Текст книги "Королевские шутки"

Автор книги: Любовь Безбах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Безбах Любовь
Королевские шутки

Разгромленное, изрешетчанное пулями помещение присело под взрывом, а раскалившееся пространство приподнялось. Потолок метнулся навстречу, но удара не последовало – серая толща пропустила сквозь себя, как пустая голограмма. Страшно напугала сумеречная морская глубина, вмиг посветлевшая и разжавшая хватку. В то же мгновенье океан остался далеко внизу, ограниченный холмистой сушей. Стремительно провалившись вниз, океан стал круглым, как блюдечко: середина провалилась, а края приподнялись. Вокруг в аспидной черноте сияли немигающие звезды. Забилась жуткая паническая мысль: 'Смерть! Смерть!' Разум судорожно цеплялся за тело, которого больше не существовало. Ни рук, ни ног – ничего больше не было. Безмолвный крик длился и длился, захлебываясь паникой, но не приносил облегчения.

Земля приняла форму шара и без конца проваливалась в черную, засасывающую бездну, уменьшаясь в размерах. Круговой обзор сводил с ума. Почему не тоннель? Должен быть тоннель, почему его нет?! Пространство сгустилось и стало плотным. Казалось, оно мешает сделать вдох несуществующими легкими. Или они есть? Тело, сначала призрачное, стало приобретать зримые очертания. Паника забилась вглубь и затаилась. Вот так-то лучше… Мысли стали вялыми и упорно ускользали. Теперь – спать.

Глава 1 БАРТЕР

Анджело Сайенс, развалясь в роскошном кресле, рассеянно следил за неуловимым движением пальцев Руслана Коренева. Программист озабоченно супил кустистые брови, хотя осложнений с налаживанием связи в этот раз не предвиделось – Тайкох сам посоветовал Сайенсу выйти с ним на связь. Беспокоиться следовало Доктору: если Тайкох дает подобные советы – жди непредвиденных осложнений.

Цвета на экране сконцентрировались и приобрели глубину. Анджело Сайенс отбросил вальяжную позу и наклонился к экрану. Внимательные глаза за очками посветлели.

– Неужели тебя действительно не интересует, с кем я собираюсь общаться? – спросил у Руслана король генетики.

– У меня своя работа, – буркнул программист.

– У тебя есть прекрасная возможность познакомиться с внеземным существом, с космическим полтергейстом, о существовании которого человечество едва ли подозревает.

– Ты сам-то с ним знаком? – ухмыльнулся Коренев, наблюдая за сменой цвета на экране.

– Материи у Тайкоха не меньше, чем в Солнечной системе, а как ловко он умеет менять свой объем! – поддразнивал Анджело Сайенс Коренева. – Человек не может воспринять это удивительное существо теми органами, которыми располагает на данном этапе эволюции, однако мне оно дает себя почувствовать.

– Почувствовать можно. Не мешало бы проверить уровень радиации…

– Радиация тут ни причем. Мы увидим не столько материю, сколько сознание Тайкоха.

Руслан скривился: материя, сознание… Его всегда раздражали философские выкладки, особенно выкладки Анджело Сайенса.

Цветные пятна на экране посерели, втянулись вглубь экрана, и в тот же миг невидимая сила отшвырнула Руслана к стене вместе с креслом. Программист послушно растянулся на полу и более не сделал ни одного движения. Доктор от неожиданности выпрямился. В его мозге поселился кто-то чужой и тяжелый.

– Я здесь, здесь, – прошептал Анджело Сайенс, не в силах выйти из оцепенения.

– Похвально, что ты вышел на связь. Плохо, что теряешь хваленую человеческую самостоятельность.

Тайкох частично освободил мозг Доктора от тяжести, как будто расцепил могучие пятерни. Анджело облегченно вздохнул и покосился на лежащего Коренева.

– Он бы не помешал. Я и сам могу побеспокоиться о провалах в памяти моих людей.

На эту реплику Тайкох ответить не удосужился, однако ответил на мысли:

– Я не имею ничего общего с животными Земли.

Анджело Сайенс виновато улыбнулся. Нельзя быть рассеянным при контакте с внеземным полтергейстом. Тайкох начал деловой разговор:

– Предлагаю бартер.

