Текст книги "Неподходящая пара (ЛП)"
Автор книги: Лора Ли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)
Затем ее взгляд скользнул вниз, и ее брови изогнулись.
– Милые сандалики, Белль, но я думаю, что они должны быть на полу, а не обнимать бёдра Мэлакая, пока вы в лифте.
Обнимать его бедра?
Да, её ноги обнимали его бедра.
Он медленно опустил Изабель. Когда ноги коснулись пола, рука обняла ее спину, и он почти поднял ее и вытащил из кабины.
– Доброй ночи, – крикнула Эшли, когда Мэлакай быстро вставил электронный ключ в замок своей комнаты, а затем втянул внутрь Изабель.
Его комната была напротив ее.
Это была только отдаленная мысль, и, конечно же, это было неважно. Потому что он снова держал ее, притягивая к себе, его губы двигались над её и источали вкус чистого желания.
– Я предупреждал тебя, – у Изабель была только секунда, чтобы понять слова, которые вырвались из его уст, прежде чем он стащил с неё платье. – Ты теперь моя, Изабель. Моя.
Когда он раздвинул ее ноги она, кажется, услышала, как треснули швы, но ей действительно было наплевать, потому что она была почти голая в его руках, и Мэлакай поднял ее и понёс через комнату к кровати.
– Ты обещал, – прошептала она, когда он опустил ее и выпрямился перед ней.
– Я обещал, – согласился он. – И обещаю тебе, пара, я намерен следовать каждому из этих проклятых обещаний. Весь день. Всю ночь. Возможно, всю грёбаную неделю.
Глава 5
Так много ночей выл в темноте, разбитый, ищущий.
Мэлакай уставился на женщину, которую ждал всю свою жизнь. Часы, которые он потратил, доставая каждый кусочек информации, который мог найти о ней, только подтвердили тот факт, что природа действительно дала пару, идеально подходившую ему.
Маленькая улыбка появилась на ее пухлых губах, чувственная, соблазнительная и полная обещаний.
– Ты собираешься заходить, Человек-Койот? – прошептала она с потребностью в голосе, заставляя твердую длину его члена пульсировать почти болезненно.
Опустив руки на пояс джинсов, он хотел расстегнуть их, но Изабель выбрала именно этот момент для действий. Она опустилась на колени, ее маленькие руки накрыли его, а затем убрала их в сторону.
Наблюдая, как она ослабила его пояс, ее изящные пальцы расстегнули пуговицу, а затем переместились к молнии, что чуть не сломало его контроль.
Пальцы Мэлакая сжались, когда он пытался сдержаться, чтобы не тронуть ее. Если коснется, то не сможет сдержаться. Он возьмет ее. Если возьмет, то не остановиться.
Это было не то, что он хотел сделать с ней в первый раз. Ее первый раз.
Его тело сжалось, когда она полностью расстегнула его штаны. Захватив подол своей черной рубашки, он снял, бросив в сторону, когда Изабель опустила его штаны и выпустила налитую длину члена.
Мужчины Койоты не были похожи на кошачьих, которые были сексуально одарены по линии своих коллег-мужчин. Волки и Койоты были другой историей. Ширина была необычайно толстой, и когда они кончали со своими парами, то от двух до трех дюймов, в среднем, увеличивались, запираясь в своих парах.
– О. Мой. Бог, – прошептала она, ее пальцы потянулись вниз, посылая импульсы чистого электрического удовольствия, устремившийся прямо в его яйца.
– Все будет хорошо. Я обещаю, – грубо пробормотал он, отступая назад достаточно, чтобы быстро развязать и снять ботинки и штаны. Раздевшись, железы под его языком опухли и заболели, когда спаривающий гормон наполнил его рот, Мэлакай настолько нуждался в ней, что едва мог дышать.
– Он не влезет в меня, – она казалась ошеломленной, когда запах ее тревоги заполнил воздух вместе с невинностью. Но она повернулась к нему, и ее пальцы снова коснулись его, привлекая его голод.
– Все, что тебе нужно – это хотеть меня, – пообещал он. – Это все, Изабель, – он не собирался объяснять это, не мог.
Он знал, что произойдет.
