Текст книги "Найди меня, любимый"
Автор книги: Лори Макбейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)
– Тетя Квинта! Артемис! – Валентин открыл дверь в уютную гостиную и остановился на пороге.
– Валентин! – воскликнули дамы.
Квинта, высокая и худая темноволосая женщина лет пятидесяти, пошла навстречу племяннику.
– Здравствуй, тетя Квинта. – Валентин обнял и поцеловал ее. – Добрый вечер, Артемис. – Он сжал сестренку в объятиях. Та рассмеялась и расцеловала молодого человека. – Как твоя нога? Лучше?
Артемис была не очень похожа на брата, но волосы у нее были такие же темные и такие же вьющиеся и все норовили выбиться из косы, которую она короной уложила вокруг головы.
– Прекрасно! Бэзил жив! Я так счастлива, что совсем перестала хромать. Я могу сейчас хоть пешком дойти до того острова.
И тут капитан заметил в комнате еще двух человек. Мужчина встал.
– Я приехал из Лондона на прошлой неделе и зашел засвидетельствовать свое почтение вашим родным. Боюсь, что я несколько поторопился. Мне казалось, вы уже возвратились в Холл и сообщили им о Бэзиле. Я приходил, чтобы пожелать вам доброго пути. Когда я узнал, что вас здесь не было, я, как бы сказать, не мог не поделиться с ними новостями.
– Добрый вечер, Роджер. – Валентин кивнул и повернулся к женщине, которая сидела в кресле рядом с Роджером Пенморли. – Здравствуйте, Гонория.
– Здравствуйте, Валентин. – Она улыбнулась молодому человеку. – Давно мы вас не видели. Вы все плаваете, а о друзьях и родных совсем забыли.
– Мы были настойчивы до неприличия. Выспросили у Роджера все, что он слышал о Бэзиле. – На щеках Артемис выступил румянец. – Знаешь, мне и не хочется, чтобы ты уезжал, и хочется, чтобы ты поскорее уехал. Ты привезешь нам Бэзила, нашего милого, любимого Бэзила.
– Бог услышал твои молитвы. – Квинта взглянула па племянницу, а потом повернулась к гостям: – Прошу к столу. Для нас уже поставили приборы.
– Нам, право надо уходить. Мы злоупотребляем вашим вниманием. – Роджер, несмотря на кажущуюся сердечность встречи, не был уверен в том, что Валентин рад гостям.
– Я очень прошу вас остаться и пообедать с нами, – сказал капитан. – Прошу меня простить, но я должен вас покинуть на иремя. Мне нужно переодеться.
– Конечно, конечно. Из Лондона путь нелегкий, – согласился Роджер.
– Честно говоря, я ехал из Плимута, «Мадригал» стоит на якоре в плимутской гавани. Мои ребята снаряжают корабль.
– Я удивлен. Мне казалось, что Фалмут ближе к Холлу.
– У меня были дела в Плимуте.
– Ах да! Сэр Хэмфри Джилберт – ваш поставщик, не так ли? Если вам только понадобится… Впрочем, в другой раз. Я с нетерпением жду возможности поговорить с вами за обедом. Очень хотел бы услышать подробности вашего плана спасения Бэзила.
Роджер и Бэзил были старыми друзьями. Они часто встречались при дворе, любили поговорить. Сходство характеров сблизило их. Каждый считал другого приятным собеседником и единомышленником.
– Я скоро вернусь. – И Валентин вышел из комнаты.
Он не прошел еще и половины коридора, как услышал позади себя торопливые шаги. Тетя догоняла его.
– Мой дорогой, мне не хочется тебя задерживать, но я должна знать, как эту новость восприняли Элспет и сэр Уильям. Мне не хотелось говорить об этом в присутствии сэра Роджера и Гонории. Ты ведь сказал им о Бэзиле, да?
– Да. Сказал. – Молодой человек провел рукой по лицу и вздохнул.
– Трудное положение. А как Саймон?
– Саймон не знает.
– Нет?
