Текст книги "Эйнштейн"

Автор книги: Лоран Сексик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Двенадцать лет: Альберт порвал с Богом своих отцов. Мистический кризис завершился. Прекратились молитвы к Всевышнему. Альберт открывает другой объект для поклонения – евклидову геометрию. Читая страницы первого научного труда, он благоговеет, впадает в экстаз, восхищается; это настоящее озарение. Вспоминая о своем открытии и том учебнике геометрии, он говорил о «священной книжечке». Он рассматривал фигуры из теоремы Пифагора с тем же чувством глубокого почтения, с каким еще совсем недавно углублялся в изучение скрижалей Завета. Эти прямые придали новый смысл его существованию, задали новое направление мысли. Аккуратность кругов, неопровержимость аксиом перенесли его от тайн небесных сфер в глубины абстракции и чистого познания. Он предался новой религии, религии знания, с той же набожностью, с какой еще вчера предавался библейскому Богу. Просто теперь его молитвы были обращены прежде всего к самому себе. Устав от Бога, его сердце больше не обращается к ангелам. Его псалмы станут зашифрованными посланиями.

Но изменило ли Эйнштейна обращение в новую веру? В тот день, как и накануне, когда он еще был верующим, и до последнего вздоха он будет искать прежде всего ключи от Вселенной.

Мюнхен, 1891 год. Два года назад перед ним раскрылись зарешеченные ворота гимназии Луитпольда. Внутри ее он живет отшельником. Здесь царит железная хватка. Здесь работает образовательная машина, а не орудие мысли. И когда разговор заходит о «научной или литературной дисциплине», улавливают прежде всего слово «дисциплина». Латынь и греческий – фундамент обучения. Эйнштейн их на дух не переносит. Математика, в которой Альберт не имеет себе равных, – второстепенный предмет. Они здесь не для того, чтобы умничать. Сюда приходят учиться. Декламировать, а не рассуждать. Думать самостоятельно равнозначно бунту. Эйнштейн рассказывает: «В начальной школе учителя казались мне сержантами, в гимназии – лейтенантами».

Крики мальчиков во дворе, властно-злобные окрики учителей сливаются в его голове в странный шум. Для Эйнштейна каждое утро, когда звонит звонок, убивают Моцарта [12]12
  Цитата из книги А. де Сент-Экзюпери «Земля людей»: «Меня мучает, что в каждом человеке, быть может, убит Моцарт».


[Закрыть]. Единственный луч надежды просачивается в щель двери учителя Рюсса. Альберт наслаждается его уроками с выходом на современную культуру. Гете, Шиллер, Шекспир, которого он прочел в очень раннем возрасте. Но уроки Рюсса быстро заканчиваются, и отчаянию ученика Эйнштейна не видно конца.

Он возвращается домой один. Он не испытывает никакой радости от общения с одноклассниками. С первых детских дней у него сохранилась любовь к одиночеству. Он вернется к собственным играм. Его страсть – наука. Он играет с дядей Якобом, который учит его начаткам алгебры. Альберт жонглирует цифрами. Восторженно открывает для себя то, что скрывается за лесом чисел. Погружается в излучины потоков цифр. Математические фигуры выкидывают для него свои номера. В 12 лет он словно раскрыл книгу книг, взявшись за учебник геометрии. Он не выпускал его из рук. Фигуры складывались для него в очертания героев романов. В условиях задач таились волшебные заклинания. Он только что расстался с догмами Закона Моисея. Но тотчас обрел землю обетованную.

Каждую пятницу вечером, следуя семейной традиции, Эйнштейны привечали у себя на субботу безденежного студента. В Мюнхене в ритуальном празднестве будет участвовать студент-медик из Польши по имени Макс… Талмуд. Он дал мальчику почитать учебники. Альберт проглатывал всё – от перемещения звезд до рождения динозавров и с восторгом погружался в тайны Вселенной, скрытые за каждой страницей. Талмуд был покорен любознательностью ребенка. Он увлекал его по пути всё более серьезного чтения. Даже дал ему в руки Канта. После нескольких месяцев учебы студент-медик признал, что ученик его превзошел…

Жизнь в Мюнхене была воплощением семейного счастья. От кирпичей баварского дома веяло благословенной, уникальной эпохой. Эйнштейны воссоединились. Вся семья в сборе. Никогда больше в их жизни не будет такого периода счастья. Герман сидит в кресле в гостиной, с кружкой пива в руке. Он слушает, широко улыбаясь, как Паулина играет прелюдию Баха. Альберт аккомпанирует матери на скрипке. Как только отзвенела последняя нота, Майя радостно начинает аплодировать.

