Текст книги "В плену у страсти роковой. Дочери Древней Руси (СИ)"

Автор книги: Любовь Сушко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 43 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

Я старалась ни о чем больше не думать, чтобы не сбиться с толку, оставаться самой собой и не сворачивать со своей дороги. Это было не так просто, когда рядом такое чудовище, как Олег. Но не мы ли были в том повинны, его взрастили мои предки. А ведь и чудовищем он не казался на самом деле, в этом я должна была себе признаться. И если кто-то упорно стоял, между нами, так это был Федор. И если бы не в то время Олег появился в Киеве, то что было бы с нами со всеми?

Так мы и приблизились к тем самым горьким событиям. В тот день служанки отправились вместе с дочерью к Щеку. И я облегченно вздохнула, с ней не должно было ничего случиться, а я была свободна и могла действовать так, как захочется. А может я просто собиралась скрыть свою нелюбовь к ребенку. Я не знала точно того, что творилось в душе.

В тот момент я прохаживалась по парку, раздумывала, что еще можно предпринять. Снова появился Афоня

– Я могу провести тебя к нему, – очень тихо сказал он.

Мы знали, что князь отправился в чисто поле погулять, как обычно и было в такое время. Я пыталась понять, когда же он мог так перемениться. А что, если это западня, куда я и должна попасть. Он проведет меня к нему да там и оставит. Но я была одна и ничего страшного не происходило, пыталась я убедить себя. И я поспешно согласилась, не хотелось, чтобы он передумал.

– Я увижу его и смогу все ему сказать, – убеждала я себя. – Он узнает, что я осталась с ним и смогу ему помочь. Тогда нам ничего не будет страшно. А со мной они ничего не смогут сделать, даже если и захотят.

Так все становилось на свои места.

Глава 22 В подвале

Вместе с Афоней мы спустились в тот подвал, это было глубоко, и мне подумалось, что я могу оттуда и не выбраться. Пришлось прогнать дурные мысли. Он поминутно оглядывался и прислушивался, и страх передавался мне. Дверь за спиной могла захлопнуться надолго, мне ли этого не знать, но коли сделал шаг в Пекло, то не стоит останавливаться.

Я рассмеялась, чтобы прогнать страх, это показалось даже забавным, вот так исчезнуть с лица земли. Федор сидел и маялся тут не один день, так почему бы и мне к нему не присоединиться?

Я стала думать, что скажу ему при встрече. За свое безрассудство он уже заплатил. Факел был в руках воина, он освещал часть коридора, по которой мы и двигались теперь как-то очень медленно. Там, за решеткой из прутьев, на грязном полу я увидела Федора. Он очнулся и закричал:

– Зачем ты здесь? Уходи. Что ты от меня хочешь? Где наша дочь? Почему ты не с ней, а бродишь с этим волком. Сгинь с глаз моих, и чтобы я никогда тебя больше не видел.

В голосе его звучали угрозы, мне казалось, что это совсем другой человек, может его подменили? Я тут же поняла, что не могу и не хочу тут больше оставаться, наверное, он просто повредился рассудком от боли и ярости. Он был похож на того зверя, с которым мы столкнулись в парке не так давно. И мне казалось, что ничто меня с ним не связывает больше, я корила себя последними словами и сердилась пуще прежнего. Я бросила ребенка, чтобы заставить зверя яриться и бросаться на меня. Большую глупость придумать трудно, но такое могло быть только со мной, потому что такой я уродилась

Я повернулась к воину, решив немедленно вернуться назад. Здесь мне больше нечего было делать, не за чем оставаться. Жертвы мои, как и многие жертвы никому не были нужны.

Но немного успокоилась и перевела дыхание я только тогда, когда мы выбрались на белый свет. Но надо было решить, что делать дальше. Куда мне идти и где искать ребенка, и что там делать. Здесь у меня оставался Киев и могила Аскольда, единственного человека, который меня просто любил, как отец родной.

