Текст книги "Долина солнца (рассказы)"

Автор книги: Луис Ламур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Он выпрямился и взглянул в мою сторону.

– Уверен?

– Да. – Я поспешно бросил седло на бревно, которое мы приспособили специально для этой цели, а затем быстро вынул из чехла свою винтовку и прислонил ее к двери сарая. – Пусть подъедут поближе.

Вся компания дружно въехала к нам во двор, и Тэп Генри вышел к ним навстречу. Среди прочих здесь был и Бейлес, ехавший рядом с Джимом Лукасом, но он приехал один, без Херито. Как только я увидел это, у меня отлегло от сердца. Прежде, когда они только-только объявились поблизости, я поспешил скрыться в сарае, чтобы не маячить у всех на виду. Их компания насчитывала около дюжины человек, и выехав на середину двора, они осадили коней. Не дав Лукасу даже рта расскрыть, Бейлес опередил его, перехватывая иннициативу и ощущая себя в роли хозяина положения.

– Генри! – грубо выкрикнул он. – Тебя предупреждали. А теперь пеняй на себя. Мы сейчас все здесь спалим!

Тэп выжидал, выдерживая паузу, и прежде, чем он заговорил, я успел мысленно сосчитать до трех.

– Черта с два! – ответил он.

– Здесь нет места проходимцам! Стоит объявиться кому-то одному, как тут же и все прочие сбегаются, как цыплята на крупу! А нам здесь никто не нужен, особено с такой репутацией, как у тебя!

– С моей репутацией? – Тэп обладал поистине железной выдержкой, я был вынужден признать, что в этом ему никак не откажешь. Он сделал шаг в сторону Бейлеса. – А кто докажет, что я..!

– Я! – Это был Ред Коррам. – Ты работал на Руста в Панхэндле. 1)

1) Панхэндл ("отросток") (англ. panhandle) – длинный узкий участок территории штата, расположенный между двумя другими штатами, получивший свое название за то, что на карте напоминает ручку сковороды.

– Ну и что ж с того. – Тэп улыбнулся. – Не думаю, чтобы среди вас нашелся святой, который ни разу в жизни не заклеймил хотя бы нескольких чужих коров. Я же с этим давно завязал.

– Не имеет значения! – Бейлес был неумолим. – Выметайтесь отсюда, или же вас здесь и похоронят!

Лукас откашлялся, собираясь что-то сказать.

Тэп перевел взгляд на него.

– И ты, Лукас, того же мнения?

– Я никому не желаю смерти, – сказал он, – я не о том...!

– А я все о том же! – похоже, Бейлес разошлеся не на шутку. – Одно из двух, или они сами уберутся отсюда, или мы возьмемся за оружие!

Еще раньше, когда всадники были еще только на подъезде к дому, Тэп Генри мельком оглянулся, и увидев, что я скрылся в сарае, больше ни разу не повернул головы в мою сторону. Оставшись в одиночестве, он наверняка полагал, что помощи ему ждать неоткуда. Но это было отнюдь не так. Настал и мой черед.

Выйдя из своего укрытия, я громко сказал:

– Похоже, меня это тоже касается. Я правильно тебя понял, Чет?

* * *

Услышав мой голос, он резко обернулся и уставился на меня. Моя шляпа была низко надвинута, а из-за пояса торчала рукоятка пистолета – это был все тот же самый "Рашен" .44-го калибра, который я неизменно держал при себе. Я выступил еще на шаг вперед, подходя поближе к дороге, что ставило Бейлеса в очень невыгодное положение: если бы он решил повернуться ко мне, то тогда Тэп оказался бы сбоку от него.

– А ты кто еще такой? – грозно спросил Бейлес. Он был рослым небритым мужиком, но теперь его лицо, заросшее черной щетиной, казалось, несколько побледнело.

– Я Тайлер, Чет. Райан Тайлер. Не думаю, чтобы тебе доводилось слышать это имя когда-либо раньше, но, надеюсь, что на этот раз слух тебя не подвел. – Затем, не поворачивая головы, я обратился к Тэпу, но говорил достаточно громко, чтобы все они могли услышать мои слова. – Тэп, если они действительно хотят устроить здесь веселье, то Бейлеса не тронь, он мой.

