Текст книги "Принц Парк Авеню (ЛП)"

Автор книги: Луиза Бей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

– А эти? – Он кивнул на пару фотографий.

– Они недавние и не особо ценные, но фотограф был бездомным довольно длительный период времени, мне кажется это видно в его работах. Он фотографирует Нью-Йорк глазами человека, который спал на улице. Он видит контраст между красотой и суровой жизнью этого города.

Он перевел взгляд на меня, немного прищурившись прежде, чем сказал:

– И вам они нравятся из-за его истории или фотографии сами по себе? – спросил он.

Я на мгновение задумалась.

– Из-за того и другого. – Я пожала плечами. – Фотографии сами по себе одновременно прекрасные и неприукрашенные. – Я взглянула на мистера Шоу, который все еще смотрел на меня. – Но я думаю, что знание истории художника, добавляет к ним что-то свое. Он знает этот город, мы его не знаем с этой стороны.

Я немного приподняла голову, чтобы он мог осмотреть меня при хорошем освещении.

Тишина пульсировала между нами. Интересно, ему нравилось то, что он разглядывал?

– Как я уже сказала, эти произведения показывают мне своего рода страсть. Они не совсем предназначены для продажи. Предыдущая часть галереи представляет собой более современное искусство.

– Они не продаются? – спросил он с нотками сожаления в голосе.

– Нет, конечно, они продаются. – Конечно, было здорово, что клиентам они понравились, я просто не ожидала, что людям, которым нравилась работы, выставленные в начале экспозиции, могут понравятся и они. – Думаю, они не главные в этой галереи.

Он снова посмотрел на меня, и на этот раз его взгляд говорил о чем-то большем, стал более осязаемым, и мне пришлось задушить дрожь в теле.

И то, что он не ответил было интригующим, почти так же, как будто он что-то скрывал, словно под фасадом Уолл-Стрит скрывался маленький Бэтмен.

– Вам не нравятся выставленные работы в галереи? – спросил он, глядя мне прямо в глаза. – Вам нравится только эта маленькая часть, да?

– Мне нравятся все, что выставлено в галереи. Стив очень талантливый художник, и все выставленные произведения достойны стать предметом коллекционирования. – Неужели я говорила сейчас, как менеджер, занимающийся продажами?

– Но они вас не очень увлекают. – Он перевел взгляд на мои губы, и я невольно коснулась пальцами губ, почти почувствовав его обжигающий взгляд.

– Дело не в этом. – Правда? Он очень хорошо меня раскусил. – Мне просто нужно включить свою деловую жилку. Все не могут увлечься тем, чем увлекаюсь я.

Он кивнул, и я неловко улыбнулась. Я не очень хорошо объяснила, но, если честно, не была готова к такому вопросу. Я не ожидала, что кто-то вообще сюда забредет.

Молча мы медленно пошли обратно к толпе, где нас поджидала Нина. Она повела мистера Шоу осматривать выставку, а я пошла искать своих подруг. Мне необходим был пятиминутный перерыв от постоянных улыбок, и хотелось вздохнуть полной грудью, после того, как постоянно приходилось контролировать себя с мистером Шоу. Подойдя к Скарлетт и Харпер, который тут же сжали меня в объятиях, поздравляя, и обнимаясь с Харпер, я заметила поверх ее плеча, что мистер Шоу совершенно игнорирует выставленные произведения искусства, а смотрит прямо на меня неумолимым взглядом. Он совершенно не стеснялся, что я заметила его взгляд, хотя я не пыталась с ним заигрывать. Я не могла решить для себя, хотел ли он продолжить беседу или продолжал все еще меня изучать.

– У меня, что юбка задралась сзади вверх или шпинат застрял в зубах или что? – спросила я Скарлетт и Харпер.

Они обе осмотрели меня сверху-вниз.

– Нет, ты выглядишь идеально, – ответила Харпер.

– Превосходно, – добавила Скарлетт. – А почему ты спрашиваешь?

Я покачала головой.

– Просто этот парень смотрит, и я не могу понять, почему.

Харпер огляделась и тут же заметила мистера Шоу в толпе.