– И ты туда же, – удивился Доктор. – Весь мир помешался на бартерных сделках. Что на что ты собрался обменивать?

– Содержимое вашего контейнера под номером 4.232-Е.

Доктор подождал продолжения, не дождался и сказал:

– Это одна сторона вопроса. Прежде чем перейти ко второй, разреши выяснить первую.

– Тебе ни к чему эта свалка материи. Вместо того чтобы похоронить контейнер, отправь его в сторону Плутона.

– Я не о том.

Тайкох проигнорировал замечание Доктора. Анджело Сайенс понятия не имел, что у него там в контейнере. Судя по номеру, какие-то отходы. Ответ 'партнера по бизнесу' его немного насторожил, и Анджело Сайенсу до смерти захотелось узнать, что же там за отходы. Однако полтергейста человеческий интерес совершенно не зацепил. Впоследствии Доктор из любопытства просмотрел документы на груз в контейнере, но отходы и в самом деле оказались ничем не примечательным лабораторным мусором. Тайкох между тем продолжил:

– В обмен на контейнер я предлагаю человека…

– О?..

– …женщина, 21 год.

– Ты хочешь обменять женщину на отходы?! Ты низкого мнения о жен… людях.

– Ценность контейнера для меня равнозначна ценности этой женщины для тебя, Доктор.

'Не думаю, что отходы важнее даже самой никудышной бабенки, – подумал Анджело Сайенс и тут же засомневался в правильности такого умозаключения. – Однако бартер с каждым шагом становится все занимательнее. Остается невыясненным один вопрос, если Тайкох, конечно, на него прореагирует…'

– Я забрал ее с Земли в момент ее смерти 394 года назад. Я собрал ее по атомам, – прореагировал Тайкох.

– Зачем она мне? Она же мертвая.

– Она не мертвая. Она кристаллизована. Память и сознание законсервированы.

Анджело Сайенс давно привык ничему не удивляться, но сейчас он был заинтригован.

– Как я понял, умереть она таки не успела. Покажи-ка ее, – попросил он.

На экране немедленно проявилось изображение молодой обнаженной женщины во весь рост. Анджело Сайенс некоторое время всматривался в картинку, затем неторопливо снял очки, выбрался из кресла и походил по студии взад-вперед, раздумывая о чем-то своем. Коренев к тому времени пришел в себя, уселся на полу, потряхивая головой и спрашивая себя, какая сила телепортировала его из кресла в угол, и почему Доктор гуляет по студии во время сеанса связи с внеземным разумом. Изображение между тем растаяло.

Тайкох бесцеремонно отключил Коренева. Анджело Сайенс вернулся в кресло и хмуро спросил:

– Имя?

– Тимофеева Серафима Андреевна. Куда доставить?

– Хозяйство Лаборатории в космопорту, 102-й сектор.

Тайкох, не прощаясь, испарил с поверхности Земли малую толику своей материи. Доктор дрожащей рукой оттер пот со лба. Запоздало подумал, что снова не проанализировал, каким же образом он общается с Тайкохом: разговаривает с ним вслух, или они передают друг другу мысли, или как-нибудь еще. Руслан закопошился в своем углу, легко поднялся и потушил компьютер.

– Голова не болит? – вдруг осведомился у него Доктор.

– Нет.

'Крепкая у Руслана голова', – отвлеченно подумал Анджело Сайенс. 'Что-то у Дока бледный вид. Повздорили, видать, мастодонты', – в свою очередь, подумал Коренев.

Сергей Буров, скучая, смотрел в окно. У него выдалась такая редкая свободная минута, как она дорога и долгожданна! Только чем ее, долгожданную, заполнить? Сергей не умел отдыхать и теперь бесцельно мялся у окна. Можно позвонить сестре или в Россию родителям, но настроение улетучилось еще с утра из-за ссоры с помощником, поэтому разговаривать ни с кем не хотелось. Представитель Лаборатории Сайенса в космопорту скучал и смотрел в окно пустыми глазами, ничего там не видя. Собственно, в окне ничего и не было, кроме густого серого британского тумана.

Одиночество прервал вызов Анджело Сайенса. Сергей понял, что свободная минута истекла, и ответил на вызов.

