркет, где отец будет менять их морковку на капусту, картошку и овес. Может, даже на яблоки и виноград. Эх, скорей бы завтра, подумал Крисп. Он любил ярмарку. Все же какое-то разнообразие, хоть на других людей можно поглазеть. А то в их деревне, Уотсон-крик, уже совсем никого не осталось. Когда-то она была большая, целых три аллели, и в каждой дворов по десять. А сейчас… Только они и остались. Были, правда, еще Розенблюмы, они росли на другом берегу дренажной канавы. Розенблюмы выращивали рожь за оврагом, но в последнее время совсем заколосились. Уже полгода никого из них не было видно. Папа говорил, что так бывает с теми, кто совсем обленился. А Крисп считал, что это все из-за ГМО. Было бы ГМО, были бы и соседи. Без ГМО какая жизнь?

Крисп опять вздохнул и вновь уставился на надоевшую до сорняков морковку. Один из ближайших морковных кустиков вдруг мелко вздрогнул и распушил листики. Уже скоро. В этот момент за морковкой нужен был глаз да глаз. Главное, не пропустить момент выкапывания, а то потом разлетится во все стороны. А кругом зайцы. Зайцы тоже следили за морковкой. Отирались за оградой, небольшими группами. Ограды они боялись, она стращала их длинными побегами с острыми шипами. Поэтому зайцы наблюдали издалека. Подпрыгивали свечкой, высоко вверх, раздувая в прыжке горловые мешки. Раздувшись, они на некоторое время зависали в воздухе и смотрели, как там их морковка растет. Потом падали вниз. Потом вновь подпрыгивали.

Крисп погрозил зайцам кулаком. Зайцы не отреагировали. Зайцы – они ж тупые.

За морковкой было следить важно, но скучно. Поэтому левый глаз Криспа осторожно полз сквозь траву к речке, куда пошла его старшая сестра Вера-Анита, чтобы насобирать пленки. Криспу очень хотелось увидеть ее без коры. Это желание было необъяснимым, но непреодолимым. Он знал, что когда Вера-Анита закончит с пленкой, она сбросит кору и полезет в речку купаться. Вера-Анита обожала купаться, полоскать в воде свои корешки и веточки. Глаз Криспа осторожно выглянул из-за камышей. Вера-Анита отрастила пару побегов с пышными метелочками на концах и, нагнувшись, аккуратно собирала с водной глади вонючие радужные разводы. Потом аккуратно стряхивала их в тыкву. Тыквенная мякоть, пропитанная радужной пленкой, хорошо помогала против тли. А то тля вконец обнаглела. Топтала посевы. Вера-Анита стряхнула метелки в последний раз и сбросила стебли. Размяла спину. Огляделась. Закинув голову, медленно распустила свои пышные колосья на голове. Кора ее пошла трещинами и…

Крисп затаил дыхание.

В следующее мгновение в глазах у него померкло, и он заорал от боли.

Когда к нему вернулось зрение, он увидел Веру-Аниту, злую, как перезревший огурец. Она держала его глаз за стебелек и орала.

– Ах ты, сморчок сушеный! Подглядывать вздумал?! Да я тебе сейчас все твои стебельки лишайные обкорнаю!

Вера-Анита еще раз сильно сжала глазной стебелек пальцами, и Крисп, заорав от боли, отвял от забора. Его вопль заглушило громкое чпоканье со всех сторон. Морковка созрела и начала выпрыгивать из земли. Через мгновение весь огород взорвался оранжевым морковным фонтаном. Морковные хвостики так бешено крутились, что глазом не уследишь, – морковь победно взмывала в небо. Когда морковка только начинала лезть из земли, ее следовало сразу слегка глушануть тяпалкой. Тогда ее можно было собрать без проблем, оторвать хвостики, и все. Без хвостиков она ж никуда не улетит. Вот зачем Крисп и был поставлен на пост. Проще простого. Но он все испортил.

Поднялась паника. Мать, отец, Вера-Анита – все бегают, орут, как оглашенные, лупят тяпалками, сбивая морковку на лету. И только Крисп лежит навзничь, как парализованный, и обоими глазами (левый уже приполз обратно) смотрит в морковное небо.

