Текст книги "Карма (ЛП)"

Автор книги: Лорен Биел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Снова накачав его наркотиками, я возвращаюсь в свою спальню, чтобы прийти в себя. На кровати лежит белый плюшевый кролик. Одно из его глазных яблок висит буквально на ниточке, шерсть грязная и ободранная, но он успокаивал меня больше раз, чем я могу сосчитать. Это был подарок моего отца.

Я смотрю на себя в зеркало и наношу консилер на щеку и вокруг глаз. Синяки быстро исчезают под толстым слоем маскировки. Рука аккуратно скользит по синякам, спрятанным под одеждой.

Не могу поверить, что этот парень смог заметить их на моем лице. И как он смеет об этом спрашивать? Это не его дело. Это никого не касается, кроме меня и Сэма.

Я качаю головой, потому что мы втянули его в наши разборки, когда ссорились на публике. Сэм втянул его в наши личные проблемы, когда снова решил меня ударить. Впервые свидетелем насилия был еще кто-то, а это значит, что ситуация обостряется. Сэму теперь всё равно, если кто-то увидит, как он меня бьет.

Еще раз проведя по коже, я преодолеваю свою слабость. Ноксу не следовало смотреть на меня с жалостью, особенно когда он не мог уделить ни капли жалости умирающему человеку. Он явно привык к страданиям, поэтому не должен смотреть на меня так, будто я нуждаюсь в чьей-то помощи.

Мне не нужна помощь ни от кого, и уж тем более от него. Сэм всегда вымещал на мне свое недовольство, хотя никогда раньше до такого ужаса не доходило. Когда он меня бьет, я хочу уйти от него, но потом Сэм, которого я знала раньше, возвращается, убаюкивает меня и говорит, что сожалеет и обещает никогда так не делать. Потом всё повторяется снова.

Однако без него я бы не смогла приковать Нокса цепью в гостевой спальне. Я отчаянно нуждаюсь получить от него нужную информацию, и это мой единственный шанс.

Я заплетаю волосы в пучок и направляюсь в комнату для гостей. Рядом с ним стоит опрокинутая кружка, из которой немного жидкости вытекло на деревянные половицы. Мои глаза скользят по его обнаженному телу. Накаченные мышцы перекатываются под его кожей, а его вялый член упирается в ногу. Даже в вялом состоянии он выглядит впечатляюще, особенно когда я замечаю две пары черных металлических шариков примерно на три четверти длины его члена. Я никогда в жизни не видела мужчину с проколотым членом, не говоря уже о двух пирсингах.

Схватив кувшин, который дал ему Сэм, чтобы справлять нужду, я опорожняю его в ванной, а затем ставлю рядом с ним. Взяв с комода молоток и гвозди, я становлюсь перед ним на колени. Его голова низко опущена, пухлые губы расслабленно сжаты. Темные волосы падают ему на лицо, а призрачные серые глаза прячутся за закрытыми веками.

Моя рука движется без моего разрешения и тянется к его члену. Я поглаживаю теплую плоть, прижатую к его ноге. На ощупь он словно бархат.

Отдергиваю руку, когда он твердеет от моего прикосновения. Я не ожидала этого. Кожа растягивается. Из вялого члена, он превращается в настоящего монстра. Моя рот приоткрывается, нижняя губа отвисает в изумлении.

Тогда я вспоминаю, кто находится передо мной. Эти люди – монстры, и мне не следовало бы даже смотреть на его эрекцию, но есть что-то странно очаровательное в том, чтобы держать в руке член мужчины без сознания.

Я оглядываюсь на дверь, ожидая увидеть стоящего там Сэма, но он заперся в нашей спальне. Я ему сегодня уже надоела, как обычно. Я найду другие способы занять свое время.

Я ползу по полу, хватаю пластиковую маску волка и подношу ее к нему. Схватив за волосы, я поднимаю его голову и сажусь ему на колени, чтобы надеть маску ему на лицо. Он выглядит таким злобным под маской. Такой непохожий, как будто он – часть чего-то, о чем мне отчаянно нужно знать.

Тепло, исходящее от его колен, распространяется по моим обнаженным бедрам, согревая мою кожу так, как я давно не чувствовала. Мое тело начинает дрожать, такого я не испытывала еще дольше. Возможно, с тех пор, как я была подростком и смотрела фильмы, которые мне не следовало смотреть. Я хотела этой страсти. Этого дикого влечения к другому человеку. Но в итоге я встретила Сэма, который любит напоминать мне, что именно он был тем, кто смог склеить осколки моей души.