– Сергей, доставь мне груз из 102-го сектора. Немедленно.

– Что за груз?

– Узнаешь. Кроме тебя, его никто не должен видеть, – ответил Доктор и отключил связь.

Сергей связался с диспетчерской и велел немедленно прислать фургон. Оставалось надеяться, что груз туда поместится. Выходя из кабинета, Сергей отбросил угрюмое выражение лица и улыбнулся секретарше.

– Я на Сизый склад, – мимоходом уронил он с высоты завидного роста. Его фигура пронеслась мимо стола. Секретарша привычно придавила локтем сорвавшиеся с места бумаги. Дверь за ним закрылась, и девушка, почуяв относительную свободу, тут же уткнулась в компьютер. Через несколько минут дверь распахнулась, и в приемную стремительно вошла сестра Сергея.

– Привет, Арина! – прощебетала секретарша и снова придержала локтем приподнявшиеся бумаги. – Он только что уехал на Сизый склад.

Арина мимолетно улыбнулась в ответ и вышла. Секретарша закатила черные масляные глаза.

Сергей вошел внутрь склада. Освещение зажглось автоматически. Никакого нового груза сюда не поступало. Буров недоуменно огляделся. Все контейнеры на местах, ничего нового. В приоткрытые ворота бесшумно вполз приличный клок тумана и уплотнился. Буров прищурился и попытался сфокусировать на нем взгляд, но подозрительный сгусток, матово переливаясь, упорно ускользал, перемещаясь к середине склада и приобретая четкие очертания. Сергей попятился, сжимая рукой прохладную поверхность лучемета. Его внимание привлекала не столько часть материи Тайкоха, которую Сергей принял за аномальный сгусток, сколько то, что клок увлекал за собой. Температура на складе ощутимо понизилась. 'Судя по всему, это и есть тот самый груз', – обескураженно подумал Буров. Грузом являлось каменное изваяние женщины. Клок тумана с глухим стуком уронил статую на металлический пол и рассосался без следа. Сергей приблизился к 'грузу'. Каменная статуя оказалась еще и холодной. 'Нет, не камень, – присмотрелся Сергей. – Слишком натуралистично выполнено. Черт возьми, а ведь это труп…'

В приоткрытые ворота склада вошла Арина. Она остановилась, увидев 'статую' на полу. Буров при виде сестры испытал раздражение и досаду.

– Похоже, я не вовремя, – вырвалось у нее.

Арина повернулась было к двери, чтобы деликатно уйти, но Сергей остановил ее:

– Подожди, зайка. Теперь ты никуда не сбежишь.

– Я нужна как свидетель?

Арина, медсестра Лаборатории, хладнокровно оглядела 'груз' Доктора. 'Нужна, как свидетель', – с тревогой повторил про себя Сергей, неприязненно оглянувшись на видеокамеры под потолком склада. Теперь уже ничего нельзя сделать.

– Надо, чтобы труп никто не видел. Его необходимо доставить к Доктору, – спокойным тоном сказал Сергей.

– Она чересчур холодная, – заметила Арина. – Давай-ка завернем ее в мое пальто.

– Ты говоришь о ней, как о живом человеке.

– У трупа естественный цвет лица. Зуб даю, что Док вернет ее к жизни.

Пальто красавица Арина носила по последней моде, длиной до пят, а ростом мисс Бурова была не обижена. Ледяная дева особым ростом не отличалась. Брат и сестра без особых хлопот завернули изваяние в модное пальто. Буров взвалил статую себе на плечо и пошел вон из склада. 'Не такая каменная, как кажется со стороны', – определил он.

– Садись к шоферу, – велел он Арине.

– Нет, я останусь с тобой, – торопливо ответила та и даже слегка притерлась к брату, мол, не выгонишь.

Они расположились с грузом в пустом фургоне, и машина тронулась с места.

– Что со мной будет? – спросила девушка.

– Все будет хорошо, – улыбнулся брат. Он улыбался нечасто, и Арина поняла, что Сергей на ее вопрос не ответил.

– Скорее всего, останешься в Лаборатории.

– Останусь в Лаборатории? Вот этого-то я и опасаюсь. У меня есть мечта…

– Зачем ты меня искала?

Вопрос застал Арину врасплох, и она засмеялась.

