Текст книги "Принц Парк Авеню (ЛП)"

Автор книги: Луиза Бей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

– Позволь спросить тебя кое о чем. – Она закатила глаза. – Я не уклоняюсь от ответа, мне просто хочется, как можно лучше ответить на твой вопрос, – объяснил я, проведя рукой по подушке. Конечно, она использовала меня. Я просто хотел выяснить зачем.

– Тогда продолжай, – согласилась она.

– Кто был твоим парнем до этого изменника?

Она прищурилась, и мне показалось, что она разозлилась. На самом деле, выглядело мило.

– Его звали Натан. Доволен?

– Чем он занимался? Что тебе в нем нравилось?

– Он был музыкантом, если ты хочешь знать. – Она поднялась и прошла к другому, более реалистичному дивану, который стоило бы выбрать. Я последовал за ней. – Он был очень талантлив. – Она осматривала диван, проводя руками по черному бархату.

– Мне он нравится, – сказал я, присаживаясь и надеясь, что на нем будет удобно. Он был довольно-таки длинным, поэтому я мог вытянуться на нем во весь рост, а Грейс прекрасно бы смотрелась на нем, лежа рядом со мной, и ее белокурые волосы восхитительно бы контрастировали с черным.

Грейс села рядом, смотря прямо перед собой.

– Использование – неподходящее слово, – произнесла я. – Но все равно ты что-то извлекаешь из этих отношений, в противном случае зачем так напрягаться? – Я не стал озвучивать свои мысли, мне показалось, что у нее имеется привычка встречаться с неудачниками, или скорее всего имеется целый ряд причин, почему она встречается с неудачниками и ведь зачем-то ей это нужно.

– Ты встречаешься с определенным типом парней. Ты получаешь что-то от этих встреч также, как они получают что-то от тебя. – Если ей нравились творческие натуры, я определенно был не таким человеком, с которыми она обычно предпочитала спать.

– Хорошо, – произнесла она, – но почему тогда у меня был секс с тобой?

– Из-за моего большого члена? – улыбаясь своей самой очаровательной улыбкой спросил я.

Она засмеялась, а я ухмыльнулся не над своей шуткой, а мне нравилось, как она заливалась, сидя передо мной.

– Тебе он нравится? – спросил я, похлопывая по дивану.

– Да. Он чисто мужской вариант и красивый.

– Хорошо, если это так, давай найдем продавца.

– Что, вот так просто?

Я пожал плечами, наклоняясь вперед и взглянув на нее через плечо. Я был прав, она прекрасно смотрелась на этом диване.

– Мы нашли то, что нам нравится. Какой смысл продолжать искать что-то другое?

– Ты сопротивлялся покупке мебели, словно от этого зависела твоя жизнь, а теперь в один момент готов купить первый попавшийся?

Я встал и протянул руку, помогая ей подняться.

– Я же говорил, что найду диван. Мы нашли. Мне он нравится. Я хочу купить его. Все просто.

Она проигнорировала мою протянутую руку и поднялась сама.

– Хорошо. Ну, это было, действительно, легко. Что насчет журнального столика?

Я усмехнулся. Почему она так заинтересована в моем интерьере?

– О, конечно, – ответил я. Я совсем другой, нежели мужчины, с которыми она привыкла встречаться – художник, музыкант…

– Что? – спросила она, глядя на меня, стоя рядом со стеклянным столиком.

Я кивнул.

– Ты любишь решать чужие проблемы. – Я встречал таких людей, как она. Без сомнения, она вкладывала деньги в людей вокруг себя, чтобы они стали лучше, если у них был талант, они действительно чего-то добивались, но как только они добивались тут же поворачивались к ней спиной.

– А ты великий всезнайка, – парировала она. – Тебе нравится этот столик?

Ну, по крайней мере, она не притворялась, что она не такая.

– Я не собираюсь облегчать тебе жизнь, Грейс Астор. Если ты хочешь раздвинуть мои границы, я тоже буду отодвигать твои стены Принцессы Парк Авеню.

Она пожала плечами и махнула рукой, привлекая внимание продавца.

– Извините, мистер Шоу хотел бы купить этот диван, – произнесла она. – И этот журнальный столик.