Герман счастлив. Его мечта осуществляется. Братья Эйнштейн создали в Мюнхене предприятие по изготовлению электрических ламп. Вскоре они перейдут к производству динамо-машин, Якоб уже сделал все чертежи. Заведение ежедневно выпускает дуговые лампы. Они снабжают электричеством целый квартал Мюнхена. Пять тысяч фонарей, изготовленных их предприятием, освещают улицы города. Их конкурент зовется… Сименс. Надо расширять предприятие, чтобы удовлетворять растущий спрос.

Счастье не вечно.

1894 год – пришлось занять десятки тысяч марок. Они влезли в долги на целую вечность. Герман оказался плохим коммерческим директором: не рассчитал прибыль и убытки. 1894 год – банкротство. Они закрываются. Эйнштейны не станут светочами новой Германии.

Дом надо продавать. Придется уехать из Мюнхена. Они подумывают обосноваться в другой стране. Здесь слишком суровая конкуренция. Эйнштейнам не сдюжить. Складываются концерны, захватывают рынки. Фарбен, АЭГ… как с ними бороться? Герман, кажется, нашел выход. Он никогда не сдается. Он всегда будет неисправимым оптимистом. Германия недосягаема? Нужно перейти границу. Нести свет по ту сторону Альп. Италия встала на путь модернизации. Немцы еще не завоевали Апеннины. Братья разместили там небольшое представительство.

Богатое семейство Паулины поддерживает контакты с Миланом. Они решили ехать и поселиться в Павии. Сименса в Павии пока еще нет.

Альберту 15 лет. Он ни слова не говорит по-итальянски. Языки ему не даются… Ему осталось доучиться еще три года, чтобы получить аттестат о среднем образовании. Три года в гимназии. Три года терпеть саркастические замечания одноклассников по поводу его отвращения к боевым видам спорта. Насмешки по поводу его фамилии. А главное – на исходе этих трех лет маячит призрак того, что представляется Альберту мракобесием: призыв в армию. Полнейший кошмар, всё, что он ненавидит и презирает: дисциплина, порядок, солдафонство, прусская грубость, военная музыка, парады. Одним словом – военный дух.

И всё же Альберт решает остаться в Мюнхене. Он не хочет жертвовать учебой. Жажда знаний сильнее страха перед мундиром, крепче его отвращения к методам обучения. Он снимает квартиру у местной семьи. С болью в сердце проводил своих. А до того, стиснув руку Майи, смотрел, как срубают деревья, любовно высаженные в саду, разрушают дом на глазах двух подростков, в которых застыли слезы. Когда он вернулся туда один, его взгляду предстало голое место, пустота. Он смотрел на эту землю, по которой столько раз бегал, играя в догонялки с сестрой. Он словно прикован к этому месту, поросшему быльем. Он перешел через улицу. Двинулся к гимназии, словно на каторгу. Вскоре цепи покажутся ему неподъемными. Со временем дорога в гимназию стала казаться длинной и усеянной ловушками. Призраки прошлого, точно диббуки [13]13
  Диббук (от «дибэк» на идише) – злой дух, вселившийся в человека. Либо это проклятая душа, вселившаяся в чужое тело, чтобы искупить свои грехи, либо душа жертвы несправедливости, перешедшая в тело близкого человека, чтобы требовать отмщения.