– Собственно, я собиралась поплакаться тебе в жилетку. Вчера я окончательно распрощалась со своим кавалером. Я так переживала, думала, что это навсегда… А сейчас я подумала, что за всем этим, – Арина кивнула головой в сторону рулона с 'грузом', – я совсем об этом забыла.

Сергей согласно кивнул в ответ. Арина вздохнула и добавила:

– Сат вчера сильно порезался, хирург зашил ему руку. А он обозвал меня доктором Ватсоном. Теперь, наверное, прозвище приклеится, как второе имя.

– Пора бы Сата отправить на Зертилию, – поморщился брат.

– Плохая шутка.

– Он уже слишком стар, чтобы оставаться на Земле. Когда я видел его в последний раз, я не мог определить, что у него на уме. Нехороший у него взгляд стал.

Арина нетерпеливо отмахнулась:

– Ты бы еще больше слушал Дока. Нормальный у него взгляд. А вообще я к нему не присматривалась.

– И я не присматривался, а все ж заметил, – недовольно ответил Сергей и насторожился:

– Что за звук?

– Я тоже слышу. Знаешь, стук зубов я ни с каким звуком не спутаю.

Брат и сестра переглянулись уставились на 'статую' в пальто.

– Сереж, вот честно – боюсь, – прошептала Арина, затрясшись от страха.

Буров выпрямился, касаясь головой крыши фургона, шагнул к свертку и откинул край пальто. Женщина лежала с открытыми глазами, исходила влагой и тряслась. Арина подавила крик.

– Сережа, ей холодно, – жалобно сказала она. Сергей прикрыл 'груз' пальто, оставив открытым лицо, стянул с себя пиджак и набросил сверху. Арина подобралась ближе, вытягивая шею от любопытства. Страх улетучился. Пальцами она дотронулась лица ожившей статуи. Женщина слабо дернулась, словно от боли. Губы ледяной девы шевельнулись, и глаза закрылись опять.

– Кажется, она сказала 'спасибо', – заметила Арина.

– Думаешь, эта посланница Божья знает русский язык? – довольно холодно поинтересовался Сергей. Он хотел накрыть лицо девы краем пальто, но Арина не позволила. У них появилась возможность рассмотреть 'груз' Анджело Сайенса. Девушка уже не казалась окаменевшей. Светлая кожа оттенялась темными вьющимися волосами, коротко остриженными. Конопушки придавали лицу полудетское выражение, однако на лбу залегли незаметные морщинки.

– Симпатичная, – деловито оценил Сергей. – Отойди от нее, сама уже от холода посинела.

– Наверняка андроид, – вздохнула Арина. – Мне бы хотелось, чтобы она оказалась человеком. Мы бы подружились.

– Анджело Сайенс способен состряпать что угодно, – сердито ответил Буров и помрачнел.

Глава 2 ПРОБУЖДЕНИЕ

…Высокий зеленоватый потолок. Полумрак. Серафима чувствует невероятную слабость. У нее непреодолимое желание потянуться всем телом, размять руки и ноги, и в то же время ей лень шевелиться.

Сима скосила глаза вправо и увидела сидящую у ее кровати молоденькую сиделку, славянскую красавицу, лицо которой показалось ей смутно знакомым. Чуть удлиненное матовое лицо, словно излучающее свой собственный свет. Пшеничные волосы, тщательно убранные на затылок под медицинской шапочкой. Светло-голубые прозрачные глаза, брови изогнуты, как крылья чайки. Лебединая шея, гордая посадка головы. Сима не стала напрягать память, где видела эту красавицу раньше.

Сиделка заметила движение Симы. Лицо осветилось радостью, сверкнули ровные зубы, показавшиеся пациентке неестественно белыми.

– Доктор, она очнулась! – негромко воскликнула она.

Серафима сумела слегка повернуть деревянную шею, на что тело немедленно отозвалось тупой терпимой болью, и увидела человека, которого сиделка назвала доктором. Невысокий коренастый человек с густой шевелюрой, элегантно смешанной с сединой, быстро подошел к кровати, потирая холеные сильные руки:

– Ну, инопланетяночка, как ваше самочувствие?

