Текст книги "Осколки (СИ)"

Автор книги: Любовь Тильман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Оседлал свинью он враз,

Но свинья пустилась в пляс…

На земле лежит Тарас,

И кричит: «В последний раз,

Отпусти меня, свинья,

Так не буду больше я!»

Отошла свинья в сторонку,

Он ругается вдогонку:

«Жалко было что ли ей

Рассмешить моих друзей».

Рассердилась тут свинья:

«Лучше ты не зли меня,

Если ты такой джигит,

Вон, в сарае, конь стоит».

Ванечка и спички

Вышел Ванечка во двор,

Хвастает перед друзьями:

«Я факир и хитрый вор,

Знаю фокусы с огнями.

Вот глядите, что стянул

Я у мамы из-под носа…,

И с окошка сиганул,

Чтоб пойти гулять без спроса».

Удивляются друзья:

«Ты зачем?! Ведь так нельзя!» –

«Меня мама не пускает,

Спички брать не разрешает,

А ведь я уже большой,

Не командует пусть мной.

С папой мы в поход ходили,

Вместе строили шалаш

И костёр там разложили,

Подогреть чтоб завтрак наш.

Я всё сам теперь сумею,

Докажу, что это так,

И построю, и согрею…

Побежали в старый парк!»

Ваня сгрёб листву лопаткой, –

«Вот, а это будет дом, –

Веткой тоненькой и шаткой,

Обозначил стену он, –

По бокам воткнём рогатки –

Чтобы палку протянуть,

Эти толстые – не гладки,

Мне такие не воткнуть,

Вот поменьше и пониже,

Низко – это не беда,

Ведь когда к огню поближе,

Лучше сварится еда.

Нет еды?! Одна минутка…

Дай ведёрко для песка,

Вот игрушечная утка,

Ей обжарим мы бочка…»

Всё на прутик он повесил,

Вниз бумаги подложил,

И поджог… И тут же ветер

Всю листву разворошил…

Плавятся ведро и утка,

Ветки все вокруг горят…

Потушить огонь не шутка

Для сбежавшихся ребят.

Осень, вся листва сухая,

Старый парк объят огнём…

Ребятишки, отступая,

Бросили игрушки в нём…

Яростно гудят машины

Через город на пожар…

Но все сосны и лещины,

Как один горящий шар.

Группка елей полыхает,

Тлеют стволики берёз…

Плачет Ванечка, рыдает:

«Я же это не всерьёз.

Я ж хотел повеселиться

И ребят развеселить,

Я ж не знал, что так случится…

Маму не за что судить.

Мама спичек не давала,

Я их сам, без спроса, взял…»

Всё темно и мрачно стало,

Там, где утром парк сверкал,

Разносилось кукованье,

Было радостно гулять…

Жаль, так поздно понял Ваня,

Что с огнём нельзя играть.

Малыш и Солнце

– Солнышко, ты в море спишь?

– Ах, какой смешной малыш,

Я ж не рыба, я – звезда,

Для чего же мне вода?!

Постоянно я пылаю,

Никогда не отдыхаю.

– Я всю ночь смотрел в окно,

Нет тебя когда темно.

– Ну ка принеси фонарик,

Посвети на мяч, иль шарик,

Видишь, где фонарик – свет,

А с другого бока – нет.

Точно так и шар Земной,

Крутится передо мной,

Чередуя свет и тень,

Что зовёшь ты: ночь и день.

Жирафа

Длинношеяя жирафа

Выше тумбочки и шкафа.

До неё мне не достать,

Даже вставши на кровать.

Заяц

Зайцам мягонькие ушки

Заменяют все подушки.

А у девочки Танюши

Очень маленькие уши,

Хоть подушка и пустяк,

Без подушки ей никак.

Ёжик

У ежа торчат иголки,

Как колючки ели колки,

Если кто решит напасть,

Лишь уколет больно пасть.

Утка

Утки быстро семенят,

А за ними семь утят,

Лишь завидят речку, пруд,

Тут же в воду все нырнут.

Петух

Разыскал петух зерно,

И кричит всем: «Вот оно!

Курочки, ко мне, бегом,

Угощу и червячком».

Цыплёнок

Свод скорлупки очень тонок,

А под ней, в яйце, цыплёнок,

Должен он яйцо разбить,

Чтоб себя освободить.

Фазан

У фазана перья ярки,

Как на Новый год подарки.

