Текст книги "Волшебная дорога"

Автор книги: Лоуренс Уотт-Эванс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Лоуренс Уотт-Эванс
Волшебная Дорога

Пролог

Девочка заерзала на стуле, но старуха, одарив ее коротким, злым взглядом, вновь сосредоточила внимание на посетителе.

– Так чего ты ко мне пришел, мальчик?

Мальчик замялся.

– Я... я Келдер из Шулары.

– Знаю, – кивнула старуха.

И естественно, солгала, ничего-то она не знала. Более того, подумала, что имя скорее всего вымышленное. Глупо верить всему, что тебе говорят. Келдер из Шулары наверняка выдумка. К тому же не очень оригинальная. Но тут же, чтобы не затягивать паузу, старая лиса добавила загадочным тоном:

– Я знаю все, что надобно знать.

Фраза произвела на гостя должное впечатление. А девочка, что сидела на стуле за его спиной, закатила глаза и прошептала что-то вроде: «Да перестань, бабушка». Но этот шепот предназначался только для ее собственных ушей.

– Итак, Келдер из Шулары, – с излишней торопливостью продолжила старуха, – ты пришел к Зиндре Провидице, чтобы узнать свое будущее... Я вижу, как оно открывается передо мной, во всем блеске, уходящее вдаль. Я многое могу рассказать тебе, дитя мое, ибо впереди у тебя долгая, насыщенная событиями жизнь. Ты должен задавать мне конкретные вопросы, я отвечу на все...

Девочка кашлянула, и старухе вновь пришлось осадить ее взглядом.

– ...За каждый тебе придется заплатить по три гроша.

Келдер, к счастью, не заметил молчаливого диалога Зиндре и девочки, потому что всматривался в хрустальный шар, стоящий перед ним на столе. Казалось, он хочет что-то разглядеть.

Мысль эта не порадовала Зиндре. Она не жаловала клиентов, обладающих магическими способностями.

Правда, откуда магические способности у этого недотепы? Обычный крестьянин.

А мальчик уже преодолел смущение и задал первый из интересующих его вопросов:

– Удастся ли мне уйти из Шулары?

Такие вопросы Зиндре щелкала, как орехи.

– О да. Ты уйдешь, и уйдешь далеко, за горы и незнакомые земли, и благополучно вернешься.

Он, возможно, и не вернется, но Зиндре знала, что в девяноста девяти случаях из ста от нее ждали именно такой концовки.

– Вернусь? В Шулару?

Зиндре мысленно выругалась: надо повнимательнее вслушиваться в интонации этого молокососа.

– О да. Ты вернешься, покрытый славой, чтобы рассказать тем, кто остался, об увиденных тобой чудесах.

– Вернусь, чтобы остаться в Шуларе? – И тут же, не дожидаясь ответа, Келдер продолжил, переключившись на другое: – Чудеса? Какие чудеса?

– Много чудес, – тут же ввернула Зиндре, дабы отвлечь мальчика от естественного вопроса: а где же он побывает? – Тебе откроются великие города и бескрайние равнины, ты встретишь страшных чудовищ и прекрасных женщин и не раз столкнешься со всесильной магией. – Обычно вместо равнин она упоминала о горах, но подумала, что для жителя гористой Шулары слово «равнины» прозвучит более экзотично и притягательно.

– Магия? Но что я буду делать? Куда пойду?

Зиндре широко развела руки, прежде чем впереться взглядом в хрустальный шар.

– Необычная магия, которая мне неведома, недоступная ни чародеям, ни ведьмам. Она будет твоей и не твоей. Ты будешь странствовать по свету, станешь защитником униженных и оскорбленных, тобой будут гордиться умершие и еще не родившиеся.

Неопределенно, загадочно, и любой мог отнести сие на свой счет.

Уголком глаза Зиндре заметила одобрительный кивок девочки. Повторила про себя последние фразы и решила, что внучка права: она попала в десятку.

– Я вижу дорогу, исчезающую за горизонтом, но что это за дорога, я не знаю.

На лице Келдера отразилось разочарование. И тут же в разговор вмешалась девочка:

– Извини, но тебе уже напредсказывали на пятнадцать грошей, а ты заплатил только большой медяк. Прежде чем задавать моей бабушке следующий вопрос, надо бы рассчитаться.