Его альфа, Дель-Рей, объяснил это стае сразу после спаривания с койей, Аней.
– Мэлакай, – она снова сглотнула, взглянув на него, когда ее нежные пальцы снова схватили его. – Я хочу тебя больше, чем что-либо в жизни, – и эти слова смутили ее. Он мог видеть ее замешательство, мог его почувствовать.
Мэлакай не хотел ничего больше, чем избавиться от него. Позже. Он избавится от ее замешательства и страха позже. Сейчас, ощущение ее прикосновений было слишком потрясающим, чтобы отстраняться.
Мэлакай потянулся к ней. Обхватил ее затылок, когда ее пальцы обернулись вокруг его члена. Разумеется, не полностью, так как ее рука была слишком маленькой, но достаточно, чтобы твердо держать, в то время как ее язык лизал вокруг головки его члена.
Боже, он хотел трахнуть ее рот. Хотел посмотреть, как эти красивые припухшие губы обхватят головку его члена, по мере того как он медленно будет вколачиваться.
Он оказывал малое давление.
– Возьми его, детка, – простонал он. – Открой губки для меня. Я хочу почувствовать свой член в твоем рту.
Желание кончить сводило его с ума. Потребность чувствовать ее, сосущей его чувствительный член, заставляло тело быть в состоянии натянутой струны.
Ее губы открылись. Он потер их кончиком своей плоти, налитым кровью, пульсирующим, из-за чего его пульс ускорился. Его пальцы погрузились в ее волосы и потянули их. Ее взгляд поднялся к его.
В них не было страха. Было волнение, немного путаницы. Он был заполнен эмоциями и знанием того, что он ждал ее всю свою жизнь. Эту женщину.
Ее прикосновений.
Затем губы Изабель сомкнулись вокруг кончика его члена и медленно, так медленно, скользнули вниз, пока вся головка не оказалась в сосущем, мокром жаре.
Из его губ вырывалось рычание. Мэлакай попытался удержать его. Он хотел удержать его. Были времена, когда присутствие животного было тем, что он предпочитал скрывать. Занимаясь любовью с чистой, сладкой невинной девушкой, сокрытие было необходимо.
Но вместо того, чтобы ощутить или испытывать страх, он почувствовал ее волнение. Чистое, сладкое возбуждение, вспыхнувшее так горячо, так великолепно, что он мог, поклялся, что оно погрузилось в его поры.
Гормоны вытекали из под его языка, по мере того как он проглатывал их, его взгляд сузился на ней. Руки держали ее голову, когда он двигался напротив нее. Наблюдая. Наблюдая, как ее губы растягиваются вокруг его члена, и сжимают его, поглаживание языка, его удары, стимулируют нервные окончания, которые посылают ему больше ощущений.
Она подталкивала его к краю, которого он никогда раньше не испытывал. Каждое движение ее губ, порхание языка вокруг члена, делало его железы еще более опухшими.
Гормон заполнял его систему, опьянял его. И он хотел, чтобы она была опьянена им. Так же, как он был опьянен ей.
Он отступил назад, не обращая внимания на ее попытки удержать его.
Взяв ее лицо ладонями, Мэлакай наклонился к ней, его губы накрыли ее, его язык нападал, надавливая на нее, требуя отчаянно.
Ее зубы укусили его язык, гормон, влился в нее, появляясь из желез, когда он снова взял под контроль поцелуй.
Лизание, поглаживание, радость и голод слились, чтобы закрутить их обоих в ярком пылающем удовольствие, которое охватило их чувства и отбросило в сторону любое беспокойство, замешательство, которое Изабель могла почувствовать. Любые колебания, которые он, возможно, имел.
Поскольку необходимая потребность заполнить ее спаривающей лихорадкой, потребность удовлетворить заполнила каждый мускул его тела.
Положив ее на спину, Мэлакай позволил своим губам спуститься ей на шею до изгиба с плечом, когда она потянулась к нему. Большими пальцами прошелся по вершинкам, наблюдая за тем, как они напрягаются и разбухают сильнее, и легкий стон удовольствия слетел с ее губ.
Его пара.
Она поднялась к нему, изогнувшись, нуждаясь в его прикосновениях. И он не хотел ничего больше того, как дать ей это.