[Закрыть], манили его прогулять уроки, покинуть серые улицы Мюнхена, иссушающие его сердце. Тоска наваливалась на него прямо на уроке. Мысленно он сбегал в приоткрытое окно к светлому горизонту. Ностальгия слишком сильна. Его пичкали любовью, и теперь он не может питаться сухарями чувств. Лица учителей кажутся слишком замкнутыми, слишком строгими, когда ему на память приходит улыбка матери. Нет никаких оправданий тому, что он в 15 лет живет в разлуке с близкими в стране, которую терпеть не может, посреди чуждых ему людей. Понемногу он перестал соблюдать приличия. Он больше не играет в эту игру. Нарушает правила. Смеет возражать, отвергать установленные порядки. Восстает против приказов учителей. Юный Эйнштейн стал непокорным. Такое впечатление, что он голову потерял. А он попросту чувствует себя обездоленным: у него отняли самое дорогое. Он переоценил свою стойкость. Думал, что покончил с телячьими нежностями семейной привязанности. Думал, что оборвал все нити и стал взрослым. Он ведет себя, как гадкий мальчишка. Не слушается в храме покорности. «Из вас никогда не выйдет ничего путного, Эйнштейн» – теперь это знаменитое замечание прозорливого учителя греческого языка известно всем… Непокорного заподозрили в дурном влиянии на товарищей. Шли месяцы. Крестный путь продолжался. Альберт утратил ощущение счастья, способность смеяться, ему были неведомы забавы его возраста. Вдали от семьи он проходил мимо своей жизни. Пропасть, разверзшаяся между ним и гимназистами, расширялась. Они никогда не считали его своим. Но принадлежит ли он еще самому себе? Брат Макса Талмуда, врач по профессии, выдал ему справку о том, что ему необходим полугодовой отдых для лечения нервной депрессии. Ему рекомендовано пребывание в семейном кругу в Италии. Нужна ли ему эта снисходительная справка, да и о какой любезности идет речь? Его снова вызвали к учителю греческого. Тот считает, что опыт пора завершать. Рекомендует покинуть школу! Причина отчисления лежит на поверхности: одним своим присутствием Альберт способен поколебать почтение учащихся к заведенному порядку! Альберт Эйнштейн, зачинщик беспорядков, зародыш анархизма! Его прогнали. Он спасен. Альберту пятнадцать, он свободен. Он уезжает из Германии! Едет к своей дорогой семье. Увидеть Майю. Услышать сонаты в исполнении своей матери. Снова решать загадки дяди Якоба.

За окном поезда пробегают пейзажи Австрии, горы с заснеженными вершинами, леса огромных деревьев, погружающих купе в полумрак. Он слышит грохотание туннеля. И в купе врывается свет – яркий, почти ослепляющий. Они едут над долиной. Он раскрывает окно. Дышит полной грудью. Лесной воздух пьянит его. Он жадно впитывает запах свободы. Ему 15 лет. Он снова превратится в ребенка, но он совершил мужской поступок. Он сказал «нет». Ему плевать на будущее. Будущее лежит перед ним. Оно не в темных и затхлых классах, из которых он осмелился бежать. Будущее принадлежит ему. Он без гроша в кармане, в поезде, который везет его к разоренной семье, он запретил себе даже думать о дипломе, отказавшись от аттестата, от высшего образования, не зная ни слова по-итальянски. Он восторженно рассматривает фееричный пейзаж. Как красивы эти горы! Как грандиозна жизнь, и каким куцым было представление о мире, от которого он сбежал. Никогда больше туда не возвращаться. Не повиноваться приказам, изрыгнутым на прусском диалекте. Дойти до конца в своей решимости. Он посмел порвать с Богом, когда ему было двенадцать. Что значит после этого порвать с рейхом? Ему пятнадцать, и у него нет ничего, кроме подростковой пылкости. Он примет невероятно смелое решение, которое будет вызревать на всем протяжении переезда через Альпы, – решение, удивительное по своей решимости. И как обычно, он взвесит только «за». Он несется в никуда на этом поезде, мчащемся на всех парах. Он оставляет всё за своей спиной. Отрекается от того единственного, что ему принадлежало. Он ничего не хочет сохранить от страны, которую покидает. Он решил отказаться от гражданства Германии. Поступок юного безумца. Человек без гражданства в 15 лет! Да как такое возможно? Приняв окончательное решение, он глянул назад в окно – и пожалуйста, не превратился в соляную статую [14]14
  Согласно библейскому преданию, когда ангелы вывели семью Лота из Содома, обреченного на уничтожение, один из них сказал: «Спасай душу свою: не оглядывайся назад». Жена Лота все же оглянулась и была обращена в соляной столб.


[Закрыть]. Никаким громом его не поразило. Наоборот, он почувствовал облегчение, словно сбросил чересчур тяжкую ношу. Мысленно Эйнштейн уже не немец. Он знает, что означает его решение. Знает, что три года спустя какой-нибудь лейтенант выкликнет его фамилию в мюнхенской казарме. И только шорох ветра будет ему ответом. Он знает, что становится дезертиром. Никогда больше он, наверное, не сможет вернуться в страну, где родился. Ему плевать. Более того, эта перспектива его донельзя радует. Он смотрит на свое отражение в оконном стекле. Он улыбается. Наверное, в первый раз за много месяцев. Он теперь мужчина. Он свободен. Когда поезд пересекает итальянскую границу, ему в голову приходит вопрос. Как он сообщит эту новость отцу? Он представил себе добродушное лицо Германа. Тревога улетучилась в один оборот колеса. Вдали блеснуло голубоватое пятно озера посреди темного леса. Эйнштейн снова ожил.

