Текст книги "Из глубины души (ЛП)"

Автор книги: Лора Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Глава 24

Ему хотелось сбежать в лес, чтобы там, в одиночестве, усмирить демонов, бушевавших внутри. И он так и сделал бы, если бы не телефонный звонок. Рыча, Кайова расстегнул прикрепленный к ремню чехол и ответил.

– Да.

– Возвращайся в дом, Кайова. Сейчас же.

Голос Дэша были низким, тон не терпел возражений. Кайова даже не стал отвечать, он нажал на кнопку отбоя и понесся с горы вниз. Измененная генетика и собственная мускулатура позволили ему оказаться у главного дома в два счета.

Дэш уже ждал его у двери.

– Слушай меня, – он оттолкнул Кайову от двери, не позволив войти внутрь. – Ей больно, Кайова. И это ужасно. Но она должна пройти все до конца. То, что происходит прямо сейчас, слишком важно, чтобы остановить это.

Дэш был бледен, его синие глаза блестели тревогой и знанием.

– Какого черта вы делаете с ней? – Кайова попытался вырваться из его хватки, и потребовались усилия Кэллана и Кейна, чтобы не пустить его в дом.

– Я вас прикончу! Всех! – зашипел он тогда.

– И я тебе рад, – рявкнул в ответ Дэш. – Только повремени. Сначала вот что. У тебя есть пара, которая решила сделать то, что должна, и для этого ей нужен ты. Мы не можем ее удерживать, Меринас и Элизабет тоже. Ты должен будешь помочь, Кайова. Она не справится одна.

– Вы спятили, – теперь он мог это слышать. Ее крики… – Твою мать, пустите меня!

– Кайова, послушай. Они кое-что в ней нашли, – Дэш яростно затряс его, глаза его сверкали. – У нее овуляция, и сперма готова прижиться. Это важно, Кайова, слушай же! К счастью для всех нас, ее матка выделяет гормон, которого мы прежде не знали. Кайова, его так мало, что требуется время, чтобы взять образец. Доктор Грейс займется им, пока Мартин будет исследовать овуляцию. Слушай же!

Глаза Дэша блестели в ярости, он почти кричал.

– За всех нас, Кайова. Твоя пара страдает, чтобы помочь нам всем. Всем.

– Кайова!.. – услышал он ее крик. Голос Аманды, донесшийся откуда-то из глубины здания, был полон агонии.

– Кайова. За наш вид. За всех нас. Если мы сможем хоть как-то помочь нашим парам, мы должны использовать этот шанс. Мы словно идем по тонком канату над пропастью. Помоги нам всем.

Кайова зло зарычал, с каждым криком, доносящимся из здания, его голова откидывалась назад.

– Позвольте мне пройти к ней.

Ярость наполнила его, грозя разорвать на части, когда он открыл стальные двери. Он пересек коридор в мгновение, слетел вниз по лестнице парой прыжков, и на ходу, не останавливаясь, распахнул двери в лабораторию и ворвался туда.

Сцена, представшая перед ним, была кошмаром.

Аманда лежала в гинекологическом кресле, ее ноги были привязаны к упорам, руки – к ручкам. Стоя между ее разведенных ног, доктор Грейс работала каким-то прибором, пока доктор Мартин внимательно наблюдал за монитором. Камера показывала матку Аманды изнутри.

Кайова зарычал, привлекая всеобщее внимание, и Элизабет и Меринас тут же ринулись вперед, заслоняя от него доктора Грейс.

– Аманда, – он подскочил к ней, быстро высвободил ее руки, наклонился к ней. – Держись за меня.

Она снова простонала его имя.

– Держись, детка, – взмолился он. – Как только ты скажешь остановиться, они остановятся. Я заставлю их остановиться.

Аманда задыхалась, ее лицо было мокрым от слез. Она протянула руки и отчаянно вцепилась в его плечи. Потом закричала снова, выгибаясь, сдерживаемая ремнями, которыми ее привязали к креслу.

– Опасности нет, – рядом с ним встала Элизабет. – Мы наблюдаем за ее показателями. Если система покажет какую-то угрозу ее жизни, мы тут же остановимся.

Кайова затряс головой, не желая ничего слушать.

