Текст книги "Чертова гора"

Автор книги: Луис Ламур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

Значит, они все-таки росли здесь! Это уже обнадеживало. Но когда Майк добрался наконец до края каньона, то оказалось, что пути вниз нет. Стена каньона образовывала большой выступ. Идти дальше означало бы верную гибель. Еще целый час бродил Майк вдоль обрыва. Он пытался найти какую-нибудь трещину в каменном склоне, место, где можно было бы спуститься вниз. Но все было безрезультатно.

Время от времени он поглядывал вниз на деревья. И ему чудилось, что он видит там блеск воды. В конце концов, расположившись под каменным навесом, Майк развел костер и приготовился заночевать в этом месте. Крона внушительных размеров кедра скрывала от посторонних взглядов огонек его костра. Хотя, конечно, его отблески на гранитной стене могли быть заметны.

На земле валялось много сухих веток, в основном кедровых. Очевидно, их смыло с самого верха склона. И Майк насобирал их столько, чтобы хватило на всю ночь.

Округу огласил жалобный вой койота. Было слышно, как где-то вдруг сорвался со склона отколовшийся от скалы камень. Он летел вниз, на дно каньона, стукаясь обо все попадавшиеся ему на пути каменные выступы. Самый обычный камешек. Самое рядовое событие среди бесконечных перемен, над которыми вечно трудятся мороз, дождь, солнце и ветер. Разведенный Майком костерок был совсем крошечным. Запах кедрового дыма был необычайно приятен, и Майк вспомнил, что во многих странах мира этот дым используется при священных церемониях. Он не стал ложиться, а, закутавшись в одеяло, лишь прислонился спиной к каменной стене позади себя. Временами он начинал засыпать, но тут же пробуждался, подкидывал сучьев в огонь и снова дремал.

Ночь шла на убыль. Взошла луна. Ее свет залил каньон призрачным сиянием. На вершинах, обрамлявших каньон, залегли густые тени. Он и сам однажды видел, как знахарь окуривал старейшин племени с помощью крыла орла, чтобы дать им очищение перед важным советом.

Майк бросил в огонь кусок кедровой коры. Затем, потянувшись было к костру, вдруг замер в той позе, в какой застал его странный звук, какой-то тихий шорох, чуждый безмолвию ночи. Шеф тоже учуял что-то неладное.

Там, на вершине склона узкого каньона, под покровом ночной темноты происходило какое-то движение.

И это был не треск камнепада и не шелест ветерка, пробирающегося сквозь заросли можжевельника. Звук издавало нечто живое…

Живое? По крайней мере, оно было способно передвигаться. Итак, это нечто подбиралось все ближе. Двигалось осторожно, но целенаправленно, стараясь как можно меньше шуметь.

Майк затаился, прижавшись спиной к каменной стене. Разглядеть его в темноте было не просто: костер мерцал в нескольких футах, над каменной пещерой нависала тень огромного кедра. Из своего укрытия Майку была видна одна-единственная звезда, висевшая в небе над скальным гребнем напротив.

Койоты умолкли. Ночь была ясная. Рука под одеялом крепко сжала рукоятку пистолета. Но может ли пригодиться это оружие в борьбе с призраком? Хотя, с другой стороны, можно ли услышать шаги призрака? Тем временем нечто подошло поближе, цепляясь попутно за ветки кустарника, и остановилось – теперь оно, очевидно, присматривалось, вглядывалось в темноту, пытаясь отыскать Майка. Огонек костерка мешал ему. Майк буквально вжался в скалу. Одной рукой он придерживал край одеяла, другая же крепко сжимала пистолет.

Глава 19

– Можно мне говорить? – Голос был тихим и довольно приятным.

Выждав несколько секунд, Раглан сказал:

– Подойди поближе к огню. Иди осторожно.

Это был высокий человек с сутулыми, худыми плечами. На голове возвышался небольшой, плотно сидевший тюрбан, а одеяние напоминало балахон, собранный у талии широким кожаным поясом. Ноги пришельца были обуты в мокасины на жесткой подошве. Оружия при нем не было. По крайней мере, Раглан сразу его не заметил.