– Что, если…
– Что, если Бэзила нет в живых? Было бы несправедливо по отношению к мальчику зародить в нем пустые надежды. – Квинта высказала опасения Валентина. – Как бы я хотела, чтобы судьба пощадила Артемис! Она обожала Бэзила. Он был ей вместо отца. Как она расстроится, если… Нет, не буду даже думать об этом. Бэзил должен быть живым. Теперь, когда мы обрели надежду, было бы жестоко отнимать ее у нас. Ладно, иди, Валентин. Мы будем ждать тебя в гостиной. Я знаю, что ты скоро уедешь от нас. Скажу тебе одно: что бы ты ни нашел на этом острове, прими как данность. Так было угодно Богу. Пожалуйста, помни это.
Глава 9
До самого горизонта простиралась водная гладь. Ближе к берегу цвет морской воды менял оттенок, на отмели становился бледно-зеленым. У дальнего мыса, поросшего высокими пальмами, бились о скалы волны.
Причудливая цепочка из отпечатков босых ног вилась у самой воды. Но набегал прилив и слизывал эти нестойки – свидетельства человеческого присутствия.
– Он был здесь, Лили! Смотри, это его следы! – крикнул избежавший вперед Тристрам и упал на колени перед следами тяжелых лап.
Собиравшая ракушки Дульси завизжала от страха. Ее испуганный визг подхватила мартышка.
– Чоко тебя не обидит. – Лили тревожно вглядывалась в кусты.
– Он съест нас! Я не люблю его, Лили. Почему он от нас не отстает? – сквозь слезы повторяла Дульси.
– Не бойся, малышка. Все будет хорошо. Я не дам тебя в обиду.
– Он любит только тебя. Лили. Он разбудил меня ночью. Он был прямо под нашими окнами и так страшно рычал. Я думала, он сейчас войдет и схватит меня. И Колпачок его боится.
Лили тоже слышала Чоко. Леденящие кровь звуки и ей волновали душу, но она не испугалась.
Черный как ночь Чоко редко показывался на глаза днем. Совсем по-другому он вел себя, когда был детенышем. Около двух лет назад Лили нашла его полумертвым на отмели. Тогда она держала его на коленях, ласкала и кормила с рук кусочками рыбы и рабов. Он мяукал и ластился, как котенок. Но еще тогда мать предупредила, что Чоко – дикая кошка. Бэзил сказал, что это детеныш весьма редкого ягуара. В отличие от своих сородичей он ныл почти черным. Несколько месяцев Чоко не отходил от Лили, прыгал, играл.
Ягуар подрастал. Вскоре он стал уходить в джунгли, где частенько сам добывал себе обед.
Шло время, и ягуар все реже приходил к людям. Лили часто видела мелькавшую в подлеске тень. Однажды она слишком далеко зашла в лес. Вдруг она заметила Чоко. И испугалась. Ягуар не отрываясь смотрел на нее. В какой-то миг Лили решила, что Чоко на нее прыгнет и разорвет. Но, почуяв знакомый запах, ягуар зарычал и, раздраженно взмахнув хвостом, будто досадуя па то, что его обманом лишили добычи, исчез.
– Похоже, он раздобыл себе черепаху, – сказал Тристрам, исследуя место предполагаемой охоты.
– Нас! Нас! Съест! Пррра! Прааак! Он съест нас!
– Замолчи, Циско! – Лили погрозила большому зеленому попугаю, который сидел у нее на плече.
– Прррааак! Тише, Циско! Подними ногу, Тристрам! Тристрам отбросил со лба прядь темно-рыжих волос.
– Что мы сегодня будем есть на обед? – Мальчик недобро взглянул на Циско. – Птичку?
– Прраак! – заорал попугай и вспорхнул.
– Если ты не поможешь мне поймать что-нибудь, мы останемся сегодня вообще без обеда, – напомнила младшему брату Лили.
Тристрам Кристиан, которому исполнилось почти семь лет, гордо выпрямился.
