Текст книги "Карма (ЛП)"

Автор книги: Лорен Биел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Я отправил Эллистер в строительный магазин за известковой смесью, а сам в это время выносил тело Сэма наружу. Мне никогда не приходилось избавляться от тел, потому что «Исход» всегда заботился об этом, но я видел, как они растворяли тела до неузнаваемости, так что я попробую именно это. Известь ничего не растворит, но она скроет запах и отпугнет падальщиков, пока Мать-Природа делает свое дело.

Я также поручил Эллистер купить для Пити кошачий туалет и корм для кроликов, потому что я могу дать 100 % гарантию, что «Исход» ждет меня в моей квартире. Я сказал ей, чтобы она больше не приближалась к этому месту. Ее маленькая игра в плен привлекла ко мне внимание. Теперь меня считают их врагом.

Я отношу тело как можно дальше в лес за их домом и начинаю рыть могилу. Некоторое время спустя появляется Эллистер с двумя пакетами смеси в каждой руке. Я выхватываю их у нее и пинаю тело в могилу, а затем засыпаю известью и землей.

Оглянувшись назад, я вижу, что она смотрит на яму, и ощущаю чувство вины. Она выглядит почти… грустно. К сожалению, он решил свою судьбу в тот момент, когда я увидел, как он ударил ее. Угроза жизни моего мальчика только ускорила возмездие.

Она не спускает глаз с засыпанной могилы.

– Думаешь, его дух узнает, что я кончила на твой член еще до того, как он умер?

– Он мертв, но тебя беспокоит небольшая измена?

– Я не знаю. Мне бы хотелось чувствовать себя хуже.

– Ну, он относился к тебе как к дерьму, – подойдя к ней, я провожу большим пальцем по синякам на ее лице. – Он заслужил смерть, когда впервые сделал с тобой такое.

– Слишком высокие моральные ценности для убийцы, – замечает она, и на ее лице появляется ухмылка.

– О, дорогая, я показал тебе, что у меня нет никаких ценностей, когда трахнул и вылизал твою киску в одной комнате с его трупом, – я приближаю свои губы к ее. – И поскольку ты чуть не утопила меня своим удовольствием, я подвергаю сомнению и твои моральные ценности.

Она выдыхает, что вызывает некоторое смущение.

Несмотря на то, что она со мной сделала, и ненависть в ее теле, я не могу отрицать свое влечение к ней. Это не только физическое, хотя она идеальна. Дело в ее характере. Она такая могущественная, но только сейчас осознает, какую власть она может иметь над мужчиной.

То, как она задирает подбородок, когда разговаривает со мной, будто смотрит на меня свысока. То, как она использует мое тело для своего удовольствия. Она сводит меня с ума.

Я поднимаю ее подбородок, в тот редкий момент, когда он опускается.

– У тебя совершенно ебанутые ценности, Карма.

Ее веки трепещут, как будто она пытается сдержать слезы.

– Я так много потеряла в поисках истины, пытаясь найти убийцу моего отца. Я даже потеряла себя в поисках мести.

– Думаю, ты нашла себя, Эллистер, – я убираю волосы с ее влажного лица. – Твой отец сказал что-нибудь, когда ты его обнаружила?

Ее глаза бегают слева направо, пока она копается в своих воспоминаниях. Убийца ее отца не мог назвать свое настоящее имя, но, возможно, он дал какой-то намек, который поможет мне установить его личность.

– Он говорил что-то о золотом жирафе.

Золотой жираф. Есть старейшина, который носит такую маску. Это единственный жираф, которого я когда-либо видел, и он выделяется, потому что это очень странный выбор животного.

Должно быть, это Марк.

– Мне нужно всё хорошо обдумать, – говорю я.

– Если ты пока не можешь назвать мне имя, то хотя бы скажи мне, почему они это делают.

– Хотел бы я сказать, что это нечто бо̀льшее, нежели просто чрезмерная скука. Проявление власти.

Ее нижняя губа дрожит.