Господи, у этой женщины имелись настоящие яйца. Но я воспринял это как игру. Как я могу вытащить ее из зоны комфорта? Прежде чем я слишком сильно задумался о последствиях, схватил ее за талию и притянул к себе.

– Что ты делаешь? – она уперлась руками мне в грудь.

– Отодвигаю твои стены, – ответил я. – Бьюсь об заклад, ты никогда не целовалась на публике. Если ты хочешь, чтобы я купил этот столик, прижми свои губы к моим на виду у всех в этом магазине.

Она оглянулась вокруг.

– Ты шантажируешь меня? – спросила она.

– Едва ли. Мы говорим о поцелуе и столике. – По правде говоря, я не относился к людям, которым нравилось проявление любви в общественных местах, обычно увидев какие-нибудь обнимающиеся пары, я чувствовал себя некомфортно. Но, держа Грейс в руках, когда ее теплое тело прижималось к моему, я почему не испытывал не комфорта. Мне казалось, что я нахожусь в каком-то закрытом клубе, где только она и я.

Мне было наплевать на всех.

– Хорошо, – прошептала она, положив руку мне на шею, и проведя пальцем по подбородку. Если бы я не знал, я бы поверил, что она с любовью поглаживает своим пальцем мою кожу. Я наклонился, она приподнялась на цыпочках и страстно прикоснулась своими губами к моим. Ее губы были такими мягкими, такими нежными.

– Еще, – пробормотал я ей в рот, опустив голову ниже. Она обняла меня за шею руками и улыбнулась мне в губы. Я не мог не усмехнуться, прежде чем засунул свой язык ей в рот и поцеловал так, как будто это был мой последний миг на земле.

Без виски все чувства стали намного обострены, и в считанные секунды я стал жестким. Положив руки ей на задницу, я притянул ее ближе к себе, желая, чтобы она почувствовала мой член. Господи. Находится на публике и целоваться с ней, зная, что большего не будет, сделало все ощущения настолько яркими. Я не помню, чтобы когда-нибудь целовался с женщиной, заранее зная, что продолжения не будет. Для меня это было новым. И мне это понравилось.

С губ Грейс соскользнул маленький стон, внезапно она отстранилась, как будто ей стало стыдно, что она так увлеклась. Я отпустил ее, но не мог оторвать от нее глаз, когда она украдкой стала оглядываться по сторонам. Она поправила волосы и отвернулась, прикрыв рот обеими руками.

– Твоя… – прошептала она, как будто боялась привлечь к себе внимание людей. Она махнула рукой перед моим лицом. обостренее Мое кожа покраснела от твоей…

Я провел руками по своему лицу. Она имела в виду мою щетину. Я брился каждое утро, но к обеду у меня всегда появлялась щетина. У нее немного покраснели подбородок и губы. Я ухмыльнулся, радуясь, что на ней все еще были видны последствия моего поцелуя. А хотела бы она, чтобы я проводил своей щетиной по ее внутренней стороне бедра, двигаясь целенаправленно к ее киске? Теперь наступила моя очередь проглотить стон.

Почему я позволил ей тогда уйти, даже не попробовав ее?

– Вы хотите обычную или срочную доставку? – спросила продавщица, отвлекая мое внимание от Грейс и ее красных, распухших от поцелуя губ.

– Срочную, – ответил я, не задумываясь о том, что она меня спрашивает, не желая отвлекаться от белокурой красавицы перед собой.

– Хорошо, теперь посмотрим обеденный стол и кровать, – произнесла Грейс, как только продавщица вернула мне мою кредитную карту.

– Ты знаешь, как это работает, верно? – Спросил я.

– Как что работает? – переспросила она, подводя меня к гарнитурам для столовой.

– Ты подталкиваешь меня, я тебя. Если поцелуй был за журнальный столик, мне придется придумать что-нибудь подходящее, прежде чем ты выберешь что-то для столовой.

Она прикусила нижнюю губу.

– Тогда давай просто посмотрим мебель по пути к выходу, – произнесла она. Может, она предполагала, что сможет убедить меня по пути на выход. Или может она думала, что я поцелую ее снова. Возможно, она хотела этого.