По всему было видно, что это мое заявление повергло их в крайнее изумление. Еще бы! Я, никому не известный парень, вдруг вот так запросто выхожу вперед и бросаю вызов ранчеро, прославившемуся своими бандитскими замашками. Это, похоже, остановило их. Никто из них не знал, что и сказать.

– Лукас, – продолжал я, – ты же далеко не дурак. Подумай о том, что у тебя есть дочь и прекрасное ранчо. На тебя работают неплохие парни. А если здесь сейчас начнется стрельба, то уж мимо Бейлеса или тебя мы точно не промахнемся, будь уверен.

День выдался теплым, по небу плыли облака. Похоже, собирался дождь. Снега на земле уже почти совсем не осталось, и в воздухе пахло весной.

– Что же касается меня, то я никуда не уеду отсюда, пока мне самому этого не захочется. Я выбрал себе это место и намерен остаться здесь. Так что, если вам хочется пострелять, то можете начинать прямо сейчас, но предупреждаю, что за смерть каждого из нас вам придется поплатиться жизнью троих ваших людей.

Тэп был удивлен не меньше их, я видел это, но ведь, в конце концов, именно удивление, а не что-то другое вынудило их остановиться. Но я прекрасно сознавал, что долго так продолжаться не может. Подойдя поближе, я снова остановился, обводя взглядом группу притихших всадников, а затем снова устремляя его на Бейлеса.

– Может быть тебе все же лучше слезть с коня, Чет? Если уж ты решил схватиться за пушку, то будет лучше, если у тебя под ногами окажется твердая почва. Не хочешь же ты промахнуться с первого раза. Ведь если ты промахнешься, то второй попытки у тебя, Чет, уже не будет.

Слушай, Чет, ты, кажется, собирался еще что-то спалить. Так что же ты все еще торчишь в седле, а не слезешь с коня и не разведешь свой костер? Может быть начнешь с пистолета, как это уже сделал тот поганый урод, каким был твой дружок? – Пока я говорил, Бейлес в упор разглядывал меня, а затем не спеша освободил от стремени одну ногу. – Вот так-то лучше, Чет. Давай-давай, слазь. Мне будет намного приятней, если ты спустишься на землю, да тогда и тебе, падая, не придется долго лететь. Вот этот человек я говорил медленно, отчетливо выговаривая каждое слово – заплатил Джонни-кайове, чтобы он сжег наш дом. Я все слышал. Я дал Джонни шанс бросить пушки и хотел поговорить с ним по-хорошему, но он все-таки решил иначе. И рискнул.

– Ты убил Джонни? – переспросил Лукас, пристально глядя на меня. – Но ведь он как будто был быстрым стрелком.

– Кто? Он? – мой голос был исполнен презрения. – Ничего подобного. Самая заурядная посредственность, и не более того. – Я не спускал глаз с Бейлеса. – Если ты еще не отказался от своей затеи и действительно собираешься устроить тут пожар, Чет, то тебе лучше спуститься.

Чет Бейлес был не на шутку встревожен. Последний раз он видел меня года два назад, и за это время я несколько подрос и стал гораздо шире в плечах. Часть моего лица была скрыта в тени полей шляпы, так что ему был виден лишь мой рот и подбородок. И все это ему очень и очень не нравилось. Видать, во мне было нечто такое, что здорово действовало ему на нервы, но только рисковать Чет Бейлес не любил, хоть быстроты реакции, особенно если дело доходило до стрельбы, ему было не занимать. Будь сейчас при нем Херито или хотя бы Ред, он, может быть, и рискнул бы, но он прекрасно понимал, что Ред не пойдет на это уже хотя бы потому, что рядом находится Тэп.

– Лукас, – сказал я, – для прогулок верхом ты мог бы выбрать себе компанию получше. Бейлес со своего коня не слезет. Он не дурак и рассчитывает еще немного пожить на этом свете. Так что брали бы и вы ребята пример с него. Что же до нас с Тэпом, то нам здесь нравится. И мы намерены оставить это местечко за собой. Мы также собираемся пасти здесь свое стадо, чтобы все было честь по чести. Так что в любое время, если только захотите приехать сюда за пополнением для своего стада – милости просим. Но последнее относится только к вам – но никак не к Бейлесу и не к той шайке головорезов, которую он держит при себе.

