Текст книги "Найди меня, любимый"
Автор книги: Лори Макбейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 25 страниц)
Раймонд нетерпеливо завертел в руках золотой футляр ароматического шарика, висевшего на золотой цепочке у него на шее. Куда запропастилась эта Корделия? Уж очень хотелось увидеть ее восхищение.
Уолчемпс хозяйским взглядом обвел спальню с огромной кроватью, украшенной миниатюрными амурами. Багряно-красное покрывало, расшитое шелком, с золотыми кистями по краям было наброшено на перину.
С потолка на царственное ложе глядели сцепившиеся в смертельной схватке святые и демоны. Перед камином стояли стулья, обтянутые красным бархатом. Но самым главным украшением спальни, предметом тайной гордости Раймонда был витраж с изображением сцены Страшного суда, выдержанный в красно-голубой гамме.
В стене за деревянной панелью была потайная дверь. К ней и подошел сейчас сэр Раймонд, открыл и заглянул в глубь темного помещения, когда-то служившего комнатой для прислуги. С хитрой улыбкой он ощупал руками стену, отыскал задвижку и отпустил пружину, держащую дверь.
Едва ли кто-нибудь догадался, что дверь эта вела к тайному ходу в соседний дом. Услышав шаги за дверью, Раймонд торопливо прикрыл потайную дверь и стал ждать.
Впрочем, о бегстве он и не думал. Он не сомневался, что дон Педро де Вилласандро справился со своей задачей. Но даже если испанцу ничего сделать не удалось – Раймонд не волновался. Разноглазый знал: за его домом следят, но обмануть ищеек лорда Берли не составит труда. Бежать из страны он всегда успеет. Дворецкий получил приказ не открывать никому, не доложив хозяину. Подозрительных личностей тот ни за что не впустит. Настораживало одно: до сих пор он не получил известия от испанского посла. Как дела у дона Педро? Ничего не было известно и том, вернулся ли «Мадригал» в Лондон. Скорее всего это путешествие будет для ненавистного англичанина последним.
– Черт возьми! – Корделия стояла в дверях, уставившись на Раймонда. – Я должна была догадаться, негодяй! Моя брошь! Она была у меня вчера, когда мы остались вдвоем в моей спальне. Теперь я припоминаю, как ты копался в моих драгоценностях. Отдай ее немедленно! Это самая дорогая вещь, которая у меня есть.
– В самом деле? – растягивая слова, произнес Раймонд. – А я думал, что для тебя всего дороже подаренное мной колье. Ты слишком привязана к этой никчемной безделушке. – Раймонд разглядывал себя в зеркале. – В самом деле, дорогая, эта брошь слишком броская. Впрочем, на моем берете она смотрится неплохо.
– Отдай мне брошь, Раймонд, – прошипела Корделия, надвигаясь на жениха.
– Не от того ли ты так дорожишь этой ерундой, что ее тебе подарил Уайтлоу? Кажется, ты всегда с радостью прыгала к нему в постель. Или я ошибаюсь?
– Свинья!
– Дорогая, тебе, право, стоит научиться сдерживать свои чувства. Ты должна понять: когда мы поженимся, все, что принадлежит тебе, станет моим. А со своей собственностью я могу поступать как хочу. Мне нравятся камни на этой брошке. Я прикажу расколоть ее на части, – медленно проговорил Раймонд, наслаждаясь беседой, как кот наслаждается игрой с пойманной мышью.
Корделия кинулась на него с кулаками. Но он схватил ее за руки.
– Пусти, Раймонд! Мне больно! Ты сломаешь мне руку! – закричала Корделия.
– Не смей больше кричать на меня. Я поступаю как хочу, и ты мне не указ, – прошептал Раймонд и отпустил ее.
– Смотри, что ты сделал! – Белое кружево манжеты было в крови. – Мне придется переодеться. Опять мы опаздываем, и все из-за тебя.
Корделия смотрела на своего жениха с ненавистью и презрением. Как она могла считать его привлекательным? Как ей пришла в голову мысль выйти за него замуж? Впрочем, Раймонд предстал перед ней в своем истинном свете только после того, как они приняла предложение. Только тогда под маской джентльмена она увидела жестокого и беспощадного злодея. Она сейчас жалела о своем выборе.
Раньше в его объятиях она испытывала дикое, ни с чем несравнимое наслаждение. Он был страстным и изобретательным любовником, к тому же щедрым. Но теперь ее будущий муж превратился в язвительного типа, получавшего удовольствие от чужих страданий.