***
Изабелль поняла. Она должна была это понять раньше. Там, где был дым, был огонь, всегда говорил отец. Таблоиды были заполнены рассказами о спаривающейся зависимости. Лихорадке, которой человеческие женщины не могли сопротивляться. Тому, кто являлся мужчиной Пород. Тому, кто создал бесконечный, чувственный праздник для пары.
Это знание было отдаленной мыслью, ощущением, за которое она не могла удержаться, поскольку Изабель почувствовала, как губы Мэлакая атаковали тугой, сморщенный кончик ее груди.
Она посмотрела на него, ошеломленная удовольствием, которое испытывала ранее, было малой лаской, набирало обороты, становясь все глубже, становясь чем-то более связывающим.
Чувство его горячего, сосущего рта, касающегося ее соска, дарило почти удовольствие. Жара расцвела в чувствительном кончике и устремилась к ее киске, где клитор пульсировал с яростным требованием.
Его язык лизал вокруг чувствительной точки, а затем быстрым, жестким маленьким ударом щелкнул по нему, хлестнул его, и волна удовольствия прошлась через пальцы электрическим ощущением, сжимая ее лоно и выделяя больше соков между бедер.
Изабель была такой влажной. Такой горячей. Она могла почувствовать, как нуждается в нем, как влага скользила по бедрам и складки ее киски раздулись в ожидании.
Двигаясь от одной груди к другой, его губы играли с тугим маленьким бутоном. Он сосал и лизал, щелкал языком, и с возникновением болезненного привыкания, которое она испытала от его поцелуя, он делал ее соски чувствительными.
Изабель почувствовала опухшие железы под его языком, когда он сосал ее грудь в эти короткие секунды. Она вкушала его поцелуй, сходным с огнем зимой, с оттенком приливного дождя.
Ее пальцы сжали его волосы, когда он отпустил ее грудь и начал целовать тело, в то время как руки гладили ее бедра и медленно раздвигали их.
Рядом с ногой Изабель почувствовала толстый, тяжелый член и почти чувствовала страх, который хотел увеличиться внутри нее. Но здесь не было месту для остановки, поскольку его пальцы прокладывали путь выше, прошлись через блестящую сущность ее желания, а затем прижались к кудрям, которые скрывали от него набухшую плоть.
Его губы переместились к бедру, а затем к другой стороне, прежде чем поцелуи переместились на чувствительную киску. Его пальцы прижались к щели, когда она изогнулась, пытаясь почувствовать его поцелуи, прикосновения, на каждой части тела.
– Мэлакай, – простонала она, сексуальный тон ее голоса почти шокировал ее.
Его пальцы пробежались вниз по узкой щели ее киски, чтобы найти вход, где ее соки объединились с теплом.
Эта ласка, словно горячий ветерок, дующий над слишком чувствительным пучком нервов. Изабель обнаружила, что дергается в ответ и ее руки бьют по матрасу.
Его голова опустилась.
Изабель смотрела, очарованная, когда его язык высунулся и облизывал крошечную точку удовольствия.
– О, Боже, Мэлакай, – вскрикнула она, изгибаясь и поднимая колени, ее ноги раздвинулись больше, когда он втянул ее клитор в рот и начал сосать с жадностью.
Она никогда не делала этого раньше. Никогда не лежала открытой, колени согнуты, а бедра расставлены широко, и давала кому-либо другому разрешение прикоснуться к себе.
Пальцы, мягко потирающие вход влагалища, начали толкаться во внутрь.
Его губы и язык с удовольствием пытали ее клитор, и когда Мэлакай начал толкать в нее пальцы, она почувствовала себя разлетающейся.
Два больших пальца толкались и растягивали ее. Она почувствовала, как они трутся о нежные внутренние нервные окончания и посылают импульсы чистого удовольствия.
Каждая клетка вибрировала от ощущений. Изабель могла почувствовать, как ощущения объединяются и угрожают взорваться, когда он начал мягко давить пальцами в узкое отверстие.
Она чувствовала давление на своей девственной плеве, когда его пальцы начали растягивать ее, ослабляя.