Он сошел на перрон в Павии. Его решимость не поколеблена. Он бежал из школы, покинул свою страну, решил стать апатридом. Но еще никогда он не чувствовал себя так уверенно. То место, где он сошел с поезда, залито солнцем. Свет сопровождает его до самого дома – яркий, почти слепящий. Ему радуются, его расспрашивают. Задумываются, тревожатся. Дезертировать? Стать апатридом? Неужели нет лучшего способа повзрослеть? Он выходит на террасу, смотрит в голубое небо, берет скрипку и играет кантату. Герман и Паулина разглядывают его. Возможно, к их тревоге примешивается нотка восхищения. В конце концов, что может случиться с таким дерзким мальчиком? Мальчик, отказывающийся служить рейху Бисмарка, не может быть дурным сыном.

Альберт сам решил отказаться от немецкого гражданства! Другая причина – высказанная, заявленная – это его отказ служить в армии кайзера, которого он считает чересчур воинственным. 1914 год не за горами.

В этом дезертирстве можно было бы разглядеть проявление трусости. Бесстрашие, выказанное Эйнштейном десятилетия спустя перед лицом угроз нацистов, когда за ним станет гоняться гестапо, показывает, что дезертировал тогда не презренный трус, желавший попросту уклониться от военной службы. Это дезертирство, напротив, стало первым политическим актом человека, заявлявшего, что в его жизни есть две страсти: наука и политика. Оно воплощало рано созревшую политическую мысль, которую он будет развивать один против всех – или почти всех – в периоды воинственного исступления, которые уже забрезжили на горизонте. Это было первым выражением непокорности.

Возможно, научный гений обладает даром предвидения? В 15 лет он выбросил немецкий паспорт и сам отказался от гражданства, а полвека спустя его единоверцев будут считать недостойными их иметь.

В 15 лет, приступая к изучению законов физики, он предвосхитил законы Нюрнберга [15]15
  Имеется в виду международный судебный процесс над бывшими руководителями гитлеровской Германии, который проходил с 20 ноября 1945 года по 1 октября 1946 года в Международном военном трибунале в Нюрнберге.


[Закрыть]. Неужели у Эйнштейна непогрешимое чутье?

Он вступает на тротуары Милана, фронтоны домов еще недвижны. Он бродит по улицам города, разглядывает церкви, останавливается на площадях, гуляет вокруг фонтанов, обнимает весенний рассвет. Понемногу аллеи оживляются. Солнце вспыхивает в стеклах дворца. Это озарение. Он вспоминает серый Мюнхен. Баварская дымка тает под солнцем Италии. Он снова обрел семью. Он открывает новую страну. Сердце подростка снова бьется. Он долго обнимал свою мать на пороге и целовал Майю. Отец прижал его к своему плечу. Они поели, выпили, устроили концерт. Ему незачем долго объяснять. Паулина слегка встревожилась из-за столь поспешного решения, Герман и бровью не повел.

Майя обрадовалась. Он пробыл с ними несколько недель. Потом захотел попутешествовать. Узнать эту страну, обаявшую его. И поехал.

Сел в поезд на Геную, чтобы повидаться с бабушкой, которую едва знал. Пересек ложбины, реки, обогнул горы. Его глаза горят от восторга. Он останавливается в какой-то деревушке. Слушает, как переговариваются между собой люди. Мелодичность этого языка его очаровывает. Жестикуляция словно наводит чары. Окрики матерей в окно, дети, копошащиеся на улице, весь этот беспорядок, вся эта жизнь! Контраст между двумя странами поразителен. У него такое впечатление, будто он вернулся из царства мертвых. Он заходит в небольшие музеи и восхищается картинами, заглядывает в церквушки, внушающие большую робость, чем соборы. В Генуе бабушка принимает его церемонно, точно королева-мать. У него такое чувство, будто он во дворце. Он не знал, что его родственники могут быть так богаты. Но это его не трогает. Ему рассказывают семейную историю. Он приходит к выводу, что Эйнштейны происходят из странствующего народа, который счастлив везде. Он возвращается, ему снова радуются.