Сима хотела ответить, но смогла только произвести неопределенный звук. Эти люди нравились ей, оба глядели на нее тепло и ласково, но где она, черт побери, находится? Сима не могла вскочить с места и потребовать объяснений, и поэтому рассердилась. К тому же она никак не могла вспомнить, что же с ней, собственно, произошло. Она помнила только густой июньский снегопад из тополиного пуха, остальное упорно ускользало из памяти. Сима осторожно огляделась. Комната с зеленоватым потолком, на деле оказалась большой лабораторией. Стеклянные шкафы с оборудованием льдисто поблескивали вдоль стен, половину помещения занимали установки непонятного назначения, все сверкало стерильностью, равно как и халаты двух врачей, склонившихся над ней. И вся эта стерильность – успокаивающего зеленоватого оттенка. Недалеко от Симы за столом сидел человек лет сорока с кустистыми бровями и небрежно постукивал по клавиатуре. Монитор отсутствовал. Вместо него перед глазами мужчины в воздухе висело квадратное пятно в рамке. На пятне менял конфигурацию замысловатый объемный график. Сима как начинающий программист с большими амбициями была серьезно озадачена. Единственное, что она поняла – назначение цифр на экране. Они показывали ее, Симы, состояние. Девушка начала смутно припоминать, как она ехала на автобусе сквозь тополиный пух. Кажется, она упала там в обморок. А экран-пятно наверняка галлюцинация. Сейчас она полежит немного, и галлюцинация развеется.

Ее взгляд скользнул по лицам врачей, уперся в левую стену. На стене висел большой красочный календарь с объемным изображением обезьяны, жонглирующей цифрами; внизу месяцы и числа. А цифры у обезьяны – две двойки, четверка и единица. Получается – 2412. Сима, не отрываясь, глядела на эти четыре цифры, смутно понимая, что для просыпающегося сознания это слишком большая нагрузка. Она повернула лицо к врачам и обрела дар речи в виде напряженного шепота:

– Две тысячи четыреста двенадцать? Две тысячи четыреста двенадцать?!

– Да, Серафима, сейчас 2412-й год, – невозмутимо кивнул головой Анджело Сайенс. Мол, так и надо, ничего такого здесь нет.

Серафима ужаснулась. Она попыталась приподняться, но Арина мягко уложила ее на место, коснулась ее руки длинными пальцами, с тревогой оглянулась на доктора. График на экране запульсировал, замелькали цифры, и Руслан вопросительно обернулся. Доктор улыбнулся успокаивающе:

– Ничего страшного не произошло, Серафима. Ты проспала четыреста лет и, наконец, пробудилась.

Сима смотрела на него в упор почти с ненавистью.

– Откуда вы знаете мое имя? – хрипло прошептала она.

– Мне известно о тебе все, – дружелюбно ответил Анджело Сайенс.

– Почему я могу двигаться? Столько времени…

Тут Серафима снова потеряла сознание. Арина оглядела календарь, потом с укором повернулась к Доктору.

– Вот видите? – сказала она ему.

От отдельной квартиры в Лаборатории Сима равнодушно отказалась. На ее отказ Доктор ответил, что решение менять не собирается. Сима даже не взглянула на предложенное жилище и поселилась в квартире Арины.

Лаборатория Анджело Сайенса занимала 48 этажей и являлась для него жильем, рабочим местом, раем и царством. Арина не раз пыталась выманить Серафиму из затворничества и показать Лабораторию, но это ей никак не удавалось. Арине приходилось ограничиваться рассказами, которые Серафима слушала, не перебивая и ни о чем не спрашивая. Единственный вопрос, который она задала, был о том, чем Арина сама занимается в Лаборатории.

– Я – медсестра. А сейчас, пока я в отпуске, я твоя нянька и телохранитель, – со смехом ответила Арина. Между тем она вовсе не шутила. Буровы беспрепятственно пронесли тело Серафимы в больничное отделение Лаборатории. Доктор встретил их в дверях лифта и мрачно оглядел Арину с головы до ног, будто в первый раз видит, отчего та залилась краской, а у Сергея заходили желваки. Он быстро провел их в одно из помещений отделения; медперсонал, который встретился им по дороге, не задал ни единого вопроса, да и особого любопытства не проявил. Кое-кто посмотрел сочувственно: Буровы принесли в больничное отделение пострадавшего.

