Текст книги "Падшие"

Автор книги: Лорен Кейт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Это был комплимент? Она сомневалась, стоит ей чувствовать себя польщенной — или обеспокоенной тем, как Арриана намекнула, что готова получить желаемое, даже если оно принадлежит кому-то другому. — А где мы возьмем… — Алле-оп! Арриана запустила руку в сумку и вытащила оттуда розовый швейцарский нож, который Гэбби бросила в коробку с запрещенными предметами. — Что? — спросила она, заметив реакцию Люс. — Я всегда позволяю своим шаловливым ручкам порезвиться в дни прибытия новичков. Только мысль об этом помогает мне выдержать самое паскудное время в здешнем концентрационном… э-э… летнем лагере. — Вы все лето проводите… здесь? — вздрогнула Люс. — Ха! Вопрос, достойный новичка. Ты, должно быть, еще и на весенние каникулы рассчитываешь. Она бросила девочке нож. — Мы не покидаем эту дыру. Никогда. А теперь режь. — А как насчет камер? — спросила Люс, оглядываясь по сторонам с ножом в руке. Их не могло не оказаться и снаружи тоже. Арриана помотала головой. — Я отказываюсь вести себя как пай-девочка. Ты обрежешь мне волосы или нет? Люс кивнула. — И не вздумай говорить, что прежде никого не стригла. Арриана отобрала у нее нож, открыла ножницы и протянула обратно. — Больше ни слова, пока не сообщишь мне, как классно я выгляжу. В родительской ванной мать Люс стянула остатки ее длинных волос в небрежный хвост и обрезала под корень. Сама девочка была уверена, что должен существовать более деликатный способ стрижки, но поскольку всю жизнь этого избегала, отрезанным хвостом ее познания исчерпывались. Она собрала локоны Аррианы, стянула их резинкой, которую носила на запястье, решительно взялась за крохотные ножницы и принялась за дело. Хвост упал к ее ногам, Арриана вскрикнула и обернулась. Она подхватила остриженные волосы и вскинула к солнцу. При виде этого сердце Люс сжалось. Она все еще горевала по утрате собственной прически и прочим потерям, которые та символизировала. Но Арриана отреагировала лишь скупой улыбкой. Она разок пропустила хвостик сквозь пальцы и бросила в сумку. — Потрясающе, — заключила она. — Продолжай. — Арриана, — прошептала Люс, не успев остановиться. — Твоя шея. Она вся… — В шрамах? — закончила за нее Арриана. — Можешь сказать это вслух. Кожа на шее девочки, от левого уха и до самой ключицы, выглядела неровной, пятнистой и блестящей. Люс тут же вспомнился Тревор. Даже ее собственные родители избегали ее после того, как увидели, что с ним стало. Непросто же ей было смотреть сейчас на Арриану. Та схватила руку Люс и прижала к изуродованной коже. Она оказалась горячей и холодной одновременно. Гладкой и грубой. — Я не боюсь, — заявила Арриана. — А ты? — Нет, — ответила Люс, хотя ей очень хотелось, чтобы новая знакомая выпустила ее руку. В животе у нее все перевернулось, когда она подумала, такой ли оказалась бы на ощупь кожа Тревора. — Ты боишься того, кем являешься на самом деле, Люс? — Нет, — поспешно повторила она. Должно быть заметно, что она солгала. Она зажмурилась. Все, чего она хотела от Меча и Креста, — это шанса начать все сначала, чтобы люди не смотрели на нее так, как сейчас Арриана. Утром в воротах школы, когда отец прошептал ей на ухо семейный девиз Прайсов — «Прайсы не сдаются», — это казалось возможным, но Люс уже чувствовала себя загнанной в угол и выставленной напоказ. Она отдернула руку. — Так откуда они взялись? — спросила она, опустив взгляд. — Помнишь, я не стала на тебя давить, когда ты промолчала насчет того, из-за чего попала сюда? — спросила Арриана, подняв брови. Люс кивнула. Арриана указала на ножницы. — Подправь сзади, ладно? Сделай так, чтобы я выглядела действительно хорошенькой. Чтобы я выглядела как ты. Даже с точно такой же прической она потянула бы лишь на крайне недокормленную версию Люс. Пока девочка пыталась подровнять свою первую в жизни стрижку, Арриана углубилась в сложности жизни в Мече и Кресте. — Вон тот тюремный корпус — Августин. Там проводятся все наши так называемые общественные мероприятия по вечерам в среду. И все занятия, — объясняла