– Моего отца убили, потому что каким-то богатым придуркам было скучно?

– Меня тоже чуть не убили из-за этого.

– И поэтому ты присоединился к ним? Потому что либо так, либо смерть?

– Иногда монстрами не рождаются, а становятся.

– Расскажи мне, что с тобой случилось. Я хочу знать всё.

Я так и делаю. Я подробно рассказываю, как Адам схватил меня и притащил на вечеринку, прежде чем предъявить мне невыполнимый ультиматум: «убей или будешь убит». Я даже объясняю, как они тренировали меня больше года, держа взаперти, пока не убедились, что я сломлен.

– Очевидно, они не сломали тебя полностью, – говорит она. – Ты убил своего куратора.

Я пожимаю плечами.

– Даже самая послушная собака набросится, если достаточно сильно ее ударить.

Адам бил меня уже много лет. Я лишь удивлен, что мне понадобилось так долго терпеть, чтобы укусить. Затем я смотрю на Эллистер и понимаю, что она тот самый триггер. Если бы ее честь не была в опасности, стал бы я нападать на Адама?

Вероятно, нет.

– Что ж, теперь у тебя есть ответы на все вопросы, так что, думаю, пришло время избавится от меня, – говорю я. – Ты можешь хотя бы пообещать, что позаботишься о Пити, когда меня не станет?

Она качает головой.

– Я еще не решила твою судьбу, и у меня определенно нет ответов на все вопросы. Мне нужен человек в маске жирафа.

– Ты не представляешь, как трудно мне будет помогать тебе дальше. Из-за того, что меня не было на вечеринке, меня заклеймили как дезертира. Теперь они будут меня искать.

Ее взгляд падает на траву, когда она понимает, что зашла в тупик.

– Итак, всё это… было зря? Я не могу отомстить за смерть отца. Ты это пытаешься мне сказать?

Когда она снова смотрит на меня, у меня разрывается сердце. Слезы наполняют ее глаза, а подбородок уже не вздернут так высокомерно. Я бы хотел дать ей то, что ей нужно, но не могу. Это всё равно, что войти в логово льва в костюме из мяса для защиты. Если она планирует убить меня, пусть будет так, но я не доставлю «Исходу» такого удовольствия.

– Мне нужна твоя машина, – говорит Нокс, входя в мою спальню.

– Что? Нет! – возмущенно говорю я, садясь на кровати.

– Что? Думаешь, я не вернусь? – с усмешкой говорит он.

Я качаю головой, но это именно то, что я думаю. Если бы я была на его месте, я бы сбежала, не оглядываясь назад. Я, мать вашу, прибила его мошонку к полу, и теперь из-за меня он не может пойти к себе домой. Мы застряли здесь вместе с призраком Сэма из-за моей неистовой жажды мести.

Нокс поворачивает голову, оглядывая комнату в поисках чего-то. Его взгляд останавливается на кролике, и он берет Пити на руки. Он подходит и кладет огромного кролика мне на колени. Я глажу его по шерсти и тру щечку.

Нокс наклоняет голову и изучает нас.

– Странно. Обычно он кусает всех, кроме меня.

– Ты посадил мне на колени гигантского кролика, который постоянно кусается? – шиплю я, одергивая руку от морды кролика.

– Кажется, ты ему нравишься. Или, может быть, он знает, что ты дашь сдачи, – говорит он с ухмылкой. – В любом случае, я никуда без него не уйду, так что могу ли я одолжить твою машину?

В его словах есть смысл. Он обожает этого кролика, и пока он у меня, – Нокс обязательно вернется.

– Хорошо.

Я наклоняюсь, напрягаясь под тяжестью этого зверька размером с собаку, и хватаю ключи с тумбочки.

Нокс уходит, и я кладу свою руку Пити на спину. Никогда еще не встречала такого жестокого человека, у которого в качестве домашнего питомца был кролик. Я могу представить, как такой человек, как он, ест одного из них, а не обнимает и заботится. Убивает его вместо того, чтобы убить за него.

