Текст книги "Хрустальное сердце"

Автор книги: Лоринда Скотт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

Она подняла глаза к потолку, пытаясь найти верные слова.

– Фигуры чудесные, – наконец сказала Эмили. – И настолько необычные, что я не знаю, как описать чувства, которые они во мне пробудили. Это что-то совершенно новое и прекрасное. Кто сделал их?

– Его практически никто не знает, кроме ученых, занимающихся культурой коренных жителей Америки. Дело в том, что автор скульптур – индеец. Он жил в девятнадцатом веке. Конечно, тогда его талант не признавали. А все потому, что у него не было преимуществ белого человека. Джон Белый Орел – так его звали – не знал грамоты, родился в вигваме и, хотя потом переехал жить в городе, очень сильно отличался от обычных американцев. – Колин вздохнул и указал Эмили на каминную полку, где стояла небольшая скульптура, изображающая обнимающихся юношу и девушку. – Когда я увидел ее и услышал историю создания, то решил изучать жизнь индейцев.

– Расскажите мне, – попросила Эмили. Она уже совершенно забыла, что смертельно обиделась на Колина и собиралась как можно меньше общаться с ним.

– Хорошо. Принеси-ка ее сюда, – попросил Уиллоуби.

Девушка подошла к камину и бережно взяла скульптуру в руки. Она была отлита из металла, но весила не очень много.

– Посмотри на фигуры внимательнее. В них есть что-то странное, не так ли?

Черты лица девушки – узкий нос, большие глаза – явно говорили о том, что она европейка. Но вот одежда ее почему-то была индейской. Юноша, наоборот, был облачен в сюртук, штаны, а лицо выдавало в нем индейца. Эмили удивленно посмотрела на Колина.

– Джон Белый Орел имел несчастье влюбиться в белую женщину, которая к тому же была дочерью состоятельных родителей. Она ответила ему взаимностью. Но что могли сделать двое несчастных влюбленных против целого города? Ее выдали насильно замуж, а Джона заставили уехать. Через несколько месяцев возлюбленная индейца умерла от воспаления легких. И тогда он изваял эту скульптуру. В ней Белый Орел выразил мечту, что когда-нибудь два народа смогут понять, что они не сильно разнятся и способны объединиться. А единственный путь для этого – как можно лучше узнать культуру друг друга.

– Поэтому цель вашей работы – сделать так, чтобы эта мечта стала реальностью, – задумчиво произнесла Эмили.

– Да, – изумленно ответил Колин. – Я и не думал, что ты сможешь правильно понять меня. Во всяком случае, ни одна из женщин, которых я знаю, не смогла бы так быстро уловить сути моих слов.

Эмили пожала плечами.

– В этом нет ничего сложного. Когда работаешь медсестрой, начинаешь глубже понимать людей. Кстати, о моей работе, – вдруг вспомнила девушка, – я ведь пришла сюда, чтобы дать вам таблетки, о которых вы, держу пари, совсем забыли.

Колин без разговоров положил их на язык и, взяв из ее рук стакан с водой, залил горькое снадобье. Потом он долгим взглядом окинул Эмили, Девушке показалось, что Колин хочет сказать ей что-то важное, но не осмеливается.

– Когда вы собираетесь обедать? – спросила она, мужественно выдержав испытующий взгляд синих глаз.

– Через час, не раньше. Мне нужно еще почитать и сделать несколько звонков.

Эмили кивнула, взяла стакан и пошла в кухню, Там она поставила воду для риса, который отлично подходил к рыбе в качестве гарнира. Но все действия совершала автоматически, так как мысли ее были далеко от кастрюль и плиты. Эмили спрашивала себя, сможет ли она когда-нибудь понять, что за человек этот Колин, и не могла ответить. Иногда он казался ей умным и достойным ученым, но чаще – наглым и бесчувственным мужчиной, который только и думает, как бы уложить ее в постель. Короткий разговор в гостиной совсем сбил Эмили с толку.

