Текст книги "В плену у страсти роковой. Дочери Древней Руси (СИ)"

Автор книги: Любовь Сушко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 43 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

Может быть в первый раз меня пугало одиночество и неизвестность впереди. На душе было пусто и скверно. Я почувствовала вдруг, что Святослава больше нет, что он отправился на небеса. Он оставил нас, как любил делать и прежде, только на этот раз оставил навсегда. Я была его последней наложницей, это должно было утешить немного, но тогда рвало душу на части. Он бросил меня в неизвестности, в мире, наполненном опасностями, и беспечно отправился в свой Ирий.

Глава 24 Без князя

Я остановилась в чистом поле, чтобы перевести дух. Кругом царили тишина и покой. Небо, свинцовые облака, лес, птица, пролетевшая где-то рядом. Здесь оживший мир казался великолепным. Но надо было двигаться дальше, чтобы выполнить наказ князя и уцелеть. Хотя мне казалось, что я убегаю от себя самой.

Надо было думать о Киеве, о жизни, для меня еще не закончившейся. Жить мне предстояло без князя, в непонятном мире, он говорил о том, что в борьбе за стол сыновья его поубивают друг друга.

В тот миг вышел из леса медведь, и конь шарахнулся в сторону, я даже не успела понять, что же произошло. Он посмотрел на меня, и шагнул в сторону, а тут же забелела стена Киева где-то рядом. Я забыла о диком звере и поняла, что моим странствиям пришел конец. Оставалось только сделать еще несколько шагов навстречу новой жизни.

Город жил привычной жизнью. Это потрясло меня до глубины души. Там двигались и разговаривали люди, словно ничего не случилось. Меня они просто не замечали. Стало больно и обидно, кажется, это происходило не со мной. Да и я еще вчера не много думала о Киеве, это нынче все переменилось.

Надо было отыскать дворец, встретиться с отцом и рассказать, что нам пришлось пережить. Мне быстро указали на дом Свенельда, он был рядом с княжеским дворцом. Я замерла перед вратами и не ведала, что делать дальше, словно там был не мой отец, а хан печенегов. Если бы мне было куда убежать, то я, наверное, так и сделала бы.

Он сам вышел между тем на площадь перед дворцом, но меня кажется пока и не заметил. Он о чем-то сердито говорил тем, кто двигался с ним рядом. Я же хотела укрыться, не показываться ему на глаза, но тут он меня и заметил вдруг.

– А я уж и не наделся узреть тебя, – говорил он.

Вот такая оказалась встреча

– Я вернулась одна, – вырвалось у меня, но в голосе послышался вызов. – Они все погибли, или почти все.

Я боялась в тот момент разрыдаться перед всеми.

– Я знаю, что они погибли, – ответил он, понизив голос.

Я поняла, что в Киеве о том уже было известно. Но даже смерть не могла смягчить его нрав. Я чувствовала, что обречена и не ведала, что делать дальше, ведь князя все равно не вернуть, он не сможет меня защитить. Я переступила порог дома отца и тут же стала спрашивать о дочери.

– Она здесь, с нами, где же ей еще быть, – говорил отец, – они сразу же привезли ее сюда, уж о ней-то князь позаботился, не таскать же ее вместе с тобой было.

Но разве я не ведала о том, что дочь была в безопасности и в Киеве, потому и не волновалась о ней.

Олег взглянул на меня издалека, словно бы увидел в первый раз, но слова даже не сказал, словно я была прохожей. Но я даже радовалась. Что он оставил меня в покое и не приставал с расспросами

Весть о гибели Святослава еще долго будоражила наши умы. Они справили тризну, но никто не видел его мертвым, потому и не верили, что это точно было. Говорили, что печенеги изуродовали его. Откуда они о том узнали, мне неведомо. Но я видела, что для них Святослав оставался чужаком, хотя и считался все время их князем, да таким, каких не было прежде и не будет потом.

Но его больше не было, а жизнь продолжалась между тем.

