Текст книги "Хрустальное сердце"

Автор книги: Лоринда Скотт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Но почему же он чувствует себя так, будто его сердце разорвалось пополам?

11

Эмили не помнила, как дошла до машины. Едва сдерживая слезы, открыла дверцу и села. В какой-то момент ей показалось, что рыдания задушат ее – тут-то и придет конец земному существованию несчастной Эмили Коули. Но она сразу же поняла, что не получится так легко освободиться от боли, терзающей каждую клетку ее существа. Она не умрет, а будет, конечно, жить дальше. Но одна, без Колина, долгие, долгие годы.

Простая и логически обоснованная перспектива ее будущей жизни вторглась в сознание Эмили, как ледяной ветер, сметающий все на своем пути. Отныне ее удел лишь тоска по оставленной в прошлом любви…

Эмили дрожащей рукой вытерла слезы и распрямила плечи. Она справится. Пробьется сквозь невзгоды к теплу и свету. Ведь гораздо более страшные вещи уже случались с ней – и все забылось.

Но так ли это? Эмили попыталась вспомнить то, через что прошла и выжила. Питера, лежащего в кровати в обнимку с соседкой по квартире и самозабвенно целующего ее обнаженную грудь. Бесконечную вереницу истекающих кровью людей, которым она, дипломированная медсестра, ничем не могла помочь… Однако почему-то все ужасы прошлого больше не производили на Эмили сильного впечатления.

Во всяком случае, по сравнению с крушением пусть слабой, но все-таки надежды на то, что она будет рядом с Колином. Ведь он вернул ей уверенность в себе. Любил ее, прижимал к сердцу, щедро оделяя теплом своего тела и души!.. И вот теперь всему этому пришел конец – как она, впрочем, и предполагала с самого начала.

Ее глаза опять наполнились слезами. Но Эмили отчаянно заморгала, не давая соленой влаге стечь по щекам. Она должна остановить их. А для этого надо просто забыть Колина. Раз и навсегда. Эмили с силой нажала на газ и поехала по дороге, ведущей… пока еще в никуда. Направо или налево? В город или прочь от него? Может, к миссис Кларк?

Она покачала головой. Конечно, Розмари добрая и понимающая женщина, но было бы, по меньшей мере, странно заявиться к ней без предупреждения, да еще так поздно, ведь их связывают только деловые отношения. Она даже не знала, почему мысли об этой женщине пришли ей в голову – может быть, потому, что Розмари так понимающе посмотрела ей в глаза на прощание…

Да, Розмари Кларк умна. И ей хватило одного взгляда, чтобы понять если не все, то многое в их отношениях. Но Эмили чувствовала, что ей не нужны сейчас ни сочувствие, ни лишние вопросы, бередящие открытую рану.

И она повернула налево – к Блумсдею и Молли, единственному человеку, которому могла довериться в любой ситуации. Спустя час уставшая от переживаний Эмили уже сидела в уютной гостиной лучшей подруги. И хотя из ее глаз все еще текли слезы, Молли не задавала никаких вопросов. Просто поила ее чаем и гладила спутанные светлые волосы Эмили. Это если и не утоляло острую боль расставания с любимым, то немного ее смягчало.

Но когда Эмили проснулась ночью от странных звуков, раздающихся у самого ее уха, то поняла, что это были приглушенные рыдания. И рыдала она сама.

– Не думаю, что тебе следует сейчас сидеть часами возле какого-нибудь больного и позволять ничем не занятому разуму снова и снова возвращаться к прошлому, – твердо сказала ей Молли на утро. – Жалость к самой себе – что может быть страшней?

– Тогда я найду другую работу, более динамичную, чем работа сиделки, – после минутного раздумья сказала Эмили. – Ты поможешь мне?

Но Молли покачала головой.

– Боюсь, нет. Единственное, что приходит мне на ум, – это реанимационное отделение центральной больницы. Но ты же сама не захочешь туда возвращаться.

Это точно, потерянно подумала Эмили. Она не справится с такой напряженной работой. Да и вообще вряд ли сейчас справится хоть с чем-нибудь. Молли, как всегда, права.

