Текст книги "Человек с разрушенных холмов"

Автор книги: Луис Ламур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Энн танцевала превосходно, и я тоже старался вовсю. Мне доводилось танцевать намного чаще и в значительно лучших местах, чем большинство ковбоев могло себе даже представить. Словом, я мог свободно передвигаться по залу – и даже без лошади. Обычно ковбои не слишком хорошо танцуют, но они не придают этому большого значения, как и их партнерши. Ковбой всегда готов подержать девушку, пока она танцует.

Вокруг веселились. Внимательно наблюдая за окружающими, я не заметил значка шерифа. Если где-нибудь поблизости и был представитель закона, то на танцах он не присутствовал, и это следовало не упускать из виду.

– Кто она? – внезапно спросила Энн.

– Лиза? Симпатичная девушка.

– Вы с ней давно знакомы?

– Никогда раньше не встречал.

– Замечательно! Она, очевидно, производит впечатление!

– Она не набрасывалась на меня с бранью, – ответил я.

Энн внимательно посмотрела на меня.

– Я прошу прощения за то, что произошло. Но вы меня очень сильно рассердили!

– Так я и предполагал. А когда вы сердитесь, то делаете это по-настоящему.

– Вы поступили нечестно.

– Почему?

– Предложили четверть доллара за мою коробку.

Я улыбнулся ей:

– Вы сами виноваты.

– А… Лиза? Как вы догадались, что последняя коробка принадлежит ей?

– Видел, как она ее принесла, а когда коробку выставили на аукцион, она направилась к выходу. Испугалась, что никто не станет торговаться из-за нее.

– Поэтому вы и торговались?

– Почему бы нет? У вас ведь достаточно друзей. Как и у Хины.

– О!.. Хина. Она тут первая красавица. Все парни жаждут заполучить ее коробку, даже мужчины постарше. Не понимаю, что они в ней находят.

– Вы все отлично понимаете, – усмехнулся я, – так же, как и я. У нее все на месте и столько, сколько нужно. – Внезапно у меня возник вопрос. До сих пор я был слишком занят аукционом и последовавшей за ним беседой. – А парню, который получил вашу коробку, повезло.

Проигнорировав мое замечание, Энн грустно произнесла:

– Роджер Бэлч всегда получает то, что хочет. – И с оттенком горечи добавила: – Никто не стал торговаться с ним…

– Вы обижаете людей. Чего же вы тогда ждете от них?

– Я бы не хотела, чтобы вы торговались с ним, – серьезно заметила она. – Он мстителен и коварен. Если бы вы взяли над ним верх, он возненавидел бы вас…

– Меня ненавидели и раньше.

Вдруг я вспомнил о Лизе. Ей же нужно ехать домой, и она вполне могла отправиться одна.

К счастью, музыка закончилась, и ко мне сразу же подошел Фуэнтес.

– Если хочешь, чтобы девушку проводил Джори Бентон, то так и скажи.

– Вовсе нет, – ответил я и обратился к Энн: – Возможно, мы снова отправимся в те края. В любом случае, где бы я ни проезжал, буду высматривать вас.

– Она уже ушла, – торопил Фуэнтес. – А Джори – следом.

Лиза подтягивала подпругу, а Джори стоял рядом, прислонившись к столбу. Не знаю, что он ей говорил, но когда я подошел, он выпрямился.

– Подождите минутку, – попросил я Лизу. – Сейчас приведу своего коня.

– Не стоит беспокоиться, – вмешался Бентон. – Я только что обещал леди проводить ее домой.

– Прошу прощения, – улыбнулся я. – Может быть, вы забыли, что я купил коробку?

– Помню. Но то было внутри. Мы тогда находились в зале. А тут, снаружи, все по-другому.

– В самом деле?

В тени кто-то явно шевельнулся. Его друзья или мои? Или кто-то посторонний?

– Чтобы проводить ее, ты должен сначала иметь дело со мной, – воинственно заявил Бентон.

Дальнейшее произошло мгновенно. Моя рука потянулась как бы поправить галстук, потом всего лишь два небольших шага – вперед и влево.

– Само собой, – ответил я и сбил его с ног, не оставив ему ни малейшего шанса уклониться от удара на такой короткой дистанции.

Джори оказался не готов к такому повороту событий. Совершенно не готов. Может быть, он хотел устроить драку или просто напугать меня. Но я давным-давно усвоил, что наступление – лучший способ защиты.

– Поскорее в седло, Лиза! Я бы помог вам, но не хочу подставлять спину.