– Сперма оплодотворила бы яйцеклетку, но мы обнаружили защитный барьер в матке, который не позволяет оплодотворению произойти. Он слабый. Другие гормоны поступают в кровь беспрепятственно, они и вызывают повышенное возбуждение. И это причиняет ей боль. Вовсе не твои прикосновения… – сказала Элизабет.

– Нужна сперма, чтобы преодолеть этот барьер. Доктор Грейс пытается собрать тот гормон, который защищает яйцеклетку от оплодотворения. Этот гормон ослабляет сперматозоиды, Кайова. Не дает забеременеть. Ее лихорадка потому настолько сильна. Большая часть сперматозоидов погибла. Эти изменения настолько мимолетны, что мы не захватили их у меня или у Меринас. Просто чудо, что доктору Грейс удалось обнаружить гормон в крови Аманды. Это может быть наш шанс.

Ее голос заглушил резкий вздох и стон Аманды. Кожа девушки покрылась потом, побледнела и стала холодной. Она задрожала в объятьях Кайовы, выгнулась и застонала.

– Я люблю тебя, – прошептал он ей в ухо, не в силах больше держать в себе эти слова, не в силах сопротивляться агонии, пронзающей сердце. – Позволь мне это остановить. Позволь мне забрать тебя отсюда.

– Нет, – она застонала, ногти вонзились в его кожу, когда дрожь пронзила ее тел. – Должна. Должна сделать. Для нас обоих, Кайова.

– Мы почти закончили, Аманда, – голос доктора Грейс был твердым, и Кайова почувствовал, как его охватывает ненависть.

– Еще немного.

– Почти все сперматозоиды погибли, – сказал доктор Мартин. – Как только закончишь, убирай камеру. Остальные наверняка пройдут барьер. На все Божья воля.

Божья воля. Проклятье Матери-природы..

Кайова сжал зубы, когда Аманда снова закричала от боли.

– Поцелуй меня, Кайова, – заплакала она. – Пожалуйста, я ненавижу это. Я ненавижу себя такой слабой. Заставь меня замолчать.

– О Боже, детка…

Его губы накрыли ее губы, его язык скользнул в ее рот и встретился с ее языком. Отчаяние в ее поцелуе почти разбило его сердце.

Ее губы сосали его язык, и он снов почувствовал, как гормон наполняет ее рот, давая ей то, чего она хочет.

Крики Аманды стихли. Он прижал ее к своей груди, готовый на все, чтобы остановить это, желая только одного – убить тех, кто причиняет ей боль.

– О Боже мой, – голос доктора Грейс был полон изумления. – Посмотрите, доктор Мартин. Боже мой. Вы видите изменения? Это новый гормон. Боже, у нас получается.

Кайове было все равно, что за хрень они там нашли. Аманда целовала его так, словно от этого зависела ее жизнь – и его тоже, и хотя она все еще содрогалась в агонии, она больше не кричала.

***

Наконец-то она уснула. Наконец-то. Спустя много часов Кайова принес ее в их домик, уложил на кровать, которую делил вместе с ней и укутал одеялами. Она справилась с болью – единственным доступным способом. Потеряла сознание.

Сидя рядом с Амандой, Кайова мягко отвел волосы с ее лица и наклонился, касаясь губ легким поцелуем. Он не знал, что произошло в лаборатории. Ученые вдруг начали раздавать указания направо и налево, говорить что-то об образцах, крови и новом гормоне. Ему было плевать. Он просто хотел забрать Аманду оттуда, защитить ее от боли, которую она позволила себе причинить.

– Все хорошо… – ее голос бы слабым, глаза чуть приоткрылись, ресницы скользнули по щекам.

– Да. Так и есть, – прошептал он.

Кайова погладил Аманду по волосам, задумчиво глядя на нее. Что, черт возьми, он будет делать без нее? Если они создадут гормон – блокатор, или даже лечение от лихорадки спаривания, как он сможет жить без нее?

– Я должна была сделать это, Кайова, – сказала она, в глазах ее плясала растерянность. Ему казалось, Аманда сражается с чем-то внутри себя. Он не понимал, с чем.

Кайова глубоко вздохнул.