– Он? – спросила она. – Тот высокий, горячий, на котором сидит костюм почти так же, как и на моем мужчине?

– Он не такой горячий, – ответила я. Да, он был красив, но, как правило, меня такие мужчины не привлекали. Обычно.

– Он необычайно горячий и похоже распалился, глядя на тебя.

– Он сердится, – ответила я. – И он определенно не мой тип. – Наше общение было немного странное – почти не разговорчивое, но зато более, чем эмоциональное.

– Скорее всего, – сказала Харпер. – Он выглядит так, как будто платит коммунальные услуги за свою собственную квартиру и регулярно ходит к парикмахеру. Тебе ничего от него не нужно, не так ли? – Мой вкус к мужчинам и Харпер были полярно противоположными, что и послужило предпосылкой для нашей дружбы, которая пережила период нашего полового созревания, перейдя во взрослую жизнь. Слишком много подруг вляпывались, западая на одного и того же парня, отчего их дружба терпела крах.

– У нас разное отношение, – произнесла я. Я всегда сопротивлялась, когда мои родители хотели меня с кем-то познакомить из нашего круга. За кем я была бы, как за каменной стеной, так считали они. Доктор, адвокат из правильной семьи или с кем-то из Верхнего Ист-Сайда.

Я никогда не обращала внимания на то количество костюмов, сшитых на заказ костюмов, которые крутилось у меня под ногами, как Харпер. Хотя Макс Кинг невозможно было отрицать, ее муж был красив, но он был не в моем вкусе. Мне нравились парни, с которыми я могла мечтать, которые обладали спонтанностью, им были чужды условности, кто мог бы постоянно меня удивлять. Я не хотела бы, чтобы кто-то думал, что может покупать и продавать людей так же, как акции и облигации… или искусство.

Но Бэтмен? Он казалось не вписывался ни в один тип. Да, на нем был сшитый на заказ костюм, но вопросы, которые он задавал, и то, как он смотрел на меня, словно хотел докопаться до моей сути, заглянуть ко мне в душу, были не похожи не на что.

Возможно, я позволю ему это сделать.

3.

Сэм

Через неделю после выставки Грейс Астор «Файн Арт», я не мог вспомнить ни одного произведения, которые видел в тот вечер. А Грейс Астор? Ее полные губы, тонкую талию и смущенную улыбку? Ее я не мог забыть. Мой офис находился в центре города, и закончив работу, я решил прогуляться и нанести визит Грейс. Единственное из увиденного, что я смутно помнил находилось в дальнем зале, то, что она прятала от других глаз. И я хотел увидеть эти работы снова также, как и саму Грейс.

Колокольчик над дверью, когда я вошел в галерею, зазвонил, совершенно противоречивым звоном по сравнению с выставленными картинами современных художников. Несмотря на мое отвращение к современному искусству, маленькие красные наклейки под каждой картиной сообщали, что выставка прошла успешно.

Я направился сразу вглубь к скрытым от глаз работам мисс Астор, поскольку у меня не было никакого интереса к произведениям искусства вначале галереи.

– Добрый день, – окликнула меня женщина, стуча каблуками по мраморному полу. Я развернулся, мисс Астор спешила ко мне, на ней было облегающее синее платье чуть ниже колен, а на носу сидели очки из массивной, черной оправы. Она была похожа на фантастическую Лоис Лейн, хотя решительный взгляд этой женщины, и как она хмурилась, говорили мне, что она является героиней ее историй, а никак уж не второстепенным персонажем. (Лоис Лейн (англ. Lois Joanne Lane-Kent) – персонаж комиксов о Супермене, его возлюбленная и впоследствии жена. Лоис была создана Джерри Сигелом и художником Джо Шустером и дебютировала в Action Comics #1 в июне 1938 года. Как и Кларк Кент, Лоис работает репортером в газете Метрополиса «Daily Planet». Лоис – опытная, упрямая и хитрая журналистка, способная выбить информацию из кого угодно. Лоис всегда привлекала опасность. Это отразилось не только на её работе (Лоис всегда выбирала трудные задания и была готова лично забраться в логово злодея, если это обещало хороший заголовок), но и на личной жизни. Ей всегда нравились мужчины с тайнами и немного стоящие «на краю», играющие по своим собственным правилам. Возможно, поэтому она некоторое время встречалась с Лексом Лютором – врагом Супермена. Но как только Лоис узнала, что Лекс использует её, она ушла от него. – прим. пер.)