Бентон медленно сел, встряхивая головой; ему понадобилось не меньше минуты, чтобы сообразить, что с ним произошло. Затем быстро вскочил на ноги, однако его слегка пошатывало от удара.

– Я убью тебя! – хрипло прорычал он.

– Лучше не пытайся. Если ты побежишь за оружием, то я успею раньше, а если ты выстрелишь, то я окажусь точнее.

– А как насчет меня? – К нам подошел Ингерман.

– Спроси кого-нибудь от «курятника» до «норы», Ингерман, тебе скажут, что я всегда начеку.

Уже приготовившись к схватке, он неожиданно замер. От «курятника» разбойников до «норы в стене» – «норы» Брауна или «норы» Джексона… все это были тайные убежища на Разбойничьих тропах. Не многие здесь поняли, что я сказал, но Ингерман понял и забеспокоился… Кто я такой?

Я не хотел сейчас, чтобы он ударил в грязь лицом.

– Нам не из-за чего драться, Ингерман. Возможно, когда-нибудь и подвернется случай, но не здесь и не по столь пустячному поводу.

Ингерман не походил на разбушевавшегося парня с дикими глазами и револьвером. Он был холоден как лед и дрался только за деньги, а здесь ими и не пахло. И то, как я с ним разговаривал, вселяло в него беспокойство. Никто не давал ему указания убивать меня… пока.

– Всего лишь хотел узнать, в чем тут дело, – спокойно сказал он. – Поосторожней, парень.

– Я осторожный человек, Ингерман. Джори только чуть не расшибся. Я пытался удержать его, но…

Теперь возле нас собралась толпа, и среди остальных – Денни Рольф и Фуэнтес. А прямо за спиной Ингермана возник Бен Ропер.

– Садись на коня, Тэлон, – поторопил он. – Мы едем домой.

Услышав позади себя голос, а он знал, что собой представляет Бен Ропер, Ингерман инстинктивно почувствовал угрозу. Повернувшись, он пошел прочь, Джори Бентон последовал за ним.

Ночь выдалась холодной и ясной, небо усеяли звезды, и ветер шелестел в зарослях полыни. Мы поскакали, хотя я не имел представления, куда держим путь.

Глава 9

Поначалу мы не разговаривали. Бен Ропер, Фуэнтес и Денни Рольф следовали за нами. Мне хотелось бы кое-что услышать, но Лиза предпочитала молчать, поэтому мы ехали в тишине, которую нарушал лишь приглушенный топот копыт, поскрипывание седел и нечаянное позвякивание шпор.

Отмахав несколько миль, я на минуту оставил Лизу и подождал остальных.

– Дорога может оказаться долгой, ребята, вам ни к чему ехать за нами дальше.

– Кто она такая, Майло? – спросил Бен.

– Она мне не сказала. Приехала одна, и мне почему-то кажется, ее домашние не знают, что она отправилась на вечеринку… Я не очень-то во всем разобрался.

Мы разговаривали тихо, и Лиза, находившаяся на некотором расстоянии, не могла нас услышать.

– Будь поосторожней, – предупредил Денни. – Не нравятся мне такие тайны.

Когда они повернули назад, я подъехал к Лизе, и мы, ничего не сказав друг другу, снова продолжили путь. Местность становилась все более холмистой и изрезанной, нам часто попадались купы деревьев и заросли кустарника, которые по мере нашего продвижения становились все гуще.

– Вы проделали долгий путь, – наконец я решился нарушить молчание.

Еле заметная тропа, которой, по-видимому, редко пользовались, спускалась в узкую расселину, ведущую к руслу небольшой реки, укрывавшейся среди гигантских дубов и орехов-пекан. У воды Лиза остановилась, чтобы напоить лошадь.

– Вы и так далеко заехали. Я хочу поблагодарить вас за то, что проводили меня, и за то, что купили мое угощение. Надеюсь, что все обойдется без неприятностей… с тем мужчиной.

– Неприятностей все равно не избежать. Он работает на Бэлча и Сэддлера.

– А вы на «Стремя»?

– Да.

Ее лошадь подняла голову, с морды стекала вода. Мой конь тоже решил напиться.

– Не торопитесь с выводами, – тихо сказала Лиза. —Я не знакома ни с Бэлчем, ни с Сэддлером, но мне известно, что они жестокие люди. И все же я считаю их честными тружениками.

– Я в этом пока не убедился. – Ее реплика меня очень удивила. – К тому же кто-то крадет скот.

– Да, знаю. Но не думаю, что это Бэлч и Сэддлер, так же как не считаю, что кражи – дело рук «Стремени».