И Эмили в который раз упаковала свои вещи и положила их в багажник машины. Ей оставалось только одно – поехать через всю страну к родителям.

Спустя несколько дней она стояла на пороге родного дома и слышала радостные восклицания родственников. Маме и отцу достаточно было только посмотреть на Эмили, чтобы понять, насколько она нуждается в тишине и спокойствии семейного очага.

Потянулись неспешные дни отдыха и безделья. По утрам прогулки по окрестностям, после обеда визиты к друзьям и многочисленным двоюродным братьям и сестрам, вечером разговоры в гостиной. А ночью – страстные, почти реальные сны, главным героем которых являлся конечно же Колин. И беззвучные рыдания в подушку.

Эмили заметно похудела, с лица исчез румянец. Одежда стала болтаться на ней как на вешалке. Мама изо всех сил пыталась исправить положение, но сытная еда не помогала. А так как никто не был в курсе ее душевных страданий, то приходилось только пожимать плечами и списывать все на плохой аппетит.

В конце концов, Эмили все же постаралась взять себя в руки и разобраться с тем, что с ней происходит и как с этим бороться. Она просто не могла так существовать дальше – ничего не желая, не ожидая, живя воспоминаниями о блаженном прошлом и боясь заглядывать в одинокое будущее. Спасительное спокойствие родительского дома оказалось обманчивым. А сама идея поездки представлялась теперь не такой уж разумной. Эмили решила, что нужно перестать прятаться от реальности и вернуться обратно, к привычным местам и знакомым людям, пусть даже они постоянно будут напоминать ей о Колине. Но где-то глубоко в сердце тихий голос говорил Эмили, что главная причина ее тоски и желания как можно быстрее уехать в Блумсдей в страстной потребности быть рядом с любимым. Даже если все, что она может себе позволить, – это только прогулки по ту сторону ущелья, с которой виден дом Колина. А еще редкие посещения музея этнографии, где каждый экспонат напоминает о любимом.

Даже такие крохи радости, сдобренные горечью несбывшихся надежд, лучше, чем ничего. Вот почему через месяц отсутствия Эмили вновь ехала по знакомым улицам города. Конечно, сейчас ее целью была квартира Молли. Подруга поможет ей с работой, посоветует, где снять комнату, – ведь у нее столько приятелей в Блумсдее!

Уже через несколько дней Эмили въехала в, свое новое жилище. И скоро должна была приступить к работе медсестрой в частной клинике пластической хирургии.

Этот месяц был самым длинным в жизни Колина. Он-то думал, что неудавшаяся экспедиция, когда он оказался на волосок от смерти, самое неприятное, что с ним могло случиться. Но жизнь доказала обратное. Куда бы он ни шел, что бы ни делал, образ Эмили преследовал его. Он постоянно видел каждую черточку ее лица, ускользающую улыбку, все время меняющееся выражение светло-зеленых глаз.

Ничего удивительного в том, что она ушла, нет, повторял себе Колин. Все женщины таковы. У них просто нет какого-то центра в мозгу, отвечающего за длительные отношения. И пример тому – его мать.

Слава Богу, что Эмили ушла раньше, чем он открыл ей свое сердце, рассказал о том, сколь много она для него значит. По крайней мере, гордость его оказалась незатронутой. Но это служило слабым утешением. И Колин в который раз упрекал себя в том, что позволил себе так сильно увлечься женщиной. Ведь до Эмили все шло гладко – никаких обязательств, никакой ревности, никакой тоски. Так и надо держаться с противоположным полом, иначе потом будешь страдать, а любимая даже и не вспомнит о твоем существовании. Взять, например, Эмили. Он не устоял перед ее красотой, добротой, восхитительной невинностью и неопытностью… и погиб.

В одно воскресное утро Колин сидел дома. Вдруг он услышал звук подъезжающей машины и нехотя подошел к окну. Все равно та, которую он жаждет увидеть, не появится на пороге его дома. Это оказалась мать. Колин выругался. Похоже его ждет очередная лекция о правильном питании, отдыхе и жалобы на редкие звонки. Ему ужасно не хотелось встречаться с матерью именно сегодня… впрочем, как и в любой другой день.