– Дэш откопал отчеты Совета Генетики, касающиеся моей матери, – сказал он мягко, глядя на нее и осознавая с отчетливой ясностью, что не сможет удерживать вечно. – Она не была просто женщиной, которую искусственно оплодотворили. Когда они поняли, что она не беременна, один из охранников изнасиловал ее… сделал ее своей парой, – он тяжело сглотнул. – Я никогда бы не подверг тебя таким испытаниям, Аманда. Я поцеловал тебя, потому что ты собиралась закричать. Я не остановился, потому что не смог. И я сделал бы это снова.

Слабая улыбка тронула уголки ее губ.

– Никаких извинений, да?

– Никаких, – он и сам бы не поверил своим извинениям.

– Я бы не променяла это ни на что в мире, Кайова, – Аманда сонно закрыла глаза. – А теперь я хочу домой…

Она почти прошептала последнее слово, снова ускользая от него в объятья сна. Аманда уснула. Душа его рвалась на части.

Кайова наклонился, легко поцеловал ее мягкие губы и резко вздохнул.

– Я люблю тебя, пара, – сказал он. – Я всегда тебя буду любить.

Потом поднялся и направился к шкафу.

Овуляция прошла, теперь ей станет легче, по крайней мере, на время. Он надеялся, что этого времени хватит ей, чтобы простить его. Но сомневался.

У Кайовы было мало вещей, собирать было почти нечего. Пистолеты, ножи, кое-что еще. Куртка, одежда. Он собрался уже через час, вышел на крыльцо – и наткнулся на стоящего там Дэша.

– Она не беременна? – он держал свой голос спокойным. Контролировал его.

– Нет, оплодотворения не было.

Дэш скрестил на груди руки, глядя на сумку, которую Кайова держал в руках.

– Новый гормон – это блокатор, – сказал он. – Если верить первым тестам, он поможет облегчить лихорадку. Потребуются годы, чтобы исследовать его. Пока доктор Грейс не готова сделать какие-то выводы.

Кайова растерянно кивнул.

– Скажи ей, что если я буду ей нужен… когда-нибудь… я приду.

– Почему бы просто не остаться, Кайова? – спросил Дэш. – Она твоя пара. Ты же знаешь, без нее тебе не будет покоя. И она сама никогда не будет в безопасности. Эти борцы за чистоту крови шантажировали одного из ее телохранителей. Он чем-то опоил своих товарищей, потому они ее и не защитили тогда.

– Я не хочу ее заставлять, – Кайова покачал головой. – Она не хотела такого. Не хотела такой жизни, как у меня. Я не смогу защитить ее от этого. Но я могу защитить ее от другого. Я всегда буду рядом.

Он поднял свою сумку и пошел прочь.

– Кайова, – позвал Дэш. – Твоя мать не выходила замуж. Последний отчет пришел к нам только вчера. Твой дед тебе лгал. Не было другой семьи, другого брака. Наши люди обнаружили данные. Она искала тебя и твоего деда все эти годы. Я не верю, что она так просто бросила бы делать. Джозеф Маллиган и его дочь исчезали на полгода. А потом она объявилась снова и искала тебя, искала своего отца. Кажется, он похитил тебя после того, как понял, что произошло с ней.

– Теперь это не важно, – Кайова пожал плечами, стараясь сохранить на лице спокойствие, стараясь скрыть боль. – Теперь все они мертвы, Дэш. Все. Скажи Аманде «прощай» от меня.

Он пошел прочь. Каждый шаг был страданием, каждый ярд на пути прочь от домика ножом вонзался в его сердце.

Он придет, если она захочет. Но заставлять ее он не станет. Он позволит ей жить в ее мечтах, а сам будет мечтать о том будущем, которое могло бы у них быть.

Глава 25

Горы Колорадо

Домик казался еще меньше, чем он помнил. Кайова встал на пороге и в тусклом свете наступающего дня оглядел маленькую гостиную – взглядом взрослого человека, а не задавленного ненавистью ребенка.

Телевизор по-прежнему стоял на тумбочке, диски DVD с фильмами так и валялись вокруг. У Кайовы были десятки дисков с фильмами. Его дед, Джозеф Маллиган, не экономил на обучении внука. Книги были сложены стопкой вдоль стен, их, как и пол в комнате, покрывал густой слой серой пыли.