Глава 25 Встреча с дочерью

Василиса появилась через час после того, как я вселилась в дом отца. Я страшно волновалась и не ведала, что ей сказать. Васа повзрослела и очень изменилась за это время. Знала ли я ее когда прежде? Она слабо улыбнулась, словно я была чужим человеком. Она почти ничего не говорила, казалась замкнутой и угрюмой. Она укоряла меня, не произнеся ни звука.

Я успокаивала себя, решив, что скоро все переменится, ведь мне здесь оставаться надолго. Мне и самой надо было как-то привыкнуть к новой жизни, стать тут своей, а не чужой. Деваться мне было некуда, винить некого, так что оставалось только со всем смириться.

Конечно, без князя все было уныло и пусто. И глупо было в чем-то винить отца и дочь, но чувство обиды оставалось. Я понимала, что Святослав сам во всем виноват, он мог быть в Киеве жив и невредим, но ему этого совсем не хотелось. Но что же мне было делать в этом мире, когда все умерло в первой половине жизни случившись?

Я возвращалась во дворец и бродила по его комнатам и гридне, словно искала то, чего никак нельзя было отыскать. Потом выходила в сад, и там оставалась до заката, словно ждала князя и верила, что живой или мертвый, он вернется ко мне. Никто из живых ко мне не приближался, но и призраков тоже не было нигде поблизости, так я и оказалась на какой-то срок между небом и землей.

А потом в саду стал появляться Святослав, он стоял молча, но словно о чем-то просил. Надо было вернуться к жизни, ведь он не хотел, чтобы я осталась среди теней. Мне нужно было сблизиться с Василисой и научить ее чародейству, потому что ей оставаться в это жутком мире без меня, и дни дела явно сочтены.

И, к моему счастью, девочка меня больше не избегала. Я рассказывала ей о том, что происходило в те дни, когда она оставалась в Киеве, где мы были и что делали тогда. Но иногда она старалась уйти как можно скорее, и тогда уже ничто меня с жизнью больше не связывало совсем.

Отец появлялся не часто и разговоров избегал, ему не хотелось говорить о том, что было и чего не было в эти годы. Но мне надо было узнать, почему Свенельд, с детства закаленный во всех битвах, бросил на произвол судьбы того, кто был для него больше, чем сыном, и что он скажет Рюрику, когда им доведется встретиться?

В одну из ночей, когда я никак не могла заснуть, ко мне явилась тень матушки. Вот уж о ком я совсем не думала, так это о ней.

– Мы все друг перед другом виноваты, – говорила она, – ведь далеко не всегда можно понять то, что в мире творится.

– Как мне не хватало тебя все эти годы, – подумала я, – но где же мне было тебя взять. А теперь поздно, все поздно.

На этот раз пришел отец и сел напротив меня

– Скажи, почему ты оставил нас тогда? – вырвалось у меня то, о чем я хотела его спросить все это время.

– Ты никак не можешь успокоиться, – усмехнулся он, – но ведь и ты не пошла за своей дочерью, а с ней кто-то должен был быть.

– Но я не знала, что она была в Киеве, – не выдержала я.

– Ты тем паче не вернулась бы, знай о том, да и где еще она могла быть?

Он был прав, он, как и всегда был прав.

– Я любила князя больше жизни, никто не мог стоять на моем пути.

– А он просто шел наперекор всему, и только, и стоило ли оно того, – услышала я слова отца.

Вот на том и закончился наш разговор, у меня не оставалось сил и времени больше. Страшная боль заставила меня замереть и простонать. Лицо дочери, Святослава, все, что я еще видела в те минуты, и все исчезло куда-то в тот же миг.

Часть 5: Похищенная. Василиса

Глава 1 Моя жизнь

У всех моих бабушек и прабабушек, да и у матушки моей была бурная жизнь. Все начиналось с княжны ставшей королевой Умины, дочери князя Гостомысла, приведшего своих людей на когда-то брошенные родные земли. Она стала потом королевой датчан и родила для Гостомысла нового князя Рюрика, так внук сменил деда в Новгороде, иначе, если бы он не родился или сгинул где-то по дороге, то мир был бы другим. Но он вернулся, как и Гостомысл когда-то на земли отцов и дедов, этот славный род не прервался.

