Текст книги "Свадьба на Рождество"
Автор книги: Лори Браун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
Глава 17
Проснувшись, Мэтти обнаружила, что лежит на изгибе руки Престона. Он был рядом, и все же их разделяло одеяло, которым он ее заботливо укутал.
– Я долго спала?
– Минуту или две. С вами это впервые?
Она решила, что не стоит больше притворяться. Наверняка он знает теперь, что она невинная девушка, точнее, была невинной девушкой. Она кивнула.
Престон убрал волосы с ее лица и улыбнулся:
– В этом нет ничего стыдного…
Она воинственно вскинула подбородок:
– Я не стыжусь. Я…
Ну и что ей сказать? Что она шокирована тем, что он сделал? Тем, что сделала она сама?
– Полагаю, это было несколько неожиданно, вот и все.
Он фыркнул.
– Многие женщины этого никогда не испытывали, а другие только изредка…
В голове у нее несколько прояснилось, но тем не менее она опять не поняла. Никогда? Изредка?
– О чем вы?
– О том, что вы испытали. Французы так и называют это – маленькая смерть.
– Маленькая смерть? Какое ужасное название для потери невинности.
Престон рывком сел. Его глаза сузились.
– Что вы имеете в виду? Кто потерял невинность?
Она закатила глаза:
– Кажется, ясно кто.
– Говорите, вы девственница?
– Была. Еще несколько минут назад.
– Но у вас двое детей!
Он что, забыл?
– Так они же приемные.
Он смотрел на нее с таким изумлением, словно у нее вдруг выросла вторая голова.
– Вот почему я согласилась принять участие в вашей затее.
Престон все еще ничего не понимал.
– Получив деньги, я найму хорошего адвоката, чтобы усыновление признали официально. Тогда Вирджиния Хеншо не сможет их у меня отнять. Вам отшибло память?
– Вы не говорили, что это приемные дети!
– Может, и так. Вероятно, я решила, что это не ваше дело.
Ее вдруг осенило. Престон решил, что она принесла двоих детей в подоле? Он принимает ее за… женщину свободных нравов? «Ну да, – пропищал вдруг голосок в ее голове, – ты сделала все, чтобы он утвердился в этом мнении». Мэтти отказывалась поверить. Пусть даже она это заслужила. Но как ей больно!
Престон соскочил на пол и встал в нерешительности возле постели. Девственница! Он был ошеломлен. Одно дело – наслаждаться любовью опытной женщины, невзирая на ее социальный статус. Совсем другое – обесчестить девушку, к тому же внучку герцога!
– Это меняет дело…
– Вы слишком поздно спохватились. – Мэтти натянула одеяло до подбородка и попросила: – Пожалуйста, подайте мне одежду и отвернитесь.
– Не беспокойтесь. Я само благоразумие.
Она молчала.
– Не бойтесь за свою репутацию. Ни одна душа в свете не узнает о том, что здесь произошло.
Все равно она сможет подцепить титулованного и богатого мужа. Мысль эта, впрочем, ему не очень понравилась. Как раз наоборот. Он сказал с неожиданной грубостью:
– Не дуйтесь, Мэтти. Это не имеет никакого значения.
Она взглянула на него с ненавистью. Ее глаза, казалось, метали молнии. По щекам текли слезы.
– Для вас – вполне возможно. Может быть, это у вас обычное развлечение – лишать девушек невинности. По одной перед обедом, каждый вторники четверг. Еще две – каждую четную субботу. Но для меня это в первый и последний раз. И я – да прекратите же смеяться! Прекратите немедленно!
Но он не мог. Он хотел бы рассказать ей, как она ошибается, но в этот момент она стукнула его подушкой. Он согнулся пополам, защищаясь, и упал на постель. Матильда колотила его, пока он не взмолился о пощаде. Она отступила.
Престон осторожно отнял ладони от лица. Мэтти стояла на постели в воинственной позе, настоящая валькирия! Подушка в одной руке, пряди белокурых волос рассыпаны по обнаженной груди. В воздухе кружат перья и оседают, как хлопья снега. Конечно, какой тут снег! Под пологом кровати было тепло, уютно…
Престон откашлялся.