Но миссис Свенсон уже заметила сына в окне и помахала рукой. Колин вздохнул и поплелся открывать дверь.

– Я просто проезжала мимо, – как всегда, начала она оправдываться за неожиданный визит. – Вот и зашла на минуту узнать, как у тебя дела. Ведь самому позвонить тебе и в голову не приходит. Ну, здравствуй! – И Кэтрин протянула руки, чтобы обнять сына.

– Здравствуй, – сухо ответил Колин, уклоняясь от материнских объятий. – И куда ты направляешься? – Ему стало интересно узнать, каким образом она умудрилась «проехать мимо» такого уединенного места, как его дом.

– Так, к одним знакомым… Они тоже живут в горах, еще дальше от города, чем ты. А была я на отличной сезонной распродаже в Блумсдее и купила свитера себе и Дэвиду. Потом заехала в аптеку и наткнулась на отличные витамины, которые могут тебе пригодиться, чтобы поскорей прийти в норму, – вот они… И еще видела Эмили.

Колин почувствовал, что его сердце остановилось. А спустя мгновение забилось часто, словно пойманная птица о прутья клетки.

– Эмили? – выдохнул он.

– Ну да, – спокойно ответила Кэтрин. – Бедняжка выглядит просто ужасно. Наверное, совсем не следит за своим здоровьем. – Она окинула сына долгим взглядом и произнесла: – Эмили такая же худая и бледная, как ты.

После такого замечания миссис Свенсон прошла в кухню и занялась приготовлением чая. Она поставила воду на газ, нашла заварочный чайник, кружки… И продолжала упорно молчать, игнорируя умоляющий взгляд Колика.

– Где ты видела ее? – наконец не выдержал он. – Когда? Ты с ней говорила?

– В городе, в центре. Эмили меня не заметила, так как я сидела в машине. Поэтому поговорить нам не удалось. Но она показалась мне очень несчастной.

Колин опустил голову. И через минуту едва слышно вздохнул и пожал плечами.

– Это не имеет ко мне никакого отношения. Эмили покинула меня по своей воле, – глухо произнес он.

– И, кажется, очень об этом жалеет.

– Так что же прикажешь мне делать? – усмехнулся Колин. – Найти ее, потом ходить по пятам и умолять вернуться?

На самом деле он уже давно бы это сделал, во всяком случае, подобные мысли не раз проносились в его голове. Но отыскать Эмили в большом городе было очень сложно, если не сказать, невозможно. Его мать, как оказалось, тоже не выяснила, где она живет.

– Дать тебе печенья? – прервала его размышления миссис Свенсон.

– Не нужно мне твое чертово печенье! – взорвался Колин, сжимая пальцы в кулак. Ему отчаянно захотелось ударить по чему-нибудь. Но, вспомнив о вывихнутом запястье, он только криво усмехнулся и опустился на диван. – Прости, – выдавил он из себя. – Просто в последнее время у меня все идет наперекосяк.

– Знаю. – Кэтрин ласково опустила руку на плечо сына. – Я далеко не глупа и все понимаю. Мне знакома боль, когда любишь кого-то, но не можешь быть рядом с ним.

– Я не люблю Эмили, – потерянно сказал Колин.

Во всяком случае, раньше он думал – или надеялся, – что так далеко его чувства не зашли. Но слова матери расставили все по местам. И он понял, что действительно любит молодую женщину, любит давно и сильно. Что делало его положение только тяжелее.

– Я вижу по твоим глазам, что права. Как иначе объяснить их тоскливое, страдающее выражение? Насколько мне помнится, так ты не убивался ни по одной из твоих длинноногих и пышногрудых девиц.

– Ну и что с того? Даже хорошо, что она ушла так быстро. Иначе боль от расставания была бы гораздо сильнее. Ведь Эмили все равно оставила бы меня, как ты оставила моего отца. Женщины всегда так поступают, не правда ли? Поэтому лучше рвать отношения сразу.

Кэтрин внимательно посмотрела на сына, потом глубоко вздохнула, как будто приняла важное решение.

– Твой отец покинул меня первым, – тихо сказала она.