Я последовал за ней, пока она бродила между столами со стульями. В конце концов, она повернулась ко мне лицом и пожала плечами.

– Нет. Здесь нет ничего подходящего для тебя. – Она ухмыльнулась, и я не мог не издать смешок в ответ.

– Трусишка, – произнес я.

Она прищурилась.

– Я не трусишка, мне просто не нравятся выставленные здесь обеденные столы. Они слишком обычные.

Я засунул руки в карманы брюк.

– Мне казалось, у тебя побольше храбрости, Грейс Астор. Ты сдулась на первом же препятствии.

Она уверенно направилась к выходу, и я последовал за ней.

– Такими методами ты снимаешь женщин? Ты шантажируешь их сексом с собой? – спросила она, соединив брови, очаровательно нахмурившись.

– Да. – Засмеялся я. – Постоянно. – Мы ожидали лифт, потом вошли в него и спускались в полной тишине.

Когда двери открылись, она спросила:

– А что бы ты заставил меня сделать?

– Я бы не заставлял тебя делать ничего.

– Тогда, что бы послужило расплатой? – поинтересовалась она, вытянув руку, чтобы остановить такси.

Я положил руки ей на плечи и отодвинул к бордюру. Почти сразу же рядом с нами остановилось такси. Я открыл дверцу и взглянул на Грейс. Она проскользнула внутрь, вопросительно глядя на меня.

– Татуировку. – Насколько далеко я хотел ее толкнуть? Насколько я хотел ее подтолкнуть? И, если честно, я наслаждался ее мимикой, пока она взвешивала все плюсы и минусы в уме. И как бы мне ни хотелось иметь консультанта по искусству, я, однозначно, хотел больше времени проводить с Грейс, неважно останется она моим консультантом или нет.

– Господи, ни в жизнь. Она же на века.

– Куда ты направляешься? – поинтересовался я.

– В Бруклин, – ответила она.

– Ты ездишь на такси? – усмехнулся я. – Нет, ты, однозначно, не Принцесса Парк Авеню. – Я протянул водителю три двадцатки и захлопнул дверь.

Пока такси отъезжало, я смотрел ему вслед и наслаждался проведенным днем с Грейс.

В следующий раз я получу гораздо больше, чем один поцелуй.

*

– Господи, прости меня, Энджи, я даже не знаю, что и сказать. – Я протянул руку через стол из ДСП в закусочной и накрыл ее руку своей. Энджи позвонила, когда я вернулся к себе в квартиру после покупок с Грейс и попросила встретиться с ней завтра во время ланча в закусочной.

– Черт возьми, Сэм, не волнуйся так обо мне, – произнесла она, выхватывая свою руку. – С каких пор ты хватаешь меня за руку? – Я никогда не прикасался к Энджи. Никаких объятий. Никаких воздушных поцелуев. Ничего. Никогда. В детском доме никогда не приветствовалась такая привязанность к кому-либо. Как бы я ни дразнил Грейс, что мне некомфортно публично проявлять свои чувства, честно говоря, я чувствовал себя так же не в своей тарелке, как и она.

– Иди ты в ж*пу, я не пытаюсь проявить сентиментальность. Я просто хочу, чтобы ты была счастлива. – Единственное, чего я хотел, чтобы она была, на самом деле, счастлива, имела семью, которой у нее никогда не было.

– Я же не говорю тебе, что у меня рак… просто у Чеса низкое количество сперматозоидов.

– Это можно как-то исправить? – Я бы хотел исправить. Я готов был сделать все, что потребуется.

Энджи окунула ложку в мороженое.

– Врачи сказали, что нам нужно продолжать пытаться, но поскольку это все еще не случилось за шесть месяцев, возможно, нам стоит подумать об ЭКО.

– Это… серьезный шаг.

– Да. И я не уверена, что соглашусь. Я имею в виду, что ненавижу уколы и мне кажется, что это немного против природы, знаешь ли?

Ни одну Энджи беспокоил этот не совсем естественный процесс.

– А страховка Чеза покроет ЭКО? – Спросил я. Поскольку слышал, что это дерьмо было дорогим и не включалось в медицинскую страховку.

