Текст книги "За счастьем (Повесть)"

Автор книги: Луиджи Капуана

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Глава VI
НЕСЧАСТЬЕ

На палубе работа была в полном разгаре. Торопились уничтожить как можно скорее следы вчерашней бури и привести все в порядок.

Мальчики, сконфуженные своим вчерашним поведением, старались его загладить и работали изо всех сил.

Матросы, поджав под себя ноги, чинили на палубе порванный парус. Но мальчикам такая работа казалась очень скучной. Они лазили, как три обезьяны, по мачтам и с восторгом делали то, что им приказывал боцман. Один «Прыгун» все никакие мог никуда пристроиться и только с завистью следил за воздушными путешествиями своих, друзей.

День был удивительно тихий. Небо и море обыкновенного голубого цвета. Во всей природе – полный покой. На горизонте, едва заметно, точно сквозь туман, вырисовывались берега Тосканы.

Мальчики работали на мачтах и пели без устали. Когда из воды показывались дельфины они умолкали. Смотрели на кувырканье и прыжки этих неуклюжих, но милых животных, подплывавших к самому судну.

Смотрели на дельфинов и матросы.

– Гляди! Гляди! Как подскочил! – закричал один из них, указывая Дженарино на неистово кувыркавшихся дельфинов.

– Ну вот, точно мне это в диковинку, – отозвался Дженарино. – Нагляделся уж я на них и все штуки их знаю наизусть. В прошлом году один этакий дельфинище…

Но как раз в эту минуту что-то тяжело грохнулось на палубу и вслед за этим раздались испуганные крики.

Тотоно и Дженарино взглянули вниз и быстро стали спускаться с мачты.

Все обступили лежавшего на палубе Таниэлло. Мальчик был без чувств. Из носа и ушей у него текла кровь. На лбу была рана. Бедняга Таниэлло свалился с мачты.

Никто не решался прикоснуться к мальчику. Боялись, что он уже мертв. Тогда «Прыгун» подскочил к Таниэлло и с жалобным воем стал слизывать кровь с его лица. Тотоно и Дженарино от ужаса точно окаменели.

Капитан приказал старому матросу осмотреть мальчика.

– Малышу посчастливилось, – сказал матрос, осмотрев раненого. – К счастью, он упал как раз на еще не просохший после вчерашнего ливня канат. У него слегка повреждено плечо и колено. Рана на лбу совсем неглубокая.

Таниэлло обмыли и перевязали.

Когда его понесли в каюту, где ночевали мальчики, капитан остановил их и сказал:

– Несите мальчика в мою каюту и положите на мою койку… Ну, живей! – уже своим обычным грубым тоном прибавил он, заметив, что все поражены его неожиданным распоряжением.

Старый матрос взял Таниэлло на руки и понес в каюту напитана.

Через несколько минут Таниэлло лежал на койке в капитанской каюте. Около него сидел старый матрос, а в ногах неподвижно лежал «Прыгун» и смотрел на мальчика с любовью и тоской.

Наступил вечер. Судно легко и быстро шло по спокойной воде уже вдоль берегов Тосканы. В капитанской каюте у изголовья койки, на которой лежал Таниэлло, стояли грустные Дженарино и Тотоно. То один, то другой пробовали заговаривать с больным, но он им ничего не отвечал. Лихорадка усилилась и мальчик впал в забытье.

– Да замолчите же! Разве не видите, что он заснул? – закричал на мальчиков старый матрос. – Успокойтесь, завтра ему уже полегчает, – прибавил он более ласковым голосом.

Мальчики примолкли, но очень не надолго. Первым заговорил опять Дженарино:

– Таниэлло, голубчик, скажи хоть словечко! Ах, зачем ты меня не послушался! Ведь говорил я тебе: держись крепче за мачту. Не зевай. Да и лазить бы не следовало. Поработали-бы мы за тебя маленького.

– Ну, знаешь, или ты замолчишь, или я выставлю тебя за дверь! – возмутился старый матрос.

Мальчики опять притихли.

Около полуночи, среди глубокой ночной тишины, с койки послышался слабый тонкий голосок:

– Пить!

Таниэлло пришел в себя. Дженарино и Тотоно бросились к нему, стали его целовать, обнимать, но матрос схватил их за уши, вытолкнул в дверь и захлопнул ее у них под носом.