В словах Колина, в интонации, с которой он их произносил, и в его глазах тогда появилось нечто новое. Говоря о несчастной судьбе влюбленных, он не оставался безучастным. Более того, казалось, что Колин пропустил историю через свое сердце, выстрадал ее вместе с ними. Тогда получалось, что ее циничный пациент тоже способен на глубокие романтические чувства. Как же так вышло, что в одном человеке уживаются настолько противоположные натуры? Эмили не знала. Но внутренний голос, который живет в каждом из нас, шепнул ей: если бы ты была уверена в том, что Колин в глубине души нежный и тонко чувствующий мужчина, то смогла бы запросто влюбиться в него без памяти.

Эмили вздрогнула. Такие мысли ни в коем случае не должны появляться в моей глупой голове, испугалась она. Ведь ничего, кроме разочарования и боли, они принести не могут. Поэтому надо забыть о сегодняшнем разговоре. Лучше помнить фразу, которую Колин обронил раньше, в библиотеке. Резко тряхнув головой, Эмили заставила себя вернуться в реальный мир…

Она промыла рис и поджарила его на оливковом масле, чуть подогрела рыбу. Затем сунула в микроволновую печь мороженые овощи, потом отнесла посуду и еду в столовую.

Эмили уже решила отправиться за Колином, чтобы помочь ему дойти, как вдруг он сам появился на пороге.

– Я почувствовал аромат и понял, что пора обедать, – объявил Колин, бросая голодные взгляды на стол.

Он неуклюже дошел до стула и, стуча костылем, кое-как уселся.

– Сколько раз повторять, что вы не должны ходить по дому без меня? – строго спросила Эмили. – Я же запретила вам любые перемещения, А вдруг у вас закружится голова или вы просто упадете, зацепившись за что-нибудь?

– Но я не могу сидеть и ждать тебя, – возразил Колин. – Меня это унижает.

Эмили не могла сдержать улыбки.

– Сейчас вы рассуждаете, как подросток, у которого переходный возраст.

– Мне все равно, – упрямо сказал Колин.

– Тогда придумайте какое-нибудь устройство, чтобы вызывать меня, когда нужно, – предложила Эмили и стала раскладывать еду по тарелкам.

После обеда Колин заявил, что ему опять необходимо поработать в кабинете. На этот раз ей не удалось переубедить его: он умел настоять на своем. Эмили помогла Колину дойти до комнаты, а сама вернулась в столовую. Время до вечера было посвящено уборке и приготовлению ужина.

Конечно, если бы она жила одна, то вполне удовольствовалась бы остатками рыбы и риса. Но ей платят большие деньги не за то, чтобы Колин ел одно и то же и на обед, и на ужин. Поэтому Эмили потратила два часа на салат из кальмаров, мясо по-испански и десерт из фруктов и йогурта. Ее трудолюбие было вознаграждено. После первого же проглоченного кусочка Колин начал так хвалить ее, что Эмили покраснела.

– Ты должна научиться принимать комплименты, – сказал он, глядя на залитое краской лицо девушки.

– У меня мало опыта по этой части.

– Не лги мне. Наверняка вокруг тебя так и вьются мужчины, которые отпускают тебе изысканные комплименты.

Она потупилась, пытаясь скрыть смущение. Да, представители противоположного пола постоянно расхваливали ее внешность. Но Колин оказался первым, кто обратил внимание на внутренние достоинства Эмили. Во всяком случае, никто прежде не называл ее замечательной хозяйкой.

– Как насчет вина? – внезапно спросил Уиллоуби.

– Можно, но не больше одного, – после секундного размышления ответила она.

– Одного бокала или графина? – раздался вопрос, заданный невинным тоном.

Эмили улыбнулась.

– Мне кажется, вы знаете ответ.

– Все равно это лучше, чем ничего, – смиренно ответил Колин. – Ты сходишь в подвал и выберешь вино к мясу?

Девушка в ужасе вскинула руки.

– Ничего не получится! В вине я разбираюсь еще хуже, чем в индейском искусстве!

– Но я не смогу спуститься туда с костылем. Так что иди ты.

Эмили ничего не оставалось, как подчиниться.

– Какое вино взять?

Колин еще раз попробовал мясо, пробормотал что-то, затем сказал:

– Давай попробуем красное полусухое «Шато де Прованс». Оно находится справа на второй полке сверху. Только быстрее, а то я все съем до того, как ты принесешь вино.