Сбоку была дверь в ванную. Маленькая кабинка с ванной и туалетом. В домике было темно, стояла угнетающая тишина. Кайова заглянул в спальню, которой никогда не пользовался, оглянулся на диван. Там все еще лежало тонкое одеяло, которым он укрывался, когда жил здесь. Все эти годы. Один.

Он шагнул через комнату, не обращая внимания на следы, которые оставляет на пыльном полу, и вошел в кухню. У маленького столика в углу стоял стол. Плиту и холодильник разделяла раковина. Маленький шкаф казался еще меньше, чем он помнил. Кайова подошел к нему, открыл медленно скрипящую дверцу и заглянул внутрь. Там лежало одеяло, сложенное так же аккуратно, как и раньше. На нижней полке лежали консервы. Стопка журналов – чуть выше. Остальные полки были пусты, как и раньше. Как и его жизнь.

Отказаться от Аманды было невыносимо трудно. Протянув руку, Кайова коснулся одеяла, чувствуя тепло, вспоминая, как дед швырнул его ему в лицо со словами, полными ненависти. Столько ярости было в голосе тогда. Дед ненавидел его, и воспоминания об этом были еще сильны. Так сильны, что причиняли боль.

Искала ли его мать? Кайова думал, что искала. Смутно он помнил время до того, как дед привел его в этот домик Их бегство из города в глухую ночь. Кайова в течение нескольких лет собирал сведения о своей семье, и то, что он узнал о деде, почти его не удивило. Религиозный фанатик. Джозеф запросто мог оказаться расистом, борцом за чистоту крови.

Кайова устало покачал головой. Слишком поздно искать ответ на вопрос, почему мать отдала его на попечение Маллигана. Наверное эти загадки будут всегда преследовать его. Столько лет он думал, что она просто создала себе другую семью, что была счастлива там, что даже не вспоминала о ребенке, которого ее заставили выносить и родить.

Кайова потянулся и взял одеяло с полки. Накинув его на руку, он повернулся, чтобы покинуть комнату. Он едва не столкнулся лицом к лицу с Амандой. Прошло почти две недели с тех пор, как он видел ее. Ночи были заполнены холодной пустотой, которая сводила его с ума. Такого одиночества он никогда не знал, даже будучи ребенком. Оно съедало его заживо.

Она была одета так, как одевалась в обычной жизни, еще до того, как он спас ее и сделал своей парой. Джинсы облегали ее стройные ноги, плотный кремовый свитер крем очерчивал полные груди, обрисовывал бедра. Ее длинные красивые волосы разметались по плечам, еще более густые, более шелковистые, чем он помнил.

– Могучий Кайова, – тихо сказала Аманда, прислонившись спиной к косяку. – Тебя сложно догнать.

Она злилась. Он мог чувствовать запах ее гнева, разносящийся в тесном пространстве домика.

– Как ты сюда попала? – спросил Кайова, решив не отвечать на ее реплику.

– Дэш меня привез на вертолете. Уже после голосования по закону, он рассказал мне, что тебя видели в Денвере, – ответила она спокойно, скрестив руки на груди. Кайова видел, что ее пальцы побелели от напряжения. – Он искал тебя с тех пор, как я пришла в себя.

– Что ж, тогда скажи мне, почему ты здесь.

Кайова еле собрался с силами, чтобы отказаться от нее в первый раз, но понимал, что не достаточно силен, чтобы сделать это во второй.

Даже злость, которую она излучала, заставляла его хотеть ее со страшной силой, с силой, которая удивляла его самого.

– Папа хотел встретиться с тобой, – наконец, сказала Аманда. – После празднования победы на голосовании по Закону Пород он хотел поблагодарить тебя за мое спасение. Он был разочарован.

Кайова фыркнул.

– Он не знает правду.

– Нет. Не всю правду, – глубоко вдохнув, согласилась Аманда. – Почему ты ушел? Почему ушел, не попрощавшись?

– Я не смог бы уйти, если бы остался, чтобы сказать «прощай», Аманда, – наконец, сказал он резко. – Я сделал, как лучше. И ты не должна была приходить. Я сделал все, чтобы вернуть тебе твою жизнь. Тебе стоило просто забыть обо всем и жить дальше.