Келдер вздрогнул от неожиданности, обернулся и, разинув рот, уставился на девочку.

Та протянула руку.

Келдер порылся в поясном кошеле, достал еще один медяк.

– Больше у меня нет.

– Значит, за нами один грош. Возьмешь сдачу или задашь еще один вопрос?

– Вопрос, – без запинки ответил Келдер.

– Только хорошенько подумай, прежде чем задавать его, Келдер из Шулары, – напевно прозвучал голос Зиндре Провидицы.

Келдер подумал.

– Расскажи мне о девушке, на которой я женюсь.

Зиндре кивнула.

– Девушку ты встретишь умную, красивую, со звонким, словно соловьиная трель, смехом. И ей будет подвластна магия, особая магия. Ты с гордостью введешь ее в свой дом, и вы заживете в счастье и радости. – Стандартный вопрос, который задавали ей сотню раз. Трудностей с ответом у Зиндре не возникло.

– Дети?

– Деньги, – напомнила девочка.

– Денег у меня больше нет, – признался Келдер.

– Это и не важно, – успокоила его Зиндре. – Заклинание теряет силу, будущее покрывается мраком. Я уже ничего не могу разглядеть. – С этими словами она взяла со стола сложенную салфетку из плотной зеленой материи, развернула, набросила на хрустальный шар.

– Жаль. – Келдер с неохотой поднялся.

Провидица указала на дверь, и Келдер, вежливо поклонившись, отбыл. Девочка повернулась к бабушке:

– Думаю, он всему поверил.

– Разумеется, поверил, – самодовольно усмехнулась старуха и прошлась по комнате, поправляя развешанные по стенам картины, свечи, чуть погнувшиеся от неравномерно стекающего воска. – Есть кто-нибудь еще?

– Нет, – ответила девочка. – Знаешь, бабушка, я никак не могу понять, как это у тебя получается? Неужели люди не могут отличить настоящей магии от обмана?

– Те, кто может, к нам никогда не придут.

А на улице, в сгущающихся сумерках, Келдер нашел своих сестер, судачащих с дочерью кузнеца неподалеку от кузницы.

– Где ты был? – спросила Сэлла, когда он подбежал к ним.

– Говорил с Провидицей.

Девушки, как одна, вытаращили на него удивленные глаза.

– Келдер, ты сошел с ума? – воскликнула Эдара.

– Это еще почему? – оскорбился мальчик.

– Надеюсь, ты не истратил все свои деньги на эту шарлатанку?

– Нет, – раздраженно бросил Келдер.

– А сколько ты у нее оставил? – напирала Сэлла.

– Совсем ничего.

– Так сколько?

– Два больших медяка.

– О Келдер! – воскликнула Эдара.

– Магия дорогого стоит, – оправдывался он.

– Келдер, – покачала головой Сэлла, – эта Зиндре владеет магией так же, как и я. Старая лгунья!

– Ничего подобного!

– Шарлатанка! Она приезжает сюда каждый год. Ни одно из ее предсказаний не сбылось.

– Может быть, пока не сбылось.

– И не сбудется, Келдер. Она шарлатанка. Ничего из того, что ты от нее услышал, не сбудется.

– Сбудется, – уперся Келдер. – Сама увидишь! – Он отвернулся от сестер, обиженный и рассерженный. – Еще как сбудется! – А через секунду добавил: – Я приложу все силы, чтобы сбылось!

Глава 1

На вершине холма Келдер уселся на траву и положил рядом с собой заплечный мешок. Боги уже разлили по небу чернила ночи, солнце закатилось за горизонт, пришла пора устраиваться на ночлег.

Ему предстояло провести вне дома третью ночь подряд и, судя по всему, самую холодную. Оставалось только недоумевать почему: весна все-таки, ночи должны становиться теплее, а не холоднее.

Мальчик посмотрел вниз, на еще различимую в сгустившихся сумерках дорогу: полосу утоптанной земли, светлеющую меж темной травы. По его сторону трава росла на склоне холма, плавно сбегающего к дороге, по другую, северную, – на равнине. Так что сидел он на вершине последнего до дороги холма.