Крокодил

Взбаламутил в речке ил

Длинный грозный крокодил.

Я на речку не пойду,

Искупаюсь я в пруду.

Поползень

Скачет поползень корой

Часто книзу головой.

Жук

Быстро бегает жучок –

У него три пары ног.

Сороконожка

Трудно жить сороконожке,

40 ног у этой крошки.

Крот

Насыпает кучки крот,

Под землёю роя ход.

Свинья

Свинка привела в детсад

Полосатых поросят.

Паук

Убежать паук не смог,

Хоть имеет восемь ног.

Бабочка павлиноглазка

У бабочки павлиноглазки

На крыльях пятна, словно глазки.

Попугай

Попугай с цветка пьёт сок,

Сам зелёный, как листок.

Синичка

Есть у птички, у синички,

Длиннохвостые сестрички.

Дятел

Дятел выдолбил дупло,

В нём и сухо и тепло.

Зяблик

Зяблик, песнею своей,

Разбудил в лесу зверей.

Бабочка бражник

Бражник на лету всё пьёт.

Он висит, как вертолёт,

Зависая над цветком,

Пьёт нектар он хоботком.

Краб

Краб, когда гостям не рад,

Часто пятится назад,

Удирая в узкий ход,

Под камней надёжный свод.

Сом

Рыба сом не для красы

Носит щупики-усы,

Когда мутная вода,

Ими ищет, где еда.

Свиристель

Налетели свиристели

Ягоды рябины съели.

И отправились искать,

Где б покушать им опять.

Свиристель

Думал я, что до весны

Будут ягоды красны.

Свиристели прилетали

И рябину поклевали.

Жук листоед

Ел сегодня листоед

Свежий листик на обед.

Съел от щавеля кусок,

Подорожника листок,

И улёгся отдыхать

В травок мягкую кровать.

Черепаха

Чтобы спрятаться от страха,

Носит панцирь черепаха,

Спрячет голову и ноги,

Встретив волка на дороге.

Котик и козлик

Котик козлика позвал

Прогуляться по лужку,

Через речку проскакал

И кричит ему: «Ау!»

Котик сказал козлику:

«Я пойду по мостику.

Хоть река не глубока,

Но намочит мне бока».

***

У рябины красные ягоды созрели.

Что за птички с хохолком?! – Это свиристели.

Птицы прилетают в край где есть еда,

Где найти не сложно ягоды всегда.

Холодно на Севере, голодно зимой…

А, как потеплеет, полетят домой.

***

Длинношеяя жирафа,

Забери меня с собой,

Будет вроде батискафа

Купол неба голубой.

Мы отправимся с тобою

В те далёкие края,

Где сияет над землёю

Разноцветная заря.

Вынырнув из батискафа,

Прямо к звёздам полетим

И созвездие Жирафа

Непременно посетим.

Удивятся мама с папой:

Что ты здесь нарисовал?

– Это, со своей Жирафой,

Я по Космосу летал!

Тайное желанье

Мои родители владеют волшебством.

Не верите? Я тоже удивился:

Полгода бредил я собакой, иль котом,

И вдруг котёнок в доме появился.

Такой, как я себе и представлял,

Каким его искал я в Интернете,

В тетрадках и альбомах рисовал,

Из всех котят, красивейший на Свете.

А я ведь их об этом не просил,

И даже не сказал ни разу, нет!

Но, с помощью своих волшебных сил,

Они узнали тайный мой секрет.

Спички

Выкрав тихо с кухни спички,

Две скучающих сестрички,

Не подумав, на беду,

Разожгли костёр в саду.

Запылали сад и дом,

Занялся сарай огнём,

Лошадь жалобно в нём ржала…

С огорода мать бежала…

Спас хромой сосед детей,

Выпустить успел курей…

Лошадь стену проломила,

Хвост и уши опалила,

А за ней, визжа от боли,

Побежала свинка в поле…

Пёс метался на цепи,

Да попробуй отцепи…

Все соседи набежали,

Воду ведрами таскали…

На шоссе, как на парад,

Все машины в один ряд,

Полосу освобождают,

Все пожарных пропускают,

Гул сирены раздаётся,

Следом скорая несётся…

Только жаль, что не успеть,

Всё успело прогореть.

Смотрят сквозь окно больницы,

Чуть не плача две сестрицы,

Пробирает Душу страх…

За стеной сосед в бинтах…

Знает каждая зверушка:

Спички, детки, не игрушка.