Я сажусь на него и пристраиваюсь своей киской к его члену, единственное, что разделяет нас, это мои тонкие влажные трусики. От его кожи исходит тепло. Я наклоняю бедра, поднимаю таз и скольжу вдоль его члена.

Ебанный пиздец. Удовольствие сразу же ощущается иначе, чем когда меня ласкают пальцами или руками. Даже язык ощущается по-другому. Я отвожу бедра назад, прижимаясь клитором к его члену через трусики. Этот чувак пиздец как возбуждает меня.

– О, Боже, – шепчу я, хватая его за плечи. Это действие настолько грубое и неуклюжее, но оно посылает электрический заряд по моему телу.

Я скольжу по всей его длине, насухо насаживаясь на член, пока не намочу его через трусики. Я играю с темпом и давлением, пока мои глаза не закатываются, я гонюсь за своим удовольствием.

Моим и только моим.

Я хватаюсь за края его маски, прижимаясь лбом к пластиковому барьеру, защищающему меня от зла. Мои пальцы впиваются в маску, слегка сминая ее, когда я чувствую, что приближаюсь к оргазму.

Я прикусываю губу так сильно, как только могу, чтобы звуки моего оргазма не вырвались наружу. Удовольствие захватывает меня удушающей волной и не отпускает до тех пор, пока я не чувствую, что могу упасть в обморок. Мои бедра дрожат, и я чуть не ломаю маску пополам, крича про себя.

Когда я заканчиваю, я слезаю с него и закрываю рот рукой. Тяжесть вины давит на меня так, что я не могу дышать. Несмотря на то, что я не целовала его и вообще ничего не делала, а просто воспользовалась тем, что было подо мной, я почти уверена, что только что изменила Сэму.

Маска Нокса смотрит на меня, в то время как он прислоняется головой к стене. Никто не должен знать, что я кончила на его член. Я не могу даже…

Он открывает глаза и смотрит на меня.

О, Боже. Он что-то помнит? Знает ли он, что я только что с ним сделала?

Если он знает, я не смогу оставить его в живых.

– Где я? – шепчу я, и девушка с облегчением вздыхает.

Я не подал виду, что чувствовал, что она со мной делала, потому что всё это время был в сознании. Она тупая, если думает, что я выпью хоть что-нибудь из того, что она оставляет мне. Бо̀льшая часть того, что было в этой чашке, впиталась в пол.

Но ее прикосновения к моему члену? О, Боже. Затем она забралась сверху и скакала на мне так, как ни одна другая раньше. Мне пришлось прикинуться идиотом. Судя по тому, как она зажимала рот рукой, я не думаю, что она намеревалась кончить, «используя меня». Я не знаю наверняка. Но мне это охренеть как понравилось, и я до боли хочу, чтобы ее теплая, скользкая, прикрытая трусиками киска терлась о мою обнаженную кожу.

Затем она берет чертов молоток, и мой член скукоживается. Вместо того, чтобы расслабиться после оргазма, кажется, она еще больше злится.

– Доброе утро, – говорит она, постукивая молотком по ладони.

Я смотрю на утренний свет, льющийся через окно спальни. Тусклая синева смотрит на меня вместо той черноты, которую я ожидал. Мои глаза ищут часы, и когда я их нахожу, я дергаю цепи. Уже больше шести утра. Она понятия не имеет, на что она меня обрекает, если не пустит на вечеринку.

– Мне нужно уходить, – говорю я, поднимая на нее глаза. Я понимаю, что снова в маске, и тянусь, чтобы снять ее.

– Оставь.

– Зачем?

– Скажи мне, кто они, – требует она.

Она что, собирается ударить меня молотком, если я ничего не скажу? После того, как кончила на мне? Это еще больший пиздец.

– Я… не могу, – говорю я.

Она не понимает. Я буквально, блядь, не могу.

Она опускается на колени и, прежде чем я успеваю среагировать, приставляет гвоздь к моей мошонке и бьет по нему головкой молотка. Она буквально только что сыграла в «прикрепи хвост ослу» с моей мошонкой. Я вскрикиваю, когда ослепляющая боль проносится от моих яичек к члену, а затем всё остальное тело наполняется острым жаром. Я никогда не испытывал такой агонии.

Я инстинктивно пытаюсь поднять ноги, но не могу. Любое движение пронзает еще одной волной боли. Я с силой подтягиваю ноги, благодарный, что она не ударила молотком и по яйцам. По крайней мере пока.

Но затем она приближается ко мне с другим гвоздем, и чувство благодарности испаряется.