– Мисс Астор, – сказал я, надеясь, что она меня вспомнит.

Она замедлила шаг и нахмурилась с нескрываемым удивлением.

– Мистер Шоу, не так ли?

Я протянул руку.

– Да, – и одарил ее улыбкой. Энджи все время мне говорила, что моя улыбка может заставить женские трусики упасть даже с десяти ярдов. К сожалению, на Грейс моя улыбка, видно, не произвела нужно впечатления, потому что она выглядела растерянной. Она пожала мою протянутую руку, я крепко сжал ее, удерживая больше по времени, чем положено.

– Чем я могу вам помочь? – спросила она, взглянув на наше рукопожатие. Я выпустил ее руку, и она выдохнула.

– Я пришел взглянуть еще раз, – сказал я, показав в сторону ее тайной коллекции. – Вы не возражаете?

– Нисколько, – ответила она, и мы пошли в ту сторону.

– Видно, выставка пользовалась успехом? – Спросил я, надеясь, что отвечая, она как-то намекнет на свои отношения с художником. Он собственнически ее обнимал, пока я не попросил ее устроить мне экскурсию по галереи.

– Да, почти все продали тем вечером и потом в другие дни, когда опубликовали рецензии.

Я кивнул, пытаясь не прерывать ее, надеясь, что она еще что-нибудь скажет. Мне нравилось наблюдать за ее губами, как они двигались, когда она произносила слова.

– У меня остались еще четыре картины, хотите я покажу их вам?

– Как я ранее уже говорил, мне они не интересны.

Мы зашли за перегородку, отделяющую главное помещение от тайной коллекции.

– Вам нравится более классические произведения, – сказала она, пока мы оба смотрели на картины и фотографии. Она не спрашивала, а просто констатировала факт.

Я засунул руки в карманы брюк.

– Честно говоря, я не знаю. Я новичок в этом деле. – Обычно я очень осторожно что-либо сообщал о себе людям. Я быстро понял, что бизнес и Манхэттен были заполнены самовлюбленными типами, которые не хотели, чтобы им кто-то напоминал об их недостатках и слабостях, и это значило, что вам не стоило перед ними раскрывать свои. Все напоминало игру – все предпочитали делать вид или притворяться, что безгрешны и что никто ничего не знает. И поскольку я был аутсайдером, я умело играл роль человека, который не разбирался в этом.

– Новичок в чем? – Спросила Грейс.

– В искусстве, – ответил я. – Не могу точно сказать, что мне нравится.

– Но вам это нравится? – Она кивнула головой в сторону картин, которые мы рассматривали.

Я кивнул.

– Наверное, да. – Меня тронула их интимность и тайна, но я понятия не имел стоит ли в них вкладывать деньги.

Поэтому я периодически переводил взгляд от Грейс к картинам. Работы были небольшими, сдержанными, личными. Хотя связь между картинами не прослеживалась, все художники и фотограф были разными, ведя свою тонкую линию, почти не предназначенную для аудитории. Но чем ближе я их рассматривал, тем более привлекательными они для меня становились, казалось, со своих полотен они пытались рассказать мне о человеке, который их создал. Предыдущая часть галереи была заполнена яркими, привлекающими внимание произведениями, вопящими о своей значимости, как только ты переступал порог… но в них не было тайны.

Эти же работы очень многое пытались мне рассказать о Грейс. Четыре обнаженные фигуры, рисунки, сделанные от руки карандашом, но они напоминали не набросок, а картину – женщина за столом, небольшая картина гавани и две фотографии города.

– Коллекция немного эклектичная, – произнесла Грейс, наклоняя направо голову, рассматривая женщину за столом.

– Да, но мне они нравятся. – Я словно почувствовал ее выбор, она не просто так выставила эти произведения… явно выставила что-то слишком личное. – Они продаются, да?

