Текст книги "Призрак и другие соучастники"

Автор книги: Любовь Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

– Ты учила эту поэму раньше? – Глиста нервно прокашлялась.

– Нет.

– Не думаю, что это правда. – Голос учительницы русского языка и литературы обрел привычный металлический оттенок. – Садись, Романова.

От этих слов в глазах у Стаси потемнела, грудь сдавило негодованием. Очень тихо, но так, что весь класс замер от ее слов, она произнесла:

– Я… никогда… не вру! Это третье правило.

– Какое еще правило? – поморщилась Глиста.

– Мое правило. Я никогда никому не вру. Я не читала этого стихотворения раньше.

Глиста помолчала, брезгливо разглядывая нахалку, посмевшую с ней спорить. А Стася в этот момент пыталась задержать дыхание, чтобы не чувствовать зловония, которым пахло раздражение учительницы русского языка и литературы. Как, наверное, тяжело работать в детском доме и так сильно ненавидеть детей! На мгновение Стася почувствовала жалость к этой сухонькой женщине. Но только на мгновение. Потому что в следующий момент ее тонкие губы искорежила ядовитая улыбка.

– Говоришь, не читала раньше? Ну-ну, проверим, – учительница порылась в своей сумочке и извлекла потрепанный томик, на котором едва угадывались слова «Сборник стихов поэтов серебряного века», – Вот это. – Она положила перед Стасей книгу и ткнула костлявым пальцем в стихотворение Валерия Брюсова «Терцины к спискам книг».

Стася начала читать его про себя. По классу ходили волны шепота, напоминавшие девочке морской прибой в Геленжике, где она прошлым летом целый месяц отдыхала с бабушкой. Стоп! Не отвлекаться! О море и бабушке будем думать потом. Стася усердно читала стихотворение, пытаясь вникнуть в смысл поэтических образов. На строчках: «…Еще мне нужны кости и суставы, Я жажду книг, чтоб сделать груду слов.…» у нее возникло серьезное сомнение в реальности не то что запомнить, но хотя бы понять о чем речь, однако едва она успела дойти до конца, Глиста выхватила книгу.

– Все, Романова! Давай, продемонстрируй нам свои способности! Если ты не сможешь повторить подвиг, я поставлю тебе «два» за вранье…

– Но, я же…

– Никаких «но»! – отрезала Глиста, – Захотелось блеснуть своей памятью, так блещи!

У Стаси едва слезы на глаза от обиды не навернулись. Особенно, когда она услышала мерзкое хихиканье Вилки и Дашки. Девочка поняла, что даже не может вспомнить первой строчки. Она, молча, стояла, глядя, как Глиста пытается скрыть торжествующую ухмылку.

– Ну? – одна бровь учительницы саркастически взметнулась вверх.

Стася глубоко вздохнула, закрыла глаза, зрительно представила страницу, на которой начиналось стихотворение, и…

– И вас я помню, перечни и списки,

Вас вижу пред собой за ликом лик…

Строки одна за другой без усилий всплывали в памяти. Стасе казалось, что перед ней лежит распахнутая книга, и она, словно, не вспоминает стихотворение, а читает его. Странное ощущение. Незнакомое.

Наконец, длинное произведение Брюсова подошло к концу. Девочка открыла глаза и оглянулась. «Ничего себе!» – тут же разразился класс изумленными восклицаниями, – «Вот это память!» «Везет же!». Вилка, Дашка и Гульнара усиленно делали вид, что ничего особенного не произошло. Глиста молчала. Она была озадачена.

– Ну? – Гарик поднял одну бровь и в точности воспроизвел интонацию Глисты, – Ставьте пятерку!

– А лучше – две! Она же два стихотворения рассказала! – поддержал его Кролик.

Глиста ничего не ответила. Не проронив ни слова, учительница села за стол, что-то нацарапала в журнале, и отпустила шестой «А» с урока на пять минут раньше положенного.