Лесные страхи

Встретил я в лесу Шептало,

И оно мне прошептало, –

Я ж не страшное совсем,

Что ж меня боятся все?!

Поскриплю чуть-чуть стволами,

Листиками, под ногами,

Тихо-тихо прошуршу,

Веточкой легонько трону,

В воздух подниму ворону,

Перья ей разворошу.

Я, смеясь, ему ответил, –

Знаю я – ты просто ветер,

Тихий, скромный ветерок,

Не боюсь тебя, дружок.

Лошадка

Мне машина – не дружок,

Ведь она – железная,

Там, где нет больших дорог,

Часто бесполезная.

Поглядите на авто,

Ведь они, почти никто,

По места не гладким

Ездить не хотят.

А моей лошадке

Нет нигде преград.

По реке, по камушкам,

Мы с лошадкой рядышком…

Я на ней верхом…

По дощечке шаткой… –

Всюду мы пройдём.

Нам, с моей лошадкой,

Весело вдвоём!

Проза

Такой долгий день

– Мамочка, а когда уже будет зима? – спрашивала маленькая Софи у мамы, глядя, через забрызганное капельками дождя окно, на аккуратные, украшенные цветущей бугенвиллеей, олеандрами и гибискусами, заборы соседей. Сначала ей эти цветы очень нравились, но потом примелькались. И, хотя она ещё и любовалась ими, но уже хотелось чего-то нового.

– Сейчас и есть зима, – улыбалась мама.

– Ну какая же это зима?! – удивлялся ребёнок. – Где снег? Где ледяные горки? Мне хочется покататься на лыжах, на коньках, ну хотя бы на санках.

– Тут такая зима, доченька. А снег здесь выпадает только в горах.

– И там можно покататься?

– Только на одной. Здесь, на севере, есть высокая гора, которая называется Хермон, там выпадает больше всего снега.

– А мы туда поедем?

– Может на будущий год, когда немного обустроимся.

– А что же мне сейчас делать? Мне скучно.

– Погоди, вот дожди окончатся, тут столько красивых цветов вырастет, что тебе и скучать некогда будет.

Это была их первая зима на новом месте и Сонечка никак не могла смириться с длинными, заливавшими всё вокруг, дождями. Она любила гулять, бегать, рассматривать птичек, насекомых, паучков, меленькие цветочки разных травинок. А здесь была пыльная, желтовато-бурая земля, твёрдая, как камень, даже лопатка в неё не пролезала, и только за заборами соседей зеленела трава и росли разные диковинные растения, каких не только она, но и мама с папой, за всю свою жизнь, не видывали. В отдалении виднелись, покрытые лесом, горы. Но родители не разрешали ей выходить за пределы посёлка. Да она и сама боялась. В одном из крайних домов, за решётчатым забором, жил огромный чёрный пёс, который каждый раз высовывал морду и рычал, когда она пыталась пройти мимо. Ей было страшно, что он может выскочить и укусить, ведь Сонечка знала, на собственном опыте, что если голова пролазит сквозь прутья, значит и ты сможешь пролезть. А раз она могла это сделать, то уж собака и тем более.

Однажды, поутру, мама, разбудив её традиционным поцелуем, вместо привычного «Пора вставать, доченька», воскликнула: «Сонча! Посмотри какой сегодня чудесный день!» Сонечка открыла глаза и тут же зажмурилась от яркой синевы неба, пронизанного первыми солнечными лучами. Накануне мама говорила, что нашла ещё одну работу и её, Софи, теперь будут отводить в садик пораньше. Она не возражала, в садике ей нравилось, там можно было рисовать не на маленьких листочках, какие давала мама, а на полу, или большой доске, висевшей на стене. Правда рисунки не сохранялись, но зато как весело было рисовать с друзьями, одновременно, одну картинку, дополняя друг друга и выдумывая целые города или волшебные сказочные миры.

Сонечка послушно шла с мамой за ручку и вдруг вырвалась, и побежала к забору, там было чудо – жёлто-салатные колокольчики с нарисованными на каждом лепесточке зелёными ресничками:

– Мамочка! Что это?

– Кислица расцвела, – улыбнулась мама.

– Нет, – засомневалась девочка, – кислицу я знаю, у неё цветочки бледненькие, как молочный кисель и три кисленьких листочка. Ой, здесь их тоже три! – она сорвала листочек и хотела попробовать, но мама остановила её:

– Не бери в рот, Сонча, выбрось, здесь она может быть ядовитой, надо проверить в интернете.