К сожалению, о героических женщинах мы знаем меньше, чем о князьях, а ведь без них никого и ничего не было бы на этом свете.

Умина, оказавшись в плену у короля, не пропала, не сгинула, осталась цела и невредима, да и наследника сохранила, а потом к деду отправила – вот где настоящий подвиг в нашем суровом мире.

Истории мужей-князей останутся в веках, а мне бы хотелось рассказать историю про судьбу жены и матери, и любимой, так вероломно забытой чуть ли не сразу после ухода любой из нас.

Но было так, говорят, что прабабка моя погибла в плену у печенегов, где-то там сгинула без следа. Бабушка была отважна до безрассудства. Она с восторгом смотрела на мужа и сына, но словно бы и не видела дочь. Матушка из-за этого очень страдала. Она немало сделала для того, чтобы стать для меня близким и дорогим человеком, помня, как пусто и холодно ей было вместе с матерью. Но судьба распорядилась иначе, отец и дед не могли терпеть друг друга, и все они сделали, чтобы разлучить нас. Они ссорились все чаще, а мы должны были принять ту или другую сторону. Она оказалась хорошей наложницей, но плохой дочерью. Выбрала князя, возлюбленного, хотя и не была его женой. Я ее понимала и не могла судить, но и простить того, что она нас так часто бросала тоже не могла. Она не слишком отличалась от бабушки, вот уж точно яблоко от яблони недалеко падает. О бунте против бабушки в юности она быстро забыла.

Я появилась в Киеве, чужом для меня граде, когда была еще жива старуха Ольга. Когда-то она была злорадной старухой, а потом стала кроткой овечкой. Но это не спасло ее от гнева подданных и старых богов, которых она не задумываясь предала, когда бегала за византийским императором, но так и не добилась его благосклонности. Даже новый бог ей не помог, да и что ей тогда могло бы уже помочь. Я с самого начала была не робкого десятка, бунтовала против всех, робкая, покорная старуха не могла меня испугать, да и буйная бы не испугала тоже Я не разделяла восторгов матери к отцу. Он никогда ко мне не приближался, был даже дальше, чем воины и воеводы. Все ко мне относились тепло и нежно, но только не грозный Святослав.

Матушка часто заверяла, что, когда я родилась, он был совсем другим. А после его внезапного ухода в мир предков, все стало другим. Но я не слушала боянов, которые пели ему славу, там он был еще дальше, чем в моей памяти. Наверное, легче всего любить того, кого никогда не видел. Но я его не видела и не любила, потому что была оторвана и от него, и от матери по его милости, обвиняла ее даже в том, в чем она не была повинна. И от ненависти моей было даже меньше шага. Он виделся мне только слабой тенью, невесть откуда взявшейся.

Старуху Ольгу я ненавидела и боялась. Она так властно на меня взирала (но это можно почувствовать только когда живешь с ней рядом). Меня называли ведьмой, но, если кто-то и был ведьмой, так это она, а не я. Но еще больше, чем саму старуху, я ненавидела ее верную рабыню, черную девку Малушку. Старуха без нее никак не могла обойтись. Она обо всем знала, до всего ей было дело.

И от Святополка, с которым не раз сводила ее темная ночь, у нее родился сын. Правда представить себе эту поганую девку в объятьях князя было трудно, него спокойно могла приворожить, и никуда бы он от нее не делся. А Святослав был на многое способен, и кто там знает в какой момент она к нему подъехала, и что творила с ним, чтобы подняться из грязи и занять хоть какое-то положение в княжеском дворце. Все говорили, что ради сынка своего она готова была на что угодно, никого в расчет не брала, лишь бы ему было хорошо. Мерзкий взор ее всегда был устремлен в сторону Олега или Ярополка. Но они —то и вовсе на нее не смотрели, словно ее и не было поблизости. Да только Малушка с этим не собиралась мириться. Но как не пыталась холопка склонить к чему-то моего деда, ничего у нее не выходило, он оставался в стороне, и не видел, не слышал того, что она от него хотела. Надменность и насмешки воеводы смутили и оттолкнули бы любого, но только не эту мерзавку. Она оставалась неутомимой в желании добиться того, чего ей хотелось