– Я подумала, ты не будешь против еще одного пирсинга, – говорит она, проводя пальцем по одной из металлических штанг в моем члене.

– Я не ожидал, что это свидание пройдет именно так, – говорю я. С каждым произнесенным с болью словом, у меня во рту собирается слюна.

– Так ты не спал?

– Конечно, я не спал, ты, садистская сука! Кто сначала кончает, а в следующую минуту переходит к такому насилию?

– Карма, я думаю.

– Карма – это тупая пизда, – говорю я.

Наверное, я это заслужил. В моих руках были ножи и пистолеты, из-за которых умирали люди. Я голыми руками забирал жизни. Я предал все жизненные принципы, какие только можно, чтобы оказаться здесь, с ее соками на моем члене и металлическими гвоздями в мошонке. Я, наверное, заслужил удар прямо в свой член, но давайте не будем подкидывать ей новые идеи.

Кожа моих яиц напрягается, когда я пытаюсь перенести вес тела на другое бедро.

– Ты уже собираешься мне рассказать? Или мне нужно проткнуть твои руки гвоздями, как вы сделали с моим отцом?

– Так вот о чем речь? Вендетта длиной в десятилетие?

– Потеря родителя таким травмирующим способом позволяет легко держать обиду так долго, – огрызается она.

– Я не причинил вреда ни тебе, ни твоему отцу, – напоминаю я ей.

– Ты – всё, что связывает меня с теми, кто это сделал.

– И ты думаешь, что прибивание моих яиц к полу каким-то образом компенсирует смерть твоего отца?

Она поджимает губы.

– Я не знаю, как еще заставить тебя говорить.

– Ты думала о том, чтобы быть, мать твою, милой?

Она смеется.

– Я не думаю, что это сработает с кем-то вроде тебя.

– Ты права. Но потрись о мой член еще немного, и я, возможно, расскажу тебе все секреты.

– Этого больше не повторится, – говорит она, «сверкая» глазами.

Это произойдет еще раз триста в моей голове, скажу я вам. Хоть она и сумасшедшая, девчонка умеет двигать бедрами, и я готов пожертвовать всем ради шанса оказаться внутри нее. Держу пари, что, даже будучи приколоченным к этому блядскому полу, я всё равно смогу возбудится, если она попросит меня об этом.

Я что, пресмыкаясь перед женщиной, у которой есть молоток и достаточно яиц, чтобы пригвоздить мои к полу? Безусловно.

В дверях появляется ее парень, и с его губ срывается мрачный смешок. В этот момент я весь в поту от боли, и, если кто-то и может меня понять, так это он.

– Детка, неужели это ты, – говорит он.

Он вырывает молоток из ее руки, другой стороной подцепляет шляпки гвоздей и вытаскивает их. Не знаю, от чего боль сильнее, когда меня пригвоздили или вытаскивали гвозди, но моя душа почти покидает тело, когда он их убирает. Они падают на пол рядом со мной, лениво перекатываясь, залитые моей кровью. Он ухмыляется мне.

– Я не знаю, стоит ли мне бояться, – говорит он.

Судя по синяку на ее лице и старому синяку на плече, вероятно, так и должно быть. Мужчина, поднявший руку на женщину, заслуживает намного больше, чем гвозди, вбитые ему в яйца.

– Я бы боялся, – говорю я, и его лицо искажается в гримасе.

Когда он снимает с меня маску, кажется, что он меня не узнает. Он поднимает тупизм на какой-то новый уровень. Он швыряет в меня моей рубашкой, и я использую ее, чтобы остановить кровотечение. Хотя кровоточит не так сильно, как я думал. Это превращается в худшую расплату, которую я мог себе представить.

Так или иначе, даже хуже, чем предыдущая.

Сэм отстегнул Нокса от цепи, чтобы тот сходил в туалет и помылся. А я сказала, что пусть он так и сгниет. В любом случае, теперь он снова на цепи. Я принесла ему чашку воды, и он выпил ее за несколько глотков.

– Сэм, будь зайкой, возьми его за другую руку, ради меня, – прошу я.

Сэм ухмыляется, пока я роюсь в ящике в поисках старомодного устройства, которое поручила Сэму сделать. Это модифицированный шоковый ошейник, но он не предназначен для его шеи.

– Что? Нет! – кричит Нокс, борясь с Сэмом за свободу его правой руки.

Я наклоняюсь над его ногами и придерживаю их, пока он бьется и пытается вырваться. Он кричит так, как будто его кто-то услышит. Мы находимся в глуши. Он может кричать до тех пор, пока полностью не потеряет голос.