Олег вернулся домой вечером того же дня, когда я бродила по подземелью, я это хорошо запомнила. Я старалась хранить спокойствие, но он ко мне не приглядывался. Его слуга передал, что в покоях меня ждет подарок от князя. Но я не стала туда торопиться. Это тоже может быть ловушка, в последние дни я стала страшно подозрительной. Подумать о том, что он хочет провести у меня ночь я никак не могла и не хотела. Кажется, ему вообще не нужны были девы и жены. Никто не пытался рассказать, что был с ним и провел ночку, о наследнике он тоже не заботился. Но если он и собирался со мной бороться, то совсем не так, как я думала.

Но ко мне, как только я вошла в комнату, бросилась служанка с ребенком на руках, этого я ожидала меньше всего. У меня пропал дар речи. Я подхватила девочку и не ведала, что же сказать. Она же залепетала о том, что на рассвете в замке появились воины Олега, забрали их и привезли сюда.

Глава 23 Перемены

Я внимательно слушала все, о чем говорила моя служанка

– Они не спускали с нас глаз, -но Никите удалось ускользнуть, наверное, он добрался до Щека. А мы гадали и ждали того, что будет происходить дальше.

Меня это и порадовало, и огорчило. Если дядюшка узнает обо всем, что случилось, то неизвестно, как он поступит. Все могло стать еще хуже. А идти против Олега мы тоже никак не могли.

Я все еще держала Грету на руках и не знала, радоваться или огорчаться.

– Зачем он это делает? – размышляла я – ведь все будет против меня. Самое разумное было промолчать, и пусть все идет так, как идет.

Ребенок спал в кровати, я смотрела на Грету и не могла поверить, что родила его я сама. Мне больше не хотелось отпускать ее от себя хотя именно Олег ее мне вернул, и вряд ли он станет причинять ей вред. Наверное, не стоило его опасаться. Но я могла понять, что чувствовала бабушка, когда родила Рюрика в чужом мире, но дед еще не сделал ее королевой, и она не ведала, что с ней потом будет. Как она должна была страдать и теряться в догадках. Но Олегу я совсем не была нужна, чего же мне бояться. Я только не могла понять, как могла расстаться с дочерью, передать ее чужим людям.

Весь день провела я в своих покоях и никуда не хотела выходить. А в душе возникла благодарность к Олегу, это было отвратительно. Мне казалось, что я смогу тут спрятать свои чувства. Я послала Афоню к Федору, чтобы тот сообщил ему, что дочь его тут, рядом, она жива и здорова. Но его ярости и криков простить я никак не могла. И по его виду я понимала, что творится что-то странное, но пока не могла догадываться даже что это было.

Я не была пленницей, ни при Аскольде, ни теперь, но и свободной я тоже не была. Только через несколько дней я встретилась с Олегом. Он смотрела на меня пристально, словно хотел рассмотреть что-то неведомое

– Я хотела спасти ее, – буркнула я

– И для это надо было отправлять ребенка непонятно куда? Твоя бабушка была спокойна и разумна, из-за нее мы оказались здесь и имеем все это. И должна ли ее внучка скитаться по чужим мирам. Вам следует беречь все, что у вас есть и не разбрасываться. Многие захотят отнять и владеть тем, что вы завоевали.

Эти слова казались правильными, они много объясняли, но сам Олег вел себя совсем по-другому.

Но с ребенком на руках я была еще беззащитнее и уязвимее перед ним. И князь это прекрасно понимал, потому, как мне казалось, так и поступал.

Мне кажется больше ничего не угрожало, в любом другом месте было опаснее, чем здесь. Надо было просто жить и растить девочку самой, как этого требовали от меня и Федор и Олег сам.

Я просила воинов передать Федору еду, и требовала, чтобы они не упоминали меня. Трудно сказать. Понимали ли они то, что я от них хотела, Князь оставил его в живых не случайно. Он знал, что есть что-то пострашнее смерти. Ему хотелось показать, как он может быть великодушен и благороден. И он узнает, что о нем заботится его враг от этого станет еще печальнее и тревожнее.

Глава 24 Жертвоприношение

А потом случилось жертвоприношение.