Колин недоуменно уставился на мать.

– Нет, – покачал он головой. – Это ты бросила его. Я помню.

– Ты тогда еще не все понимал в отношениях между мужчиной и женщиной, – мягко возразила Кэтрин. – Твой отец изменял мне. И это мучение длилось годами. Моя жизнь с ним была сущим адом. Он постоянно увлекался другими женщинами и грозил мне разводом. А я каждый раз клялась, что терплю это в последний раз. Но он возвращался ко мне как побитая собака, я жалела его и прощала. А потом я встретила Дэвида. Тебе тогда только исполнилось тринадцать, мне – тридцать три. Возраст, когда я, наконец, ощутила, что значит, когда тебя по-настоящему любят. И я ушла от твоего отца. А ты остался с ним, потому что он наговорил тебе про меня кучу гадостей. – Глаза женщины наполнились слезами. – Вот тогда-то я тебя и потеряла. И, как теперь видно, навсегда. А мне так не хватает любви моего сына!

Колин попытался выразить мысли, которые беспорядочно крутились в голове, но понял, что это невозможно.

– Так отец изменял тебе? – тупо переспросил он.

– Да. Множество раз. За ним постоянно увивались женщины. В чем-то он был похож на тебя: красивый, остроумный, легкий в общении, способный обольстить любую. И если какая-нибудь красотка давала понять, что хочет его, с какой стати отказываться? Ведь он никогда не любил меня по-настоящему. И только потому, что у нас родился ты, Бенджамин терпел меня рядом с собой. А потом я встретила Дэвида и решила не упускать шанса обрести счастье. Вот так все было на самом деле.

Колин вскочил с дивана и подошел к окну. Только молчаливые горы могли видеть, какие чувства отражаются на его липе. Чайник закипел, и миссис Свенсон, заварив чай, принялась разливать его по чашкам. Но руки ее дрожали, а мысли были очень далеко от того, что она сейчас делала.

– Почему ты не сказала мне правду о ваших отношениях? – наконец спросил Колин. – Я и представить не мог, что отец изменял тебе.

Она медленно покачала головой.

– Я не хотела вот так просто разрушить твою любовь к отцу. Он был твоим кумиром, примером для подражания. А я – обыкновенной домохозяйкой. Тогда мне и в голову не могло прийти, что из-за этого мы потеряем друг друга. А когда поняла, было слишком поздно что-либо предпринимать. Пропасть между нами только разрасталась.

Колин вспомнил, какие фразы порой доносились до него из-за неплотно закрытой двери родительской спальни. «Если бы не сын, то я бы уже давно бросил тебя!..» «Только ребенок заставляет меня отказываться от естественных удовольствий любого мужчины!..» «Посмотри, на кого ты похожа! Неудивительно, что меня привлекают другие женщины!..»

Колин повернулся к матери, не зная, что сказать, как выразить стыд за свое несправедливое отношение к ней.

– Прости меня, – наконец коротко сказал он. Но как много прозвучало в этих простых словах!

– Мне не за что тебя прощать, – тихо ответила миссис Свенсон. – Это не твоя вина.

– Но почему ты рассказала мне правду именно сейчас, после стольких лет молчания?

– Из-за Эмили, – ответила она. – Я видела, что ты любишь ее, но что-то мешает тебе признаться в этом. А потом я поняла: мой сын просто боится довериться женщине, думая, что все они созданы только для того, чтобы причинять боль. Я совсем недавно догадалась, откуда взялась твоя подсознательная ненависть к противоположному полу. Ведь в детстве ты рос отзывчивым и рассудительным ребенком. Слова «забота», «помощь», «ответственность» уже тогда были для тебя не пустым звуком. Вот главное различие между тобой и отцом, который постоянно думал только о себе и о «естественных удовольствиях любого мужчины». Сейчас я вижу перед собой взрослого сына, который отказывается от любви из-за ран, нанесенных ему разводом родителей. И хочу, чтобы мой любимый Колин был счастлив с женщиной, которую он избрал.

