Текст книги "Ребята Джо"

Автор книги: Луиза Мэй Олкотт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Глава 32

Алина

Аня приходит почти сразу после отъезда Влада. Мы не виделись со дня свадьбы, заказываем пиццу, открываем бутылку вина и рассказываем друг другу последние новости. Оказывается, Арсен не сказал ей про тренера, она сокрушается, жалеет Иваныча и возмущается, что разговаривала с Мусаевым сегодня по телефону, а он промолчал.

– Может, не захотел расстраивать?

– Знаешь, он в последнее время вообще изменился. У него кто-то есть. Часто стал пропадать, реже звонит, мы больше не бываем, как раньше, сутками вместе.

При этих словах, голос подруги ломается, ей хочется плакать. Она надпивает вино, глубоко вздыхает, а потом горько усмехается.

– Раньше я крутила парнями, как хотела, а теперь вот сама страдаю от такого отношения.

– Может, ты ошибаешься? Попробуй просто поговорить, чтобы не гадать на кофейной гуще.

Аня машет головой.

– Нет, не ошибаюсь. Несколько дней назад я позвонила ему ночью, а она взяла трубку и сказала, что он в душе.

Из её глаз начинают капать крупные слёзы, несколько прямо в бокал, моё сердце щемит такая обида, что я тоже начинаю плакать.

– Ань, зачем он тебе тогда? Рано или поздно, тебе придётся с ним расстаться.

– Я его люблю.

Никогда не слышала такого от Агинян, для меня это прямо открытие. Она больше не бравирует своим вечно хорошим настроем и пофигизмом, просто обиженная влюблённая девушка, которую предали. А я ведь знала, что так будет, мне Влад давно сказал, а я промолчала. Чувствую себя сейчас так паршиво, встаю, обхожу стол, обнимаю её.

– Куда только делась моя вечно бойкая подруга? Может, ну его? Найдёшь другого?

– Найду, но не уверенна, что смогу его забыть.

Понимаю её, как никто, я бы тоже не смогла.

– Наливай ещё, а то сейчас скиснем, – сквозь слёзы улыбается Аня.

Наполняю бокалы, чокаемся, выпиваем. Она рассказывает, как они мирились на нашей свадьбе в детской комнате, по моему совету, как потом он исчез на два дня, затем приехал, как не в чём не бывало. На столе оживает её телефон, она открывает смс и зависает. Глаза ползут вверх, лицо резко вспыхивает жаром.

– Что случилось? – с опаской спрашиваю я.

– Они в бане…

Протягивает мне телефон, предварительно добавив звук.

На видеоролике, длинною не больше минуты, Арсен с девицей на руках, и Влад, небрежно закутанные в простыни сидят за столиком с бокалами пива в бане, за спиной у них дверь в сауну и бассейн. Из этой самой двери выходит ещё одна девушка, она абсолютно голая. Подходит к Владу и тоже усаживается ему на руки, он обнимает её за талию, она целует его в шею, видео прерывается на его пьяной довольной улыбке.

Боль диким пламенем накрывает с головой и сжигает дотла, холодными руками выпускаю на стол телефон, поднимаю глаза на подругу.

– Кто это прислал?

В её неподвижно остановившихся глазах полная потерянность.

– Я не знаю, номер незнакомый. А куда Влад сказал, что он поехал?

– По работе, в Краснодар, – отвечаю безжизненным голосом.

– Все они одинаковые, а ещё совсем недавно кольцо надевал и в верности клялся… Прости, не нужно было, чтобы ты это видела…

Мой шок сменяется гневом, я снова хватаю телефон, пересматриваю видео. Влад пьяный, глаза с поволокой, мне хочется вырвать от этой картины. Как же он умеет запудрить мозги! Пару дней назад так убедил меня в своей верности, что ни единого сомнения не осталось. Надо же так искусно врать! Мне тяжело дышать, отрезвляющая действительность стучит по вискам, не могу унять дрожь. Холодными руками выливаю себе в бокал оставшееся в бутылке вино, выпиваю залпом и швыряю бокал о стену. Он разлетается мелкими осколками нам под ноги. Аня вскакивает, хватает меня за руки, пока больше ничего не полетело следом.