В здешних краях разводили скот, распаханных полей не было, но коров или бычков в такой час не пасли. И о присутствии человека напоминала только дорога.

Келдер практически не сомневался, что видит перед собой Великий Тракт. И душу его переполнило разочарование.

Ожидал-то он совсем другого.

Он представлял себе, что жизнь на дороге бьет ключом. Странники, караваны, менестрели, марширующие отряды солдат, не дорога, а городская площадь в день ярмарки. Он думал, что вдоль Тракта выстроились харчевни и лавки, что в какой-нибудь таверне он вольется в веселую компанию, где и потратит тяжким трудом заработанные деньги на эль и апельсины, а затем выиграет еще больше денег у безработных незнакомцев, которые решатся сыграть с ним в кости (в кости он никогда не играл, но сей факт нисколько не смущал Келдера). На этом вечер, естественно, не закончится. Он понаблюдает, как маг творит чудеса, и поднимется с миловидной дамой в номера, по пути бросив несколько грошей менестрелю, поющему у очага. Келдер видел себя говорящим на дюжине языков, все восхищались его остроумием и отвагой, пророчество становилось реальностью.

Но вместо этого его глазам открылась узкая полоска твердой, как камень, земли, петляющая меж пастбищ, начисто лишенная признаков жизни.

Келдер вздохнул и начал распаковывать заплечный мешок.

Следовало бы самому обо всем догадаться, корил он себя, доставая одеяло. Жизнь – она не такая, как описывают ее прорицатели и сказители. Ему очень не хотелось соглашаться, но, похоже, она действительно скучная и неприглядная, о чем постоянно твердили сестры. Он думал, что серое однообразие царит только на семейной ферме. Но, видать, остальной Мир не слишком-то от нее отличается. И все его предыдущие вылазки лишь подтверждали этот прискорбный факт.

Впервые он убежал с фермы через неделю после разговора с Зиндре Провидицей на деревенской ярмарке. В двенадцать лет.

Убежал в спешке, молодой и неопытный. Кстати, Зиндре не говорила, что он должен отправиться в странствия молодым.

Однако на то у Келдера были свои причины. Его отец решил, что ферма должна остаться в семье. Потому, договорившись с женихами сестер, что они заберут жен к себе, он наотрез отказался отдать Келдера кому-то в ученики или найти ему богатую невесту. Келдер, заявил отец, унаследует ферму, а последнее означало, что мальчик не мог ни стать учеником, ни заранее обрести невесту.

То есть всю свою жизнь Келдеру предстояло провести на крошечном клочке земли. Ни повидать Мир, ни узнать что-нибудь интересное, ни сделать доброго дела. Ему вменялось в обязанность лишь одно: продолжение семейных традиции. Какие уж тут странствия по свету, обещанные Провидицей, и защита униженных и оскорбленных!

Келдер не желал до конца своих дней просидеть на ферме, ковыряясь в земле и продолжая семейные традиции.

Поэтому в гневе и запальчивости покинул ферму, убежденный, что приключения ждут его за ближайшим холмом. В тот, первый, раз из припасов он взял с собой лишь краюху хлеба и взобрался на вершину холма, чтобы, к полному своему разочарованию, обнаружить на противоположном склоне маленькие фермы, ничем не отличающиеся от отцовской.

Ночь Келдер провел на природе, но уже утром голод вернул его в семейное лоно.

В следующий раз он ушел в тринадцать лет, с ленчем в пакете и шестью железными грошами в поясном кошеле. Миновал десяток холмов и удалился от фермы миль на пять. Ему говорили, что дневные переходы солдат могут превышать двадцать миль, но Келдер остался доволен своим результатом: он не спешил, часто отдыхал, да и подъемы сильно замедляли продвижение.

День, однако, сменился ночью, которую Келдер провел, свернувшись калачиком под стогом сена. Утром он бодро зашагал дальше, но к полудню, когда от захваченной провизии остались одни воспоминания, а кроме холмов и ферм, вокруг по-прежнему ничего не было видно, решил, что срок исполнения пророчества еще не наступил, и повернул назад.

Очередной весной, в четырнадцать лет, Келдер целый месяц готовился к походу. Запасся едой, хорошим одеялом, тремя медными грошами и дюжиной железных, острым ножом.