– Проваливайте, безобразники! Уморить, что ли, вы его хотите! – крикнул им вслед старик.

Глава VII
В ГЕНУЕ

На следующий день под вечер судно подходило к Генуе.

Около койки Таниэлло стояли Дженарино и Тотоно. Больше они уж не болтали. Стояли молчаливые и серьезные. Старый матрос тоже молчал. Он жалел мальчиков, но утешить и успокоить их не мог, потому что сам не знал, что ему делать с больным. Высадить Таниэлло на берег – было бы просто жестоко. Но без разрешения капитана оставить больного на судне было невозможно, а между тем никто не решался просить за мальчика. Капитан был такой строгий, такой грубый, что его редко решались беспокоить просьбами. Дженарино и Тотоно ужасно его боялись.

А серый голый берег с пятнами ярко выкрашенных домов все приближался, и все тревожнее становилось на душе у мальчиков. Таниэлло, приподнявшись на койке и вытянув шею, смотрел в окно.

– Подходим к Генуе. Подошли совсем! – кричал радостно возбужденный мальчик.

– Да успокойся же. Замолчи. И что тебе за радость, что подошли. Ведь ты еще не стоишь на ногах. Куда ты денешься? – разворчался старый матрос.

– Ах, что-то теперь с нами будет? – прошептал Дженарино, а Тотоно только тяжело вздохнул.

На палубе началась уже суматоха, обычная для судна, когда оно подходит к пристани.

Капитан, сделав все необходимые для причала распоряжения, направился в каюту, где лежал Таниэлло. Он вошел туда такой хмурый, такой суровый, что у мальчиков сразу пропала всякая надежда.

– А теперь слушайте, – начал он голосом, которым обыкновенно отдавал команду. – Все матросы обыкновенно получают у нас отпуск до вечера. И все получат кроме тебя, – обратился капитан к старику. – Ты останешься с больным. Товарищи же больного могут отлучаться с судна и приходить обратно, когда это им вздумается. Обедать и спать они должны здесь. Ну, теперь проваливайте, да поживей! – прикрикнул он на мальчиков, которые с прояснившимися лицами бросились было его благодарить. – Никакой благодарности! – И с этими словами он оттолкнул Дженарино и Тотоно.

Тотоно и Дженарино отправились бродить вдвоем по уступам Генуи. Теперь им уже не приходило в голову дать концерт или устроить что-нибудь в этом роде. Без Таниэлло и «Прыгуна» им было тоскливо.

Собака не послушалась ни ласковых слов, ни пинков и осталась возле больного. Пробовал уговорить «Прыгуна» и сам Таниэлло.

– Иди, миленький! Ну, иди же погуляй с Тотоно и Дженарино, – убеждал собаку мальчик. – Погуляешь и вернешься.

Собака виляла хвостом, чтобы показать, что все поняла, но с места так и не тронулась.

Тотоно, самый мужественный из всех троих, он, который придумал все это путешествие, плелся по улице с уныло опущенной головой, не обращая никакого внимания ни на новых людей, ни на незнакомые улицы.

– Тотоно! Не попробовать ли нам здесь счастья! – предложил Дженарино указывая на кондитерскую. – Ободрись, дружище! Я уверен, что завтра Таниэлло уже пойдет с нами.

– Отвяжись! – с раздражением ответил Тотоно. – Ничего мне больше не хочется: ни петь, ни танцевать.

– Но ведь Таниэлло поправляется, – снова начал Дженарино. – Может быть, все устроилось к лучшему. Вот теперь нам и не нужно никаких денег. Спать и есть мы будем на судне. И так будет продолжаться, пока Таниэлло совершенно не поправиться… А все-таки зашли бы мы вот в этот ресторанчик…

Но Тотоно смотрел совсем в другую сторону.

– Как здесь хорошо в этой Генуе! Как красиво! – сказал он.

И действительно, в этот чудный октябрьский день Генуя была очаровательна.

– Пойдем хоть в сад, – предложил Дженарино.

Они как раз шли мимо городского сада.

Тотоно не возражал, и они вошли в раскрытые ворота. В саду была толпа народа и очень много детей. Дети сразу заметили маленьких неаполитанцев и окружили их.

– Это что за штука? А это у вас что? – спрашивали дети, указывая на железный треугольник и тамбурин. – Откуда вы?

