Текст книги "Ребята Джо"

Автор книги: Луиза Мэй Олкотт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Глава 21

Влад

Еду на автомате, куда – не знаю. Её слова, как удары обухом, звенят и звенят в голове. Я ушёл под лёд и не понимаю, как вынырнуть и вдохнуть хоть немного воздуха. Болезненные ощущения сверлят каждую клетку, внутри всё медленно рассыпается и превращается в пепел.

Останавливаю машину, выключаю зажигание, закуриваю. Затягиваюсь так, что грудная клетка начинает покалывать. Оглядываюсь по сторонам, не понимаю где я, заехал в какой-то частный сектор.

Какого хрена, люди, с которыми я ни разу в жизни даже не виделся, устроили в моей жизни землетрясение? Ломают всё, крушат мои планы, разрывают меня на части, как кусок мяса. Не много ли они на себя берут? А Алька? Двумя фразами сломала мне хребет и сбросила с обрыва. А я был уверен, что я для неё самый-самый. Вечером приедет, осчастливит предков прекрасной новостью, а я буду подыхать, и терпеть эту обрушившуюся так внезапно дикую, давящую душераздирающую боль. Вывезти бы…

Болевой шок постепенно тухнет. Нет, он не уходит, он трансформируется в злость, ярость. Мне хочется кого-то разнести, убить, уничтожить. Завожу машину, еду. Ускоряюсь, набираю скорость, дышать тяжело, за грудиной учащённо долбит сердце. Как же хреново, нестерпимо, тошно.

Приезжаю в спорткомплекс, поднимаюсь к боксёрскому залу. Проходя мимо тренерской, слышу за дверью признаки жизни, Иваныч на месте. Прохожу дальше, зал открыт, пусто, никого пока нет. Иду к дальней груше, не надевая перчаток, бью, ещё бью, вкладываю всю свою злость в силу ударов, представляю Папашу Грановской, срываюсь, первую серию ударов груша держит стоически, а потом начинается агония. Я херачу её непрерывно, не жалея сил, цепь, на которой она подвешена, лязгает, груша отлетает попеременно в разные стороны, я выплескиваю весь свой гнев, раздражение и горечь.

Не представляю, сколько проходит времени. Когда сил больше нет, а костяшки пальцев сбитые и красные, горят жаром, отхожу и сажусь на маты под ринг, прислоняюсь спиной. Замечаю в дверном проёме Иваныча. Не знаю, как долго он здесь. Он подходит и садится рядом, даёт мне бутылку воды. Пью.

– У тебя что-то случилось?

– Случилось.

– Видимо, что-то серьезное, давно я тебя таким не видел.

Я молчу, киваю, обессилено опустив голову, я даже не знаю, как облачить в слова то, что чувствую.

– Опять что-то с отцом?

– Хуже.

– Что может быть хуже? Кто-то умер?

– Я умер…

– Мертвые так руками не машут, Влад, – кладёт мне руку на плечо – можешь не рассказывать, если не хочешь. Но я знаю точно, что ты в своей жизни всякое прошёл и не сломался, и сейчас выплывешь, парень.

– Выплыву, Иваныч… Только куда? И зачем?…

– Ты что влюбился?

Тренер всегда был нашим авторитетом, мы все равнялись на него. Не человек – глыба. Всегда, даже в самую трудную минуту, знал что сказать, как поддержать, когда дать пинка под зад. Когда не стало деда, он единственный человек, с которым я по-мальчишески делился. Он знал, про то, как мне живётся с отцом, что творится в моей семье. Во многом благодаря ему, я стал тем, кем являюсь сейчас. Когда у бабушки Шаталова не было денег купить новые перчатки, вместо разорванных старых, он покупал за свои деньги, а нам говорил, что остались от старых учеников. Он мне был роднее, чем отец, всегда чувствовал перемены в моём настроении. Вот и сейчас сходу всё понял, как так бывает?

– Влюбился, – улыбаюсь невесело, растираю сбитые воспаленные костяшки.

– Изменила?

Машу головой.