Благодать спокойных утренних часов, магия пьемонтских деревушек идут на убыль. Италия – чудесная страна. Но фасады роскошных домов – декорации в театре, где Альберту не отведено никакой роли. Семейное дело не заладилось. Фабрика динамо-машин пришла в упадок так же быстро, как и в Мюнхене. У Германа нет деловой хватки. Альберту нужно обучиться ремеслу, и поскорее. Возможно, когда-нибудь он поможет наладить предприятие своего отца? В конце концов, он же интересуется точными науками. Он силен в математике. Он сам возьмется за освещение городов. Обеспечит смену. Возможно, когда-нибудь яркими огнями вспыхнет вывеска «Эйнштейн и сын»?

До этого еще далеко. Перспективы отнюдь не радужные. Молодой человек сам закрыл себе дорогу в Германию. Двери итальянских школ закрыты перед ним языковым барьером. Герман снова берется за карту, чтобы подыскать страну для своего сына. Надо действовать убеждением. Он знает, какой сын вспыльчивый и упрямый. Так-так: Германскую империю можно заштриховать черным цветом – Альберт больше не подданный Вильгельма И. Уехать в земли императора Франца Иосифа? Да, почему бы не в Вену? Альберт качает головой: Вена и Мюнхен – одно и то же. Вычеркнем тогда и Австро-Венгерскую империю. Италию уже зачеркнули. Франция? Никто никогда еще не жил во Франции, и Альберт знает лишь азы языка: Германия Бисмарка не испытывала любви к этой стране… Вычеркиваем, а жаль: есть ведь поговорка «счастлив, точно еврей во Франции». Посреди «черного» континента остается светлый островок, на котором еще не побывал карандаш. Страна, где преподают на немецком и где можно жить так же спокойно, как на севере Апеннинского полуострова. Край тихого утра, где по улицам не маршируют войска под оркестр, а на горизонте не торчат остроконечные каски. Страна, где хорошо жить по-немецки. Страна благожелательного нейтралитета. Герман слышал об учебном заведении мирового уровня, где его сын сможет состязаться с лучшими. Альберт согласен, пусть будет Швейцария.

ПРОБУЖДЕНИЕ ГЕНИЯ

Это единственное место, невероятный эйнштейновский рай на Земле в центре Европы – Цюрих. Феноменальное учебное заведение с новаторскими методами преподавания, способными привлечь юного бунтаря, – Федеральная высшая политехническая школа – знаменитый Политехникум. Его слава выплеснулась за границы страны. Преподаватели и студенты проходят тщательный отбор. Небольшая деталь, о которой узнали, не придав ей большого значения: Эйнштейн еще не достиг необходимого возраста для поступления на первый курс. Надо будет подождать годика два. С помощью друга семьи по материнской линии Альберта допустили к вступительным экзаменам.

Октябрь 1895 года: Альберт прибыл на цюрихский вокзал. Он снова один, в незнакомом городе, в стране, о которой ничего не знает. Но это его как будто не пугает. Он остановился в гостинице, разложил вещи. Поутру спустился с крыльца и спокойным шагом направился в училище. И вот он царапает по бумаге в экзаменационном зале. Сегодня решается его судьба. Экзамен – главное испытание. Он убирает ручку, сдает свою работу, возвращается в гостиницу, сделав круг по городу.

Вопросы по математике для него были детской игрой. То же самое с технологией. Увы, здесь требуется превосходное знание французского языка, а Эйнштейн с грехом пополам может выдавить из себя несколько слов. Немецкая литература? Она его не спасет. Не говоря уже о естественных науках, которые не входят в число его увлечений.

Несколько дней спустя он встревоженно просматривает списки поступивших, вывешенные за стеклом. Его имени там нет. Он провалился.

Он уже собирался уезжать из города, когда его вызвали к директору. Тот хочет поговорить с юным Альбертом. Его оценки намного превышают результаты других абитуриентов. Просто поразительно для юноши его возраста. Директор впечатлен экзаменами по математике и технологии. Он хочет дать Эйнштейну еще один шанс. Рекомендует поступить в среднюю школу с превосходной репутацией, в поселке Аарау по соседству с Цюрихом. Муниципальная школа в городке, затерянном среди гор? Альберт согласился не раздумывая.

Он идет, волоча ноги, по главной улице поселка, с чемоданом в руке. Впервые он усомнился в своей судьбе. В голове теснятся вопросы. Неужели залог его будущего здесь, в поселке, название которого он на карте-то не сразу нашел?

