Текст книги "Карма (ЛП)"

Автор книги: Лорен Биел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Я вся в крови и прогорклом кофе. Сейчас я выгляжу как сумасшедшая, но, думаю, это подходящий образ для того, что мы планируем сделать. Сэм тащит меня по еще одной пустынной дороге, сердце бешено колотится у меня в груди. Мы можем наткнуться на кого-нибудь в любой момент, а сейчас здесь нет ни зданий, ни переулков, где мы могли бы спрятаться. Я утверждала, что нам следует затаиться и подождать, но Сэм считает, что у нас больше шансов найти кого-нибудь поближе к центру города.

Я спотыкаюсь и падаю вперед, мои запястья скользят по мощеной дорожке. Это моя любимая историческая часть города, и теперь моя кровь окрашивает древние камни.

– Давай, вставай! – говорит Сэм хриплым шепотом. Он вертит головой во все стороны, осматривая открытое пространство в поисках кого-нибудь.

Здесь мы, действительно, очень легкая добыча.

Я становлюсь на колени и с трудом поднимаюсь на ноги. Мы направляемся к магазинам, но я останавливаюсь на полпути, когда мы доходим до витрин. На кирпиче черной краской нацарапано слово «предатель». Я медленно поднимаю глаза и вижу человека, висящего над надписью. Его тело медленно раскачивается, и кажется, что его сбросили с крыши.

А это значит, что они были здесь.

Меня так и подмывает сказать Сэму, что давай «забьем» на месть и просто пойдем домой, но затем в моей голове снова возникают образы отца. Я помню, как он выглядел, сгорбившись на нашем крыльце. Я почти не помню, как выдергивала гвоздь из его черепа, но воспоминание о крови, льющейся толстым ручьем по его лицу, ярко горит в моей памяти. Как и кровь, заливающая его глаза, когда он плакал. И то, как у него изо рта полились бордовые струи, прежде чем его голова запрокинулась.

Эти болезненные образы напоминают мне, почему я это делаю. Это мой единственный шанс до следующего десятилетия, и я не могу его упустить. Я не могу.

– Проклятье, возьми себя в руки. Они уже были здесь, мы тут как на ладони, – кричит Сэм, но его голос звучит как будто издалека.

Я предполагаю, что мрачные воспоминания приковали меня к месту и заставили потеряться во времени, в которое я совсем не хочу возвращаться. Мое тело сотрясает дрожь, это отвлекает меня, и я снова оказываюсь посреди улицы. Я оглядываюсь по сторонам, пытаясь сориентироваться. Сэм прав, нам нужно идти, и побыстрее.

Потому что теперь я отчетливо слышу звук приближающихся шагов.

Мы смотрим друг на друга с одинаковой паникой в глазах. Сэм хватает меня за руку и тянет за угол здания. Я выглядываю и вижу мужчину в костюме. Он поднимает металлическую биту и с размаху бьет ею по голове другого человека. Глухой стук, с которым металл сталкивается с костью, я не скоро забуду.

Когда я мельком вижу человека на земле, я узнаю в нем бездомного, которого видела утром. Его голова расколота надвое, но его руки продолжают двигаться, тянутся к нападавшему. Он, блядь, жив.

О, Боже.

Я закрываю рот рукой, чтобы подавить мучительный крик, вырывающийся из моего горла. Слезы ручьями текут по моему лицу. Я бормочу слова себе в ладонь, Сэм шлепает меня по ней.

– Я не могу тебя понять, – шепчет он.

– Тот человек… бездомный парень. Его голова…

– Подожди, ты их видела? Кто это сделал?

– Там двое мужчин. Один в костюме, другой – без пиджака. Но Сэм, бездомный… всё еще жив.

– Мы ничем не можем ему помочь, Элли.

– Мы не можем оставить его вот так.

– Мы должны. Пошли.

– Нет!

– Ты не сможешь помочь этому человеку. Перестань упрямиться. Пошли!

Он встает, хватает меня за руку, пытаясь утащить, но я не двигаюсь.

Гнев закипает во мне и вытесняет мой абсолютный страх. Я достаю пистолет из-за пояса и кладу его на колени.

– Даже, блядь, не думай об этом, – предупреждает Сэм.

О, я думаю об этом.

– Знаешь что? – говорит он. – Тогда иди на верную смерть. Мне всё равно.

Он уходит.