– Присаживайся, – пригласил Майк. Но, увидев, что это предложение озадачило гостя, повторил: – Сядь! – При этом указал на место у костра, но так, чтобы визитер оказался точно напротив него.

Человек сел, поджав по-турецки ноги, и снова посмотрел на Раглана. Экзотический наряд незнакомца совершенно не удивил Майка Раглана. В шестидесятых годах ему самому довелось пережить период хиппи, после чего уже ничто не могло привести его в изумление.

– А теперь говори, – разрешил Раглан.

– Ты что-то ищешь? – спросил человек.

– А разве только я один? – вопросом на вопрос ответил Майк.

Незнакомец улыбнулся, обнажив белые, на редкость ровные зубы.

– Ты прав. Наш удел – искать. – Улыбка исчезла с его лица так же неожиданно, как и появилась. – Кое-кто из нас живет этим. Но это очень опасный путь.

После минутной паузы он снова подал голос. Говорил медленно, будто с трудом подбирая слова:

– Я думаю, ты живешь не здесь. И там, где ты живешь, – очень хорошее место. Я думаю, что тебе лучше уйти туда.

Раглан все еще сжимал в руке под одеялом пистолет. Он пока не мог понять, догадывается ли его собеседник о том, что он вооружен.

– Я потерял друга. И ищу его, – объяснил Майк.

– Его здесь нет. Ты не найдешь его, – резко сказал пришелец. – А если будешь искать, то тоже попадешь туда, где сейчас он. – Незнакомец немного помолчал. – Я стараюсь быть другом.

– Но если ты мне друг, то приведи сюда Эрика Хокарта, и я увижу, что ты на самом деле мой друг. – Майкл говорил медленно, заметив, что его собеседнику трудно правильно подбирать слова. – Если он не придет, я буду продолжать поиски. Не найду его я – придут другие люди, много людей. И тогда они найдут его, а также и все остальное. Они раскроют все тайны.

– Так не должно быть, – с угрозой в голосе сказал гость.

– Извини, приятель, но так будет. Наши сразу же пойдут к киве на той горе. Пройдут через «окно». Найдут Эрика Хокарта.

– Тогда начнется сражение, – еще более жестко повторил человек.

Раглан пожал плечами:

– Они будут готовы и к этому тоже. Придут многие. Сначала – полиция, а потом – армия. Много, очень много людей с оружием и машинами. И их ничто не остановит.

Странный собеседник недоверчиво покачал головой и снова улыбнулся. На этот раз его улыбка была не столь искренней.

– Ты говоришь неправду. Вас мало. Вы слабые.

– Кто тебе такое сказал? – возмутился Майк. – Нас много, и мы сильны. И там, где появляется мой народ, все меняется раз и навсегда. Часто именно это ставится нам в вину. Но мы все равно не привыкли признавать свои ошибки.

Раглан был озадачен. Незнакомец производил впечатление неглупого человека. И судя по всему, не испытывал желания нарваться на неприятности. Но ведь он мог быть не один. А вдруг там, в темноте, притаился еще кто-нибудь? И поэтому, беседуя с незнакомцем, Раглан не позволял себе расслабляться, был все время начеку. Ситуация складывалась неоднозначная. Этот человек будто пытался предостеречь Майка, хотел предотвратить беду.

– Давным-давно, – снова заговорил Раглан, – когда мой народ впервые пришел в эту страну, лишь немногие отваживались отправиться на Запад. Индейцы, которых они встречали на своем пути, презирали этих людей. Индейцы считали их слабыми, неумелыми. По большей части местным племенам попадались разрозненные группки белых людей или торговцы-одиночки, которые скупали шкуры. Индейцам это было странно. Что это за беспомощные люди, если не могут сами добыть этот мех? Индейцы не знали тогда, что в восточных землях живут миллионы людей. То же самое и с вами. Вам довелось увидеть лишь немногих из нас. И вы не имеете никакого представления, сколько нас на самом деле.