– Всё, прекращай. Алина! Это не поможет. Пойми, мужики они такие, их не переделаешь.

– Предлагаешь, сделать вид, что всё нормально?

– А ты хочешь расстаться с ним? Из-за этого? Не будь дурой, Алька!

– Я как раз сейчас себя дурой и чувствую! – плачу и не понимаю, как можно такое простить? Как с этим жить? – Перекинь мне видео, пожалуйста, чтобы было что предъявить по приезду.

Аня пересылает смс, кладёт телефон в сумочку, а мой откладывает на столешницу кухни.

– Не смотри. И не мучай себя этим. А знаешь что? Давай съездим куда-нибудь, выпустим пар, а то так и крышу сорвёт.

– Куда?

– Вообще неважно. В «Медузу», например, оторвёмся, выплеснем негатив. А что, только им можно? Козлы!

Не знаю, какой рычаг даёт во мне полный ход, но я иду, умываюсь, надеваю короткое красное платье, наношу макияж. Вызываем такси и едем в клуб.

В «Медузе» добавляем к выпитому ещё по коктейлю, идём танцевать, отрываемся по полной программе. Люди, лица, звуки, неоновые блики, всё смешивается в одну картину и плывёт. Я тоже плыву, полное опустошение лишает меня возможности что-то чувствовать, кроме головокружения. Это фиаско. Я не знаю, как и что дальше будет. Без него моя жизнь в опасности, с ним я жить не смогу.

Кто-то разворачивает меня лицом к себе. Я чуть не падаю, меня штормит, я не крепко держусь на ногах.

– Алина! Вы что вы здесь делаете? Влад знает?

– Никита! – улыбаюсь я – а ты что тут делаешь? Твои друзья нашли себе занятие поинтереснее.

– Давай отвезу тебя домой, ты перебрала.

– Вези свою барышню очередную, а я сама решу, что мне делать.

– Завтра весь город будет говорить, что пьяная жена Волкова отплясывала одна в клубе.

– Шаталов, иди ты в баню к своим дружкам. Они только начали, ещё успеешь.

Он машет головой и отходит, потом я не вижу его больше. Я вообще уже ничего не вижу, всё вокруг кружится и двоится. Тяну Аню за столик. Садимся, смотрим друг на друга и начинаем истерически смеяться.

– Пить ещё будем? – спрашивает она.

– Нет, я рухну под стол, если выпью хоть глоток.

Снова смеёмся. Потом беседуем на тему, какие мужики все сволочи, и снова идём танцевать. Трек за треком двигаюсь на износ, не чувствую течения времени, запахов, звуки тоже теряют чёткость, устала, хочу спать.

В какой-то момент мне кажется, что я схожу с ума, вижу перед собой Влада.

– Что ты здесь делаешь?! – нависает надо мной.

Сквозь туман алкоголя понимаю, что это не сон. Он здесь. Значит, был совсем радом.

– А ты уже вернулся из Краснодара? – пытаюсь говорить с сарказмом, но язык заплетается и у меня получается плохо.

Он хватает меня за руку и тащит на выход. Идёт с такой скоростью, что мне на своих каблуках приходится за ним бежать, у меня подворачиваются ноги, состояние не предусматривает возможности таких скоростей. Когда оказываемся на улице, вижу его машину прямо у входа, как он заехал на набережную? Сюда же не пускают машины.

Влад открывает пассажирскую дверь, буквально закидывает меня на сидение. Пока обходит машину и садится за руль, вспоминаю, что в клубе Агинян, не знаю, что с ней там и видела ли она, что меня забрали.