Грейс прикусила нижнюю губы, прежде чем ответить:

– Да, они выставлены на продажу. – Ее слова были неуверенными и неохотными. Она не хотела продавать эти работы? Или она не хотела продать их мне?

Я специально нагнулся, чтобы посмотреть на обнаженную фигуру под правым углом.

– Ну, как я сказала во время открытия галереи, они все разные. Фотографии, конечно, современные. Самому фотографу уделялось внимание, но в данный момент в нем никто не заинтересован.

– Расскажите мне еще что-нибудь о его фотографиях. – Это были единственные фотографии, представленные в галерее, которые я видел.

– Ну, они прекрасны.

Я хотел, чтобы она мне рассказала еще что-нибудь. Мне очень нравилось, что она рассказала о прошлом фотографа.

– И? – спросил я. Мне нравились все работы в этом разделе, но фотографии вызывали у меня повышенный интерес. Грейс понравилась сама история его жизни. Ее интерес к бездомному фотографу говорил о сочувствии, с которым я не часто сталкивался.

Она быстро взглянула на меня.

– Мне нравится, что он все еще ищет красоту, несмотря на то, что жил в таком мраке. И я предполагаю, что вы можете в них увидеть трагедию жизни, но также… и надежду.

У меня перехватило дыхание. Эта женщина видела саму сущность, не впечатляясь глянцевой поверхностью, мне захотелось узнать о ней больше.

– И если взглянуть на этих двух обнаженных… – Она показала рукой по направлению к двум картинам слева. – На первый взгляд они небольшие, фактически размер в страницу, но если присмотреться и обратить внимание на поворот ее головы, то можно понять, что художник ею очарован.

Это чувство мне было знакомо.

– Но не знаю, настолько ли они хороши, – сказал я.

Грейс перенесла свой вес на одну ногу, выставив бедро, подчеркивая изгиб тела, и скрестила руки на груди, словно я ее чем-то обидел. Маленькая ухмылка подергивала уголок ее губ. Удалось ли мне хоть чуть-чуть разрушить броню, которую она носила? Она повела плечами.

– Если они вам нравятся, то какое это имеет значение?

Я вздохнул.

– Я не хочу потерять деньги.

– Конечно, – тут же произнесла она, и ее тон внезапно стал более профессиональным. – Ну, вы их не потеряете. Ни на одной из них.

– Я возьму их, – выпрямившись ответил я.

– Какую? – спросила она нахмурившись.

Я улыбнулся и мне показалось, что у нее слегка покраснели щеки. Мое повышенное внимание к ней заставило ее покраснеть? Я хотел бы надеяться.

– Все.

– Все? – спросила она, затаив дыхание. – Вы уверены?

Я наклонил голову. Почему она сомневалась? Она решила, что я не могу себе позволить купить их?

– Это проблема?

Поправив очки на носу, она ответила:

– Нет, совсем нет. Я предполагала, что вы пришли посмотреть выставку Стива Тодда.

– Это была идея Нины, – ответил я, делая к ней шаг. – Не моя. Я не имел ни малейшего понятия, что хотел. Мне показалось тогда это какой-то азартной игрой – потратить деньги на то, отчего я совершенно далек, и при этом совершенно не чувствую желания узнавать что-либо большее. – Не задумываясь, я убрал прядь волос с ее лица.

Наши глаза встретились, Грейс немного прищурилась, как будто анализируя свой следующий шаг. Она пыталась меня понять и мне это нравилось.

– Значит, вы хотите их все? – спросила она, хотя я уже озвучил свое желание. Она сделала шаг назад, переведя взгляд от моего лица вниз к моим ногам, как будто пыталась решить, подкатываю я к ней или нет. Как будто я совершенно очевидно ей не продемонстрировал это.