– Ушла.

Мы молчим, тишину нарушает только топот детских ног на верхнем этаже. Кажется, там зал гимнастики.

– Самое смешное, что она ещё девчонка, у нас десять лет разницы, а загнала меня в угол так, что не дохнуть, не выдохнуть. Её родители когда-то давно имели опыт пострадать от дел моего отца, и просто-напросто запретили ей со мной встречаться.

– А может, просто не сильно любила?

Вздыхаю.

– Может быть…

– А у меня Маша заболела раком.

Мозг простреливает током. Смотрю на него в полном шоке.

– Почему не сказали, Иваныч? Может, лечение какое-то нужно?

– Нет, Влад. Ничего уже не сделать, поздно выявили, опухоль неоперабельная. Дочка приехала, ухаживает сейчас за ней.

– Как же так? Давайте в Израиль попробуем.

– Врачи дали ей максимум два месяца, уже метастазы повсюду…Если можешь, найди через кого купить лекарство, чтобы обезболить. Собирал кучу справок, заседал консилиум, то, что решили дать почти не помогает.

Поднимаюсь, ноги подкашиваются, что тут сказать? Как поддержать? Жалко его, и Марию Константиновну жалко, хорошая женщина, жестокая штука жизнь.

– Найду, Иваныч. Привезу, как только достану.

– Спасибо, Влад.

– Звоните, если ещё что-то нужно, мы же не чужие.

Он кивает, так и остается сидеть под рингом. Я выхожу, набираю в грудь воздуха и понимаю, что нет, наверное, ничего, что выше человеческих сил, нам не оставляют выбора, всё обязаны вытерпеть.

По дороге договариваюсь на завтра за препарат, скидываю полную оплату вперёд, приезжаю в «Якорь», на автомате поднимаюсь на свой этаж и натыкаюсь на ремонт. Твою мать! Забыл совсем. В пустых комнатах туда-сюда снуют с десяток рабочих, на полу повсюду краски, валики, ведра, стоят деревянные козлы. Полный хаос, прямо как у меня в голове.

Спускаюсь в кабинет, проходя холл, кидаю Яне отменить сегодняшнюю встречу, закрываюсь изнутри и просто заваливаюсь на кожаный диван.

Что дальше? На автомате выполнять повседневные действия, делать вид, что всё нормально? Жить, как было до неё? Смогу ли? Вряд ли,…даже если вернуть прежний образ жизни, я никогда не буду прежним. В моём механизме повредилось что-то важное, остановились жизнеобеспечивающие процессы, сел аккумулятор.

«Влад, я тебя очень люблю, я никогда никого не смогу так полюбить. Не знаю, как буду существовать дальше и где взять силы вынести всё это, но я не могу их предать. Прости…».

Что же ты наделала, девочка? Сжимаю кулаки, и глушу в себе все, по новой нахлынувшие, эмоции, чтобы не взорваться и не разораться от боли.

Глава 22

Алина

Вторая неделя дома проходит как год, моя депрессия незаметно перешла в апатию. Сначала мне хотелось просто не свихнуться, не послать всё к чёрту, не помчаться назад к Владу и остаться с ним. Потом я начала осознавать, что сама закрыла эту дверь, и он может сделать так же. Однажды я встала утром с желанием ещё раз поговорить с мамой и умолять её переубедить папу, рассказать какие замечательные были у нас отношения, как он спас меня от насильников. Но мама обрубила меня, как только я вошла на кухню.

– Алина, что ты такая бледная? Ты случайно не беременна?

Выдыхаю, наливаю себе растворимый кофе.

– Не беременна.

– Ты уверена? Может, стоит сходить к врачу?

– Я уверена, мам.

Не хочу ей говорить, что какого-то черта до сих пор принимаю таблетки, хотя уже и без надобности.

– Я вчера убиралась. У тебя на полке стояла какая-то металлическая коробка из-под конфет. Задела её случайно, она упала, а из неё выпал какой-то кораблик. Откуда он у нас взялся, не знаешь? Я хотела выбросить, а потом решила спросить.