Определился он и с конечным пунктом – Шулара Кип, куда и добрался без всяких проблем на второй день путешествия. Но замком, увиденным впервые, Келдер восторгался недолго. Спало и волнение, вызванное видом бурлящей толпы на ярмарочной площади. Встал вопрос: а что делать дальше? С кем-либо заговорить он не решался – кругом сплошь незнакомцы.

Наконец, когда на закате стражник шуганул его от замка, Келдер сдался и повернул к дому.

В пятнадцать он предпринял новую попытку. Миновав Шулара Кип, проследовал на запад и утром третьего дня прибыл к Эланкора Кастл. Эланкора находилась «за горами» и, хотя ничего особенного Келдер не обнаружил, это была «незнакомая земля», а значит, он двигался в правильном направлении.

Но тут Келдер столкнулся с проблемой, о существовании которой даже не подозревал. Большинство жителей Эланкоры не говорили на шуларском, а он, в свою очередь, понимал всего дюжину слов на эланкорском. Осознав свою ошибку и упершись в языковой барьер, Келдер вновь повернул назад.

С тех пор минул целый год. И год этот Келдер посвятил тщательной подготовке. Нашел учителей, пусть и с немалым трудом, и выучился говорить на нескольких языках, резонно рассудив, что путь предстоит дальний и неизвестно, куда выведет дорога.

Старик Ченден обучил его ариоморскому языку и нескольким словам на ураморском. Сын Тикри-Тикри, проживающий на другой стороне долины, – торговому наречию. Его Келдер учил с особым усердием – по мнению людей бывалых, говорили на нем по всему Миру, и не было купца, который бы его не знал.

Несколько соседей могли объясниться на эланкорском и рессаморском, но никто из них не пожелал тратить время на то, чтобы поделиться с ним своими знаниями. Так что обучение ограничилось пятью-шестью словами.

Выяснилось, что Лурелла Любопытная, отравившая ему все детство, говорит на этшарском! Ее обучила бабушка, хотя никто и представить себе не мог, что старушка, недавно почившая в бозе, знала этот язык.

Ради того, чтобы выучить этшарский, Келдер терпел бесконечные шпильки Луреллы. Не зря же говорили, что Гегемония Этшаров больше, чем все Малые Королевства, вместе взятые. Противоположную точку зрения никто никогда не высказывал, из чего Келдер сделал вывод, что утверждение это соответствует действительности.

И если уж ему суждено увидеть великие города и бескрайние равнины, то где же им быть, как не в этой самой Гегемонии.

К полному своему удовлетворению, Келдер обнаружил, что каждый новый язык дается ему легче предыдущего. Он-то опасался, что память переполнится словами и наступит момент, когда он больше ничего не сможет запомнить. Однако оказалось, что во всех языках имеются определенные закономерности, так что третий язык пошел у него лучше второго, а четвертый – легче третьего.

Разумеется, года, учитывая, что от работы на ферме его никто не освобождал, не хватило, чтобы говорить свободно хотя бы на одном языке. Но Келдер чувствовал, что сможет объясниться на торговом наречии, да и на этшарском свяжет пару фраз. На ариоморском, по его разумению, он говорил на уровне трехлетнего ребенка, а вот по-ураморски, рессаморски и эланкорски знал лишь отдельные слова да элементарные выражения.

Но, опять же, Келдер полагал, что ураморский, рессаморский, эланкорский и даже ариоморский ему не понадобятся. Он решил идти на север, до самого Великого Тракта, где в ходу были лишь торговое наречие да этшарский, ибо на востоке Великий Тракт упирался в легендарные базары Шана-в-Пустыне, а на западе – в гигантскую густонаселенную Гегемонию Этшаров, с ее древней столицей Этшаром Пряностей. Провидица сказала, что видит исчезающую за горизонтом дорогу, которую ему предстоит пройти. Речь могла идти только о Великом Тракте.

Наконец он выступил в поход, с заплечным мешком на спине, и три дня шагал на север, через пастбища и луга, мимо деревень и ферм, сначала пересек большую часть Шулары, потом Севмор.