И снова я удивился:

– Вы хотите сказать, что есть люди, которые считают, что мы воруем?

– Конечно. Неужели вы полагаете, что только вам можно подозревать? Будьте осторожны, мистер Тэлон, очень осторожны. Все не так просто, как вам кажется.

– Вы уверены, что мне не следует сопровождать вас дальше?

– Нет… пожалуйста, не надо. Мне уже осталось совсем немного.

– Тогда адиос.

Я неохотно развернул коня и поскакал прочь. Она не двинулась с места, и я видел темный силуэт на фоне серебристой воды, пока не скрылся в лощине. Взобравшись наверх, я остановился, и мне показалось, что слышу топот копыт удаляющейся лошади.

Взглянув на звезды, сориентировался: я находился где-то юго-восточнее ранчо, и, сверяя направление по звездам, двинулся вперед, огибая заросли деревьев и кустарников, несколько раз мне пришлось спускаться в глубокие расселины.

Обогнув заросли кустарников в три или четыре акра, я заметил, как моя лошадь насторожилась.

– Спокойно, мальчик! – ласково произнес я и остановился, вслушиваясь. – Спокойно!

Неподалеку кто-то двигался – отчетливо доносились хруст травы под копытами, почти неуловимый звук движения и стук рогов.

– Спокойно, мой мальчик, – прошептал я.

Почувствовав у себя на шее мою руку и услышав мой голос, конь несколько расслабился, а я, вытащив из чехла винчестер, принялся ждать. Совсем близко гнали скот, а в краях, где находятся ранчо, честные люди не гоняют скот по ночам… по крайней мере, не часто.

Стадо находилось не более чем в сотне ярдов от меня. Направляясь на юго-восток, я не смог бы его миновать. Пришлось подождать, пока звук постепенно стихнет.

Небольшое стадо – совершенно точно. Не более тридцати-сорока голов. Если последовать за ним сейчас, то в результате кое-кому придется расстаться с жизнью, и этим кое-кем мог оказаться я. Такая мысль не слишком пришлась мне по вкусу, а следы и до завтра никуда не денутся.

Затем у меня возникла идея… Зачем проделывать долгий путь к ранчо? Правда, меня ждала работа и ее хватало, но если бы мне удалось обнаружить, куда девается пропавший скот, то это стоило бы потраченного времени. Поэтому, снова двинувшись в путь, я стал выискивать место для ночлега и нашел его – небольшую полянку рядом с речушкой, возможно, той самой или ее притоком, у которой расстался с Лизой среди огромных дубов и орехов-пекан. К счастью, ночь выдалась прохладной, но не холодной. У меня с собой не оказалось одеяла, ничего, кроме плаща и седельного чепрака. Но я сгреб листья и расстелил поверх них плащ, а чепрак набросил на плечи.

Винчестер положил рядом, стволом к ногам, а вынутый из кобуры револьвер – прямо под руку. И не стал разводить костер, потому что не знал, как далеко угнали скот и не надумает ли погонщик вернуться обратно.

Ночлег получился холодным и убогим. Но такое в моей жизни случалось не впервой – мне приходилось спать и на одном лишь плаще, укрываясь чепраком…

Поднялся я с рассветом.

Обычно в седельной сумке у меня всегда есть кофе, но вчера я сам выложил пакетик. Отправляясь на благотворительный ужин, человек обычно надеется, что его там угостят кофе – и его угостили. Как мне не хватало его сейчас!

Умывшись холодной водой из ручья, я вытер лицо рубашкой. Затем снова надел ее, долго пил, напоив коня, вскочил в седло.

След нашел сразу. Определив его основное направление, взял к югу. Немного погодя опять повернул на север, делая вид, что разыскиваю отбившихся животных, и снова пошел по следу.

Приближался полдень, когда след, обогнув холм, привел меня к входу в ущелье, где виднелись дубы, орехи-пекан, заросли ивняка и несколько хлопковых деревьев. Ущелье выглядело зеленым и гостеприимным, сулящим воду. Меня и моего коня мучила жажда – с самого рассвета мы ни разу не пили, – но мне не нравился вид этого ущелья… Оно выглядело уж слишком привлекательным, а я не был склонен так легко доверяться.

Поэтому, подавшись назад в кусты, развернул коня на север. Затем взобрался вверх по склону, делая частые остановки, чтобы осмотреться и прислушаться, пока наконец не обнаружил на вершине участок, поросший кустами и карликовыми дубами. Деревьев было не так уж много, однако вполне достаточно, чтобы под их укрытием незаметно приблизиться к краю обрыва.

