Текст книги "За счастьем (Повесть)"

Автор книги: Луиджи Капуана

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Глава II
ПОТРЯСАЮЩЕЕ ОТКРЫТИЕ

Таниэлло ушел с графом в ресторан. Оставшись наедине с Дженарино, Тотоно решил воспользоваться случаем, чтобы рассеять сомнения товарища:

– Видел! Слышал! Поверил, наконец, что он хочет нам только добра.

– Ну и дурак же ты, как я на тебя погляжу, – презрительно отозвался Дженарино.

– Однако, если ты еще будешь ругаться, то это добром не кончиться. Берегись!

– А все-таки, повторяю, что этому графу не верю. Ты только вглядись хорошенько в его физиономию. Препротивное у него лицо.

– О! – начал, было, Тотоно.

– Никаких там ни «о», ни «а» – оборвал его Дженарино.

– Не верим мы ему с Таниэлло.

– Вот как! Да у вас целый заговор за моей спиной! – сердито закричал Тотоно.

– Ну, какой еще там заговор! Только такой дурачина, как ты, не видит и не понимает того, что у него под носом.

– Прошу быть повежливее, – закричал Тотоно, наступая на Дженарино.

«Прыгун» быстро вскочил на ноги, точно торопясь помирить своих друзей.

– Что ты задумал сделать, – грозно спросил Тотоно, подойдя вплотную к Дженарино и пронизывая его злобным взглядом.

– Ну и рожа у тебя! Не лучше чем у твоего графа! – заявил Дженарино.

Они уже готовы были пустить в ход кулаки, когда вдруг услышали за собой незнакомый голос.

– Тише вы! Чего расшумелись.

На пороге стоял ресторанный лакей. У него было открытое и очень добродушное лицо.

Грустно поглядев на мальчиков, он спросил:

– Из-за чего это вы собираетесь драться.

– Синьор Либерти… – начал Дженарино.

– Замолчи, объясню я, – перебил Тотоно.

– Нет я первый. Я начинаю…

– Хорошо, хорошо. Начинай, Тотоно.

– Видите, в чем дело, синьор Станислав, этот дурачина…

– Ого! Еще неизвестно кто из нас двоих дурачина, – оборвал Дженарино. – Думается, что это ты.

– Тише, вы. Продолжай, Тотоно, только товарища не оскорбляй.

– Нет, вы только подумайте, он называет нашего покровителя плутом, а я утверждаю, что он относиться к нам не хуже родного отца. – И, повернувшись к Дженарино, спросил: – Нет, ты только скажи, осел ты этакий, что делали бы мы в Риме без графа?

Здесь они чуть опять не разодрались.

– Но про какого графа вы все болтаете, глупыши? – спросил их лакей. – Не вашего ли длинноногого вы графом величаете? Придумали же.

И, обратившись к Тотоно, прибавил:

– Твои товарищи, мальчуган, куда догадливее тебя.

– Не может быть. Я верю ему… – бормотал смущенный и растерянный Тотоно.

Дженарино смотрел на него торжествующим и уничтожающим взглядом. Лакей подошел к двери и плотно притворил. Он не хотел, чтобы их слышали.

– Вы и не догадываетесь, что еще ожидает вас.

– Что? Что такое? – перепугался Дженарино.

– А то, что ваш граф задумал увезти вас в Америку.

– В Америку! Нет, он везет нас в Женеву, – перебил лакея Тотоно.

– В Женеву! – горько усмехнулся лакей. – Как же! Попадаете вы с ним в Швейцарию! Через три месяца он будет с вами в Америке. За это время, благодаря вам он наберет себе порядочно денег. Вместе с теми, которые вы ему отдали на хранение, ему хватит и на проезд и на первое устройство. Знаете вы, сколько дают вам за выход?

– Ничего не знаем. Он нам не говорит.

– Ну так слушайте! С первого же дня вам платят пятнадцать лир за вечер. И так будут платить месяц, а на второй дадут уже по тридцати. Хозяину не жалко и прибавить. Вы понравились публике.