– Если вы были девственницей сегодня утром… Матильда подняла подушку повыше, готовясь ударить. Очень хорошо, что она неодета, подумал Престон. Ведь в кармане она обычно носит свой пистолет. Теперь он лежит себе спокойно в кресле. Престон поднял руку:
– Сдаюсь! – И начал опять: – Если вы были девственницей сегодня утром, вы ею и остались.
– Как же это? Ведь мы…
– Нет. Мы этого не сделали. Она прижала руку к бедру.
– Но я точно помню, что вы и я…
– То, что вы помните, – это совсем другое. Это называется оргазм. Я в вас не входил. Ваша девственная плева осталась целой и невредимой. Так что вы не утратили статус девственницы. – Он лег на спину и ослепительно улыбнулся. – Но если вы и дальше будете стоять надо мной вот так, я охотно исправлю недочет.
Она запустила в него подушкой и схватила одеяло. В нем заговорил инстинкт. Он вскочил. Девственница она, или сирена, или то и другое сразу… Если он не хочет осложнить ситуацию, зачем тогда лежит в постели рядом с ней? Притом, что она стоит перед ним обнаженная? Аромат ее тела наполняет замкнутое пространство задернутого полога. Если она не может сдержать влечения, если его тело стремится к ней, не лучше ли просто уйти?
И все-таки он колебался.
– С вами все в порядке?
Она стянула одеяло с головы.
– Просто отлично. Назад в девичество, нетронутая девственница, только чуть-чуть мудрее.
– Мэтти, я…
– Не сейчас. – Ей удалось гордо вскинуть подбородок. – Окажите любезность – выйдите из комнаты на несколько минут.
– Если я могу чем-нибудь…
– Благодарю, не стоит. Вы уже сделали достаточно.
Престон сухо поклонился и отступил назад. Занавеси кровати раздвинулись и снова сомкнулись. Престон исчез, как будто его и не было. Она слушала, затаив дыхание. Щелкнула дверная задвижка. Мэтти швырнула подушку на звук. Потом соскочила с постели.
Как он может делать вид, что ничего не произошло? Ее мир перевернулся, а ему нет до этого никакого дела? Как будто она послужила забавой на один вечер. Средством развеять скуку морского путешествия. Менее увлекательным, чем игра в шахматы с капитаном, но, уж конечно, интереснее, чем педантичные уроки манер.
Черт возьми, он ведь ее предупреждал. Вызов принят, дуэль состоялась, интерес пропал. Тем более такой мужчина, как Престон! Да он может получить любую женщину, какую захочет. Стоит только мизинцем поманить или улыбнуться этой дьявольской улыбкой! Для него простушка Матильда Максвелл не представляла особой загадки. Прискорбно, но это так. Разве можно ее сравнить с изысканными, прекрасно воспитанными женщинами лондонского света?
Мэтти накинула халат на голое тело. Она даже не стала надевать ночную рубашку и сорочку, так ей не терпелось очутиться у себя. Схватив одежду, она огляделась. Пистолета нигде не было.
Конечно, Мэтти храбрилась, заявив, что стала мудрее. Но может, она была права? Если знание предшествует мудрости, то ведь она за одну ночь узнала о себе больше, чем в любой из дней прошлой жизни. Включая и тот, когда у нее начались месячные. Тогда одна добросердечная красотка из игорного клуба «Мэйбелл» отвела перепуганную девочку в сторону и посвятила ее в некоторые тайны бытия. Мэтти узнала, что значит принадлежать к женскому полу. Теперь она поняла, что значит быть женщиной. Почти поняла.
Очутившись в своей каюте, Мэтти рухнула в кресло. Она чувствовала себя совсем другой. Престон сказал, что чисто механически она все еще девственница. Но она больше не чувствовала себя девственной! Она изменилась, и тут уж ничего не поделаешь.
Выждав десять минут, Престон вернулся в свою спальню. Матильда исчезла. Ему захотелось броситься за ней, но он сдержал порыв.
В сущности, ему надо радоваться. Он избежал огромной беды. Но радости не было. Он тревожился за Мэтти. Как рассудительно и холодно она говорила с ним – совсем не похоже на женщину, которую он узнал ночью. Если бы она накричала на него, набросилась с кулаками – да пусть бы выстрелила, черт возьми, – тогда бы он был спокоен. Неужели он ее оскорбил? Пропади все пропадом.
