Текст книги "Агнесса. Том 1"

Автор книги: Лора Бекитт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 26 страниц)

ГЛАВА II

Джек вернулся через три дня, как обещал.

На крыльце солнце слепило глаза; словно желая вознаградить за терпение к неулыбчивым серым дням, оно сверкало в подтаявшем снегу, образуя в каждой крошечной, наполненной водой выбоинке маленькое зеркало, сияло в строгих квадратах окон, обливало серебристо-лимонным светом стволы деревьев. Кругом было солнце, и в комнате, дверь которой открыл Джек, оно светило тоже.

Агнесса заканчивала мыть полы, Керби бездельничал, развалившись возле кровати. Завидев хозяина, бросился к нему, пересекая комнату, но лапы его разъехались на мокром полу, и он, взвизгнув от досады, шлепнулся на живот в двух шагах от Джека.

Агнесса обернулась. Темные длинные волосы ее были собраны в узел, подол юбки подоткнут; увидев Джека, она быстро, почти неуловимыми движениями привела себя в порядок и вслед за Керби устремилась к нему.

Он бросил в угол пустую сумку.

– Агнес!

– Джекки!

– Я так соскучился по тебе!

– И я!..

Это была первая разлука после того, как они сбежали вместе, потому она – такая короткая – показалась нескончаемо долгой.

Потом вниманием Джека завладел нетерпеливый Керби.

– Как ты вел себя, пес? – спросил Джек, поглаживая собаку.

Керби вертелся, подпрыгивал, хватая хозяина за руки. Хитрые глаза его блестели.

– Хорошо вел, – ответила Агнесса, снова принимаясь за уборку, – без него мне было бы страшно.

Она закончила, села рядом с Джеком и, глядя на него чистыми, цвета осоки глазами спросила:

– Как дела, Джекки? Ты, наверное, устал. Работа тяжелая? Ты нашел что-нибудь?

Джек нахмурился и ответил неохотно:

– Да, нелегко там… И, как видишь, ничего не принес. Я познакомился с одним парнем, он, кстати, тоже живет в этом доме, договорились работать вместе…

Он умолк.

– Все это не страшно, Джекки, – спокойно произнесла Агнесса. – Не всем же везет сразу – так редко бывает, наверное; тем более, у тебя нет опыта в этом деле. Не огорчайся, пожалуйста!

Она сказала так нарочно, чувствуя, что должна его поддержать; у нее мелькнула мысль о том, что в ожидании она окажется, пожалуй, терпеливее и сильнее.

Джек улыбнулся ей и спросил совсем по-иному:

– Никуда не ходила?

– Нет.

– Хочешь пойдем сегодня осматривать поселок?

– Хочу.

– Я пойду завтра снова, может быть, дней на пять, – сказал он немного погодя. – Извини, Агнес, ничего не поделаешь!

Она согласилась, и больше они об этом не говорили.

Равнину застилали снега. Везде царила белизна: белая земля, белое низкое небо, белые деревья; она заставляла всматриваться в горизонт в безнадежных поисках уцелевшей частички жизни.

Путники взошли на крутой холм, с вершины которого была видна округа. Вдали, на старательских работах, курились одинокие костры; с расстояния они почему-то казались безнадежно покинутыми, жалкими.

– Вот, я был там. – Джек показал вниз.

Агнесса прищурилась, пытаясь определить указанное Джеком место.

– Нет, правее, к реке, – сказал он, следя за ее взглядом. – Не стоит идти туда сейчас.

– Куда же мы пойдем?

Пока они говорили, Керби изо всех сил старался привлечь к себе внимание. Он был доволен прогулкой едва ли не более всех. Четвероногий искатель приключений обнаружил в снегу немало неведомых следов. Напав на очередной, он быстро-быстро разрывал лапами снег и совал туда влажный, любопытный нос. Случалось, ему чудились звуки, похожие на писк полевок, и тогда он, радостно взвизгивая, пытался преследовать таинственные существа.

Услыхав зов хозяев, поднимал облепленную тающими снежинками морду; тряхнув ушами, бросался вперед сильными прыжками. Удивительно: тяжелыелапы его, казалось, почти не погружались в снег, он будто скользил по земле, оставляя за собой легкое облачко снежинок, и палевые пятна его шерсти огненно мелькали на фоне белизны.

Подбегал к Агнессе и Джеку, хватал их за ноги, наскакивал сзади, забавляясь тем, что от подобной шутки хозяйка и даже хозяин сразу летели в снег, где он мог беспрепятственно трепать их за одежду. Он не страшился наказания, тем более что ему многое прощалось. Хозяева, как он успел заметить, сами вели себя не лучше.

– Что, Керби, поваляем нашу принцессу в снегу? – спрашивал Джек, насмешливо поглядывая на Агнессу.

– Вы – меня? – Она снисходительно смотрела на них. – Да я убегу от вас в два счета!