ГЛАВА 10 ВАДИК

Как только протарахтел звонок, Гарик растворился в орущей толпе, пробормотав что-то невнятное. Вадик остался наедине с новенькой.

– Ну, пойдем на обед? – осторожно спросила она. Кажется, чувствовала отношение к себе второго близнеца.

Вадик обреченно вздохнул. В принципе, она ничего. Он даже не против сидеть с ней за одной партой и иногда болтать о чем-нибудь незначительном, если бы не Гарик. Брат хочет все делать вместе с ней. Втюрился что ли?

– Здорово ты Глисту удивила! – наконец решил Вадик проявить вежливость – Становишься настоящим супермном!

– Тогда уж супергерл! Менять пол я пока не собираюсь. Если честно, от всего этого немного жутко делается. Такое ощущение, будто в меня вселился какой-то дух…

– Глупости! Я читал в «Науке и жизни», что через 100–200 лет такие способности как у тебя станут нормой для человечества. Может, ты первый представитель новой расы. А, может, и не первый. Кто его знает, вдруг сейчас на всей планете то там, то здесь появляются люди с феноменальной памятью и способностями к гипнозу…

– Что это?

Около входа в столовую собралась небольшая толпа. Старшеклассники и ученики помладше рассматривали что-то на стене, рядом с дверью. Вадик со Стасей переглянулись и подошли ближе. Как выяснилось, причиной ажиотажа стал плакат, очень напоминавший стенгазеты, которые периодически вывешивала интернатская медсестра. На листе ватмана разноцветными фломастерами были нарисованы человечки с завязанными глазами, которые один за другим двигались к обрыву. Философский образ сопровождал текст: «Интернатовец! Будь внимателен! Не пропусти первые признаки «рыбьей слепоты»! К ним относятся: зрительные галлюцинации, кожные высыпания, усиление волосяного покрова на нижних конечностях (ногах). Профилактика заболевания: трехдневное воздержание от пищи и промывание глаз утренней мочой. Подпись – начальник медчасти Колотушкина О.В.».

– Совсем озверели! – услышали ребята над головой голос Фимы Лютикова, – Предлагают мочой умываться!

– А что, Лютик, у тебя волосы на ногах начали расти? – Толкнул его в бок кто-то из старшеклассников.

– Да ты их брей! Не стесняйся! – засмеялись в задних рядах.

Стася и Вадик поскорее выбрались из толпы, которая все прибывала и прибывала – похоже, плакат о «рыбьей слепоте» побил все рекорда популярности. Проходя мимо учительского стола, ребята успели уловить обрывки разговора:

– Что это за болезнь такая – «рыбья слепота»? Ничего о ней не слышал! – гудел усатый учитель труда Мироныч, – Позвонили бы Колотушкиной, чего она удумала!

– Да звонили! – отмахнулась Глиста, – У нее телефон отключен.

Меховая дама, сидевшая за тем же столом, при этих словах брезгливо поморщилась, словно уловила своим аристократическим носом запах «утренней мочи». Вадик отметил, что сегодня ее голову украшает маленькая шляпка с крошечной вуалью а-ля Анна Каренина. Из-за этой кокетливой шляпки столичная красавица смотрелась совсем уж чужеродно в интернатской столовой. «Как попугай среди воробьев, – вынес мальчик вердикт, – Видно, не отпускает ее милиция, пока следствие не закончится». И действительно, второй член комиссии, пожилая женщина в старомодных очках, тоже сидела здесь, внимательно слушая разговоры об эпидемии мнимой болезни.

Когда ребята подошли к столу, Гарик уже поглощал борщ, сияя, словно новогодняя елка.

– Ты с ума сошел! – накинулся Вадик на брата, плюхнувшись рядом, – Медсестра тебя в два счета вычислит!

– У нее сегодня выходной! – Гарик с шумом втянул в себя ложку горячего борща, – Будет только завтра. А из учителей никто снимать плакат не решиться – вдруг и в правду эпидемия.

– Психолог, блин! – Вадик поскреб свой рыжий затылок, признавая, что в словах брата есть смысл.