Энджи пожала плечами, давая мне понять – она прекрасно знала, что подобная процедура не входит в страховку, что означало – ЭКО у нее не будет, потому что она и Чез не смогут себе этого позволить.

– Ты понимаешь, что мне придется с ним в ближайшем времени поговорить об этом, а не после трех месяцев споров, – сказал я.

– О чем ты говоришь, ты сошел с ума? – спросила она, не отрывая глаз от фундука, балансирующего на кончике ложки.

– Ты знаешь, о чем я говорю. Ты не любишь обсуждать деньги, но я заплачу за твое ЭКО. – Это было старо, как мир, как-то я даже проиграл битву, чтобы заплатить за ее чизбургеры в закусочной. И единственная причина, по которой Энджи разрешила мне их ей купить, когда я сказал, что хотел бы купить их ей на Рождество, в качестве свадебного подарка, который они заслужили.

– Или ты в ж*пу. Чез никогда не пойдет на это. Ты не будешь платить за нашего ребенка.

– Конечно, я не буду платить за твоего ребенка. Ради всего святого, я не торговец детьми. Я всего лишь хочу оплатить медицинские расходы. – Я вздохнул, потому что Энджи полностью проигнорировала мой ответ, поглядывая на другие пары, сидящие в небольшом помещении.

– Может этому просто не суждено сбыться. Одному Богу известно, какой я буду матерью. Черт побери, у меня нет образца для подражания.

– Ты не будешь похожей на свою мать, Энджи. Ты это прекрасно знаешь.

Она пожала плечами.

– Кто бы говорил? Говорят, мы становимся с возрастом похожими на своих родителей. И если это правда, у моего ребенка просто нет шансов.

Я свернул салфетку и бросил ею в нее.

– Не позволяй своей матери красть у себя твою жизнь. Ты – не она. Посмотри на себя с Чезом… была ли она такой же любящей женой, как ты? – Я хлопнул ладонями по столу. Разве она не понимала, что заслуживала счастье? – Ты не должна позволять ей лишать себя будущего… она и так достаточно тебе навредила.

Она улыбнулась и наклонила голову.

– Спасибо тебе, Сэм. Ты всегда знаешь, что нужно сказать.

Я кивнул.

– И я заплачу за ЭКО. Я не хочу больше об этом слышать. В обмен я куплю себе новый диван.

Она тут же подняла на меня глаза, прищурившись.

– Ты уже купил диван?

Чуть не сгорел со всеми потрохами. Но мне хотелось попробовать поставить свое условие.

– Я соглашусь купить диван, если ты позволишь мне оплатить расходы на медицину.

– Мне кажется, что ты уже купил диван, – произнесла она. – Почему ты вдруг решил его купить?

– Энджи, послушай, я хочу…

– Я поговорю с Чезом. Ничего не могу обещать. – Мне нравился Чез, он был гордым, готовый на все ради своей жены. И взять у меня деньги ему было трудно, и я уважал его за это.

– Хорошо, – ответил я.

– Вот и отлично. Расскажи мне о диване.

Я откинулся на спинку, вытянув руки на спинку красного дивана из кожзаменителя.

– Что тут можно сказать? Я купил диван.

– Вот так взял и купил?

– Конечно, – ответил я.

Ложка Энджи стукнулась о бокал с мороженым.

– Где?

– В «Сакс».

Она наклонила голову в сторону.

– Тааак. Ты просто решил отправиться в «Сакс» и купить диван.

Я ухмыльнулся.

– Ну, если ты хочешь знать, мой консультант по искусству повела меня туда.

– Женщина?

– Да, женщина. Мы сначала посмотрели некоторые картины… – Как мне объяснить, что произошло до покупки? – Я спросил ее, где можно купить мебель, и она привела меня туда. – Да, мое объяснение даже близко не походило на то, что произошло между нами, но я не хотел, чтобы Энджи делала какие-то выводы. – Она предложила помочь.

– Предложила отсосать твой член, звучит именно так, – сказала Энджи, и я бросил в нее салфетку. И у меня перед глазами тут же возникла картина, как я сижу на своем большом черном диване, Грейс стоит передо мной на коленях на полу, я накрутил ее волосы на руку. Сиденье заскрипело, когда я сдвинулся и подался вперед, пытаясь скрыть растущую эрекцию.