В моей большой и светлой комнате всего было достаточно для спокойной жизни. Старуха и князья туда сроду не заглядывали, но это меня угнетало в те дни. День и ночь я ждала возвращения матушки, и верила, что только тогда что-то переменится. Просыпалась и засыпала я с мыслью о ней. Но дни тянулись бесконечно долго, а ее все не было, и вестей никаких не приходило. Мне стало казаться, что она не вернется никогда, я ее себе просто придумала. Но это было не так. В одно жаркое солнечное утро я проснулась раньше обычного и уверила себя, что мамы у меня никогда не было. Осознать это было очень горько, но лучше печальный конец, чем печали без конца.

Зачем всю жизнь ждать того, к то никогда не вернется?

Глава 2 Печали и радости

Как печально было все, что творилось в те дни. Я не хотела ни о чем думать, никого не желала видеть. Кажется, и мир весь переменился, но мне стало немного легче, ведь жизнь все равно продолжалась.

А тут еще умерла старуха. В последнее время она не выходила из покоев, говорят даже не поднималась со своего ложа. Ведьма чаще всего оставалась при ней, и тоже не показывалась. Отец всегда был где-то вдали. Он никогда не любил Киев, а в это время и вовсе забыл и град стольный, и всех нас.

Мы оставались с Ярополком, который и княжил тут. Олег нас покинул– он удалился в свой удел, чтобы не чувствовать себя вторым рядом с братом. Все мы жили в то лето в ожидании перемен. Никто не сомневался, что они скоро наступят. Это было заметно по каменному лицу холопки, когда она изредка мелькала, то в гридне, то в одном из дворцовых переходов

Мы ждали освобождения от бремени власти Старухи, потому что не могли, как отец вскочить на коня и мчатся куда глаза глядят, только подальше от Киева. Но тогда нас уже ничего сильно не стесняло, в этом хаосе можно было хорошо устроиться любому.

Я успела заметить, что когда в лесу сжигают старое, гнилое или сухое дерево, то становилось светлее и свободнее остальным., так и с уходом старухи, правда Малушка не собиралась убираться с ней, это нас всех немного тревожило. Но тут мы с Ярополком были едины и хотели извести ее, я знала, как это сделать тихо, незаметно для других. Я пообещала ему это. Тогда мы сблизились после смерти старухи.

Я отправилась за грибами и травами в самую глушь до рассвета. Они могли извести любого зверя, и никто ничего бы не заподозрил, мало ли от чего померла старуха, думаю, что горевать о ней было некому. Я так ненавидела ее и мерзкого ее сына, что на многое была готова. Не было даже сомнений, что поступаю я правильно и сожалений никаких не осталось. Я была уверена, что князь и весь остальной мир дела мои одобрит, если они вообще будут кому-то известны. С дедом в то время оставался и мой дядя Орм. Я едва его знала и никакого отношения к нему сроду не имела. Он не любил мою матушку, и на меня перенес нелюбовь к ней, что с ним потом стряслось, не сильно меня волновало.

После смерти Ольги (никто не сомневался, что она скоро оставит нас в покое) мы стали ждать возвращения князя Святослава —моего отца. Но Ярополк вовсе не хотел, чтобы он возвращался, ему так понравилось княжеское одеяние и та власть, которой он владел, да что там упивался, что он мечтал об обратном, чтобы тот никогда больше не вернулся. Наверное, при мысли о том, что скоро все это может кончиться, у него сжималось сердце. К его великой радости, чаянья эти не сбылись. Ходили слухи, что по дороге дружина все время сталкивалась с печенегами, вынуждены были где-то останавливаться и прятаться от врагов, значительно их превосходивших в силе.