– Что ты сделал? – она насмешливо приподняла брови. – Вернул мне мою жизнь? Я и не знала, что ее у меня украли.

Услышав сарказм в ее голосе, он сжал зубы.

– Это не та жизнь, которую ты хотела, Аманда, – отрезал Кайова. – Ты хотела вернуться домой, вернуться к жизни, о которой мечтала.

– А ты уже не был частью моей жизни? – о да, она была в гневе. Аромат злости наполнил воздух, стало горячо. – Бегать от себя самого по горам важнее, чем быть со мной? Ты такой жизнью доволен?

Он уставился на нее, качая головой в замешательстве.

– Ты дочь Президента, Аманда. Ты думаешь, твой мир примет меня? Я – Порода, Койот, без фамилии, без документов. Сколько времени пройдет, прежде чем ты меня возненавидишь за ту жизнь, которую не хотела?

– Ох, бедный Кайова, – она издевательски засмеялась. – Ты все так же полон самопожертвования. Или это просто твоя тупость?

Он удивился, услышав в ее голосе веселье.

– Во всем виноват я, – Кайова пожал плечами, как будто равнодушно, хотя внутри бушевали чувства.

– Я знаю, кто виноват на самом деле.

Она вся раскраснелась, ее глаза блестели от гнева, ее тело дрожало.

– Почему ты здесь, Аманда? – спросил он прямо. Ходить вокруг да около Кайова больше не собирался. – Я ушел и дал тебе то, что ты просила. После того ада, что ты пережила ради нас, после попытки побега, чего ты ждала от меня?

– Ради вас? Ты думаешь, я прошла через эти кошмарные испытания ради Пород, Кайова? – спросила Аманда недоверчиво, глядя на него от двери со смесью ярости и изумления во взгляде. – Я сделала это ради нас с тобой. Ради ребенка, которого мы могли зачать. Ты думаешь, я хочу, чтобы наши дети пережили то же, что пережили мы? Чтобы их сводила с ума жажда и потребность, чтобы разум отказывал им во время лихорадки? Я сделала это ради нас с тобой. А ты убежал.

Он мог только смотреть на нее, пытаясь заглушить надежду, успокоить эмоции, которые грозили растерзать его на части.

– Ты хотела вернуться домой, – напомнил он.

– С тобой! – воскликнула она. – Я хотела, чтобы ты тоже стал частью моей жизни. Я хотела, чтобы ты увидел радость детского смеха, хотела сидеть с тобой по вечерам в нашем доме, хотела просто быть рядом. Показать тебе дом, который я купила, скопив деньги упорной работой, приготовить на обед что-нибудь из этой глупой кулинарной книги, которую я недавно купила. Я хотела, чтобы ты увидел другую сторону нашей жизни, прежде чем мы решим, что делать дальше. Я не просила тебя уходить.

– И ты решила, что я вдруг научился читать мысли? – зарычал в отчаянии Кайова. – Черт побери, Аманда, я не имел понятия о твоих желаниях, не было ни единого дерьмового намека!

Она, моргая, слушала, как он ругается.

– Кто бы говорил, – ее глаза предостерегающе сузились. – Ты, видимо, тоже решил, что я читаю твои мысли. Это твое пустое выражение лица, черт подери. Если я могу мириться с этим, то тебе придется мириться с моим характером. Это не так сложно.

И она усмехнулась.

Кайова едва не расхохотался. Свет наполнил его душу. Аманда смотрела на него со злостью, а в его сердце пели птицы.

Она была его женщиной. Она не сбежит от него, она не возненавидела его, когда лихорадка стала слабее.

– Ты все еще не понял, Кайова? – спросила она тихо, жалобно. – Я люблю тебя. Лихорадка была не только физической. С каждым прикосновением, с каждой нашей ссорой ты покорял мое сердце. Я перестала пытаться понять это чувство или объяснить. Оно просто есть. Но вот ты ушел, как будто это не имело значения. И осталась только злость и боль, которая рвет меня на части.