– Мэлакай – снова застонала она, когда рука скользнула по ее спине, подняв выше на губы и пальцы, проникающие в нее. – Очень хорошо. Так хорошо, – она не могла больше сдерживаться. Слишком сильно нуждаясь в нем. Нуждалась в каждом касании, каждой клеточкой своего существа.
Он всосал ее клитор глубже в рот, потирая его языком, когда толстые пальцы начали двигаться внутри более настойчиво, посылая молниеносные волны ощущений через ее клитор и киску.
– Трахни меня! – закричала она, отчаявшись, но понятия не имела, откуда они исходили. – О Боже, Мэлакай, ты мне нужен. Клянусь. Я нуждалась в тебе всю жизнь.
Рык прогрохотал напротив ее киски.
Ее киска сжалась вокруг вторгшихся пальцев, когда они выходили, затем голова Мэлакай опустилась, его руки подняли ее ближе…
Его язык толкнул внутрь капающего, насыщенного соком входа в ее киску.
Как эротический огонь, его язык настолько горячий, такой голодный, Мэлакай начал лизать и трахать ее быстрыми, жесткими движениями, по мере того как Изабель чувствовала, что ее тело напрягается и что это граничит с безумием. Внезапный, глубокий вскрик, сорвался с ее губ, когда оргазм заставил задрожать лоно и заставил кричать в безумном экстазе.
Изабель не могла прекратить дрожь, казалось, она бесконечно продолжалось.
Мэлакай встал между ее бедер, когда волны накатывали на нее. Когда он пододвинулся к ней, Изабель почувствовала, как головка его члена была зажата между складками ее киски. Там, только что, прижавшись к ее входу, его член пульсировал, и она почувствовала жесткую, горячую пульсацию того, что должно было быть предэякуляционной струей.
Но это не было ей.
Ее глаза открылись. Уставившись на него, Изабель снова почувствовала это, затем почувствовала покалывания, которое начало проникать в кожу.
Раньше она была возбуждена. Накануне вечером она была на пороге бессмысленной мастурбации, даже после того, как узнала, что независимо от того, как сильно будет пытаться, она не сможет найти освобождение.
Но сейчас… это…
Это было не просто возбуждение.
Когда еще одна горячая струя выстрелила в опухшее отверстие, Изабель почувствовала новые ощущения, которые начинают расцветать.
Она упала бы на пол, если бы уже не лежала.
Удовольствие увеличилось в сто раз, и когда его эрекция начала заполнять ее, растягивая почти до предела, Изабель с полной уверенностью поняла, что это за жидкость.
Горячие струи были не предэякуляцией, по крайней мере, не полностью. Что бы это ни было, это позволяло даже самой тугой плоти справиться с этим невероятным растяжением и проникновением и почувствовать самое невероятное удовольствие, которое можно было испытать.
Изабель затаила дыхание, почувствовав, как его мускулы замерли. Он остановился на секунду, его взгляд поймал ее.
– Просто смотри на меня, – прошептал он, его тон стал грубее, чем когда-либо прежде. – Просто смотри на меня, детка.
Он никогда не попытался бы это сделать в любое другое время. У Мэлакая никогда не было девственницы. Он никогда не прикасался к женщине, которая не была хорошо осведомлена о том, что она получит.
Но его пара. Сладкая, красивая Изабель понятия не имела.
Двигаясь в ней, схватившись за одно бедро, Мэлакай почувствовал еще одну сильную гормональную струю, которая наполнила ее и без сомнения, вызванная плотно сжавшейся киской.
Откинувшись назад, он позволил ее сокам облегчить путь, позволить себе привыкнуть к ней, прежде чем взять ее девственность. Прежде чем как показать ей, чем мужчины-породы отличались от своих человеческих кузенов.
Она девственница, – напомнил он себе, когда снова вышел, все тело горело огнем от сдерживания, от медленного растяжения девственной плевы внутри нее для безболезненного проникновения.
Боже, это не произойдет.
Рычание, стон чистого голода слетел с его губ, когда он почувствовал, что его бедра двигаются слишком сильно, с неконтролируемой торопливостью.
Толщина его члена пробилась сквозь тонкую мембрану и продвинулась всего на несколько дюймов внутрь нее.