Чет Бейлес весь взмок. Очень осторожно он вставил ногу обратно в стремя. Джим Лукас лишь однажды взглянул в его сторону и крепко стиснул зубы.

– Поехали отсюда! – Он развернул коня, и притихшие всадники направились со двора вслед за ним.

Изо всех только один Ред однажды оглянулся назад, и взгляд его был обращен к Тэпу, а не ко мне.

– До встречи в городе! – сказал он на прощание.

– В любое время, Ред! – крикнул Тэп ему вслед. – Завсегда буду рад!

После того, как наш двор снова опустел, он обернулся и посмотрел на меня.

– Слушай, сурово же ты с ними обошелся. Но только что было бы, если бы Бейлис тогда все-таки взял и схватился бы за пушку?

– Думаю, что тогда сейчас он был бы уже мертв, – просто ответил я, но я знал, что он не отважится на это. Нет, ведь Чет все больше орудует по клеймам. Со своим "кольтом", правда, он тоже недурно управляется. И все же... ну да ладно, хватит об этом!

Вернувшись обратно к сараю, я поднял свою винтовку.

– Боже всемогущий, как же жрать хочется! – сказал я, и на этом разговор был закончен. Я не имел ровным счетом никакого понятия о том, какие соображения могли возникнуть у Тэпа в связи с произошедшим. Лишь пару раз я поймал на себе его оценивающий взгляд. Вечером следующего дня он куда-то уехал, ничего мне не сказав, но уж я-то знал, куда он держит путь. Он отправился покорять сердце Бетти Лукас.

Мне было очень досадно, но я ничего не мог с этим поделать. Он некоторым образом намекнул, что мне остается Мархита, но на самом деле это было не так. Мархита была по уши влюблена в какого-то погонщика, который работал на ранчо у ее папаши, хотя время от времени она и не отказывала себе в удовольствии пофлиртовать немного с кем-нибудь еще.

И все же в одном я был уверен наверняка: Чет Бейлес непременно расскажет обо всем Херито, и тогда они уже вместе приедут сюда по мою душу. У Херито Хуареса было достаточно причин для того, чтобы ненавидеть меня, и уж он-то сразу узнает во мне Малыша из Ларедо.

Сказать по совести, я никогда не хотел снискать себе славу ганфайтера и уж тем более, не стремился им стать, а ловкость и быстрота в обращении с оружием со временем пришли сами собой и всегда казались мне в порядке вещей. В шестнадцать лет мальчишка может довольно сильно расстраиваться из-за того, что, как ему кажется, он никак не может стать совсем взрослым. Я работал наравне со всеми на ранчо "НОБ", когда Эд Кинер до такой степени достал меня своими издевками, что я развернулся и крепко врезал ему. Не удержавшись на ногах, он упал, а вскочив с земли, тут же схватился за пистолет. Это получилось само собой, и в следующий момент я вдруг понял, что Кинер лежит на земле, наповал сраженный пулей, что в руке у меня дымится пистолет, а все работники так смотрят на меня, как будто только что у них на глазах свершилось чудо, и теленок вдруг вырос, превратившись в горного льва.

У Кинера было трое братьев, и однажды двое из них загнали меня в угол в Ларедо. Кончилось все тем, что один из них так и остался лежать в том углу, а другой протянул еще месяца три, оказавшись прикованным к постели. Я же тем временем перебрался в Мексику, где для меня нашлась работа в одном из хозяйств. В Эль-Пасо мне довелось выяснять отношения с братом Херито, в результате чего он тоже отправился в мир иной, и к тому времени я уже успел снискать себе славу второго Билли Малыша 1). Меня называли Малышом из Ларедо, так как родом я был именно оттуда, но на обратном пути в родные края, мне пришлось оказаться в окрестностях реки Нуэсес, где меня на свою беду настиг третий Кинер, которому было суждено разделить участь своих покойных братьев, переселившись вслед за ними на Бут-Хилл. 2)

1) Билли Малыш (Билли Кид) (1859-1881) – прозвище знаменитого главаря банды из Калифорнии. Настоящее имя Уильям Г.Бонни.