Эмили быстро отыскала указанную бутылку и уже через несколько минут вернулась обратно.

– Я не ошиблась? – спросила она, показывая этикетку.

– Нет. Но, наверное, мне следует кое-чему научить тебя, пока есть такая возможность.

Эмили постаралась не заметить, насколько двусмысленно прозвучала последняя фраза Колика. Она крепче взяла бутылку в руки и осмотрелась в поисках штопора.

– Ради Бога, не тряси ее! – взмолился Уиллоуби. – Конечно, это вино не самое лучшее, но оно заслуживает более бережного отношения, чем какой-нибудь пакет сока.

Эмили быстро нашла штопор. Колин хотел сам открыть бутылку, но она хорошо помнила о его вывихнутом запястье и не разрешила ему даже попытаться справиться одной рукой. Немного усилий, и пробка с приятным звуком вылетела из горлышка.

– Для человека, который ничего не понимает в вине, ты справилась отлично, – заметил Колин.

– У меня вообще много скрытых талантов, – шутливо ответила Эмили.

После первого же глотка она оценила выбор Колина: вино превосходно подходило к мясу. К тому же помогло ей более непринужденно вести себя в присутствии Уиллоуби. Вскоре завязалась оживленная бесела, которая в основном касалась работы хозяина дома. Эмили, открыв рот, слушала истории его путешествий в индейские резервации, знакомств с вождями различных племен. А Колин, чувствуя, что рядом сидит такой благодарный слушатель, все не останавливался. Эмили даже пришлось напомнить ему о еде.

– Ты когда-нибудь слышала настоящую индейскую музыку? – спросил ее он, когда был подан десерт.

– Нет, – призналась Эмили. – Но очень хочется исправить это упущение.

– Тогда сходи ко мне в кабинет и возьми кассету в верхнем ящике стола.

Она быстро принесла ее и вставила в музыкальный центр. Раздалось протяжное пение, исполняемое под аккомпанемент барабанов и струнных инструментов. Эмили сначала внимательно вслушивалась в необычные мелодии. Но потом поймала себя на мысли, что ее голова занята совсем другим. Она даже не понимала слов Колина, объясняющего ей значение песен. И дело было, конечно, не в том, что Эмили стало неинтересно.

Просто она вдруг поняла, что уже почти два дня не вспоминает о Питере. С тех пор как она начала работать у Колина, у нее совсем не хватало времени мысленно возвращаться к печальному прошлому. Разумеется, общаться с ее пациентом было сложно из-за его переменчивого характера. Но в то же время интересно – гораздо интереснее, чем с Питером или любыми другими мужчинами.

И это пугало Эмили. Слава Богу, после ужина ей не надо будет сидеть наедине с Калином в полутемных комнатах. Она даст ему таблеток, вежливо пожелает спокойной ночи и пойдет читать книжку к себе в спальню.

Ей просто необходимо время, чтобы оправиться после разрыва с Питером. Наверное, именно поэтому она с такой остротой реагирует на Колина. Последняя мысль успокоила Эмили, и она вернулась к разговору с Уиллоуби, который продолжал увлеченно рассказывать про индейцев.

4

Эмили удобно устроилась в большой постели, стоящей в центре ее спальни. Она не думала, что ей удастся прочитать хоть страницу, но увлекательный сюжет помог отвлечься от гнетущих и беспорядочных мыслей.

Вскоре веки стали слипаться, и девушка погрузилась в глубокий сон. И хотя дверь в коридор была открыта, она совершенно не слышала, что происходит в соседней спальне. А ведь вчера сама настояла на том, что поселится в ближайшей от его комнаты спальне – вдруг ночью ее подопечному понадобится помощь. Кстати, в первую ночь так и получилось. Она приходила пару раз поправить подушку под его ногой в гипсе, потому что так Колин меньше испытывал боли…

Эмили проснулась с первыми лучами солнца. Чувство вины за крепкий сон заставило ее вскочить с кровати, набросить халат и побежать в соседнюю комнату. Колин спал. Его правая рука лежала под головой, а левая в тугой повязке – на талии. Он явно ворочался ночью, поэтому поддерживавшая ногу подушка валялась на полу. Пуховое олеяло сбилось и явно причиняло ему много неудобств.