– Но я думал, что ты ненавидишь Эмили…

– Господь с тобой, конечно нет! Просто сначала я немного ревновала. Мне очень хотелось самой ухаживать за тобой во время болезни и постараться вновь стать близкими тебе человеком. Но Эмили опередила меня. А когда я лучше узнала ее, то поняла, что такие люди в наше время – большая редкость. Она сильная и храбрая женщина, которая способна пожертвовать всем ради близкого человека, но не потерпит унижения и несправедливости. И в то же время Эмили мягкая, нежная и эмоциональная, что важно для любой женщины. Именно такая подруга тебе и нужна.

Колин вдруг почувствовал, как горло перехватил спазм непролитых слез. С того момента, как Эмили ушла, он не позволял себе раскисать, убеждая себя, что это только физическое влечение, которое скоро пройдет. Но сейчас время и слова матери все расставили по местам.

Он схватил чашку чаю, пытаясь скрыть охватившее его волнение. Содержимое обожгло ему рот, но Колину было плевать на боль. В который раз образ Эмили предстал перед ним. Но теперь любимая выглядела так, как ее описала мать: худой, бледной и несчастной. Она никогда не была полной, но женственной. Колин вспомнил мягкую грудь, на которой засыпал, округлые бедра, которые сжимал в самые интимные минуты, и задрожал от желания и тоски.

Он должен найти ее во что бы то ни стало. Ведь есть же слабая надежда, что Эмили тоже скучает по нему и сожалеет об их разрыве. Оказывается, она все еще в Блумсдее. Колин вспомнил случайную встречу с Молли. Интересно, знала ли подруга об этом или просто лгала ему, говоря, что Эмили уехала на другой конец страны к родителям? Или же Эмили действительно уезжала и вернулась?

Впрочем, теперь это не имело значения. Отсюда до агентства Молли было двадцать минут на машине. И он намеревался как можно быстрее узнать все об Эмили.

– Мама, я собираюсь в город, – сказал Колин. – Мне нужно узнать, как идут дела в музее.

– Иными словами, ты едешь искать Эмили? – улыбаясь, спросила Кэтрин.

Колину ничего не оставалось, как ответить «да», мысленно удивляясь, насколько схож их образ мыслей. И пока он ехал в машине, слова матери, рассказавшей правду о его отце, постоянно звучали у него в ушах. Колин сразу поверил, что отец изменял жене. Достаточно вспомнить бесконечную вереницу женщин, которые появлялись у него в квартире после развода. Они были разными, но в то же время очень похожими – с выкрашенными белыми волосами, большой грудью и пустой головой.

Колин ненавидел их, но… Как же объяснить то, что в его жизни тоже появлялись именно такие женщины? Да, некоторые из них были чуть-чуть умнее. Но сути дела это не меняло, потому что все они служили для него лишь средством от скуки.

А потом появилась Эмили…

Где она сейчас, любимая, покорившая его сердце своей непохожестью на других женщин? Невинное создание, способное свести с ума даже такого опытного мужчину, как он? Упрямая и строгая и в то же время нежная и ранимая, как ему найти ее?

Внезапно Колин подумал, что если Эмили действительно только что приехала, то обязательно должна зайти в музей и посмотреть на его подарок. Она забыла про скульптуру месяц назад, но теперь наверняка вспомнила о ней.

На самом деле изображение обнявшихся мужчины и женщины недавно покинуло музей и переместилось домой к Колину. Он забрал его как напоминание об Эмили.

Попросив мать остановиться возле музея, Колин впервые поцеловал ее на прощание и быстро пошел к зданию, стараясь не промокнуть под сильным дождем, идущим с самого утра.

– Здравствуйте, мистер Уиллоуби, – поприветствовал его охранник.

– Здравствуйте, Роджер. – Затем Колин сразу перешел к делу. – Скажите, за последний месяц сюда не заходила мисс Коули? – Он знал, что охранник видел ее на открытии музея.

– Вот так совпадение! – воскликнул тот. – Дело в том, что мисс Коули только что была здесь.

– Правда? – воскликнул Колин, На него нахлынуло непреодолимое желание со всех ног мчаться искать Эмили. Но он сдержался и спокойно произнес: – Так когда она была здесь?