Вам ничего не известно о присущей нам неутолимой жажде познания, о нашей тяге к расследованиям, исследованиям, открытиям. Никакие преграды не остановят мой народ. Недра того места где ты живешь, наверняка богаты различными полезными ископаемыми, за разработку которых мы могли бы взяться. Возможно, у вас есть и лес. Короче, весьма вероятно, что вы богаты тем, в чем нуждается наша цивилизация. Поэтому ничто и никто не сможет нас заставить остановиться. Несмотря на все препятствия, мы сделаем то, что должны сделать.

У вас нет выхода. Верните нам Эрика Хокарта, и мы замуруем нишу в киве и не станем вам докучать.

– Это невозможно, – выслушав внимательно Майка, ответил гость. – Это зависит не от меня. Я никто – просто человек. И меня никто не станет слушать. Уходи, – добавил он, – и больше не возвращайся. «Окно в киве – моя ошибка. Я хотел открыть этот путь.

– Ты? – удивился Майк.

– Древние письмена рассказали мне о киве, ведущей в ваш мир. Потому что я – Хранитель Архивов. Много интересных сведений попадает ко мне в руки. В Чертогах Шибальбы огромные Архивы, но о них никто не вспоминает. Они написаны на древнем языке. Сейчас уже на нем никто не может говорить. А я переписал древние письмена на твоем языке.

– По-английски? Но для чего? – еще больше удивился Майк.

– Твой язык понимают лишь несколько человек моего круга, а открытое мной сокровенное знание не для людей. – Он запнулся. – И даже не для Господ.

– А я думал, что главный у вас Рука.

Пришелец уставился на Раглана:

– Ты знаешь о Руке? Но откуда ты узнал?

Не желая выдавать Каваси, Майк соврал:

– У нас тоже есть свои архивы.

– Неправда! Вы ничего не можете знать о нас, с волнением заговорил гость. – Потому что никто из тех, кто попадал к нам из вашего мира, не возвращался обратно!

– Ты уверен? Даже много-много лет назад этого не могло случиться?

Немного поколебавшись, незнакомец признался:

– В Архивах об этом ничего не сказано.

– А ты полностью их изучил?

– На это уйдут многие годы, а я только начинаю…

– Тогда ты ничего не можешь знать наверняка. Тебе известно только общепринятое мнение. А человек ученый ничего не должен принимать на веру. Сначала он должен задаться вопросом, исследовать его, изучить, а уже потом строить предположения.

Странный незнакомец в раздумье молчал. Раглан подбросил несколько сухих веток в свой маленький костер.

– Я сказал тебе правду, – заговорил наконец его собеседник. – Ты должен уходить. Тот, кого ты ищешь, доставлен к Руке. И Рука избавится от него, как только сочтет это необходимым. Никто не смеет перечить Руке.

– Совсем никто? А последователи Того-Кто-Обладал-Волшебством?

Некоторое время незнакомец молча разглядывал Раглана. Затем медленно покачал головой:

– Это только легенда. Такого человека никогда не было. А значит, не может быть никаких последователей.

Языки пламени костра плясали на ветру. Двое мужчин молчали, глядя на огонь.

– Да, для всех было бы лучше, если бы кива продолжала оставаться закрытой, – тихо проговорил Раглан. – Но сейчас уже ничто не может предотвратить последствий твоей затеи. – Немного помолчав, он добавил: – Наши легенды называют ваш мир миром зла. Что это за зло?

Незнакомец, избегая встречаться взглядом с Рагланом, попытался перевести разговор на другую тему. Сделав широкий жест, он спросил:

– Что это за место?

– Это пустынный район, – ответил Майк. – Река, что протекает в той стороне, называется Сан-Хуан. Это испанское название, потому что, когда сюда пришли испанцы, они и дали всему на этой земле свои имена.

– У вас есть города?

– И очень большие, но они далеко отсюда. До ближайшего, наверное, не меньше сотни миль. Но есть здесь города и поменьше, и в них живут люди. Во все города ведут дороги.

Шеф, до этого мирно лежавший, слегка пошевелился, незнакомец испуганно встрепенулся и стал подниматься с земли.