Черт возьми! Нужно было наведаться к нему раньше. Ужасно, что сломанные кости испытывают ненужные нагрузки. Они могут неправильно срастись, так как из-за одеяла нога Колина сильно вывернулась. Эмили приблизилась и осторожно поправила ее, подсунув подушку. Он заворочался, пробормотав что-то непонятное. Его веки дрогнули, и глаза сонно уставились на девушку.

– Доброе утро, – тихо сказала Эмили. – Я не хотела будить вас, но мне нужно было поправить одеяло и подушку.

– Спасибо, – пробормотал Колин. Его глаза светились благодарностью, и сердце Эмили затрепетало. – Как ты спала?

Она застенчиво улыбнулась.

– Слишком хорошо. Я ни разу не проснулась, чтобы проверить, как вы тут.

– У меня всегда все хорошо. Нет ничего лучше, чем спать в своей постели в собственном доме. Особенно если учесть, что происходит это не очень часто.

Эмили горько усмехнулась. Она жила на квартирах и в общежитиях поликлиник с восемнадцати лет, поэтому совсем не помнила, каково это – спать в стенах родного дома. Хотя, возможно, подобное существование и имело свои плюсы: например, она была совсем свободна от родителей. Но именно сейчас, глядя на полусонного, улыбающегося Колина, ей внезапно захотелось иметь свой уголок, куда можно прийти и отдохнуть от жестокого мира.

Взгляд ее скользнул по обнаженной руке и груди мужчины. Это длилось секунду, но она успела заметить крепкие мышцы, широкий разворот грудной клетки и курчавые темные волосы, растущие вокруг маленьких сосков. Эмили почувствовала, что краснеет. Более того, ей вдруг отчаянно захотелось и дальше смотреть на обнаженный торс Колина. А потом сесть рядом и прижаться к его груди.

– Раз у вас все в порядке, я пойду, – дрожащим голосом произнесла девушка. Только бегство могло спасти ее от дальнейшего развития нескромных мыслей.

– Ты хочешь спать? – Взгляд Колина, казалось, пронзал насквозь.

Эмили была слишком занята тем, чтобы противостоять его природной сексуальности, что честно ответила:

– Нет. Но я могу почитать книгу, пока вы спите.

– Я тоже теперь не засну. И мне очень хочется выпить чаю – в горле совсем пересохло. Принесешь?

Эмили ничего не оставалось, как согласиться. На первом плане у нее сейчас должна стоять работа. А забота о самочувствии Полина – ее главная обязанность. Даже если кожа покрывается мурашками от одной только мысли об утреннем чае наедине с полуобнаженным синеглазым красавцем.

– Как насчет таблеток? – спросила она, стараясь вернуть их разговор в привычное русло общения между медсестрой и пациентом. – Колин заколебался, и Эмили поспешно продолжила: – Когда вы встанете, то наверняка захотите принять душ, а потом походить по лесу или поработать в кабинете. При подобных нагрузках они просто необходимы.

Он кивнул.

– Как всегда, ты совершенно права. Скажи, тебе иногда не становится от этого скучно?

Эмили не выдержала и засмеялась: уж больно комично это прозвучало. Затем покачала головой и ответила в том же шутливом тоне:

– Мне становится скучно только тогда, когда я не имею возможности говорить правильные вещи.

После этого она вышла в коридор и стала спускаться по лестнице. Но даже а кухне ее преследовал веселый смех Колина, раздавшийся после последних слов, и дружелюбие, светящееся в его глазах. Разливая ароматный напиток по чашкам, девушка подумала: даже если в утреннем чае и есть нечто интимное, то это лишь ее восприятие происходящего. Уиллоуби смотрит на ситуацию совершенно иначе – это понятно по его поведению. Так что и ей не стоит смущаться и придумывать то, чего нет.

В конце концов, всегда можно просто отнести ему чай, а потом удалиться к себе, решила Эмили. Ведь Колин не просил ее составить ему компанию.