– Стась, ты лучше на Вилку с ее свитой посмотри! – Кивнул Гарик в сторону соседнего стола, и Вадику сразу стало понятно, ради чего его близнец сбежал с последнего урока и организовал всю это авантюру – перед Стасей выпендривается! Ему потребовалось усилие справиться с раздражением. Чтобы не выдать своего настроения, Вадик резко обернулся к Виоле и компании. За соседним столом царила гнетущая атмосфера. Дылда тоскливо созерцала остывающий борщ. Она брала ложку, заносила ее над тарелкой, вздыхала и опускала на место. В ее маленьких свиных глазках читались страшные мучения, щеки горестно подрагивали, подбородок то и дело покрывался скорбными ямочками. Гульнара вообще не притрагивалась к еде – девочка смотрела в окно с безучастным видом. Вилка, подперев щеку, печально щипала черный хлеб и разбрасывала крошки по столу. Видимо «рыбы-пираньи» решили последовать советам «Колотушкиной О.В,» и приступили к трехдневному голоданию.

– Тебе не кажется, что это как-то… не правильно? – Огромные глаза девочки уставились на Гарика с осуждением, – Рано или поздно они узнают, кто над ними пошутил, и начнут мстить…

– Не бойся! – Брат озорно улыбнулся, – Я тебя им в обиду не дам!

Вадик презрительно фыркнул.

– Да я не об этом! – махнула рукой Стася, – И вообще, Алиса Сергеевна, уже сутки как в тюрьме. Мы же поклялись ее спасти, а сами тратим время на всякие глупости.

– Точно! Пора обсудить план следственных мероприятий. – мгновенно переключился Гарик, – Думаю, начать нужно с версий…

– Эй, народ, вы читали плакат про «рыбью слепоту»? – Между Гариком и Стасей бесцеремонно влез Кролик, – Офигеть, правда?

Негодование Вадика наконец-то нашло подходящий объект и выплеснулось на голову безмятежного Санька:

– Чего тебе тут надо, стукач? – гаркнул он на оторопевшего одноклассника, – Иди к своей Вилке. Вон она, над борщом страдает – от «рыбьей слепоты» лечится! Иди – с ней поболтай, а нам предатели не нужны!

Кролик что-то обиженно пробормотал в отсвет и быстро убрался восвояси.

– Ну, зачем ты так? – Гарик озадаченно провел рукой по своим рыжим вихрам, – Не ожидал от тебя таких эмоций, брат!

– Знаете, что? – Стася немного подалась вперед и понизила голос, – Нам не стоит здесь, в столовой, обсуждать наши дела. Нужно какое-нибудь укромное место – что-то вроде штаба.

Братья переглянулись:

– Гарик, нет!

– Почему нет?

– Ты же обещал, что мы никому о нем не скажем?

От негодования голос Вадика задрожал, кровь прилила к ушам.

– Да брось ты! Она же своя. Стася, у нас есть такое место.

* * *

Сразу после уроков, выпросив у тети Али из гардероба свои кутки, они выскочили из здания интерната. На улице было еще светло, но во всем угадывалось дыхание скорых сумерек, которые уже успели плеснуть оранжевой краски в лучи усталого солнца, сделали стволы сосен за оградой интерната розовыми, а тени – темно-синими. Скоро солнечный диск превратиться в красный глаз гигантского альбиноса, и начнет стремительно темнеть.

Вадик набрал полную грудь пряного осеннего воздуха и с шумом выдохнул его, отгоняя неприятные мысли. Постоял немного, наслаждаясь с высокого крыльца интерната видом на Тихореченск. Маленький городок опоясывала речушка со смешным названием Чудилка. Она, словно охраняла жилища людей от подступающего леса, преграждая путь высоченным елям к деревянным домам позапрошлого века и редким пятиэтажкам советского образца. Вадик в последний раз глянул на город в предчувствии осенних сумерек и припустил вслед за братом и Стасей.