Вытащив винчестер, я стал подниматься по склону, петляя между стволами, пока не добрался до вершины.

Внизу раскинулась долина – живописное местечко, укрытое со всех сторон. В ней находились два загона для лошадей, навес и примерно сотня голов молодняка. Соскочив с седла, я присел на корточки и, прислонившись к поваленному дубу, принялся изучать то, что открылось моему взору.

Дыма я нигде не заметил… никакого движения позади скота, а в загоне для лошадей – пусто. В долине хватало воды, однако зеленое пастбище не прокормило бы длительное время сотню голов. А скот выглядел хорошо упитанным, но я подозревал, что обнаружил только перевалочный пункт, где животных держали перед тем, как гнать дальше.

Куда? Хороший вопрос.

День выдался теплым. Я устал, и конь мой тоже. Еще больше хотелось есть. Там могла быть еда, но я не собирался даже пальцем притрагиваться к чему-либо, чтобы не оставлять следов. Кто бы ни прятал здесь скот, он считал это убежище безопасным и тайным, поэтому мне лучше оставить все как есть.

Я присмотрелся к скоту. В основном трехлетки или еще моложе.

Мои наблюдения снова привели меня к мысли, которая возникала и раньше. Тот, кто крал скот, не стремился побыстрее его продать, а намеревался попридержать и откормить. Два-три или даже четыре года – и этот скот, как следует отъевшись, будет стоить хороших денег. А шанс заполучить хорошее стадо имелся – большая часть молодняка, если не весь, оказалась без клейма.

Я тихо выругался. Меня ждала работа, да и ребята будут волноваться, не случилось ли со мной чего. Но ведь мой хозяин сам бывший скотокрад… откуда мне знать, может, он и сейчас ворует? С подмоченной репутацией всегда неприятности, чуть что – и люди сразу же начинают тебя подозревать.

Если передо мной перевалочный пункт, то скот должны гнать дальше, куда угнали украденных раньше. Однако куда его угнали? Я тщательно осмотрел холмы вокруг долины.

Пара мест вызвала у меня кое-какие догадки, поэтому я отвел коня назад, вскочил в седло и спустился по склону, по-прежнему стараясь держаться в укрытии и настораживаясь при каждом шорохе. Тот, кто пригнал скот, мог находиться далеко, но я не знал этого точно.

Огибая холмы, я старался держаться подальше от них. Понадобилось больше часа, чтобы добраться до противоположного края долины. Но зато то, что я искал, находилось здесь. Следы, примерно недельной давности, протоптанные стадом в шестьдесят или семьдесят голов, вели на восток. Очевидно, до места назначения оставался день или несколько дней пути.

Но что толку размышлять. Мне нужно возвращаться. Я круто развернулся и вдруг услышал резкий свист пули возле своей головы.

Хорошо объезженный конь обучен с места переходить на стремительный бег. Пришпорив коня, я рванул вперед, и хорошо, что рванул, – тут же просвистела вторая пуля, и я завилял между кустов меските. Выбравшись из чащи, свернул вправо и помчался по прямой, понимая, что стрелявший ждет моего появления с другой стороны зарослей. До того как он успел найти меня и прицелиться, я уже оказался за следующей купой деревьев, и мой конь понесся во весь дух, едва касаясь земли.

Когда я спустился в лощину, ведущую прямо к тем холмам, откуда я приехал, выслеживая скот, прогремел еще один выстрел. Однако меня тревожила мысль, что сидевший в засаде стрелок знал об этой лощине больше, чем я. Поэтому при первой возможности я решил выбраться наверх. Заметив крутую извилистую тропку, направил по ней коня и, перевалив через край, очутился среди скал.

Замедлив бег, я осмотрелся. Кто-то стрелял из укрытия – кто-то, промахнувшийся лишь потому, что я неожиданно пустился вскачь. И этот кто-то умел стрелять!

Мой путь лежал на северо-запад, но больше на запад. Я двинулся на север, увеличивая расстояние между собой и стрелком и используя любое подвернувшееся на пути укрытие.

Приближалась полночь, когда я завел своего измотанного коня во двор перед нашей хижиной.

Из-за открытой двери послышался негромкий голос:

– Ну и где она живет, амиго? На луне?

Я устало усмехнулся:

– Наткнулся на скот, который перегоняли ночью. Вот и полюбопытствовал.

– Есть горячий кофе.

Фуэнтес чиркнул спичкой и зажег керосиновую лампу, затем приладил на место стеклянный колпак и, сняв с углей котелок с бобами, подошел к буфету за сухарями.

– У тебя кое-чего прибавилось, амиго, – сказал он с очень серьезным видом. – Сколько их было?