2) Название кладбищ на Дальнем Западе США.

* * *

После этого последнего происшествия в меня словно бес вселился, я неистовствовал, но убивал не всех, кто только попадется под руку, а только наиболее гнусных и, на мой взгляд, обнаглевших команчей. Но как бы там ни было, а шерифу Форт-Гриффина от меня все же крепко досталось, после чего выстрелом из своего пистолета я выбил оружие из руки его коллеги в Мобити и по-свойски разобрался с тремя возомнившими о себе невесть что работягами близ Доанс-Кроссинг. К тому времени мое имя было у всех на слуху, так что я перебрался туда, где никто не знал о том, что я, Райан Тайлер, и был тем самым тем самым знаменитым ганфайтером из Ларедо собственной персоной.

Об этом знал лишь Чет Бейлес, потому что Чету в свое время довелось присутствовать при том, когда я уложил братьев Кинера. И Херито тоже это знал.

Я по-прежнему носил при себе оружие, но теперь уже не выставлял его напоказ и вообще старательно избегал вмешиваться в какие бы то ни было переделки. Это стало одной из причин, по которой я облюбовал себе место для ранчо на безлюдье у подножия Пеладо, всяческие осложнения мне были совершенно ни к чему.

Наверное было уже за полночь, и я успел поспать пару часов, когда меня разбудил перестук конских копыт и чей-то крик, доносившийся с улицы. Поспешно вскочив со своей койки, я схватил винтовку и выглянул за дверь. Каково же было мое удивление, когда во дворе перед домом я увидел Бетти Лукас.

– Рай! Скорее! Тэп убил Лона Битти, и эти негодяи его уже схватили! Они повесят его!

Наверное, ни один человек на свете еще никогда не натягивал на себя одежду с такой быстротой, как я той ночью. Схватив свой саквояж, я вытряхнул из него все содержимое и схватил ремень, на котором висели две кобуры. Наспех нацепив его на себя, я сунул за пояс свой "Рашэн" .44-го калибра и со всех ног бросился бежать к коню. Бетти уже подвела серого к дому и даже водрузила ему на спину седло, так что мне оставалось лишь затянуть подпругу и вскочить на него верхом.

– Они в Себолле! – крикнула она мне. – Быстрее!

И уж можете мне поверить, я помчался, как угорелый. Мой серый жеребец был сыт и полон сил. Это был быстрый, выносливый конь, и теперь он летел по дороге во весь опор с резвостью ошпаренного кота, так что довольно скоро я увидел показавшиеся вдалеке огни Себоллы. Однако, заприметив на дороге впереди небольшую темную точку в окружении огоньков горящих факелов, я придержал коня. Так и есть, Тэп был у них: его связали, усадили задом наперед на собственного же коня, и уже успели накинуть на шею веревочную петлю. Тэп мрачно озирался по сторонам, глядя на погруженные в темноту склоны пустынных оврагов, не забывая при этом поносить своих палачей последними ругательствами. Я подъехал плближе.

– Ладно, парни, – громко окликнул я их. – Шутки в сторону! На сегодня представление закончено!

– Это кто там еще такой умный? – Все они разом повернулись в мою сторону и принялись напряженно вглядываться в темноту, и тогда я удовлетворил их любопытство.

– Я это, Рай Тайлер, – сказал я, – но в Соноре меня обычно зовут Малышом или Малышом из Ларедо. У меня с собой "Винчестер" и три заряженные пистолета, убить меня непросто, так что если кому-нибудь из вас, ребята, хочется, чтобы ваши жены стали вдовами, а детишки осиротели, то можете хвататься за свои пушки.

Мне совершенно без разницы, – продолжал я, – в кого стрелять. Я не хочу никого убивать, но хорошо зная Тэпа, смею предположить, что если он кого-то и застрелил, то все было честно. А теперь все назад – очень осторожно, без резких движений. Хочу сразу предупредить, что я действую одинаково быстро обеими руками и могу стрелять сразу из двух пистолетов. Так что, если вздумаете меня остановить, то двенадцать выстрелов вам обеспечены, но для забывчивых напоминаю, что впридачу к этому у меня есть "Винчестер" и еще один пистолет. Прошу также принять к сведению, что с тех пор, как мне исполнилось одиннадцать лет, еще ни один из произведенных мной выстрелов не был мимо цели. Так что, если кто-нибудь из вас, парни, спешит поскорее попасть на тот свет, то вам больше нет необходимости искать новые приключения на свою голову, можете считать, что вы обратились по адресу!