Мои глаза расширяются, кровь приливает в голову, я срываюсь бегу в комнату, дрожащими руками тяну с полки коробку, открываю – на месте. Вынимаю, рассматриваю, кладу обратно, закрываю крышку, прижимаю к себе коробку и плачу. Горькие слезы неконтролируемо катятся по щекам, падают на руки. Мне так горько и невыносимо мучительно, воспоминания о том, как он показывал мне кабинет, разрывают душу на части, и я загибаюсь от приступа отчаяния.

Мама недоуменно смотрит на меня, я не заметила, что она зашла за мной.

– Это какой-то важный сувенир? Почему ты плачешь Алина?

– Это подарок. Не вздумай никогда его выбросить.

– Чей подарок?

– Влада.

Она ошарашено смотрит, у неё что-то не стыкуется в голове. Не может поверить, что он может такое подарить.

– Дочка, ну хватит уже убиваться, – подсаживается – ты же не маленькая, понимаешь ведь, что, всё равно, ничего бы хорошего из этого романа не вышло. Рано или поздно, он наигрался бы и бросил тебя. И тогда тебе было бы в разы хуже.

– Мам, я хочу побыть одна,… пожалуйста.

Она вздыхает, выходит из комнаты, а я отпускаю себя, слишком долго запрещала думать себе о нём, и прокручиваю все наши самые приятные моменты. За что со мной всё это? Я просто хотела быть счастливой, но, видимо, счастье не в курсе, что я о нём мечтала.

До начала занятий остается несколько дней, я уже считаю дни, когда смогу вырваться из этих четырёх стен. Аня давно подбивает приехать раньше. Услышав мою историю по телефону, она очень долго возмущалась сначала ультиматумом папы, а потом от того, что я на это повелась. «Уезжай оттуда, они тебя отравят за каникулы ещё сильнее». И она была права. Эта нарочитая забота и внимание как к маленькому ребёнку, постоянные вздохи мамы на мой плохой аппетит, попытки папы вытащить нас по-семейному то на речку, то за ягодами в лес. Мне просто надоело делать вид, что всё нормально, что жизнь вернулась в прежнее русло. Мне стало невыносимо в родительской квартире. Жизнь превратилась в череду механических ежедневных действий, больше не осталось чувств, слёз, желаний, остались лишь инстинкты. В один из дней я собираю чемодан, вру, что меня срочно вызвали на работу и уезжаю.

– Привееет! – Аня обнимет меня, и мне становится тепло и уютно прямо с порога в нашей обшарпанной комнате в общаге. Осматривает меня – похудела, придётся тебя откармливать.

– Ты даже не представляешь, как я рада тебя видеть! – говорю я и достаю из рюкзака пирожные – став чай, я давно не испытывала чувства голода, а сейчас хочу есть.

Аня разливает чай по чашкам, рассказывает последние новости общежития, оказывается, уже приехали почти половина студентов и жизнь бьёт ключом.

– Я Волкова видела два дня назад – неожиданно сообщает она.

Я замираю, не знаю, хочу ли о нём слышать и вообще говорить. Затолкала эту тему настолько далеко в себя, не хочется вскрывать этот нарыв. Молчу.

– Не хочешь о нём говорить? – уточняет Аня.

– Не знаю, Ань, понимаю, конечно, что от новостей о нём не скрыться, но постарайся оградить меня от них, хорошо?

– Ладно, понимаю… Чем будешь заниматься эти дни?

– Пойду на работу, может, что-то предложат – отвлекусь, что-то заработаю.

На следующий день, как и запланировала, прихожу в офис. В коридоре встречаю Олега.

– Привет, а ты что тут делаешь?

– Привет. На работу пришла, готова потрудиться, – улыбаюсь.

– Ой, ты лучше сперва к матери зайди, что-то она не в духе насчёт тебя.

– Да знаю я. Ты тоже сердишься?

– Нет, проехали уже. Я же не барышня, два года обижаться, – смеётся он.

– Я, правда, не специально. Так получилось.