За него и…

Ну, и за меня.

Мне приятно гладить его густую и мягкую шерстку. Я никогда не хотела детей и тем более не хотела заводить их в тех ебанутых отношениях, которые у меня были с Сэмом. Несмотря на это, я чувствовала потребность о ком-нибудь заботиться, поэтому однажды принесла домой котенка. Сэм сказал, что у меня не может быть домашнего животного, а затем взял котенка и ушел с ним. Больше я его не видела. Не желая, чтобы такая же участь постигла еще одно животное, больше никого домой не приносила.

Я лениво продолжаю гладить Пити, думая о том, какой потерянной я вдруг себя чувствую. Жажда мести подпитывала меня всю мою взрослую жизнь, хотя я, скорее всего, никогда не узнаю, кто убил моего отца. Или найду способ отомстить за его смерть. Такое ощущение, что все мои усилия были напрасны.

Хуже всего то, что единственный положительный момент во всём этом заключается в том, что Сэм мертв, а я свободна от его контроля и оскорблений. Моя свобода теперь в моих руках, и я предпочла использовать ее очень неразумно, связавшись с кем-то из печально известной группировки, убившей моего отца. Оставить Нокса в живых – значит отказаться от мести.

Я подумываю сказать ему, чтобы он взял мою машину, кролика и убирался отсюда к черту. Часть меня беспокоится, что он убьет меня и выбросит мое тело куда-нибудь после всего того, что я с ним сделала, но что-то в том, как он осторожно положил этого кролика мне на колени, вселило в меня уверенность, что он вернется. Ради нас обоих.

Я поднимаю Пити и смотрю ему в глаза.

– Мне пришлось бы конкурировать с тобой, если бы я встречалась с твоим отцом, да?

Его нос дергается.

Да, я бы так и сделала.

– Тебе, наверное, стоит меня укусить. Я делала ужасные вещи с твоим папочкой.

Не знаю, сколько времени проходит, пока я сижу с Пити, но шум колес наконец-то разносится по гравийной дорожке. Учитывая, что я похитила человека, который похоронил моего мертвого парня на заднем дворе, я не могу быть уверена, полиция это или человек, которого я удерживала. Я заглядываю через жалюзи и вздыхаю с облегчением, когда вижу свой красный седан, припаркованный на подъездной дорожке.

Я не вижу передней части автомобиля. Напрягшись на мгновение, я отступаю и сажусь на диван. Я думаю о том, если бы Сэм был в этой комнате, о том, как он сажает меня к себе на колени и сжимает синяк, который оставил на моем бедре. Его крики эхом отдаются у меня в ушах – напоминание о том, что я всегда была недостаточно хороша.

Звук открывающейся входной двери заглушает навязчивые воспоминания. Я делаю глубокий вдох, пытаясь унять бешено колотящееся сердце. Я не хочу выглядеть слабой. Я больше не хочу быть слабой.

Поднявшись, я иду к нему, когда он входит в гостиную, но он протягивает в мою сторону ладонь, говоря тем самым, чтобы я остановилась. Его впечатляющее тело, мокрое от пота, занимает дверной проем, и он пытается удержать что-то в стороне, прямо за стеной, где я этого не вижу.

– Нокс, что это? – спрашиваю я.

Прежде чем я успеваю подойти ближе, он выталкивает ко мне мужчину. Руки его связаны за спиной скотчем, когда Нокс разворачивает его лицом ко мне, у меня перехватывает дыхание. Он в золотой маске.

Золотой маске жирафа.

Я замираю на месте, когда вижу, что он смотрит на меня, – объект моей мести наконец оказался передо мной. Он не такой, как Нокс. Он – эпицентр моих детских кошмаров. Человек, который единолично несет ответственность за разрушение моей жизни и является причиной всех тех дерьмовых поступков, которые я совершала с той роковой ночи.

Включая отношения с Сэмом и похищение Нокса.

– Ты… – я смотрю на мужчину, прежде чем снова обратить внимание на Нокса. – Как?