Он разговаривал с ней, как со служанкой или шлюхой, и брал то, что хотел, исключительно силой и принуждением.
– Куда пошла?
– Смыть кровь с рукава. Мне нужна вода.
– Возьми из кувшина.
– Если ты не возражаешь, я принесла бы немного свежей воды из кухни, – ответила она, осторожно продвигаясь к двери.
– Не смей. Я прикажу слуге принести воды. Кстати, где он? Он должен был принести мне плащ. Не слишком трудное поручение.
– Я напомню ему. – И Корделия, воспользовавшись моментом, улизнула из комнаты.
За дверью бедняжка перевела дух. Уж как-нибудь она найдет способ расторгнуть помолвку с этим чудовищем.
Впрочем, неизвестно, что лучше: дрожать от страха всю жизнь, живя с ним, или вечно бояться, что он отомстит ей. «Пожалуй, второе лучше», – решила Корделия. Схватив плащ, она выпорхнула из дома. И нос к носу столкнулась с отрядом королевской стражи.
– Здесь проживает сэр Раймонд Уолчемпс? – спросил капитан.
– Да. Что произошло? – поинтересовалась Корделия.
– А вы кто? – сурово спросил капитан, с подозрением оглядывая женщину.
– Его не… его знакомая, – дрогнувшим голосом пролепетала Корделия. – Я как раз собралась уходить.
– Вы поранились?
– Да, – невесело усмехнулась она. – Я споткнулась и упала, а теперь спешу домой, чтобы перевязать ушиб.
– Так, значит, сэр Раймонд дома? – уточнил капитан.
Корделия Хауэрд чувствовала неладное. Ее судьба зависела от того, правильно ли она будет действовать дальше.
– Проходите, господа, хозяин к вашим услугам. Он ждет вас в спальне, на втором этаже, сразу налево, не так ли, Мэтсон? – спросила она растерявшегося дворецкого. Ведь хозяин приказал стоять насмерть и не пускать в дом незваных гостей.
– Да, совершенно верно, – сообразил наконец Мэтсон: не стоило ради хозяина рисковать самым дорогим, что у него было – собственной жизнью. – Я как раз собирался принести ему плащ. Но вот, думаю, может, он сейчас и не пойдет никуда, так ему плащ и не понадобится.
– Пойти-то пойдет, только вот едва ли на прием. Нам понадобится ваша помощь, – заявил капитан.
Раймонд Уолчемпс поправлял кружевной воротник. Когда же наконец придет этот олух с плащом?
– Какого черта… – начал он, услышав шаги, и осекся на полуслове. В дверях стоял капитан королевской стражи.
– Прошу вас, пройдемте с нами, сэр Раймонд Уолчемпс, – произнес капитан.
Раймонд рванулся было к своей потайной дверке, но стража отрезала ему все пути к бегству.
Валентин Уайтлоу стоял в дверях огромного зала в Риверхасте. Мустафа – позади него. С высокого потолка свисали люстры с сотнями зажженных свечей. В комнате было светло как днем. Стены украшали гобелены и цветные фрески. Герои сказаний и мифов, вытканные на коврах или нарисованные на штукатурке, оживали, освещенные пламенем очага. Столы ломились от яств. Артисты из числа близких друзей сэра Уильяма и его жены разыгрывали спектакль. Все герои были в масках. Джордж Хагрэйвс изображал Орфея, покровителя певцов и музыкантов. Девять прекрасных муз собрались вокруг него. На заднике колыхалось море, а восемь детей, загримированных под фей и духов, легко порхали по сцене. Зрители аплодировали артистам. Финальная сцена была самой лучшей.
В тихом уголке, там, где располагался маленький оркестр, собрались любители поиграть в карты. Другие гости, помоложе, танцевали.
– Я нигде не вижу мамы, – сказал Саймон, подойдя к Валентину. – Наверное, она укладывает спать Бетси и Уилфреда. Кстати, Валентин, тебе не кажется, что стража, которую ты привел с собой, привлекает ненужное внимание? Не хочется, чтобы, праздник был испорчен. Пойду поищу сэра Уильяма.
– Не стоит, Саймон, – остановил племянника Валентин. – Я сам поговорке твоим отчимом.