– Да, понял я, не парься.

Иду по направлению к кабинету Князевой и впервые за последнее время чувствую облегчение.

– Здравствуйте, Алла Павловна, можно к вам?

– Входи, – поёживаюсь от недружелюбного тона.

– Я вчера приехала уже на учебный год, если у вас есть для меня работа, с удовольствием займусь.

– Да что ты! А ты в курсе, что больше у нас не работаешь?

У меня начинает звенеть в ушах, прихожу в растерянность.

– Мне никто об этом не сообщал.

– А ты что, основной работник или без тебя компания остановится, чтобы тебе ещё сообщать?

В голову ударяет гнев, я не сделала ничего такого, чтобы так со мной разговаривать.

– По какому праву вы меня унижаете? Уволили, просто скажите и попрощаемся.

– Перед прощанием скажу тебе одну вещь. Не бери на себя слишком много, деточка, а то не унесёшь. Я неделю назад встретила давнюю подругу, Людмилу Кузнецову. Она мне рассказала очень интересную историю, я лишний раз убедилась, как тебе удалось добыть работу с сайтом. Ты не только у Олега работу перехватила, ещё и мужика чужого отбила. Дам тебе совет на будущее: не стоит спать с чужими мужиками. Тебя вскоре сменят также, за ненадобностью, а проблемы ещё долго разгребать придётся.

Её едкие слова вызывают у меня такую бурю негодования, я еле сдерживаюсь, чтобы не начать кричать и не показать, как меня это задело.

– Я вам тоже дам совет на будущее: не лезьте в чужую постель, когда вас туда не приглашают.

Князева краснеет, возмущенно открывает рот, чтобы ответить очередную гадость, но я выхожу и закрываю за собой дверь. Пулей вылетаю из здания, перехожу через стоянку в ближайший скверик, сажусь на лавочку и долго не могу прийти в себя. Ну вот, теперь я потеряла и работу. Что за чёрная полоса? За что жить дальше? У родителей больше брать не хочу. Нужно будет снова давать объявление, и заниматься фотосессиями., вряд ли найду ещё такую подработку.

Вечером Агинян собирается на свидание, рассказываю ей о том, как меня выставила Князева.

– Вот сучка! Не думаю, что ей так жалко Диану, это она нашла повод. Бесится, что на тебя запал такой как Волков. Сама старая, никому не интересная, ей подобное и в помине не светит, вот и срывает злость, на молодых и красивых.

– Аня, ей сорок пять, почему она старая? – улыбаюсь я.

– А выглядит для своих денег непрезентабельно. Хоть бы пластику сделала, а то злая, ещё и страшная.

Мы смеёмся, Арсен звонит что подъезжает, и счастливая Агинян упорхает, стуча шпильками и скрывается за дверью, перед этим бросив, уже привычное:

– Меня не жди, приеду утром.

Вспоминаю, как я также собиралась вечерами в предвкушении очередной встречи с Владом, как возвращалась домой и снова и снова прокручивала всё, что происходило за ночь. Как же я за ним соскучилась, хоть бы на пару часов вернуться в те времена. Обнять, почувствовать его запах, его губы. Стоп! Не думать, не вспоминать! Выхожу и иду к девчонкам в соседнюю комнату, у них играет музыка, они играют в карты с ребятами с верхнего этажа.

– О, Алина, заходи! – говорит Юля. Мы тут на раздевание играем.

– Никто не проигрывает? – шучу я. Все вполне одеты.

– Нет, только начали, – говорит парень с экономического, вижу, что они остались в игре вдвоём – вот сейчас Юлечка снимет футболку.

– Ага, – отвечает та, у меня браслетов на руке пять штук, пока меня разденешь, сам в трусах останешься.

– А при чём здесь украшения?

– Мы договорились, что за проигрыш снимаем один предмет, какой, не уточняли, так что рано радуешься.

– Я что, блин, пришел мужской стриптиз посмотреть? – возмущается его друг.

Все смеются, я включаюсь в игру, и на время забываю все свои проблемы.