– Не волнуйся об этом, – говорит он, притягивая куртку ближе к боку. – Ты заслуживаешь свою карму.

Мужчина пытается бежать к двери, но Нокс держит его за руку и бьет кулаком по лицу. Мужчина отшатывается назад и приземляется на пол.

Даже несмотря на то, что Нокс стоит передо мной с причиной моей мести, я обхожу этого человека и бросаюсь к Ноксу. Чуть раньше я заметила под его курткой вспышку красного цвета. Подняв материал, я вижу, что весь его левый бок залит кровью.

– Ничего страшного, – говорит он, отталкивая мою руку от себя. – Бывало гораздо хуже.

– Нокс…

– Карма – сука, помнишь? Так, что иди.

– Подожди, ты о чем?

– Он весь твой.

Несмотря на мою бешеную жажду мести, я не могу думать ни о чем другом, кроме как остановить кровотечение Нокса, но он, кажется, не позволит мне помочь ему, пока я не получу то, что, по его мнению, мне нужно. Мне придется пойти на компромисс.

Я подхожу к телу незнакомца и хватаю его за лодыжки, затем начинаю тащить в спальню, мимо засохших пятен крови. Я запираю его, как и Нокса.

Зная, что он никуда не сможет уйти, я возвращаюсь в гостиную и нахожу Нокса на диване. Я смотрю на него. Он ухмыляется, когда его глаза поднимаются и встречаются с моими.

– Может ли быть моим предсмертным желанием – увидеть, как ты ползешь ко мне по полу? – спрашивает он.

– Ты не умрешь, – говорю я.

– Ползи ко мне, Карма, – шепчет он.

– Если я приползу к тебе, ты позволишь мне позаботиться о твоих ранах?

– Я подумаю об этом.

Ебанный ублюдок.

Он поднимает рубашку, показывая свежую кровь. Я закатываю глаза, прежде чем упасть на колени. Если мне придется сыграть в его игру, чтобы спасти ему жизнь, пусть будет так.

Я начинаю ползти к нему.

Наши глаза по-прежнему прикованы друг к другу, и я никогда не чувствовала такого чертового желания оказаться перед кем-то на коленях, как сейчас. Он как будто привязал меня и медленно тянет к себе. Мои колени трутся о грубое дерево, но я не обращаю внимания. Я не чувствую ничего, кроме страстного влечения к нему.

– Хорошая девочка, – рычит он, и я растекаюсь лужицей у его ног. Я давно ни для кого не была хорошей девочкой.

– Позволь мне остановить кровотечение, Нокс, – говорю я, кусая губу.

Он морщится, поднимая бедра и расстегивает брюки, высвобождая свой член.

– Почему мне кажется, что единственный способ заставить тебя отсосать мой член – это только, если я буду при смерти, а ты – мой единственный шанс выжить?

– Ты высокого о себе мнения, – отрезаю я.

Он снова поднимает рубашку и кладет руку на рану сбоку. Кровь сочится между его пальцев.

– Я не слишком ценю свою жизнь, поэтому вполне готов умереть за минет в твоем исполнении.

Боже, его слова ударили меня прямо между ног. Сэм даже не пошел бы в магазин для меня, когда я заболела, а это мужчина лежит здесь, готовый истекать кровью, просто чтобы привлечь мое внимание.

И я думаю, что это заслуживает того, чтобы прикоснутся к нему губами.

Я усаживаюсь между его ног. Мой взгляд скользит по его длине, прежде чем я наклоняюсь вперед и погружаю его в рот. На этот раз я его не кусаю. Медленно ласкаю языком вокруг его головки. Он запускает окровавленную руку в мои волосы, пачкая пряди алым, затем хватает их в кулак и толкает на свой член, заставляя меня подавиться.

Металлические шарики стучат по моим верхним зубам, и я пытаюсь расслабить челюсть, чтобы не задевать их. Он трахает себя, используя руку на моем затылке, чтобы контролировать глубину и скорость. Он использует меня. И я разрешаю ему это. Кажется ему абсолютно, плевать, когда мои зубы царапают его бархатную кожу.