– Ты можешь тут же не делать выводы, что каждая женщина, которая со мной вежлива и выполняет какую-то для меня работу, хочет залезть ко мне в штаны, а? – спросил я.

– А почему нет? – Она пожала плечами. – Именно так все и происходит. Кто эта цыпочка? Сексуальная?

– Она – мой консультант по искусству.

– И консультант по дивану, по-видимому. Похоже, она очень хорошо консультирует тебя.

Я усмехнулся и покачал головой.

– Хорошо, – беззаботно произнесла она. – Мне кажется, что это неплохо. Тебе просто необходимо немного «консультаций» в жизни. Мне нравится, что ты выбираешь себе мебель с женщиной.

Но ее слова звучали так, словно она собиралась меня на ней женить.

– Мы не собираемся вместе строить семейное гнездышко, ради всего святого.

– Конечно нет, ты же просто выбирал мебель с женщиной. Тебе нечего скрывать. – Она внимательно посмотрела мне в глаза. – Как я уже сказала – одобряю.

Энджи нравилось поддразнивать меня так же, как и я любил проделывать тоже самое, но она своими словами задевала за живое, поэтому мне захотелось изменить тему.

– Ты собираешься серьезно поговорить с Чезом об ЭКО? – Спросил я.

Она ухмыльнулась.

– Лучше говорить о моей утробе, чем о твоей личной жизни, да?

– Нет у меня никакой личной жизни, Энджи.

Ее ухмылка пропала.

– А может пора начать.

10.

Грейс

После нашей поездки по магазинам на прошлой недели, сейчас я проигнорировала только два звонка от Сэма. На третий я взяла трубку, потому что мне необходимо было сообщить ему детали, где мы встретимся сегодня. Когда я вошла в подъезд дома, где предполагалось будет проходить аукцион, мой живот совершил кульбит. Я бы никогда не стала участвовать в торгах, покупая подобные вещи. Я видела, как это делается, но никогда сама не поднимала руку, чтобы потратить огромное количество денег за считанные секунды.

Я проверила время на телефоне. Пришла на десять минут раньше. Мы договорились встретиться в три тридцать, но пошел дождь, и я забеспокоилась, что не смогу поймать такси. Мне не хотелось опаздывать. По крайней мере, очередь была не очень большая, поэтому мне не придется долго стоять, чтобы зарегистрироваться и забрать карточку с нашим номером.

Я прислонилась спиной к темным деревянным панелям широкого коридора, уставясь на королевский синий ковер под ногами, поджидая Сэма. Может Сэму самому стоит сделать ставку? В конце концов, это его деньги, которые он решил потратить.

За пять дней после нашей последней встречи, я вспоминала о нем больше, чем следовало. У меня из головы не выходили его слова по поводу татуировки. Я никогда не понимала их привлекательности, как чего-то чужеродного, запечатленного у меня на коже. Что можно сделать с тату, которое у тебя появилось, если оно стало для тебя не привлекательным и не нравится?

Я не хотела, чтобы у меня на теле появилось что-либо настолько постоянное.

Но почему-то я все время думала какой бы выбрала рисунок и где бы разместила его на своем теле. И почему я все время представляю Сэма, который держит меня за руку, заставляя смеяться, чтобы отвлечь от боли? Почему?!

– Привет, – прошептал Сэм, жар его дыхания ощутился на коже.

Я подняла глаза, он возвышался надо мной.

– Ты в порядке? – спросил он, нахмурившись, внимательно разглядывая выражение моего лица.

Я оттолкнулась от стены, выпрямившись рядом с ним.

– Да, все хорошо. Просто задумалась, пока тебя ждала.

– Извини, что заставил тебя ждать, – сказал он, засунув руки в карманы. Как ему удавалось иметь настолько внушительный вид, без особых усилий? Сейчас здесь соберутся самые влиятельные люди. Но Сэм не заявлял о себе во весь голос, куда бы он ни шел. И не относился с неуважением к другим людям, которые встречались на его пути. Он всегда был сдержанным, но когда он находился рядом со мной, единственное, что мне хотелось сделать это смотреть на него, лелея надежду, чтобы он посмотрел на меня. Он однозначно требовал моего внимания.