Потом наступила лютая зима, и было понятно, что такую стужу им тоже придется где-то переждать, вернутся они не раньше весны, чтобы не замерзнуть в пути. Но что будет тогда, когда они все-таки воротятся, побыв первым, Ярополк вряд ли захочет стать вторым. Мы часто говорили о том с Олегом, когда он ненадолго возвращался в Киев. Думаю, он больше боялся за себя, за то, что тот поселится на его землях. Новые беды могли окончательно все разрушить.

Малушка в это время куда-то исчезла, словно почувствовала, что ей грозит опасность. Потом она неожиданно появилась снова, и я вспомнила о том, что хотела предпринять, чтобы она навсегда оставила нас в покое и ничего не могла сделать для своего сына. Когда все стихло и прогрузилось во тьму, я проскользнула в комнату ведьмы. Она так и не получила просторного и удобного жилья за столько лет службы. А может это ее и не волновало.

Кринка с водой стояла около кровати. Все это я видела еще при дневном свете. Порошок полетел в воду, она даже не проснулась, спала мертвым сном. Она уже тогда показалась мне мертвой. На обратном пути мне показалось, что кто-то следит за мной, и я ускорила шаг, хотя всегда можно было найти объяснения всем странностям, совесть моя не была спокойна.

Все это время я оставалась спокойной, словно совершала какое-то доброе дело. И когда утром поднялась суматоха, даже сразу не сообразила, что там происходит. И только потом поняла, что мои желания и стремления осуществились. Случилось так, как и хотелось.

Глава 3 После погребения

Слуги не скрывали своей радости, хотя столкновенье со смертью не было приятным, поспешно соорудили погребальный костер, и хотели только одного, как можно скорее от нее избавиться. Многие собрались перед княжеским дворцом для того, чтобы просто полюбоваться этим зрелищем, порадоваться, что смерть пришла пока не за ними, а за кем-то другим. Рабыня успела досадить многим, они хотели убедиться, что она сгорела дотла и больше ни к кому из них не явится.

Так все и было в то судьбоносное утро. Сначала я узрела Ярополка. Откуда-то появился и Олег. На своем сером коне он приблизился к костру. Он покачивался, возвышаясь над этой толпой, смотрел немного прищурился. Хотелось бы мне знать, что думал в тот момент мой братец. Наверное, я слишком долго и пристально на него смотрела, потому что в этот миг появился Владимир. Но его я не сразу заметила. От этого вторжения стало пусто и холодно, как никогда прежде не бывало. Мурашки побежали по моему телу. Он был моим братом, хотя об этом я даже думать не хотела. Любая другая была лучше той, которая родила его. Никогда не стану я считать его своим братом, у нас не было ничего общего. Но больше всего тогда интересовала меня моя матушка, а не его.

– И от нее, может быть, только прах остался, – почему-то подумала я.

Владимир следил за братьями, потом перевел взгляд на деда. А потом он посмотрел на моего дядю Орма. В тот миг он старался решить для себя, какое зло меньше и на кого он может надеяться в трудную минуту. Но, вероятно, размышления его были плачевными. От этого он пришел в неописуемую ярость. Но в расчет мы его все-таки не брали. Мир мал, ненадежен и мрачен, сыну рабыни придется забыть об отце и скитаться где-то, может быть, в пылу откровения только убеждать остальных, что он не ровня нам. Злиться, когда они с этим не считаются. Впрочем, когда я спросила у Ярополка о Владимире, он сказал, что не видел его нигде поблизости, да и разглядывать не собирался. Кажется, ему не было дела до того, что происходило с сыном рабыни. В тот миг мы с радостью вычеркнули покойницу из своей жизни и постарались забыть. Это было самым разумным шагом.