– Останься с девочкой, не стоит смотреть на все это, усмехнулся Олег, но он словно бы подталкивал к жертвеннику. Трудно понять, сочувствовал он или издевался. Мне показалось, что это был вызов.

Но у меня не осталось сил с ним бороться, да и не хотелось ничего больше.

– Поступай, как знаешь, – махнул он рукой и отправился прочь.

Я была расстроена и едва удержала ребенка на руках, так на меня подействовало это вторжение. Но Грета закричала пронзительно, тем и привела меня в чувства.

Страшная догадка возникла в душе, неужели я в него влюбилась вопреки всему? Кто и кого приносил в жертву, чем все это закончится? Интересно верит ли Олег в чужих богов или только пытается добиться доверия у тех, над кем он стоит. Но вряд ли кого-то боится тот, кто недавно захватил Царьград и заставил их подчиниться. Мне странно хотелось отправиться в Новгород и побыть там пусть недолго, вернуться в детство и подышать тем воздухом.

Но если даже он меня и отпустит к Игорю, то изменится ли хоть что-то в моей жизни? Да и как я буду там с человеком, которого не знаю и никогда не видела даже. Мои градом был Киев, здесь могила Аскольда, вот если бы Олег не был так близко. Но надо было как-то налаживать жизнь. Время лечит, может и для меня наступят светлые времена?

Народу перед княжеским дворцом собралось великое множество. И все с замиранием сердца смотрели на жрецов, готовившихся к жертвоприношению. Был брошен жребий, боги должны были сделать свой выбор. И теперь я считала этих богов чужими. Неужели им нужны такие жертвы. Дико было то, что тут творилось.

Но шум и рокот смолкли. Где-то появился князь, хотя я пока его не видела. Но все взоры были обращены туда, на высокое крыльцо. Он стоял и смотрел на все, что открывалось его взору. В тот момент он и сам был похож на бога, как мне показалось. Я смотрела на него и кажется шевелиться перестала. Трудно было скрыть восхищение, но кто и когда мог любить бога?

Но среди жертв я увидела и Федора. И сразу все куда-то делось, испарилось, исчезло в один миг. Его все время кто-то заслонял, и я не могла его видеть тогда. Он казался таким растерянным и печальным, что готов был помереть еще до решения жреца. И такую жалость вызывал к себе мой муж, еще недавно наместник самого Олега властный и порой жестокий. Может быть, он всегда был таким и только казался другим? Только я не могла и не хотела его таким видеть в последние минуты. Или просто Олег показал себя во всей красе, и я смогла их сравнить. Представить самого Олега на его месте я никак не могла. Он наверняка все бы сокрушил на своем пути, окажись среди жертв. Но я даже пожалеть своего мужа не могла, так все изменилось.

Вот и суетились все вокруг. А я молчала, помнила, что бунт наказуем, помнила, как он кричал на меня в темнице, когда я пыталась его навестить.

Федор не мог победить и противостоять Олегу он тоже никак не мог. Но что толкало его в это Пекло, что он хотел доказать и поучить? Это был жест отчаяния, не оставалось даже надежды. Но скоро для него все закончится раз и навсегда. Я же пыталась вспомнить что-то хорошее, светлое, но ничего такого не вспоминалось.

И все-таки я ушла, не в силах смотреть на то, что будет твориться дальше. В замке было пусто, мне осталось только бродить там неприкаянной. Там не оставалось ни одной живой души больше. Только служанка с ребенком оставались в покоях. На площади творился кошмар, и мне хотелось, чтобы все забылось и ничего больше не вспоминалось.

В тот момент мы и услышали страшный грохот, потом была ослепительная молния, словно столб пламени мелькнул, поблизости заставив души замереть от ужаса. Интересно, что должны были чувствовать те, кто был у княжеского кумира.

Глава 25 Знак Перуна

В тот момент, когда молния осветила тьму, в переходе я увидела Аскольда. Он стоял, прижавшись спиной к стене и казался живым, словно вернулся домой из дальних странствий. Все в моей душе в тот миг перевернулось. И я забыла и о прошлом, и о грядущем. Каким же прекрасным он был, жаль, что я этого не видела прежде.