– Не бойся, – успокоил его Раглан. – Это моя собака.

Незнакомец с опаской покосился на Шефа, которого было почти не видно в тени, отбрасываемой кедром.

– Разговоры о прошлом и настоящем культур можно оставить и на потом, – сказал Майк. – Теперь же мы должны поговорить об Эрике Хокарте. Ты сказал, что он пленник Руки, значит, мы должны пойти и поговорить с этим вашим Рукой.

– Ты сам не знаешь, что говоришь. Этого сделать нельзя.

– Ты можешь проводить меня к нему?

– Это невозможно. Ты не понимаешь. Никто не может войти к Руке. Мои волосы скоро совсем поседеют от старости, а я до сих пор ни разу не видел его… Моя жизнь проходит среди древних плит с письменами. Я их Хранитель, и мало кто из наших людей знает или хотя бы догадывается об их существовании. В давние времена наши правители приходили туда за знаниями, но с тех пор сменилось уже несколько поколений. Когда-то те, кого называли Хранителями Слова, собирались и на Совет, но только те времена уже давно прошли. Возможно, Рука даже не помнит о рукописях и их Хранителе. Даже его стражники, Варанели, проходят мимо меня, не замечая.

Из этого разговора Раглану удалось кое-что уяснить. Выходит, что Архивы, о которых идет речь, были собраны еще в незапамятные времена, задолго до Исхода, когда кое-кто, убоявшись надвигающегося зла, нашел убежище по Другую Сторону незримого занавеса. Более тысячи лет прожили они в новом мире, пока засуха и непрекращающиеся набеги врагов не вынудили их вернуться обратно. За целое тысячелетие умерла и память о тех ужасах, от которых пришлось бежать их предкам. Но кое-кто все же помнил об этом и отказался возвращаться. Те, кто остались, растворились среди других племен.

Беглецы испокон веку занимались земледелием. Очень немного людей, считавшихся мудрецами, пошли с ними, ведь об их мире этим людям было известно так мало.

Раглан задал несколько вопросов относительно Руки. Это один человек или несколько? Где он живет? И где будут содержать Эрика?

Незнакомец покачал головой:

– Этого я не знаю. В нашем городе есть такое место, куда никому не разрешается заходить. Скорее всего его доставят туда. Войти в помещение можно лишь по приказу Руки, и мало кто из входящих возвращается обратно. – Он заглянул Раглану в глаза. – Понимаешь теперь? Многих ведут туда насильно.

Раглан поправил откатившееся из костра полено, заталкивая его поглубже в огонь.

– Почему ты пришел ко мне?

– Я уже сказал. Ты не должен туда ходить. Ничего не получится.

– А я на это ответил: если его не найду я, то вслед за мной придут другие, они придут с гневом и решимостью, против которых ничто не сможет устоять. Эрик Хокарт должен быть освобожден. И если ты хочешь, чтобы все у вас оставалось по-прежнему, ты должен помочь мне.

– Я?! – Очевидно, он был потрясен этой идеей. – Но что я могу? Я никто, я простой Хранитель Архивов.

– А в твоих Архивах нет ли случайно легенд о воинах? О тех, кто совершал великие подвиги?

У незнакомца загорелись глаза.

– Много преданий о славе и храбрости! Но сейчас их никто не читает. Никто, кроме меня и еще нескольких мне подобных. Архивы обрастают пылью во всеми забытых чертогах. Никто не желает учиться. Они уверены, что и так знают все на свете. – Он внезапно помрачнел. – Ты говорил, что я хочу, чтобы у нас все оставалось как прежде. Я знаю, это кощунственно, но только я не уверен, что мне хочется этого на самом деле. Уроки в школе состоят из голой зубрежки. В смысл никто и не думает вникать. Знания обесценены.

– Ты говорил о ваших Архивах, – перебил его Майк. – Они что, все на каменных плитах?

– А как же иначе? Таких плит и пластинок там бесчисленное множество, все они аккуратно сложены, а некоторые еще и связаны вместе, если посвящены одной теме.