Я провожу кольцом по его вялому члену и прижимаю его к основанию. Надеюсь, это больно. Я предвкушала, как застану его врасплох, а что может более действенным, чтобы заставить мужчину заговорить, чем выбить всё дерьмо из его члена? Я не собиралась использовать этот способ, но потом поняла, что он притворялся спящим, пока я скакала на нем. Я твердо намерена отомстить ему за это, пока буду пытаться вытянуть нужную информацию.

Я запираю устройство и кладу ключ на комод, подальше от него. Сэм снова оставляет меня с ним наедине. Он не в восторге от этих допросов. Возможно, он не может смириться с тем, что я планирую сделать с гениталиями Нокса.

– Что это такое? – спрашивает он, пытаясь стянуть его свободной рукой. Ему не удается, даже несмотря на то, что его движения становятся всё более отчаянными. – Что это, ебанный в рот?

– Это шоковое кольцо, – говорю я ему с улыбкой.

– Ты не посмеешь…

Я хватаю пульт и включаю устройство. Мягкий гул наполняет комнату, когда я выкручиваю мощность до упора.

– Если у тебя встанет, оно включится автоматически. Если, конечно, ты не хочешь покончишь со всем этим прямо сейчас и не расскажешь мне всё.

– У меня не встанет, пока на мне эта хрень, – говорит он с уверенностью, которая почти смешна.

– Посмотрим, – говорю я.

Скоро у него не останется выбора. Мы перекрыли подачу воды в ванную, чтобы он не мог пить оттуда, когда будет вытираться влажной тряпкой, которую мы ему предложили. После долгого отсутствия воды он с радостью проглотил то, что я ему дала, там также были две растворенные таблетки очень необычного синего оттенка. Когда речь идет об эрекции, у него просто не будет выбора.

Надеюсь, будет больно. Надеюсь, будет пиздец неудобно. И мне нравится, что он не будет удовлетворен. Снова.

Я сижу на кровати рядом со своим маленьким плюшевым кроликом, пока не слышу звук оживающего кольца. Он кричит в агонии и хватается за член.

– Проклятье, что ты мне дала? – спрашивает он, но скорее всего он уже догадался.

Я перехожу на ручное управление и нажимаю кнопку.

– Не готов еще сказать мне, на кого ты работаешь, прежде чем я снова включу эту штуку?

– Только через мой труп.

– Почему мне кажется, что именно к этому всё и идет?

– Знаешь, тебе от этого легче не станет, – говорит он. – Ты уже убила одного из нас, и не почувствовала разницы, не так ли? Чаша весов не склонилась в твою пользу, даже после того, как ты пригвоздила мои яйца.

Его слова немного раздражают. Я переживаю, что не почувствую себя лучше, когда убью его, но сейчас я не могу позволить ему уйти. Он видел слишком много. Он знает слишком много. А я до сих пор не знаю ничего.

– Насколько неприятно было бы возбудиться, когда кто-то ублажает себя у тебя на глазах? – спрашиваю я. – Кто-то, к кому ты не можешь прикоснуться, поскольку предвидишь каждый удар электрошокера?

Я тяну руку назад и развязываю завязку на своей шее. Ткань спадает, обнажая мою грудь. Я ухмыляюсь ему, когда он протягивает руку и снова надевает маску. Полагаю, он пытается не смотреть на меня, поэтому я подхожу ближе и падаю перед ним на колени, а затем откидываюсь назад на задницу. Я раздвинула для него бедра. Черные трусики закрывают бо̀льшую часть моей киски, но очертания того, что он хочет, проступает под ними.

Он выдыхает.

– Насколько тебе сейчас некомфортно? – спрашиваю я, отводя пальцами в сторону ткань и погружая их внутрь себя.

Нокс сжимает свой член.

– Болезненно.

– Могу поспорить, ты бы хотел кончить, да?

Он поднимает маску и одаривает меня самой испорченной ухмылкой, которую я когда-либо видела.

– Так мило, что ты думаешь, что я не смогу кончить. Даже несмотря на электрошокер. Как будто я не думал о тебе на своем члене каждую минуту с тех пор, как ты кончила.

Глубокая, грубая сексуальность, которая сочится из каждого слова, застает меня врасплох, поэтому я делаю единственное, что могу придумать. Я нажимаю кнопку, и его снова прошибает током.

Его задница отрывается от пола, и он склоняется, пытаясь отдышаться. После включения удары электричеством чувствительны ко времени. Каждую минуту, когда он находится в эрегированном состоянии, его будет херачить током.