– Я все потеряла, – вырвалось у меня, – ничего не осталось за душой.

Он же смотрел на меня, словно старался понять, что в этом мире творится. Но в душе оставалась пустота и печаль.

В тот момент, когда я разговаривала с Аскольдом, в комнату ворвался Щек. Он вцепился в меня и потребовал:

– Пошли

– Но куда, – возмутилась я, – где моя дочь, что мы будем делать дальше?

– Они в надежном месте. Ей ничего не угрожает, пока они убивают жертв, я пришел за тобой.

Я смотрела на него и не могла понять, что творится. Тогда он решил мне кое-что разъяснить.

– Если бы ты оставила этот проклятый город, когда мы приехали за тобой с твоей матушкой, то всего этого бы не случилось, но ты не привыкла кого-то слушать.

И я поняла, что надо было поспешить.

– Ты хотела остаться с чужими, вот что из этого вышло. Ты хочешь остаться игрушкой в руках Олега. Не жди пока он сотрет тебя с лица земли, как это сделал с твоим Аскольдом.

Я поняла, что он тут не случайно, что я должна ему подчиниться, и Щек не был чужим для меня и всех моих родных. Мы вышли на задний двор, я вскочила вслед за ним на осёдланного уже коня, он все для этого подготовил.

Ни о чем не раздумывая, мы помчались прочь.

Олег, наверное, и не заметил, что нас там больше нет. Когда он рассчитался со своим наместником, мы были ему совсем не нужны. Но мне было жаль с ним расставаться, это так, а главное, я не хотела покидать родной город. Душа каменела от ужаса, когда я о том думала.

Где-то среди воинов Щека с ребенком на руках была моя верная служанка. Все мы теперь перемещались из одного мира в другой, далекий и незнакомый. Какие-то огромные и зловещие тени то надвигались, то убегали прочь. Они не давали нам прохода, а в душе было пусто и горько. Но могла ли я поступить иначе? Душа моя чувствовала большие перемены и стремилась к ним, иначе бы я не оказалась в чистом поле. Передохнув немного в замке, Щека, мы скорее отправились на земли моего отца. Только там я могла чувствовать себя спокойно и уверенно, забыть обо всех бедах.

Брат мой в то время был в походе, как вскоре выяснилось. Нас встретила только дюжина воинов и слуги. Мир когда-то родной, показался чужим и далеким. Я поняла, почему все это время так цеплялась за Киев, даже когда оставались последние надежды и не на что было рассчитывать. Конечно, Олег был благосклонен, потому что его мучила совесть за убийство Аскольда и Дира. Моими руками он убрал и наместника, предавшего его вероломно. Но теперь, когда я вместе с Щеком оставила град, я была уверена, что больше никогда туда не вернусь. И как бы темен и убог не был этот мир. к нему стоило привыкнуть, другого все равно не было. И была передышка– Олег далеко, я больше никогда с ним не встречусь, это радовало в те дни. И в то же время мне надо было столько сил, чтобы со всем справиться.

Глава 26 Покинуть город

Я первым делом отправилась к кургану, где был похоронен отец, невольно остановилась перед ним в нерешительности. Казалось, что должно было случиться что-то. Но просто светило солнце, я стояла и смотрела на мир, где появилась на свет и ничего не происходило.

Я знала, что предки охраняют нас на родной земле, но почему тревоги только усиливались? Мы были так далеки от мира, в котором бурлила жизнь, и я старалась вспомнить того, кто был моим отцом, но память стирала его черты. Хранит ли он меня и мою дочь. Тогда мне казалось, что даже Аскольд и Олег были ко мне добрее, чем он. Было от чего опечалиться.

Наверное, о его доблести и подвигах возникнут сказания, жаль, что мне от этого не стало легче. Но жив и невредим оставался еще Щек, и на него я могла положиться, дядюшка не оставлял меня в беде. Я не чувствовала его любви, это было печально. Но жизнь все равно продолжалась. А ее подарил мне именно этот человек, и она была увлекательна и интересна.