Машина заводится и с диким рёвом отъезжает от «Медузы». Мы едем очень быстро, или мне так кажется из-за большой дозы выпитого, всё мелькает у меня перед глазами, хоть бы не стошнило.

Едва мы останавливаемся у дома, Влад глушит двигатель и включает повышенный тон.

– Ты что творишь?! Какого хрена, Алина?! Тебя нельзя и на сутки одну оставить? – он очень злой, глаза полыхают пламенем.

– А ты где был?

– Ты травишь, что ли? С дороги вернулся, чтобы позор, который ты мне устроила, не закончился чем-то более громким!

– Мне плохо, меня сейчас вырвет, – говорю я, чувствуя, как к горлу подкатываются неприятные позывы.

– Твою мать!

Выходит, вытаскивает меня из машины, меня пошатывает, мне катастрофически плохо. В лифте при освещении более отчетливо замечаю, насколько Волков разгневан. Скулы играют на лице, он громко, надрывно дышит, мне становится немного страшно, я не знаю его таким.

Войдя в квартиру, залетаю в гостевой туалет в коридоре, и вырываю. Желудок болит, в руках появляется дрожь, а размазанная на лице косметика завершает образ глупой перепившей женщины. Именно так я себя сейчас ощущаю. Единственное облегчение – это заметное протрезвление. Пью воду прямо из под крана, умываюсь, разгребаю спутанные волосы руками, выхожу и иду на свет в кухне. Влад стоит среди разбитого стекла, облокотившись о столешницу кухонного гарнитура, руки скрещены на груди и смотрит прямо на меня. Останавливаюсь в паре метров.

– А теперь объясни, что тут происходит, – он пытается говорить спокойно, но я вижу, как клокочет у него всё внутри.

– Ты был с Арсеном?

– С каким Арсеном? Его нет в стране, он улетел два дня назад! И не надо отвечать вопросом на вопрос. Я спрашиваю какого, бл*дь, хрена ты устроила это шоу?! Вообще не соображаешь?! Идёт следствие и розыскные мероприятия, если ты в пьяном состоянии кому-то брякнешь хоть слово…

– Я никому ничего не говорила!

– Что здесь за бардак?! – показывает рукой на стекло, пустую бутылку и посуду на столе.

Я так ужасно себя чувствую, что нет сил, даже говорить. Беру свой телефон, который, остался дома, замечаю несколько пропущенных от Влада. Включаю ему видео и даю в руки. Смотрит, прищуривается, думает.

– Откуда это? – никаких эмоций.

– Пришло с неизвестного номера на телефон Агинян. Будешь продолжать настаивать, что вернулся с дороги?

– Это видео двухлетней давности, если не больше. Это из-за этого у тебя крышу сорвало?

– А как мне на это реагировать?! – повышаю голос, насколько хватает силы, слёзы брызгают из глаз, мне плохо и я устала.

– На это вообще не надо реагировать! Мы же говорили недавно! Я не знаю, кто и зачем это снимал, и тем более, кто прислал, но я выясню! Если тёлки не могут поделить Мусаева и устраняют друг друга такими методами, это их проблемы. Какого чёрта на это ведёшься ты?!

– Почему ты уехал в ночь? Утром нельзя было выехать по твоим делам?

– Нельзя! Я не собираюсь тебе разжёвывать очевидные вещи. Если я так сделал, значит, так было нужно. А ты могла позвонить мне, выяснить всё, а не сразу бросаться во все тяжкие.

Он заводится ещё больше и переходит на крик.

– Я не последний человек в городе, моя жена не должна ходить одна по ночным клубам и отплясывать там в пьяном виде! Забудь об этом на будущее! А свои обиды по поводу видео обсудишь с Агинян, ей зайдёт! Это моё прошлое, извинений не будет, ты знала, с кем связалась!

В кармане его джинсов звонит мобильный, он достаёт его, смотрит на дисплей, ухмыляется невесело, берёт трубку и выходит. Слышу его голос по пути в кабинет.