– Я когда-нибудь забывал о своих обязанностях? Тринадцатилетняя Лили была на голову выше своего вспыльчивого брата.
– Ты еще спрашиваешь? Ну-ка вспомни, кто сегодня уснул на посту? Кто мирно посапывал вместо того, чтобы следить за морем, не покажется ли парус? – Девочка покраснела от гнева. Лили и Тристрам унаследовали от своей матери испанки не только темные волосы, но и темперамент.
– Я не спал, – принялся оправдываться мальчик, – я просто лежал с закрытыми глазами.
– Хорошо еще, что, открыв их, ты не увидел французского пирата или, того лучше, целый отряд испанцев. Бэзил всегда говорил, что пусть лучше нас совсем не найдут, чем найдут враги. Как капитан этого острова, я должна принять меры против того, чтобы такого не случилось.
Тристрам смотрел на сестру с растущей тревогой.
– Что ты хочешь сказать? Я все еще боцман! Разве не так?!
– Я могу разжаловать тебя в матросы, – безжалостно ответила Лили. – Папа мог бы вообще не взять тебя на борт, а если бы и взял, то быстро вышвырнул бы в море. У него была самая лучшая команда. А вот собственный сын никуда не годится.
– Лили! – воскликнул Тристрам. – Папа мог бы мной гордиться! Честное слово! Я никогда так больше не сделаю! Обещаю! Я хочу быть боцманом, Лили!
– А я – помощник боцмана, – важно заметила Дульси.
– Ладно, разрешаю тебе быть боцманом. Но чтобы больше такого не повторялось!
Тристрам пробурчал:
– Я вообще не знаю, кто тебя сделал капитаном. Мне казалось, что все капитаны – бородатые мужчины. А ты – девчонка.
– Не думаю, что из тебя получился бы хороший капитан. Из всех нас только я плавала в море с папой, – напомнила брату Лили. – Кроме того, у тебя тоже нет бороды.
– Когда-нибудь у меня будет борода. Хотел бы я с ним плавать! Он бы разрешил мне, правда? Он гордился бы мной, Лили. Я бы никогда в жизни его не подвел. Бэзил сказал, что я такой же, как мой отец. Бэзил говорил, что гордится тем, что может называть меня сыном. И папа тоже гордился бы, правда, Лили? – с надеждой в голосе спросил мальчик.
– Да, – согласилась Лили. Тристрам, хоть и заснул на посту и вправду был славным пареньком.
– Как ты думаешь, кто-нибудь заберет нас отсюда? – спросил Тристрам, глядя в море.
– Однажды мы увидим крест святого Георгия. Это английский флаг. Только тогда нас заберут. Бэзил говорил, чтобы мы больше никому не показывались.
– А я думала, нас спасут белые кони, – протянула пятилетняя Дульси.
– Это сказка. В ней нет ни слова правды, – с грубой прямотой сказал мальчик. – В крест я тоже не верю. Никто к нам сюда не приплывет. Мы состаримся и умрем здесь, а наши кости засыплет песок.
Дульси заплакала.
– Тристрам, как тебе не стыдно? Нельзя так говорить! – пожурила брата Лили.
– Мы умрем, Лили? – всхлипнула младшая сестренка. Тристрам опустил глаза.
– Ты хочешь помочь мне ловить крабов? – вдруг спросил он девчушку.
Дульси подняла заплаканное личико.
– Помочь тебе? Честно? Хочу! – Слезы тут же исчезли.
– А ты пойдешь с нами, Лили? – робко спросил Тристрам.
– Идите с Дульси вперед. Я за вами. – И Лили улыбнулась.
– Ты не сердишься? – спросил мальчик и, когда сестра полчала головой, тоже улыбнулся. – Пошли, Дульси! Убегай от меня!
Лили опустилась на землю под пальмой и стала смотреть вдаль, на море. Горизонт был пуст. Возможно, Тристрам прав; им не суждено покинуть этот остров.
На груди у Лили па золотой цепочке висел изящный медальон. Отворив миниатюрный замочек, она взглянула на маленький портрет мамы и папы. Жаль Тристрама. Он никогда не видел папочку.