– Ебать, – стонет он, толкаясь бедрами.

Я отпускаю его член и стягиваю рубашку. Это не для его удовольствия, хотя я уверена, что ему нравится вид моих обнаженных сисек. Я снова погружаю его член себе в рот, а он трахает меня. Пока он душит меня своим членом, я скатываю рубашку и прижимаю ее к его ране. Я больше не могу смотреть, как он истекает кровью. Сильнее налавливая рукой на его рану, я продолжаю сосать, пока его бедра не начинают дрожат, а сам он не прижимается к моему рту.

Я хочу вернуть некоторый контроль – мне не нравится, как я себя чувствую без него – поэтому перехватываю инициативу.

– Позволь мне, – говорю я ему, поднимаясь на коленях.

Я обхватываю его член своими сиськами и удерживаю грудь свободной рукой, чтобы совместить их. Его член блестит от моей слюны, то исчезая, то вновь появляясь между мягкой плотью.

– Карма, – шепчет он, откидывая голову назад.

– Кончи мне на грудь, – стону я, чувствуя неприятную боль между ног. Я трахаю его до тех пор, пока горячая сперма не покрывает мою кожу. Когда я отпускаю грудь и сажусь, капельки растекаются и обволакивают изгибы моих сосков.

– Ты выглядишь так охуительно с сиськами, покрытыми моей спермой, – Нокс удовлетворенно выдыхает, когда его член касается его обнаженного живота. Он снимает рубашку и вытирает меня ею, после этого наклоняется вперед и захватывает мой рот. – Хорошая, блядь, девочка.

Я внутренне приободряюсь от его похвалы, но стараюсь сохранить на лице безразличное выражение. Мое тело может и реагирует на него, но мне стоит оставаться в здравом уме. Он всё еще один из них, а я до сих пор не знаю, могу ли я ему доверять.

Мокрые волосы прилипают к моей шее и лбу, кровавая вода стекает по телу. Насадка для душа у Эллистер намного лучше моей, и я расслабляюсь в тепле, пока вода смывает красный цвет с моей кожи.

Я прикасаюсь рукой к заклеенной пластырем ране на боку. Марк, блядь, ударил меня ножом. Эллистер хотела, чтобы я отправился в больницу, но я ни в коем случаи не могу этого сделать. «Исход» глубоко укоренился в этом городе. Вероятно, даже в этом штате. Если я пойду в больницу, то уже не выйду оттуда живым. В конце концов она сдалась и послушалась, когда я сказал использовать специальный клей для ран. Это то, что я применял для лечения различных ран, когда десять лет назад проходил «дружеское» посвящение в «Исход».

Я не умер тогда, и не умру сейчас, но я сделал всё, чтобы Эллистер так подумала. Это был единственный способ заставить ее губы оказаться на моем члене. И кроме того, я действительно мог умереть.

По крайней мере, я бы отправился в Ад, с ощущением ее идеального рта и фантастических сисек на моем члене.

Я откидываю голову к стене и позволяю этому образу повторятся в моей голове, как чертовски красивый фильм. Ее полные губы вокруг моего члена были просто божественны, но то, что она сделала дальше, было чем-то большим. Неземным. У нее не большие сиськи, но это не имело значения, поскольку она обвила руками свое тело и сжала их вместе так, что ее идеальные округлости сжимали в тиски мой член.

Не думаю, что раньше какая-либо женщина доставляла мне такое удовольствие, я знаю, это звучит жалко, но даже трахая тыльную сторону ее гребанных колен, я бы кончил так, как ни с одним другим человеком, с которым когда-либо был.

Потому что это она.

Мысль о том, как моя сперма стекает по ее груди и блестит на сосках, заставляет меня снова кончить. Я стону, обхватывая ноющий член рукой, когда ладонь задевает пирсинг. Я представляю, как она выглядела, доставляя мне удовольствие, и это всё, что нужно, чтобы испытать оргазм.