– Да. В курсе. Уже дома. – Сухо кому-то отвечает – Ничего на это не скажу, это мои семейные проблемы… – дверь в кабинет закрывается, и я не слышу чем заканчивается разговор. До меня, наконец, доходит, что он разговаривает с отцом.

Понимаю, что версия Влада больше похожа на правду, чем наша с Аней версия, но вспоминаю то, что увидела в этой бане и меня снова воротит. Сметаю осколки, убираю посуду со стола в мойку, из последних сил принимаю душ и ложусь спать. Влада нет, он так и остался в кабинете. Боже, что я наделала – проносится в голове мысль, прежде чем я отключаюсь.

Просыпаюсь около восьми утра, голова разрывается от боли, хочется пить и умереть от стыда. Воспоминания мутными картинками всплывают в памяти и приводят меня в настоящий шок. Как можно было так бездумно действовать? Умываюсь и бреду на кухню за водой. Из окна вижу Мерс на стоянке, значит Влад дома. Видимо, спит наверху. Минералка немного приводит меня в кондицию, наливаю себе кофе, делаю пару глотков, улавливаю звук шагов по ступенькам. Влад заходит на кухню, включает на кофемашине режим американо, готовит себе кофе и садится напротив.

– Уже можешь соображать?

Я киваю, отставляю чашку, по телу пробегает холодок.

– Из-за твоей выходки я сегодня подвёл человека, мы одним махом потеряли с ним деньги и недвижимость. Плюс мне придётся отдать ему его половину денег.

– Много?

– Около тридцати миллионов. Столько же нужно отдать. Но что нам деньги, да, Алина? У нас есть проблемы поважнее…

Я вздыхаю, мне стыдно и обидно, что я так его подвела.

– Прости,…я, правда, подумала, что это происходило вчера…

– А набрать меня по видеосвязи не подумала?

– Не подумала. Мы выпили вина к тому моменту. Я, когда увидела эту картину, кровь ударила в голову так, что уже не могла соображать.

– Не умеешь пить – не пей! Иначе, я эту твою пришарашеную Аню изолирую от тебя.

– Я не оскорбляла твоих друзей!

– Я констатирую факт! Там где она, постоянно неспокойно. Думай своей головой. Мне вчера от отца пришлось выслушать тираду таких гадостей в твой адрес!

– Пусть твой отец на себя смотрит, тоже мне образец поведения!

Встаю и быстрыми шагами направляюсь в ванну. Мне нужно срочно остыть, я вскипаю, хотя понимаю, что Влад прав во многом. Но выпады Волкова-старшего в мой адрес – это перебор. Сколько он будет лезть в мою жизнь?

Открываю кран, умываю холодной водой горящее лицо. Влад заходит следом, я вытираюсь и с вызовом смотрю ему в глаза.

– Что, и здесь я не права?

– В том, что ты под алкоголем можешь наговорить лишнего, он прав.

– Ну да, его интересует только его собственная персона. А все вокруг должны подстроить свою жизнь, чтобы ему было комфортно! А ты ещё ему и поддакиваешь!

– Бл*дь, Алина! Как ты не понимаешь, что это вопросы твоей безопасности! Я слово за тебя давал, ты меня подводишь! Меня!

Он со злости сгребает рукой всё, что стоит на мраморном столике с раковиной, средства гигиены, туалетная вода, косметика, всё летит на пол, за ними падает и моя косметичка, оттуда вываливается половина содержимого. Влад умолкает, смотрит на беспорядок на полу и замечает блистер с таблетками, выпавший из косметички. Моё сердце ухает вниз. Он поднимает его, переворачивает, видит надписи из чисел месяца, вчерашнюю пустую ячейку. Поворачивается ко мне.

– Ты пьёшь таблетки?

– Да, – отвечаю, осевшим от потрясения голосом.