Спасибо, чувак.

Я хватаю телефон и набираю 911, но роботизированный голос сообщает, что линия не работает. Как? Это чертова 911.

Если помощь не придет, мне нужно избавить этого человека от страданий. Это меньшее, что я могу сделать. Я больше ни секунды не могу слушать, как он умирает.

Я выхожу на дорогу и борюсь с желанием прицелиться из пистолета в беднягу, лежащего на земле, у которого половина глаза вытекла. Его рука еще подрагивает у него на колене, и мое сердце разрывается на части.

– Руки вверх, ублюдок, – говорю я мужчине передо мной. Его лицо закрывает черная маска волка. Мои глаза сканируют местность, пытаясь найти парня с битой, но я его не вижу.

– Чего ты хочешь? – говорит мужчина, поднимая руки. Между его пальцами свисает нож для льда.

– Мне нихуя не нужно от таких конченных мудаков, как ты, – говорю я, отступая в сторону, держа его на мушке. Я вытаскиваю нож из бедра и вонзаю лезвие в шею бездомного. Когда я выдергиваю лезвие, на мощеную дорожку брызжет красная струя.

– Если ты не хочешь привлечь внимание всех в округе, я не думаю, что стоит стрелять, – говорит мужчина в маске.

– Если это не доказывает тебе, что я могу убить человека, то я не знаю, что тебе еще нужно предъявить как доказательство, – говорю я. – Сколько вас?

Когда он поднимает голову, я почти вижу его улыбку под маской.

Слева раздаются шаги, и из тени появляется человек с битой. Его лицо скрывает золотая маска птицы. Как только он видит, кто стоит на его пути, он опускает биту в сторону.

– Не двигайся, еб твою мать, или я снесу башку, – говорю я, направляя на него пистолет.

– Пристрели ее, Нокс! – говорит золотая маска. За его словами следует истерический смех. Он подходит ближе к человеку в черной маске и направляет на меня биту. – Убей эту суку!

Только тогда я замечаю пистолет на поясе человека в волчьей маске – Нокса.

Почему мне так не везет? Девушка с пистолетом, это та самая девушка с парковки. Если бы на мне не было маски, она бы узнала мое лицо.

Где было это мужество, когда ее парень-говнюк повалил ее на землю чуть раньше?

Возможно, в конечном итоге она избавилась от него и совершила несколько безрассудных убийств в одиночку. В любом случае, я не буду стрелять в эту женщину, если смогу этого избежать. Она и без того пережила достаточно, хотя сейчас она не выглядит такой беспомощной, как сегодня утром. Она выглядит устрашающе. Как будто она должна быть одной из нас этой ночью.

Я тянусь за пистолетом, но она переводит дуло с Адама на меня. Это охренеть как возбуждает. Но в то же время и немного пугает. В ее темных зрачках пляшет огонь, как будто, убив нас, она снимет какое-то вековое проклятие.

Этот вечер должен был пройти не так. Они не должны были одерживать верх. Вообще никогда. Они – жертвенные агнцы. Но не эта девушка. Она похожа на волка в овечьей шкуре.

– Давай всё обсудим, – говорю я, поднимая руки.

– Нет, – говорит она и немного опускает пистолет. – Я не хочу ничего обсуждать. Я уже достаточно об этом говорила.

Может быть, она ускорит процесс и убьет меня сейчас. Я уже облажался в том доме, из которого мы только что ушли. Я оставил дочь в живых, а это обязательно дойдет до старейшин. Это незаконченная работа, недостойная кровавого следа, ведущего к «Исходу», и мне, наверняка, придется заплатить.

Мое внимание привлекает движение, и я вижу, что Адам решил рискнуть, когда увидел, как она немного опустила ствол. Он ловит ее за руки, и они борются за пистолет, падая на землю. Он перекатывается на нее сверху, прижимая ее тело своим, затем вырывает у нее пушку и отбрасывает, что бы она не смогла достать.

– Нет, отпусти меня, мудак! – кричит она.

Ухмылка расползается по моему лицу, мне бы хотелось, чтобы она взглянула на это шоу моими глазами, но если бы она присмотрелась достаточно внимательно, то увидела бы, насколько сильно меня это возбуждает. Наблюдать, как она напрягается и корчится под ним, только усугубляет ситуацию. Но затем я слышу, как расстегивается ремень и шуршание одежды, когда он пытается стянуть джинсы с ее задницы.