– И что же, все каменные?

– Есть и на обожженной глине. В те времена наши люди учились, а Варанели были их слугами. Теперь же все изменилось: учиться больше не хочет никто, а Варанели стали нашими хозяевами.

Наступило непродолжительное молчание, чуть подрагивало низкое пламя костра. Затем гость заговорил снова:

– Хорошо вот так сидеть и разговаривать. Хорошо, когда тебя кто-то слушает. Я почти всегда один. Вот почему мне захотелось отыскать путь в ваш мир. Наши люди давно закрыли свои умы.

– И все же они опасаются того, что может принести им наш мир?

– Они боятся. Я не боюсь. Вернее, не очень боюсь. Ведь я еще не знаю, какие вы и чем обладаете. Вы кажетесь такими сильными, уверенными в себе.

– Вообще-то, друг мой, именно таких среди нас очень мало. Это только так кажется, но тем не менее мы учимся, и многим из нас нравится учиться. О да, конечно, среди нас есть и другие, дай им волю, они бы давно запретили всякое учение – новые знания зачастую опровергают те истины, которые прежде считались незыблемыми. Но конечно, многие мужчины и женщины хотят получить ответы на свои вопросы, и в поисках истины они отправляются в лаборатории и библиотеки. Во всем нашем мире их великое множество. Наши библиотеки, – добавил Раглан, – чем-то похожи на ваши Архивы, но у нас в книгохранилищах нет отбоя от посетителей. Чтобы знаниями пользовались постоянно и все, издаются книги. Их может купить каждый и учиться по ним.

– А о нас у вас тоже есть книги?

– Есть, но знаем мы о вас еще крайне мало. И отрывочно. Сведения эти собраны по частям – на найденных осколках посуды, развалинах скальных или вырытых в земле жилищ. Изучались фрагменты мокасин, другая одежда из обнаруженных захоронений. Ученые люди стараются заставить заговорить эти находки, соединить их воедино, но случается и так, что бесценные находки попадают в руки жадных людей, они продают их за большие деньги, лишая остальных возможности изучать ваш мир.

– Наша история так важна для вас?

– Для нас важна вся история. Все, что в какой-то мере может рассказать о том, как жили и выживали люди раньше, о том, что и как начинало оказывать на них дурное влияние, отчего и как вымирали, исчезая с лица земли, целые нации. Мы стараемся разобраться в чужих ошибках, чтобы не повторять их самим, но многие из нас учатся просто из любви к познанию. Одна из гениальнейших строк в мировой литературе принадлежит русскому писателю, который в свое время сказал: «Мне не нужны миллионы, а лишь ответ на мои вопросы».

– Вот это да… Мне это нравится. – Затем гость мрачно добавил: – Мы давно отвыкли задавать вопросы. Кроме, – добавил он, – кроме, может быть, некоторых. Мы бы тоже не отказались владеть кое-чем, что есть у вас, но боимся последствий

– У тебя есть имя?

– Меня зовут Таззок.

– А я Раглан, Майк Раглан, – немного поколебавшись, он все-таки спросил: – А ты никогда не слышал о той, кого зовут Иден Фостер?

Таззок отрицательно покачал головой.

– Это ваше имя. Это кто-нибудь из ваших людей?

– Не совсем так. Имя и в самом деле наше Но женщина, я думаю, из ваших, только живет у нас

– У вас? А я и не знал, что такое бывает.

Раглан описал Иден, Таззок снова покачал головой:

– Я с нею не знаком.

– А что ты можешь сказать о Ядовитых Женщинах?

Таззок снисходительно усмехнулся:

– Это сказка, предание. И все же. говорят, когда-то давным-давно такие женщины и правда жили Только Рука знает, существуют ли они сейчас.

– А ты можешь пройти во дворец, где живет этот ваш Рука?

– Я?! Ты смеешься надо мной? Это немыслимо. Войти туда могут только Варанели и те, кто уже больше никогда не вернутся обратно. Исключение составляют слуги Руки и Властители Шибальбы,

– Значит, это все-таки возможно?