Все неподвижно застыли на месте, и краем глаза я заметил, что Тэп несколько изменился в лице.

– Он первый начал, – сказал наконец Тэп.

– Но ведь он был совсем еще мальчишка! – Я не знал, кто это сказал. Похоже, это был Грейвел Браун, один из завсегдатаев салуна "Вентана" и к тому же большой любитель выпить на дармовщинку.

– Зато пистолет его был совсем как у взрослого, – возразил Тэп, – и к тому же ему исполнилось семнадцать лет, а я в его годы, между прочим, уже был segundo 1) на одном ранчо в окрестностях Огаллалы.

1) Segundo (исп.) – второй. Здесь: заместитель, первый помощник хозяина или управляющего на ранчо.

Боец из Брауна был никудышний.

– Грейвел, – сказал я, – сейчас ты очень осторожно подойдешь и снимешь петлю с шеи Тэпа, и заруби себе на носу: если ты, не дай Бог, хотя бы слегка подтолкнешь его или коня, на котором он сидит, то можешь быть уверен, что еще до рассвета тебя присыпят землей и разровняют лопатой холмик.

Снимая петлю, Грейвел Браун был предельно аккуратен. Я пришпорил коня, заставляя его пройти еще несколько шагов вперед, в то время, как Грейвел развязал Тэпу руки и затем вернул ему пистолеты.

– На этот раз, Тайлер, твоя взяла, – послышался из темноты чей-то голос, – но не искушай судьбу, а убирайся отсюда вместе со своим Тэпом на все четыре стороны. Вы и так уже слишком задержались. А бандиты нам здесь не нужны.

– Все-таки не нужны? – усмехнулся я. – Ладно, дружище, только расскажи об этом лучше Чету Бейлесу, Реду Корраму, а самое главное Херито Хуаресу. Если уедут они, уедем и мы. До тех же пор наш адрес останется прежним: Пеладо. Так что, если надумаете приехать в гости, то добро пожаловать, горячий кофе всегда на столе. Если вы и дальше станете нарываться на неприятности, то, думаю, мы и вдвоем сможем задать такого жару, что мало не покажется. – Я осадил коня на пару футов назад. – Ладно, Тэп, хватит дуться. Ребятам давно пора по койкам. Пусть себе едут домой.

Теперь наши кони стояли рядом, и под нашим наблюдением толпа начала расходиться. Все они были крайне недовольны таким поворотом событий, но, по-видимому, желающих расстаться с жизнью, чтобы затем после смерти прослыть героем, среди них не было. Когда все наконец-таки разъехались, Тэп обернулся ко мне.

– Слушай, малыш, ты спас мою шкуру. – Он пришпорил коня, и мы двинулись в обратный путь. Некоторое время спустя он снова посмотрел в мою сторону. – А ты что, и впрямь тот самый ганфайтер из Ларедо?

– Угу, – согласился я. – Но только распространяться об этом не стоит.

– Ну, ты даешь! А я-то голову ломал, все думал, годишься ли ты на что-нибудь! Неужели я был таким идиотом?

* * *

Прошла неделя, и за это время на Саут-Форк никто больше так и не объявился, а стало быть, и докучать нам было некому. Изредка Тэп уезжал куда-то по вечерам. Он никогда не заводил разговора на эту тему, а я благоразумно не приставал к нему с распросами. Для себя я твердо решил ни во что не вмешиваться. Это касается только Тэпа, и я справедливо рассудил, что коль скоро она положила глаз на Тэпа, то, выходит, что я ей пришелся не по сердцу. Ради него Бетти даже решилась приехать сюда, а значит, она точно к нему неравнодушна. В конце недели, в субботу, я оседлал своего коня и взял с собой еще одну вьючную лошадь. Тэп сначала внимательно наблюдал за моими сборами и наконец сказал:

– Я думаю, мне все-таки лучше поехать с тобой.