Он бросился в коридор, к ее двери. Осторожно постучал.
– Мэтти?
– Уходите.
– Нам нужно поговорить.
– Я сплю.
– Откройте дверь.
Ну нет, он этого так не оставит. Он будет стучать еще и еще.
Дверь распахнулась. Она стояла в нескольких шагах от него. Ее глаза сверкали, голые груди просвечивали сквозь тонкий шелк. А он-то боялся, что она будет плакать в три ручья…
– Если вы беспокоитесь, что не покончили с моей девственностью, то не стоит. Уверена, что в ближайшие день-два я найду в Лондоне кого-нибудь, чтобы завершить начатое. – И она захлопнула дверь под самым его носом.
Престон усмехнулся. Вот это прежняя Мэтти, которую он знал. И любил.
Любил? Он стоял как громом пораженный. Значит, не нужно бояться, что он влюбится. Это уже произошло.
– Мэтти…
– Убирайтесь!
– Мы уже говорили об этом…
– И сказали достаточно. Я больше не желаю вас слушать.
Он крикнул:
– Или вы откроете дверь, или я ее выбью!
Она сказала в приоткрытую дверь:
– Тише. Вы разбудите детей.
– Тогда впустите меня, и я буду разговаривать нормальным голосом.
– Нет. Проснется Эдит и обнаружит вас здесь… – Мэтти осмотрела его с ног до головы. – В пижаме. Кстати, брюки надеты наизнанку.
Престон схватил ее за руку и потащил в свою спальню. Захлопнув дверь, навалился на нее всем телом, не давая Мэтти убежать.
– Что вы делаете?
Мэтти тщетно пыталась оттолкнуть его.
– Мне нужно больше.
– Что?
Он шагнул к ней. Мэтти отскочила.
– Вы пьяны или сошли с ума?
Еще шаг.
– Ни то ни другое. Я голоден. Я не получил что хотел. Я хочу вас.
Она повернулась и побежала. Вскочила на постель – кружным путем добраться до двери, которую теперь никто не загораживал. В воздух взлетели перья. Престон преградил ей путь.
– Это вы называете – быстро потерять интерес? Мэтти стояла посреди постели, дрожа от напряжения, как натянутая тетива, готовая в любой момент дать отпор или бежать, появись такая возможность…
Престон опустился в кресло. Нашарил пистолет между подушками, куда он его засунул, и прицелился в нее.
– Не хотите разговаривать – тогда снимайте одежду.
– Нечестно.
– Долг платежом красен – это честная игра.
– Вы не оригинальны. – Она скрестила руки на груди.
– Зато совершенно серьезен.
– Вы не станете в меня стрелять.
– Нет? Вы же стреляли в меня. Повторяю, долг платежом красен.
– Вы пытаетесь меня напугать?
– Нет, просто пытаюсь заставить вас выслушать меня. Желательно, чтобы вы были при этом раздеты.
– Почему?
– В таком виде вы вряд ли унесетесь прочь, стоит мне отвлечься на секунду. Да и я вряд ли спущу с вас глаз, когда вы будете голой. Даже если на нас нападут пираты или корабль загорится.
– В самом деле?
Кажется, ей понравилось. Ему удалось наконец сказать что-то правильное.
– Хорошо, при условии, что вы тоже разденетесь.
Должно быть, у него от изумления вытянулось лицо.
Мэтти добавила:
– Тогда мы будем на равных.
Это означало: «Опусти пистолет». Если он правильно ее понял – а он не был уверен, что уже изучил ее, – она будет искать возможность сбежать. Минутное колебание – и пистолет полетел в угол. Он сбросил одежду.
Она не только разделась – она стряхнула перья, освобождая место на постели.