Напряжённые мышцы, сжались вокруг его члена, когда зубы стиснулись, и он почувствовал, что от него исходит вибрация. Поскольку он знал, черт возьми, что у него нет шансов сдержаться.
Изабель изогнулась в крике, чувствуя, когда порвалась ее девственность и наслаждение, которое прошло через нее, охватило чувства и с невероятным блаженством напрягло ее тело.
Ее киска зажала вторгшийся член и яростно пульсирующую головку, и в то время она ощутила еще одну сильную, горячую струю жидкости, извергающейся внутри нее.
Ее мышцы напряглись, когда нервные окончания ожили от волнения. Прикрыв глаза, она посмотрела на него, наблюдая за дикими чертами его лица, когда его выражение исказилось от сожаления.
– Так хорошо, – ей пришлось выдавить слова, когда ощущение снова пронзили ее – О, Боже, Мэлакай, так хорошо.
Его руки сжались на ее бедрах, губы опустились на ее, и когда он вышел, Изабель поняла, что он, наконец, уступил потребностям, разрывающих их обоих.
Его бедра начали двигаться. Язык набросился на ее рот, а член начал двигаться между ее бедрами, вдалбливаться во влагалище, и она изгибалась, сжимала, борясь за то, чтобы удержать его внутри.
Обернувшись ногами вокруг его бедер, Изабель подняла свои бедра выше, встречая его, когда она боролась, чтобы разделить удовольствие и боль, и потерпела неудачу.
Это было похоже на водоворот экзотического, эротического ощущения. Гром и молния столкнулись внутри ее тела. Пальцы огня, жары и экстрима, мчались по ней, основались в ее клиторе, и ее лоно начало сжиматься.
Каждый удар в глубинах ее тела посылал в полет выше, по мере того как зимний огонь и летняя буря опьянили ее еще больше. Делая ее голоднее. Делая интенсивность ощущений чем-то жаждущим, а не боязнеными.
Но никакой затягивающий поцелуй не понадобился, понимала она. Ничего, кроме прикосновения и вкуса этого человека. Потому что он был тем, кого она искала, и она это знала.
Оторвав свой рот от ее, он снова зарычал, когда похоронил губы в ее шею. Его бедра двигались быстрее, гонка освобождения, внезапно поглотила их обоих.
Изабель вскрикнула его имя, умоляла, требуя. Ее влагалище судорожно сжималось, лоно сжалось, в то время как клитор горел и пульсировал с каждым соприкосновением его таза.
Каждый удар подпитывал чувственный огонь, уже вышедший из-под контроля. Ее ногти впились ему в плечи, когда она почувствовала, как его зубы касаются чувствительной плоти между шеей и плечом. Кожа горела из-за ощущений клыков напротив, его языка, распространяющего горячий голод. Он трахал ее с жадностью и наслаждением ею. Когда он яростно вколачивался, объем должен был причинять боль с каждым ударом, но это была – агония удовольствия. Ощущения были мучительны, нарастал экстаз внутри нее, до тех пор, пока она не почувствовала, как ее тело начинает взрываться.
Это было похоже на погружение в облако чистого восторга. Как будто сам экстаз обнял ее, покрывая каждый дюйм и каждую клеточку, поглощая ее.
Изабель закричала. Она услышала, как закричала.
Его зубы укусили ее за шею с резким вздохом болезненного удовольствия. Затем, со следующим ударом, она почувствовала его освобождение, когда он начал кончать.
С первым тяжелым выбросом спермы, его член пульсировал, и, казалось, набухал еще больше. Затем еще. Еще.
Ее глаза открылись, когда задушенные крики другого освобождения вырвались из ее горла. Это набухание, в самой чувствительной части ее киски, растяжение жестких мышц и пульсирование нервных окончаний, которые никогда не знали стимуляции.
Растяжение казалась бесконечным, пока он не был заперт внутри нее, настолько туго, что она знала, что ни один из них не сможет убежать.
Взрыв спермы дернул его тело.
Его язык набросился на рану на ее шее.
Изабель знала, глубоко, глубоко внутри, знала, что жизнь никогда не будет прежней.
Глава 6
Я потерял надежду, я потерял веру.
Изабель лежала на груди Мэлакая, ее рука гладила широкую грудь, ощущая наличие волосков, которые росли там.