Ебанный в рот.

Я не хотел смотреть, как он насиловал ту женщину, и я определенно не хочу видеть, как он использует ее. Тем более, что мое тело, кажется, уже предъявило на нее свои права. Я смотрю по сторонам. Это идеальная возможность для меня, чтобы сбежать от них обоих.

Но затем мои глаза находят ее. Она смотрит на меня, умоляя что-нибудь сделать. Что угодно. Я подбегаю к ним, ее рыдания придают мне стимул.

Опять же, я мог бы сбежать. Я должен сбежать. Эта сучка наставит на меня пистолет, как только освободится. Но я вздыхаю, отводя руку назад и вонзаю нож для льда Адаму в позвоночник. Он всё еще извивается, поэтому я вытаскиваю его и вгоняю еще дважды. Это быстрый способ прекратить его нападение, но я не знаю, для кого я это делаю. Это всё ради моего побега, или ради спасения девушки?

Его ноги подкашиваются, и он падает сверху на девушку. Он отчаянно пытается оттолкнуться руками, упираясь в ребристую мостовую, но только еще больше наваливается на ее тело. Он поднимает руку, чтобы сорвать маску, но она падает рядом с ним.

Кровь поднимается по его горлу и каскадом стекает с его нижней губы на ее обнаженные предплечья. Должно быть, мне повезло проткнуть его легкое, когда я вонзил ледоруб ему в спину во второй или третий раз. Она издает почти раздраженный звук, который заставляет меня рассмеяться, когда Адам бьется на ней как рыба о лед.

Извини, за доставленные неудобства, красотка.

– Убери от меня это дерьмо! – визжит она под ним.

Я вытаскиваю нож для колки льда из его спины, проливая еще больше крови, когда отталкиваю от себя. В тот момент, когда он переворачивается, я вижу, что ее трусики и джинсы спущены до середины бедра. Я не знаю, вошел ли Адам в нее или нет. В любом случае, ему почти удалось.

Я ловлю себя на том, что пялюсь на изгиб ее обнаженной задницы, когда она спешит натянуть штаны. Я наступаю на ее пистолет, затем поднимаю его и кладу рядом со своим, прежде чем посмотреть в широко раскрытые глаза Адама.

Я был в его тени целых десять лет. Сначала он привел меня на вечеринку, и я стал его избранным. Я был его собственностью. И вот я стою над его мертвым израненным телом. Опять же, эта ночь должна была пройти не так.

– Я знаю, что по этому поводу меня буду судить, но, если меня приговорят к смертной казни, я хотя бы буду знать, что взял тебя с собой, – говорю я ему.

– Не надо, – бормочет он.

Я поднимаю нож для льда и направляю острие к его голове, а женщина на земле садится на колени и кричит, чтобы я остановился.

– Пусть он пострадает подольше, – говорит она, ее глаза прикованы к Адаму. Она просто сияет от счастья.

Я убиваю, потому что должен. Потому что это моя работа. Она смотрит на это так, как будто это приятное хобби. Несмотря на это, ее просьба заставляет меня остановиться на середине замаха и убрать нож в сторону.

Я держу лезвие между пальцами и подношу его к девушке.

– Хочешь оказать честь?

Это глупо. Я веду себя глупо. Но у меня есть пистолет. Вернее, даже два. Я протягиваю руку и забираю пушку у Адама, и получается три баллистических оружия против жалкого ледокола.

Ее взгляд пробегается по мне, прежде чем остановиться на окровавленном оружии в моей руке. Она в восторге от такой перспективы. В ее глазах такое желание, что я думаю, она отсосала бы у меня за возможность убить Адама.

Меня так и подмывает спросить.

Вместо этого я бросаю ей оружие. Она ловит его за рукоятку и, вставая, смотрит на меня так, словно боится, что я в любой момент откажусь от своего предложения. Я этого не сделаю. Мне нравится, как она подкрадывается к нему, словно хищница, которая только начинает понимать, что у нее есть зубы и когти, чтобы убивать. Она уже убивала, но этот человек страдал. Он был невиновен. Это другое дело.

– Как тебя зовут? – решил спросить я, прежде чем она его убьет. Следовало сделать это на парковке, но я не стал. Теперь мне хочется узнать, как зовут эту прекрасную бестию.

– Разве это имеет значение?