Я знал по своему опыту, каково это не чувствовать себя кем-то любимым, и вместо того, чтобы позволить этому ощущению съесть меня живьем, я воспользовался накопленным опытом, чтобы стать более самоуверенным и сильным. Повышенное внимание ко мне было соблазнительным аспектом. Энджи неоднократно говорила, что мне стоит застраховать свое лицо, но я понимал, что таким успешным я стал не за счет своей внешности. Женщины видели, что я готов пойти на все, чтобы добиться успеха (неважно в постели или нет), поэтому их и влекло ко мне, проявляя повышенное внимание. То же самое касалось и бизнеса. Когда я хотел заключить сделку, это напоминало самообольщение, подстегивающее твое эго, заставляя двигаться к финишной прямой. Людям нравилось чувствовать свою значимость, будь то мужчины, женщины, в бизнесе или в спальне.

Я не выпускал ее из своего взгляда, пока она поправляла очки. Обычно я уже вызывал улыбку и кивок головой. Но Грейс Астор была по-прежнему не уверена, как ей стоит поступить.

– Хорошо, – наконец произнесла она, – могу я попросить вас последовать за мной.

– Куда угодно, – ответил я.

Она опять замерла, и я понял, что она опять раздумывает над моим ответом, потом развернулась на каблуках и направилась к столу. Может она замужем. Я мельком бросил взгляд на ее левую руку. Кольца не было. Я не мог оторвать взгляд от ее упругой аппетитной задницы, покачивающейся в ритме шагов. Может у нее есть бойфренд?

Она начала возиться в ящиках стола, предоставляя мне еще лучший вид на изогнувшееся тело и грудь, виднеющуюся в вырезе платья.

– Вот, – сказала она, вытаскивая какую-то бумажку. – Я хотела бы уточнить некоторые детали для доставки. Вы живете в городе? – спросила она, переходя на деловой тон, как и в начале нашего разговора.

– На Парк Авеню.

От моих слов она закатила глаза.

– Ну, конечно же.

Господи, она понимала, что это грубо?

– А с этим какие-то проблемы? – спросил я.

– О, нет, извините. Я просто… Когда будет удобно осуществить доставку?

– Я предполагаю, что вы приедете вместе с доставкой, чтобы проконтролировать инсталляцию?

Она слегка приоткрыла рот, и ее пухлые губы манили меня провести по ним пальцем. Мне показалось, что она откажется, но вместо этого она улыбнулась. Не открытой настоящей улыбкой, которой она одарила меня, когда я признался, что совершенно не разбираюсь в картинах, желающих купить, а той фальшивой, ничего не обязывающей улыбкой, говорящей о полученном удовольствие от выгодной сделки.

– Конечно, мистер Шоу. Когда вам будет удобно?

Я никогда не упирался рогом, чтобы получить то, что я точно знал не смогу иметь. Но мне хотелось больше узнать о Грейс. Возможно, в дальнейшем она смогла бы заменить Нину, став моим консультантом в области искусства. Если бы я предложил ей это в данную минуту, она точно бы отказалась. Так что я подожду. Как только она появится у меня в апартаментах, я постараюсь включить все свое обаяние и завладеть полностью ее вниманием, она согласится, она не сможет мне отказать.

4.

Грейс

Я стояла у здания, в котором выросла, на этот раз у черного входа, через который заносили крупногабаритные вещи, ожидая прибытия фургона с картинами для мистера Шоу. Я была полна решимости не просто стать избалованной принцессой Парк Авеню и тратить свою жизнь на благотворительные обеды, но каким-то образом все же опять оказалась здесь. Но сейчас все было по-другому. У меня был свой бизнес, и я зарабатывала деньги. Я проверила телефон. Сообщений не было. В ожидании я сложила руки на груди. Почему машина так долго ехала из галереи? Мне не хотелось заставлять мистера Шоу ждать.

Хотя, как правило, хозяйки галереи обычно не наблюдают за доставкой, и я предполагала, что Нина займется этой частью. Если мистер Шоу нанял ее, тогда зачем ему понадобилась моя помощь? Хотя грех было жаловаться. Он был хорошим клиентом. Выставка Стива прошла хорошо, но поскольку он был начинающим художником (и только потому, что я спала с ним), я согласилась на четверть комиссионных, которые обычно берут от продаж.