– Идите сюда…
Престон протянул к ней руки. К его изумлению, она бросилась в его объятия, обвив шею руками, обхватив ногами его талию. Свободной рукой он сбросил на пол одеяло вместе с перьями. Она потянулась, чтобы ухватиться за столбик кровати. Его восставшая плоть вдруг соприкоснулась с ее лоном, и он почувствовал, что она сгорает от нетерпения…
Она застонала, впиваясь в его губы поцелуем. Ее тело требовало своего – и немедленно. Он бы предпочел сейчас действовать более осторожно – в первый раз. Опираясь спиной о гладкое дерево, он начал входить в нее. Она обхватила его еще сильнее, пригвоздив к столбику кровати. Престон наклонился и начал целовать ее грудь, лаская соски языком и зубами. Она откинулась назад, выгнув спину дугой, ухватившись за его плечи, как за спасительный якорь. Он ласкал ее груди ладонями, входя в нее все глубже. Быстрое движение, чтобы причинить ей как можно меньше боли… Она глубоко вздохнула, и он прижал ее еще крепче. Теперь он остановился. Ей нужно время, чтобы привыкнуть к его присутствию внутри ее.
Ресницы Мэтти опустились. Он сделал что-то не так?
– Простите, вам больно…
– Нет, нет…
Она потерлась о него бедрами. Он застонал.
– Вам нравится?
– Не двигайтесь, а то…
– Что?
– Вам не больно?
Она раздумывала минуту.
– А должно быть? Я прямо сейчас могу сказать вам…
– В первый раз бывает больно.
– Нет, ничего такого. Немного непривычно, но совсем не больно. На самом деле даже приятно.
– Тогда почему вы заплакали?
– Я не плакала…
– Я видел – вы смахнули слезинку… Мэтти вдруг улыбнулась:
– Ах это. Когда я тогда трогала вас, я думала: ну как он во мне поместится? Такой большой! А он поместился. Я удивилась, вот и все…
Престон рассмеялся:
– Мэтти Максвелл, вы просто чудо!
Она необычная во всем! Никогда раньше в такие минуты ему не приходило в голову разговаривать с женщиной. Никогда и ни с кем он не смеялся, занимаясь любовью. Да, Мэтти – что-то совершенно особенное…
Смех заставил его двигаться. Глаза Мэтти расширились, рот удивленно приоткрылся – как раз для поцелуя. Он и поцеловал ее, двигая языком в такт движению бедер. Мэтти быстро уловила ритм. Она сумела разнообразить движения – вперед-назад, из стороны в сторону, и это заставило его отбросить колебания. Она сводила его с ума! Он долго не выдержит.
Престон положил ее на постель. Его движения сделались яростными и глубокими. У Мэтти перехватило дыхание. Она пыталась было смотреть, что он делает, но мысли ее вдруг разлетелись, и ничего не осталось, кроме чудесного ощущения его губ, рук, его присутствия внутри ее. Она сдалась, полагаясь только на инстинкт своего тела. Его ладонь легла ей на живот, а большой палец нащупал волшебную точку – и она снова летела среди облаков…
Мэтти выкрикнула его имя. Звезды взорвались как фейерверк.
Ее ноги обвили его талию. Он зарычал – первобытный зов, глубокий утробный рык, красноречивее всяких слов. Он приподнялся и обрушился на нее, заполняя собой каждый уголок ее тела. Он замер, и Мэтти почувствовала, как хлынула горячая волна, унося ее куда-то, может быть, опять к звездам…
Потом она пришла в себя. Ее голова лежала на его руке.
– Постарайтесь заснуть… – Престон заботливо укутал ее в одеяло.
– А мы сможем сделать это еще раз?
Он коротко рассмеялся.
– Не сейчас. Мне нужно немного времени, чтобы подготовиться…
Мэтти потерлась щекой о его грудь.
– Разбудите меня, когда будете готовы…
– Вам следует подождать с этим несколько дней. Может быть, вам будет немного больно…
Она посмотрела ему в лицо и улыбнулась:
– Я чувствую себя просто прекрасно.
– Вы помните, как в первый раз проскакали на лошади галопом?
– Да, и это было восхитительно!
– А на следующий день?
Она охнула и уткнулась щекой в его грудь.
– И как долго нам придется ждать?
– Посмотрим. А теперь поспите.
Завтра она узнает правду. Как он ее обманул, как лгал ей!
– Совсем не хочется спать… – Но она почему-то зевнула.
Надо бы отнести Мэтти в ее каюту. Но как же не хочется лишаться этих драгоценных минут! Она спит в его объятиях. Скоро все закончится! Завтра Мэтти узнает правду и возненавидит его всей душой.
Стоя у поручней на палубе, Престон смотрел, как разгорается рассвет. Он первым заметил приближающуюся лодку с Келсо на борту. Слуга привез послание от Марсфилда. Сломав печать, он пробежал письмо глазами.