Мальчики только раскрыли рты, так они были удивлены, и только, молча переглянулись. Говорить они не могли.

– Ну вот, из Рима ваш граф увезет вас в Америку, и там уже будет делать с вами все, что только ему вздумается. О, там он заставит вас работать вовсю. А когда выжмет у вас все, что ему нужно – бросит. В незнакомом городе вышвырнет на улицу. Делайте там что знаете.

В каморке наступила тишина. Из зала доносился слабый и грустный голосок. Таниэлло в третий раз повторял песню:

 
«Прости, Неаполь, милый мой,
Прости, на век, мой край родной».
 

– О, Неаполь! Дорогой мой, любимый Неаполь! – рыдал Дженарино.

Тотоно молчал. Лежал, уткнувшись в подушку и не шевелился.

– Полно вам, малыши. Давайте-ка лучше подумаем, чем помочь горю, – вдруг проговорил лакей. – Но прежде всего мне хочется рассказать вам одну маленькую историю.

Станислав Либерти присел на скамейку рядом с поднявшим голову Тотоно и начал:

– Когда-то у меня был сын… Славный мальчик, веселый, здоровый, добрый. Золотое у него было сердце, но частенько он меня не слушался… Любил поставить на своем… Иногда такое придумывал, что другому бы и в голову не пришло. Конечно, и я был виноват. Он был у меня один и порой у меня не хватало для него строгости.

Здесь голос Либерти оборвался. Ему тяжело было рассказывать. Немного помолчав он продолжал:

– И вот случилось, что мой мальчик пропал. Исчез из дома. У шел и больше не вернулся. Где только я его не искал! Никаких следов. А через полгода мне дали знать, что сын мой в Америке. Завез его туда «благодетель» вроде вашего графа… Завез, а потом бросил. Бросил, как щенка на улице… Потом, уже много времени спустя, его, больного, изголодавшегося, подобрали добрые люди. Но спасти мальчика уже было нельзя. Умер мой мальчик.

Несколько времени все молчали.

– И вас ждет такая же участь, как моего сына, – прибавил Станислав.

– Неужели! Но ведь наш граф…

– Замолчи, малыш! Ваш граф – плут, мошенник – и больше ничего!

– Что, не поверил мне? – крикнул Дженарино.

– Поверь хоть мне, мальчуган! – с этими словами Станислав обнял Тотоно. – Все что я говорил, мне рассказал сам граф. С нами он не стесняется. Всю правду у нас в лакейской выбалтывает.

Тут уже Тотоно не выдержал. С плачем бросился на шею Станиславу.

– Спасите, спасите нас! – захлебываясь слезами умолял он. – Не дайте нам погибнуть, как погиб ваш мальчик.

– Тише. Идут! – сказал, насторожившись Станислав.

Вошел граф. На руках его лежал с закрытыми глазами Таниэлло.

Мальчики с трудом сдержались и то, благодаря Станиславу, который делал им знаки, чтобы они не выдали ни его, ни себя.

– Подите, скажите хозяину гостиницы, – обратился к лакею граф, – что самый маленький из артистов заболел от переутомления и завтра выступать не сможет. А теперь идет ваш общий номер. Оба выходите пропеть дуэт, – обратился он к Дженарино.

Мальчики хотели возражать, но Станислав почти вытолкнул их за дверь.

– Потерпите до завтра! Только до завтра. Завтра – всему конец, – успел он им прошептать. И через минуту на эстраде уже раздавалась веселая песня. Она была такая веселая, что увлекла весь зал и публика стала подпевать мальчикам.

Глава III
ЧИВИТАВЕККИА

Спустились сумерки. На молу была полная тишина. Первая звезда загорелась на небе.

Волны слабо ударялись о каменные стенки набережной.

Возле одного из каменных столбов, к которым привязывают канатами барки, примостились три мальчика с собакой.

Возле одного из каменных столбов примостились три мальчика с собакой.