Сонечка знала, что такое интернет. Родители давали ей смотреть там всякие красивые картинки и мультики, и набирать буковки и даже некоторые слова, это было намного легче, чем рисовать их карандашом на бумаге или мелками на доске. Но как можно проверить в интернете вкус листика, не понимала: «Это же картинка, как ты её укусишь?!» Она хотела спросить у мамы, но не успела, потому, что там, где ещё недавно была голая земля, вовсю зеленели травы, а некоторые уже и цвели.

– Идём, милая, – поторопила её мама, – ещё успеешь налюбоваться!

– Мамочка! Мы будем собирать гербарий, тебе для работы? – спросила Софи, вприпрыжку подстраиваясь под мамин шаг.

– Нет, моё солнышко, – ответила женщина. – Здесь у меня совсем другая работа.

– А как же я запомню какой цветочек как зовут? – удивилась девочка.

– Запомнишь! – мать погладила дочурку по чёрным, спускающимся до плеч, кудрявым волосикам. – Если всё будет хорошо, то через полгода папа купит себе новый компьютер, а свой теперешний отдаст тебе и ты сможешь найти там все эти цветочки. Но для этого ты должна быстрее учиться читать и писать.

– Мне?! – изумилась Сонечка. – Целый компьютер?! Одной мне?!

– Тебе, тебе… – рассмеялась мама и убыстрила шаг, увлекая дочку за собой.

Софи бежала, держась за мамину руку, а мысли её витали над цветами, обещанным компьютером и таинственной горой, которую покрывает снег, стоящей на ещё более таинственном севере.

– Какой он север, что это? – попыталась она выяснить у воспитательницы.

– Холодный – ответила та. – На севере много льда и снега, а люди там ездят на собаках и оленьих упряжках.

Софи представила себе людей ездящих верхом на собаках и ей стало смешно:

– А куда они ноги девают?

– Кто? – не поняла воспитатель.

– Ну люди, которые на собаках ездят.

– Они их в тёплые шкуры укутывают, чтобы не мёрзли.

– Ой, они что лисичек убивают, – вспомнила Софи сказку про хитрую лису и волка.

– Иди играйся, – сказала воспитатель, – подрастёшь и всё будешь знать.

«Чтобы что-то легче понять, это надо нарисовать», – учил её папа, и Сонечка начала рисовать север. Девочка так и не поняла, что это, но раз на нём что-то стоит, то сверху он должен быть ровный – подумала она. Однако гора никак не хотела становиться поверх оленьих рогов и людей ездящих на собаках. И она пошла за помощью к Даше, которая прибирала у них в садике.

– Даша! Мама сказала мне, что гора, на которой есть снег, стоит на севере. А Галь сказала, что север сам со снегом, и что там люди на собаках ездят. А я не понимаю, что это такое – север, и как тогда на снегу и на людях гора держится.

– Привет, Сонечка! – сказала Даша, оттиравшая как раз очередную кастрюлю. – Север – это сторона света.

– Как это «сторона света»? – удивилась девочка, глядя на свет идущий от лампы под потолком. Она знала, что у одежды есть правильная сторона и шиворот-навыворот. Но свет же не одевают… Папа говорил, что в Интернете можно узнать всё на свете – это было понятно, потому, что когда компьютер не светился, там ничего не было видно, не так, как в телевизоре, где можно было увидеть собственное отражение, а так как мама говорила, когда наступала ночь – тьма кромешная. Но про то, что у света есть сторона, она слышала впервые.

– Извини, – улыбнулась Даша, – сейчас мне надо мыть пол, а потом у меня будет 15-минутный перерыв. Когда маленькая стрелка на часах полностью поместится на большой, приходи под старое дерево на заднем дворе и я тебе всё попробую объяснить.

Сонечка полюбила Дашу с самого первого дня пребывания в садике. Она была похожа на её бабушку, которая всё обещала приехать и не приезжала, такая же добрая и терпеливая. А ещё Даша всё знала. У неё можно было спросить про всё, что хочешь. И она никогда не кричала на детей и не обманывала, как воспитатель, которая обещала «потом», а потом опять «потом» …, и не говорила: «узнаешь, когда вырастешь».

– Софи, ты ходила в туалет? – спросила её воспитательница, когда она входила в игровую комнату.