Мы не подписывали никаких документов, все деньги были мне выплачены, поэтому я могла настоять и уменьшить его гонорар, но сделка есть сделка. Хотя я ненавидела его, мне не хотелось опускаться до его уровня. В дальнейшем я собиралась быть более осторожной, чтобы так глупо не попасться снова. Стив даже не извинился передо мной, и с его стороны не последовало никаких объяснений. Он не пытался что-либо исправить. Вел себя так, как будто мы были друзьями, причем не закадычными, словно я – обычный владелец галереи, которая согласилась устроить его первую выставку. Он так легко и без всяких усилий отстранился, что я решила, что настоящих чувств ко мне у него никогда и не было. Мы встречались больше девяти месяцев, в конце концов. Все это время он жил у меня в квартире.

Может, все это время он просто использовал меня.

Но размышлять насколько он оказался полным мудаком, я не собиралась. Мне необходимо было двигаться вперед, полностью сосредоточившись на своем будущем, а вернее на галереи «Файн Арт» Грейс Астор и на клиентах таких, как мистер Шоу. Мистер Шоу, которого я отказывалась находить привлекательным.

Подъехал грузовик, и я отправила смс-ку мистеру Шоу, что мы уже поднимаемся. Я наняла трех грузчиков – один должен был оставаться в грузовике, а два поднимать картины наверх. Картины были не такими большими, чтобы их переносить по одной, но я хотела посмотреть, как вообще работает эта компания доставки. Надеясь, что к этой, из многих на Манхэттене, я обращусь ни один раз.

– Привет, ребята. Давайте откроем эту дверь и посмотрим не повреждено ли что-нибудь, – сказала я.

– Все хорошо. Мы знаем, что делаем. – Ответил старший парень, открывая заднюю створку двери, и я увидела, что картины были надежно упакованы и закреплены по бокам грузовика.

– Хорошо. Если вы передадите мне вот эту, – я указала на Дега, упакованного в бумагу и пузырчатую пленку, – и каждый возьмете по одной, будет просто отлично. Я не хочу, чтобы вы переносили больше, чем одну за раз, хорошо?

Мы вошли в служебный вход здания, Виктор охранник придержал для нас дверь.

– Спасибо, Виктор.

– Без проблем, мисс Астор. Я только что видел вашу мать в вестибюле, видно она ушла.

Я не сообщила своим родителям, что приеду. Отец был на работе, а я всячески избегала встречаться с матерью с глаза на глаз, насколько это было возможно, конечно.

– Вообще-то я приехала, чтобы доставить эти картины мистеру Шоу.

– О, новый парень. – Виктор кивнул. – Хорошо, ты знаешь этот дом лучше меня. Если тебе что-нибудь понадобится, дай знать.

Я улыбнулась ему и направилась к грузовому лифту.

Когда мы поднялись в квартиру мистера Шоу, дверь была открыта, ее подпирала коробка. Он только что переехал? Виктор сказал, что он новый, но любой, кто не жил в этом доме, по крайней мере, двадцать лет, для Виктора был новым.

– Привет? – произнесла я с порога.

– Входите. – Прогремел голос мистера Шоу с другого конца коридора. Я повернулась, кивнув двум мужчинам, следующим за мной, и вошла внутрь. Холл был пустым. Просто пустым – голые стены, не столиков или ковров, или других элементов интерьера. Возможно, он все еще переезжал. Я шла на свет, льющийся из открытой двери, не предполагая, где находится сам мистер Шоу.

Дойдя до дверей, я обнаружила его у огромного окна, смотрящим на открывающийся городской пейзаж Нью-Йорка, рукава его белой рубашки были завернуты, а руки засунуты в карманы брюк. Да, Скарлетт с Харпер были правы, он был, действительно, красив. И несмотря на то, что он не в моем вкусе, я все же могла обратить внимание на красивого мужчину. И то, как он внимательно изучал меня в галереи, было… наверное, я напридумывала себе, но ощущение было почти физического прикосновения, словно он поглощал меня всю. Наблюдая за ним, я обратила внимание, что он был высоким и широкоплечим, его задница была более упругой, раньше я не обращала на это внимания. И мне нравилось видеть, как его волосы переливались на свету. Я вспомнила, как он флиртовал со мной в галереи, хотя не была уверена можно ли это назвать флиртом. Он резко развернулся на сто восемьдесят градусов, и я ахнула от неожиданности, что он заметит, как я разглядывала его, фактически разбирая по частям, словно он картина, о которой я собиралась составить критическое мнение.