Бэзил часто рассказывал детям об их отце. Как здорово у него это получалось! После того как родился Тристрам, мать снова стала смеяться, вспоминала о муже, о том, как они встретились, как она полюбила его. Лили до сих пор помнит, как была напугана мать в ту ночь, когда родился Тристрам. Бэзил был рядом, успокаивал ее. Он всегда готов был помочь. Всегда находил нужные слова для утешения, умел заставить их улыбнуться. Лили никогда не боялась, если шла куда-то с Бэзилом. День проходил за днем. Постепенно Лили стала замечать перемену в отношениях матери и Бэзила. Они говорили как-то по-другому, смотрели друг на друга как-то по-новому.
Бэзил полюбил маму. Должно быть, мама тоже полюбила Бэзила. Франциска видела однажды, как они вместе лежали в темноте. Бэзил сказал тогда, что они – его семья, и, когда родилась Дульси, он заявил, что не знал большего счастья.
Девочка смахнула слезу. Бэзил так самоотверженно о них заботился. Он никогда не падал духом. Он сам построил хижину. Он научился разводить костер, хотя поначалу ему это удавалось с трудом. Он плел сети, ловил и готовил рыбу, крабов, омаров, креветок и черепах. Он сделал лук и стрелы и охотился за дикими кабанами. Они вместе собирали фрукты и орехи. Бэзил разыскал на острове источники пресной воды, без которой они бы здесь не выжили.
Бэзил каждый день делал записи в своем журнале. Он всегда мог точно сказать, сколько они прожили на острове. Он даже сделал солнечные часы.
Каждый день он проводил уроки: учил детей грамматике, языкам – латинскому, греческому и французскому, учил истории, литературе, богословию и естественным наукам.
Все дни были однообразными. Вставали на рассвете, потом охотились или рыбачили, затем уроки, несколько часов свободного времени. Вечером долго разговаривали у костра. Такой была их жизнь до той поры, пока не разразилась беда.
Они собирали плавник для костра. Иногда попадались и вещи, которые морские волны выносили на берег.
В этот раз пленники острова наткнулись на невероятное количество самых разных предметов. Несколько деревянных сундуков были выброшены на берег и уже наполовину засыпаны песком. У некоторых крышки открылись, а содержимое вывалилось на песок. Рядом валялась пушка, вернее то, что от нее осталось. Островитяне подошли к сундукам. Тристрам подбрасывает вверх золотые дублоны, а Дульси подкидывала пригоршни золотого песка.
Лили до сих пор помнила, как радовалась мать серебряным ножам и вилкам, и сервизам. Теперь они могли есть, как короли, смеялась она. Когда же она вытащила из сундука шелковый камзол, а следом атласное платье и другую одежду, восторгу ее не было предела.
Лили улыбнулась, вспомнив свое изумление при виде Бэзила, бегущего по берегу, смешно приплясывая, в шапочке из ярко раскрашенных перьев, плаще с нашитыми перьями и в золотой маске.
Тристрам бежал следом и волочил за собой золотую тяжелую цепь. Дублоны мальчик беззаботно кинул в песок.
Лили дотронулась до своих сережек – золотых колец старинной работы.
Кольцо с изумрудом, украшавшее ее палец, было найдено и тот же день. Девочка пригладила выгоревшее на солнце атласное платье. Сейчас оно стало ей коротко – за последние два года Лили выросла на пару дюймов.
Когда Лили искала на песчаной отмели золотые монетки, она вдруг услышала мяуканье. Звук доносился из полузатопленой: деревянной клетки. В ней оказались два детеныша ягуара. Выжил только Чоко. Потом девочка нашла клетку с птицами. Там как раз и сидел Циско. Клетку выбросило па скалу, так что вода до птичек не добралась.
Вскоре жизнь, как казалось, вернулась и обычную колею. Магдалена начала шить детям новую одежду. Теперь они ели из блюд, сделанных из чистого золота. Лили все время возилась со своим «тигром» и попугаем, у которого было сломано крыло. Остальные птицы улетели, когда дети открыли клетку.