– Я забыла нарисовать небо, – схитрила девочка и побежала к доске, на которой оставила свой рисунок. Но там уже полз по камням танк. Сонечка взяла самую толстую книжку с картинками и спряталась с ней в уголок под окошком, между двумя стойками с игрушками. Она знала, что выйти во второй раз незаметно в двери мимо Галь, у неё уже не получится. Правда отсюда не было видно часов, но девочка решила, что это не так важно, что она может подождать Дашу и снаружи, главное, чтобы воспитательница видела, что она здесь.

– Галь! Галь! – несколько раз громко позвала она.

– Софи, почему ты зовёшь меня?! – откликнулась воспитательница. – Иди сюда и скажи, что тебе надо!

– Я не могу, – отозвалась девочка, – книжка очень тяжёлая, когда я встаю, она закрывается. Объясни мне, пожалуйста, – вежливо попросила она у подошедшей Галь, – этот рисунок, я его не понимаю. Разве у мальчиков бывают квадратные головы?

– Для этого надо прочитать книгу, – ответила воспитательница, – научишься читать и сама всё узнаешь.

Софи ещё несколько раз проделывала этот фокус, пока Галь не надоело и она не предложила ей перебраться поближе к воспитательскому столу, на что девочка заметила, что там другие детки мешают ей узнавать буковки. Она сидела тихонько и ожидала, вот-вот это должно было опять произойти. В гаме детских голосов вдруг прорезался резкий высокий визг – это был сигнал. Шели, жившая в доме с необычными окнами, похожими на зеркала, считала себя самой умной и быстрой, и любила дразниться с другими детьми, отбирая игрушки или разрушая построенные пирамидки… Теперь Галь надолго будет занята утихомиривая детей.

Сонечка встала на книжку, поднялась на цыпочки, слегка подтянулась на руках, дотянулась ножкой до второй полки с игрушками и, опираясь на неё, дотянулась локотками до подоконника, а затем вскарабкалась на него, упёршись ладошками и оттолкнувшись от третьей полки игрушек. Она выглянула наружу и зажмурилась от страха: высоко! Этот путь показал ей и ещё нескольким ребятам Йоси, они иногда удирали так погулять, а потом возвращались по одному через двери, вроде как с туалета. Но одно дело прыгать с друзьями, а другое – одной. Сонечка ещё чуть-чуть посидела, свесив ножки, а потом, испугавшись, что кто-нибудь может её увидеть, соскользнула вниз, пружиня коленки, как учил её папа прыгать с табуретки, и побежала к старому дереву.

– Ты сказала Галь куда идёшь? – спросила её, вскоре подошедшая, Даша.

– Нет, – покраснела Сонечка, – я слышала, как она ругалась на тебя, и не хочу, чтобы она вновь на тебя кричала.

– Пусть кричит, не страшно… – засмеялась Даша. – Но ты что, никак соврала ей?!

– Нет, – ещё больше покраснела девочка, – я тихонько удрала. Только, пожалуйста, не спрашивай как, это не моя тайна.

– Не буду! – пообещала Даша. Она уже давно видела, как дети прыгают из окна и тихонечко рыхлила там землю и даже подсыпала песка, чтобы им было мягче приземляться. А теперь, когда дожди пробудили травы, регулярно выдёргивала все колючие растения. Она вспоминала, как они сами прыгали между перил второго этажа на промежуточную площадку лестничного пролёта, и с крыши сараев, как лазили по деревьям… и улыбалась.

– Дашенька, милая, объясни, мне, пожалуйста, про края у света и что такое север? – напомнила о своём присутствии Сонечка.

– Конечно, лапушка, – Даша приобняла Софи и посадила её себе на колени. Ей нравилась эта живая, любознательная девочка с красивыми карими глазами под махровым веером ресниц и чёрными непослушными кудряшками, выбивавшимися из любой причёски.

Даша всегда любила и понимала детей, но, как она ни старалась, её внуки, получив очень рано доступ ко всем возможным девайсам и пользовавшиеся компьютерами раньше, чем научились говорить, выросли «компьютеризированными». С одной стороны, это было хорошо, потому, что создавался фундамент для дальнейшего технического развития и изучения английского языка, на котором была вся терминология. Но с другой, – очень плохо, поскольку, практически, не оставалось ни времени, ни тем для общения. Ответы на все свои вопросы они черпали из всемирной паутины и ни родители, ни бабушка с дедушкой, были им для этого не нужны. А хуже всего была поверхностность знаний, полученных таким путём. Это было особенно заметно, когда они, безапелляционно, прерывали её объяснения по вопросам, которыми она занималась всю свою предыдущую жизнь, её, профессора, доктора наук, утверждая, что в интернете написано иначе, и не желая вникать в глубинные механизмы процессов.