– Если бы я был на его месте, я бы наверняка хотел знать имя женщины, которая собирается прикончить меня.

– Он узнает мое имя в аду. Как и ты! – говорит она. Называй меня своей Кармой.

Она поднимает нож и вонзает его ему в левую руку, затем в правую. Вопли Адама разносятся в ночной тишине. Затем она наносит удар в глазницу, и крики прекращаются.

Теперь мне нужно придумать, что я скажу остальным. Убить старейшину – верная смерть.

Ох, мы с Адамом попали в засаду. Он был убит.

Мне эта история нравится, но купятся ли на нее остальные? Я скоро узнаю.

Я смотрю на затылок мисс Кармы и отступаю. Когда мы оказывается на некотором расстоянии друг от друга, я бросаюсь к своей машине. Я успеваю пробежать всего пол квартала, прежде чем меня толкают на землю, что заставляет меня лежать в замешательстве. Девушка ни за что бы меня не догнала, да и откуда у нее столько сил что бы повалить меня вот так.

Мой бок поцарапался о каменную брусчатку, когда мы рухнули на землю. Я тянусь за своим пистолетом – любым из них, – но чья-то рука хватает мое запястье и прижимает мою руку к спине, удерживая на месте. Захват мне что-то напоминает. Полиция? Они никогда бы этого не сделали. У «Исхода» огромная сфера влияния и иммунитет в полиции.

Так кто же, блядь, меня поймал? И почему?

– Сэм! – кричу я, подбегая к нему. – Ты вернулся.

Я рада его видеть, но на самом деле удивлена, что он всё-таки не бросил меня. Я ругаю себя за то, что вообще обрадовалась его возвращению. Он, блядь, оставил меня одну разбираться с двумя вооруженными мужчинами. Он бы вообще расстроился, если бы я умерла?

Прижимая мужчину к земле, он вытаскивает из-за его пояса мой пистолет и бросает мне, и я тут же целюсь в незнакомца.

– Я знал, что у тебя здесь возникнут проблемы, – указывая подбородком на мужчину под ним, он наклоняется и хватает два других пистолета, бросая их мне под ноги. – Ты безоружен, придурок.

– Тогда убей меня уже, – рычит Нокс.

– Это произойдет достаточно скоро. Ты будешь молить о смерти, – говорю я, снимая с пояса наручники и помогаю Сэму удержать его.

– Ты меня похищаешь? – спрашивает Нокс.

– Ну, ты немного староват для похищения, – говорю я с ухмылкой, садясь перед ним на корточки.

Я улавливаю его мужской аромат, внезапно ощущая каждую перекатывающуюся мышцу под его классической рубашкой. Растрепанные темные волосы падают на его маску, но я хочу видеть его лицо. Срываю маску, обнажая призрачные серые глаза.

Это мужчина с парковки. Тот, кто встал между мной и Сэмом.

Человечность, скрывающаяся под маской, застает меня врасплох. Как он мог всего несколько часов назад быть добрым человеком, а затем превратиться в дикаря, убивающего беззащитных бездомных людей? Он выглядит нормально. Даже привлекательно. Он не похож на монстра и не имеет какого-то гротескного уродства, которое скрывается под латексом и пластиком.

Но если они не монстры под масками, как они могли сотворить такое с моим отцом?

Мои глаза всматриваются лицо Сэма в поисках признаков узнавания, но я ничего не замечаю. Как он мог забыть лицо человека, который встал между нами и не дал ему ударить меня? Насколько эта ярость ослепила его?

Нокс ловит мой взгляд.

– Привет, Карма, – шепчет он.

По моей спине пробегает холодок. Теперь мы оба узнали друг друга. Это совершенно очевидно.

«Привет, Карма».

Мы поднимаем его на ноги и ведем в сторону переулка. Я удивлена, что он не позвал своих друзей, потому что уверена, что их больше. Не издавая ни звука, он идет, держа руки за спиной и смотря себе под ноги.

Через некоторое время Сэм уходит вперед. Я продолжаю смотреть на мужчину. До сих пор не могу поверить, что это один и тот же человек.

– Я должен был позволить ему сделать то, в чем он хорош, – шепчет он рядом со мной.

– Ты прав. И, наверное, тебе следовало сбежать.

В каком-то смысле я рада, что он этого не сделал, но ему следовало уйти, когда у него была такая возможность.

– Будь проклята моя совесть, – бормочет он.