Уже больше часа простояли они здесь. Это были Дженарино, Тотоно и Таниэлло. Но теперь их было трудно узнать, – до такой степени переменились эти веселые, беспечные мальчуганы. Они все еще не могли придти в себя после бегства. Убежали они от своего «графа» на рассвете. И как они боялись, что их поймают и приведут обратно к покровителю.

Таниэлло так струсил, что ноги совсем перестали его слушаться. Дженарино и Тотоно пришлось его тащить на руках. Только когда поезд совсем тронулся, мальчики понемногу пришли в себя. Вместе с Станиславом Либерти они заняли места в третьем классе, и поезд помчался в Чивитавеккиа.

– Синьор Калондроне, конечно нас не оставит, – сказал Тотоно. – Можно быть в этом совсем уверенным.

– Уверенным? – переспросил Дженарино, – Но где же наш синьор Калондроне?

– В Женеве, конечно, – ответил Тотоно.

– А ты уверен, что когда-нибудь мы туда доберемся. Начало путешествия было прескверное.

– Ты опять за старое.

И, если бы в эту минуту в их спор не вмешался Станислав, мальчики наверное бы опять разбранились, а может быть, и подрались.

Станислав сообщил, что ему удалось собрать двадцать лир. Он рассказал кое-кому из постоянных посетителей ресторана про мальчиков и они помогли им, чем могли.

– Этот мошенник украл все наши деньги, – сказал Таниэлло.

– Нечего говорить о том, чего уже не вернешь, – перебил его Дженарино.

– Вот это так верно, – согласился с ним Станислав. – А вот теперь, что я вам скажу: один из наших посетителей дал мне рекомендательное письмо к своему другу капитану в Чивитавеккиа. Я попробую что-нибудь для вас устроить. Может быть, все и уладится.

И, когда они очутились на молу в Чивитавеккиа, Станислав дал мальчикам три лиры, сказал, чтобы они на эти деньги пообедали, а сам ушел, предупредив, что не знает, когда вернется.

– Только возвращайтесь. Не бросьте нас, – умолял Таниэлло.

Но Станислав в ответ так ласково посмотрел на испуганного мальчугана, что тот сразу успокоился. Распрощавшись с маленькими итальянцами. Либерти, быстро исчез в надвигавшихся сумерках.

Подходила ночь.

Дженарино запел:

 
«Прощай, Неаполь, милый мой!»
 

И голос его дрожал от волнения.

Таниэлло вспомнил милый родной город и тихонько заплакал.

Потом все сидели молча. Им было тоскливо и страшно.

– Ну чего опять повесили носы? – попробовал пошутить Тотоно. Но шутка не удалась, потому что мальчику и самому было не весело.

Хорошо еще, что Станислав не очень запоздал. Скоро к молу причалила лодка. На корме ее сидел Станислав. Рассмотрев мальчиков, он радостно замахал им рукой. Выпрыгнув из лодки, он подошел к ним, крепко обнял всех троих и сказал:

– Все улажено. Капитан, как раз завтра, едет в Геную и берет вас с собою.

– В Геную.

– Ну да, в Геную, а оттуда в Турин. Двадцать лир у вас уже есть. Остальное вы приработаете в Генуе. Только по дороге остерегайтесь всяких покровителей и графов. В Турине вы купите билеты, доедете до Женевы, там вам останется только отыскать иностранца.

– А теперь вы от нас уйдете? – спросил испуганный Таниэлло.

– Что же, если хочешь, останься со мной? – предложил ему Либерти.

Но Таниэлло не захотел расстаться с товарищами.

– Нет, я не могу их бросить, – объяснил он. – И к синьору Калондроне мне очень хочется.

– Тогда поторапливайся! Боюсь, как бы капитан не раздумал вас взять.

Мальчики плакали, расставаясь со Станиславом Либерти.

– Напишите мне. Непременно напишите из Генуи, – кричал им Станислав, когда они уже вышли из лодки на палубу судна. Когда же он скрылся из их глаз, мальчики пришли на корму и уселись на якорном канате.

– Пошли бы вы теперь спать, – посоветовал, подойдя к ним здоровяк-боцман.