– Ты это читал?
– Да, сэр. Лорд Марсфилд позволил мне прочитать письмо вчера днем, прежде чем он его запечатал. Мне ведь нужно было выполнить целую кучу поручений.
Престон раздраженно хлопнул листком бумаги по ладони.
– Почему он требует, чтобы я отвез леди Матильду в Стайлз-Мэнор? Я думал, мне следует доставить ее в дом Норбундширов.
– Милорд, я решительно ничего не знаю.
– Бог мой, неужели он забыл, что там может оказаться моя матушка? Она ненавидит проводить зиму за городом. Уж не думает ли он, что я представлю Мэтти Дракону?
Он мерил шагами палубу. Что задумал Марсфилд? Как дела у герцога? Неужели старик скончался? Келсо упорно твердил, что ничего не знает. Но если Норбундшир умер, он никак не может просто бросить Матильду у порога герцогского дома. Что делать? Где добыть нужные сведения?
Одно он знает точно. В Стайлз-Мэнор он ее не повезет. Это окончательное решение.
– Я немедленно еду повидаться с Марсфилдом. Нужно выяснить, что происходит. Ты останешься здесь.
Я вернусь через несколько часов. Если не успею вовремя, выгружай багаж и устрой пассажиров в приличной гостинице.
– Сэр, я взял на себя смелость…
Но Престон не слушал. Он думал о встрече с Марсфилдом.
– Оставь сообщение, где вы, в городском доме. Я найду вас, как только смогу.
– Но, сэр…
– Нет времени спорить.
У него не было времени даже на то, чтобы попрощаться с Мэтти. Лодка, на которой прибыл камердинер, готовилась вернуться в порт. Разумеется, Престону стоило приказать – его бы подождали. Просто он не знал, что ей сказать. И дело тут было даже не в прошедшей ночи…
Что-то тут было неправильно.
Если именно ему предстоит рассказать ей правду, он должен сначала разобраться во всей этой истории сам.
Глава 18
Проснувшись, Мэтти перекатилась на бок и протянула руку, ища Престона. Никого! Потом она услышала, как по каюте ходит Эдит. Она успела закрыть глаза, когда горничная раздвинула полог постели.
– Проснитесь и пойте! – Ее голос был преувеличенно весел. – Детей уже одели и накормили, а сейчас они вместе с Келсо обходят корабль, прощаются со всеми. Мистер Келсо сказал, что мы должны быть готовы спуститься на берег через час.
Мэтти села и отбросила с лица волосы. Так вот почему горничная распелась, как жаворонок. Милейший мистер Келсо вернулся.
Эдит поставила на постель поднос с завтраком.
– Если можно, поторопитесь. Вы забыли заплести волосы перед сном. И вы, кажется, плохо спали. Только взгляните на эти спутанные пряди! Минут двадцать уйдет только на то, чтобы их расчесать…
Отхлебывая кофе, Мэтти тихонько улыбнулась. Конечно, ночь выдалась бессонной.
– А от Престона вестей нет?
Она постаралась произнести его имя самым безразличным тоном.
– Он уехал еще на рассвете. По какому-то делу.
Эдит положила перед Мэтти алое платье. Она продолжала весело болтать:
– Иногда я просто не знаю, что думать об этом человеке! Конечно, он вам помогал, и все такое, но я бы не стала ему доверять! Вот он здесь, а через минуту его и след простыл. Мистер Келсо сказал только, что лорду Батерсу нужно повидать кого-то из друзей. Звучит подозрительно! Ну в самом деле, что за друзья такие, к которым ездят ни свет ни заря?
Мэтти отставила поднос в сторону. Ей больше не хотелось есть. Престон уехал! Не оставил даже записки! Ни слова о том, когда вернется. Да и вернется ли? Она встала с постели и сморщилась от боли.
– С вами все в порядке? Вам помочь?
– Кажется, я потянула лодыжку. Нужно ее забинтовать.
Она храбро улыбнулась горничной. Никакой повязкой не забинтовать то, что у нее болит.
Престон ходил по гостиной кругами, нетерпеливо поглядывая на пустой лестничный пролет. Наконец появился Марсфилд – взъерошенный, одетый наспех. Совсем не похоже на безупречного джентльмена, каким Престон привык видеть лорда.