– Грейс, – произнес он, направляясь ко мне, его тяжелый взгляд прошелся по мне сверху донизу, я отвернулась, как будто солнце светило мне в глаза.

И повернулась к двум грузчикам.

– Поставьте их к стене и поднимите остальные.

Они ушли, я повернулась к мистеру Шоу, который все еще продолжал смотреть на меня. Отступила на шаг. В его взгляде была что-то очень сильное и напряженное, меня немного нервировало, я чувствовала себя неуютно, но в то же время приятно. Мне даже захотелось, чтобы он еще подольше изучал меня.

Может мне следовало задержать одного из грузчиков?

– Я думала, что здесь будет Нина, – сказала я, оглядываясь вокруг. Если бы Нина принимала бы в этом участие, она бы не позволила мистеру Шоу купить настолько разные произведения искусства. Но мне захотелось узнать, почему, если он был так сосредоточен на выгодных инвестициях, он совершил эти покупки, не посоветовавшись с ней. Комната была пустой, ни одного предмета мебели, кроме потертого кожаного кресла честерфилд, поставленного напротив окон. Не было ни ковров, ни телевизора. Даже комнатных растений.

– Я уволил Нину.

Вау! Нина была самым высокооплачиваемым консультантом в этом бизнесе. Сомневаюсь, что ее когда-нибудь кто-нибудь увольнял.

– Мне жаль это слышать. – Я положила бумажки с названиями картин на пол, сосредоточившись, чтобы мое выражение лица оставалось нейтральным.

– Не стоит. Она говорила мне то, что я хотел бы услышать. Я предпочитаю людей, которые говорят мне правду. – Он сообщал мне о своих предпочтениях, вкладывал всю свою энергию в каждое предложение, которое произнес.

– Она очень востребована в этой сфере. – Хотя он удовлетворил мое любопытство, выдав даже больше деталей, чем я предполагала, но хотелось узнать больше. Не о Нине, а о нем. – Она не часто обзаводится новыми клиентами.

– Думаешь, я совершил ошибку? – Неужели его, на самом деле, волновало, что я думаю об увольнении Нины?

– Нет. – Я пожала плечами. – Если честно, понятия не имею. Вы должны выбирать с кем предпочитаете работать.

– Именно, – произнес он, удерживая мой взгляд, и я чувствовала, как его взгляд скользит по моему телу, как теплая вода.

Отчего задрожала.

– Ты нервничаешь?

– Нет. – Я потерла руки, как будто мне было холодно.

Он ухмыльнулся и кивнул.

– Понятно, – ответил он, понимая, что я вру.

Я нахмурилась, не уверенная, что захочу узнать, что ему понятно.

– Куда вы предполагаете их повестить? – Мне необходимо сосредоточиться на своей работе.

– Ты как раз находишься здесь, чтобы сказать мне, куда их следует повесить.

– У вас нет каких-либо предпочтений? Спальня, гостиная? – Зачем покупать картины, если у него даже нет стола, на который можно поставить чашку с кофе?

Он обвел пространство руками.

– Никаких. У тебя полный выбор.

– Хорошо, я распакую, и тогда мы сможем решить. Вы лучше знаете свою квартиру.

Я наклонилась и начала разворачивать Дега, картину которая висела у нас в доме с тех пор, как я себя помню. Я ненавидела смотреть на свою тайную коллекцию картин, особенно Ла Туш в других апартаментах, но теперь я стала владельцем бизнеса. Эти произведения были не для моего личного удовольствия, и хотя мистер Шоу явно не был знатоком, как раз это мне в нем и нравилось. В этих картинах что-то его привлекало. И может «Файн Арт» Грейс Астор пробудит у него страсть к искусству, может я смогу каким-то образом своей галерей дотронуться до душ людей, и они увидят что-то прекрасное, а не только возможность сделать выгодные вложения.