– А я так не думаю, Тэп, – сказал я. – Слишком уж все тихо и спокойно. Мне это не нравится. Скорее всего они как раз и рассчитывают на это – на то, что мы выберемся в город вместе, а, стало быть, дом останется без присмотра. В таком случае, мы вернулись бы на дымящееся пепелище или же нарвались бы на вооруженную засаду, устроенную вот в этом самом доме. Так что ты будешь держать оборону здесь.

Тэп встал. Лицо его по-прежнему было непроницаемым и сохраняло выражение решимости, но все же было видно, что он не на шутку обеспокоен.

– Но они могут напасть на тебя. Не стоит так испытывать судьбу.

– А это уж предоставь мне, – сказал я, – к тому же у нас в любом случае нет иного выбора. Нужно запастись провизией.

Когда я выехал верхом на своем сером на главную городскую улицу, Вентана, казалось, была погружена в полуденную дрему. Двое стариков чудаковатого вида дремали, пригревшись на солнышке, устроившись на скамье перед одним из домов; у коновязи стояло несколько лошадей. В самом конце улицы остановилась тряская повозка, которой правила молоденькая девушка в туго накрахмаленном платье, безучастно наблюдавшая за происходящим вокруг.

Покупателей в лавке не оказалось, и бойкий лавочник рьяно принялся собирать выбранный мной товар. Теперь, как и в старые добрые времена, я держал три своих пистолета у всех на виду, а четвертый был вложен в потайную кобуру, скрытую под полой сюртука, и ремень которой был перекинут у меня через плечо. И если им так уж нетерпится нарваться на неприятности, то я могу пообещать, что они свое получат.

Когда мой заказ был готов, я сложил все свертки в укромном уголке у двери черного хода, а сам направился к передней двери на улицу. Лавочник оценивающе посмотрел на меня, а затем сказал:

– Убирались бы вы отсюда, мистер, подобру-поздорову, если вам еще жизнь дорога. Ведь они только и дожидаются того, чтобы вы здесь объявились.

Снова водрузив на голову шляпу, я усмехнулся.

– Благодарю за заботу, мистер, но мне кажется, что это было бы крайне неучтиво с моей сторону. Нехорошо заставлять людей ждать. Я намерен пойти туда, чтобы выслушать все, что они имеют мне сказать.

– Они скажут это языком оружия. – Взгляд его был суров, но я видел, что настроен он вполне благожелательно.

– В таком случае, полагаю, я буду говорить с ними на том же языке. В свое время я владел им довольно неплохо и, как мне кажется, был нескучным собеседником. Надеюсь, я остался им до сих пор.

– Они засели в салуне "Вентана", – сказал он, – и еще парочка дожидается на той стороне улицы. Их по крайней мере четверо.

Когда я ступил на тротуар, то примерно два десятка прохожих из местных поспешили скорее сойти с него, улица вмиг опустела, а я направился прямиком к салуну, то и дело настороженно поглядывая по сторонам и стараясь держаться поближе к домам на правой стороне улицы. Через улицу от меня находилась лавка, в которой, должно быть, и засели двое из них.

В окне лавки показался какой-то человек, и я выжидающе остановился. Затем из салуна вышел Чет Бейлес. Ред Коррам появился на пороге лавки. Херито Хуарес направился на середину улицы. Еще один парень стоял в проулке, и получалось, что они окружили меня со всех сторон.

– Ну что, решил объявиться наконец? – усмехнулся Бейлес. – Теперь поглядим, кто на земле хозяин!

– Привет, Херито, – объявил я, – тебя еще не повесили? По моим подсчетам это уже давно надо было сделать.

– Но не раньше, чем я отправлю тебя на тот свет! – Херито остановился, и остался стоять посреди улицы, широко расставив свои худые ноги.

Бог ты мой! Никогда в жизни не приходилось мне сталкиваться лицом к лицу со столь злобным типом! У него было узкое лицо с черными раскосыми глазами и высокими скулами. Я словно забыл о существовании остальных, ибо взгляд мой был всецело сосредоточен на нем. Это был ходячий динамит, до отказа начиненный взрывоопасным зарядом ненависти ко мне и всем прочим людям моего склада.