– Я люблю раздумывать, – ухмыльнувшись ответила я.

– И о чем ты только что раздумывала? – спросил он, отправляясь в зал аукциона.

– О разных вещах, – ответила я. – Ну, ты знаешь. – Как я могла ему сказать, что думала о нем?

– Не уверен, что знаю, Грейс Астор. Просвети меня.

– У тебя есть татуировка? – напрямую спросила я.

Его губы дернулись.

– Ты думала, есть ли у меня татуировка или нет?

Мы вошли в зал аукциона, к счастью, нас прервал гул голосов. Я и так слишком многое выболтала.

– Вот, – сказала я, указывая на два места в конце ряда, примерно посередине рядов стульев, обращенных лицом к сцене.

Мы сели, Сэм ближе к стене, потом я, а слева от меня села женщина.

– Итак, мы должны придерживаться нашей максимальной ставки на эти картины, – тихо произнесла я, придвинувшись к нему. Здесь всегда говорили тихо, потому что никогда нельзя было сказать подслушивают вас или нет. Поскольку здесь собралось достаточное количество коллекционеров, разрабатывающих определенную стратегию, чтобы приобрести ценные произведения не по баснословным ценам. – Мы же не хотим увлекаться.

– Да, мы не хотим. А мы не хотим? – прошептал он в ответ.

– Я серьезно, Сэм. При торгах повышается адреналин и такой человек, как ты, обязательно почувствует соблазн перекупить произведения у других.

– Такой человек, как я? – переспросил он. – Парень с татуировкой?

– Да. Я имею ввиду не это. – Он заставлял меня нервничать, поскольку все его замечания, мне показались носили несколько личный характер. – Ты не можешь быть таким успешным, каким являешься, не будучи конкурентоспособным.

Он кивнул, но промолчал, внимательно осматривая зал, не упуская ничего из виду. Многие перешептывались, словно мы находились в церкви.

Я проследила за его взглядом, пока он наблюдал за людьми.

– Так ты сказал, что у тебя есть татуировка? – Спросила я. Нам следовало сосредоточиться на предстоящих торгах. По крайней мере, мне так уж точно. Но мне хотелось знать ответ на этот вопрос. Я хотела знать, как она выглядит.

– Только одна, – ответил он. – Я бы не просил тебя сделать то, чего сам не сделал.

Я не помнила, что видела татуировку у него на теле. Я резко вздохнула, вспоминая, как он проводил щетиной по моей щеке, когда входил, шепча, как ему нравится быт внутри меня.

– Ты в порядке? – спросил он, потянувшись к моим ногам и притянув мои колени к себе.

– Как она выглядит? – поинтересовалась я, как только он отпустил руку. Лучше спросить – где она находится?

Несколько человек вышли на сцену, и в комнате воцарилась тишина. Сэм повернул к ним голову.

– Ты довольно-таки скоро ее увидишь.

Прости? Я увижу его тату достаточно скоро? Это значит, что он собирался мне ее показать? Где она находилась? И как она выглядит?

В следующий раз?

Мы же не будем снова раздеваться. Ну, может… Но мне тогда понравилось, как он ко мне прикасался. Мне понравилось, что он никогда не повышал голос, говорил тихо, но его всегда слышали. Мне нравилось, как он двигался. Даже, как он дышал, казалось настолько обдуманно… настолько взвешенно, словно каждый вздох имел для него определенный смысл. В следующий раз, когда мы окажемся голыми, я обыщу каждый дюйм его тела, пытаясь найти татуировки.

Он толкнул меня, нарушив мои мечты.

– Смотри, – прошептал он, широко распахнув глаза. – У него правда в руках маленький молоток. – Он сжал мою коленку.

Я повернула голову к Сэму и не смогла удержать от улыбки. Он был взволнован. И мне нравилось, что я разделяла это событие с ним.

Лоты проходили быстро, и вскоре Лотрек был выставлен на продажу.

– Мне нравится цвет, – сказал Сэм, глядя на картину, выставленную на сцене.

Мне, на самом деле, она нравилась, и я была рада, что он выбрал ее. По своим цветам она напоминала яркие мультики, в которых присутствовали сильные мазки. Они казались веселыми.