Я кончаю на стену в душе, и моя сперма стекает по кафелю, прежде чем смешаться с водой и исчезнуть в отверстии канализации. Отодвинув член в сторону, я осматриваю свои яйца. Две дырочки сейчас уже немного затянулись, и, к счастью, она не задела мои великолепные яички.

Нет смысла зацикливаться на ком-то, кто пригвоздил мою мошонку к полу, но в Эллистер что-то есть. Она такая сильная несмотря на то, что ее избивали и унижали. Она напоминает мне животных в цирке – льва, тигра или слона. Звери, которые могли бы разорвать человека на части, если бы захотели, но они этого не делают. Они сидят там, сдерживая свои силы, и слушают команды какого-то засранца. Их дрессируют жалящим ударам кнута и жестокими словами, пока не заставят подчиниться. Но они никогда не теряют способности убивать. Они никогда не становятся ручными. Их просто контролируют.

Крик пронзает воздух и доносится до ванной, я не могу не задаться вопросом, каким ужасным пыткам она подвергает мужчину, который так радикально изменил ее жизнь. Человека, который заставил ее похитить и пытать меня.

Я улыбаюсь, слушая, как мелодия звучит снова. Это прекрасная композиция, которую я ненавидел слушать, когда мои собственные руки исполняли ее. Но Карма даже мои собственные крики заставляла звучать как музыкальный шедевр.

Желая услышать ее мелодию, я поспешно выхожу из душа и одеваюсь.

Его вопли – музыка для моих ушей. Они заглушают крики моего отца в моей голове – человека, которого этот придурок замучил до смерти. Я снова опускаю молоток и вгоняю гвоздь в его другую руку. Шляпка гвоздя оказывается на одном уровне с его кожей и пригвождает его к стене. Он опять кричит, его рта не видно за ужасающей маской золотого жирафа. Одной из последних вещей, которые видел мой отец.

Кроме того, что я пыталась, – и потерпела неудачу, – спасти его.

– Ты помнишь его? – спрашиваю я.

– Кого? – кричит мужчина, изо рта у него брызжет слюна.

– Ты прибил ему руки, вот так.

Я еще раз ударяю молотком по гвоздю, зажимая его мышцы и плоть между гипсокартоном и металлом.

– Я ни хера не делал! – кричит он.

Я поворачиваюсь, выхожу из комнаты и хватаю с тумбочки фотографию отца. Вернувшись в гостевую спальню, я тычу ей ему в лицо. Фотография того времени, когда мой отец улыбался и был счастлив рядом со мной. Я тоже была счастлива. До того, как всё случилось.

– Не узнаешь? – спрашиваю я.

– Иди на хуй! – шипит он. – И ты тоже, Нокс.

Я оборачиваюсь и вижу в дверях Нокса. По моим щекам разливается жар, когда я понимаю, что он видит меня в наихудшем состоянии из возможных. Моя грудь поднимается и опускается, когда адреналин наполняет мое тело, и я уверена, что мои глаза совершенно безумные. Я не понимаю, почему у меня возникла неуверенность в себе из-за моего дикого вида. Нокс уже видел меня такой. Он был на его месте.

– В целом мире не хватит пыток, чтобы этот человек испытал ту боль, которую заслуживает, – говорю я Ноксу. На самом деле, это не так. Каждый ноготь словно соскабливает с меня жажду мести. Я как будто чищу морковку, и с каждым движением лезвия снимается тончайшая кожица.

– За что? – спрашивает мужчина Нокса. – Мы приняли тебя и…

– Я не хотел, чтобы меня принимали. Мне было хорошо там, где я был. Как и ее отец, я оказался не в том месте и не в то время.

– Ты труп, Нокс, – говорит мужчина. – Ты ведь знаешь это, да?

– Я в курсе, – бесстрастно отвечает он. – И ты тоже.

– Она не одна из нас, – бормочет мужчина.

– И я больше не один из вас, – говорит Нокс.