Таззок решительно замотал головой:

– Нет. Это Запретное место. И это все, что мне известно о нем. И тот, кто имеет право войти туда, должен немедленно проследовать к себе, и никуда больше. Если ты и проберешься туда, тебя сразу же обнаружат.

После продолжительного молчания, показавшегося ему вечностью, Раглан все же спросил:

– Послушай, а нет ли среди твоих Архивов какой-нибудь карты, рисунка этого вашего Запретного Города?

Таззок не ответил.

Глава 20

Каньон, куда наконец-то добрался Майк, имел в длину около двух миль, возможно даже несколько больше. Восточная его стена оказалась крутой и каменистой; на западе склон тоже был довольно крутым, но зато местами скалы пересекали трещины, по которым при желании можно было спуститься вниз. Прочие склоны выглядели совершенно гладкими и казались неприступными. Обладая довольно богатым опытом в скалолазании, Майк Раглан знал, что подобные участки зачастую оказываются даже более трудными для преодоления, чем это кажется на первый взгляд.

На дне каньона зеленела рощица, деревья которой совершенно не производили впечатления вековых. То там, то здесь блестела водяная гладь, и Майку удалось разглядеть также постройки, напоминавшие с виду так называемые парильни индейцев-навахо.

Местами проглядывали клочки пустой земли, на которой пробивались не то пучки травы, не то какая-то иная пустынная растительность. Присев на корточки, Майк пристально вглядывался в глубь каньона. Он очень сомневался, что здесь ему удастся обнаружить хоть что-нибудь определенное наподобие той кивы, – открывающиеся ходы были так случайны, необязательны. Просто по какой-то причине в том или ином месте возникала аномалия, нечто сродни прорыву в канве времени и пространства. Ему практически ничего не было известно о подобных вещах. У него не было никаких доказательств, что это вообще возможно, кроме, может быть, нескольких историй о загадочных исчезновениях. Так существует ли такое место, как Шибальба, на самом деле? Или все это – и Каваси и Таззок – лишь часть некоего изощренного розыгрыша?

Выбрав путь среди камней, он предельно осторожно принялся спускаться. Временами приходилось попросту скользить по склону, иногда – карабкаться по камням, и у Майка исподволь начало возникать чувство, что выбраться отсюда будет намного труднее, чем спуститься. На одном из участков ему пришлось соскользнуть вниз по крутому каменному склону на целых шестьдесят футов. Когда наконец ноги его ступили на песчаное дно каньона, сердце бешено колотилось у него в груди. Майк настороженно огляделся по сторонам. Пусто. Лишь деревья, редкая трава и то, что некогда было дорожкой или охотничьей тропой.

И тишина. Напряженно прислушиваясь, он так и не смог услышать ничего, даже шелеста тополиных листьев. Он настороженно вошел в заросли. В тени под деревьями было довольно прохладно. Рука его невольно тронула рукоятку пистолета, и Майк отправился дальше. Снова абсолютно никаких следов пребывания здесь чего-то живого. Как же поступить дальше? Кажется, он оказался в одном из тех мест, где возникали временные ходы. Если это так, то нужно запомнить какие-то внешние приметы, по которым можно потом снова отыскать это место. Но если это явление непостоянное, то и переход может больше никогда не открыться. При мысли об этом у Майка по спине побежали мурашки, и он невольно вздрогнул.

И вообще, черт возьми, зачем он суется не в свое дело? Нет, он просто законченный дурак! Немедленно надо плюнуть на все и поскорее выбраться из этого каньона, сесть в машину и возвратиться обратно в Тамаррон. А затем лететь домой. К черту все это! В конце концов, Эрик сам заварил кашу – пусть ее и расхлебывает сам.

Остановившись, Майк настороженно огляделся. Было все так же тихо, как-то чересчур тихо! Странно – ни бурундука, ни хотя бы ящерки.