Зайцы ликовали. Многим морковкам удалось перелететь через ограду, и они стали заячьей добычей. Ушастые молниеносно растащили оранжевые, в полруки, корневища по своим глубоким норам.

Все. Мне конец, подумал Крисп и закрыл глаза.

Отец был вне себя.

– Криспиан, тебе ничего поручить нельзя! – орал он. – Даже простейшего дела! Ради чего мы все стебли гнули?! Чтобы зайцев накормить?

Папины побеги больно хлестали Криспа пониже спины.

На побегах росли мелкие острые колючки.

Но Криспу было плевать на боль. Он думал только об одном – если Вера-Анита расскажет, что он проворонил момент урожая, потому что подглядывал за ней у речки…. Тогда ему ничего не останется, как постараться навсегда засохнуть на месте. Такого позора он не вынесет. Но сестра ничего не сказала. Она молча наблюдала за экзекуцией, скрестив руки на груди, и лишь кривила красивые зеленые губы.

– Завтра останешься дома, – сказал отец, отбросив картельные стебли. – Никаких ярмарок!

– Но, пап! – взмолился Крисп.

– Никаких пап! Ты наказан! Завтра прирастешь к месту и будешь думать о своем поведении. Все!

И отец ушел, яростно хлестая побегами дерн. Ушел готовить оставшуюся морковь к ярмарке.

Крисп заплакал. Там, где слезы падали на землю, распускались маленькие синие цветочки. Вот было бы ГМО, такого бы не случилось, думал Крисп. ГМО бы меня защитил!

Тем временем покрасневшее солнце упало за горизонт. Крисп наплакался и пошел домой, к деду. Собственно, дед и был их домом. Когда дед стал усыхать изнутри, он пустил корни, превратился в дерево и стал домом для всей семьи. Крисп забрался в свою полость. Натрусил с себя листьев помягче и зарылся в них с головой. Так он лежал некоторое время, пытаясь заснуть, чтобы этот неудачный день, наконец, закончился. Но сон не шел. Наверное, потому что задница саднила. Там вся кора стерлась.

– Дед, – позвал Крисп. – Дед!

Дед молчал.

Крисп стукнул кулаком по мохнатой, ссохшейся дедовой коре.

– Дед, слышишь меня?

Дерево заскрипело, в стене разверзлась глубокая трещина, и оттуда послышался скрипучий голос деда.

– Кто… здесь?

– Да это я, Крисп! Криспиан, внук твой.

– Криспиан… что… случилось?

Крисп решил сделать еще одну попытку.

– Да ничего. Дед, расскажи мне про ГМО. Я не понимаю! Как он выглядит? Почему у него такое странное имя? Что оно значит?

Дерево заскрипело. Дед шевелил мозгами.

– ГМО – это… Глобальный… Маркетологический… Обман… Гораздо… Мощнее… Обычного… Гомеостаз… Окончен… Гады… Меня… Отравят… Главная… Метрополия… Отказала…. Герои… Могут… Отдохнуть… Граждане… Маскируют… Отношение…

Вот так всегда. Когда Криспиан спрашивал, кто такой ГМО, он начинал нести чушь. Крисп ни одного слова не понимал. Видимо, мозги деда совсем превратились в гнилую труху.

Дом наполнился сладковатым пряным запахом. Кругом, на полу, на стенах, на потолке, начали распускаться разноцветные пахучие цветы. Это значило, что Вера-Анита вернулась домой. Она любила, когда вокруг цветы.

– Главное… Можно… Отступить… – скрипел дед… Гроза… Минует… Ортодоксов… Гимн… Моего… Отечества… Гибридизация… Могущественных… Отделов…

– Ну чего ты опять расскрипелся, старый хвощ? – недовольно сказала Вера-Анита, устраиваясь на своей подстилке. – Сколько можно ростку этим своим ГМО мозги удобрять?

– Глиноземы… Меняют… Окраску… Кххххх… Кххххыыыы… Дерево задрожало от корня до кроны, и дед несколько раз громко чихнул. Семенное облако взвилось вверх от кроны и рассыпалось на ветру.