Они встали и спустились с ним в трюм.

Там он показал им койки.

– А теперь, покойной ночи! – сказал он им на прощанье. – Завтра просыпайтесь пораньше. На рассвете мы снимемся с якоря.

С этими словами он ушел.

Мальчики сию же минуту заснули. Они были утомлены и замучены всем пережитым.

Глава IV
НА МОРЕ

Первым проснулся «Прыгун» и визгом разбудил Таниэлло.

– Дженарино! Тотоно! Пора вставать, граф идет! – закричал мальчик.

– Какой граф? Где граф? – испуганно спрашивал сразу вскочив на ноги заспанный Дженарино.

– Вот несет чепуху! – протирая кулаками глаза ворчал тоже разбуженный Тотоно. – Это ему со сна почудилось. Граф остался в Риме, а мы плывем на «Звезде» в Геную.

– Вспомнил! Все, как есть, вспомнил! Удрали от графа! – радостно закричал Таниэлло и уже грустно прибавил: – Вот только жаль, что Станислава мы уже больше не увидим.

– Ну это еще неизвестно, – сказал Дженарино.

– Может быть, как-нибудь и встретимся, – прибавил Тотоно.

В эту минуту боцман позвал их к капитану.

Мальчики струсили: вспомнили сурового пожилого человека, которого видели мельком вчера вечером на палубе «Звезды». Лицо у него было медно-красного цвета, нос огромный, а быстрые живые глаза точно видели все насквозь.

Когда они проходили, он мало обратил на них внимания, только сказал им отрывистое «здравствуйте» и стал смотреть в другую сторону.

Когда мальчики вышли на палубу, капитан, засунув руки в карманы панталон, ходил с трубкой в зубах по палубе. Заметив маленьких неаполитанцев, он им сказал грубым голосом:

– Послушайте, мальчуганы, я согласился вас довести даром, ну, а насчет пропитания – это уже статья особая. Придется вам промышлять самим. Заработайте себе что-нибудь.

– Что же, мы споем. – Не долго думая предложил Дженарино.

– Придумал. Споем! Здесь, голубчик, не до пенья. На судне работа совсем другая. Здесь надо работать руками, а не горлом. Вы будете у меня юнгами до самой Генуи, я отдаю вас под начало боцмана.

Мальчики растерялись.

– Что? Не нравится? Не нравится – живо в шлюпку и на берег! – С этими словами капитан повернулся спиной к мальчикам и направился на другой конец палубы.

Ехать назад в Рим. Этого они, конечно, не хотели. Готовы были делать все, что угодно, только бы их не прогнали с корабля. А работа оказалась к тому же веселой и легкой.

Суматоха отъезда, лазанье по мачте, которое напоминало им акробатическое упражнение, – все это было восхитительно. Дженарино, с быстротой белки, взбирался на самый верх мачты. Ему не приходило в голову, что он легко может сломать себе шею. Тотоно не хотел отставать от Дженарино. С необыкновенной ловкостью, изумлявшей даже моряков, он подымался на снасти, потом соскальзывал вниз. Таниэлло чуть-чуть трусил, но ни за что не хотел этого показать. Со смехом и шутками он лез за товарищами. А «Прыгун» увлеченный суматохой бешено носился с кормы на нос и обратно.

Веселые мальчуганы заинтересовали всех. Даже суровый капитан и тот ласково на них поглядывал со своего капитанского мостика.

Дженарино, взлетая на мачту и работая с парусами болтал без конца. Увлеченный тем, что его слушают, он врал еще больше чем обыкновенно, и врал так гладко и ловко, что маленький Таниэлло почти верил ему.

– Да, синьоры, надобно вам сказать, что я уже служил юнгой на кораблях, которые ходят в Калабрию, Сицилию и Турин. Все неаполитанские моряки меня знают. У меня даже есть прозвище, «Дьяволенок». Всю мою жизнь провел я на кораблях. Посмотрели бы вы меня в бурю. Здесь, у вас, это сущий вздор, пустяки… А вот мне не раз доводилось спасать корабли… Все растеряются – я никогда. Ношусь повсюду, как молния…

Матросы не выдержали и разразились хохотом. Все понимали, что мальчик врет, но врал он презабавно и сам был такой занятный. Матросы смеялись над ним очень добродушно.