Глава 23

Алина.

Вторая половина сентября выдалась жаркой, в прошлые выходные мы ходили с Аней и соседками по общаге на море, светлокожая Юля умудрилась даже сгореть. На пятом курсе, вопреки ожиданиям, оказалось, что учёба стала проще, в основном в перечне спецпредметы, по которым мы уже поднаторели. Многие подрабатывали частными заказами, поэтому всё даётся легко, по крайней мере, мне так точно. В начале сентября я тоже получила заказ – сайт для цветочного магазина, а сегодня его запустила и получила неплохой заработок.

Аня пребывает в дурном расположении духа, позавчера она поехала к Арсену сюрпризом и застала его с другой, разругалась с ним в пух и прах, и теперь готова убить всех и каждого.

– Всё! – сстает с кровати, на которой провалялась в страданиях весь вчерашний вечер и половину субботнего дня – больше не могу. У Катюхи через пару часов вечеринка начинается, поехали гулять, хочу напиться.

– Мы же сказали, что не приедем.

– А теперь передумали.

– Говори о себе, я не хочу никуда ехать. Давай лучше поедем на набережную погуляем. Вечера не жаркие, подышим.

– Грановская, пора выходить в люди. Сколько можно сидеть взаперти?

– Аня, я знаю, что ты собираешься оторваться. Подумай хорошо, оно тебе надо?

– Надо. Мне надо выпустить пар. Назло ему буду веселиться и делать всё, что захочу. Надоело быть примерной девочкой, этого никто не оценил.

– А если он завтра придёт с повинной? Помнится, когда ты нашла у него переписку с какой-то Анжелой, он быстро навешал тебе лапшу на уши, и ты сделала вид, что поверила. Ты же понимала, что это ложь?

– Понимала. Но не готова была закончить с ним.

– Ты и сейчас не готова, просто бросаешься из одной крайности в другую.

– Знаешь, если завтра придёт с повинной, я подумаю, как с ним быть, это будет завтра. А сегодня я хочу пить и танцевать. Ты со мной?

– Куда ж от тебя денешься?

Звоним Кате, что присоединимся к ним, Агинян собирается, как на подиум. Надевает самую короткую юбку из своего гардероба, распускает волосы, наносит броский макияж и мне становится не по себе. Хоть бы не вляпалась сегодня ни во что. Я сегодня в белых брюках и красной майке на бретельках. Сверху накидываю короткую серебристую легкую ветровку на ноги серебристые прозрачные ботильены. Волосы собираю в высокий хвост и накручиваю пряди волнами. Делаю легкий макияж, блеск для губ – готово. Как давно я не выглядела так красиво. Даже настроение поднимается.

Довольные собой, покупаем в магазине шампанское, сыр, фрукты и едем на вечеринку.

У Кати, как обычно, больше десятка человек, половина парни – двое наши одногруппники, один из них Катин бойфренд Илья, ещё трое с других факультетов. Стол накрыт в саду, из колонки орёт музыка, всё, как в старые добрые времена. Вечеринка проходит весело, Сеня с юридического факультета незаменим в роли тамады, острит, организовывает угарные интеллектуальные игры, его друг играет на гитаре. Я радуюсь, что Аня вытащила меня, мне искренне весело и хорошо. Шампанское расслабляет и мне кажется, что всё плохое было давно.

Когда темнеет, Агинян пропадает с Арсением, их нет больше получаса. Я начинаю чувствовать неладное. Она же завтра будет скулить по Арсену, а если он узнает, то хорошего мало. Его она, всё равно, простит, это я сегодня уже поняла, а вот простит ли он?

Часам к десяти во двор прорывается соседка и устраивает скандал. К ней приехали внуки, им пора спать, а мы врубили музыку. И хоть по закону можно до одиннадцати, Катя выключает колонку, боясь, что соседка позвонит родителям.

Из дома выходят Агинян с Сеней. Вижу его блаженное лицо и понимаю, что у них был секс.