Отец Орма и моей матери Свенельд, во дворце почти не появлялся. Он понимал, что Олег вряд ли возьмет его в советники. На Святослава, после всего, что с нами происходило, ему тоже не приходилось надеяться. Но он оставался спокоен, не усердствовал, считая, что сделал все, что было в его силах. Но этот могучий старик, затаившись, словно чего-то ждал.

Ко мне он тоже не обращался, наверное, чувствовал вину за все происходящее, а может ему просто не было до меня дела. Он знал о моих тайных знаниях, многие называли меня колдуньей, но не надеялся, что я стану ему помогать. Я ничего не хотела для него делать, да и знала тогда не так много, опасалась, что все может вернуться назад. Но в глазах князя и в глазах деда мне хотелось значить больше, чем было на самом деле.

Беда в том, что Свенельд мне не доверял, а Ярополк не обращал внимания. Я знала, как страшно, когда нет старухи, перегнуть палку и внушить ненависть к себе. Я немало делала для того, чтобы попадать на глаза князю, однажды рядом с ним и оказалась рядом. Я лечила то одного, то другого его воина, и они тогда излечились. Я радовалась, что на ноги снова встал сын воеводы Афанасий, потому что сразу почувствовала, что мы созданы друг для друга, а пока живы, должны оставаться вместе. Но когда захворала возлюбленная Ярополка, мне было велено отправляться к князю. Я взглянула на нее и поняла, что не смогу излечить ее, она истекала кровью, плод был исторгнут из чрева то ли сам по себе, то ли после вмешательства ядовитых трав, данных другой ведуньей. Я только беспомощно развела руками и сожалела, что сделать уже ничего не могла. Воины привели меня уже после того, когда она испустила дух.

Ярополк приблизился сердитый, почти яростный, в глазах его застыла ненависть.

– Это ты все сделала, проклятая, – хрипел он, -ты не могла простить того, что я выбрал ее, а не тебя.

– Это не так, и тебе это ведомо, – я старалась быть спокойной, потому что никогда не чувствовала себя его холопкой.

– Но я не жалею о том, что явилась поздно, так лучше для нас, для всех. А ей в костре погребальном лучше, чем в твоих объятьях.

Он не ожидал такого отпора и ничего мне не говорил больше. Опомнившись, он велел мне удалиться.

Глава 4 Размолвка

В один миг я оказалась в погребе, куда кидали врагов княжеских. Это меня не только поразило, кто мог такого ожидать, но испугалась я не сильно. Я привыкла чувствовать себя княгиней, а не с одной из моих предшественниц так не поступали. Но разве дед мой, еще до появления князя не делал то же самое?

Сколько прошло дней с того заточения я не помню. Благодаря вылеченному мной Афанасию, особых тягот я не чувствовала, а так как Ярополк про меня позабыл, то никто больше меня не навещал и не интересовался мной, и я вслед за его невестой, наверное, отправилась бы в Пекло, но мой друг Афоня этому не позволил совершиться. Он предложил мне бежать и спрятаться в замке в лесу. Он успел все там устроить.

Я приняла его помощь с радостью, не задумываясь о том, что если все откроется, то его голова полетит с плеч. Я знала о жестокости князя, но готова была бросить ему вызов, да и стоило ли особо долго думать, второго такого случая скорее всего и не будет больше. Оставаться в темнице до смертного часа – это не для меня, а мир большой, там всегда есть где укрыться.

Тогда я спокойно последовала за ним, и позаботилась о том, чтобы подозрение пало на Олега, отправляя к нему гонцов, просила спасти и укрыть меня от произвола брата нашего коварного.

Олег, когда после моего побега к нему нагрянул Ярополк, говорят, отпираться не стал – он понял мою хитрость, и сказал, что он помогал мне, потому что кровь одна и я его сестра. Князь от него убрался. Так ничего и не добившись

Мы же оставались в чаще, и никто сюда не пожаловал, а если бы и явились, то вряд ли они нас бы нашли. Так развалины старого замка стали местом моего нового заточения. Правда, я могла гулять по лесу, и наслаждаться свободой и одиночеством, я купалась в лесном озере, а вот от Киева и мира людей я была отрезана надолго ли?