Когда «Звезда» снялась с якоря и пошла полным ходом, мальчики пришли в дикий восторг. В одну минуту все трое вскарабкались по снастям на самый верх и, помахивая беретами, затянули морскую песню. «Прыгун» вторил им громким радостным лаем.

Утро было чудесное. Солнце слепило глаза, рассыпаясь по морю блестящими искрами. Радостно и звонко раздавалась по судну песня неаполитанских мальчиков. Матросы поглядывали на своих новых попутчиков и смеялись.

В полдень мальчики должны были слезть с мачт, чтобы идти обедать. Их угостили на славу.

Сухари и сыр из Сардинии были восхитительны. Мальчуганам даже дали легкого тосканского вина.

После обеда они долго лежали под солнцем на палубе и вслух мечтали о будущем. Эти мечты и планы были такие невероятные, что собравшиеся возле них кучкой матросы хохотали до упаду.

Тотоно хотел непременно, чтобы его считали настоящим юнгой и потому, когда один из матросов, шутя, предложил ему свою трубку, он ответил ему с гордостью:

– Может быть, вы думаете, что мне еще не приходилось курить? Ошибаетесь. Я могу еще и вас поучить. Ведь я – старый курильщик.

И он взял трубку, набитую крепким табаком.

Матросы хохотали. Дженарино был поражен смелостью Тотоно.

– Как мы быстро идем! – проговорил, позевывая, Таниэлло.

Его уже слегка укачало и ему захотелось спать.

А Тотоно курил, как старый морской волк.

А Тотоно курил, как старый морской волк.

Дженарино, сидевший с ним рядом, рассказывал матросам о таких морских приключениях, точно он сам был отставным капитаном.

– На третий день, друзья мои, мы никак уж не могли справиться с сетями. Бились над ними целых два часа. Ни с места. Представьте себе отчаяние всей команды. У меня сердце сжималось от жалости… Дольше вытерпеть уж я не мог. Не сказав ни слова, я кинулся в воду, спустился на дно, оглянулся вправо, посмотрел влево и сразу разобрал в чем дело. Сеть не зацепилась о камень, а просто отяжелела. В ней было что-то громадное. Сейчас же я подал знак на судно. Трое из моих товарищей спустились ко мне на помощь… Тогда я сказал…

– Как! Это ты говорил под водой?

– Ну да. Не словами, понятно. Неужели вы этого не поняли? Удивляюсь вам. И вот, значит, я им сказал, чтобы они мне помогли. С отчаянным усилием удалось мне, наконец, приподнять сеть.

– И все это вы проделали на морском дне? Невозможно!

– Да замолчите же. Дайте мне договорить! Нам удалось втащить сеть на палубу судна и вы только подумайте, что в ней оказалось: целая бриллиантовая глыба… Но я не понимаю, отчего вы так хохочете?

На это ему никто не ответил. Несколько матросов от хохота катались по палубе.

В эту минуту к ним подошел боцман.

– Вот, погодите. Скоро мы все пустимся в пляс, – сказал он.

Матросы поднялись с мест смотреть на небо.

Мальчики не поняли о чем говорил боцман, но, услыхав про танцы, сразу вскочили на ноги.

– Покажем-ка им нашу неаполитанскую тарантеллу, – предложил, захлопав в ладоши, Таниэлло.

– Что ж, танцуйте! – поддержал его старый боцман. – Мы посмотрим, а потом и вам покажем, как у нас танцуют на кораблях. Вы еще не видывали морского пляса.

Глава V
МОРСКАЯ ПЛЯСКА

Море покрылось барашками, а с запада, точно огромная и плотная стая ласточек, надвигалась черная туча.

Тотоно, пользуясь минутой, когда все о нем позабыли, наблюдая за морем и за небом, бросил курить.