– Смотри, чтобы он за тобой не увязался теперь, – говорю ей. А то начнёт бегать в общагу, проблем не оберёшься, – говорю ей тихонько, когда садится за стол.

– А мне что? Я свободная, как ветер. Это ты смотри не подставь Тёму. Ты видела, как он пялится на тебя? Все песни под гитару, как будто лично тебе пел, глаз не сводит весь вечер.

– Ань, ты пьяная? Как я могу его подставить?

– Волков его убьёт, – подруга, действительно, выпила лишнего, но не до такой степени, чтобы нести ахинею.

– Ты о чём?

– Арсен сказал, что не завидует тому, кто к тебе попытается подкатить в этом городе. Влад сказал, что с тобой не будет никто.

– Что? Когда это он говорил такое?

– Не знаю, мне Мусаев сказал, как-то. Ты просто не хотела о нём слышать, я не стала передавать.

– Бред какой-то. Всё время меня поучал принимать собственные решения и не давать собой манипулировать, а сам решил контролировать мою жизнь?

– Алин, я сказала только то, что знаю. Из Арсена и так ничего не вытащишь, он не распространяется о том, что там у них происходит.

Всем становится скучно без музыки, и Сеня предлагает ехать танцевать.

– Куда? – спрашивает Катя.

– В «Медузу», – отвечает он. Там сейчас под конец сезона хоть можно свободный столик найти, летом было не протиснуться.

Все одобряют, я пытаюсь отговорить Аню, но её несёт во все тяжкие. В итоге, мы берём два такси и едем на набережную.

Как обычно, в «Медузе» людно, но не битком, как летом. Занимаем столик на втором этаже рядом с танцполом, заказываем коктейли. Невольно вспоминаю, как Влад говорил, что в них смелости добавляют. Немного выпиваем, всем уже изрядно весело и идём танцевать. Выпитое и музыка оказывают на меня расслабляющее воздействие, я так давно не чувствовала подобной эйфории, мне легко и классно, я двигаюсь, кайфую от ритма и мелькания огней – отличный вечер.

Когда возвращаюсь за столик, вижу, что соседний, который был свободен, тоже заняли. Но когда я подхожу близко, меня окатывает кипятком. Ноги подкашиваются, и по телу проносится мелкий тремор. За столиком сидят Влад, Арсен, и Никита. С ними три незнакомые девушки. Они постарше нас, явно не студентки, но все холенные, ухоженные. Мужчины замечают меня, Влад смотрит прямо мне в глаза, ни один мускул не дрогнет, он никак не выказывает что чувствует.

– Привет, – говорю я, прохожу к своему столику. Арсен перехватывает меня за запястье.

– Привет. Ты с кем здесь?

– С друзьями.

– Аня тоже здесь?

– Да.

Он шарит глазами по толпе танцующих, а я молюсь, чтобы Сеня не лапал её в этот момент, как было, когда я уходила. За нашим столиком только Катя с Ильей, все остальные танцуют. Мусаев находитт Аню взглядом, опускается на диванчик и наблюдает. Сажусь на своё место и понимаю, что отсюда чётко вижу Влада. Он больше не смотрит на меня, девушка что-то нежно шепчет ему на ухо, он ей кивает, лицо его серьёзно, без эмоций.

Меня накрывает ревность и злость. Сердце сковывает спазмом, хочется завыть от нахлынувших ощущений. То есть, ко мне никому нельзя подходить, а он может свободно вот так сидеть и шептаться с очередной девицей, а потом… руки немеют, к горлу подступает комок, потом он повезет её к себе, и у них будет секс. Эта картинка, которую я ясно представляю, приводит меня в полное потрясение. Но я ничего не могу сделать, я сама от него отказалась.

Допиваю коктейль, очередной трек заканчивается, все наши возвращаются за стол. Артем с Арсением идут со стороны бара и несут ещё коктейли.

Агинян подходит, улавливает в фокус Арсена с компанией.

– Привет, соседи! – задорно здоровается.

Никита машет ей привет, Влад молча кивает, а Арсен просто смотрит и ничего не отвечает.