Дед давно растерял все свое плодородие, ничего не вырастало из его семян. Пустышки, а не семена, сухие совсем. Не то, что отец. Отец мог одним чихом целую делянку морковкой засадить. Дед прочихался и замолк.

Некоторое время они лежали в тишине. Вера-Анита молчала, хотя обычно они с ней перед сном всегда разговаривали. Криспу было так стыдно, что цветы кругом вяли.

– Вера-Анита… – наконец решился Крисп.

– Чего тебе?

– Вера-Анита, прости меня, пожалуйста. Я больше не буду. Мне так стыдно!

– Ладно уж. Кусты увяли. Все нормально.

– Вера-Анита…

– Ну чего тебе еще?

– Вера-Анита, я так тебя люблю! – Крисп выпустил тоненький стебелек, который робко подполз к Вере-Аните и обнял ее за шею.

Вера-Анита не возражала.

– Ладно, спи давай, – сестра громко зевнула. – Урожай ты наш перепрелый.

И Крисп заснул. Заснул со счастливой улыбкой на лице. И ему приснилось, что он оказался в Лесу. Он долго плутал там, путаясь в каких-то зарослях, а потом вдруг на опушке увидел ГМО. ГМО походил на большой разноцветный куст со множеством шевелящихся ветвей, и на каждой рос какой-нибудь овощ или фрукт. Всякие, самые разные. И такие, какие Крисп знал и пробовал, и какие-то странные, никогда не виданные и не пробованные.

– Здравствуй, Криспиан, – сказал ГМО, пошевелив ветвями.

– Почему ты ушел?! – вскричал Крисп. – Мне так тебя не хватает! Вернись!

ГМО горестно вздохнул.

– Я хотел, как лучше, – сказал он. – Я, правда, хотел, как лучше. Я хотел, чтобы люди больше никогда не болели и не голодали. И я сделал так. Но люди… Они такие странные! Им всегда все не так! Я их не понимаю. Сначала они любили меня, потом вдруг возненавидели. Стали растить из меня страшные вещи. Мне было так больно! Посмотри, во что они все превратили?! Мне пришлось бежать… Я спрятался здесь, в этом Лесу… Крисп, мне так одиноко! Я совсем один… Спаси меня, Крисп… Приди ко мне… – голос куста слабел, он вял на глазах: плоды опадали с веток, моментально превращаясь в гадкую гниль, листья жухли, ветки истончались, превращаясь в тонкие черные палочки, рассыпающиеся мелким прахом.

– Я приду, – кричал Крисп. – Слышишь?! Я приду и спасу тебя!

Крисп открыл глаза. Лениво заворочался в компосте, обдирая паразитические корешки, приросшие к нему за ночь. Выглянул в дупло. Отец грузил гужевую ползучую тыкву отборной морковкой.

– Может, все же возьмем Криспа? – говорила мама, которая по случаю выхода на люди украсила себя розами и ромашками. – Ну чего ты одеревенел так? Такое же с каждым может случиться. Он же росточек еще!

– Надо прививать нашим побегам чувство ответственности, – назидательно сказал отец. – Если я сейчас пойду на попятную, он перестанет серьезно относиться к нашим словам. Ничего. Порастет дома, не усохнет. Да и сколько еще этих ярмарок будет?

Мама вздохнула.

Ну и ладно, подумал Крисп, и повернулся на другой бок. Подумаешь. Очень мне нужна эта ваша ярмарка. Зато сегодня можно спать сколько хочешь.

Внезапно, он вспомнил свой сон. И подскочил на подстилке, как бабочкой ужаленный.

Лес, подумал он. Надо идти в Лес! Там его ждет ГМО. Он ни секунду не сомневался, что этот сон – чистая правда. Он чувствовал это всей своей мякотью, каждой лиственной жилочкой. Крисп улыбнулся. Вы на ярмарку? Ну и здоровье. А я пойду в Лес и спасу ГМО. И никто мне не помешает!

Как только груженная доверху тыква уползла в сторону Мендель-Маркета, Крисп пролез на кухню. Сунул в пастушью сумку пару морковин, набрал кувшинку воды в дорогу. Вышел из деда. И решительно зашагал в Лес. Денек стоял погожий. Листочки его радовались солнышку, приятно колыхаясь на теплом ветерке. Крисп спустился с холма, и пошел берегом реки. Его просто переполняло чувство собственной важности, он чувствовал себя таким взрослым! Он почти дошел до брода, когда что-то опутало его ноги и резко дернуло. Крисп упал лицом в вязкий ил.