– Ты хочешь сделать ставку? – спросила я.

Он качнул головой.

– За это я тебе и плачу.

Я не стала говорить ему, что никогда не делала этого раньше, поскольку он был прав. Это была исключительно часть моей работы.

В зале на несколько секунд до начала торгов установилась полная тишина. Организатор торгов представил картины, рассказав немного о происхождении и композиции картин, все это мы прочитали в каталоге, – и прежде, чем я успела перевести дыхание, начались торги. Один из участников торгов давал указания посреднику по телефону, не давая возможности никому подобраться к картине. Мой план состоял в том, чтобы выждать, пока один из первых участников торгов не выпадет, только потом поднять свою карточку с номером. Но я даже не успела ничего сказать, потому что буквально за несколько секунд была достигнута максимальная ставка, и картина ушла с молотка.

– Извини, – прошептала я, торги продолжились.

– Не стоит, – ответил он. – Оказывается, это очень весело. Напоминает старые добрые времена, когда я продавал вещи на улице, зарабатывая большие деньги. Там все разодевались в красивые одежды.

– Улица? – спросил я. – Когда ты это делал?

– И, поверь мне, люди там пахли намного приятнее.

Неужели родители заставляли его зарабатывать на колледж или типа того?

Наш следующий лот был ню литография Дега, которая шла с остальными, и он готов был купить ее. Торги начались с высокой отметки в сорок тысяч долларов. Мы могли согласиться на семьдесят пять. Я поощряла всячески Сэма не разбазаривать деньги, возможно, я сама была слишком консервативной. На шестьдесят торги застопорились, и я ухватилась за карточку, готовая поднять вверх руку. Я чувствовала, что Сэм наблюдает за мной, но я не смотрела на него. Когда были провозглашены шестьдесят пять, я посчитала это нашим шансом и подняла наш номер. Организатор аукциона признал мое заявление, ткнув в мою сторону пальцем.

– Семьдесят пять? – спросил он претендента впереди, который поднимал ставку с самого начала. Он кивнул, словно мы не делали никакой ставки, перекупив, картина ушла к нему. Господи.

Я сидела в кресле, покачивая головой, совершенно не веря тому, что происходило.

– Не столь важно, – прошептал Сэм. – Правда. Это всего лишь очередной опыт. – И в том, как он произнес слово «опыт», мне захотелось почувствовать его язык на своей коже и его руки на своих бедрах. Я сильнее сжала рукоятку клиентской карточки.

Следующим был натюрморт Брейгеля – самый дорогой из трех лотов, на которой мы договорились с ним сделать ставку. Я была удивлена, что Сэм выбрал его из моего короткого списка, на что следовало обратить внимание, поскольку в этой картине не было ничего привлекательного, особенно для тех, кто совершенно не разбирался в искусстве, этот натюрморт казался настолько традиционным на первый взгляд. Но если бы вы внимательнее неторопливо посмотрели на него, эта картина стала бы оживать перед вашими глазами и раскрывать свои тайны при каждом взгляде. Тем не менее, это было отличное вложение денег и у нас имелся хороший шанс заполучить его при нашей самой верхней ставки – в один и два миллиона.

У меня вспотели ладони, пока я перекладывала карточку из одной руки в другую. Мне не хотелось, чтобы Сэм ушел с торгов с пустыми руками, и также не хотелось, чтобы он решил, что я полностью некомпетентна, установив такую маленькую границу верхней цены. Сэм нежно взял меня за запястье.

– Все будет хорошо. Что бы ни случилось, этот день не будет лучшим или худшим днем в моей жизни.

Он был прав. Слава Богу, мы были живы и здоровы и не больны раком. Его слова замедлили стук моего сердца. Что бы ни случилось, в конце концов, это не конец света.

Как только начались торги, я была вынуждена перевести взгляд на сцену. Мне следовало полностью сосредоточиться на том, что происходило передо мной, но также мне хотелось узнать, какими были лучшие и худшие дни в жизни Сэма Шоу.