По крайней мере Келдер полагал, что пересек Севмор, потому что никто не слышал о каких-либо дорогах на его территории. Великий Тракт проходил через Глимору.

А что за дорога лежала перед ним, как не Великий Тракт?

Но на поверку Тракт этот оказался полоской вытоптанной земли.

За три дня жажда, сбитые ноги, гудящие под тяжестью мешка плечи в немалой степени поспособствовали тому, что грандиозные планы, которые строил Келдер, выглядели уже не столь привлекательными. А пустынная дорога стала последним камешком, потопившим баржу. Это путешествие, как и прежние, закончилось полным провалом.

Видать, его сестры говорили правду, и Зиндре – обыкновенная шарлатанка. Никогда он не увидит великие города, как она наобещала ему, страшных чудовищ и прекрасных женщин, не говоря уж о чудесах всесильной магии.

Келдер завернулся в одеяло, а вместо подушки подложил под голову мешок. Еды у него не осталось, последнюю он съел еще днем. Так что в дальнейшем, куда бы он ни пошел – вперед или назад, – за пропитание предстояло расплачиваться деньгами, избытком которых он похвастаться не мог.

Утром, решил про себя Келдер, он двинется в обратный путь. Вернется на семейную ферму в занудную Шулару и останется там навсегда, пусть ему этого и не хочется. Прислушается к мнению близких и забудет об обещаниях Провидицы.

В конце концов какой ему прок от чудес, о которых она упоминала? Он мог уверенно смотреть в будущее. Трех его сестер выдадут замуж, так что в один прекрасный день он станет владельцем фермы, зеленых пастбищ, плодородных полей и тридцати голов скота. На ком-нибудь женится, пусть и не на красавице, владеющей магией, как следовало из предсказания, а на местной девице. Скажем, на Инзе Синеглазке, что живет на другом конце долины, и у них родятся дети. Все будет так, как постоянно твердили ему родители и сестры. Судя по всему, они оказались правы на все сто. Он не увидит чудес, им не будут гордиться мертвые и еще не родившиеся... зато родители порадуются, когда он скажет, что остается на ферме.

Но какая же скучная ждала его жизнь!

Келдер открыл глаза и всмотрелся в Великий Тракт. Большая луна заливала землю светло-желтым сиянием, так что он мог различить полосу дороги.

Но и от нее (вот ужас-то!) веяло той же скукой. Скука пропитала всю жизнь, окутала Мир, не оставив места для чудес, чудовищ, красавиц.

"Может, я просто устал, – подумал Келдер. – Может, утром будущее перестанет казаться мне таким беспросветным?”

Но в любом случае ему придется вернуться домой и отнюдь не покрытому славой.

С тяжелым вздохом Келдер закрыл глаза и уснул.

Глава 2

Ночью Келдер дважды просыпался от холода. Поплотнее заворачивался в одеяло и засыпал вновь. В третий раз он открыл глаза, когда солнце уже поднялось.

Юноша сел, вспоминая, где находится.

На севере, у подножия невысокого холма, лежал знаменитый и столь разочаровавший его Великий Тракт. По левую руку обе луны висели над западным горизонтом, справа солнце начало путь к зениту. По холмам бежали причудливые тени. Редкие облака светились золотым и розовым. Холодный воздух врывался в ноздри Келдера, наполненный запахами влажной травы и утреннего тумана.

Заря, вне всякого сомнения, относилась к разряду чудес, да только ничем не отличалась от тех, какими он мог любоваться дома.

Келдер встал, потянулся и вновь разочарованно досмотрел на полоску вытоптанной земли.

По крайней мере, решил он, надо пройти по ней несколько шагов, чтобы с чистой совестью сказать родителям, что он путешествовал по Великому Тракту. В конце концов ради чего он отправился в такую даль? Не для того ли, чтобы было чем прихвастнуть дома? Он ведь еще не знал, насколько серьезны его намерения уйти навсегда, да и Провидица говорила, что он вернется. Все-таки у него и в мыслях не было полностью порывать с домом.

Просто не хотелось возвращаться так скоро.

С давних пор, из-за насмешек сестер, он никому не говорил о пророчестве Зиндре. Однако не оставлял надежды, что когда-нибудь они обернутся явью.