Породы, казалось, не имели волос на теле, и в некотором смысле это было правдой. То, что у них было, это тончайшие волосы, почти невидимые невооруженным глазом.
Они даже не ощущались как волосы, но напоминали больше тонкий, мягкий мех, которым обладали его кузены.
Они были теплыми на ощупь, нагретые его жестким, мускулистым телом. Его грудь была мощной, невероятно широкой, и под ладонью она чувствовала, как его сердце билось в медленном, устойчивом ритме, который успокаивал ее, даже когда ничто не могло ее успокоить.
Его рука была обвита вокруг ее спины, прижимая к груди и согревая теплом, несмотря на холод, который хотел овладеть ею.
– Я причинил тебе боль? – спросил Мэлакай, его губы двигались напротив ее макушки, в то время как пальцы гладили ее плечо.
– Ты не причинил мне боль, – и так оно было.
Удовольствие было настолько невероятным, что Изабель все еще шаталась от него, пытаясь прийти в норму, когда ее разум пытался осмыслить все это.
Как только сильное набухание в его члене ушло, позволив ему выйти из нее, Мэлакай встал с кровати, взял теплую влажную ткань с сухим полотенцем из ванной и принялся нежно ее протирать.
Она сильно покраснела. Черт, девушка покраснела, просто подумав о том, как тщательно он ее протирал, даже ее складки, мягко проводя тканью по узкой щели.
– Я был создан, чтобы убивать, – сказал он. – Мы все. Мы – Породы. Не животные и не люди. Когда спасатели освободили нас, когда Альфа Лайонс заявил о нашем присутствии в мире, мы поняли, что, хотя Бог не создал нас. Он все же одарил нас.
Изабель села и мрачно посмотрела на него, наблюдая за грустью в его синих глазах, когда он смотрел на нее.
Подняв руку, Мэлакай коснулся пальцами ее щеки, прежде чем, опустил руку на ее бедро. Как будто ему нужна была небольшая связь с ней, какой бы незначительной она ни была.
– Как Он вас одарил? – спросила она тихо.
– Он дал нам наши пары, – это был ответ, которого она не ожидала услышать. – Насколько мы узнали за последние тринадцать лет, для нас есть только одна пара. Созданная только для нас. Эмоционально, биологически, физически. У нас есть пара, которая ждет нас где-то в мире, мы должны найти ее.
– Кажется, это ужасно, – нахмурившись, сказала Изабель. – Что, если ты не найдешь свою пару?
Мэлакай пожал плечами.
– Тогда я бы предположил, что мы существовали в пределах того же пространства, в котором были созданы. Одни. Зная, что не спаренные не могут иметь детей, независимо от того, насколько сильно желание, которое у большинства из нас есть. Кажется, только с парой мы можем зачать. Только пара может принести покой душе, помочь исцелить раны и сразиться с кошмарами, которые большинство из нас пережили, чтобы просто выжить в лабораториях. Теперь мы наблюдаем, ищем, и, хотя многие из нас отрицают это, мы жаждем пары, Изабель. Лишь одну вещь в мире, которая должна быть нашей, это доказывает, что, хотя мы не были рождены, мы были, по крайней мере, приняты силой, могущественнее человека.
Изабель опустила взгляд на руки, которые лежали на коленях, изучая соединенные пальцы, когда она почувствовала, что что-то сжалось в ее груди.
Его голос резонировал от мрачных воспоминаний.
– Койоты были созданы, чтобы убивать своих двоюродных братьев, – продолжил он. – Кошек и волков, мы должны были быть их тюремщиками. Наша генетика была тщательно подобрана, чтобы позволить нам лгать, обманывать, пытать и не знать угрызений совести или вины.
Она снова подняла свой взгляд. Его лицо было высеченным из мрамора, дикарь с высокими скулами, острой угловатой челюстью. Он мог быть воином из прошлого, а не созданием технологий и зла.
– Ты пытаешь что-то мне сказать, Мэлакай? – спросила она.
Его губы искривились от смеха.