В приемной семье его ждет нечто неслыханное. Едва он переступил порог, как мать семейства заключила его в объятия, точно сына. Отец, Йост Винтелер, усадил рядом, попросил рассказать о себе. Что рассказывать? Ему приготовили комнату. Его считают членом семьи. Пауль, сын Винтелера, не выказывает никакой ревности. Мария, младшая дочь, разглядывает его с любопытством, с каким на него еще не смотрела ни одна девушка. Быстро завязавшиеся связи пройдут проверку временем: Пауль женится на Майе, сестре Альберта.

Йост Винтелер – либерал, и за ужином заводят долгие разговоры. Обсуждают положение в мире. Говорят о политике. Ссылаются на современных мыслителей. Рассказывают, что затевается в России. Царский трон закачался, пошатнувшись от действий молодых безумцев, считающих возможным построить иной мир. Звучат имена Маркса и Ленина. Эйнштейн слушает, раскрыв глаза. Именно здесь зародится его страсть к политике. Между Йостом и Альбертом нарастает привязанность. Беседы затягиваются далеко за полночь. Альберт пересказывает то, что говорил ему Макс Талмуд о событиях в России. Йост переделывает мир. Эйнштейн поддакивает и добавляет от себя. Йост – либерал своей эпохи, социалист, пацифист. Он открывает Альберту принципы демократии, социализма. Дает ему читать Маркса, преподает историю. А главное – внушает дух независимости, воспитывает в нем политическое сознание. В этом смысле он на всю жизнь останется его духовным отцом.

В этом большом доме Эйнштейн нашел вторую семью. Улицы приветливого и спокойного поселка кажутся ему второй родиной. В муниципальной школе он познакомился с методами преподавания, весьма далекими от диктата учителей из мюнхенской гимназии. Здесь просвещают умы, приручают знания. Методы обучения словно специально созданы под потребности, недомолвки молодого человека, обладающего блестящим и свободным умом.

В каждом классе, отведенном под изучение естественных наук, Альберт получал в свое распоряжение инструменты для опытного подтверждения выдвигаемых теорий. Возможно, именно здесь, в этом классе родилось величайшее открытие Альберта. Открытие самого себя. Он-то всегда считал математику самоцелью, своим призванием, а теперь понял, что его путь иной. Алгебра и геометрия – только способ. Орудие для оттачивания мысли. Альберт хочет заниматься конкретикой, стать ближе к пониманию естественных явлений, а не просто к формулировке начал. Он интуитивно чувствует, что его ум следует приложить к объяснению мироздания. Постичь тайну волшебства компаса. Вернуться к истокам детских загадок.

Школьная библиотека оказалась невероятно богатой. Он проглатывал всё, что там находил. Проводил там часы напролет и не мог утолить своей жажды познаний. Особенно ему нравилось читать труды великих физиков. Он хотел знать, каким образом до сих пор объясняли тайны Вселенной. На каком уровне находятся познания его современников. А… Аристотель. Он открыл для себя Аристотеля, создателя физики. Прочел всё, что греческий мудрец написал о его любимом предмете. Г… Он перешел к Галилею и прочел его всего. К… Коперник, он прочел всего Коперника. Потом засел за «Начала» Ньютона. Ему кажется, что он уловил главное. Он перешел к Лейбницу и Хьюму, вспомнив советы по выбору чтения Макса Талмуда. Потом добрался до полки с современниками. Попытался понять Маха [16]16
  Эрнст Мах (1838–1916) – австрийский физик. Предложил принцип, согласно которому наличие у тела инертной массы является следствием гравитационного взаимодействия его со всем веществом Вселенной («принцип Маха»). Был противником атомной теории.


[Закрыть], приобщился к Планку [17]17
  Макс Планк (1858–1947) – немецкий физик-теоретик, основоположник квантовой теории. В 21 год стал доктором философии, представив к защите диссертацию «О втором законе механической теплоты». В 1896 году Планк начал свои классические исследования в области теплового излучения и пришел к необычайному выводу: при излучении энергия испускается или поглощается не непрерывно и не в любых количествах, а лишь неделимыми порциями – квантами. День 14 декабря 1900 года, когда Планк доложил в Немецком физическом обществе о теоретическом выводе закона излучения, стал датой рождения квантовой теории и новой эры в естествознании. Впрочем, теория, предложенная Планком как обоснование выведенной им формулы, не привлекала внимания ученых вплоть до 1905 года, когда революционную идею квантов использовал А. Эйнштейн, распространив ее на сам процесс излучения и предсказав существование фотона. В 1918 году Планк был удостоен за свою теорию Нобелевской премии по физике. Сам же ученый на закате жизни признал, что много лет подряд пытался «как-нибудь встроить квант действия в систему классической физики», однако это ему не удалось.