– Как бы не так! – возразил Джек, медленно подступая к ней.

Керби внимательно следил за хозяином, готовый сорваться с места. Агнесса же, отступив на шаг, подняла с земли палку, по-мальчишески размахнулась и, забросив ее далеко в снег, приказала:

– Неси, Керби!

Пес кинулся выполнять поручение, а Агнесса вдруг замерла, прижав руки к груди.

– Что я наделала! Смотри, Джек!

Джек быстро оглянулся назад, и Агнесса, воспользовавшись этим, со всех ног кинулась бежать с холма, оглашая пространство счастливым смехом. Ей удалось выиграть расстояние – преследователи остались далеко позади. Воздушный вихрь захватил ее и словно на крыльях понес к подножию холма.

Обиженный Керби летел с горы стрелой; он первым настиг беглянку. Через пару секунд подбежал Джек, и вдвоем они вмиг превратили Агнессу в снежный ком. Она отбивалась, потому в снегу вывалялись все трое, а затем Агнесса и Джек, смеясь, отряхивали друг друга, и Керби носился вокруг них.

В поселке они взяли пса на поводок и пошли по главной улице, по пути рассматривая лавки, жилые дома, салуны. Приисковый же люд глядел на незнакомую троицу: в волосах, на одежде людей, в шерсти собаки сверкали, подобно алмазам, не успевшие растаять снежинки, а глаза молодой пары сияли сильнее, чем золото, сияли неповторимым светом, зажженным юностью, и ни Агнесса, ни Джек не задумывались над тем, что сейчас они, возможно, счастливы тем самым счастьем, лучше которого им никогда уже не изведать.

Через четверть часа они были дома. Агнесса с собакой поднялась наверх, а Джек, встретив во дворе своего напарника, остановился договориться о завтрашнем дне. Это не заняло много времени; Джек собирался уже пойти в дом, когда увидел вдруг Гейл. Она, в свою очередь заметив его, помахала рукой.

Он подождал, пока она приблизится.

– Привет! – Гейл улыбнулась ему как старому знакомому.

– Здравствуй.

– Откуда идешь? – спросила она.

– Мы с Агнессой осматривали поселок, – ответил Джек. – Ты что это?.. – с усмешкой кивнул он, заметив в руках девушки небольшой револьвер.

– Я-то? – дерзко улыбаясь, переспросила она и сказала: – Упражняюсь в стрельбе.

– И часто ты так упражняешься?

– Да, частенько. А что?..

– И хорошо стреляешь?

Гейл смерила его взглядом.

– Получше тебя!

Он недоверчиво улыбнулся, и глаза Гейл вспыхнули огнем азарта.

– Хочешь, докажу? – небрежно произнесла она. – Хоть сейчас. У тебя есть время?

– Немного есть.

– Тогда пошли!

Джек пошел. Эта девчонка с ее наигранными вызывающими манерами, нарочито подчеркиваемой смелостью и свободой показалась ему интересной. Она, очевидно, была из среды малообразованных и бедных людей, просто кое-чего повидала в жизни и еще, по-видимому, очень ясно представляла себе свою цель, хотя и у нее, конечно, могли быть иллюзии.

– Когда не видишь вокруг себя настоящих мужчин, поневоле всему научишься, – говорила она, шагая рядом с Джеком. Потом, взглянув на него, прибавила: – Только ты не подумай, что это я о тебе. Тебя-то я совсем не знаю, верно?

На заднем дворе было тихо. На земле валялись несколько пустых бутылок. Гейл подняла одну, затем нашла длинную палку, воткнула ее в снег, а на конец насадила бутылку.

Джек наблюдал за ее действиями. В конце концов он решил, что затея эта – просто глупое, не нужное никому мальчишество, но отступать было поздно.

– Давай поспорим, что я не промахнусь ни разу! – предложила Гейл.

– Ну давай!

– А на что?..

– На что угодно. Скажи сама.

Гейл прищурилась.

– Пообещай, что выполнишь!

– Если смогу.

– Ты сможешь сделать это, если только пожелаешь. Обещаешь?

– Хорошо, обещаю, – отвечал Джек, несколько сбитый с толку.

Гейл задумалась на секунду.

– Если я выиграю, – сказала она, – то ты меня… поцелуешь! Согласен?

Джек усмехнулся и пожал плечами.

– Раз обещал…

– Тогда по рукам!.. – Она смело и насмешливо смотрела ему в глаза.

Потом отошла на значительное расстояние от приготовленной мишени и, тщательно прицелившись, выстрелила. Эхо понеслось по равнине, стая испуганных птиц шумно взлетела с деревьев. Бутылка разбилась вдребезги, лишь тонкая полоска горлышка осталась на шесте.

Гейл победоносно взглянула на Джека.

– Недурно, – ответил он, улыбаясь.

– А ты?.. Собьешь горлышко?