– Так, так, – услышал он знакомый голос. – Куда это мы корни поволокли, такие серьезные?

Вера-Анита, кто же еще.

Сестрица смотала цепкий стебель, спутавший ноги Криспа, и теперь подозрительно разглядывала брата.

– Разве ты не на ярмарке? – удивился Крисп, отряхиваясь от грязи.

– А я не поехала, – сообщила Вера-Анита. – Очень надо. Там же этот будет… – она скривилась. – Севастьян. Ствол дырявый. Опять побеги свои корявые будет распускать. Сохнет он по мне, видите-ли. А меня от его растительности воротит просто. Так куда это ты собрался, а?

Крисп насупился.

– В Лес.

– В Лес? – удивилась сестра. – У тебя мозги червяки поели что-ли? В Лес нельзя!

– Мне надо, – упрямо сказал Крисп.

– Надо ему, – передразнила его Вера-Анита. – А зачем, если не секрет?

– Там прячется ГМО. Я знаю. И ему плохо. Я должен его найти! – с вызовом сказал Крисп, глядя Вере-Аните прямо в глаза.

Такого напора от своего младшего побега Вера-Анита не ожидала. Она даже немного растерялась. Редчайший случай.

– Но в Лесу же опасно!

– Ас чего ты это взяла?

– Ну… Родители говорили.

– И все? Мало ли что родители говорят. Ты что, всему веришь?

Вера-Анита задумчиво чесала коротким стебельком свои колоски.

– А ведь и правда, – сказала она. – С чего вдруг все это правда, про Лес? Да они же сами там не были. Им, наверное, Розенблюмы, пока не заколосились, нашелестели, мол, не суйтесь в Лес. А им, небось, еще кто-то сказал. А им еще кто-то. А что там на самом деле растет, и не знает никто.

Вера-Анита пожевала зеленую губу.

– Ладно. Я пойду с тобой. Во всю эту дедову труху про ГМО я не верю, но надо же знать, что там, в том Лесу, на самом деле творится. Тут идти-то, нечего расти.

Крисп заулыбался. Ни у кого такой сестры нет!

Только у него.

И они пошли. Перешли вброд реку. Прошли сквозь поле одичавшей пшеницы. Злаки хищно тянули в их сторону острые усы, но Вера-Анита безжалостно отстегала их плетьми, и они отвяли. Они миновали рощу хищных орехов. Орехи, размером с две головы, раскрывшись, поджидали добычу. Питались они белками. Потом через подлесок, густо заросший грушами. Груши, густо облепившие ветки, взрывались от малейшего толчка, поэтому им пришлось осторожно красться между черных стволов, чтобы не зацепить ни одной веточки. Потом вдруг напоролись на ничейное клюквенно-клубничное дерево и наелись до отвала. Потом стали свидетелями крупномасштабной муравьино-пчелиной войны. Потом напоролись на заросшую бурьяном деревню. И, в конце-концов, вышли к границе Леса.

Лес был странный. Собственно, непонятно, почему его называли Лесом, там ничего толком не росло. Так, какая-та чахлая травка да хилые кустики. Кругом один камень. Под ногами камень. По бокам тоже камень. Деревья тоже каменные, без листьев и почти без веток, растут через равные промежутки. А кругом – Крисп даже не знал, как назвать это правильно – ульи, что ли? Такие высокие, что если попытаться достать взглядом до их верха, можно упасть навзничь. Тоже каменные, с длинными ровными рядами острых дупел.

Вера-Анита, обычно самоуверенная и твердая, как каменистый дуб, как-то притихла. Она явно нервничала, крепко сжимая руку брата.

– Мне кажется, здесь когда-то росли люди, – тихо сказала она.

– Да ладно, – удивился Крисп. – Как они могли тут расти? Тут же камень кругом! И воды вообще нет.

– Не знаю как. Но, думаю, они росли здесь, – она показала на каменные ульи. – Не нравится мне тут, – продолжала она. – Внутри все сохнет. Тут все такое острое, неправильное… – Вера-Анита затравленно озиралась.