– Ну и вид у вас!
Марсфилд бросил на него раздраженный взгляд. Дворецкий принес кофе.
– Если человек врывается в дом в неурочный час, он не может рассчитывать на светский прием…
– В вашем сообщении говорилось – как можно скорее.
– Черт возьми, вы поняли меня слишком буквально.
Престон взял у дворецкого чашку кофе и плеснул в нее каплю виски, прежде чем передать напиток Марсфилду.
– Лекарство от похмелья. Кажется, вы поздно легли?
Сделав глоток, Марсфилд прикрыл на минуту глаза.
– Анна устроила очередной чертов благотворительный бал. Было скучно, хоть вешайся. Но не могли же мы уйти раньше времени. – Лорд схватился руками за голову. – Наверное, я выпил слишком много. Помню, как играл в карты с Уилбуром, а вот дальше – ничего, хоть убей.
Престон взял свой кофе. Любопытно. Злоупотребление спиртным не входило в привычки его друга.
Дворецкий вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Престон взглянул на лорда.
Никаких последствий хмельной ночи. Напиток с виски был вылит в горшок с пальмой. Марсфилд плеснул в чашку свежий кофе.
– Похмелье, как бы не так.
Он поставил чашку на стол, пригладил рукой растрепанные волосы и одернул просторную домашнюю куртку. Престон вопросительно приподнял бровь.
– Встречался с агентом. Бал – отличное прикрытие! Тем более что кое-какие обстоятельства вынудили меня задержаться.
– Это как-то связано с леди Матильдой?
– Почему ты спрашиваешь?
– У меня предчувствие. Так что же?
– Некоторым образом да.
– Я бы хотел знать.
Марсфилд посмотрел на него испытующе:
– Почему?
У Престона в самом деле было, предчувствие, и не из приятных.
– Особых причин, конечно, нет, но Мэтти, точнее, леди Матильда, находится сейчас на моем попечении. Мне следует знать все.
– Я подумаю над этим.
Пока Марсфилд не примет решение, из него слова не вытянешь. Престону это было прекрасно известно. Раньше он сидел и дожидался, сдерживая нетерпение. Но теперь, когда речь шла о Мэтти, он ждать не хотел.
– Поторопитесь. Я не уйду, пока не узнаю все, касающееся леди Матильды.
Брови Марсфилда поползли вверх.
– Прошу вас…
– Полагаю, тебе следует связаться с Норбундширом и закончить это дело как можно скорее. А потом ты отправишься в Индию. У меня есть для тебя задание, довольно интересное.
– К черту Индию! Я… погодите. Зачем мне ехать к Норби? Вероятно, леди Матильда сама…
– Это может оказаться для старика слишком сильным потрясением. Он ее не ждет. Возможно, откажется с ней встретиться.
Престон вскочил. Пустая кофейная чашка полетела на пол.
– Вы отправили меня на край света, чтобы привезти наследницу, а Норбундшир даже не подозревает о приезде внучки? Чья же это безумная затея?
– Королевы.
Престон рухнул в кресло. Что же ему теперь делать? Марсфилд продолжал:
– Ее величество превыше всего ценит семейные узы. Она желает, чтобы герцог примирился с внучкой. Девушка должна быть под рукой. Тогда ее можно будет предъявить деду в любую минуту, как только настанет благоприятный момент.
– Ковать железо, пока горячо?
– Можно сказать и так.
– И какому же счастливцу выпало уговорить старого брюзгу?
– Разумеется, тебе.
Престон откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.
– Я так и думал.
– Зачем же тогда было спрашивать?..
– Принял желаемое за действительное. Назовите это так.
Заставить сварливого старика передумать! На Престона нахлынули воспоминания о неприятных встречах с собственным отцом. Немногого же он тогда добился! Нет, тут кроется что-то еще. Он наклонился к Марсфилду:
– Это дело дипломатии. Как раз для Берка…
– Он не знает девушку так, как ты.
И никогда не узнает. Престон ощутил укол ревности, но сумел сохранить невозмутимое выражение лица.
– Ты сможешь лучше всех описать ее достоинства. Кстати, они у нее есть?