Вместо ответа Тотоно ударил в металлический треугольник, Дженарино затряс тамбурином и запел старинную итальянскую песню.

Оба мальчика пустились танцевать тарантеллу.

Вокруг них сейчас же собралась толпа. Все смеялись и аплодировали маленьким музыкантам.

Кончив танцевать, мальчики сами, вместо отсутствующего «Прыгуна», обошли всех зрителей с беретами в руках. Собрали много меди и немного серебра. Тотоно все это положил себе в карман.

На прощанье, перед тем, как выйти из сада, Дженарино обратился к публике с небольшой речью.

– Честь имею уведомить вас, почтенные синьоры и синьорины, что завтра мы, уже втроем и с нашей собакой «Прыгуном», исполним несколько комических пантомим. Льстим себя надеждою, что доставим большое развлечение уважаемой публике.

Тотоно, видя какой имеет успех речь Дженарино, принялся, в свою очередь, рассказывать про их путешествие. После этого мальчики еще больше всем понравились. Их стали расспрашивать, старались всячески обласкать, ободрить. Одна старушка так расчувствовалась, что потащила мальчиков в кондитерскую и там угостила их пирожками.

Только к ночи Дженарино с Тотоно вернулись на судно.

– Да скорей же идите, бездельники! – встретил их воркотней старый матрос. – Покажитесь поскорей вашему товарищу. Он плачет. Боится, что вы его совсем бросили.

В один миг Дженарино с Тотоно очутились возле Таниэлло. Они его обнимали, целовали, обещали, что больше не оставят его одного.

– Ты только взгляни, – сказали они и выложили все собранные ими деньги. – Сосчитай-ка, сколько это будет.

Вышло пятнадцать лир.

– Недурно! Мы опять богатеем, – сказал Дженарино.

– А какими вкусными пирожками нас угостила одна старушка!

– Как! Вы еще и пирожками угощались? – грустно и с завистью вырвалось у Таниэлло. – А мне ничего не принесли?

– Ну, вот, за кого ты нас считаешь.

И Тотоно подал мальчику бумажный мешок.

Таниэлло ужасно обрадовался угощенью. И «Прыгун» тоже радовался. На этот раз ему уделили целый пирожок.

Глава VIII
В ТУРИНЕ

В Генуе мальчикам повезло. Их пение и танцы имели большой успех, и денег каждый раз они собирали порядочно. Кончилось тем, что хозяин большого ресторана предложил им подписать контракт на вечерние концерты. Но мальчики на это не согласились.

– Вечерние концерты! Ни за что и никогда! – гордо заявили все трое в один голос. Они хорошо помнили ужасные концерты в Риме. Таниэлло клялся, что никогда в жизни больше не согласиться выйти на эстраду.

– О, мы ненавидим всякие контракты, всех благодетелей и покровителей. Наш граф хорошо проучил нас, – говорили мальчики.

Но и без всяких контрактов и вечерних концертов их дела шли очень недурно.

К отъезду в Турин у них собралось целых сто лир. Случилось это так.

Когда Таниэлло поправился и собрался в первый раз выйти на улицу вместе с Дженарино и Тотоно, на палубе их встретил капитан.

– Мы не знаем, как вас благодарить, синьор капитан, – обратились к нему мальчики.

– Замолчите! – резко оборвал их морской волк. – Сегодня я вас жду обедать. Молчать и ни слова больше. Проваливайте!

Они вернулись к обеду и сильно струсили, когда очутились за одним столом с капитаном. Говорить они не решались. И капитан молчал. Когда обед кончился старый волк неожиданно дал каждому мальчику по монете в двадцать лир.

– Это уже не едят, – пошутил он. Засмеялся и расцеловал их по очереди. – Теперь уж проваливайте! – непривычно ласковым голосом прибавил он. – Идите по белому свету искать своего счастья и помните, что на «Звезде» вам будут всегда рады.

«Прыгун» понял, что капитан сделал что-то приятное его друзьям, и попробовал лизнуть его в руку, но тот дал ему пинка и, еще раз кивнув головой мальчикам, быстро ушел от них на другой конец палубы.

Ошеломленные мальчуганы молча вышли на берег.

– А почему бы нам не остаться у капитана? Он ведь добрый, – вдруг сказал Таниэлло.

– Понравилось, видимо, летать с мачты? – спросил Дженарино.