она, указывая на здание цвета пожелтевших зубов, второе справа от общежития. Выглядело оно так, словно его спроектировал тот же садист, что и Паулину. Гнетуще прямоугольное, похожее на крепость, с колючей проволокой и зарешеченными окнами. Неестественного вида серая дымка застила стены, не позволяя разглядеть, есть ли кто-нибудь внутри. — Предупреждаю честно, — продолжала Арриана. — Занятия ты возненавидишь. В противном случае ты не человек. — Почему? Что в них такого ужасного? — спросила Люс. Возможно, Арриана просто не любит учиться. С ее черным лаком для ногтей, черной подводкой для глаз и черной сумочкой, в которую, казалось, едва влезал новый швейцарский нож, она не выглядела ботаником. — Занятия здесь бездушны, — пояснила Арриана. — Хуже того, они лишают души тебя. На восемьдесят ребят здесь, я бы сказала, осталось примерно три души. — Она посмотрела вверх. — По крайней мере, еще никому не обещанных… Это звучало не слишком обнадеживающе, но Люс насторожила другая часть услышанного. — Погоди, во всей школе восемьдесят ребят? Летом, перед тем как отправиться в Довер, Люс изучила толстое руководство для поступающих, запомнив все статистические данные. Но что бы она ни узнавала о Мече и Кресте, это удивляло ее и давало понять, что она явилась в школу совершенно неподготовленной. Арриана кивнула, из-за чего Люс случайно состригла прядку волос, которую собиралась оставить. Ой. Остается надеяться, что Арриана этого не заметит — или, возможно, сочтет дерзким. — Восемь классов по десять ребят. Довольно скоро ты познакомишься с тараканами каждого, — пояснила тем временем Арриана. — А они — с твоими. — Думаю, ты права, — согласилась Люс, прикусив губу. Арриана шутила, но Люс задалась вопросом — стала бы новая знакомая вот так сидеть здесь с холодными искорками в бледно-голубых глазах, если бы знала историю Люс. Чем дольше ей удастся скрывать свое прошлое, тем лучше. — И держись подальше от тяжелых случаев. — Тяжелых случаев? — Ребят со следящими устройствами в браслетах, — пояснила Арриана. — Примерно треть учеников. — И это те, с кем… — Тебе не захочется иметь дело. Уж поверь мне. — А что они сделали? — спросила Люс. Как бы ни хотелось ей сохранить в тайне собственную историю, Люс не нравилось, что Арриана обращается с ней словно с наивной дурочкой. Что бы ни натворили ребята, это не могло быть хуже того, что совершила она. Или могло? В конце концов, она ничего не знала об этих людях и этом месте. В ее желудке всколыхнулась волна холодного страха. — Ну, сама понимаешь, — протянула Арриана. — Содействовали терактам и сами их готовили. Разрубили на части родителей и зажарили на вертеле. Она обернулась и подмигнула Люс. — Заткнись, — попросила та. — Я серьезно. На этих психов распространяются куда более жесткие ограничения, чем на остальных. Мы зовем их «кандальными». Люс фыркнула над драматическим тоном новой знакомой. — Твоя стрижка закончена, — сообщила она, пальцами распушив волосы Аррианы. Смотрелись они действительно классно. — Чудно, — откликнулась та, оборачиваясь к девочке. Когда она взъерошила руками новую прическу, рукава ее свитера задрались, и на одном запястье Люс заметила черный браслет, усеянный рядами серебряных заклепок, а на другом — еще браслет, только выглядящий как… техническое устройство. Арриана проследила ее взгляд и ехидно вскинула брови. — Я ж сказала, — напомнила она. — Чертовы психи. Она ухмыльнулась. — Ну, идем, закончу экскурсию. Выбора у Люс не было. Она спустилась с трибун вслед за Аррианой, пригнувшись, когда один из грифов пронесся угрожающе низко. Ее спутница указала на заросшую лишайником церковь, крайнее справа школьное здание. — Там вы можете увидеть наш передовой гимнастический зал, — объявила она, изображая гнусавый экскурсоводческий тон. — Да-да, на первый взгляд он выглядит как церковь. Раньше он ею и был. Мы здесь, в Мече и Кресте, вроде как угодили в ад для подержанных домов. Несколько лет назад тут объявился помешанный на гимнастике психиатр, разглагольствовавший о напичканных лекарствами подростках, разрушающих общество. Он пожертвовал уйму