– Я искал тебя, кажется вечность, Изабель. В тот вечер, когда твой взгляд прошелся по мне в баре, клянусь, что почувствовал тебя в своей душе. Ты это почувствовала? Почувствовала что-то движущееся внутри тебя, то чему не могла дать объяснения? Что-то, от чего тебе в первую очередь хотелось бежать?
Она нервно облизнула губы.
– Да, – Изабель не собиралась лгать ему. – Я бы не была здесь, если бы побежала.
– И если бы ты тогда могла, представить то, что было ранее в постели, ты бы все равно побежала ко мне, а не от меня?
– Думаешь, я нахожу это противным? – спросила она с любопытством. – Мэлакай, я умоляла, царапалась и просила. Это не признаки отвращения.
– Также они не являются признаками признания, – отметил он.
Она только покачала головой, когда оглядывала комнату и пыталась понять, что чувствовала.
– Я понимаю, что ты чувствовал, – наконец сказала девушка, возвращаясь к нему. – Мне показалось, что я знаю тебя вечность, с секунды, как встретила тебя. Как будто могу познакомить тебя со своей семьей и моим миром, и вместо того, чтобы потеряться в сумасшествии, ты преодолел это.
Что не случалось ранее. Большинство ее заинтересованных друзей-мужчин кричали, когда они знакомились с ее семьей, увидев сумасшествие.
– Но? – его губы снова искривились, этот маленький намек на усмешку и высокомерие делал его настолько сексуальным.
– Я не говорила, но, – она вздохнула. – Не знаю, Мэлакай. Я не представляла, это событие, – она махнула рукой на кровать, указывая на «спаривание», которое произошло. – Не знаю, чего ты хочешь от меня, или чего я должна хотеть от тебя. Породы, как говорят, не имеют долгосрочных отношений, поэтому я действительно не думала об этом утром.
Он заворчал на это.
– Ты лжешь, даже себе, – сказал он ей. – Я видел это в твоих глазах, Изабель. Когда наступило утро, ты не хотела, чтобы я уходил больше, чем я мог бы подняться и оставитьтебя.
Он прав? Черт, конечно, он прав. Казалось, она не знала, что с ним делать, но Изабель знала, что ей нужен шанс.
– Независимо от того, лгу я или нет, это не так, – сказала она ему. – Это связано с тем, Мэлакай, что я не уверена в том, что готова к этому.
Но Изабель все еще могла испытать его поцелуй, и она все еще жаждала больше этой яркой специи и пряного вкуса. Ничего не было, что могло бы подготовить ее к этому. Ничто или никто не мог сказать ей, что это произойдет, и она поверит в это.
– Я всегда был существом тьмы, Изабель, – вздохнул он тогда. – Не часть мира, в котором я был создан. Я ждал тебя, зная, что ты была там, и жаждал тебя всеми фибрами своего существа. Но понимаю, что ты нет.
Но она ждала. Регулярно наблюдала по ночам. Искала его. Знала, что он там, но у нее не было возможности узнать, кто он, или, где он. И теперь она понятия не имела, как справиться с ситуацией, в которой находилась.
– Как это работает? – наконец спросила Изабель. – Верны ли истории таблоидов?
– В той или иной части, – Мэлакай резко кивнул. – Это истории, которые просочились в прессу. Пропагандистская война, как вы это называете. Чтобы осведомить общественность, прежде чем они узнают правду. Мы сможем скрыть это только в течение короткого времени. Это единственный способ уменьшить угрозу спаривания для тех, кто завел пару или, кто еще не нашел ее.
– Из-за страха. Потому что человек не хочет принимать то, что не похоже на него. Даже зная, что он это создал, – девушка снова посмотрела на свои пальцы, и поняла, что Мэлакай их скрестил так же, как это сделала она.
– Изабель, эта битва, в которую ты только входишь. Не начинай искать неприятности так быстро, любимая, потому что я обещаю тебе, они скоро появится сами по себе, – он привлек ее к себе, потянув к своей груди, а она мало сопротивлялась ему.
Она должна сопротивляться ему. Изабель просто испытала то, что должно было быть довольно травматичным. В конце концов, когда он закончил выпускать в ней удовольствие, он укусил ее, связал, зарычал и объявил своей, как будто так оно и есть.
Проблема заключалась в том, что, когда он объявил ее своей, она почувствовала удовлетворение в своем сердце.