– Мы же договорились, что тебе нужно забеременнеть.

– Я просто не готова, Влад. Все слишком резко навалилось, я не могу пока…

– Ты просто врала. Делала вид, что соглашаешься со мной, а за моей спиной крутила свои варианты. Решила, что я дурак, которому всё сойдет?

– Нет, я так не думала.

– А как ты думала? Что я должен сказать своей матери, которая ждёт внука, что мы её обманули, что моя жена не готова, а я об этом даже не догадываюсь?

– Можно сказать, что случился выкидыш, – не могу сдержать слёзы, и они струятся тонкими струйками по моим щекам. Почему он меня не понимает?

– Да сказать можно что угодно! Только подобные решения принимаются вместе. А ты решила всё за двоих.

Поникший, он выходит в спальню. Я вижу, что ему больно, и хоть он говорит жёстко, горечь свозит в каждом его слове. Иду за ним, он стоит лицом к окну, руки в карманах, неподвижный, как неприступная скала.

– Влад,…если хочешь, давай поговорим сейчас, мне многое нужно тебе сказать.

Он поворачивается.

– У тебя есть ещё сюрпризы для меня? Ну, давай, мочи меня до конца, уже не страшно.

Он берёт с тумбочки сигареты, поджигает, затягивается. Никогда не курил в спальне, видно, и правда, сорвался.

– Ты единственный человек в этом мире, с которым я позволил себе быть полностью искренним, почему ты поступаешь по-другому? У меня столько проблем навалилось, а ты мне накидываешь сверху ещё, как снежный ком. Что ж ты режешь меня на лоскуты? Я был в тебе уверен больше, чем на сто процентов, оказывается, ошибался, может, я тебя такую придумал?

– Ты разочарован? – не в силах доказать, что всё не так, как он думает, просто резюмирую его ощущения.

Он кивает.

– Ты не хочешь от меня детей? – тушит сигарету.

– Хочу,…но сначала мне нужно закрыть проблему с родителями. Они стоят между нами невидимым барьером, я подсознательно вешаю вину за мой с ними разрыв на тебя. Понимаю, что это не так, но периодически думаю, что всё могло быть иначе, если бы ты не был тем, кто ты есть…Я вижу, как тебе сейчас больно, тебя обманул родной человек. А представь, как чувствуют себя они. А как я себя чувствую, не имея возможности рассказать истинную причину такого быстрого брака. Я не хочу носить ребёнка в состоянии вины и неразрешённого конфликта, дети должны рождаться в счастье.

Несколько секунд Влад ещё переваривает сказанное, потом подходит ко мне и устало обнимает. Повисаю на нём, мне кажется, вечность не прикасалась к нему. Он прижимается губами к моей щеке, тону в его запахе, наслаждаюсь близостью тела. Какой же он стал родной, незаменимый. Почему у нас всё так сложно? Как это всё преодолеть?

Глава 33

Влад

– Пятая заправилась! – кричит девушка, пока я наливаю себе кофе в автомате на заправке. Расплачиваюсь, сажусь в машину и двигаюсь дальше. Еду в этот мухосранск к родителям Алины и не представляю, чем может закончиться эта поездка. Если они родную дочку слышать не хотят, как я смогу до них достучаться? Но видеть Алину в таком состоянии больше нет сил. Неделя прошла с тех пор, как мы поругались. Сто раз уже помирились, вроде бы, всё наладилось, но у меня не выходят из головы её слова. И, чёрт возьми, это единственная её проблема, которую я не в силах решить. А сегодня проснулся и подумал: я же не пробовал, вот когда меня пошлют вслед за ней, тогда будет конец, признаю, что проиграл. Сказал Алине, что по работе на весь день и поехал по адресу в её старом паспорте.