По мере того, как грузчики заносили остальные картины, я разворачивала каждую, убирая плотный картон, пузырчатую пленку и папиросную бумагу, пытаясь сосредоточиться на чем-то другом, а не на Сэме Шоу. В конце концов, все восемь произведений искусства выстроились вдоль стены напротив окна.

– Итак, вы планируете покупать что-нибудь еще? – Спросила я, желая наверняка знать не заняла ли я место, предназначенное для чего-то другого.

– Не знаю, – ответил он, близко стоя рядом со мной, я даже чувствовала тепло, исходящее от его тела. – Возможно. Мне нужно найти человека, который бы помог мне в этом. Как я уже говорил, я ничего не понимаю в искусстве.

– Но вам же они понравились? – спросила я, изучая его отточенный подбородок, пока он рассматривал свои картины. – Совсем не обязательно, чтобы вам нравились картины, о которых хорошо отзываются критики. Главное, что вы чувствуете, ваши эмоции, а не чьи-то умозаключения.

– Страсть, увлечение должны преобладать над логикой? – спросил он.

Я не могла сдержать усмешку.

– Вам, вероятно, будет чужда такая концепция, мистер Шоу?

– Зови меня Сэм. – Его тон был слегка резким. – Думаешь, я не страстный и не увлекающийся?

Мне показалось, что нас разговор пошел не в ту сторону. Я не хотела, чтобы мой комментарий он воспринял на свой счет. У меня тут же возникло ощущение, будто я падаю в кроличью нору на совершенно мне неизвестную территорию.

– Я не знаю вас, – ответила я, задаваясь вопросом не зашла ли я в тупик своими словами.

Между нами восстановилось молчание.

– Думаю, что сочетание этих двух понятий, и есть то, где я наиболее эффективен, – произнес он. И мне опять показался его комментарий слишком личным, словно он что-то открывал мне, частичку своей личности. Но это и влекло меня к нему, я была уверена, что он не рисуется передо мной.

Он повернулся ко мне лицом.

– Ваша реакция на эти произведения эмоциональная или интеллектуальна? – поинтересовался он.

– Может быть эмоциональной, а может быть сразу обе.

– А на эти картины? – Он обвел загорелой рукой выстроившиеся картины в ряд.

– Обе, – честно ответила я. Я почувствовала, как будто что-то отдавала ему сейчас, признавшись, и казалось, что он это понял.

– Ах, – сказал он. – Страсть и логика.

Я молчала, а он перестал спрашивать.

– А к какой больше всего стремится душа? – поинтересовалась я. Мне необходимо было развесить эти произведения в определенном порядке. И поскольку он стал мне открываться, затрагивая немного личные темы, от этого я чувствовала себя не очень комфортно. И дело касалось не только того, что он так близко стоял ко мне и не его напряженного оценивающего взгляда, словно он пытался что-то выяснить обо мне ненароком, чтобы я не заметила. Но я заметила. И мое бескомпромиссное мнение было связано с тем, что я почему-то была уверена, что ему понравится то, что он выбрал, когда рассматривал картины, стоящие у стены. По какой-то причине для меня это было важно. Я хотела ему понравится, мне хотелось, чтобы он нашел меня привлекательной.

– Мне нравятся они все.

– Иначе ты бы их не купил, верно? – Как только произнесла эти слова, сама услышала в них сарказм.

Он усмехнулся, а я расслабилась.

– Не уверен насчет этого. Я уже говорил тебе, что новичок в искусстве. Я хотел бы быть уверен, что купив их, хорошо вложил свои деньги.

– Но ты уволил Нину. – Я скрестила руки на груди. Я сама не отдавала себе отчет в своих действиях, но мои мысли были занятыми этим мужчиной. Хотя мне стоило сосредоточиться на работе, а не на его мускулистом теле и глубоких карих глазах. – Она лучшая в поиске больших инвестиций.

– Уволил.

– И понятия не имеешь, что ты приобрел, – произнесла я, кивнув головой в сторону распакованных работ, – могу тебе сказать – это хорошее вложение денег.