Мои глаза пылают огнем. Они оба являются частью одной и той же темной системы. Иногда об этом легко забыть, и напоминание всегда причиняет боль. Тем более теперь, когда я поняла, что я влюбилась в Нокса.

С криком я забивая по четыре гвоздя в каждую вытянутую руку Марка. Он визжит до хрипоты, но я продолжаю. Я вбиваю один ему через штаны прямо в пах. Его голос затихает, а крики растворяются в болезненной тишине.

Нокс задыхается позади меня. Если кто-то и может понять, какую боль испытывает этот засранец, – так это он.

Наконец я забиваю гвоздь ему в лоб точно так же, как он сделал с моим отцом. Его умоляющий шепот превращается в несвязную речь, а глаза закатываются. Его жуткий вид пугает меня. Как ни странно, он в сознании, но с металлом, пронзающим его череп. Мой отец тоже бредил, когда умирал, но, всё равно, смог произнести два слова, которые помогли мне найти его убийцу.

Я поворачиваюсь к Ноксу и иду к нему, пока он не врезается спиной в стену, а его серые глаза не фокусируются на мне. Моя рука опускается к его брюкам спереди, сжимая его сквозь ткань.

– Сейчас не время, Карма, – шепчет он.

К сожалению, я не в том ментальном пространстве, чтобы принять ответ «нет».

– Тебе нужно прикончить его, – говорит он, отдергивая мою руку.

– Моему отцу удалось доползти домой с этим гвоздем в голове. Он может пострадать какое-то время. Он заслуживает вечных страданий.

– Это не ты, – говорит он. Затем сглатывает и смотрит мне прямо в глаза. – И это не я.

– Может быть, это я, Нокс. Это что-то меняет для тебя?

Он хватает мою руку и кладет ее обратно на переднюю часть своих штанов.

– Ощущаешь ли ты, что это что-то изменило?

Я ухмыляюсь ему и поворачиваюсь к мужчине, пригвожденному к стене. Он настолько не в себе, что продолжает пытаться вырваться из своих оков, из-за чего на пол капает еще больше крови. Но Нокс прав. Это не я. Не совсем. Я не буду лучше их, если позволю ему мучаться вместо того, чтобы отправить его в Ад, где ему самое место.

Я хватаю нож с комода, а Нокс следует за мной, пока я приближаюсь к полубессознательному мужчине. Подняв его голову за волосы, я прижимаю лезвие к горлу, прежде чем вдавить металл глубже и провести острым лезвием от уха к уху. Теплая темная кровь хлынула из его раны, забрызгав меня.

Я поворачиваюсь к Ноксу. Брызги крови окрасили его лицо, а еще одна струя оставила след на обнаженной груди. Алая жидкость покрывает мое лицо, стекая струйками по шеи и изгибам груди.

Нокс мгновение смотрит на меня, и, прежде чем я успеваю понять, что происходит, прижимает меня к своей груди. Кровь скользит по нашей коже, когда он целует меня, размазываясь в тех местах, где мы соприкасаемся друг с другом. Тяжелый груз падает с моих плеч, и я чувствую себя такой легкой. Почти невесомой. Я не осознавала, насколько сильно жажда мести давила на меня.

Нокс тащит меня к кровати и толкает грудью на матрас, затем поднимает мою юбку и обхватывает задницу окровавленными руками. Он раздвигает мои складочки, расстегивая брюки, прежде чем быстрым толчком проникнуть в меня своим теплым членом.

Я не могу оторвать взгляда от человека, которого только что убила. Странные садистские мысли о том, как Нокс трахает его рану на шее, заставляют меня стонать еще сильнее. Я позволяю каждой извращенной мысли, которая когда-либо у меня была, присоединиться к вечеринке в моей голове. Убить Сэма лезвием своего ножа, вспоров его зад. Выпотрошить его, забирая у него всё так же, как он забирал у меня. Наслаждаться его мольбами так же, как он наслаждался моими.

– Ты сделал меня монстром, – задыхаюсь я, дотрагиваясь до его бедра и хватаю его за ногу.