Эта мысль успокоила девушку. Она поставила на поднос две чашки зеленого чая, стакан воды и быстро, но осторожно поднялась наверх. Колин в той же позе лежал на кровати и задумчиво смотрел в окно. Одеяло он откинул так, что теперь Эмили видела весь его мощный обнаженный торс. Старательно отводя глаза от темной полоски волос, сбегающих по упругому животу под одеяло, девушка поставила поднос рядом с ним на кровать, взяла свою чашку и направилась к двери.

– Куда ты? – спросил ее Колин.

– К себе в спальню.

– Останься со мной. – Он впервые просил ее. – Ночь была такой длинной, а сны – страшными. Мне привиделся несчастный случай.

– Хорошо, – ответила Эмили. – Но обещайте, что накинете халат.

Колин весело засмеялся.

– Так вот что тебя волнует, – сквозь смех пробормотал он. Затем, успокоившись, посмотрел на Эмили и сказал: – Знаешь, ты первая женщина в моей жизни, которая стесняется из-за подобных пустяков. Это так интересно… И старомодно, – добавил Колин.

Интересно здесь совсем другое, подумала Эмили. Он назвал меня женщиной, и я, конечно, не буду его переубеждать. Говорить на подобные темы с Колином еще ужаснее, чем смотреть на его голую грудь и думать: а есть ли под одеялом на нем хоть какая-нибудь одежда?

Да и к чему? Ведь у них никогда не будет близких отношений. Поэтому Эмили без лишних слов поставила чашку на тумбочку, подала ему халат и отвернулась к окну.

Солнце как раз показалось из-за вершин гор. В ущелье клубился бледный туман. Он поднимался и исчезал в голубом небе, так что Эмили без труда различала изогнутый мост и темно-зеленый лес на другой стороне пропасти. А вот реки видно не было. Она приоткрыла окно и услышала отдаленный шум воды, бегущей по камням.

– Я уже оделся, – услышала Эмили голос Колина.

Обернувшись, она взяла чашку и села рядом в уютное кресло. Перед глазами все еще стоял нереальный призрачный туман. Каким-то сверхъестественным образом эта картина повлияла на нее, смягчив сердце и душу. И девушка в который раз подумала, что Колину очень повезло с выбором места для дома.

– Ты всегда отворачиваешься, когда твои пациенты переодеваются? – спросил Колин.

– Нет.

– Чем же я отличаюсь от них?

– Ну, как вам сказать… – замялась Эмили и ушла от ответа, поменяв тему разговора, – Это не важно. Лучше скажите, как вам удалось получить разрешение на строительство в таком удивительном месте.

– А я его и не получал. Кто-то другой заложил здесь фундамент, но потом, судя по слухам, обанкротился. Был устроен аукцион, и я предложил самую высокую цену. Это оказалось наилучшим вложением денег, которые я получил, когда меня удостоили Алабамской научной премии. Но я не знаю, как мой предшественник получил разрешение на строительство. Сплетники говорят, что ему пришлось подкупить много высокопоставленных чиновников. Также утверждают, что давным-давно на этом месте уже стоял какой-то дом, а в таком случае власти всегда более благосклонные к застройщикам. В любом случае, проект дома утвердили быстро, и буквально через пару лет я уже въехал в новое жилище.

– И сделали из него музей индейского быта, – заметила Эмили.

Колин внимательно посмотрел на девушку.

– Ты тоже считаешь, что всем этим вещам не место в моем доме? – спросил он.

– Да нет же! – запротестовала она. – Я просто думаю, что они принесут гораздо больше пользы людям, если будут выставлены на всеобщее обозрение. Так вы достигнете цели, к которой стремитесь. Мы и коренные народы Америки лучше поймем и узнаем друг друга. А ради этого можно пожертвовать неповторимой красотой дома.

– Я, пожалуй, ошибся в тебе, – ни с того ни с сего сказал вдруг Колин, и Эмили вздрогнула под его пристальным взглядом. – Мне показалось, что ты обыкновенная смазливая блондинка. Я и нанял тебя… – на мгновение он запнулся, – скрасить свое выздоровление в обществе еще одной пустышки. Но теперь я понял, что ты другая, и не только красивая, но еще тонко чувствующая и умная женщина. – Эмили ошеломленно смотрела на Колина, не понимая, чем вызвано такое откровенное признание. – Ты простишь мне недостойное поведение вчера и позавчера?