Бэзил сказал, что раз им не на что пока тратить их солидное состояние, да и пираты в любой момент могут нагрянуть, разумно было бы подыскать для сокровищ укромное местечко. Вспомнив о подводной пещере, он предложил убрать все богатства туда. В верхней части пещеры всегда сухо. Там все хорошо сохранится.
Прошло почти две недели. Лили помнила, как гуляла тогда по пляжу. Ей пришло в голову вскарабкаться на скалу, чтобы оттуда осмотреть окрестности. Как она испугалась, когда увидела протянутую к ней руку! На ее пронзительный крик сбежалась вся семья.
На скале лежал изможденный мужчина, весь исцарапанный, в рваной одежде. Сначала никто не мог понять, откуда он появился. Потом Тристрам заметил недалеко от берега шлюпку. Оказалось, что мужчина приплыл не один. На берегу островитяне нашли еще двух женщин.
Бэзил притащил несчастных в хижину. У всех троих был жар. Из несвязных речей мужчины стало понятно, что эти трое – пассажиры другого корабля. Их судно тоже пошло ко дну. Они спаслись случайно – успели прыгнуть в шлюпку. Несколько дней страдальцы плыли куда глаза глядят. Без воды, без еды. Им повезло – их прибило к острову.
Лили не поняла, почему Бэзил отослал ее, Тристрама и Дульси из дома. Бэзил построил большой шалаш из пальмовых листьев на берегу. Там он и Магдалена ухаживали за больными. Вначале все казалось игрой. Больше не было уроков. Дети целыми днями резвились под ласковым солнышком. Время от времени Бэзил или мама звали их, но не позволяли приближаться. Кричали, что у них все хорошо. Потом Бэзил сказал, что мужчина умер. Через четыре дня умерла одна женщина. На следующий день умерла другая. Дети думали, что теперь все станет по-прежнему. Но родители оставались в хижине. Бэзил строго-настрого запретил подходить к ним. Он объяснил детям, что те трое умерли от лихорадки.
Лили хорошо помнила запах от костра, когда Бэзил сжигал все, что оставалось после умерших: их одежду, матрасы… Девочка теперь оставляла для матери и Бэзила воду и еду на краю леса. Потом отходила подальше. Только после этого ее приемный отец забирал принесенное. Прошла еще неделя, и мама не вышла из хижины.
Лили увидела Бэзила и побежала к нему. Но тот приказал ей остановиться. Лили была поражена тем, как он выглядел. Глаза у него были красные, щеки запали. На исхудавшем лице остались следы от слез. Девочка поняла все.
– Лихорадка отняла ее у нас, Лили, – тихо сказал Бэзил. – Я похоронил ее под тем деревом. Она так любила под ним сидеть. Ты должна теперь заботиться о младших, Лили. Я поручаю их тебе.
Бэзил дрожал, как от холода, хотя и стоял на солнцепеке.
– Если я не выйду, – продолжал он, – если не буду выходить несколько дней, не заходи в шалаш. Обещай, что сделаешь то, о чем я тебя попрошу. Поклянись, Лили. Сожги мой шалаш. Это единственный способ вам уцелеть. Сожги его, пусть тело мое остается внутри. Ты знаешь, что я люблю тебя, Лили. Ты такая же моя дочь, как и Дульси. Я обещал твоему отцу, что буду заботиться о его семье. Я старался, Лили. Я не думаю, что Джеффри хотел бы, чтобы Магдалена остаток жизни была одна. Я должен знать, что вы останетесь живы.
Лили кивнула. Бэзил посмотрел на нее каким-то странным взглядом, вздохнул и скрылся в шалаше.
Больше он не выходил. Неделю спустя Лили подошла к шалашу. Было утро, и неяркий свет освещал его изнутри. Девочка стояла снаружи, глядя в проем. Она стояла долго, очень долго. Бэзил не шевелился.