– Ну конечно, я понимаю, – прошептал юноша. По мне ты можешь доверять. Так это сэр Роджер! Я не знал, что он в Лондоне. Мне казалось, что он с Артемис в Пенморли… Боже, взгляни-ка на Джорджа! – Младший Уайтлоу глядел на коротышку в тоге с венком из плюща на голове, танцующего в обнимку с высокой богиней. «Орфей» так был озабочен тем, чтобы не дать свалиться венку с головы, что постоянно наступал на ноги своей даме.
Томас Сэндрик стоял с бокалом вина и внимательно слушал жену.
Вдруг веселая толпа смеющихся масок окружила Валентина, и Томас Сэндрик, и Джордж, и сэр Роджер пропали из виду.
– Валентин! Поздравляю с возвращением! – раздался чей-то бас.
– О Саймон! Леди Элспет будет несказанно рада, что ты вернулся цел и невредим! – закричал кто-то визгливым голосом. – Не представляю, как она позволила тебе сесть на корабль после того, что случилось с твоим отцом. Я бы на ее месте…
– Леди Деннинг, – ледяным тоном произнес Саймон и в этот момент стал очень похож на своего покойного отца.
– Вы здесь сегодня с сэром Чарльзом? – спросил у дамы Валентин.
– Знаете, у него едва все не сорвалось. Какие-то неотложные дела. Но я его уговорила все бросить ради этого праздника, и теперь он мне благодарен. Одно зрелище Джорджа Хагрэйвса в роли Орфея чего стоит! Впрочем, вначале эту роль должен был играть совсем другой человек – Раймонд Уолчемпс. Но он так и не появился, и пришлось срочно все переделывать. И еще, представляете, сюда явилась эта хищница Корделия Хауэрд, одна, без жениха. Кстати, вот она – милуется с юным повесой Ральфом. Что сказать? Нравы приходят в упадок. Вот раньше…
– Где сэр Чарльз?
– Где-то здесь. По-моему, играет в кости, – рассеянно сказала леди Деннинг, но, взглянув туда, где недавно оставила мужа, нахмурилась. – Только что был там. Интересно, где его носит? Если я опять поймаю его с какой-нибудь девкой из прислуги… А что здесь делают эти молодцы?
Громкий голос леди Деннинг привлек внимание нескольких гостей к стражникам, стоящим у дверей.
– Капитан. – Мустафа кивнул в сторону сэра Чарльза, который, увидев свою жену в сопровождении стражи, тут же распрощался с мыслью последовать наверх за хорошенькой рыжеволосой служанкой, с которой уже успел столковаться.
– Сэр Уильям, идите сюда! – Саймон заметил отчима. Сэр Уильям оглянулся на голос и увидел пасынка, махавшего ему рукой. Позади Саймона стоял Валентин, а за ним – отряд королевской стражи.
Валентин Уайтлоу смотрел Уильяму прямо в глаза. Слова были не нужны. Оба знали правду.
Сэр Уильям и был тем самым вторым англичанином, которого десять лет назад увидел в Санто-Доминго Бэзил.
– Что случилось? – спросил Саймон, заметив, как побледнел отчим. – Куда он пошел?
Между тем сэр Уильям исчез среди гостей. Валентин тоже куда-то внезапно пропал. Мустафа, а за ним несколько солдат протискивались среди танцующих.
Саймона Уайтлоу словно ледяной водой окатили. Вдруг он понял все. Мама, бедная мама. Испания забрала у нее одного любимого человека, теперь Англия забирает другого. Как это несправедливо – лучшие друзья оказались тайными врагами.
Саймон развернулся и вышел из притихшего зала. Он знал, где сейчас сэр Уильям. Валентин, наверное, тоже там.
Он быстрым шагом пошел по коридору, ведущему к часовне, но у арки его остановил Мустафа.
– Он там? – спросил Саймон.
Мустафа не ответил.
– Подожди, Саймон! – Валентин нагнал племянника. – Тебе лучше остаться здесь. – И он повернулся к Мустафе: – Он там?
– Там. Мустафа видеть. Он ходить сюда. Мустафа ждать. Валентин вошел в часовню.
На всю жизнь в его память врезалась эта сцена. Полутемная часовня. Прохлада и покой. В этом месте чувствуешь себя ближе к Богу. Здесь кажется, что молитвы доходят до Всевышнего быстрее, и есть надежда замолить грехи и успокоить нечистую совесть. Здесь и предпочел закончить свою жизнь сэр Уильям. Веревка спускалась с одной из балок. Было непонятно, как несчастный смог забраться на такую высоту.
Все кончено.