– Конечно! – воскликнула девушка.

Она вдруг поверила, что все сказанное Колином насчет нее правда, а не очередная уловка, чтобы затащить ее в постель. Ей надоело видеть в каждом слове этого мужчины, обращенном к ней, скрытый смысл. Почему бы и не допустить, что Колин действительно оценил ее ум и характер? Эмили улыбнулась и предложила пожать руки в знак мира и дружбы. Колин согласился.

– И они обязательно воцарятся между нами, – церемонно добавил он.

Колин взял чашку с чаем, откинулся на подушку и продолжил:

– Что же касается музея, то я и сам давно подумываю об этом. Оказалось, что городу он нужен, и мэр согласился частично спонсировать его создание. Как раз перед отъездом в последнюю экспедицию мне сказали, что почти в центре Блумсдея пустует здание товарного склада. Причем владелец продает его задешево. Я не стал раздумывать и приобрел помещение, нанял строителей, совершенно не представляя, где возьму недостающие деньги на отделку и содержание музея. А потом еще эта неприятность. – Колин кивнул в сторону больной ноги. – Так что сейчас мне нужно срочно продолжить работу над созданием музея этнографии.

Эмили удивленно приподняла брови.

– Но как? Вы же еще не в состоянии делать многие вещи самостоятельно!

– Именно поэтому мне нужна твоя помощь, – заговорщицки подмигнул ей Колин. – К тому же не забывай, что в твои обязанности входит помощь мне в работе.

– Не думаю, что, как медсестра, я должна одобрить энергичную деятельность моего пациента, – с сомнением протянула Эмили.

Но Колин знал, как ее уговорить.

– В свободное от работы время я согласен слушаться тебя во всем: сидеть на месте, правильно питаться и пить любые таблетки, которые ты мне предложишь.

– Ой, – воскликнула Эмили, глядя на стакан воды, – я совсем забыла про них! – Она подошла к комоду, взяла таблетки и протянула их Колину.

Тот выпил их, а затем вкрадчиво произнес:

– Я могу простить тебе такую непростительную забывчивость, если ты огласишься хотя бы не препятствовать мне в работе над музеем.

– Ладно, – улыбнувшись, ответила Эмили.

– И разрешишь принять душ. Я уже не помню, когда последний раз мылся, – добавил Колин.

– Я-то не против. Боюсь только, что гипсу на ноге это может сильно повредить. Единственный выход – надеть большой полиэтиленовый пакет. И мне нужно найти какое-нибудь сиденье, чтобы поставить его в ванну.

Колин на мгновение задумался, потом сказал:

– В гараже есть пластмассовый стул. По идее он должен подойти. Но я не понимаю, зачем это нужно.

– Во-первых, вы просто не выдержите такой нагрузки – стоять на одной ноге без костыля и принимать душ. И, во-вторых, если спицы в колене сместятся, есть вероятность того, что нога неправильно срастется.

Он обреченно вздохнул.

– Хорошо, нянечка, – подражая детскому голосу, пропел Колин.

Она смахнула улыбку с губ и как можно бесстрастнее сказала:

– Так-то лучше. Еще чаю?

Колин лежал на кровати и прислушивался. Внизу хлопнула входная дверь, и под ногами Эмили заскрипел гравий. Раз она направилась в гараж, то вернется не раньше, чем минут через пятнадцать.

Интересно, как ей удастся донести стул? Он, конечно, сделан из пластика, но все же… Колин вздохнул и мысленно выругался.