Путь друзей лежал за территорию интерната. Там, за дырявой оградой – не смотря на регулярные разносы Стервеллы, Мироныч ленился штопать дырки в металлической сетке, которые проделывали жаждущие свободы воспитанники – покачивался величественный лес. Интернат стоял на самом краю Тихоречинска. Между берегом Чудилки и территорией бывшей усадьбы Вершицких каким-то чудом сохранилась полоса настоящего леса. Могучие сосны пронизывали густой подлесок, превращавший эти места в непролазную чащу. Кое-где ее пересекали узкие тропки, но таких было не много. По одной из них сейчас спешили близнецы. Следом шла Стася, еле поспевая за юркими мальчишками. Вот уже показалась знакомая сосна, расщепленная в прошлом году ударом молнии. Ее ствол, словно тело свечи, в местах, где треснула кора, оплыл прозрачной смолой. Вадик задержался на несколько мгновений, чтобы отломить кусочек древесных «слез» – вдруг он когда-нибудь станет янтарем. Сразу за сосной тропинка делала несколько крутых виражей, петляя между могучими пнями, ныряла под арку согнувшейся осины и упиралась в желто-оранжевую завесу кустов жимолости.

– Все, пришли! – Сообщил Гарик.

– Куда пришли? – Девочка начала удивленно оглядываться, – Здесь же ничего нет!

– А вот и есть! – близнец раздвинул кусты, и ребята оказались на крошечной полянке. Его брат аккуратно перевернул неприметную шапку зеленого мха и открыл трубу, торчащую прямо из земли, – Это наш штаб.

Маленькая деревянная дверь вела в надежно спрятанную от чужих глаз землянку.

– Добро пожаловать в Убежище! – Гарик застыл в театральном поклоне, пропуская Стасю вперед. Она сделал несколько несмелых шагов и исчезла в темноте. Близнецы последовали за ней.

– Вуаля! – щелкнул выключатель, и помещение залил уютный свет, шедший от электрической лампочки в стареньком, насквозь пропыленном, абажуре под потолком.

Стася потрясенно разглядывала комнату со стенами, обшитыми, потемневшей от времени доской. В середине стоял круглый деревянный стол, словно шляпка мухомора, покрытый кругами от горячих чашек, догоревших свечей и результатами химических опытов. Вокруг стола пристроились несколько деревянных колод, служивших мальчишкам табуретками. В углу притаилась печка-буржуйка, чья труба выходила на поверхность, рядом – потертое кресло, судя по виду, принесенное братьями с ближайшей помойки. Одной ножки не хватало, и ее заменил кусок полена, из прорванной обивки торчали ошметки ваты, напоминавшие хлопья грязного городского снега. Стена напротив входа была прикрыта выцветшим ковриком. Как ни странно, не смотря на убогую обстановку это была очень уютная землянка.

– Мы ее в прошлом году обнаружили. – Объяснил Гарик, – Она совсем разрушенная была – пришлось полностью восстанавливать.

– А откуда здесь электричество? – спросила Стася.

– Это все Вадик! – Гарик приступил к разведению огня в печке.

– Да ну ее – лучше нагреватель включи.

– Точно! – близнец достал из-за кресла запыленный, но вполне современный тепловентилятор, нажал кнопку, и землянка стремительно начала заполняться теплым воздухом.

– Здесь, неподалеку, есть трансформаторная будка, – небрежно сообщил Вадик – пусть не думает, что он хвастается, – Я кинул провод, и пожалуйста – 220 Вт, как заказывали.

– А разве так можно? – Стася уставилась на близнеца своими бездонными глазищами.

– Конечно нельзя! Но если очень хочется… Лучше глянь сюда, – Вадик подозвал Стасю к одной из стен землянки, из которой торчало что-то вроде морского бинокля, – Наш наблюдательный пункт.

Девочка осторожно приблизилась к изобретению Вадика. Посмотрела и ахнула:

– Это же тропинка! Да так близко!

– А теперь? – Вадик изменил угол обзора.

– Ой! Ограда интерната! Но как это возможно?