Теперь Келдер точно знал, что сбыться им не суждено. Мир – не такое уж интересное место. И нет в нем никаких чудес.

Выход оставался один: подаваться в фермеры. Неожиданно уголком глаза Келдер уловил какое-то движение и повернулся налево.

Великий Тракт, равнина на дальней стороне, холмы на ближней... и какая-то яркая точка, сверкающая в солнечных лучах.

Точка увеличивалась в размерах, двигаясь вдоль Тракта, и вскоре превратилась в большую красивую птицу. Она постепенно приближалась, и Келдер подумал, что ни разу не видел птиц, оперение которых отражает свет. Прошло еще немного времени, и он понял, что это не птица.

К нему летел человек, человек с крыльями.

Келдер уже не знал, что и делать: бежать со всех ног или оставаться на месте. Человек мог летать только при помощи магии, а магия, как известно, таила в себе опасность.

Выходило, зря он уверовал, что Мир скучен. Но с другой стороны, наличие магии указывало на то, что Мир не так уж и безобиден.

Летающее существо находилось уже достаточно близко, чтобы по округлостям фигуры и по длинным золотистым волосам Келдер понял, что перед ним женщина, молодая женщина. Естественно, шестнадцатилетнему юноше захотелось рассмотреть ее получше. Так что с места он не сдвинулся.

Крылья шевелились изредка, ловя легкий утренний ветерок. Женщина скорее парила, чем летела, но расстояние между ними неуклонно сокращалось. Солнечный свет отражался от ее крыльев, то серебристо-белых, то начинающих переливаться всеми цветами радуги. Наряд летуньи состоял из белой туники, расшитой понизу, и выглядывающих из-под нее светло-коричневых бриджей. Разумеется, женщине было бы куда пристойнее носить юбку, но Келдер здраво рассудил, что для подобного способа передвижения юбка больно уж непрактична. Поскольку она летела, а не шла, не требовалась ей и обувка.

Келдер затаил дыхание, ожидая, что женщина с крыльями вот-вот исчезнет, но нет, она лишь увеличивалась в размерах. Он уже мог различить черты лица: высокие скулы, вздернутый носик, большие глаза, чувственный рот. Он уже понял, что женщина очень молода, не женщина – девушка, его возраста, а то и на год-два моложе. Разглядел Келдер и вышивку по подолу, туники: синие и зеленые листья и цветы.

Келдер так и стоял, разинув от изумления рот, когда девушка с последним взмахом крыльев плавно опустилась на землю в десяти футах от него.

Такой красавицы ему видеть не доводилось. Лицо сердечком, темно-синие глаза, падающий на плечи золотой дождь волос. Келдер слышал о существовании блондинок, даже видел их на картинках, но наяву – впервые.

Крылья, белые, блестящие, росли из лопаток, для каждого в тунике имелся аккуратный разрез. Спереди же шелковистая ткань плотно облегала грудь. И какую грудь!

После приземления крылья, размах которых составлял никак не меньше пяти ярдов, сложились и упали по бокам девушки, словно накидка. Келдер заметил, что вышивкой украшен не только подол ее туники, но и рукава, и вырез на груди. А на шее девушки сверкал на солнце Кровавик, красный камень размером с верхнюю фалангу его большого пальца.

Прекрасная незнакомка была на четыре или пять дюймов ниже Келдера, который никак не мог считаться гигантом. Скорее, чуть не дотягивал до среднего роста. Она пристально смотрела на него большими синими глазами.

– Привет, – поздоровалась девушка на этшарском. Мелодичный, шелковый голос.

– Привет, – ответил Келдер, как только к нему вернулся дар речи.

"Какое счастье, – подумал он, – что бабушка Луреллы знала этшарский”. Что это за необыкновенное создание? Почему оно заговорило с ним? Неужели Зиндре Провидица сказала правду? И он видит перед собой одно из обещанных чудес?

– Я – Ирит Летунья. А кто ты?

– Я... я... – У него вновь перехватило дыхание. – Я – Келдер из Шулары.

Девушка задумалась, потом указала на юг.

– Шулара там, не так ли? – и кокетливо склонила головку набок.

Келдер кивнул, не отрывая от нее глаз. Какая красавица!

– Тогда что ты тут делаешь?