– Конечно. Она…
– Прибереги свое красноречие для герцога. Мне все равно, даже если у нее две головы и татуировка на левой ляжке. Это на случай, если ты решишь предложить мою кандидатуру.
– При всем уважении…
– Ее величество выражает уверенность, что ты с готовностью исполнишь свой долг. С присущей тебе изобретательностью – ты не раз проявлял ее в прошлом. Это слова королевы, не мои.
Престон застонал. Если так хочет сама королева, ему остается только подчиниться. И дело даже не в его репутации человека, который умеет добиться нужного результата. На карту поставлено будущее Мэтти. Они оба были обречены.
Марсфилд добавил:
– Я согласен с мнением королевы. Нисколько не сомневаюсь в твоих талантах.
У Престона не осталось выбора.
– Я отправлюсь к Норбундширу сегодня днем.
Он был расстроен и не скрывал этого.
– Герцог в своем загородном поместье.
– Вот черт!
У него совсем не будет времени. До герцогского имения день скачки на хорошей лошади. А сейчас, зимой, дороги превратились в жидкую грязь. В карете будет удобнее, но это добавит, самое малое, лишний день езды. Опять же состояние дороги… Его ждет долгое, печальное путешествие.
– Это ведь не все? Что-то еще про Мэтти? Сколько еще плохих новостей предстоит ему выслушать?
– Я провел маленькое расследование. Касается Эдгара Уомсли.
С Уомсли, по прозвищу Слизняк, Престон учился одно время в Итоне. Потом Слизняка исключили. По официальной версии – за то, что списывал на экзамене по латыни. Говорили, однако, что Слизняк замучил ректорского кота. С тех пор они встречались время от времени в игорных салонах – конечно, не за одним и тем же столом. У Престона хватало здравого смысла, чтобы не садиться играть с Уомсли. Он не любил тех, кто не умеет играть. Еще больше – тех, кто не умеет достойно проигрывать. По слухам, водились за Уомсли совсем уж мерзкие грехи. Разумеется, Престон и его бывший однокашник вращались совершенно в разных кругах.
– И при чем тут Слизняк? Чем он занят, этот приспешник адова огня? Опиум? Торговля людьми?
– Он наследник Норбундшира. Дальний родственник. Ему бы ничего не светило, но Чонси Смайт не вернулся из морского похода, Мэтью Карлтон и его брат погибли, перевернувшись в карете. Вот так очередь дошла до Уомсли.
– Плохо дело.
Подумать только, Мэтти – родственница такого ничтожества. Не важно, что родство очень дальнее. Пожав плечами, Марсфилд продолжал:
– Похоже, он решил исправиться. Начать жизнь с чистого листа. Официально признанный наследником, он теперь просто образец добродетели.
– Яблоко может казаться прекрасным снаружи, а откусишь – внутри гниль и черви.
– А может, там просто сердцевина?
– Неужели вы думаете, что человек способен так сильно измениться?
Сам Престон ни на минуту не допускал подобной мысли.
– У меня нет доказательств обратного. – Марсфилд встал – аудиенция окончилась.
– Тем не менее мы все еще продолжаем наше расследование.
Престон тоже встал и протянул Марсфилду руку:
– Надеюсь, вы будете держать меня в курсе.
– Желаю справиться с герцогом. Удачи!
– Спасибо. Она мне понадобится!
У порога Мэтти задержалась. Ей было не по себе. Она огляделась по сторонам, вытирая и без того уже чистые туфли. Городской дом Престона! Она не ожидала увидеть такое великолепие. Один из шести соединенных галереями домов, изящный изгиб белого фасада, обращенного к разбитому в форме круга парку. По бокам – еще два здания, выстроенных в том же изысканном стиле.
Погода в Лондоне казалась несколько теплее, чем на море за последние две недели. Впрочем, климат Англии был ей в новинку. В парке закутанные по самые глаза дети гоняли мяч под присмотром двух гувернанток. Облаченная в форменное платье няня толкала перед собой коляску. Пожилая чета сидела на одной из скамей, украшенных завитушками кованого железа.
– Все по порядку. Сначала распаковываем вещи. Игры потом.
Парадная дверь вела в холл, обставленный с изысканной элегантностью. Какой чудесный рисунок на обоях – китайский садик с водопадами и мостиками, фигурками людей в фантастических одеждах, прогуливающихся по белоснежным дорожкам. Деревья, пагоды и величественные храмы поднимались к высокому потолку. Разноцветные птицы, казалось, парили над головой.