– Вот как раз этого-то, Херито, ты и не дождешься, – сказал я.

Я чувствовал редкостное возбуждение. В душе у меня сидел дьявол, и именно его-то я и опасался больше всего. Ведь именно по этой причине на протяжении столь долгого времени я и старался держаться в стороне и вообще поменьше появляться на людях, потому что всякий раз, попадая в какую-нибудь переделку, я ощущал, как всем моим существом начинает завладевать труднопреодолимое, неукротимое желание убивать, и никакой нормальный человек не пожелает поддаваться столь опасному порыву. Что же до меня, то в большинстве случаев мне удавалось держать себя в руках, но только теперь мой бес с новой силой заявил о себе, продолжая отчаянно рваться наружу. Так что теперь, даже если бы кто-нибудь сказал мне наперед, что мне суждено умереть посреди этой улицы, то и тогда я бы ни за что не ушел отсюда.

Я чувствовал, как кровь стучит у меня в висках, дыхание сделалось прерывистым, и я оставался стоять, ощущая нервную дрожь во всем теле и задыхаясь от переполнявшего меня неукротимого рвения, с нетерпением дожидаясь начала представления.

И тут в конце улицы показалась фигурка Бетти Лукас.

Она, должно быть, нарочно подгадала свое появление здесь. Наверное, ей казалось, что этим самым она сможет предотвратить перестрелку. Но она очень заблуждалась насчет Чета Бейлеса, Коррама и иже с ними. Уж этим-то ничего не стоит выстрелить в женщину. Вообще-то мексиканцы в большинстве своем действительно не стали бы этого делать, но плохо же она знала Херито Хуареса. Он был готов и мать родную пристрелить, лишь бы только убить меня, и в этом я был абсолютно уверен.

Она легко и беззаботно шла вдоль пыльной улицы, обмахиваясь соломенной шляпкой, которую она держала в руке. Кто-то закричал, призывая ее вернуться назад, кто-то громко выругался, но она продолжала идти, направляясь прямо ко мне.

– Пойдем отсюда, Рай, – тихо сказала она. – Они убьют тебя. Идем со мной.

Одному Богу известно, как мне хотелось встретиться с ней глазами, но взгляд мой оставался неподвижен.

– Уйди с улицы, Бетти. Я сам заварил эту кашу, и теперь намерен довести игру до конца. Так что проходи.

– Пока ты со мной, они не станут стрелять, – втолковывала мне Бетти, – пойдем же!

Она была не на шутку встревожена, и я вполне мог себе представить, какое усилие ей пришлось сделать над собой, чтобы вслед за мной появиться на этой улице. И тут, по-видимому, взгляд мой дрогнул, потому что в следующий момент я увидел, что рука Херито сделала стремительное движение.

А я? Еще никогда в жизни я не действовал так быстро! Сделав стремительную подсечку, я опрокинул Бетти на землю, одновременно с этим правой рукой выхватывая пистолет и тут же стреляя, в то время, как рассерженная и насмерть перепуганная девушка оставалась лежать в пыли у моих ног.

Мы с Херито выстрелили практически одновременно, и к тому же мне пришлось потратить некоторое время на то, чтобы уложить на землю Бетти. Что-то просвистело в воздухе совсем рядом, разрывая рукав моего сюртука, и я тут же поспешно переступил через лежавшую на земле девушку, свободной рукой выхватывая второй пистолет. Где-то позади прогремел еще один выстрел, и Херито стоял теперь напростив меня с окровавленным лицом, перекошенным гримасой ужаса, все еще продолжая палить из своего револьвера.

Бейлеса я вывел из игры выстрелом с левой руки. Пуля угодила ему в локоть правой руки, и именно этой пуле было суждено круто изменить всю его жизнь, хотя тогда я как-то не задумывался об этом.

Отныне он уже больше никогда не сможет быстро выхватить пистолет!

Херито внезапно сорвался с места, направляясь ко мне. В голове у него зияла кровавая рана, кровь ручьями стекала по лицу и заливала рубаху, но был все еще жив и неудержим в своем стремлении убивать. Он подходил все ближе, целясь в меня в упор, и наши выстрелы прогремели практически одновременно, но я, должно быть, все же опередил его на какую-то долю секунды, и эта пуля угодила ему в пах.