– Сонечка, посмотри на небо, что ты там видишь? – ласково спросила она.

– Облака.

– А ещё?

– А ещё Солнышко.

– А что Солнышко делает?

– Светит, как лампочка всё равно, только очень жаркая.

– Светит, освещает всю нашу Землю, на которой мы живём. Потому мы так и говорим, что мы живём на белом свете, называя словом «Свет», не только лучи от лампочки, солнца или какого-нибудь другого источника, но и весь окружающий нас мир.

– А при чёрном свете, когда ночь, мы что не живём?! – удивилась Софи. – А что же мы тогда делаем?!

Даша аж рассмеялась, настолько трудно оказалось сформулировать простой ответ на вопрос этой крошки.

– Конечно живём. Понимаешь, Сонечка, наша Земля похожа на мячик. Мячик бывает с одной стороны синий, с другой – красный, или жёлтый, а всё равно это всё тот же мячик. Так и Земля – когда с одной стороны на ней день, то с другой ночь, и наоборот, поэтому мы живём на свете и когда темно и когда светло, – сказала Даша, сама не очень довольная своим объяснением.

– На свете, когда темно… – задумчиво проговорила девочка, – а, я поняла, потому, что тогда светят луна и лампочки, а ещё светлячки… и рыбки, я по телевизору видела светящихся рыбок, правда, правда…

– Вот и разобрались, – улыбнулась неожиданной помощи, Даша, – а теперь беги в группу, пока тебя не хватились.

– А про север? – напомнила девочка. – Дашенька, ну пожалуйста, только одну минуточку.

– Смотри сюда! – сказала Даша и нарисовала палочкой на земле квадратик. – Вот часть нашей Земли, нашего света. Здесь и горы, и леса и моря. Как узнать дорогу домой или рассказать другим, где ты был? В какую сторону ходил? – Чтобы это стало понятным, люди выбрали на Земле четыре направления: первое – откуда всходит Солнце, назвали Восток, второе – где оно заходит – назвали запад, третье – северный полюс Земли – назвали север, четвёртое – южный полюс Земли – назвали юг, а все вместе назвали четыре стороны света. И теперь стало понятно, что если ты уходишь на запад, то возвращаться надо на восток.

– А север? Где сейчас север? – спросила Софи.

– Если ты станешь лицом на восток к восходящему солнышку и подымешь в бок ручки, то левая твоя ладошка будет указывать на север.

– Значит эти горки покрытые лесом на севере? – выполнив в точности всё вышесказанное, переспросила Сонечка.

– Да, дорогая, беги, ты уже слишком долго здесь, да и мне пора вернуться к работе, – произнесла Даша уже по дороге к чёрному входу, восхищаясь в Душе этой, не по годам сообразительной, девчушке.

Галь очень удивилась, увидев входящую Софи: «Как я не увидела, когда она вышла?! Ох уж эти дети, из-за них того и гляди, с работы вылетишь», – сердито подумала она. А вслух спросила: «Что-то ты часто выходить стала, у тебя ничего не болит?» – «Нет!» – не сморгнув глазом честно сказала Софи, обрадовавшись такому «помогательному» вопросу.

К ней подошёл Йоси:

– Почему ты мне не сказала? Я увидел книжку, а тебя уже нигде не было.

– Это не только моя тайна, – прошептала Сонечка, – поэтому, не сердись, но я даже тебе не могу сказать, иначе я подведу бабушку, с которой разговаривала.

– Дашу, что ли?

– Тише, не кричи…

– Я не кричу, это у меня голос такой громкий.

– Тогда не разговаривай, а то её ругать будут.

– Ладно, не буду, – согласился мальчик, – а о чём вы с ней разговаривали?

– Я же сказала – тайна.

– А, ну значит о любви, – заключил Йоси, – какие ещё тайны могут быть у девчонок?!

Сонечка не стала возражать, потому, что иначе пришлось бы рассказать правду, а у неё в голове зрел план, который она должна была осуществить сама, чтобы никого не подвести. Горы были совсем недалеко и они были на севере, как и гора со снегом, если она будет быстро бежать, то успеет вернуться до того как её хватятся. «Я только одним глазком взгляну на снег и обратно. Главное пройти мимо собаки», – думала девочка.