До места добираюсь во второй половине дня. Страшная серая пятиэтажка прибивает моё настроение ещё до того, как я захожу в подъезд. Поднимаюсь на третий этаж, нахожу глазами нужный номер квартиры и нажимаю кнопку звонка. Дверь открывает темноволосый с проседью мужчина среднего роста. Он в майке и спортивных штанах, прямо как из советского кино. Поднимает на меня голову, наверное, на этой крохотной лестничной площадке я со своим ростом не вписываюсь в общую картину.

– Здравствуйте. Я Влад Волков, у меня к вам разговор. Мужской, – добавляю с нажимом, завидев светловолосую женщину, всплывшую, с недовольным выражением лица, у Грановского за спиной.

– Саша, не вздумай с ним разговаривать, вызывай полицию, – отмечаю, что Алина похожа на мать, но характер, судя по всему, не унаследовала, чему я, безусловно рад.

– Лена, зайди в комнату. Проходи, – говорит сухо, отступает от двери, давая мне возможность пройти.

Лена отходит на пару шагов назад, но в комнату не уходит, сверкает на меня злобным взглядом.

Мы проходим на кухню, она настолько крохотная, что я с порога чувствую себя неуютно. Тесть плотно закрывает за мной дверь, садится на диванчик за стол, мне показывает на стул напротив.

– С Алиной всё в порядке? – спрашивает уныло.

– Всё нормально.

– Пить будешь? Правда, у нас только водка.

– Нет, за рулём.

– Тогда слушаю.

– Вы не скучаете за ней?

Он молчит несколько секунд, прокашливается.

– Скучаем.

– А почему тогда не общаетесь? Она же не я, ладно вы меня ненавидите, а она как оказалась в списках ваших врагов? Она же ваш ребёнок, единственный.

Он вздыхает, достаёт сигарету, подкуривает. Я следую его примеру, он подставляет поближе пепельницу, замечаю, как подрагивает его рука.

– Она же выбрала тебя, тебе какая разница?

– Как можно ставить человека перед выбором между родителями и любимым человеком? Вы бы кого выбрали – свою жену или мать с отцом?

– Семья моей жены не сделала ничего плохого моей семье. Алина рассказывала тебе нашу историю с твоим отцом?

– Рассказывала, только мне кажется, что дети за родителей не отвечают. Или, может, я ошибаюсь?

– Я и твою молодость помню по слухам. Если в городе какое происшествие – Шторм и его компания. Избили кого-то, Шторм постарался, а папа прикрывал повсюду.

– Я не живу с ним с шестнадцати лет, и с тех пор никогда не общался на таком уровне, чтобы просить у него прикрытия. Может, моя молодость и не была образцовой, но это не имеет никакого отношения к случившемуся у вас с моим отцом. Если вы за столько лет не смогли забыть этот эпизод, давайте его сейчас закроем. Ради Алины.

– Эпизод? Да он мне всю жизнь пустил наперекосяк, ты думаешь легко жить в этих сорока квадратах после трёхкомнатной квартиры? – нервно показывает кистью вокруг себя.

– Я понимаю, что хорошего в этом мало, но уже не вернуть, нужно жить дальше. Давайте я отдам вам деньги, которые отобрал мой отец. Посчитайте с процентами за все годы, сколько он вам должен, я рассчитаюсь и забудем.

– Ты хочешь купить у меня мою дочь?!

– Она моя жена! Мне не нужно её покупать. Алина уже моя, не передёргивайте.

– Нам не нужны твои грязные деньги.

– А с чего они, вдруг грязные?

– А ты думаешь, я верю в сказки про честного бизнесмена? Это Алинка у нас ещё не выросла, а я жизнь прожил, знаю, как вы, богатенькие, все зарабатываете на горе и крови.