– Очень просто! Система увеличительных стекол и зеркал позволяет контролировать подступы к Убежищу.

– Та все сам придумал? – в глазах девочки читалось искреннее восхищение. Вадик почувствовал, как зарделись его щеки, а в животе приятно защекотало. Но тут о себе напомнил Гарик.

– Стася, иди сюда, что я тебе покажу! – Он подвел девочку к стене, завешанной ковриком, аккуратно снял его с гвоздей и открыл картину, нарисованную на большом куске ДВП. Это был кот. Тот самый, рыжий, один глаз зеленый, другой – желтый. Но здесь, в землянке, он был нарисован куда подробнее – каждую шерстинку видно, каждое перышко на толстых, привалившихся к пушистому кошачьему боку, воробьях.

– Это же твоя картина весит в коридоре! – удивилась Стася, – Она мне ужасно понравилась! Знаешь, в ней есть что-то весеннее!

Гарик отвел руку в сторону, открыв одно единственное слово в углу картины: «Весна».

– Ты угадала. – Он улыбнулся, и веснушки заплясали на его физиономии.

– Ладно, закругляемся с экскурсией! – отвлек ребят Вадик от созерцания творчества брата, – Кажется, мы собирались убийство обсуждать! Так давайте начнем. Не зря же мы сюда приперлись!

– Точно! Минуточку… – Гарик полез под стол и извлек оттуда книгу в черной обложке. Крупные золотые буквы сообщили непосвященной Стасе, что это не что иное как учебник по криминалистике.

– Е.П. Ищенко. Курс лекций. – Гарик открыл учебник на одной из многочисленных закладок, – Итак, первое, с чего начинается любое расследование – это криминалистические версии – кто и зачем убил.

– Например? – поднял одну бровь близнец.

– Ну-у, например, версия первая – наследство.

– Забияко был богатым? – удивилась Стася.

– Не знаю. Нужно проверить. В любом случае – наследство это версия. – Гарик достал стопку бумажек, зеленый фломастер и кнопки. Он нацарапал на одной из бумажек слово «наследство» и прикрепил к стене, – Версия вторая – месть. Колобку, то есть Забияко, кто-то за что-то отомстил – на что указывает страза во рту. Между прочим, это очень напоминает обычай Коза Ностры. У американских мафиози так принято: убивая предателя, засовывать ему камень в рот.

– Не за что не поверю, что Забияко – американский мафиози. – хмыкнул Вадик.

– И не верь – нужно проверять, – Гарик тем временем прикрепил на стене вторую бумажку, – Версия третья – «непредумышленное убийство» – под влиянием момента. Этой версии придерживается милиция. Мол, Забияко что-то там ляпнул – Алиса психанула и толкнула его с лестницы. А страза во рту покойного сама материализовалась.

– Может, ее кто-то другой засунул? – предположила Стася, – Не убийца? Я же видела фигуру в белом, которая подходила к Забияко, когда он лежал внизу.

– То есть воспользовались случаем? Возможно. – Гарик пометил рядом с третьей версией: «Страза!»

– Версия четвертая… – мальчик сделал паузу, подбирая слова.

– Призрак, – закончила за него Стася, – Призрак и камень. Возможно, дух шамана, или княжны Вершицкой, выходит из сапфира и ищет свежую душу каждое полнолуние.

– Смеешься? – Вадик удивленно уставился на Стасю. – Ты что, действительно веришь в эти сказки?

– А ты сам этого призрака видел? – Гарик уверенно вывел на четвертой бумажке «Призрак», – Не видел – вот и молчи.

– Мы не должны отбрасывать эту версию, – девочка встала с пенька-табуретки и присела на корточки рядом с тепловентилятором. От ресниц на ее щеки падали пушистые тени, отчего она казалась Вадику похожей на лесную фею, заскочившую погреться в человеческое жилье, – По интернату бродит привидение, или кто-то переодетый в привидение. На шее у него – фиолетовый камень. Около тела Забияко я видела фигуру в белом, она же прошла по коридору мимо пятой комнаты за десять минут до убийства.