– И буря тоже видно понравилась? – подсмеялся Тотоно.

– А кто знает, что еще будет дальше! – задумчиво проговорил Таниэлло. – Может-быть, нас ждет что-нибудь еще и похуже бури.

– Ну, чего опять повесили носы! – прикрикнул на них Дженарино. – Давайте говорить о чем-нибудь веселом. Поговорим о Женеве.

– Уж сколько раз мы про нее говорили, – протянул унылым голосом Таниэлло. – А где эта Женева?

– Ну, совсем распустил нюни! – махнул на него рукой Дженарино.

В это время они проходили по площади мимо большого ресторана, где сидело за столиком много военных. Это напомнило им Капуа и их первый концерт. Они остановились и запели веселую неаполитанскую песню. Среди военных нашлось несколько неаполитанцев. Они обрадовались, услышав родную песню. Обрадовались и мальчики, когда с ними заговорили так, как говорят в их родном Неаполе.

– Пятнадцать лир! – весело закричал Дженарино, сосчитав собранные деньги. – Нам хватит на проезд.

Глава IX
ПРИВИДЕНИЕ

Темнело. Мальчикам становилось жутко.

– Что-то холодно, – вдруг сказал Таниэлло.

– Да, холодновато. А вчера в Генуе мы пропадали от жары.

– Удивительная страна!

Мальчики подняли воротники, но это их мало согрело. Воздух делался все холоднее.

– Ну, этого еще, кажется, с нами не было. Мы просто замерзаем, – весь дрожа проговорил Таниэлло. Тотоно застучал зубами.

Мальчики плохо переносили холод. Особенно их мучил ветер. В Неаполе они к нему не привыкли.

– Не пройти ли нам к офицерам. Может быть, они дадут нам чего-нибудь согревающего, – предложил Дженарино.

– Что ж, пойдем! – согласился Тотоно.

– А где же ресторан, где сидели военные? Я не помню…

– И я не помню…

– Здесь все улицы, как одна. Я не отличаю их.

– Нет, мы идем совсем не туда.

– Нет, туда…

– Надо повернуть в другую сторону.

– Я устал. Больше не в силах идти. Ведь мы ходим с самого утра! – пожаловался Таниэлло.

Оба товарища подхватили его под руки.

– А «Прыгун» как дрожит! – сказал Таниэлло.

– Вот ресторан! Войдем, – предложил Дженарино.

– Войдем и дадим маленькое представление. В комнате мы согреемся.

Мальчики стали приготовлять свои инструменты, но вдруг Дженарино вздрогнул и сделался белым, как мел.

– Взгляните туда! Видите кто там? – с ужасом прошептал он, указывая в окно ресторана.

– Никого не вижу, – ответил Тотоно.

– Что с тобой Дженарино? Не пугай! Отвечай скорей, кого видишь. Я боюсь!

– Смотрите, смотрите, – говорил весь дрожа, Дженарино. – Там… в ресторане… граф… Сидит за столиком… Разве вы его не узнаете?

Не успел он договорить, как Таниэлло уже мчался по улице. За ним полетел и Тотоно, а за Тотоно и Дженарино с «Прыгуном». Они бежали до тех пор, пока все трое не свалились от изнеможения. Только через полчаса они немного отошли и поднялись на ноги.

– Может быть, тебе показалось, что это граф? – сказал Тотоно.

– Граф или не граф, а уж в ту сторону меня не затащишь! – решительно объявил Дженарино.

– И я ни за что туда не пойду! – пропищал Таниэлло.

И они направились в противоположную от ресторана сторону.

К трем часам ночи они вышли на площадь. В конце ее увидели сад с великолепно освещенным зданием, перед которым бил фонтан.

– Мне кажется, Тотоно, что это станция – сказал Дженарино.

– Не знаю. Может быть, и станция.

В эту минуту до них донесся протяжный свист локомотива.

– Станция! Наверное станция! – весь оживившись, закричал Таниэлло. – Скорей бежим! Может быть, поспеем к поезду.

И все трое с «Прыгуном» позади, помчались к станции. Когда они прибежали к подъезду и, задыхаясь, спросили носильщиков, далеко ли до Женевы, в первый раз за все путешествие, вопрос их не вызвал удивления и насмешек.