[Закрыть], попробовал воссоздать уравнения Максвелла [18]18
  Джеймс Максвелл (1831–1879) – английский физик, создатель классической электродинамики, один из основоположников статистической физики, организатор и первый директор (с 1871 года) Кавендишской лаборатории. Развивая идеи М. Фарадея, создал теорию электромагнитного поля (уравнения Максвелла), ввел понятие о токе смещения, предсказал существование электромагнитных волн, выдвинул идею электромагнитной природы света.


[Закрыть], уловить суть опытов Герца [19]19
  Генрих Рудольф Герц (1857–1894) – немецкий физик. Экспериментально подтвердил электромагнитную теорию света Дж. Максвелла, доказал существование электромагнитных волн. Он подробно исследовал отражение, интерференцию, дифракцию и поляризацию электромагнитных волн, доказал, что скорость их распространения совпадает со скоростью распространения света и что свет представляет собой разновидность электромагнитных волн. Он построил электродинамику движущихся тел, исходя из гипотезы о том, что эфир увлекается движущимися телами. Однако его электродинамика оказалась в противоречии с опытом и позднее уступила место электронной теории X. Лоренца. Результаты, полученные Герцем, легли в основу развития радио. В 1886–1887 годах Герц впервые наблюдал и дал описание внешнего фотоэффекта.


[Закрыть]. Он находился в постоянном возбуждении. Библиотека, где он просиживал каждый день до сумерек, была его пещерой Али-Бабы. Куда ни глянь, взгляд притягивает какая-нибудь книга, и руки сами тянутся к ней. Он начинает листать страницы, и перед ним раскрывается мир.

Ему шестнадцать. Он изучает магнитные поля. Логика некоторых страниц из «Математических начал натуральной философии» от него ускользает. Некоторые выводы кажутся ему приблизительными. Да-да, этот мальчишка в затерянном в горах поселке критически относится к открытиям и выводам сэра Исаака Ньютона!

Вне школьных стен будущий физик постигал алхимию, о которой раньше и не подозревал, – производимую притяжением тел. В его внутренней, еще неисследованной лаборатории некий свет озарил его сердце, которое теперь принималось учащенно биться при одном лишь виде некоего человека. Может, это и называют огнем страсти? Этот огонь вспыхивал в присутствии Марии, дочери Йоста Винтелера. Он будет гореть еще долго… но для других.

Прошел год. Мирные, тихие дни, посвященные главным страстям его жизни: наукам, загородным прогулкам, пробуждению политического сознания, любви. Несомненно, здесь прошел самый счастливый период в жизни Эйнштейна.

Сентябрь 1896 года, возвращение в Политехникум Цюриха. Школа в Аарау превратила глупого щенка в породистого пса-медалиста. Результаты оправдали его ожидания. Альберта приняли.

Поезд судьбы пошел вперед.

Цюрих, 1896 год. В Политехнической школе готовят учителей математики и физики. В свои семнадцать Эйнштейн – самый юный в своей группе. Обучение длится четыре года. От Цюриха веет некой истомой, мимо школы медленно течет река. Но это спокойствие лишь внешнее. Ничто в здешней жизни не напоминает мирные дни в Аарау. Здесь жизнь дорогая. Альберт получает от родственника по материнской линии 100 швейцарских франков в месяц. Каждый месяц он откладывает 20 франков, чтобы потом оплатить швейцарское гражданство. Пока он человек без гражданства, и останется таковым пять лет. Он ведет богемную жизнь. Его родители не могут помогать ему материально. Они столкнулись с беспрецедентной финансовой катастрофой. Миланское семейное предприятие потерпело крах, чего и следовало ожидать. Только в 1899 году Герман, наконец, займет устойчивое социальное положение в системе электрических сетей под Падуей. Увы, он умрет три года спустя, час славы его сына пробьет уже без него. И всё же, какими бы неразумными ни казались решения Альберта, Герман всегда их одобрял.

Цюрих поставил крест на первой любви к Марии Винтелер. Пылкость первых писем, редкие наезды в поселок понемногу сменились безучастностью. Конец любви поверг юную Марию в глубокую депрессию. Семьи, мечтавшие о союзе, были подавлены. Паулина так хотела, чтобы юная Винтелер стала ее невесткой. Несмотря на внешний либерализм и эмансипацию, они оставались верны обычаям отцов. Из поколения в поколение браки заключали среди своих. Евреи рождались от евреев. От еврейских матерей. И мысль о том, что какой-либо из Эйнштейнов порвет с традицией, вселяла тревогу в сердце Паулины Кох. Это значило бы отрезать себя от народа Израилева. Стать изгоем. Если Альберт выберет себе жену из «гоев» (он всегда будет употреблять это слово, не вкладывая в него ни грамма презрения), внуки Паулины не будут евреями. Переживет ли она это? Будущее сулило ей некое разочарование.