– Налетай! – веселый Сеня, ставит бокалы перед нами, лукаво смотрит на Аню, а она вовсю улыбается ему.

– Спасибо, Сенечка! – говорит громко, явно на публику. Что творит?

– Аня, давай выйдем, – пытаюсь я спасти ситуацию.

– Нет. Он снова с очередной телкой. Волков, кстати, тоже. Так что гуляй, подруга, сегодня нам не по пути.

Артём подсаживается ко мне плотнее, даёт мне в руки коктейль, чокается, закидывает руку на спинку дивана позади меня, и я оказываюсь почти в его объятиях. Прислоняет лицо близко к моему, улыбается и говорит:

– За тебя!

Влад сморит на нас, замирает. Ловлю его глаза, в них очень недобрый блеск, мне не по себе. Артём высокий, но худощавый, по виду в два раза меньше Волкова. Он его просто надвое переломает.

– Артем, сними с меня руку, пожалуйста.

– Чего ты, как не родная? Почему не пьёшь?

Я не знаю, были от Волкова пустые угрозы или он серьёзно решил калечить всех, кто проявит ко мне знаки внимания, но от греха подальше, я сбегаю.

– Мне нужно выйти, выпусти меня, – говорю Тёме, он пропускает, и я ухожу вниз на первый уровень. Захожу в туалет, включаю кран, подставляю руки под холодную воду и прикладываю к щекам. Они горят, чувствую себя хуже некуда. Вот зачем я сюда поехала? Не видела его столько, не слышала, и казалось, немного улеглось, а сейчас накрыло с новой силой.

Когда выхожу, на коридоре, подперев стену, меня ждёт Шаталов.

– Алина, забирай свою подругу, и уезжайте отсюда, ничем хорошим это не закончится.

– Легко сказать. Может, ты заберёшь своих друзей, и уедете? Мы первые пришли.

– Алин, ты шутишь?

– Ну да, о чём это я? Мир же в этом городе вокруг вас крутится!

– Послушай, делай, что хочешь, я тебе предлагаю безболезненный вариант. Влад и так в последнее время постоянно злой, этот заморыш, если сегодня отхватит, пол года на больничном отсиживаться будет.

– Какая ему вообще разница, с кем я и что делаю? Пусть ублажает свою новую тёлку, ему есть чем заняться сегодня, – слышу горечь в собственном голосе, чувствую, что реально завожусь, высказываю Нику свою боль. Зачем я это делаю, при чём здесь он?

– Она такая же его, как моя. Алина, это я познакомился сегодня у себя в фитнесе с девушкой, пригласил в клуб, а она привела подружек. Он её знает двадцать минут!

– Я так понимаю, ему достаточно, на ночь сойдёт.

– Аля, ты же сама его бросила…

Затихаю. Резкая правда приводит меня в чувства. Действительно, какие я могу предъявлять претензии? Он больше не со мной и имеет право на личную жизнь.

– Помоги мне забрать Аню… – прошу беспомощно.

– Жди на улице, скажу, что ты срочно просишь её подойти.

– Спасибо.

Выхожу из клуба, жду в паре метров от входа. Минут через пять выходят Никита с Аней.

– Что случилось? – Аня озабоченно смотрит на меня сквозь хмель.

– Нам нужно срочно уехать домой.

– Почему? Я хочу танцевать. Никуда я не поеду.

– Аня, пожалуйста, послушай хоть раз, сделай, как я прошу. Ты сейчас натанцуешь кучу неприятностей.

В разговор вклинивается Шаталов. Берёт Агинян за плечи, заставляет посмотреть себе в глаза.

– Аня, если хочешь помириться с Арсеном, смойся домой и не ищи приключения на свою задницу! В противном случае, ты его больше не увидишь, вообще! Понимаешь?

– А ему можно сидеть с бабой у меня на глазах?

– Это случайность, они пришли сюда с Владом. Это не его баба, но ты своим поведением можешь прямо сейчас толкнуть её в его постель. Хочешь?

– Нет!

– Тогда я вызываю вам такси.