Сергей передал обмякшее тело медперсоналу.

– В диагностическую печь, затем в гравикойку, – отдал приказ Доктор и повернулся к Бурову:

– Где водитель фургона?

– Он ничего не видел, – жестко ответил ему Сергей.

– Что ж ты и его с собой не прихватил? Заставил сестру носить тяжести… Водитель бы и с погрузкой помог… Через два часа – ко мне в кабинет, оба.

Анджело досадливо махнул рукой и понесся следом за пациенткой.

Два часа спустя Буровы явились в кабинет Анджело Сайенса. Доктор быстро сменил халат и теперь стоял посреди хорошо оборудованного помещения, заложив руки за спину, невысокого роста, крепкий, непобедимый.

– Арина, вы какого года рождения? – деловито спросил он.

– 89-го, – порозовела Арина.

– Двадцать три года, значит.

– Почти, – скромно поправила девушка.

– Хорошо, – кивнул головой Доктор. Арина возвышалась над ним на полголовы, что не мешало Анджело Сайенсу смотреть на нее сверху вниз и давить взглядом.

– Что это значит? – вскинулся Сергей.

Анджело переключил внимание на него и сухо сказал:

– Через месяц я отправлю экспедицию на Зертилию. Готовься.

– Объясните сначала, что это значит? – с угрозой повторил Буров.

– Мистер Сайенс! – вмешалась Арина.

– А, будем защищать брата? – беззлобно спросил Доктор. – Зачем? Многие мечтают работать на Зертилии.

– Нет, не буду, – Арина виновато посмотрела на Сергея. Она сообразила, что репрессий не последует. – Дело в том, что я тоже…

– Что 'тоже'?

– Я всю жизнь мечтаю побывать на Зертилии! Я даже изучила два зертилийских диалекта.

Анджело Сайенс ожидающе смотрел на нее. Арина стушевалась под его взглядом и неловко продолжила:

– Возьмите меня в команду. Я хорошая медсестра, а еще я могу быть вместо психолога.

– Как это 'вместо'? В команде будет психолог. А вы останетесь в Лаборатории, и именно потому, что вы хорошая медсестра и можете быть… м-м-м… вместо психолога.

– Чем же я буду заниматься? – упавшим голосом спросила Арина.

– Вот именно, чем? – рыкнул Сергей, отодвинул сестру в сторону и надвинулся на Анджело.

– Моей пациенткой, которую вы доставили два часа назад. Она частично потеряла память. Собственно, она потеряла все, кроме памяти. Вот ею Арина и займется.

Сергей не задал Доктору ни одного вопроса. Зато задала Арина. Брат пошел к двери, а сестра повернулась к Анджело Сайенсу (все-таки выше на полголовы!) и шепотом спросила:

– Какая кара меня ожидает?

– Какая еще кара? – искренне удивился Доктор.

Арина облегченно улыбнулась и рысью отправилась вслед за Сергеем. Когда они вышли из кабинета, Сергей дернул младшую за длинный локон и скорчил рожу, пока никто не видит.

Почему ей никто ничего не желает объяснять? Арина явно мается от скуки, то и дело пытается выманить ее из комнаты, но когда Серафима попросила показать город, она отказалась. Какой он, город будущего? И самое главное, что стало с ее родителями? Не может быть, чтобы они умерли.

Сима расчесывается перед зеркалом – под глазами круги, кожа приобрела сероватый оттенок. Пытается улыбнуться – не получается. Она отчетливо помнит, как ехала в городском автобусе и слушала деда. Дед возмущенно сравнивал пенсию с ценами в магазинах. Сима слушала его краем уха и не поддерживала разговор, понимая, что деду хочется жить, а не выслушивать экономические выкладки. Что потом? Потом Сима открыла глаза, ожидая увидеть потолок автобуса, но увидела другой – зеленоватый потолок лаборатории. Мягкая тишина после надсадного гудения переполненного автобуса. Два врача, призрачный, прямо таки неземной монитор, календарь 2412 года. Что-то еще неуловимо маячило в памяти, и Сима никак не могла за это зацепиться. А почему, собственно, она ожидала увидеть именно потолок автобуса? В конце концов, она ведь не лежа ехала. Серафима отбросила бесплодные попытки. В голову сразу полезли воспоминания. Они причиняли боль, но она ничего не могла с собой поделать, и отдалась их течению. Ее детство прошло на Сахалине, в Охе. Мама, мама… Что занесло с острова ее, Серафиму, в Лондон? Сима никогда не мечтала попасть в этот город, и теперь он ее почти не интересовал. Только бы вырваться из Лаборатории, а там бы Сима придумала, как добраться до Сахалина. Она понимала, что заблуждается, ожидая увидеть остров 21-го века, ведь прошло четыреста лет… Кто их выдумал, эти четыреста лет? Какая-то несуразица. Сима подумала, что и в родном веке не смогла бы выбраться за пределы Лондона без денег и документов, и замычала от болезненного бессилия.