Выйдя из часовни, Валентин пристально посмотрел в глаза своему верному слуге и шепнул:
– Ты знал?
Турок кивнул:
– Мустафа видеть – смерть летать. Он уходить, Мустафа тоже. Мустафа все понимать. Честный человек.
– Пошли, Саймон. – Валентин положил племяннику руку на плечо.
Саймон зарыдал.
Лили Кристиан скакала на Весельчаке по узкой тропинке, идущей по самому краю скалистого берега. От быстрой езды она раскраснелась, волосы ее растрепались, сердце стучало. Осталось проехать пустошь, и за мысом откроется бухта. Лили пришпорила коня. Сердце колотилось как бешеное. На горизонте показался силуэт корабля. Это был «Мадригал». Валентин Уайтлоу возвращался в Равиндзару.
– Пошли, Весельчак, – прошептала Лили на ухо своему любимцу. – Пошли домой.
Белый конь полетел как птица.
Лили вошла в дом через флигель, стараясь остаться незамеченной. Она готовила Валентину сюрприз. Она будет выглядеть не хуже Гонории.
Переодевшись, Лили выпорхнула из комнаты и помчалась в гостиную, где ждал ее Валентин.
Перед дверью она остановилась, отдышалась. Затем вошла.
Уайтлоу стоял у окна и смотрел на берег. Точно так же она столько дней подряд оглядывала горизонт, надеясь увидеть паруса «Мадригала».
Лили не заметила, как он повернулся. Только поняла вдруг, что смотрит в его глаза и чувствует то странное головокружение, которое испытала, когда впервые заглянула в эту бирюзовую глубину. Взгляд его был похож на взгляд голодного хищника, который увидел добычу.
– Валентин! – воскликнула Лили.
– Что? – холодно откликнулся он, будто перед ним была незнакомка.
– Валентин…
– Господи! – Он, наконец, узнал свою русалку и засмеялся: – Что ты с собой сделала?
– Я думала, тебе будет приятно, – пробормотала Лили.
– Приятно? Я вернулся домой, чтобы увидеть, как самая красивая женщина в мире скачет вдоль обрыва на этом проклятом жеребце… И что я вижу теперь? Моя рыжеволосая бестия вдруг превращается в прилизанную пуританку! И после этого я должен быть доволен? Редко мне доводилось испытывать подобное разочарование. Может, ты объяснишь мне причины этих… этих перемен? – спросил он, обходя ее кругом.
На Лили было серое шелковое платье, закрытое, без украшений, если не считать маленького белого воротничка и манжет. Но самым страшным преступлением в глазах Валентина было то, что она заплела свои чудесные густые волосы в косу и спрятала ее под чепцом без единой кружевной оборочки.
– Я всего лишь хотела выглядеть прилично. Я думала, что тебе это понравится. Я сделала это для тебя. – Лили была, готова заплакать.
Он сейчас уйдет, и все между ними будет кончено. Опустив голову, она ждала, что дверь хлопнет.
И вдруг Лили почувствовала, как он расстегивает крючки па ее платье.
– Валентин! Что ты делаешь?!
– Освобождаю тебя от этого барахла, – прошептал он и лизнул ее ухо, потом тихонько куснул в шею.
Несколько мгновений – и платье упало к ее йогам. Еще миг, и Валентин сорвал с ее головы безобразный чепец и бросил его на пол. С удивительным проворством он расплел толстую косу. Темно-рыжие волосы упали на ее плечи, словно тяжелое шелковое покрывало. Затем Валентин развернул любимую к себе, заглянул в глаза и тихо сказал:
– Осталось сделать кое-что чего мне так недоставало.
– Прррааккк! Поцелуй нас, сладенькая! – закричал попугай.
– Спасибо, Циско, именно, это я и хотел сказать. – И Валентин прильнул к губам Лили.
Эпилог
— Да здравствует королева Англии Елизавета!
В платье из золотой парчи, в малиновом плаше, в короне королева Елизавета проезжает по улицам столицы своего королевства. Королева Елизавета, благословленная на царствование в сентябре тысяча пятьсот тридцать третьего года, празднует сегодня свое пятидесятилетие. Четверть века правила она страной. Единственная дочь короля Генриха VIII и Анны Болейн, так несчастливо окончившей свою жизнь, сумела не только завладеть троном, но и превратить годы своего правления в то, что позднее будет названо Золотым веком Империи.
– Господь, храни королеву!