– Хм… Всю жизнь я бежал от репутации моего отца, и всю жизнь она меня неустанно догоняла. Я ненавидел его за это, поэтому и доказывал везде кулаками своё превосходство. Всегда хотел быть лидером не потому, что папа покрывает, как вы выразились, а потому, что я действительно, чего-то стою…

В мои шестнадцать, когда я с матерью ушёл от него, он полностью прикрыл наше финансирование. У нас была небольшая сумма на счету и старый дом, требующий ремонта. Днём я ходил в школу и на тренировку, а вечером бежал разгружать вагоны, а в выходные таскал ящики в супермаркете, чтобы мы могли жить и позволять себе хотя бы нормально питаться. А в семнадцать меня пригласили поучаствовать в боях без правил, нелегально, в подпольном клубе. Предложили хорошие деньги, я согласился. Мне подставили мужика на десять лет старше, он отделал меня, как отбивную и я валялся три дня, как кровавый кусок мяса у друга в квартире, даже домой боялся идти, чтобы мать разрыв сердца не получила. Но деньги заплатили. С тех пор я три года выходил в клетку, спустя пол года после первого раза, поднаторел, понял, что и как, начал побеждать. Мои друзья тоже подтянулись, всем нужны были бабки. Мы ставили на себя ставки, и у нас не было вариантов, нужно было биться до победы.

Так что да, мои деньги заработаны на крови, на моей крови! А потом я вложил их в яхт-клуб, со временем стал скупать элитную недвижимость. Это вам экскурс в историю, чтобы вы понимали, что честные бизнесмены не только в сказках бывают. Да, я пользуюсь связями и коррупционными схемами наших чиновников, когда этого требует какой-то вопрос. Но при этом ни у кого не отобрал и копейки.

А в молодости, не отказываюсь, доставлял людям неприятности, было дело. Я не ангел и не хочу вам внушать, какой замечательный. Но я люблю Алину, и никому не дам её в обиду. Был бы на вашем месте кто-то другой, из-за кого она так страдает, набил бы морду, и заставил больше так не делать. Вас просто прошу, помиритесь с дочкой, для неё это очень важно. Можете не любить меня, считать, кем вам хочется, но Алина не заслужила от вас такого игнора.

Тесть встаёт, делает шаг к окну, закуривает свежую сигарету, с минуту молчит, уставившись сквозь стекло.

– Она хоть университет не бросила?

– Нет, ходит на занятия, пишет дипломную работу.

– Молодец. Привет ей передавай.

– И всё?

– Ну, могу огурцов маринованных пару банок передать, возьмёшь?

Смеюсь, шутку оценил.

– Нет, боюсь, не довезу. Передам привет.

Встаю, направляюсь на выход, тесть выходит меня провожать. В дверях соседней комнаты мелькает халат тёщи, и она скрывается в проёме. Подслушивала, я почему-то, не сомневался.

– Знаете, – говорю уже на выходе, – я не буду ничего рассказывать Алине. Если я в чём-то вас убедил, наберите её сами, а лучше приезжайте, она будет очень рада. Я по такому случаю даже уеду из дома, пока будете там, чтобы не раздражать вашу жену.

Он не отвечает, ухожу с каким-то надломленным чувством, что не сказал что-то важное, что не смог до конца убедить. Хрен с ним, если для него обиды важнее дочки, то всё бесполезно, хоть целый день ему рассказывай. Значит, не судьба.

Домой приезжаю после десяти, кроме завтрака, ел только хот-дог на заправке. С порога слышу, как с кухни доносятся умопомрачительные запахи. Пальто и туфли мамы замечаю, когда начинаю разуваться.

– Муж мой прибыл, – улыбаясь, бежит на встречу Алина, сцепляет руки вокруг моей шеи и повисает. Придерживаю её, целую. В глазах вижу любовь и плыву от ощущения тихого счастья – у нас мама в гостях.

– Я понял. Вы устроили кулинарные соревнования? Запах слышно даже в коридоре.

– Да, приготовили кучу всего, мой руки, будем тебя кормить.

– Привет, мам, – захожу на кухню, целую её в щеку.

– Привет, сынок. Я вино привезла, выпьешь со мной? Алинке же нельзя.