денег, так что церковь превратили в спортзал. И теперь сильные мира сего считают, что мы можем работать над нашими «фрустрациями» «более естественным и плодотворным образом». Люс застонала. Она терпеть не могла физкультуру. — Как я тебя понимаю, — посочувствовала ей Арриана. — Тренер Дианте — сущее зло. Люс припустила рысцой, чтобы нагнать ее, и попала на школьный двор. В Довере он поддерживался в отличном состоянии, ухоженный и засаженный на равном расстоянии друг от друга аккуратно подстриженными деревьями. В Мече и Кресте он выглядел так, будто его плюхнули посередь болота да так и оставили. Ветви плакучих ив свисали до земли, стены заросли кудзу [2], а через каждые три шага под ногами хлюпало. И дело было не только в том, как выглядит это место. Каждый глоток влажного воздуха завязал у Люс в легких. От одного лишь дыхания в Мече и Кресте ей казалось, будто она тонет в зыбучем песке. — Архитекторы явно зашли в тупик, пытаясь обновить древние здания военного училища. В итоге мы и получили наполовину тюрьму, наполовину средневековую камеру пыток. И никакого садовника, — добавила Арриана, стряхивая с армейских ботинок липкую грязь. — Вот мерзость. О, а вон там кладбище. Люс проследила взглядом за ее указующим перстом и увидела в дальнем левом углу двора, за общежитием, плотный покров тумана над отгороженным клочком земли. С трех сторон его обрамляла густая дубовая роща. Разглядеть само кладбище, ушедшее, казалось, под землю, ей не удалось, но до нее доносились запах гнили и стрекот цикад. На миг ей померещилось, что там мелькнули тени — но она моргнула, и тени исчезли. — Кладбище? — Ну да. Когда-то здесь располагалось военное училище, еще во времена Гражданской войны. Там они хоронили своих покойников. Жуткое дело. И, боже, — добавила Арриана, подражая южному выговору, — оно воняет до чертиков. Она подмигнула Люс. — Мы частенько там околачиваемся. Люс взглянула на Арриану, чтобы убедиться, что она не шутит. Та лишь пожала плечами. — Ну ладно, это было лишь однажды. И то после грандиозной заварушки. Вот это слово Люс узнала. — Ага! — рассмеялась Арриана. — Я только что видела, как зажегся свет. Значит, кое-кто все же дома. Что ж, Люс, милая, может, ты и бывала на интернатских вечеринках, но никогда не видала, как сносит крышу у ребят из исправительной школы. — А в чем разница? — спросила она, пытаясь обойти тот факт, что она и в Довере ни разу не бывала на большой вечеринке. — Увидишь, — посулила Арриана, чуть помолчала и обернулась к ней. — Заглянешь вечерком и посидишь с нами? К удивлению Люс, девочка вдруг взяла ее за руку. — Обещаешь? — Но мне казалось, ты советовала держаться подальше от тяжелых случаев, — пошутила Люс. — Правило номер два — не слушай меня! — Арриана рассмеялась и покачала головой. — Я общепризнанно безумна! Она ускорила шаг, и Люс потащилась за ней. — Погоди, а как звучало правило номер один? — Выше нос! Когда они завернули за угол шлакоблочного учебного корпуса, Арриана резко остановилась. — Держись круто, — велела она. — Круто, — повторила Люс. Остальные ученики сбились в кучки вокруг задушенных сорняками деревьев близ Августина. Никто не выглядел особенно счастливым, болтаясь снаружи, но никто пока не собирался и заходить внутрь. В Довере не много внимания уделяли форме одежды, так что Люс не привыкла к единообразию, создаваемому среди учащихся. Но с другой стороны, пусть даже каждый из здешних ребят носил черные джинсы, водолазку и свитер, накинутый на плечи или повязанный на поясе, оставались существенные различия в том, как он это делал. Скрещенные на груди руки у кучки татуированных девиц были до самых локтей унизаны тонкими кольцами браслетов. Черные банданы в их волосах напомнили Люс некогда виденный фильм о девушках из мотоциклетной банды. Она взяла его в прокате, решив, что чисто женская банда байкеров — это круто. Теперь она встретилась взглядом с одной из девиц на том конце газона. Косой прищур кошачьих глаз с темной подводкой заставил Люс поспешно уставиться в другую сторону. Парень с девушкой, держащиеся за руки, блестками вышили на спинах своих черных