– Что ты делаешь со мной, Мэлакай? – прошептала она, когда он переворачивался, растягивая ее под собой, и набросился на нее с силой.
– Я сошел с ума после встречи с тобой, – прохрипел он, убирая простыню с ее обнаженного тела. – Совершенно невменяемый, Изабель.
Изящные брови изогнулись, когда ее глаза зажглись внутренним веселием.
– Я бы предположила, что ты уже сумасшедший, Мэлакай, потому что я не видела другого, что предлагает противоположного.
Мэлакай поднял брови.
– Детка, ты не успела сформировать такое мнение. Когда узнаешь меня, поймешь, что я действительно безумный. Это суть Пород.
– Безумный? – спросила она. – После встречи с Эшли я начинаю думать, что это не суть Пород, это больше суть Койотов. Просто надеюсь, что это не слишком заразно.
Девушка дразнила его. Если бы кто-то вообще потрудился его дразнить раньше, – подумала она, глядя на него сдержанным прохладным выражением.
Изабель не позволит этому беспокоить ее, обещала она себе. Если он намеревался остаться, то он может также учиться. Она, Челси и Лиза всегда шутили друг с другом, играли в шалости и всегда веселились. Она не собиралась это бросать.
– Ты заставляешь меня смеяться, – вдруг застонал Мэлакай. – И если я снижу свою бдительность, что мне делать, если ты решишь спариться?
– Так что это может быть отменено? – она уже сильно нуждалась в его поцелуе, что ее рот и тело покалывало. Как кто-то нуждался в следующей дозе наркотика, она нуждалась в его поцелуе.
Изабель нуждалась в нем
– Нет никакого способа это отменить, – схватив ее за затылок, он потянул к себе за поцелуем, нуждаясь в нем, нуждаясь в ней.
Его язык не был опухшим, вкус спаривания едва присутствовал в его организме, но, тем не менее, необходимость поцеловать ее, связаться с ней теперь с удовольствием, было импульсивным решением.
Ловя ее мягкие с изгибом губы своими, он терся и пробовал их тепло. Это был натуральный поцелуй, с той же страстью и голодом, которые вспыхнули между ними, когда их глаза встретили друг друга в баре.
Его язык проскользнул в ее рот, сцепился с ее, потер его, почувствовал шелковистую мягкость женщины, когда она приняла его с невинностью. Это не было спаривание. Это были всего лишь мужчина и женщина, и все.
Окруженный теплом, привлекательностью и вспыхивающими эмоциями, которые случались только один раз в жизни. Когда мужчине и женщине суждено быть вместе, и они наконец-то соединились вместе.
Этот момент, когда их глаза встретились, случился в баре. Когда их жизни слились в одну, и судьба дала им тот единственный шанс.
Один шанс. Один момент, и Мэлакай не собирался его терять. Она была его парой.
Отпустить ее не вариант.
Обнимать ее, обеспечивать безопасность, защищать и, Боже, любить ее. Это были его единственные варианты.
Откинувшись назад, он уставился в мягкие глубины ее кобальтовых глаз и прошептал:
– Впервые за такую длинную, одинокую жизнь я почувствовал настоящую любовь, – убрав руку от затылка, где держал ее, Мэлакай положил свою ладонь на хрупкую линию ее челюсти, в то время как его большой палец коснулся ее распухших губ. – Ты моя пара, Изабель. Напугать тебя – это последнее, что я хочу сделать, но Породы, как и животные, из которых мы созданы, прислушиваемся к нашим инстинктам, в отличие от человека. Каждым инстинктом, которые сотрясают мое существо, я знаю, что ты моя. Ухаживание за тобой – это не вариант. Ухаживание за вами не в наши задачах, потому что природа не позволит человеку внутри нас случайно потерять момент, тот единственный шанс, в который мы должны требовать то, что принадлежит нам. Или позволить нашим парам испугаться, или усомниться и уйти. Это все спаривание, детка. Для этого все предназначено. Все остальное не является обязательным, но остаться вместе, учиться нашему пути и узнавать настоящую любовь, душу пары, уже не выбор. Теперь это часть всего, чем мы являемся. Это как смерть и налоги. Неизбежно.