Наконец, вглядываясь в просветы между деревьями, он заметил каменные стены хижины с зияющим в них дверным проемом. Очевидно, в свое время этой постройке анасази отводили роль зернохранилища. Хижина стояла довольно высоко на каменистом склоне, и у Майка не было ни малейшего желания лезть туда, но эти рукотворные стены служили явным доказательством того, что здесь по крайней мере когда-то жили люди. Он продолжал идти вперед и вдруг остановился – на земле темнели угли старого кострища.

Углей было явно мало. Тот, кто разжигал этот костер, не собирался долго поддерживать огонь. Не дольше, чем может потребоваться человеку для того, чтобы вскипятить воду для кофе. Или же подать сигнал.

Он разгреб угли палкой, обнажая землю. Лишь тонюсенький слой. Довольно странно. Вряд ли стоило из-за такой малости утруждать себя и разводить костер.

Майк вышел из-под сени деревьев и начал обходить заросли, поглядывая на вершины скал. Нечто необычное привлекло его внимание в глубине чуть расширяющегося каньона. Нахмурившись, он тряхнул головой. Может быть, у него со зрением не все в порядке? Воздух как будто слегка подрагивал, словно от зноя, хотя жарко не было.

Раглан снова скрылся в тени деревьев и уже оттуда, прикрывая глаза ладонью, продолжал приглядываться. Что же это колышется: нагретый воздух или это некий необычный атмосферный эффект?

На ум ему пришел странный случай, произошедший с ним на побережье неподалеку от Пуэрто-Монт, откуда он смотрел на остров Чилоэ, находившийся в нескольких милях от берега. Тогда ему удалось издалека разглядеть даже листья на деревьях, и все это благодаря телескопическому эффекту, создаваемому атмосферой. Майк подумал, что, возможно, в мире существуют и другие места, где наблюдается подобное явление, но столкнулся он с ним там, на чилийском побережье. Местные жители заверили его, что это происходит у них довольно часто.

Сейчас же открывшейся картине недоставало четкости. В воздухе повисла дрожащая воздушная пелена, сквозь которую он видел тени и размытые силуэты скал, но не мог разглядеть детали.

За пеленой стало заметно какое-то движение, как будто что-то готовилось выйти из-за нее, что-то приближалось. Майк быстро отступил подальше в глубь зарослей, но так, чтобы оттуда можно было наблюдать за происходящим.

Да что-то надвигалось – выходило из тумана или из знойной пелены, – как это еще можно назвать?

Человек, а за ним еще один, и еще один, и еще! Четверо облаченных в бледно-голубые одежды воинов, марширующих в шахматном порядке, и каждый из них имел при себе нечто похожее на оружие.

На воинах были надеты своего рода шлемы и кольчуги такого же тускло голубого цвета, прикрывавшие грудь и живот, на них были юбки, очень походившие на одежды римских легионеров, с чередующимися пластинками из тонкого металла.

Теперь они начали расходиться в стороны, вскоре оказавшись на расстоянии примерно двадцати футов друг от друга.

Раглан попятился назад, развернулся и, выбравшись из-под прикрытия деревьев, скрылся среди каменных завалов. Он не стал маскироваться более тщательно, надеясь, что его одежда – бежевая куртка, бежевые брюки и темно-зеленая рубашка – сделает его незаметным. Но тем не менее он все же отстегнул ремешок, удерживающий рукоятку пистолета.

Очевидно, воины кого-то искали. Интересно, кого же? Его или Таззока? А может быть, еще кого-нибудь?

В голове промелькнула шальная мысль: что, если сразу открыть по ним огонь? А вдруг потом окажется, что это всего-навсего съемочная группа какой-нибудь из киностудий, снимающая здесь фильм?

Ближайший к Майку воин теперь находился всего в каких-нибудь пятидесяти ярдах – человек примерно его роста, но по весу как будто гораздо легче. И тут Майка осенило: это же Варанели. Ночные Стражи Шибальбы.

Один из них повернул голову, глядя прямо в его сторону. Раглан застыл на месте, глядя на проходящих мимо него странных воинов, боясь даже моргнуть. Внезапно словно по команде они разом остановились и, перестроившись в полукруг, устремились вперед.

Они явно заметили руины ближайшей парильни. Осторожно ступая, держа наготове оружие, Варанели подошли поближе к ней.