свитеров по черепу со скрещенными костями. Через каждые несколько секунд один из них притягивал другого ближе, чтобы чмокнуть в висок, в мочку уха, в веко. Когда они обнялись, Люс разглядела на запястьях у обоих браслеты следящих устройств. Они казались слегка грубоватыми, но было заметно, насколько они любят друг друга. Всякий раз, когда она видела, как вспыхивают колечки пирсинга в их языках, грудь Люс сжималась от одиночества. Позади влюбленных стояла у самой стены группка светловолосых мальчиков. Каждый из них, несмотря нa жару, натянул свитер. У каждого под ним была строгая белоснежная рубашка с жестко накрахмаленным воротничком. Черные брюки самым краешком касались носков начищенных туфель. Из всех собравшихся во дворе учеников они показались Люс наиболее похожими на доверцев. Но внимательный взгляд быстро обнаружил их отличие от мальчиков, которых она знала прежде. От мальчиков вроде Тревора. Просто стоя группкой, ребята излучали непривычную жесткость. Она читалась в их взглядах. Это трудно объяснить, но Люс внезапно поразило осознание того, что каждый в школе, совсем как она, имеет прошлое. У каждого есть тайны, которыми он не хочет делиться. Но она не могла понять, ощутила ли она себя от этого более или менее одинокой. Арриана обратила внимание на то, как Люс разглядывает ребят. — Все мы делаем, что можем, чтобы продержаться день, — заметила она, пожав плечами. — Но на случай, если ты не заметила, как низко кружат стервятники, — принюхайся, это место изрядно пованивает смертью. Она уселась на скамейку под плакучей ивой и похлопала по сиденью рядом с собой, приглашая Люс присоединиться. Та смахнула горку сырой, подгнивающей листвы, но, еще не успев присесть, заметила нарушение правил о форме одежды. Весьма привлекательное нарушение. Вокруг его шеи был обмотан алый шарф. Погода стояла довольно теплая, но поверх свитера он накинул еще и черную кожаную косуху. Возможно, дело было в том, что его шарф оказался единственным цветным пятном во дворе, но Люс не могла смотреть ни на что, кроме него. По сути, все остальное настолько меркло в сравнении, что на один долгий миг девочка даже забыла, где она. Она вбирала в себя его золотистые волосы и удачно сочетающийся с ними загар. Его высокие скулы, темные очки, скрывающие глаза, мягкие очертания губ. Во всех фильмах, виденных Люс, и книгах, ей прочтенных, объект любовного увлечения выглядел превосходно до безумия — за исключением единственного изъяна. Надколотый зуб, очаровательный вихор, родинка на левой щеке. Она знала почему — если сделать героя безупречным, он рискует показаться недостижимым. Но, достижима та или нет, Люс всегда питала слабость к совершенной красоте. Как у этого юноши. Он прислонился к стене здания, свободно сложив на груди руки. И на долю секунды перед глазами Люс мелькнул образ ее самой в объятиях этих рук. Она тряхнула головой, но видение осталось таким ясным, что она едва не бросилась к нему. Нет. Это безумие. Люс прекрасно понимала, что даже для школы, набитой психами, это стремление ненормально. Она с ним даже не знакома. Он беседовал с невысоким пареньком, с дредами и улыбкой во все тридцать два зуба. Оба искренне и заразительно хохотали — так, что Люс охватила странная зависть. Она попыталась вспомнить, как давно смеялась сама, смеялась по-настоящему, как они. — Это Дэниел Григори, — пояснила Арриана, наклоняясь к ней и как будто читая ее мысли. — Вижу, он привлек чье-то внимание. — Мягко сказано, — согласилась Люс и смутилась, поняв, как это выглядит в глазах Аррианы. — А что? Если тебе по вкусу такие штучки… — Что же тут может быть не по вкусу? — спросила Люс, отчаявшись удержать рвущиеся с языка слова. — Его приятель — это Роланд, — продолжила Арриана, кивая в сторону паренька с дредами. — Он крут. Он умеет добывать вещи, сечешь? «Не вполне», — подумала Люс, прикусив губу. — Какого рода вещи? Арриана пожала плечами, обрезая трофейным швейцарским ножом обтрепавшиеся нитки из прорехи на черных джинсах. — Просто вещи. Типа — «спроси и получишь». — А что насчет Дэниела? — спросила Люс. — Какая у него история?