Да, он нанял Эмили для того, чтобы она выполняла за него те действия, которые ему не под силу. Но буквально с каждой минутой Колину было все труднее видеть, как девушка печется о нем, словно о маленьком мальчике. Он чувствовал себя беспомощным и слабым, и эти ощущения приводили его в ярость. Ведь он всегда был деятельным человеком… особенно когда речь шла о женщинах. Как ему не хватало сейчас его силы, обаяния, дерзости! Колин знал Эмили совсем недолго, но почти сразу понял, что сделает все, чтобы завоевать ее. Он не представлял, что такие женщины существуют в реальности. Эмили была не только красивой и умной. В ней присутствовали скромность и чуткость, которые завораживали. Колин вспомнил, как она отвернулась, когда он надевал халат, и даже хмыкнул от удовольствия. Оказывается, застенчивые женщины способны разжечь в нем желание сильнее, чем легкодоступные кокетки…

Эмили вернулась быстрее, чем Колин рассчитывал. В руках она с победным видом держала белый стул. Уиллоуби постарался придать своему лицу выражение обычного дружелюбия, но перед мысленным взором его все еще стоял соблазнительный образ скромной медсестры, исподтишка рассматривающей его мускулистую грудь.

– Этот стул нужно тщательно помыть, прежде чем использовать по назначению, – сказала Эмили, задумчиво глядя на пыльный предмет, который поставила посреди спальни.

– И тебя тоже. Посмотри, на кого ты похожа! – весело воскликнул Колин. – Неужели у меня в гараже так грязно?

Она взглянула на свои руки и заключила:

– Значит, мне, как и стулу, нужно срочно принять душ.

Колин представил обнаженную Эмили под струями воды и почувствовал, как его тело напряглось. Совершенно неожиданно для себя он сказал:

– Прими его у меня. Заодно и стул помоешь. – А когда девушка удивленно посмотрела на него, пояснил: – Эмили, это разумное решение. Ты же не будешь отказываться только потому, что боишься меня или считаешь подобное предложение неприличным?

Как он и предполагал, после таких слов медсестра сразу согласилась. Она принесла из своей комнаты полотенце, шампунь и гель для душа. Затем взяла стул и без лишних разговоров отправилась в ванную.

Колин стиснул зубы и постарался не думать о том, что в трех шагах от него красивая обнаженная женщина стоит под расслабляющим и водяными струями. Он хмуро улыбнулся и попытался сосредоточиться на чем-то другом, например на работе. Но это было невозможно. Он слышал звук воды, льющейся на Эмили, мысленно видел каждый изгиб ее женственного тела.

Инстинктивно приподнявшись на кровати, Колин оперся на больную руку и вздрогнул от боли. Так мне и надо, в сердцах сказал он себе. Может, хоть это успокоит мой пыл.

Он со стоном откинулся на подушку и закрыл глаза. Но так оказалось еще хуже. Тогда Колин потянулся к приемнику и на полную мощность включил звук. Песня заглушила шум льющейся волы, и он еще раз попытался изгнать из головы образ Эмили, стоящей под душем.

Я должен думать о чем-то другом, повторял он мысленно. Все равно о чем, лишь бы это отвлекло меня от неприличных фантазий. Представить страшно, что может произойти, если она сейчас выйдет из ванной в коротком халатике и непринужденно усядется рядом! Я просто не смогу сдержаться и потеряю шанс овладеть этой женщиной. Ведь Эмили – не тот человек, которого можно домогаться уже на третий день общения. Она только надает мне оплеух и сразу же покинет мой дом.

Поэтому думай о музее, Уиллоуби, приказал он себе. Думай о работе, индейцах, назойливой мамаше, только не об Эмили…

Ванная Колима была под стать дому – столь же великолепная. До самого потолка отделанная цветным мрамором, в огромном зеркале отражаются блестящие поверхности кранов, держателей для полотенец и прочих таких необходимых здесь вещей. Кабинка для душа оказалась такой большой, что могла вместить несколько человек. Причем, как потом с изумлением узнала Эмили, вода лилась в виде множества тонких струй не только сверху, но и со всех сторон.

Принимать такой душ было сущим блаженством. Он так бодрил, что девушка непростительно долго задержалась там, с удовольствием намыливая упругий живот и ноги гелем с ароматом жасмина. Но зато и стоящее рядом кресло стало совсем чистым.