Когда пуля попадает в пах, то человек тут же падает, и Херито тоже со всего размаху повалился на землю. Он перекатился на спину, и его блуждающий взгляд остановился на мне.

– Какой быстрый! Ты... дьявол! – Лицо исказила судорога, и в следующее мгновение он был уже мертв. Я поднял глаза, и первым, кого я увидел был Тэп Генри. Он стоял перед салуном "Вентана", держа в опущенной руке еще дымящийся револьвер. К тому же это был христианский город.

Я знаю, что говорю. Тем ясным, солнечным днем мы вышли на пыльную улицу городка и обратили живущих в нем в свою веру. Мы с Тэпом дали им ясно понять, какая участь ожидает любого, кто только вздумает становиться у нас на пути, и город согласился с ранчеро, которые последовали примеру Джима Лукаса, когда тот вышел, чтобы пожать мне руку, положив тем самым конец войне.

Бетти стояла рядом со мной, лицо ее было все еще перепачкано в пыли, но больше не казалось бледным. Тэп подошел к нам, на ходу убирая пистолет обратно в кобуру. Он протянул мне руку, и я крепко пожал ее. Мы были вместе на протяжении вот уже нескольких месяцев, будучи просто компаньонами, но теперь мы стали друзьями.

– Главное, что мы вместе, дружище – ты и я, – проговорил он, – а вместе нам под силу перевернуть мир вверх дном! Или же наоборот привести его в порядок! Уверен, отныне нашим злоключениям пришел конец.

– И ты не жалеешь об этом? – Я стоял, одной рукой приобняв Бетти за талию.

– Нисколечко! – Он усмехнулся. – Ты ей всегда нравился больше. А что до меня, то мне еще ни разу в жизни не встречался такой человек как ты, которому я мог бы доверять как самому себе!

* * *

Поголовье стада близ Пеладо теперь значительно увеличилось, и огромный, совершенно лишенный какой бы то ни было растительности, купол горы возвышается над бескрайними зеленеющими лугами, на которых пасутся упитанные коровы, и где лоснятся на солнце шелковистые шкуры лошадей. Теперь там стоят два дома: один из них занимает Тэп вместе с девушкой из Эль-Пасо, а в другом живем мы с Бетти.

Мы приехали сюда, когда этот край был еще совсем диким и необжитым, и нам пришлось положить немало сил на то, чтобы укротить его, познав запах пороха и дыма от костров, разводимых на бизоньих кизяках, когда со всех сторон нас окружали лишь бескрайние просторы прерий, по которым брели на север огромные стада, призванные накормить мясом всю страну.

Мы помогали преображать этот край, такой суровый и вместе с тем великолепный в своей неприступности, и наши сыновья, наши с Тэпом дети, пошли по нашим стопам, и поэтому, когда придет время, они тоже смогут взять в руки оружие, чтобы встать на защиту того, что мы когда-то сумели отстоять для себя: и этот пьянящий, настоянный на ароматах трав вольный ветер, пролетающий над лугами, и этот багряный закат, на фоне которого вьется над трубой родного очага, поднимаясь к небу, неторопливая струйка дыма.

Ради всего этого нам пришлось работать, не покладая рук, пролить реки крови и пота, потратить горы пороха и свинца, нередко оказываясь на волосок от смерти, но все же, ребята, мы добились своего, и вот она, наша земля. Ну и как она вам теперь?

К ЗАПАДУ ОТ ПАЙЛОТ-КРИК

Уорд МакКуин пришпорил коня, направляя его неторопливой иноходью вниз по склону, где у подножия холма под сенью небольшой рощицы тополей бил родник. Надвинув пониже на глаза серое, видавшее виды сомбреро и щурясь на солнце, он окинул взглядом расстилавшийся перед ним луг.

Здесь паслось стадо примерно в три сотни голов; коровы эмментальской породы мирно щипали траву, а приглядывавший за ними всадник на сером коне обернулся и пристально глядел в его сторону. У того парня была винтовка, которую он держал поперек седла, и в то время, как МакКуин продолжал свой путь вниз по склону, погонщик развернул своего коня и быстро направился ему наперерез.