Афанасий был все время рядом, он чувствовал, что один мог меня спасти и уберечь от княжеского гнева, и твердил, что долго это не продлится, что они поубивают там друг друга, тогда мы и покинем наше укрытие.

.Он оказался страстным любовником, хотя мы и были юны и не опытны…

.Все было бы ладно, если бы мне не нужно было приглядываться и прислушиваться на каждом шагу. Я научилась таиться и прятаться так, что никто бы меня кроме Лешего и не смог найти.

Когда он отлучился в Киев, то вернувшись рассказал, что хворает любимый воевода Ярополка, князь приказал достать меня из-под земли.

Весть эта меня обрадовала, но я туда не торопилась, ведь если я не вылечу его, а такое может быть, то снова окажусь в темнице.

Он велел пленить Олега, и передал, что князь будет в застенках, полка я не появлюсь. Я стала причиной их очередной ссоры, которых с самого начала было так много. Надо было помочь тому, кто ни в чем не был виноват, и страдал Олег только из-за меня. Я не могла не думать о брате и должна была вернуться. Девы в нашем роду всегда были храбры, и я не стану другой. Да и не стану же я скрываться от них всю жизнь.

Я посмотрела на спящего Афанасия и приняла самое главное решение для себя.

Я оставила его спящим и вскочила на коня, покинув лесной замок. Мне хотелось явиться в гридню при всех и показать Ярополку, что я не собиралась его бояться, а отлучилась только потому, что сама этого хотела.

Когда я влетела в княжеские палаты, он стоял около окна, спиной ко мне.

– Ты разыскивал меня, княже, прости, я просто отправилась прогуляться. Я так нужна тебе, что ты и брата своего не пожалел

– Я знал, что ты объявишься, когда о нем узнаешь, ничего с ним не сделается. Да и отправил я его на все четыре стороны давно.

– Я не останусь в твоем дворце и перееду в хоромы Свенельда, – тут же заявила я. Надо было хоть как-то противостоять ему.

Глава 5 Перемены

Ярополк смотрел на меня и ему это явно не нравилось, показалось оскорбительным, но он поскорее отправил меня к воеводе. Хотя и не сразу, он пошел на поправку.

Я же отправилась к дяде и деду, не желая оставаться в княжеском дворце, это был и мой дом, и я должна была там жить, а не становиться бездомной и оставаться все время рядом с ним.

При моем появлении дед не скрывал радости, и мы какое-то время пожили там втроем. Орм только искал жену, так мы и дождались появления матушки. Но я и представить себе не могла, что она появится одна. Но еще до ее появления поползли слухи о его гибели в схватке. Но я думала, что он просто решил укрыться на время от всех, ему не хотелось разбираться с сыновьями, вот он и ушел в какой-то далекий город, где и прежде привык скрываться.

Но слухи становились все упорнее и обрастали подробностями. Сколько я ждала мать, представляла себе, как это случится. Но все оказалось просто и буднично. А от чувств моих к ней оставалась только зола. Она была потерянной и чужой, не только для меня, но и для нас всех. Я видела, что она одинока и несчастна, но разве я была в том виновата. Она страдала из-за Святослава, а мы оставались где-то за чертой. Это он, ни о чем не заботясь, превратил ее жизнь в ад, и сам жил только так, как ему хотелось всегда.

Дом деда был большой, и мы могли не встречаться подолгу, а я скоро перебралась к Афанасию в его отцовский дом. Мы поженились, я решила, что нет такого другого человека, который был бы так близок и дорог. Тогда и Ярополк собрался жениться на боярской дочери и отверг полоцкую княгиню Рогнеду, которую сватал ему отец, и здесь он хотел оставаться собой. Но кто мог понять, угадать, что со всеми нами случится в ближайшее время.