– Поезд на Женеву идет в 8 часов утра, – ответил им станционный сторож, собираясь уже захлопнуть перед ними дверь.

– Ах, подождите! – взмолился Тотоно. – Пожалуйста, пропустите нас. Мы так устали. Видите и собака больше не может бежать… – мальчик указал на «Прыгуна», который растянулся на земле и тяжело дышал, высунув язык. – Ведь мы бродим с утра по городу… И куда нам идти не знаем… Мы умираем от голода… Мы замерзли…

– У нас денег в обрез, только на третий класс до Женевы, – схитрил Дженарино.

– Не гоните нас! – прохныкал Таниэлло.

– Войдите, – сказал, наконец, сжалившись над ними сторож.

Мальчики бросились сразу к топившейся печке.

– Ну, отсюда я уж не тронусь! Ни за что не уйду, – объявил, потирая руки Дженарино.

К ним подошел сторож.

К ним подошел сторож.

Ему хотелось поболтать с мальчиками. Они говорили на непонятном для него наречии, но были так забавны и шумливы, так много болтали, что он не отходил от них до самого утра.

Глава X
УЖЕ В ШВЕЙЦАРИИ

О, как они обрадовались, когда поезд, наконец, тронулся! Все тяжелое, все неприятное осталось позади, впереди была Женева с синьором Калондроне.

– Да здравствует Швейцария!

Три толстых пьемонтских крестьянина, которые сидели с ними в купэ, курили свои трубки и неодобрительно косились на шумных неаполитанцев. Но мало-помалу веселость мальчиков заразила и их.

– Смотрите! Смотрите, – поминутно вскрикивал, ударяя в ладоши, Таниэлло. Он показывал на горы с маленькими домиками под аспидными крышами по склонам.

И все трое они подскакивали и взвизгивали от восхищенья.

Но скоро притихли… Усталость угомонила их. Первый заснул Таниэлло. Обняв рукой «Прыгуна», он положил на него голову. Дженарино разболтался с крестьянами. Они его не понимали, но это его не смущало. Он объяснялся с ними знаками. Но вдруг он услышал храп. Три крестьянина захрапели, как три контрабаса. Говорить с ними дальше уже больше не стоило. Дженарино посмотрел на Тотоно. Но и тот тоже заснул.

Дженарино, уже молча стал смотреть в окно, а через несколько времени задремал и сам.

Когда они проснулись и посмотрели в окно, то увидели целую толпу людей. Кондуктор открыл дверь в купэ и, заглянув, крикнул по-французски.

– Пересадка на Женеву!

– Дженарино!

– Тотоно!

– Не понимаю, что он кричит.

– И я не понимаю.

– Это язык, на котором говорит синьор Калондроне, – закричал, обрадовавшись, Таниэлло, – наконец-то мы его слышим.

– Да наконец-то! Теперь вот мы ничего и не будем понимать.

– Скорей выходите из вагона, мальчуганы! Вы куда едете?

Мальчики только растерянно на него смотрели.

– В Женеву! – наконец, решительно ответил Тотоно. Тогда кондуктор почти вытащил их из вагона и показал им на другой поезд.

И вот они снова в вагоне и снова ждут, когда опять, наконец, двинется поезд. На этот раз с ними сидят две савойские крестьянки. Тотоно, все время не отрываясь, смотрит в сторону буфета.

– Не сбегать ли нам туда? – предложил он товарищам.

– Только этого еще не доставало! – оборвал его Дженарино. – Вспомни, голубчик, что случилось с тобой в одном из таких буфетов. Пошел ты туда важным барином, а потом мне же пришлось спешить к тебе на выручку. У нас осталось всего-навсего 22 лиры, а неизвестно когда мы еще разыщем синьора Калондроне.

– А где же Таниэлло с «Прыгуном»! – вдруг спохватился Тотоно.

Оба мальчика высунулись из окна и увидели Таниэлло. Он бежал с «Прыгуном» в противоположную сторону от вагона.

– Таниэлло! Таниэлло! – закричали они ему.

Таниэлло обернулся, махнул им рукой и побежал дальше. Прошло четверть часа.

– По местам. В вагон! В вагон! – закричали кондуктора. – Поезд отходит!

Когда Дженарино и Тотоно сообразили о чем кричат, они побледнели от ужаса. Таниэлло остался на станции.

А поезд уже трогался.