Откровенно говоря чувствовал он себя неважно, и когда позвали в столовую, он не пошел со всеми, а остался один на палубе.

– Укачало тебя, что ли? – спросил его один из матросов. Тотоно в ответ только засмеялся.

Засмеялся, а сам побелел, как гребни волн, разбивавшиеся о борт судна.

Море бушевало все сильнее и сильнее. Туча закрыла почти все небо. Задул сильный ветер.

Экипаж ужинал в столовой. Мальчики затянули заздравную песню и все матросы дружно подхватили ее.

В это время на палубу вышел капитан. Он ужинал отдельно от своей команды.

– Что ты здесь делаешь? Почему не пошел ужинать со всеми? – спросил он, разглядев Тотоно.

– Мне не хочется есть, – сразу струсив, ответил дрожащим голосом мальчик. Он очень боялся сурового капитана.

– Не хочешь? Значит тебя укачало.

– Нет, я просто отдыхаю.

Но Тотоно, конечно, врал. Чувствовал он себя прескверно.

– А! Отдыхаешь. Ну, в таком случае, живо на ноги, и за работу. Помоги мне справится с парусом.

Тотоно послушно поднялся с места, попробовал сделать несколько шагов, но упал – ему сделалось совсем дурно.

– Ну, вот, я же сказал, что укачало, – довольно равнодушно проговорил капитан и преспокойно отошел от мальчика.

Тотоно лежал, не шевелясь. Он проклинал и море и трубку.

Скоро стало совсем темно. Свинцовое море зашумело.

Брызги волн долетали до Тотоно.

Когда Дженарино и Таниэлло увидели лежащего товарища, бросились к нему, но в эту минуту судно так закачало, что им пришлось схватиться за сетку, чтобы устоять на ногах.

Перепуганный «Прыгун», пошатываясь, не отставал от своих хозяев.

– Ну, теперь держись, хвастунишка! – кричали матросы, пробегая мимо Тотоно.

– Посмотрим на тебя, храбрец, как-то ты выдержишь нашу морскую пляску.

– Бросьте мальчишек! – яростно крикнул капитан. – Держите ухо востро! Буря идет! Если хоть один из вас остановится возле мальчишек, я связываю их всех троих вместе и бросаю в море, с собакой на придачу.

А волны уже заливали палубу и ветер яростно трепал паруса. Все матросы были за работой. Все делали то, что им приказывал капитан со вторым боцманом.

Судно уже не шло, а прыгало по волнам. Молнии точно стальные шпаги прорезывали совершенно черное небо. Раздался страшный громовый раскат, вслед за ним хлынул ливень.

Мальчики сидели на корме, крепко обнявшись.

Мальчики сидели на корме, крепко обнявшись.

От ужаса они чуть дышали. Перед ними, присев на задние лапы, сидел «Прыгун» и старался по очереди заглянуть в глаза каждому из своих хозяев. Целые горы волн со страшной силой налетали на судно. Оно трещало и, казалось, было готово разлететься в щепы.

– Божья матерь, спаси нас! – воскликнул Таниэлло и бросился на колени.

К вечеру буря стала стихать. На тьму, скрывавшую небо, точно подули и она стала светлеть, рассеиваться. Волны стихали. Дождь перестал. Суматоха на палубе улеглась.

– Что, понравилась наша морская тарантелла? – трунили моряки над притихшими мальчиками.

– Признавайся, знаменитый мореход, часто тебе случалось выдерживать такие бури, как сегодня?

Но Дженарино ничуть не смутился.

– Не знаю, чтобы делал без меня ваш рулевой, – сказал он. – Вы понятно не заметили, а я в этой суматохе все-таки успел дать ему несколько очень полезных советов.

Матросы захохотали.

Тотоно и Таниэлло были поражены нахальством Дженарино: больше всех трусил и вдруг…

А потом все весело пошли закусывать и поели с большим аппетитом.

Когда вернулись на палубу, матрос опять предложил трубку Тотоно, но на этот раз Тотоно только поблагодарил и сказал, что не любит курить сразу после еды.