– Несколько минут назад. Вы могли столкнуться с ней буквально нос к носу. Мисс Коули спрашивала об одной скульптуре. Я сказал ей, что вы забрали ее домой.

– И что она ответила?

– Пробормотала «понятно» и сразу ушла. Кстати, выглядит мисс Коули неважно – бледная какая-то, наверное, болеет.

Колин кивнул.

– Если мисс Коули придет сюда еще раз, обязательно задержите ее и позвоните мне. Или постарайтесь узнать, где она сейчас живет.

Он вышел на улицу и, раскрыв зонт, огляделся по сторонам. Свет угасающего дня был тускл, но все же позволил Колину различить вдалеке одинокую фигуру, спешащую к парковочной площадке.

Эмили? Вполне может быть. Он побежал за женщиной, несмотря на то, что нога начала болеть. И вскоре понял, что это не кто иной, как его любимая.

Эмили медленно шла к машине. Сильный дождь хлестал по ее бледному, осунувшемуся лицу, с волос струилась вода, одежда намокла и облепила тело. Но она, казалось, совсем не замечала этого и продолжала еле идти, погруженная в какие-то свои невеселые мысли.

Колин догнал ее и, задыхаясь от напряжения и страха, окликнул. Эмили вздрогнула, обернулась и окинула его взглядом, в котором смешались боль, тоска, удивление и ожидание.

Ему ужасно захотелось обнять ее и, прижав к себе, покрыть поцелуями мокрое от дождя лицо. Но он совсем не был уверен, что Эмили примет его обратно. В конце концов, бледность и печаль во взоре может быть никак не связана с их расставанием. Поэтому Колин, послушавшись голоса разума, просто подошел ближе и сказал:

– Так и простудиться недолго. Иди ко мне под зонт.

И она послушно, как маленькая девочка, взяла его под руку и встала рядом, под спасительное укрытие.

В молчании, полном невысказанных слов и желаний, они дошли до машины Эмили и в полной растерянности застыли возле дверцы, не зная, что делать дальше.

Первой нарушила тишину Эмили.

– Я зашла, чтобы посмотреть на мою скульптуру, – тихо сказала она. – И не нашла ее.

– Ты знаешь от Роджера, что я отвез скульптуру домой, – ответил Колин.

И опять повисла томительная пауза.

– Так что не думай, что я пришла в музей специально, чтобы найти тебя! – внезапно срывающимся голосом воскликнула Эмили. – А то ты еще со своим самомнением и тщеславием решишь, что я за тобой бегаю!

– Никто так не думает. – Колина передернуло – то ли от дождя и холода, то ли от слов Эмили. Внезапно он решился: – Ты могла бы поехать сейчас ко мне и забрать скульптуру.

Она подняла на бледного от волнения Колина большие, полные усталости глаза и чуть слышно ответила:

– Хорошо.

Его сердце на мгновение перестало биться. Колин испугался, услышав «да», но что было бы, скажи Эмили «нет»? Он помог открыть ей машину и сел рядом. Надежда окрепла, но будущее все еще было туманным.

Скоро Эмили уже выходила из автомобиля на лужайке перед домом Колина. Войдя внутрь, они прошли в кухню, почти физически ощущая напряжение, исходящее друг от друга. Чтобы хоть как-то успокоиться, Колин начал суетливо готовить чай, гремя посудой.

– Тебе нужно переодеться во что-нибудь сухое, – окинув взглядом тонкую фигуру гостьи, сказал он.

– Хорошо, – отозвалась Эмили. Поразительно, но за последние полчаса она повторила это слово дважды и больше не проронила ни звука.

К тому времени, когда закипел чайник, молодая женщина уже спустилась вниз, одетая в футболку, которую в спешке забыла месяц назад. Она присела на знакомый диван и молча приняла из рук Колина чашку горячего чая и теплый плед, в который тут же завернулась.

– Включить отопление? – спросил он. – По-моему, ты все еще дрожишь.

– Если и так, то совсем не потому, что замерзла под дождем.

– Как у тебя дела? – спросил Колин и тут же мысленно обозвал себя тупицей за глупый вопрос.