Окружив древнюю постройку со всех сторон, они остановились, видимо ломая голову над тем, что же это за сооружение, и приняв ее за обитаемое жилище.

Хотя нет, вряд ли. Если память о прошлом все еще жива в этом народе, то им должно быть известно назначение этого строения.

Воины стояли, переговариваясь между собой. Время от времени они посматривали на каменные склоны каньона. И тут до слуха Раглана донесся далекий рокот двигателей самолета. Вообще-то нельзя сказать, что самолеты в небе над этой пустыней были слишком частым явлением, но изредка это все же случалось. Вот и теперь гул продолжал нарастать.

Варанели бросились врассыпную, задирая на бегу головы. Один из них увидел самолет и указал на него.

Еще некоторое время они продолжали изумленно пятиться, зачарованно глядя в небо, а затем вновь сошлись вместе. Даже с такого расстояния Майку был слышен возбужденный гул их голосов. После мгновенного совещания воины бросились к зарослям, рассчитывая укрыться среди деревьев. Теперь Майк уже не мог слышать их голосов и практически потерял из виду всех четверых.

Откуда они появились? Из-за той колышущейся воздушной завесы? Значит, это и был тот самый ход? И насколько многочисленным был весь отряд Варанелей? Если уж их принято считать врагами, то в таком случае ему, Майку, нужно узнать о них как можно больше. Ведь они явно выслеживают кого-то. У Раглана появились подозрения, что отряд отправился сюда в погоню за Таззоком. А если они ищут его самого?

Даже с первого взгляда было нетрудно догадаться, что это люди не робкого десятка. И хотя сейчас они были встревожены, причина тревоги, которая заставила их перешагнуть занавес, ему неясна.

Надо сказать, что Майк Раглан отнюдь не был склонен к безрассудному геройству. Он вовсе не собирался рисковать жизнью ради Эрика Хокарта, но его мучило сознание, что если сейчас он не проявит мудрости и мужества, то будет навеки проклят тем человеком, которого покинул в беде.

Поразмыслив над ситуацией, Раглан пришел к выводу: обнадеживающего пока мало. Союзников у него нет. Галлафер не мог считаться таковым хотя бы потому, что был обыкновенным полицейским, исполняющим свои узкие служебные обязанности. Возможно, он самым серьезным образом взялся за поиски Хокарта, может быть, даже поверил в версию его исчезновения, предложенную Рагланом, но все же содействие и поддержка с его стороны гарантированы только по Эту Сторону, да и то лишь в случаях, подпадающих под его юрисдикцию. Окажись Майк на месте Галлафера, он и сам, несомненно, поступил бы именно таким образом.

А Иден Фостер? Кто же она на самом деле? Майк видел в ней врага. В ее доме он обнаружил книгу, украденную у него из мотеля, а это уже выдавало ее причастность к событиям. В уме и сообразительности ей, пожалуй, тоже не откажешь. Ведь удалось же ей каким-то образом обзавестись знакомствами и связями с нужными людьми, никто из которых небось не пожелает и слышать о каких-либо обвинениях в ее адрес. А уж тем более выслушивать разного рода абсурдные истории, вроде той, которую смог бы рассказать им Майк.

От зарослей не доносилось ни единого звука. Одно из двух: либо Варанели зашли еще глубже в каньон, либо они просто выжидающе затаились среди деревьев. Интересно, имеют ли они хотя бы самое общее представление о самолетах? А может быть, в их мире существует нечто подобное? И вообще, насколько их мир отличается от нашего? Из рассказа Каваси ему мало что удалось почерпнуть, но вот Таззок говорил гораздо охотнее, в ходе разговора у Майка была возможность догадываться о недосказанном. Но весь вопрос в том, насколько правильны его выводы.

Лучше всего пока что оставаться на месте. Посмотрев в ту сторону, откуда совсем недавно появился небольшой отряд Варанелей, он не заметил решительно ничего подозрительного – колышущаяся пелена то ли исчезла, то ли оттуда, где он сейчас находился, она не видна.