На обед давали сосиски и Софи тихонько спрятала одну сосиску за пазуху. «Для Йоси берёшь», – язвительно прошептала сидящая напротив Эсти. Сонечка покраснела и ничего не ответила, врать она не умела, а сказать правду не могла. После обеда был сонный час. Девочка подождала пока Галь проверит, что все спят и пойдёт на кухню за едой, и тихонько выбралась через чёрный ход на задний двор, где она ещё вчера заметила дыру под забором, проделанную дождями.

Выбравшись наружу она бегом побежала к выходу из поселения, добежав до пса, кинула ему через забор сосиску и помчалась дальше. Дорога вела вниз и бежать было легко. Правда она несколько раз упала, зацепившись за торчащие из глинистой почвы камни, но это были мелочи, которые не стоили внимания.

Она быстро добежала до горки, но взобраться на неё оказалось не так-то просто, повсюду выступали огромные белые камни, а на небольших клочках земли вокруг них росли колючие кусты, травы и деревья похожие на ёлки, только с белыми стволами и длинными иголками. Сонечка всё поднималась и поднималась вверх, выискивая наиболее пологие камни с выступами, а гора никак не кончалась. Девочка совсем выбилась из сил и решила чуть-чуть посидеть. Она присела на камушек, глянула на небо и испугалась. Солнце уже было совсем низко, вот-вот зайдёт. «Надо бежать обратно, – решила Сонечка, – а то мама ругаться будет».

Но это легче было сказать, чем сделать. Спускаться по камням оказалось куда тяжелее, чем подниматься, а когда стемнело, стало и вообще невозможно различить, где кончается один камень и начинается другой. Девочка села и слёзы сами хлынули рекой из глаз. Она плакала не от боли, несмотря на содранные коленки, локти и даже нос, а от обиды, что так и не увидела горы со снегом, а теперь её ещё и родители заругают, и не будет ей никакого компьютера.

Рядом что-то зашелестело и она увидела незнакомое животное, похожее то ли на лисичку, то ли на маленькую собачку. Она протянула ручку, чтобы погладить зверька… и чуть не умерла со страху: огромная чёрная тень, грозно рыча, набросилась на несчастное животное и сомкнула зубы на его шее. Сонечка закрыла глаза, приготовившись умереть и вдруг почувствовала тёплый шершавый язык, облизывавший ей щёки. От страха она зажмурилась ещё сильнее, сжавшись в комочек. А большой чёрный пёс, это был именно он, уселся рядом и начал радостно лаять, оглашая окрестности.

Вскоре девочке стали слышаться голоса, она открыла глаза и увидела стайку светлячков, кружащих между растениями. Они приближались, становясь всё больше и больше, и вскоре превратились в свет от фонариков. «Софи! Софи! Сонечка! Сони! …» – раздавалось со всех сторон. «Мамочка! Папа! Я здесь!» – Сонечка вскочила на ноги, порываясь бежать навстречу голосам и тут же плюхнулась обратно, потянутая псом, вцепившимся зубами в юбочку. А он отпустил девочку, лизнул её ножку и продолжил лаять. Фонарики осветили большой белый камень и Сонечка подумала, что сможет скатиться по нему вниз, навстречу родителям, как с горки, но стоило ей привстать в направлении камня, как пёс перегородил ей дорогу, а затем, лёгким движением туловища, точнее его тыльной части, усадил обратно и положил свои тяжёлые мохнатые лапы на её ножки.

Фонарики и голоса были уже совсем близко внизу и вдруг стали пропадать и уходить куда-то в сторону. Девочка закричала изо всех сил, и услышала в ответ спокойный мужской голос: «Не волнуйся, Софи, мы идём к тебе, но отсюда подняться напрямую не получилось, здесь обрыв, поэтому мы разделились на две группы и поднимаемся обходя его с двух сторон, какой быстрее удастся до тебя добраться. Нюфи с тобой?» – Собака, замолкшая на время разговора, несколько раз радостно тявкнула и завиляла хвостом. – «Прекрасно, милый, – ласково сказал мужчина, – а теперь голосовой сигнал!» «А я и не знала, что собаки умеют петь», – удивилась Софи, когда пёс поднялся и стал через равные промежутки времени вытягивать длинное, густое, басистое «Гаааав!». Она так заслушалась, что не сразу заметила приближающихся людей и не успела опомниться, как очутилась в отцовских объятьях. «С тобой всё в порядке? Ты не поранилась? Ножки, ручки целы», – ощупывали её материнские руки.