Ночью в небо взметнулось пламя. На следующий день, когда пепел остыл, Лили и Тристрам положили то, что осталось от пожара, в могилу, которую выкопали рядом с другой, отмеченной скромным деревянным крестом.
Когда бы Лили ни проходила здесь, взгляд ее всегда устремлялся к опушке леса и дереву с двумя крестиками под ним. Мама и Бэзил лежали здесь вместе.
– Эй, Лили! Пойдем поплаваем! – крикнул Тристрам.
Девочка смотрела па братишку. Вода была такой прозрачной, что она ясно видела его, даже когда мальчик плыл под водой. Когда он вынырнул, в руках у него была большая раковина. Тристрам засмеялся и с самодовольной улыбкой заявил:
– Обед!
Швырнув розовую раковину на берег, маленький боцман нырнул опять и показался на поверхности только возле скал.
– Так ты идешь?
Лили продолжала сидеть.
– Нет, мне не хочется.
– Ты всю неделю не купаешься, Лили, – недовольно протянул Тристрам. – Ты что, разлюбила купаться?
– А я люблю плавать! – закричала Дульси.
– Может быть, завтра я поплаваю с вами, – сказала старшая сестра.
– То же самое ты говорила вчера, – проворчал мальчишка и снова нырнул.
Лили поднялась, расправила смятое платье. Вздохнув, она взглянула на свою округлявшуюся грудь. Кажется, она с каждым днем становится больше. С завистью старшая сестра смотрела на Дульси, которая резвилась в невинной наготе.
К тому времени, как дети поели, небо окрасилось в пурпур и золото. Оставив на потом мытье посуды, они пошли гулять вдоль берега. Нежный плеск прилива успокаивал их. Растянувшись на песке, дети начали свою любимую игру – кто раньше всех заметит первую звезду.
Тристрам лежал, подложив руки под голову. Дульси прижималась к Лили, Колпачок сидел у нее на коленях.
– Расскажи мне сказку о белых конях, Лили, – попросила Дульси.
– Да ты уже выучила ее наизусть, – хмыкнул Тристрам. – Я вижу! Я вижу первую звезду! Вот она!
– Ты всегда видишь первым. Это нечестно, – надула губки малышка.
– Там, смотри, Дульси, вот они! – Лили показывала на белые барашки волн. – Они скачут сюда!
– Белые кони, – выдохнула девочка.
– Смотри, как они танцуют и скачут так высоко! Они могут допрыгнуть даже до Тристрамовой звезды.
Дульси засмеялась.
– Они будут лететь быстрее ветра. Мимо пещеры злой волшебницы и морского дракона. Мимо острых рифов и затонувших кораблей. Они перепрыгнут гигантскую волну из белой пены. Им не страшны ни горы, ни болота. Упряжь их будет украшена золотыми дублонами, а морские звезды будут у них вместо седел. Бородатый Нептун верхом на громадном Пегасе выедет им навстречу из своего подводного замка. Он запряжет белых коней в свою колесницу из пурпурных кораллов и помчится через моря. Потом он закинет в воду свою сеть, сплетенную из мигающих звезд, поймает нас в свои волшебные сети и понесет через моря, мимо солнца и луны.
– В Англию?
– Да, в Англию.
– В Уайтхолл? Чтобы вернуть королеве ее белых лошадей?
– Совершенно верно. Эти белые кони принадлежат королеве. Вот почему ее дворец носит имя Уайт – белый. Эти лошади украл из золоченых королевских конюшен колдун.
– И мы отдадим королеве ее лошадей и спасем ее от колдуна с голубым и карим глазами, – продолжала Дульси. – И мы уни… уни… Что мы сделаем с этим колдуном с разными глазами, Лили?
– Мы уничтожим его и спасем королеву от заговорщиков, которые мечтают ее убить.
– Хотел бы я, чтобы так все и было, Лили, – сказал Тристрам.
Старшая сестра смотрела на море, оно было пустынным. Не было на нем ни паруса, ни белых коней.