– Думаю, чтобы разобраться во всем, нам нужно как можно больше узнать об этом сапфире! – Гарик поставил на последней бумажке жирный восклицательный знак, – Вот.

– Все это просто фантазии! – скривился Вадик. Он не понимал брата и Стасю: как вообще всерьез можно рассуждать о каком-то призраке шамана? – Ладно, версий больше нет?

– Есть! – Стася выпрямилась, – Деньги. Не наследство, а, например, деньги, выделенные интернату. Возможно, Стервелла и Колобок решили их прикарманить. Потом что-то не поделили, и директриса столкнула его с лестницы. Или, это была не директриса, а один из членов комиссии. Допустим, Анна Геннадиевна. Ты же сам, Гарик, рассказывал, что она хотела сделать компьютерный класс, а Забияко – собирался купить швейные машины.

– Но разве из-за этого убивают? – снова усомнился Вадик.

– А почему нет? – Гарик написал еще одну бумажку со словами: «Деньги + махинации» и тоже приколол ее к стене. Итого получилось пять версий.

– Что дальше? – поинтересовался Вадик. Его неожиданно увлекла игра в сыщиков. Она напоминала логическую задачу – найди каждому кусочку головоломки свое место.

Следующим этапом ребята составили список подозреваемых. В него попали:

• Стервелла

• Алиса

• Мироныч

• Тетя Аля

• Дама в мехах

• Анна Геннадиевна

• Такса

• Ночная воспитательница

Имени последней ни Вадик, ни Гарик не знали – она начала работать совсем недавно.

– Теперь нам нужно установить, у кого из них есть мотив и алиби, – бодро сообщил Гарик

– Алиби – это что? – спросила Стася.

Вадик с Гариком переглянулись.

– А ты не знаешь?

– Я же ни одного детектива в жизни не читала и не смотрела. Бабушка называла детективы «развратом ума…»

– Бывает, – с сочувствием вздохнул Гарик, – В общем алиби – это когда кто-то может подтвердить, что подозреваемый не мог совершить преступления. Например, потому что в этот момент он играл в покер с Брюсом Уиллисом. У Алисы алиби нет. Она говорит, что спала, но этого никто не может подтвердить! Нужно проверить остальных и заодно выяснить, не было ли у них повода, избавиться от Колобка, – он опять посмотрел в учебник по криминалистике, – Мы забыли еще один важный момент – улики. У нас есть страза…

– Не у нас, а у милиции, – спустил брата с небес Вадик.

– Не важно! Страза и еще одна улика, о которой не знает милиция! – Гарик торжественно извлек из-за пазухи фонарик, найденный им и Стасей в подвале, – Опля!

– Какая же это улика! Его на месте преступления не было! – разочарованно вздохнул Вадик.

– Ну и что! Зато он был рядом с портретом Вершицкой, чей призрак бродит по интернату.

– Я тоже считаю, что фонарик связан с преступлением, – согласилась Стася.

Вадик взял находку ребят и поднес ее к глазам. Симпатичная вещица. Миниатюрный фонарик уютно лежал в руке и легко умещался в любом кармане. Светодиодные лампочки давали куда больше света, чем обычные. Кажется, куплен он совсем недавно.

– Гляньте-ка! Здесь кусочек ценника остался! – показал Вадик жалкий клочок бумажки на рукоятке фонарика.

Гарик вытащил из кармана порядком поцарапанное увеличительное стекло в металлической оправе.

– Ага… Это же… Внимание! Мы обнаружили первый след. Стоило только включить маленькие серые клеточки. – Гарик торжественно ткнул пальцем в свою рыжую макушку, подражая Эркюлю Пуаро в исполнении Девида Суше, – Смотрите, здесь осталась часть названия магазина: «…та». Как вы думаете, что это?

– «Забота», «Работа», «Зевота» … – начал задумчиво перечислять Вадик.

– «Охота», Ватсон! Это магазин «Охота» в центре города. Я видел там такие фонарики!