– Я... я хотел повидать Великий Тракт. – Келдер понял, как глупо звучит его ответ, еще до того, как слова сорвались с его губ.

Ирит же повернулась к дороге.

– Да, смотреть тут не на что. – Она опять взглянула на Келдера и улыбнулась. – Впрочем, это самый пустынный участок. Куда интереснее там, где Тракт начинается и заканчивается.

Столь ценные сведения пролились бальзамом на сердце Келдера.

– Так ты прошла его из конца в конец?

Этшарские слова давались ему с трудом, и он уже опасался, что разговор заглохнет.

Ирит ослепительно улыбнулась:

– Сотню раз! А ты?

– Я вышел к Тракту прошлым вечером, – признался Келдер.

– Понятно. – Она бросила короткий взгляд на юг. – Ведь в Шуларе не говорят на этшарском?

– Нет, – покачал головой Келдер.

– А я не припоминаю шуларского. – В голосе Ирит слышались извиняющиеся нотки. – Может, перейдем на торговое наречие?

– Э... да, так будет проще, – с облегчением согласился Келдер. С торговым наречием шуларский имел куда больше общего, да и грамматика была проще. Кроме того, как учитель, сын Тикри-Тикри мог дать сто очков вперед Лурелле Любопытной.

Ирит кивнула:

– Хорошо. – Она перешла на торговое наречие. – Ты пересек страну в одиночку?

Келдеру потребовалась минута, чтобы переключиться на другой язык.

– В Шуларе нет дорог, так что пришлось идти напрямую, через холмы и долины.

Да, торговое наречие давалось ему намного легче.

– Я знаю, – вновь сверкнула улыбка Ирит. – Когда-то, давным-давно, я побывала в Шуларе. Места там красивые, но очень уж скучно. – Она пожала плечами. Посмотрела Келдеру в глаза. – Почему ты ушел? Захотелось приключений?

– Пожалуй. – Келдера поразило, с какой легкостью девушка стрекочет на каждом из языков. – Хотел найти свою судьбу, ты понимаешь, как говорится во многих сказаниях. Мой отец спит и видит меня фермером, таким же, как он, а я... меня от этого воротит. Во всяком случае, пока.

О пророчестве Келдер не упомянул, из опасения, что Ирит поднимет его на смех так же, как и сестры.

Ирит кивнула:

– Взрослые зачастую такие зануды.

И засмеялась.

"Смех у нее, – подумал Келдер, – звонкий, как трель соловья”.

Умная, невероятно красивая, со звонким смехом, владеющая особой магией – та самая девушка, на которой ему суждено жениться. Сомнений быть не могло. Он с гордостью введет ее в свой дом, и они заживут в счастье и радости.

Именно эти слова он услышал от Зиндре. Келдер шумно сглотнул.

Ирит улыбнулась и села на траву. Штанины ее бриджей чуть задрались, обнажив лодыжки, и на одной Келдер увидел несколько браслетов, охватывающих ногу.

Девушка потянулась, широко раскинув руки, сладко зевнула. И Келдер сразу забыл про лодыжки, привлеченный более интересными округлостями тела Ирит. Золотоволосая, с крыльями, куда до нее той же Инзе Синеглазке.

– Сегодня я поднялась пораньше, – поделилась Ирит с Келдером. – Хотела немного полетать до того, как народ начнет просыпаться.

Келдер осторожно опустился на землю рядом с Ирит. Он во все глаза смотрел на ее великолепные сверкающие крылья и гадал, откуда она такая взялось. Раз уж им предстоит долгая совместная жизнь, надо хоть что-то узнать о ее прошлом. Может, где-то проживает целое племя летающих людей?

Такое чудо хотелось бы увидеть собственными глазами.

– Ты живешь неподалеку? – спросил он.

– У меня нет постоянного пристанища. Живу там, где приземляюсь. – И Ирит вновь одарила Келдера своей фирменной улыбкой.

Юноша поспешил улыбнуться в ответ.

– А твои родственники?

– Никого у меня нет. Все давным-давно померли.

– О, извини.

Ирит безразлично пожала плечами.