Они продолжали бесцельно бродить среди высоких каменных ульев, такие маленькие среди каменных громадин. Вокруг ничего живого. И так тихо, что от этого не по себе. Иногда им на пути попадались какие-то брошенные тяжелые панцири, как у земляных крабов, только очень большие, размером с тлю. И воняло от них радужной пленкой. Под ногами хрустели острые куски льда, который почему-то не таял.

Они свернули возле одного из ульев и увидели на одном дереве большой сплошной лист, тоже, как все здесь, не круглый, а с острыми краями. На листе был вроде бы человек. Они подошли поближе. Изображение сильно поблекло, но еще можно было разобрать, что там такое. Это была девушка. Она улыбалась, сжимая что-то в руке, очень похожее на раскрытую ракушку.

– Странная она какая-то, – сказал Крисп. – Вроде и похожа на человека, а не человек. Ни коры, ни побегов, ни корней. Ничего из нее не растет. Разве такое может быть? Чтобы из человека ничего не росло?

– Я не знаю, – сказала Вера-Анита. – Но, по-моему, нам уже пора домой. Скоро стемнеет. Если родители приедут с ярмарки и нас не будет дома, они перепахают все окрестности.

– Ладно, – кивнул Крисп.

Они развернулись, но тут Крисп споткнулся обо что-то и чуть не упал.

Под ногами лежал какой-то предмет. Он напоминал семя, только очень большое, Крисп такого никогда не видел. Наверное, с две ладони длиной. Он нагнулся и взял его в руки. Семя было приятно округлое, тупое на концах и тяжелое. Кожура у него была прозрачная и внутри бултыхалась какая-то бурая жидкость.

– Вера-Анита, погляди-ка, – сказал Крисп.

– Хмм…

Крисп вертел в руках странное семечко. На одном боку у него был какой-то узор неузор… Криспа осенило.

– Вера-Анита, это же буквы! – воскликнул он.

– Да? Ну-ка дай… И правда, похоже.

– Ты же знаешь буквы! – возбужденно тараторил Крисп. – Тебя же дед учил буквам, пока не прогнил совсем!

Вера-Анита выглядела растерянной.

– Ну да… Но я давно их не видела… Наверное, забыла совсем. Ну ладно. Попробую. Может, вспомню. Так. Хмм… Н? Да, вроде Н. Н-А-П… тут стерлось совсем, О-К. Я-Б – опять все расплылось. – Ч-Н-Ы-Й. Ага, тут вроде все цело. П-О-Ч – как эту, У, что ли? Пусть будет У. Так – ПОЧУ-В-С-Т-В-У-Й. Почувствуй. Н-А-С-Л-А-Ж-Д-Е-Н-И-Е… Наслаждение. Почувствуй наслаждение. О-Щ-У-Т-И-Р-А-Д-О-С-Т-Ь. Ощути радость, значит. Тут опять неразборчиво… 3-А-Р-Я-Д. Заряд? Что такое «заряд»? 3-Д-О-Р-О-В… Ага, «здоровье». Б-Е —… Без. Г-М…

Вера-Анита изумленно посмотрела на брата. Потом снова на семя.

– ГМО.

– ГМО! – закричал Крисп, от восторга покрываясь мелкими красными цветочками – Да! Я знал! Мы нашли его, Вера-Анита! ГМО! Наконец-то!

– Неужели этот пень трухлявый правду говорил? – потрясенно вымолвила Вера-Анита.

– Это его семя, понимаешь?! Семя ГМО! Он его бросил здесь, чтобы мы нашли! Теперь мы его посадим и вырастим! И наша жизнь изменится! Все теперь будет по-другому! Понимаешь?! Никакой этой прыгающей морковки! Никаких зайцев! Только радость, наслаждение и здоровье!

Вера-Анита молча смотрела на брата, широко открыв глаза.

Обратно они шли молча, совершенно раздавленные всем с ними происшедшим. А когда вернулись домой, Крисп сразу выкопал ямку в лучшем месте огорода. Аккуратно положил туда семечко ГМО, поплевал на него, чтоб прорастало, и принялся ждать.