– Кого?

– Тех, кто стрелял в тебя.

Я уже взялся было за кофейник и кружку, но остановился, полуобернувшись к нему.

– Откуда, черт побери, ты узнал?

Фуэнтес пожал плечами.

– Я не думаю, амиго, что ты стал бы сам проделывать пулевые отверстия в собственной шляпе… Полагаю, что в тебя кто-то стрелял.

Я перевернул шляпу. Тулья с левой стороны оказалась прошита пулей. Она прошла близко… очень, очень близко!

Как можно короче я описал то, что произошло днем и прошлой ночью: как выслеживал скот, как обнаружил молодняк и повернул со следа обратно.

Фуэнтес жевал потухшую сигару и слушал. Под конец он спросил:

– С какого, ты говоришь, расстояния? Я имею в виду, как далеко он находился от тебя, когда стрелял?

Я не думал об этом, однако, припомнив особенности местности и имевшиеся там укрытия, решил, что не менее чем с трехсот ярдов.

– Вот тебе мой совет, амиго, не надевай эту рубашку, еще долго не надевай. Ты ехал на одной из лошадей «Стремени», поэтому мы отпустим ее. С трехсот ярдов он мог не узнать тебя. Он мог даже не знать тебя. Посему больше не садись на эту лошадь и не носи эту рубашку. У тебя есть другие? Если нет, то возьми мою, хотя, боюсь, она тебе будет тесна, очень тесна.

Предложение имело смысл – и весьма серьезный. Никто не может быть более уязвим, чем занятый работой ковбой, гоняющий скот в безлюдных местах, чьи мысли заняты лишь делом… А гонять коров – занятие, требующее внимательности. Когда заарканенный бык со всего маха дергает конец лассо, а ваши пальцы попадают под веревку, то их становится на пару меньше. Быстрый оборот веревки вокруг рога в неподходящий момент и… Я знал не мало ковбоев, потерявших пальцы.

Конечно, вполне возможно, что тот, кто стрелял, знал, в кого стреляет. Коли так, то от всех мер предосторожности мало пользы. А если нет, то мы сбили бы его с толку. Не мог же я потребовать хорошего стрелка, чтобы он прикрывал меня, пока я буду заниматься своим делом.

Задолго до рассвета мы уже сидели в седлах и гонялись по сильно пересеченной местности за группой больших старых быков, проворных как черти, пока не загнали их в кустарник, но пока мы продирались сквозь эти кущи, их и след простыл.

Вскоре после восхода поднялся ветер, засыпавший песком глаза. Скот забрался в густые заросли, и нам пришлось потратить ужас сколько сил, выгоняя его оттуда. Долгий, изнурительный день кончился тем, что мы заполучили несколько голов семи-восьмилеток, настроенных не более дружелюбно, чем бенгальские тигры. Если подойти слишком близко к загону, то, подкравшись из-за ограды, они могли поддеть вас на рога.

– Сегодня видел Старого Бриндла, – сообщил Фуэнтес, когда мы вели наших лошадей к хижине. – Я надеялся, что он уже сдох.

– Старый Бриндл?

– Si… здоровенный, амиго, не меньше восемнадцати сотен фунтов. Ему где-то лет девять, а рога острее ножа… и длинные… вот такие. – Он показал руками. – В прошлом году это чудовище убило мою лошадь, а меня самого загнало на дерево и еще долго после заката держало там. А потом, когда я слез, бык двинулся за мной по следу… Очень коварный, амиго… Будь повнимательней! Очень коварный! Кажется, он кого-то убил.

– Из «Стремени»?

– Из «Шпоры». А меня он просто ненавидит… Да и всех людей. Так что осторожней, амиго. Такой убьет. Будет охотиться за тобой. Он похож на разъяренного бизона, и к тому же очень коварного, амиго. Он рожден, чтобы ненавидеть и убивать.

Я уже встречал подобных. Может, не таких злых, как этот, однако лонгхорны были когда-то дикими животными, выросшими в чащобах и безлюдных местах, говорят, они не боялись ничего на свете. Те, кто видел только домашний скот, такого просто не могут представить… Бенгальский тигр и домашняя кошка – лучше сравнения не подобрать.

Поев, мы рухнули на койки и заснули мертвым сном, потому что наши мышцы отяжелели от усталости, а до утра оставалось всего несколько часов.

Будто нам и без того не хватало неприятностей – с теми, кто ворует наш скот, с таинственной девушкой, о которой мы ничего не знали – откуда она, с кем живет, а теперь еще этот… бык-убийца.