– Я ни за что бы не стал заставлять тебя, – прошептал он, шагнув к ней и положив одеяло на стол. – Я не мог остановиться, Аманда. Не мог не влюбляться в тебя с каждым вдохом. Разве ты не понимаешь? Мне пришлось отпустить тебя.

Он стоял в нескольких дюймах от ее, чувствуя тепло ее тела, запах ее гнева и возбуждения, и еще что-то другое. Что-то сладкое и чистое, заполнившее пространство вокруг нее. Любовь.

– Что теперь? – спросила Аманда как-то торжественно, глядя на него нерешительным взглядом. – Я не хочу тебя терять, Кайова. Я не могу потерять тебя.

– Ты никогда не потеряешь, – он нежно коснулся ее лица, его пальцы, наслаждаясь прикосновением к шелковистой коже и теплом ее плоти, скользнули по ее щеке. – Я люблю тебя, Аманда. Всем своим сердцем. Каждой своей частичкой. Моя любовь к тебе растет из самой глубины души, я люблю тебя.

Это было больше, чем лихорадка спаривания, больше, чем биологическая или химическая реакция. Это было единение двух душ. Это не имело какого-то рационального смысла. Аманда не должна была быть симпатичной или сексуальной, или доброй, чтобы он ее полюбил. Это было в ее душе. Просто было.

– Давай убираться отсюда.

Он поднял одеяло, чтобы взять с собой. Единственная частичка прошлого, о которой он сожалел. Все остальное он намеревался оставить позади.

– Ловец снов теперь в моем доме, – сказала Аманда с ухмылкой. – Если хочешь его вернуть, тебе придется пожить со мной какое-то время. Мне надо закончить учебный семестр. А потом мы вместе решим, что делать.

Кайова пожал своими мощными плечами.

– Я могу работать где угодно.

– Я думаю, хвастуны пользуются большим спросом.

Подарив ему смеющийся взгляд, Аманда вслед за ним вышла из дома.

– Вообще-то, – он кашлянул. – Я вроде как программист и специалист по безопасности. Правда, не занимался этим много лет. Дэш просто не в курсе.

Он любил ее и теперь знал, что и она его тоже любит. На душе у Кайовы впервые было так спокойно.

– А я думала, что ты один из тех плохих парней.

Кайова поцеловал смеющуюся Аманду в лоб, и они вышли из домика в прохладную осеннюю свежесть.

Джип ждал чуть ниже по дороге. Вертолет, на котором прилетела Аманда, приземлился поодаль. Дэш стоял рядом с открытой дверцей кабины, улыбка сверкала на его лице, когда он поднял руку на прощание.

По крайней мере, сейчас он говорил им «до свидания». Кайова надеялся, что Синклер хотя бы на время оставит их с Амандой в покое и перестанет приглядывать за ними, как заботливый дядюшка. Дэш Синклер был полон решимости найти свое место в обществе, место для себя и своей маленькой семьи. Вертолет поднялся в воздух практически бесшумно. Кайова помог Аманде забраться в джип. Закрыв ее дверь, он быстро обошел машину и уселся на сиденье. Повернул голову, чтобы посмотреть на нее.

– Кажется, тебя надо отшлепать, – протянул он. – Кажется, ты вела себя плохо после того, как я ушел.

Лицо ее покраснело, глаза засветились желанием и любовью, от которой внизу живота у Кайовы сладко заныло.

– О, я была очень непослушной, – согласилась она с дерзкой улыбкой. – Тебе даже придется связать меня. Преподать мне урок, так сказать.

Его уже стоящий колом член дернулся в джинсах.

Кайова улыбнулся, показывая большие изогнутые клыки в углу рта.

– Я собираюсь снова тебя укусить, – пообещал он.

Он умирал от желания почувствовать под собой ее тело, впиться в ее плоть зубами, выстреливая семенем в ее тугую киску. Аманда взглянула на него из-под ресниц и медленно облизала губы.

– Если я разрешу тебе.

Желание молотом ударило в его чресла. Если она разрешит. Кайова развернул джип и быстро понесся вперед, направляясь вниз по крутой дорожке к городу. Где там этот чертов проклятый мотель? Кайове хотелось проверить, как далеко она разрешит ему зайти. А потом, возможно, он убедит ее зайти еще дальше.