Интересы Альберта простирались дальше, чем под юбки девушек. В училище он впервые испытал чувство интеллектуального восхищения к преподавательскому составу. Качество преподавания было на уровне его запросов. Директор Генрих Вебер возглавлял кафедру физики. Вебер будет впечатлен способностями своего ученика, той легкостью, с какой он понимал и истолковывал понятным языком научные теории. Альберт наконец-то встретил своего учителя. Он будет днями и ночами испытывать свои теории в лаборатории Вебера. Однажды вечером в результате экспериментов произошел взрыв, он поранил руку и несколько месяцев не мог играть на скрипке.

С Вебером рассуждали о трудах основоположников современной физики, находившейся еще в зачаточном состоянии, разбирали уравнения [20]20
  Людвиг Больцман (1844–1906) – австрийский физик, один из основоположников статистической физики и физической кинетики. Уравнения Больцмана описывают статистическое распределение частиц в газе или жидкости.


[Закрыть], изучали логику Герца и Максвелла. Физика только-только заняла достойное положение в науке, избавившись от опеки математики. Альберт приступил к изучению возрождающейся науки.

Мир конкретных опытов отдалил его от теории. Страсть к математике его покинула. А он ее и не удерживал. Сказал: «Теорию можно проверить опытным путем, но не существует дороги, ведущей от опыта к построению теории». Это неприятие приводило в отчаяние его преподавателя Германа Минковского, гения математики. Позже Альберт будет сожалеть о пренебрежении к царице наук. Внезапная и затяжная утрата интереса затормозит его изыскания.

Годы спустя он возобновит связь с математикой в своих работах об общей теории относительности. И пожалеет о потерянном времени. Профессор Минковский лично сформулирует десятилетия спустя математические основы открытий Эйнштейна.

В Политехникуме завязалась и большая дружба, которой будет отмечена жизнь Эйнштейна. Фридрих Адлер, сын Виктора Адлера – лидера австрийской социал-демократической партии, приобщил Альберта к революционным теориям. Ему не удалось заставить друга вступить в возглавляемое им движение. Фридрих был идеалистом с налетом иллюмината. В 1916 году он убьет австрийского премьер-министра! Эйнштейн примет участие в кампании за его досрочное освобождение после войны. Вместе с Марселем Гроссманом, еще одним выдающимся в будущем исследователем, Альберт перекраивал мир в кафе «Метрополь», на набережной реки Лимат, рядом с цюрихским институтом. В лице Микеле Анджело Бессо он встретил друга всей своей жизни, вернейшего из вернейших, единственного человека, упомянутого в статье Эйнштейна от 1905 года, которая легла в основу всех его трудов.

Все отверженные со всего мира встречались в Цюрихе. Изгнанники и изгои, беженцы и шпионы. Троцкий был в Цюрихе проездом, Ленин там жил. Множество других, менее известных, чувствовали себя тут совершенно свободно, спорили, убеждали, распаляли умы, истомившиеся по идеалам. Эйнштейн стоял на перепутье этого мира. И молодой бунтарь, мятежный сызмальства, непокорный с недавнего времени, апатрид по собственному желанию, слушал, участвовал, вмешивался, очаровывал ясностью ума, резкостью заявлений.

Ее зовут Милева Марич. По всеобщему мнению, она лишена очарования, в ней нет женственности ни на грош. И к тому же хромает на одну ногу. У нее тяжелый характер, она болезненно ревнива и склонна к депрессии. Она старше Альберта на три года. Она сербка и православная христианка. Страстно увлечена физикой и математикой. Эйнштейн влюбился в Милеву в 1898 году.

Альберт и Милева вместе работали над законами гравитации, выстраивали теории, тонули в сомнениях, когда их опыты оканчивались ничем, изобретали новые законы, которые ни к чему не приводили, подрывали основы затверженных аксиом, раскачивали постамент, чтобы низвергнуть с него статую Ньютона. По всеобщему мнению, они представляли собой немного неуклюжую пару, которая вызывала восторг или раздражение. Он – обаятельный экстраверт, открытый миру, она – замкнутая, стеснительная.