Он сбрасывает маску и снова возвращается на землю. Его рука поглаживает головку члена, пока он наблюдает за мной. Он подстраивается под мою скорость, пока я трахаю себя пальцами. Чем быстрее я, тем яростнее он. Проходит минута, и его снова охватывает ток. Свернувшись от боли, он не перестает гладить себя. Я подношу пальцы ко рту и слизываю свою влагу. Он стонет, когда смотрит, как я это делаю. Не от боли, а от удовольствия.

– Ты так облажалась, – выдавливает он.

– Говорит тот, кто дрочит, когда его бьет током.

Почему меня это так заводит? Боже. Я настолько привлекаю этого мужчину, что он буквально борется с электрическими импульсами, чтобы кончить вместе со мной. Возможно, он просто достаточно упрям, чтобы доказать свою точку зрения, но в любом случае мне это пиздец нравится. Нашла коса на камень.

– Снова сядь ко мне на колени, Карма, и я покажу тебе, как могу кончить, независимо от того, что ты со мной делаешь.

Через него проходит еще один разряд электричества, и мышцы в его паху сжимаются, пока он продолжает поглаживать свой член.

Но почему я вообще обдумываю его предложение? Нет, я не могу позволить ему трахнуть меня. Даже если он даст мне всю информацию, которую я прошу, у меня есть Сэм. В тот момент, когда я произношу в голове его имя, синяки начинают покалывают вокруг глаз и на плече, словно ругая меня.

Я встаю и становлюсь над колени, оседлав его. Он поднимает скованную руку вверх. На его запястье появляется красный след, но он не упускает возможности провести пальцами по моим влажным складкам. Я надавливаю на два его пальца, вталкивая их внутрь себя. Он стонет, когда я поднимаюсь и опускаюсь на его руке, двигаясь так, словно это его член. Я хватаюсь за метал под собой, балансируя, мои бедра начинают дрожать.

– Почему ты не позволяешь мне трахнуть тебя? – он задыхается.

– Просто заткнись и дай мне трахнуть твою руку.

– Значит, я не могу трахнуть карму, но она может трахнуть меня? – спрашивает он.

– Скажи спасибо, что вообще прикасаешься ко мне своими пальцами.

Он стонет, и я чувствую себя виноватой из-за того, что вообще допустила происходящее, но использование его для моего эгоистичного удовольствия не меняет общих планов в отношении него.

Еще один разряд пронзает его член. Его движения замедляются, белые капли вылетают из его члена пачкая его руку. Его охватывает еще один разряд, и я тоже кончаю. Я закрываю рот рукой, чтобы подавить стоны, теряя контроль над собой. Влага течет по его руке, собираясь на полу, пропитывая его.

Моя грудь поднимается и опускается, когда я пытаюсь отдышаться. Я протягиваю руку и снова нажимаю кнопку ручного управления. Он просто остается внутри меня, пока волна удовольствия не покидает нас обоих. Нокс ожидает следующего разряда, но понимает, что его не будет.

В состоянии спокойствия, вызванного оргазмом, я не осознаю, что он встает на колени, поднимает маску и тянется к моим волосам. Он хватает меня за затылок и притягивает к своему лицу. Это его шанс убить меня, если он действительно этого хочет, а другая рука всё еще находится внутри меня.

Вместо этого он целует меня, изливая всю свою боль мне в рот.

– Лучше следи за собой, красотка, потому что, как только освобожусь от оков, я сразу же окажусь внутри тебя.

– Если освободишься.

Мои слова полны уверенности, у меня нет желания отпускать его, но эта ухмылка, когда он улыбается, тревожит что-то внутри меня. Как будто он знает секрет, которого не знаю я. Что ж, я сыта по горло секретами. Я найду способ заставить его заговорить, и как только он расскажет всё, что мне нужно знать, я с ним расстанусь. Если, конечно, смогу перестать использовать его как «секс-игрушку».

Возможно, я могла бы забрать его себе…

Сэм еще этого не знает, но, между нами всё кончено. Я уже собрала сумку и засунула ее под диван. Как только эта адская ночь закончится, я уеду к ебеням из этого богом забытого городка и никогда не оглянусь назад. Но всегда есть риск, что Сэм последует за мной. Возможно, держать этого парня в качестве боевой собаки не такая уж и плохая идея.

Однако прежде всего мне нужно знать, кто убил моего отца, и заставить их заплатить. Если мне придется убить всех, кто встанет на моем пути, чтобы получить ответы, пусть будет так.

Карма приближается, она больше не собирается мириться со всем этим дерьмом.