– Если бы она у тебя была… – шепчу я, – тебя бы здесь не было.

– Но ты то здесь, не так ли? – говорит он, его серые глаза впиваются в мои.

Я сжимаю губы. Мы не похожи. Я пытаюсь защитить людей!

Тихий голосок в моей голове напевает.

«Нет, ты хочешь отомстить».

Часть меня хочет поблагодарить его за то, что он остановил нападение Сэма сегодня утром, а затем предотвратил мое изнасилование. Мой разум затуманивается мыслями о том, что его присутствие на Судной ночи, должно быть, ошибка. Кто-то не может быть добрым и ужасным одновременно. Но волки не всегда нападают, и это не делает их менее опасными.

Этот человек – часть какой-то крупной организации, которая изменила химический состав моего мозга после того, что они сделали с моим отцом. Его сиюминутная доброта не отменяет того, что необходимо сделать. Невозможно изменить то, что должно произойти.

После того, как я вытяну из него как можно больше информации, я убью его, – отомщу за смерть своего отца наилучшим из возможных способов. Единственным известным мне способом. Акт насилия повлиял на мои подростковые годы. Это не выходило у меня из головы каждый божий день, пока я росла. Клубок негатива рос и темнел внутри меня. Вот почему я смогла убить человека, который страдал. Вот почему я смогла убить ебанного друга-насильника Нокса.

Но для меня или моего отца этого недостаточно. И тут на помощь приходит этот парень.

Жажда мести встречается с возможностью.

Я очнулся прикованным к кровати в чей-то спальне. Облизывая пересохшие губы, я пытаюсь смочить горло слюной. Должно быть, меня накачали наркотиками. Я помню, как говорил той девушке, что мне следовало позволить Адаму сделать то, что он планировал, но больше ничего не помню. Мое горло словно горит. Они что, мать вашу, вырубили меня хлороформом?

Я оглядываю комнату. Они приковали меня наручниками к металлическому изголовью кровати. В комнате очень тепло, из-за этого мои яйца прилипают к бедру. В углу ночник излучает синее свечение, такое же свечение отражается на моей коже.

Коже? Почему я без рубашки? Почему я голый? И где я, блядь?

Всё, о чем я могу думать, это – Пити. К счастью, я оставил ему запас еды и воды на случай, если вернусь слишком поздно после вечеринки. Или если, не дай Бог, умру этой ночью, потому что никогда нельзя знать наверняка.

В комнату входит Карма, разглядывая меня и мои великолепные яички. Я никогда не был неуверенным в себе мужчиной, но есть что-то унизительное в обнаженном человеческом теле, прикованном цепями к полу. Неважно, насколько хорошо, по твоему мнению, ты выглядишь, – в этой позе самоуверенность испаряется. Нет ничего сексуального в вялом члене, лежащем на паре яиц.

Она смотрит на меня сверху вниз, сейчас я нахожусь полностью в ее власти и она точно это знает. Это пиздец возбуждает.

Перестань думать, что она горячая. Она похитила тебя.

Она бы восхитительно смотрелась связанной на полу. Голая. Ее узкая маленькая киска отлично бы сочеталась с полом из старой древесины. Возможно, после этого она бы оставила дерево влажным и блестящим. Что ж, эта мысль решает мою проблему с вялым членом. Лучше бы это не происходило.

Я прикрыл рукой эрекцию. Она не выглядит заинтересованной в моем стояке.

– Чего ты хочешь, Карма? – спрашиваю я, поднимая на нее суровый взгляд. – Почему бы тебе не назвать мне свое настоящее имя? Я знаю, что ты узнала меня, потому что я узнал тебя.

– Я не собираюсь ничего рассказывать тебе о себе.

– Тот небольшой спектакль на парковке показал мне достаточно, чтобы понять, что ты позволяешь какому-то мудаку, который тебя не заслуживает, втянуть тебя в это…

– Он ни к чему меня не принуждал. Это мой выбор. Я ценю то, что ты сделал на парковке и что ты не застрелил меня, когда у тебя была такая возможность, но это ничего не меняет.

– Не заставляй меня сожалеть о том, что оставил тебя в живых. Чего. Ты. Хочешь? – я уже начинаю терять терпение.

– Я хочу, чтобы ты выложил все подробности по поводу этого, – она указывает на маску черного волка, лежащую поверх моей одежды.