Пока Эмили переодевалась наверху, он попытался взять себя в руки и обдумать стратегию разговора. Но первая же реплика молодой женщины разрушила его планы. И теперь, вместо того чтобы узнать, что именно значил странный ответ Эмили, он смутился и задал самый банальный вопрос.

– Нормально, – бесцветным голосом отозвалась она. – А у тебя? Вижу, музей пользуется большой популярностью.

– Да. Я такого не ожидал.

– Как поживает Робин Мелуни?

– Великолепно. Просил передать, что помнит свою белую подругу и любит ее.

Эмили вздрогнула, услышав последние слова, и пристально посмотрела на Колина. Напряжение, вызванное недосказанностью, достигло предела. Уиллоуби больше не мог прятать истинные чувства за пустотой ничего не значащих фраз. Он страстно хотел узнать наконец, что ждет его впереди: отчаяние и одиночество или радость и долгожданное единение? Все зависело только от Эмили.

Да, его мать говорила, что Эмили, судя по всему, сожалеет об их разрыве. Но Колин не мог – не смел – верить такому счастью. И робел, как пятнадцатилетний мальчишка, впервые признающийся в любви, Он и действительно впервые готов был забыть о гордости и умолять женщину вернуться к нему. И впервые боялся услышать «нет» гораздо сильнее, чем увидеть отравленную стрелу дикаря, направленную на него.

Колин поставил чашку на стол и подошел к дивану. Эмили по-прежнему не сводила с него испытующего взгляда. Он посмотрел в печальные глаза любимой, казавшиеся еще больше на похудевшем, бледном лице, приготовился говорить… И с ужасом обнаружил, что все тщательно заготовленные фразы вдруг исчезли из головы.

– Ты плохо выглядишь, – резко сказал Колин.

И увидел, как задрожали ее руки, держащие чашку. Эмили даже пришлось поставить чашку на стол, чтобы не пролить.

– Это что, новая форма комплимента? – В ее голосе совсем не слышалось гнева, только удивление и печаль.

Колин на мгновение закрыл глаза, как будто боялся увидеть Эмили, презрительно встающую и покидающую его дом. А открыв их, кинулся исправлять ошибку.

– Прости меня, – жарко начал он. – Я хотел сказать совсем другое. Просто вдруг подумал, что ты выглядишь точно так, как чувствует сейчас мое сердце, – одинокой, опустошенной, несчастной, – В голосе Колина слышалось глубокое, искреннее волнение, которое лучше всяких слов показывало, как он себя ощущает. – Я не нахожу себе места, с тех пор как ты ушла. Никогда в жизни мне не приходилось чувствовать себя одиноким. А теперь меня одолевает смертная тоска, когда я смотрю на долгую жизнь, которую должен пройти без тебя. Это невозможно перенести!

Колин догадывался, что Эмили внимательно смотрит на него, ожидая продолжения или хотя бы взгляда, брошенного на нее. Но он отчаянно боялся посмотреть на любимую, боялся прочитать в ее глазах насмешку или жалость.

– Вернись ко мне. – Впервые Колин умолял об этом женщину.

– Зачем? – спросила Эмили. – Тебе ведь больше не нужна сиделка.

– Но мне нужна ты! – чуть ли не закричал он. И, посмотрев наконец ей в глаза, увидел, что Эмили напряжена до предела, а ее взгляд настойчиво требует объяснения только что произнесенным словам. – Без тебя моя жизнь ничего не значит, и это ощущение терзает меня…

Голос Колина прервался, и он резко отвернулся, пытаясь совладать с волнением. Боже, пожалуйста, сделай так, чтобы Эмили не отвергла меня! – мысленно взмолился он. Не дай мне потерять ее во второй раз. Я не переживу этого!

– Я люблю тебя, – тихо сказал он, обратив лицо к Эмили. – И, кажется, полюбил с той самой минуты, как увидел в агентстве Молли.

– Мне показалось, что сначала ты испытывал совсем другие чувства.

– Нет-нет! Просто я не знал, как себя вести с такой необычной девушкой. И не представлял, каким образом завоевать тебя, поскольку обычные способы обольщения не действовали. Сначала я объяснял такое сильное стремление быть с тобой сексуальным влечением. Но потом понял, что ошибался.