Эмили вышла из душевой кабинки и внимательно посмотрела вокруг. Ванна тоже оказалась огромной. Она стояла на возвышении в небольшой нише и освещалась несколькими лампами. Девушка решила, что в ней с комфортом могут разместиться два человека. При этой мысли ее сердце забилось быстрее. Эмили представила в ней Колина, но не со сломанной ногой и покалеченной рукой, а полным сил и энергии. Он сидит в белоснежной пене, держит в руке бокал шампанского, а рядом… Впрочем, это уже не важно, Но Эмили успела почувствовать что-то напоминающее укол ревности, и это заставило ее одуматься.

Девушка тяжело вздохнула и посмотрела на свое отражение в большом зеркале. Нет, она точно сошла с ума. Мало того, что Колин ее пациент, он еще ученый с мировым именем, богач и любитель женщин. Эмили точно знала, что у них ничего хорошего не выйдет. Если она даже забудет о голосе разума и ляжет с ним в постель, то для Колина это ничего не будет значить. Он просто развлечется с ней, а потом, когда придет время, вежливо распрощается.

А ведь я могу влюбиться в него, предостерегла себя Эмили, и тогда моя боль при расставании окажется невыносимой. Но Колину до моих чувств не будет никакого дела. Если я раскрою ему сердце, он недовольно поморщится и постарается как можно быстрее избавиться от женщины, которой требуется больше, чем мимолетная интрижка.

Завернувшись в большое полотенце, Эмили вошла в спальню. Колин лежал с закрытыми глазами и слушал музыку. Стараясь перекричать ее, девушка заявила:

– Вы следующий! Сейчас я оденусь и приду помочь вам обмотать гипс полиэтиленом. A nовязку на руке мы потом сменим.

Он кивнул, по-прежнему не открывая глаз, Эмили пошла к себе и быстро натянула те же самые джинсы, в которых была вчера, темно-синюю рубашку спортивного покроя и собрала волосы в хвост. Затем спустилась в кухню, где нашла вместительный пакет, скотч, и снова поднялась к Колину.

В спальне царила тишина, Обмотав загипсованную ногу полиэтиленом, Эмили подала Колину костыль и открыла дверь в ванную. Он даже не сказал ей спасибо, лишь хмуро посмотрел на нее, кстати, впервые после того, как она вышла из душа. Было видно, что его мучают какие-то невеселые мысли, и он еле сдерживается, чтобы не сорвать раздражение на ней.

На пороге ванной Колин остановился и посмотрел на Эмили. Ее сердце тревожно забилось. – Я… я надеюсь, что дальше вам моя помощь не понадобится, – запинаясь, произнесла она. На самом деле было бы лучше остаться и помочь Колину, если нужно. Но это оказалось выше ее сил. Он, конечно, заметил ее страх, столь постыдный для опытной медсестры. Но только иронично улыбнулся и сказал:

– Ладно, справлюсь сам.

– Хорошо. А я пока застелю кровать.

Несколько минут спустя спальня сияла чистотой. Эмили, конечно, не стала уходить в кухню, чтобы приготовить завтрак; вдруг Колин поскользнется или не сможет самостоятельно выйти из ванной. Она никогда не простит себе, если с ним что-то случится по ее вине.

Но все обошлось. И скоро Колин уже появился на пороге, блестя мокрыми волосами и распространяя аромат лосьона после бритья. Судя по всему, пакет отлично защитил гипс от воды.

– Ну как? – спросила она.

– Гораздо лучше. Я почти почувствовал себя человеком, а не просто пациентом. Теперь все, что мне нужно, – это выпить кофе и съесть пару бутербродов.

Эмили усмехнулась. К сожалению, для нее он как раз был больше человеком, мужчиной, чем объектом профессиональной помощи. И это начинало ее серьезно беспокоить.

– Значит, это и есть ваш будущий музей? – спросила Эмили, рассматривая огромное кирпичное здание.

Она все еще не верила, что уступила настойчивым уговорам Колина и разрешила ему поехать и город. Однако это случилось только после того, как он согласился взять ее с собой и закончить работу по первому требованию. Эмили до сих пор считала, что поступила неосмотрительно. Но разве можно противоречить человеку, который обладает поразительным даром воздействия на людей? И вот, не успев толком понять, что происходит, она уже стоит рядом с Колином и смотрит на здание будущего музея.