Я вспомнила, что где-то здесь должен быть кумир Лады, и мне захотелось немного побыть там.

– Поехали, – повернулась я к Щеку. Он улыбнулся и тронул коня, и сам готов был отправиться прочь.

Мы ехали молча. Я давно знала, как огромен этот мир. Наверное, другие верили, что он заканчивается их домом. Но это было не так. За пределами земли Руса есть и Новгород, и Киев, там творятся наши судьбы. И когда нас не будет, мир останется и будут стоять два тех града. Но надо признать, что в моей жизни был плен, вечный плен из которого я не могла найти исхода.

Суровую ту зиму мы провели в замке у Щека. А потом, когда исчез снег и наступила весна, все в мире переменилось, на нас же напали хазары. И стало это происходить так неожиданно, что вряд ли кто-то смог бы устоять перед их натиском. Я потребовала, чтобы Анфиса забирала ребенка и бежала к Олегу. Но она боялась, что там найдет свою смерть и не убережет Грету и спряталась в замке. Я же оказалась в хазарском плену, они связали меня так, что я и пошевелиться не могла.

В последний раз взглянула я на мертвое тело Щека, и хотелось надеяться, что потом он будет похоронен по-людски. Но это был тот момент, когда мертвые завидовали живым. Ему -то ничто больше не грозило, а мне надо было как-то жить или хотя бы достойно умереть, и то и другое было еще впереди, и особой радости я не испытывала

Глава 27 Жуткая реальность

Мы мчались, не разбирая дороги, и лицо мертвого Щека стояло у меня перед глазами. Но уезжали мы все дальше и дальше И понятно было, что надо отправляться в Киев, ведь туда они наверняка не сунутся. Меня они бросили в каком-то наскоро сооруженном шатре. Там они и сами обитали во время своих набегов. Взывать я могла только с Олегу, Аскольд тут был бессилен, и надеялась, что смогу вырваться из этих пут.

Они появлялись рядом, но ни о чем не говорили. Но вряд ли я смогла бы понять их речи. Руки мне все-таки развязали, а ноги оказались все еще связанными. Кажется, за мной следили все время, и я расхохоталась, такими не реальными казались мечты об освобождении и о Киеве самом. Но плен и Аскольда, и Олега казался милой забавой, в сравнении с тем, что я чувствовала теперь.

Я потеряла счет дням, и все они были горькими и безрадостными. И все происходило словно в странном сне, который никак не мог закончиться, я напрасно мечтала пробудиться. Мне оставались только воспоминания. Теперь я понимала, какой прекрасной была та моя жизнь, и только желание иметь слишком многое все потратило. А что теперь? Щек мертв, Олег ни о чем не знает, да мне и не хотелось, чтобы он меня спасал. Но зачем мне жить теперь, если даже и надеяться не на что.

Но в один из дней, я увидела воина Щека и не могла даже понять наяву или во сне. Мне казалось, что это был сон и он там появился. Но даже это меня очень обрадовало. Он был живым, вскоре я услышала его голос. Он сказал, что хазары опасаются, что я приведу к ним беду, а то и смерть.

– Но как это случится, я не ведьма, хотя хотелось бы ею быть.

Как приятно было поговорить хоть с кем-то да на своем родном языке, это окрыляло душу, все остальные члены были скованы, и я боялась, что не смогу даже двигаться.

– Да некому за меня мстить, Щека они убили, – тяжело вздохнула я

И вдруг все переменилось и пришло в движение в стане хазар. Я пыталась понять, что так их встревожило. Жены и девы их теперь на меня взирали с еще большей ненавистью. А потом зазвучала повсюду наша речь.

Я еще не знала, что это за люди, но они были своими, я понимала, что они говорят. Подумала, что может братец мой вернулся из похода, а может старые воины отца решили, что в память о нем должны спасти меня. Но они не были призраками и напали с такой силой, что те никак не могли опомниться. Моей радости не было предела, я могла задохнуться от счастья, которое на меня свалилось теперь

И только в последний момент я увидела Олега, наверное, я меньше удивилась бы, будь на его месте сам Рус. Конечно, только он мог обрушиться на хазар с такой силой, опасались и кляли меня они не зря. Оставшиеся в живых бежали в дикой спешке.