Он склоняется надо мной, вонзая глубже свой член, а моя задница прижимается теснее к его тазу.

– Ты не монстр. Ты – Карма. Их действия предопределили твои. Ты просто хочешь дать им то, что они заслуживают.

– А ты? Чего ты заслуживаешь?

Этот вопрос с каждой секундой всё больше и больше не давал мне покоя. Чем это закончится? Как закончится?

Он выходит из меня и переворачивает на спину, затем подносит свой член к моей киске, прежде чем войти.

– Ты. Ты – всё, чего я хочу до последнего вздоха. Не знаю, чем я заслужил тебя, но ты – моя. Твоя киска – моя. Всё, что я когда-либо делал, в этой или прошлых жизнях, привело меня прямо к этому моменту, когда я нахожусь глубоко внутри своей собственной Кармы. Тот самый момент, на который я надеялся, когда чуть не умер. Я больше не хочу быть их частью. Я хочу быть частью тебя.

– Я не хочу подчиняться тебе, – говорю я.

Больше не хочу. Я и так слишком долго находилась во власти другого человека.

Он перекатывается на спину, и я забираюсь на него сверху. Это физическое представление того, что он готов мне дать. Он показывает мне, что я могу доминировать. Я могу взять всё в свои руки, когда мне это нужно.

Я скачу на нем, контролируя темп и глубину, покачивая бедрами, пытаясь достичь оргазма. Он толкает свои бедра навстречу, заставляя меня податься вперед, лишая равновесия.

Я упираюсь руками в его грудь.

– Стой. Позволь мне сделать всё самой.

Судя по выражению его лица, я уверена, что у никого никогда не было женщины, которая ставила бы собственное удовольствие выше всего. Теперь, когда я отомстила, всё мое внимание сосредоточено на его члене. Надеюсь, он готов, потому что я не собираюсь останавливаться, пока мое тело не будет истощено от удовольствия. Пока каждый мускул не начнет болеть и не будет напоминать, насколько я жива теперь, когда человек, убивший моего отца, мертв.

Я опираюсь рукой на его грудь, запрокидываю голову и катаюсь на Ноксе, как будто это моя работа. Мой клитор трется о его кожу, а пирсинг задевает его, когда я поднимаюсь и опускаюсь на члене.

– Трахни меня с такой силой, с которой ты их ненавидишь, Карма, – говорит он сквозь стиснутые зубы.

– Ты разрушил мою жизнь, мудак! – расправляя грудь, кричу я в пространство. – Ты сломал меня!

– Скажи ему, Эллистер. Расскажи им всем!

– Ты… – мой стеклянный взгляд перемещается на мертвое тело. – Ты изменил все пути в моей жизни. Ты привел меня к Сэму! Ты преследовал меня каждое мгновение!

Я тяжело опускаюсь к нему на колени, становясь настолько злой, что выражение его лица меняется с удовольствия на боль.

– А ты, – я смотрю на Нокса. – Ты единственное, что я не ненавижу. Ты единственный, кто не причинил мне вреда, даже когда я этого заслуживала.

Мои стоны наполняют комнату, когда ко мне приближается оргазм, несмотря на весь мой гнев и разочарование.

– Ты мне тоже нравишься, Карма, – говорит он, хватая меня за бедра и чувствуя приближение оргазма. – Теперь, кончи для меня.

Я наклоняюсь вперед, и его рот захватывает мой. Моя грудь поднимается и опускается напротив его. Карма обязательно должна быть покрыта кровью. Но не ее собственной. Только кровью мужчин, причинивших ей боль. Алые капли пропитывают мою кожу и дают мне жизнь, а я принимаю ее в себя.

Я приняла решение. Я не убью Нокса. Не знаю, как мы с этим справимся, но мы постараемся. Вместо того, чтобы убивать ради отца, пришло время начать жить ради него. Он хотел бы, чтобы я была счастлива, и мой самый большой шанс на счастье лежит подо мной.

Это будет нелегко, но в жизни, ничего не дается легко.