В небе развеваются знамена. Бьют барабаны. Гремят трубы. Следом за королевой верхом на гнедом коне едет главный конюх ее величества. Под уздцы он ведет белую лошадь в золоченой попоне – любимицу царственной особы. За ним едут начальник королевской гвардии и конные гвардейцы. Затем – придворные. Уздечки коней усыпаны драгоценными камнями. Потом выезжают священнослужители, главы гильдий и прочая знать.
Узкие улицы города запружены людьми самого разного рода: от простолюдинов и жителей окрестных деревень, приехавших поглазеть на праздничную процессию, до нарядных господ в каретах и верхом. Перед каретами знати идут слуги в бархатных ливреях. Ударами кнутов они разгоняют народ, чтобы освободить путь своим господам. При этом крики и проклятия задавленных или покалеченных в расчет не принимаются. Повсюду из окон трехэтажных домов на улицу выглядывают люди. В дверных проемах стоит народ. Со всех сторон на мостовую летят цветы: и нежный скромный розмарин, и лаванда, и красные и белые розы – символ династии Тюдоров, – все они ложатся ковром, устилая путь ее величеству.
– Да благословит Господь мой славный народ! – повторяет Елизавета.
Сэр Валентин Уайтлоу, недавно посвященный в рыцари королевой, стоит на украшенном цветами балконе. Рядом с ним в темно-зеленом бархатном плаще, расшитом золотом и жемчугами, – его леди. Волосы ее отливают червонным золотом.
Леди Лили Франциска Уайтлоу прижимается к мужу. Он что-то шепчет ей на ухо, и она вспыхивает. В ее зеленых глазах светится любовь. Рука Валентина скользит по округлившемуся животу жены. В этот момент внутри шевелится ребенок. Лили удивленно смотрит в улыбающееся лицо мужа. Она знает, что и любимый почувствовал первый толчок нового человека, которому они дали жизнь. Скоро им предстоит вернуться в Равиндзару. «Мадригал» стоит в лондонском порту, и команда корабля ждет приказа капитана.
Рядом с сестрой стоит Тристрам Кристиан – законный наследник старинного дома Кристианов. Не беда, что он пока мал и поэтому живет с Валентином и Лили в Равиндзаре. Рискуя свалиться, Тристрам то и дело перегибается через перила, чтобы получше разглядеть процессию. Лицо мальчика расплывается в улыбке всякий раз, как он оглядывается на своих давних друзей, наблюдающих за развернувшимся на улице действом с того же балкона. Двое мужчин, один низкий и темноволосый, другой – белобрысый гигант, качают на руках орущих младенцев. А Тилли – гордая мать тройняшек – держит свою единственную дочь, мирно посапывающую во сне. Тилли улыбается мудрой улыбкой женщины, прекрасно понимающей, что теперь и ее муженек, и зять едва ли смогут найти время и силы для проказ и шалостей.
Дульси Уайтлоу протиснулась между сестрой и братом. Темные глаза ее горят от восхищения, а маленькие ножки в шелковых туфельках никак не могут устоять па месте. Ее смех и восторженные возгласы рождают улыбки.
Здесь находятся все члены семьи Уайтлоу и близкие друзья. Квинта, сэр Роджер, Артемис и их дочь Элизабет Мэри Роз. В Равиндзару они поедут вместе. Джорджа Хагрэйвса почти не видно из-за стоящей рядом с ним женщины, выше его на целую голову. Но их нисколько не смущает разница в росте. Восхищенно глядя сверху вниз на своего жениха, леди улыбается его шуткам. Справа от Валентина, положив правую руку на рукоять ятагана, стоит Мустафа. Его лицо преображается неким подобием улыбки, когда он смотрит на своего господина и его леди.
Вскоре они поплывут вдоль скалистых берегов острова, который когда-то встретил его туманной дымкой. Скоро нее они вернутся домой в Равиндзару, где всегда дуют теплые ветры с моря.
На другой стороне улицы, тоже на балконе, стоит Саймон Уайтлоу. Он привез своих брата и сестру посмотреть на процессию. Ее величество благосклонно отнеслась к юноше. Тот послал королеве прошение, и повелением царственной особы детям Уильяма Дэвиса было разрешено выезжать в свет.
Пока еще повсюду на улицах города проходит пышное празднество. Глухо грохочет пушка в честь годовщины. Веселье закончится еще не скоро. После захода солнца небо над Лондоном расцветет фейерверками и дождем конфетти.
Над городом звенят колокола. А в синем небе плывут облака – белые кони.