Мне хотелось стать ведьмой, чтобы порвать их оковы, но сделал это теперь Олег при помощи меча. Он спас меня из самого жуткого плена, я была свободна. Но какая-то жуткая боль пронзила все мое тело в то момент. Наверное, это была хазарская стрела. Они не могли меня просто так отпустить и не отомстить за все, что я сотворила.

В один миг исчезли и Олеговы воины, и хазары, и свет померк, вдруг после яркой вспышки. Мне показалось, что князь наклонился надо мной и что-то сказал, но я не слышала тех слов. Я не знала, жива я или мертва, мелькали обрывки каких-то фраз. И все происходило где-то далеко. Я знала только одно, что хазары разбиты, оставшиеся в живых куда-то унеслись и пропали.

А потом снова возник Олег, я не видела, но чувствовала его. Казалось, что он появлялся и исчезал снова. Но и я была свободна, я наконец была свободна.

Но кем же был Олег, герой он или злодей, я так и не могла это решить ни там, ни здесь. Я умирала, но я умирала благодаря ему свободной, и торжествовала от одной этой мысли, все могло быть хуже, значительно хуже, но он подарил мне свободу

Часть 3 Грета -пленница страсти

Глава 1 Смерть матери

С самого начала моя матушка была в плену и обиженного на Рюрика воина его Аскольда.

Потом пришел воевода деда Олег и сокрушил Аскольда, но почти ничего не изменилось. Моя мать – дочь великого князя Руса и жены его Всеславы, внучка короля викингов Готфрида, оказалась в конце своей жизни в плену у хазар, когда она покинула Олегов град и отправилась домой, так и не дождавшись спасения, хотя дядюшка Щек все-таки не оставил ее и попытался о ней позаботиться. Тогда уже дядюшка стал ее отчимом и после смерти отца женился на ее матери, моей бабушке. История эта оказалась такой запутанной, что почти невозможно было там что-то понять.

Отважно сражаясь с хазарами, Щек погиб. Она же была надолго разлучена со мною (нас с сестрой Анфисой удалось надежно спрятаться) и отвезена неведомо куда.

И снова Олег, узнав, что строптивая племянница Рюрика в плену, обрушился на хазар и разгромил их безжалостно, он освободил ее тогда. Но одна из стрел попала в грудь Заряны. Она была убита в той схватке. Герой, прозванный потом Вещим, так и не смог ее спасти, хотя немало для этого сделал. Его совесть перед Рюриком была чиста, просто он был бессилен что-то изменить. Вот так она и жила все время в плену и не знала другой жизни.

Впрочем, плен все время с самого начала был сущностью нашей жизни, что тут еще сделать? Дочь ее, которая и родилась в плену, когда она пряталась от вернувшегося в Киев из Царьграда Олега, оставалась в Киеве в то время.

И я часто выходила на высокий брег Днепра, слушала рассказы старой служанки, как она жила тут прежде. Только о холме, с которым была связана какая-то страшная тайна, она никогда не рассказывала. А когда я ее о том спрашивала, она страшно мрачнела и все время только молчала, словно от этого завесила жизнь и смерть. Но со временем я перестала спрашивать о том таинственном месте.

Высокий берег Днепра, чистое поле и белые стены града, нареченного в честь какого-то древнего князя, от коего давно ничего не осталось, ну кроме этого поселка, ставшего со временем градом. Град назвали Киевом, говорят, что имя князя было Кий.

Жила я в тепле и заботе. Без служанки из дворца не выходила, потому вольностей позволить себе не могла. По тому, как на меня смотрел самый красивый из князей, можно было решить, что Олег мой родственнику. Мне хотелось думать, что это так и есть. Моя служанка Анфиса меня в том разубедила. Но когда мои речи услышала Глашка —противная сварливая девица, она усмехнулась, показав свои кривые зубы, и заявила, что он держит меня тут, потому что тот, кто был моим отцом, хотел убить Олега, но силы, князя оберегавшие, не дали совершить такого бесчинства. За эту дерзость он и был принесен в жертву, но мне позволено оставаться рядом с князем.