Арина взяла ее лицо в свои руки и заглянула в глаза.

– Что же делать с тобой? – спросила она с щемящей жалостью.

Мелодичный звон растекся по квартире. Арина открыла дверь. Не вставая с места, – отметила про себя Сима, – с помощью обычной дистанционки. В комнату вошел Анджело Сайенс. Арина вся подобралась, как пантера, невольно улыбаясь обаятельному мужчине. Доктор – приятная улыбка, розы, тонкий холодный аромат одеколона.

– Прогресс или регресс? – поинтересовался он. Арина сделала неопределенный жест рукой.

– Прогресс регресса, – неприязненно ответила Серафима. От улыбки на ее конопатых щеках появились ямочки. Доктор сдержал желание погладить эти ямочки и вручил Серафиме букет. Арина лукаво улыбнулась и наполнила вазу водой.

– Сегодня у моей любимой пациентки нет настроения, – шутливо нахмурился Доктор, но в глазах появилось тревожное выражение. – Арина, психолог наш, почему пациентка настолько мрачная? Здесь не замок Иф. Для поднятия настроения мы вместе отобедаем в одном из кафе Лаборатории. Арина?

– В кафе 'Русский лес', – откликнулась та.

– Давайте лучше поищем кафе в городе, – тут же предложила Сима.

– В наших кафе отлично готовят. Кроме того, они вполне уютны, – ответил Анджело. – В двенадцать ноль-ноль я жду вас в 'Русском лесе'. Прекрасный выбор, Арина. Мне нравится русская кухня. А тебе, Серафима?

– Мне тоже, – ответила та.

Арина не преминула отметить, что лицо Симы немного посветлело.

Доктор ушел. Сима приобняла гитару, подаренную ей Доктором на прошлой неделе, и начала перебирать струны.

– Покажи мне выход из Лаборатории, – попросила она.

– Я покажу тебе всю Лабораторию, – обрадовалась Арина.

– Это долго?

– Тебе не терпится оказаться в Лондоне, – догадалась Арина. – Пока Анджело Сайенс не решит, города ты не увидишь. Посмотри сначала Лабораторию, иначе у тебя будет слишком много впечатлений. Конечно, тебе хочется увидеть, что стало с нашим миром через четыреста лет. Но Доктор даже видео у меня забрал, когда ты ко мне переселилась.

– Тебе скучно со мной, я знаю, – жалобно проскулила Сима.

– Я просто хочу тебе помочь.

– Мне? Я ничем не больна.

– Ты больна своим временем.

Арина задумалась. Она сильно опасалась, что, увидев выход из Лаборатории, Серафима окончательно уйдет в депрессию. Анджело Сайенс не желает показывать ее психотерапевту. А сама Арина оказалась совершенно бессильна, и бессилие нервировало и огорчало жалостливую девушку.

– Пойдем, я покажу тебе выход, – решила она наконец. В конце концов, это был единственный твердый шанс вывести Серафиму из квартиры, потому что Арина не знала, пойдет ли Сима в кафе на обед.

– А ведь я тебя уже видела, – произнесла вдруг Сима. – Я вспомнила. Было очень холодно. Ты накинула на меня… нет, какой-то высокий мужчина накинул на меня… пиджак, кажется. А ты дотронулась до моего лица. Вот так… Ты меня обожгла! Арина, что это было?

Арина замялась и неохотно подтвердила:

– Это действительно было. Ты только-только начала просыпаться.