– Что же заставило тебя изменить мнение? – спросила Эмили, все еще не выдавая Колину своих чувств. – В тот вечер ты же хотел, чтобы я ушла, так как стала не нужна тебе.

– Неправда! – горячо возразил он. – Это ты хотела уйти, а я, как последний дурак, отпустил тебя. И так и не сказал, что тогда чувствовал. Я потерял ту, в которую влюбился без памяти и, как казалось, навсегда. А сегодня ко мне заезжала мать и сказала, что видела тебя. Она постаралась убедить меня в том, что ты тоже тоскуешь без меня. Но я боялся в это поверить. Боялся, что безумная, ничем не обоснованная надежда зародится в моей душе. И сейчас это произошло. Не мучь меня, Эмили, скажи, стоит ли мне надеяться или нет?

Колин судорожно вздохнул, без сил опустился на другой конец дивана и, закрыв лицо руками, стал ждать ответа. Эмили, с тихим вскриком, полным внутреннего волнения, бросилась к нему и крепко обняла.

– Конечно, я останусь с тобой, любимый, – счастливо выдохнула женщина, прижимаясь к его щеке.

– Ты любишь меня? Правда? – прерывающимся голосом спросил Колин.

– Да, я очень люблю тебя. И чуть с ума не сошла, когда мы расстались.

– Я тоже. – Он прижал Эмили к себе так сильно, как только мог. – Каждая минута, проведенная без тебя, казалась бесконечной. А одинокие ночи…

Она понимающе закивала.

– Знаю, сама мучаюсь бессонницей уже месяц. Мысли и желания облекались в сны, которые терзали меня как нож в ране, заставляя просыпаться. Так случалось каждую ночь, и ты был их главным героем…

– Успокойся, любовь моя, – пробормотал Колин, дрожащими от радости руками гладя ее по голове, вдыхая знакомый аромат волос Эмили. – Я здесь, рядом, и так будет всегда. Ни горя, ни одиночества, ни страданий – только счастье и любовь.

– Поцелуй меня, Колин, – сказала она и подняла к нему глаза, полные слез радости. – Чтобы я осознала: все происходящее не сон, а реальность.

– С удовольствием, – хрипло ответил он и встал, увлекая за собой Эмили.

Их губы сомкнулись в долгом и невыносимо сладком поцелуе, который успокоил их израненные сердца. Страшная реальность последнего месяца исчезла, как кошмарный сон под лучами солнца. Наконец оторвавшись от Эмили, Колин посмотрел на нее затуманенными от страсти глазами и, взяв на руки, понес наверх, несмотря на протестующие возгласы молодой женщины…

– Как медсестра, я запрещаю тебе выделывать подобные трюки, когда и четырех месяцев не прошло с тех пор, как ты покинул больницу, – стараясь говорить серьезно, произнесла Эмили.

Она лежала на кровати Колина, а он сидел рядом и с упоением смотрел на любимую, которая была с ним и так красива!

– А что ты скажешь как женщина?

– Я хочу, чтобы ты носил меня на руках всю жизнь, – прошептала Эмили. – Потому что конечным пунктом такого маршрута всегда оказывается твоя кровать. – Колин улыбнулся, услышав такое заявление. – Я хочу тебя, милый, – смущенно добавила она.

В первый раз Эмили открыто призналась в своих сексуальных желаниях, и он оценил это. Снова нежно поцеловал в губы и пробормотал:

– После таких слов я влюбился в тебя еще больше… Если только это возможно.

Их тела сплелись воедино, и вскоре обоих поглотила сладкая страсть. Они отдались ласкам полностью, без остатка, наслаждаясь друг Другом. И сейчас в естественном акте любви соединялась не только их плоть – сердца Эмили и Колина бились в унисон, их души сливались в едином порыве. Потому что их объединяла горячая, неподдельная любовь. Та, которую они потеряли и вновь обрели…

Эмили лежала рядом с Колином, и он сжимал ее руку. Она уже поверила, что все происшедшее сегодня не сладкий сон, а истинная правда. Но от этого радость, переполняющая ее, не ощущалась менее полно.