Я с самого начала знала, что моя матушка была ведьмой. В тот день, когда Орм собрался на охоту, Ярополк сорвался с места и вскочил на коня. Никто не знает, как они оказались в одном месте. Свита князя почему-то от него отстала. Стреляли вроде по зверям, но Орм оказался мертв. Он ничего не смог объяснить, и становился все яростнее, словно сам искал беды на свою голову.

Олег появился в Киеве, желая узнать, что случилось у нас тут.

Свенельд в ярости похоронил сына. Никого не было на этой тризне, все боялись княжеского гнева. Он замолчал, ни с кем, ни о чем больше не разговаривал. Он был безучастен ко всему, что творилось вокруг. Но в душе его боролись темные силы. Месть он откладывал, но не было сомнения, что он оставит все просто так.

Напрасно Ярополк убеждал всех, что Орм сам на него набросился, ему мало кто верил, но многие боялись просто.

В тревогах прошло несколько месяцев. Тревоги и дурные предчувствия усиливались. Очень краток был свадебный мир Ярополка. На нем неожиданно появился незваный гость – Владимир– сын рабыни, о котором мы успели забыть в последнее время. Жених вздрогнул, как только его узрел, а невеста на глазах у всех лишилась чувств, ее понесли скорее в покои. Мы узнали о том позднее, я улизнула с пира еще до его появления, а Олег удалился еще раньше. Но история вторжения Владимира потом обрастала все новыми подробностями.

Тогда я не знала, что и думать, решила пойти к матушке и поговорить с ней об Орме. Надеялась, что она мне о тайнах каких-то поведает.

Она встретила меня встревоженная и кажется, не могла понять, о чем я говорю, чего от нее хочу. О Владимире она не сказала ни слова, и он показался мне еще страшнее и беспощаднее.

Глава 6 Откровения

– Остерегайся его, – услышала я голос матушки.

Сердце сжалось от ужаса и тоски.

– Он не тронет тебя, пока я с тобой, но жизнь длиннее, и тогда может случится непоправимое.

Уж если настоящая ведьма так говорит, то что же всем остальным остается?

Я не стала спрашивать ее о себе, об Орме, о Ярополке. Наверное, она переживает из-за брата, и видела, что там произошло тогда. Но тем страшнее было мне услышать:

– Я рада, что его больше нет, могло быть и хуже, значительно хуже. Но отец не успокоится, пока не расправится с Ярополком или сам себя не уничтожит.

Она внезапно замолчала и ничего больше не говорила о родичах.

Я была не робкого десятка, но тогда испугалась и никак не могла отойти от чувства страха. Фраза о том, что никто не выйдет сухим из воды, тоже запала в память.

А потом было мучительно ожидание, Ярополк вздрагивал и терялся, когда случалось что-то необычное. Я терялась, когда приходилось сталкиваться с Владимиром. Он так странно на меня смотрел, словно готов был голову оторвать. Наверное, матушкины заклятия действовали, он не мог до меня дотянуться, и сам дивился тому, но ведь она предупредила, что так будет не всегда. Я поняла, что такое ненависть, стоило только на него взглянуть. Я понимала, что если он встретит колдунью посильнее матушки и она согласится ему помочь, то худо мне будет.

Он забыл обо мне, когда устремился к дочери Рогволода, которая была обещана Святославом Ярополку, и раз тот медлил, то он должен был получить эту девицу. Ему нужна была гордая и надменная Рогнеда, и дружина ее отца, и земли их для начала, потому что тут мало что ему светило, пока были живы братья, ведь еще подрастали и Борис с Глебом, и им нужны были уделы тоже.

Но говорят, что там он получил от ворот поворот, она на весь мир назвала его сыном рабыни.

Впрочем, Рогнеда не понимала упрямства и силы сына рабыни, который должен был все завоевывать сам. И вскоре и отец, и брат ее были убиты им же, а она оказалась пленницей, что не было взято по доброй воле, теперь оказалось в плену.

Мне это показалось каким -то знаком, моя судьба должна быть такой же, и лучше было учиться на ее ошибках, а не на своих собственных. Я была под таким же ударом, сын рабыни не успокоится.