– Сам ты – Ватсон! – обиделся Вадик. Его уже начинала бесить игра брата в великого сыщика.

– То есть нам нужно идти в магазин «Охота», – догадалась Стася, – и спрашивать у продавцов, кто последнее время покупал такой фонарик!

Настало время распределять обязанности. Гарик, продолжая изображать босса, сказал, что в магазин он отправится сам – в субботу. После знаменитого разговора Стаси с директрисой, брат надеялся, что у них не возникнет проблем с выходными у дедушки. Вадику он поручил вести наблюдение за Стервеллой. Решили прослушать ее кабинет – у близнецов на такой случай имелся цифровой диктофон, который мог включать запись, реагируя на голос. Вадик нашел его на задворках тихореченского магазина электроники. Видимо, продавцы сочли его безнадежно сломанным, а Вадик взял и починил. Осталось только спрятать диктофон в кабинете Стервеллы. Стасе досталась спокойная роль историка-краеведа – она должна была собрать информацию о роде Вершицких и его проклятии, если, конечно, таковое имелось. Опрос всех подозреваемых и выяснение их алиби Гарик великодушно оставил себе.

– Нет, это не правильно! – внезапно встряла Стася, – Я тоже должна участвовать в опросе. Я ведь эмпат. Вы забыли?

– Но ты же не владеешь своим даром! – напомнил Вадик.

– Кто тебе сказал? – Стася лукаво улыбнулась и в ее вишневых глазах заплясали озорные огоньки, – После встречи в туалете с Вилкой я прекрасно овладела эмпатией.

– Правда? И прямо сейчас читаешь наши чувства? – поинтересовался Гарик.

– А как же! Сказать, что ты сейчас чувствуешь?

– Ну?

– Первое – это гордость: ведь ты лучше нас знаешь, как расследуют убийства, и наслаждаешься ролью командира. Второе – это азарт и нетерпение! Тебе очень хочется приступить к расследованию. Третье – легкий голод. Ты проголодался и думаешь, кажется, о котлетах. Четвертое, тебе нравится… – внезапно Стася замолчала и уставилась на Гарика. Вадик заметил, что щеки его брата стали пунцовыми.

– Все. Хватит. Я верю, – прошептал Гарик. – Не надо продолжать.

Вадику стало не по себе. Он вдруг понял, что для этой девчонки они оба, словно открытые книги – буквари с картинками. В землянке повисла неловкая тишина.

– Извините, – Стася отвела глаза в сторону, села на диван, обхватив руками колени, и отвернулась, – Я не хотела…

– Подожди, Стася, – Гарик сел рядом и Вадик в очередной раз почувствовал себя лишним, – Все нормально, я просто не ожидал. И потом – это же здорово, что ты стала эмпатом. Представляешь, как просто теперь проводить допрос! Ты всегда будешь знать, врет тебе человек или нет.

«Ага, а еще она теперь прекрасно знает, что ты втюрился в нее, как последний идиот, – подумал Вадик, – И что меня это бесит! На секунду ему стало неловко перед этой девочкой с вишневыми глазами, но потом неловкость уступила место раздражению, – Ну и пусть знает! Плевать я на нее хотел! Она мне никто!»

Снаружи землянки почти совсем стемнело, и ребята решили возвращаться в интернат. Желудок Гарика уже пару раз издал тревожную трель, напоминая, что приближается время ужина. Вадик подошел к своему изобретению проверить, нет ли кого на тропинке, и тихо присвистнул от удивления.

– Не фига себе! – Со стороны леса, около ограды интерната, СТОЯЛ ПРИЗРАК. Самый настоящий призрак в белом балахоне до земли с копной темных, нечесаных за последнее столетие волос. Его фигура излучала еле заметное свечение. Лица было разглядеть невозможно – он стоял спиной к лесу, наблюдая за территорией интерната.

– Что там, Вадь? – Рядом оказался брат. Увидев выражение лица Вадика, он тоже прильнул к биноклю, – Та-а-ак! Старая знакомая!