Она опасалась вопросов, но Сима промолчала.

Серафима впервые за неделю покинула стены квартиры. Она настороженно оглянулась по сторонам и подошла к противоположной стене, полностью прозрачной, забранной в подобие тонкой ажурной решетки. Девушка остановилась и вытянула шею, рассматривая вид из окна, вернее, из прозрачной стены.

– Тот, высокий, который накинул на меня пиджак, кто это был?

– Мой брат.

– У меня тоже был брат.

Арина прикусила губу.

– И еще я не могу понять одну вещь. У меня был летаргический сон длиной в 396 лет. А я никаким истощением не страдаю. Мои мышцы не атрофировались, и с головой, по-моему, все в порядке. Это просто невероятно!

– Доктор может все! – с уверенностью ответила Арина.

– Да ну? – недоверчиво переспросила Сима. – А если он может все, почему у него слабое зрение?

В первое мгновение Арина ее не поняла, а потом рассмеялась:

– Конечно, ведь он носит очки! Сима, это не близорукость, это имидж. Близорукость легко лечится. Люди не захотели расставаться с очками. Их носят как украшение. Сима, у меня к тебе просьба. Никому не рассказывай, что ты вспомнила о нас с братом.

Арина доверчиво рассказала подруге, как они с Сергеем везли ее в фургоне.

– Как видишь, я и сама ничего не знаю, а из Сережки и слова не вытянешь.

Сима слушала подругу, а сама вертела головой. Одну из стен полностью занимали окна, за которыми сиял солнечный день. Девушка увидела в окне удаленную противоположную стену Лаборатории. Чудовищных размеров здание имело форму огромной подковы, внутри которой под открытым небом размещался парк со стадионом. Впечатления полного отсутствия стены окна не создавали – человеку необходимо чувство защищенности. Потолок укрывал густой плющ, стену с дверями квартир скрывала буйная тропическая зелень. Та зелень, которая не требует избыточной влаги. Вдоль коридора погуливал приятный сквознячок, создающий иллюзию ветерка на открытом пространстве. Ближе к лифту на стене расположилось зеркало от пола до потолка. Серафима подошла к нему ближе и всмотрелась в свое отражение. Коснулась рукой кругов под глазами. Арина внимательно наблюдала за подругой, уже готовая довольно потереть руки, так, как их потирает Доктор в хорошем настроении.

Они спустились на лифте на пятый этаж и быстро пошли по широкому коридору. Здесь не было так уютно, как в жилом секторе, здесь царила деловая жизнь Лаборатории. Кабинеты распахнуты настежь, много людей, суета, рабочий шум. Озабоченные люди не обратили на них внимания.

– Здесь всегда так с утра, – сообщила Арина. Они спустились на третий этаж, где царило безмолвие.

– Первые два этажа под землей, – объяснила Арина. – А это выход.

Сима увидела огромные закрытые решетчатые ворота, за ними еще одни, металлические, которые были открыты. Сима смотрела, замерев, чувствуя, как тает надежда. Между воротами навытяжку неподвижно стояла дружина накачанных молодцов, вооруженных лучеметами на бычьих шеях, длинными ножами, эластичными дубинками. На ремне у каждого красовалась кобура. Оранжевые рубашки с желтым отливом, высокие сапоги. Все одного роста, как один, с одинаковыми лицами. А лица – котелками, такие же непробиваемые.

За металлическими воротами находились стеклянные, тоже открытые. Там, за ними, текла жизнь вне Лаборатории… Однако, сколько Сима ни вытягивала шею, она ничего не разглядела за спинами неподвижных дружинников.

– Арина, это что, манекены? – осенило ее.

– Нет, андроиды.

– Андроиды?

– Да. Их синтезируют здесь, в Лаборатории. Изобретение Анджело Сайенса. Конкретно эти предназначены для охраны ворот Лаборатории. Их и окрестили 'вратарями'.

– Им хотя бы лица разными сделали, – сварливо буркнула Сима.

– Анджело Сайенс не считает нужным делать разные лица охранникам ворот. Охранники и живут недолго, четыре-пять лет. В Лаборатории андроидов много, они выполняют разную работу. И лица, и рост у них разные.

Серафима впредь решила ничему не удивляться.