Но я не могу дать ей то, чего она хочет. Эта информация хорошо защищена. Любой, кто распространяется по поводу «Исхода», сразу попадает в список подобный моему.

Мой список.

Я снова смотрю на свою одежду. Где он? Что она успела увидеть? Хотел бы я сказать ей, что я всего лишь пешка, не больше и не меньше, но из-за этого списка с его зачеркнутыми кровью именами, я буду казаться не тем, кто я есть на самом деле.

– Я не могу, – говорю я.

Она подходит, поднимает ногу и наступает на мой член и яйца.

– А сейчас?

Я открываю рот в беззвучном крике, когда боль пронзает мои колени и, кажется, проникает в каждую мышцу моего тела.

– Нет, – задыхаюсь я.

Она крутит стопой.

– Мне плевать, если я раздавлю твой член.

– Я думаю, что не плевать… Учитывая, как ты на него смотришь.

– Пошел ты.

Она давит на мою плоть пяткой, попадая в самую чувствительную часть моего тела.

Ебать, это пиздец больно.

– Я не знаю, что я тебе сделал, но ты можешь не вымещать это на моем члене? – я сжимаю ее лодыжку свободной рукой, чтобы снять давление со своих причиндалов. – Девочка, мы можем не делать этого?

– Ой, тебе больно?

– Послушай, у меня дома сын. Ты должна меня отпустить, – говорю я. Пити – мой сын. Я бы сжег мир ради этого кролика.

– Мне всё равно.

Наконец она убирает ногу от моего члена, что, к сожалению, причиняет еще большую боль, потому что у меня стояк. Из-за нее. Так по-идиотски, – у меня стоит на нее. Там, где был ее каблук, остался отпечаток.

– Так ты действительно не собираешься говорить? – спрашивает она. – Дальше будет только хуже.

Я и мой член оба хотели бы всё рассказать, но, если я скажу ей что-нибудь, нам всем конец. Из «Исхода» пошлют кого-нибудь вроде меня, чтобы отправить всех нас на тот свет.

– Нет, я не могу.

Разочарованный выдох срывается с ее полных губ. Когда она делает шаг назад и касается лица тыльной стороной ладони, ее макияж размазывается. Под правым глазом у нее начинает проступать синяк.

– Откуда этот синяк? – спрашиваю я, пытаясь отвлечь ее внимание от себя.

Ее губы напрягаются.

– Ниоткуда.

– Ну, откуда-то он взялся. Он снова тебя ударил?

– Ты не можешь задавать мне вопросы! Так не пойдет! – кричит она.

Эй, я сказал то же самое. Так быть не должно. Она должна быть мертва, мать ее. Или, что еще лучше, она должна быть моим подарком на вечеринке. Она выглядела бы прелестно, умоляя сохранить ей жизнь.

Честно говоря, эта девушка выглядела бы красиво, делая что угодно. С темными волосами, собранными в неряшливый хвост, она выглядит так элегантно и небрежно, но при этом чертовски сексуально. Она выглядит так, словно готова убить меня с улыбкой на лице. Возможно, предварительно отрезав мой член. Кто знает, на что способна эта извращенная сучка.

– Слушай, просто отпусти меня. У меня вечеринка, которую я ни в коем случае не могу пропустить, – напрягаюсь и смотрю на цифровые часы под телевизором. – Через четыре часа.

– Вечеринка? Ебанная вечеринка! – говорит она со злым смехом. – Для тебя это всего лишь ночь вечеринки?

– Для многих людей помимо меня. Вот чего ты, похоже, не понимаешь. Я всего лишь винтик в огромной системе, Карма.

– Перестань меня так называть.

– Так ты сказала моему другу, разве нет? – спрашиваю я.

Но был ли Адам действительно моим другом? Нет, он больше был похож на моего дрессировщика.

– «Зови меня Кармой», – повторяю ее слова, и она смотрит на меня так, словно хочет снова станцевать чечетку на моих яйцах.

– Просто подожди, Нокс.

Она называет меня по имени, которое Адам использовал, как идиот. Я собираюсь возразить, что это не мое настоящее имя, но затем смотрю на свои выброшенные штаны и понимаю, что мое удостоверение личности, вероятно, у нее. Мы должны оставлять документы дома, так что я облажался.

– Чего конкретно мне ждать? – спрашиваю я.

– Своей Кармы.