Я слушала эти рассказы и не верила ни одному слову. Но тень сомнения осталась в душе, некуда было от нее деться. Я решила, что обязательно обо всем узнаю, когда будет разговор, спрошу Олега. Он не станет лгать, расскажет все, как есть.

Я знала, что глупая Анфиска толком ничего объяснить не сможет, а он расскажет, что там случилось, и тогда я пойму все, что творится в этом мире.

Как же мне все это хотелось знать. Я не задумывалась, что правда может оказаться и такой, что о ней лучше не ведать вовсе.

В тот вечер я едва дождалась появления князя, княжеский пир затянулся надолго, а он все не возвращался и не возвращался. Меня чуть не сморил сон, но я все просыпалась, и садилась в кресло.

Олег все-таки пришел, и как только взглянул на меня, сразу все понял.

И он знал, что не сможет от меня отмахнуться. Он просто уселся на свою постель и пристально взглянул на меня.

Говорили, что замок этот появился задолго до вторжения в этот мир Олега, сооружен он был в незапамятные времена.

Князь сетовал на то, что ему не по нраву эти замысловатые переходы, где легко можно было заплутать. Там мог таиться какой-то злодей. Хотя Олег никого и ничего не боялся, и вряд ли кто-то после всех жертвоприношений и расправ к нему бы приблизился, но для других опасностей здесь было точно много. В мире, который все еще был чужим, он вряд ли мог кому-то доверять, но все-таки чувствовал себя тут хозяином. Вот и мне он тоже не доверял, хотя надеялся, что я не стану против него что-то замышлять.

Князь был спокоен и насмешлив, но в глубине души его таилась обида.

Выслушал он меня спокойно.

– Это старая история, – просто отвечал он, подбирая чужие слова, пытаясь сказать что-то, но видно у него не хватало слов.

– Тебе расскажут о том позднее, но пока помни, что с предательством надо бороться, огнем его выжигать без устали, иначе оно погубит и нас, и этот мир.

– Но коли это так, – не отступалась я, – почто ты держишь меня тут? Я же не дочь твоя и не сестра, чтобы так заботиться.

– В тебе есть королевская кровь, – произнес он, – а в нем не было и нет. Он был воином, только воином, вот все так и вышло.

Он жестом приказал уйти, показывая, что разговор кончился. Я ушла, не желая заставить его сердиться. Было понятно, что в рассказе этой девки была какая-то правда.

А ведь я хотела услышать другое, то, что моим отцом был он, а не какой-то воин, погибший от его руки, но желавший его убить. А я живу тут если не из милости, то из жалости. Правда, он что-то говорил о королевской крови, но какое мне до этого дело. Я даже вспомнить не могу, как выглядит моя матушка, я не знаю никого из своих родичей. Нет, на душе у меня кошки скребли.

Глава 2 В паутине лжи

Несколько дней я только то и делала, что пытала свою служанку, но она твердила что-то невразумительное, но зная о разговоре с князем, чего-то страшно испугалась. Но тогда я все-таки узнала, что родилась на дороге к лесному замку, когда моя мать туда устремилась. Князь Щек увез нас потом на землю моего деда, казалось, что там мы обретем покой, найдем пристанище. Но этого не случилось. На нас напали хазары и снова пришлось бежать прочь, теперь уже и вовсе не ведая куда. Тогда мне и пришлось навсегда расстаться с матушкой. Я даже не смогла запомнить, как она выглядела, какой была, ведь и я была слишком мала и мало что могла разуметь.

Мы с Анфисой надежно спрятались, а может они нас не искали сильно, как знать. И все бы завершилось плачевно, если бы вовремя не появились воины Олега и не спасли бы нас с Анфисой от голода и холода.