Цена поднялась благодаря ставкам по телефону до восьмисот тысяч, тут же выбыли все участники торгов, кроме одного в зале и одного по телефону, создавая друг другу конкуренцию. Когда цена стала миллион остался только претендент по телефону. Я подняла клиентскую карточку, глубоко вздохнув. Вот черт. Я готова была потратить огромное количество чужих денег. Я надеялась, что правильно выбрала момент и сейчас не провалюсь. Моя заявка была признана организатором, я повернулась к Сэму, который спокойно кивнул мне.

Мы продолжили торги, цена поднималась все выше и выше с каждым шагом на двадцать тысяч, пока не достигла одного миллиона восемьдесят тысяч, раздался стук молотка и картина стала нашей.

Дерьмо.

Мы сделали это! Меня бросило в жар и сжался желудок. Я надеялась, что Сэм был рад, что я сэкономила ему деньги. Я держала карточку вверху, ведущий аукциона записал мой номер, Сэм схватил меня за руку и пожал.

По залу прошелся гул голосов, люди стали поворачиваться, чтобы взглянуть на человека, который за считанные секунды потратил семизначную сумму. Мы с Сэмом сидели с таким видом, как будто каждый день тратили такие суммы. Я сжала губы, стараясь не показывать своего возбуждения, и пытаясь успокоить свои нервы, потому что адреналин зашкаливал.

– Ты сделала это, – прошептал он мне на ухо, и мои соски тут же уперлись в лифчик, как только его дыхание прошлось у меня по шеи. – Давай уйдем. – Я поняла, что он хочет уйти с торгов. В наших действиях было столько интимного, начиная, как мы сидели слишком близко друг другу, перешептываясь, потом оба получили то, что очень хотели, и как он тихо стал подбадривать меня. Но вокруг нас было столько народу. И мне тоже захотелось, чтобы мы остались одни.

Он помог мне подняться и повел на выход, подальше от наблюдающих за нами людей.

Как только мы направились к двери, я попыталась его остановить.

– Сэм, нет. Мы должны заплатить. – Он нахмурился, но развернулся и пошел в другую сторону. Я передала ему свою клиентскую карточку и документы, которые мне вручили по дороге, и мы подошли к женщине за деревянной стойкой.

– Поздравляю, – произнесла она, не глядя на нас. – У вас есть двадцать четыре часа, чтобы забрать купленное произведение. Могу я воспользоваться вашей картой?

Сэм засунул руку в карман и вытащил свой коричневый кожаный бумажник. Я пыталась отойти, чтобы ему было легче расплачиваться, но он сжал мои пальцы. Он, как-то неловко пошутил, а затем достал свою карту Американ Экспресс.

Я подняла глаза и обнаружила, что он наблюдает за мной. Отпустив мою руку, я на секунду подумала, что он прочитал мои мысли – что я хочу его. Мое тело тут же расслабилось от облегчения, как только он обнял меня за талию и притянул к себе. Он тоже хотел меня?

– Пойдем со мной, – произнес он, поворачивая нас к выходу и быстро двигаясь в том направлении, мне пришлось бежать за ним, чтобы поспевать в ногу.

Такси остановилось на обочине.

– Семьсот сорок Парк Авеню, – сказал Сэм водителю.

– Это был прорыв, – сказал он, легко проведя пальцами по моему колену.

Я кивнула. Мы были на адреналине. Может нам стоит сфотографироваться, немного потанцевать, хотя я не уверена любит ли Сэм танцевать.

– Мы едем к тебе? – поинтересовалась я. – Чтобы решить, где лучше повесить картину? – Я надеялась, что это не единственное, что мы будем решать у него дома.

Он нахмурился.

– Если хочешь то, да, но потом я трахну тебя на своем новом диване.

Я старалась сохранять нейтральное выражение лица, несмотря на пульсацию между ног. Я не знала какие подобрать слова, чтобы ответить на такое грубое заявление.

– Диван уже прибыл?

– Я сказал тебе, что хочу трахнуть тебя, а ты почему-то сосредоточилась на диване?

Я сосредоточилась только лишь потому, чтобы не задумываться – не было ли ошибкой с моей стороны ехать к нему домой? Происходившее с ним, не соответствовало моему обычному стилю работы. Сэм Шоу не был моим обычным типом мужчины, которых я выбирала. Каждый раз, когда я была рядом с ним, я почему-то хотела его.