Они помолчали, глядя на траву, на дорогу внизу. Постылое местечко, как оно представлялось Келдеру всего несколько минут назад, с появлением Ирит окрасилось в яркие цвета грядущих приключений. Келдеру хотелось произвести на девушку впечатление, сказать что-то значимое, дабы ускорить процесс ухаживания и приблизить момент бракосочетания.

Но он словно впал в ступор. Не мог ни о чем думать, кроме как о красоте Ирит.

Поэтому первой заговорила она:

– Раз уж ты отправился на поиски судьбы, сколько тебе лет? Традиционный для сего деяния возраст – тринадцать, не так ли? Но ты же старше.

– Мне шестнадцать, – признался Келдер.

– Поздноватенько ты оторвался от дома, знаешь ли.

Келдер согласно кивнул.

– А сколько тебе?

– Пятнадцать, – ответила Ирит.

Келдер вновь кивнул. Так он, собственно, и предполагал. Девушка на год его младше. Впрочем, он не стал бы возражать, окажись они даже ровесниками. После короткой паузы Келдер таки нашел, как продолжить разговор.

– Я впервые вижу человека с крыльями.

Она засмеялась, звонко, как птичка.

– Насколько мне известно, крыльев больше нет ни у кого. Только у меня.

– Понятно. – Тем самым Ирит развеяла его мечты побывать в стране крылатых людей, но ее прошлое по-прежнему оставалось тайной. Келдер попытался поизящнее сформулировать следующий вопрос, но без особого успеха: словарного запаса явно не хватало. Так что пришлось спрашивать прямо в лоб:

– А откуда у тебя крылья? Ты с ними родилась?

– Разумеется, нет, глупый! – Ирит игриво толкнула его в плечо.

Столь внезапная фамильярность несказанно обрадовала Келдера.

– Тогда где ты их взяла?

Девушка подмигнула Келдеру и наклонилась к его уху, словно хотела поделиться секретом.

– Знаешь, давным-давно я была ученицей у чародея. И неплохо преуспевала. Но с мастером мне не повезло. Старый козел слишком уж чтил инструкции и постановления своей драгоценной Гильдии. Насчет обязанностей ученика и всего прочего. В конце концов мне это обрыдло. Как-то раз он особенно достал меня, просто довел до слез. А потом ушел по делам, на рынок или куда-то еще. Я же взяла его Книгу Заклинаний, он строго-настрого запрещал мне прикасаться к ней, нашла заклинание, с помощью которого, как он говорил, можно обзавестись крыльями, воспользовалась им, и у меня все получилось. Видишь?

Она приподнялась и взмахнула засверкавшими на солнце крыльями.

– Они прекрасны! – восхищенно воскликнул Келдер.

Ему очень хотелось потрогать белые перья, но он не решался.

Ирит с улыбкой повернула голову, любуясь на свое произведение.

– Это точно. А летать так здорово!

Улыбнулся и Келдер.

– А что произошло потом? Чародей поймал тебя?

Девушка рассмеялась:

– Нет, глупый. По крайней мере тогда. Я просто улетела и больше не возвращалась. В следующий раз наткнулась на него много лет спустя, он уже не держал на меня зла, и мы решили не поминать прошлое.

Келдер кивнул.

– Значит, на чародея ты не выучилась?

– Нет. А зачем? Я получила все, что хотела. – Она широко развела крылья, и поднятый ими ветер взъерошил Келдеру волосы. – Видишь?

Он же в восторге смотрел на Ирит. Смущал, правда, один момент. Что значит много лет? Наверное, эти слова не следовало воспринимать буквально. В конце концов, в ученики ее взяли в двенадцать, эту древнюю традицию не нарушал никто и никогда. Не меньше года потребовалось для того, чтобы накопленные знания позволили ей воспользоваться заклинанием. Да и мастер едва ли обрыдл ей за меньший срок. Келдер, однако, полагал, что магия – наука не из легких и надо быть по меньшей мере подмастерьем, чтобы творить сложные заклинания. Многие маги ограничивались тем, что зажигали огонь и заставляли деревья свистеть. И вряд ли кто мог стать подмастерьем до восемнадцати лет, в самом лучшем случае – до шестнадцати. Ирит же заявляла, что обзавелась крыльями много лет назад. А сейчас ей только пятнадцать...