Аля опускает глаза, достаёт из холодильника сок. Обещала мне больше не пить и перестать принимать противозачаточные.

– Ставь на стол, будем праздновать.

– А что за праздник? – интересуется мама.

– Иваныч пришёл в себя, час назад заведующий отделением позвонил. Завтра можно будет поехать навестить недолго.

Мои выдают восторженные возгласы, радуются. Откупориваю вино, разливаю. Алина раскладывает по тарелкам мясо по-французски, гарнир, мама достаёт из духовки запечённые овощи и тоже ставит на стол.

– Погнали! – Салютую я, мои женщины прислоняют со звоном свои бокалы к моему, и я, как-то по особенному ощущаю теплоту и обстановку своей квартиры. Никогда раньше так не воспринимал это жилище. Сейчас с гордостью могу сказать – мой дом.

Предлагаем маме остаться на ночь, поскольку уже поздно, но она категорически отказывается, к ней утром ранним поездом приедет тётя Шура. Усаживаю её на такси и отправляю домой.

Захожу в душ, застаю Алину в кабинке. Вхожу к ней под воду и прижимаюсь сзади. Веду рукой по животу вниз, опускаюсь на идеально гладкий лобок, завожу ладонь между ног. Присасываюсь к шее.

– Ммм! Кайф! – она прижимается попкой к моему паху, и я дурею от похоти. Моемся, наспех вытираемся, тяну её за руку в спальню и валю на кровать. Сливаемся в поцелуе, Алина громко и страстно вздыхает в сладкой истоме, и эти звуки распаляют во мне неуёмную жажду, я хочу её сегодня всю, хочу обладать каждым сантиметром, хочу залезть под кожу.

– Обожаю тебя, малыш, – хриплю со страстью.

– Ты мой самый-самый, любимый, родной, божественный, – надрывно шепчет она в ответ.

Захлёбываюсь от нежности её голоса, улетаю. Лижу сосок, потом захватываю его и терзаю, сам при этом дико кайфую. Алина стонет, закрывает глаза, выгибается от удовольствия. Переворачиваю её на себя, открывает глаза, смотрит влюблённо и ошеломительно, глаза темнеют от страсти. Осторожно и чувственно начинает двигаться по моей груди вниз, разгоняет миллион мурашек повсюду, добирается до живота, меня штормит, берёт рукой мою возбуждённую плоть, сжимает.

– Ох, умница! – вырывается у меня – продолжай.

Она плотно обхватывает член губами и безумно горячо двигается по нему, я заново пьянею, выкрикиваю что-то нечленораздельное. Такое со мной может сделать только моя Алька, поднять до неба, уничтожить и снова запустить в небеса.

Когда чувствую, что на пределе, подминаю её под себя и резко проникаю. Она сжимает меня ногами, и я двигаюсь безудержно и исступлённо. Наращиваю темп, голова кругом, Алина впивается ногтями мне в спину, боль от её ногтей дико возбуждает и захлёстывает. Как хорошо! Сексуально, вкусно, горячо. Обжигаем друг друга, горим в агонии, яркие вспышки проносятся по всему телу, Алина кричит, ошеломляющий взрыв, и я в конвульсиях кончаю в неё.

– Ты как? – спрашиваю, сидя на кровати, когда жена выходит из душа?

– Лучше не бывает, – улыбается она и садится на меня сверху – люблю тебя.

– Ты помнишь наш анальный секс на Мальдивах? – говорю ей в губы.

– Да, – переходит на шепот она.

– Повторим?

– Мне было больно. По крайней мере, сначала.

– Я постараюсь, чтобы в этот раз сначала было тоже хорошо.

Заваливаю её на кровать, нахожу точку на шее, от ласки которой она сходит с ума, ловлю всплеск её эмоций, языком и губами довожу её тело до запредельного возбуждения и беру в эту ночь всё, о чём мечтал.