В центре холла, на круглом столике из позолоченного стекла, стояла огромная китайская ваза. Ее сине-зеленые тона перекликались с цветом мозаичного мраморного пола. Вместо цветов в вазе красовались павлиньи и страусовые перья. Мэтти подошла к лестнице, украшенной искусной резьбой, и принялась рассматривать изображение на стене. Императорская процессия – носилки с императорской особой, всадники, слоны – поднималась по ступенькам на площадку, где художник нарисовал великолепный дворец.
Приглядевшись, Мэтти заметила, что светильники, освещающие холл по ночам, размещены на стене так, чтобы стать частью картины. Как будто миниатюрные фигурки зажгли свои фонарики. Она чувствовала себя великаном, попавшим в странный и чудесный мир.
– Поразительно!
Интересно, это его собственный дом или он снял его, как того требовал их план?
– Его сиятельство купил эту картину несколько лет назад в Японии. – Поклонившись, Келсо подвел ее к лестнице. – Здесь изображено поместье императора на острове Хоккайдо. – Камердинер указал на изображение дворца: – Небольшой загородный домик.
– Так это место существует в действительности? – Мэтти подошла поближе. Бесси протянула ручонку к изображению дамы. Наверное, решила, что это новая кукла. Мэтти поспешно схватила девочку. Вдруг останутся следы пальцев?
– И люди настоящие, не вымышленные. Император, его семья, придворные. А вот полковник Хэмпстед пьет чай. Вот сэр Бертон беседует с настоятелем храма. Тут есть и Престон – он с принцессой Сакурой. – Келсо фыркнул. – Художник, по имени Кацухиро Фудзивара, гордится своим чувством юмора. Никто из нас к принцессе даже не приближался, а уж говорить с ней… хотя мы видели ее издалека несколько раз.
– А вас тоже нарисовали?
Келсо опять фыркнул.
– Да, но Фудзивара не очень меня жалует, как и я его.
Эдит переходила от фигуры к фигуре.
– И где же вы?
Камердинер вздохнул и покачал головой, словно покоряясь судьбе.
– Я иду за слоном с большой лопатой.
Мэтти удалось сохранить невозмутимое выражение лица. У Эдит вырвалось хихиканье.
Очевидно, это дом Престона. Значит, дела у него идут совсем неплохо.
– Мне показалось, я слышу голоса.
Вытирая руки огромным фартуком, в холл вышла худощавая седовласая женщина. Келсо представил ее как экономку, миссис Тони Мэнор.
– Добро пожаловать. Надеюсь, вы скоро освоитесь.
У Мэтти были на сей счет серьезные сомнения. Она приветливо улыбнулась в ответ и представила Эдит и детей.
– Вы извините меня за эту неразбериху. Просто голова кругом. Ведь его сиятельство никогда не предупреждает о своем приезде, не правда ли?
Мэтти молча кивнула. Впрочем, миссис Мэнор и не ждала ответа. Очевидно, у Эдит появилась достойная соперница – любительница поболтать.
– Мы открыли все комнаты. Леди Марсфилд наверху, смотрит, чтобы все было как надо. Последние приготовления. Пронеслась как вихрь по всему дому, вот так! Она и эта мисс Мейберри, которая с ней пришла, помогли все устроить в детских комнатах. Ну разве она не чудо? Не правда ли?
Мэтти опять кивнула. О ком говорит экономка?
– Знаете, у нас с самого раннего утра просто нашествие лавочников. Все бегают туда-сюда. То мебель привезут, то коробки. Проветривают комнаты, выбивают ковры. Мне приказали нанять двух горничных и лакея. Представляете?
Мэтти покачала головой, представив, как дюжий лавочник проветривает комнаты.
Миссис Мэнор повернулась к Келсо:
– Вы просто не узнаете второй этаж! – Она смотрела на него предостерегающе.
– Неужели она осмелилась поменять что-нибудь в личных покоях хозяина?
– Нет. То есть я так не думаю. Но зато все остальное в доме…
Камердинер распахнул двустворчатую дверь, замаскированную рисунком обоев.
– Его сиятельству это не понравится.