– Тото! Дженари! – вдруг раздался за дверью вагона испуганный голосок.

Они поспешили открыть дверцу и Таниэлло уже на ходу вскарабкался в вагон. Руки у него были полны разных свертков и мешочков. У «Прыгуна» торчала в зубах куриная лапа.

– Откуда это у тебя? – закричали мальчики.

– Из буфета, – спокойно ответил Таниэлло. – Мы пробрались туда с «Прыгуном». Там была публика. Не долго думая я ударил в тамбурин и мы наскоро исполнили несколько номеров. Лакеи собирались меня выгнать, но я улизнул. Вовремя подскочил с протянутой шляпой к одному из столиков. Там за меня заступились и дали денег. А потом я обошел и другие столики… Мне надавали всякой всячины. Видите, сколько собрал.

И Тотоно стал вынимать из бумажных мешков пирожки, куски ветчины, сыра, мяса, яблоки и апельсины.

И Тотоно стал вынимать из бумажных мешков пирожки, куски ветчины, сыра, мяса, яблони и апельсины.

Глава XI
БР-Р-Р…

Было начало ноября. Первый снег покрыл горы белыми пятнами. Вечерние тени, таинственные и страшные, проносились за вагонными окнами. В купэ все больше темнело. Зажгли лампу, но она светила тускло. Мальчики совсем приуныли. Они озябли. Сидели, плотно прижавшись один к другому и молчали. Резкий холод пронизывал их до костей. Никогда еще не приходилось им так страшно мерзнуть. За окнами валил снег и слышно было, как выл ветер. Савойским крестьянкам было тепло. Они преспокойно болтали о своих делах и не обращали ровно никакого внимания на чужих мальчиков.

На одной из станций Тотоно сделал над собой усилие, вышел из вагона и купил в буфете несколько пирожков, кусок сыра и бутылку рома. Пришлось заплатить три лиры, но делать было нечего, мальчики умирали от голода и холода.

Ром их несколько согрел, но не надолго. К ночи стало еще холоднее и они совсем закоченели. Скоро у них застучали зубы.

Крестьянки перестали болтать. Они смотрели на мальчиков и что-то между собой говорили про них, но что именно – этого неаполитанцы не могли понять.

– Что это… с Таниэлло? – щелкая зубами через силу спросил у Тотоно Дженарино.

– Я… его толкаю, а он… не шевелится… Что с ним?

Тотоно едва разобрал, что ему говорил Дженарино.

– Тонио! Тонио! – окликнул он малыша.

Но тот не отвечал.

– Да что это с ним? – повторял Дженарино, ломая руки. Тотоно пробовал потрясти Таниэлло, но тот не подавал никаких признаков жизни.

И вдруг одна и та же ужасная мысль пришла сразу обоим мальчикам, и они громко и пронзительно вскрикнули.

Крестьянки бросились к ним, схватили маленького Таниэлло, стали его растирать, потом закутали его в теплое одеяло и влили ему в рот несколько капель вина.

Тотоно и Дженарино со страхом и надеждой смотрели на своих попутчиц, а «Прыгун» с жалобным визгом лизал свесившую холодную ручку.

Таниэлло, наконец, открыл глаза. Женщины, а затем Дженарино с Тотоно радостно вскрикнули.

Через несколько минут, закутанный в одеяло и платки, Таниэлло сидел между двумя женщинами, и они попеременно его целовали. Тотоно и Дженарино болтали без умолку. Нисколько не смущаясь тем, что их не понимают, они рассказывали всю свою историю со всеми подробностями. Швейцарки их о чем-то расспрашивали, они им что-то отвечали и болтали, болтали без конца, радуясь, что, наконец-то, могут опять работать языками.

Вдруг поезд остановился. Швейцарки быстро вскочили со своих мест, наскоро расцеловали мальчиков и, захватив свои вещи, со всех ног бросились из вагона.

Уже просвистел локомотив, когда в открытое окно шлепнулось что-то мягкое и тяжелое. Мальчики нагнулись и подняли с пола огромное толстое деревенское одеяло. Тотоно и Дженарино сейчас же сообразили, что это бросили им крестьянки. Они живо закутали в одеяло Таниэлло.

– Женева! Женева! Через несколько станций Женева! – кричал кондуктор.

– Женева! – с восторгом повторили мальчики. – Наконец-то!