О смерти матушки я уже рассказывала. Она так и осталась для меня белым облаком, парившим где-то вдали. Но как мне хотелось хотя бы запомнить ее. Тогда она в очередной раз была в плену, там и закончились последние для нее дни.

После того, как воины Олеговы ее похитили, мы вместе с ней отправились в Киев, и с тех пор я тут и обитаю. У меня не было и нет другого мира. Ведь и ее когда-то привезли сюда к прежнему князю, и она была здесь с самого начала до плена. Но неужели и во всем остальном повторится моя судьба? Мне бы совсем не хотелось этого.

Жизнь моя под крылом у Олега была спокойной. Да вблизи него и не бывало по-другому. Многие могли бы мне позавидовать. Но все кончается, а хорошее, еще быстрее, чем скверное.

Матушка не просто подружилась со своим похитителем Аскольдом, она была к нему привязана и даже когда могла бы покинуть его, она не стала этого делать, а узнав о жуткой его гибели, один из воинов мне о том поведал все-таки, что там произошло на том берегу, где оставался курган потом, она примирилась с победителем, или только притворилась, что смирилась, но сблизилась с его наместником воеводой Федором, который и стал моим отцом.

Тогда я поняла, что родичей у меня никаких не осталось, все они были уже в Ирии. Был брат матушки, мой дядя, но она и сама его толком не знала, а я тем паче. Так мне и пришлось остаться в этом мире одной-одинешенкой, как ни горько это было сознавать.

Мне самой приходилось заботиться о себе, потому как никто другой просто не мог этого сделать. Не важно было до поры до времени, что там в мире творилось, важно только то, что было со мной, а так как никто обо мне не думал, то и я не собиралась о других думать тоже. В грядущее я тоже не заглядывала, то ли боялась там узреть что-то скверное, то ли просто не проявляла к нему интересе. Моей большой удачей было уже то, что я оказалась в княжеском дворце, а дальше будет то, что будет.

Когда Анфиса поняла, что мне ведома тайна кургана, то все больше стала рассказывать о матушке.

– Она вовсе не была добра к князю, – почти шепотом говорила Анфиса, словно старалась поведать мне какую-то тайну, или наоборот от чего-то меня уберечь. Но я не внимательно ее слушала, о чем потом сильно пожалела.

– Она нашла в себе силы уйти от него, – внезапно обронила она, и стала понятно, как она оказалась вместе с Щеком, как попала в плен к хазарам, напавшим на них внезапно.

Я не стала расспрашивать ее о том времени, решив, что она прожила свою жизнь, а мне надо было прожить свою. И если я задумывалась о чем-то, только о том, как быть и что делать дальше.

– У нее хотя бы был Щек, – думала я, – у меня же нет даже его, и я пыталась упрекнуть ее за что-то.

Разве может совсем юная девица оставаться в одиночестве в этом странном и часто страшном мире? А в пустом замке, где мы тогда прятались, мы бы просто не выжили, и хорошо, что Олег нас принял и устроил тут.

Я была ему благодарна, конечно, за все, но было что-то большее, чем просто благодарность. Она убежала от него, а я не хотела ни за что с ним расстаться. И в детской душе моей незаметно рождалась большая любовь.

Про Новгород, который матушка знала только в детстве, я слышала только какие-то рассказы, похожие на сказки. Это был совсем чужой мир. Но там правил Рюрик, оттуда пришел Олег. О своем дяде Игоре я слышала только какие-то странные истории и мало что из них запомнила. И он вроде бы жил рядом и был мне родным, но ничего этого совсем не чувствовалось. Все было укутано туманом. Но чаще о нем говорили с усмешкой, а Олег и вовсе упорно молчал. В Киеве я его ни разу не видела, потому даже и не ведала, как он выглядит. О его Новгороде стали говорить, как о граде городов – там был старый Славенск и новый город. А потому меня туда не загонит никакая нужда, ну разве что привезут связанную по рукам и ногам. Но оглядываясь на судьбу матушки, я понимала, что от меня не так много зависит, и в жизни все может случиться. Я могла через день оказаться в любом другом месте, глазом не успев моргнуть.