– Мамочка, почему ты плачешь? – удивилась Сонечка.

– Мы так перепугались, когда ты пропала…

– Но я же нашлась!

– Скажи спасибо Нюфи, это он поднял тревогу и нашёл тебя.

– Он плохая собака! – надула губки девочка. – Я хотела погладить маленькую лисичку, а он её загрыз и не пустил меня скатиться с камушка вам навстречу.

– Тебе показалось, – сказала Галь.

– Ничего не показалось, вон она валяется, – показала ручкой Софи.

– Да это же взрослый шакал! – воскликнул стоящий рядом мужчина. – Тебе очень повезло, девочка, что Нюфи оказался здесь раньше, чем шакал успел напасть на тебя.

– Да она вообще в рубашке родилась, – сказал второй, – сидела над самым обрывом. Как только она в него не скатилась?! Костей бы не собрали.

Сонечка даже и не думала, что её разыскивало так много народу – всё взрослое население посёлка, даже и доктор. Он осмотрел её и улыбнулся: «Кости целы, а мясо дело наживное, нарастёт». Ночью спускаться с ребёнком на руках по огромным белым плитам, расположенным под разыми углами, местами поросшим колючими растениями, достаточно опасно, поэтому жители выстраивались живой змейкой, передавая Сонечку из рук в руки, и так до самой дороги, где её уже поджидал мотоцикл с коляской.

– Мамочка, а как вы узнали, что я там? – спросила Сонечка, уже искупанная и уложенная в постель.

– Спи, Сонча, отдыхай, завтра поговорим.

– Мамочка, ну пожалуйста, я же всё равно не смогу уснуть.

– Ну хорошо, слушай:

Как только ты пошла за ворота, Нюфи поднял тревогу, он лаял так долго и так громко, что живущая рядом Руфи не выдержала и позвонила Бени, его хозяину. Бени сказал, что должно быть в посёлке что-то случилось. Он позвонил директору школы и попросил, чтобы тот отпустил с уроков его старшего сына, Гая, чтобы Гай смог выпустить Нюфи в посёлок. Когда Гай пришёл домой, Нюфи принёс ему в зубах сосиску, а сам побежал из посёлка, громко лая по дороге.

Гай рассказал всё отцу, и Бени сразу понял, что из посёлка ушёл ребёнок. Потому, что весь посёлок знал, что Нюфи ничего не берёт у чужих, он ест только то, что дают ему хозяева. Начали перезваниваться, проверять все ли дети на месте и выяснили, что маленькие куриные сосиски давали на обед в садике. И сразу обнаружили, что ты пропала. Даша тут же рассказала, что ты активно интересовалась севером, а я вспомнила, как ты хотела покататься по снегу. Мы взяли фонарики и побежали за ворота, где бегал, громко лая, вниз по дороге и обратно к посёлку, Нюфи.

Завидев нас, он бросился к холмам и исчез в зарослях, но вскоре опять залаял над обрывом, где мы тебя и нашли.

– Мамочка, а как он знал, что меня надо искать, и что шакал может меня укусить, и что мне нельзя двигаться, а то я могу упасть в обрыв?

– Нюфи умный пёс, он очень добрый и много знает и умеет…

– Мамочка, а почему же он рычал на меня?

– Потому, что Нюфи умнее некоторых девочек, и, в отличие от них, знает, что маленькие дети не должны без родителей уходить из посёлка.

– Мамочка, прости, я не хотела, я думала, что быстро сбегаю на север, посмотрю на гору со снегом, и вернусь, пока ещё тихий час.

– Спи! – поцеловала мать дочку. – Путешественница ты наша.

Она выключила свет и вышла из детской, а Сонечка, снова и снова, переживала все события такого долгого дня.

На следующий день в садике объявили, что после завтрака они идут на прогулку. Сонечка думала, что их поведут в парк, но их привели на школьный двор, где уже собрались все школьники и весь школьный персонал, было много людей из посёлка, среди которых Сонечка увидела и своих родителей, и каких-то совсем незнакомых людей с огромными фотоаппаратами, которые назывались кинокамеры. Потом заиграла музыка и всех попросили, чтобы было тихо, а из здания школы вышли двое мужчин с погонами, и Бени, тоже с погонами, а следом за ним Нюфи, с двойным ожерельем медалей вокруг шеи.