Вместо ответа он взял у нее револьвер и выстрелил. Гейл побежала к палке.

– Отлично! – крикнула она. – А если вместе?..

Новая бутылка заняла пустующее место. Джек вынул свой револьвер.

Они встали рядом, плечом к плечу, одновременно прицелились и нажали на спуск. Осколки брызнули в разные стороны, а Гейл восторженно захохотала.

Они палили, демонстрируя друг другу чудеса меткости, до тех пор, пока не расстреляли все патроны.

Вид у Гейл был предовольный.

– Кто тебя научил стрелять? – спросил Джек.

– Один знакомый. Кстати, кто проиграл?

– Наверное, я. Ты же не промахнулась.

– Да. Тогда…– Она подошла к нему.

Он несколько мгновений изучающе смотрел на нее, но она, привыкшая, очевидно, играть с огнем, в ответ лишь расхохоталась звонко.

– Ну же…– повторила она, не сводя с него сверкающих глаз.

Тогда Джек обнял ее, притягивая к себе, а она вдруг, с силой вырвавшись и отбежав в сторону, крикнула:

– Я пошутила!

И, не оглядываясь, зашагала к дому.

Агнесса сидела, поджав под себя ноги, на кровати и читала книгу из числа тех немногих, что смогла увезти из дома Аманды. Она не представляла, можно ли здесь достать другие, и решила при случае узнать об этом: у нее не было ни малейшего желания останавливаться в своем развитии, пусть даже она и жила теперь совсем в другом мире. Агнесса почему-то была уверена, что, как бы ни сложились обстоятельства внешние, внутренний мир можно всегда сохранить в душе изумительно неприкосновенным, он должен был стоять, как храм, охраняемый рукою Божьей, пусть даже вокруг бушевал сметающий все ураган. Возможно, она считала так потому, что у нее еще не было случая убедиться в обратном.

– Ты ничего не слышала, Агнес? – спросил, войдя в комнату, Джек.

– Нет. А что? (Их комната выходила окнами на другую сторону – выстрелы с заднего двора не были здесь слышны).

– Ничего… Что читаешь? Она показала обложку.

– Ты необычная, совсем необычная, Агнес, – задумчиво произнес он. – Для тебя жизнь – не только борьба за лучшее место и лучший кусок.

Его глаза вдруг показались Агнессе серыми, почти как у Аманды: предчувствие чего-то недоброго отразилось в них.

– А для тебя?.. – прошептала Агнесса: такие разговоры всегда были важны для нее.

– Для меня, к сожалению, пока только это. – И, видя ее серьезное лицо, улыбнулся. – Но, я надеюсь, не всегда будет так.

– Если ты говоришь об этом, значит, ты тоже другой. Значит, ты понимаешь!

– Неужели это важно?..

– Понимание – это уже очень много, Джекки, поверь мне!

– Все потому, что я с тобой, – ответил Джек. Он опустился перед кроватью, на которой сидела Агнесса и, глядя на нее снизу вверх, сказал: – Если б не ты, я был бы другим, намного хуже, – и, не давая ей возразить, добавил: – Ведь ты никогда не разочаруешься в том, что выбрала именно меня, Агнес?

– Никогда, Джекки! – Девушка погладила его по волосам. – Ты самый лучший.

Она ответила искренне, но тихо вздохнула о чем-то, и это не укрылось от Джека.

– И все же тебя что-то не устраивает, тебе чего-то не хватает? Агнес, скажи!

– Нет, Джекки, дело не в этом…– Девушка отложила книгу. – Ты ни в чем не виноват. Если мне чего-то и хочется…

– Чего?..

– Не знаю… Например, я так давно не играла на рояле, – совсем по-детски произнесла она, и выражение лица было у нее такое, словно ежедневно пребывать в мире музыки так же естественно, как дышать или видеть над головою солнце. – Нельзя отнимать у человека то, чем он живет.

Джеку почудилось в ее словах сожаление и упрек.

– У тебя будет рояль, – произнес он твердо. – У тебя будет все.

– Мне не нужно все, – улыбнулась Агнесса. – Мне достаточно того, что я имею сейчас.

Джек смотрел на нее с любовью, ловя ответный взгляд и пытаясь постичь в душе тайну ее выбора, странную тайну, которую едва ли знала она сама: непревзойденное стремление к прекрасному непостижимо.

А Агнесса вновь вспоминала пронзительно-багровые закаты степей, солнце, встающее над горами, – весь этот удивительный мир, ради которого стоит жить и центром которого был для нее Джек, его любовь к ней и ее – к нему. Но – иной раз думалось ей – существует и другая жизнь, сейчас проходящая мимо, жизнь, в которой есть новые книги и ноты, театры и балы, верховые прогулки, красивые платья, интересные встречи, приемы, да в конце концов просто уютные дома, хорошая еда – все, от чего она добровольно отказалась. Сейчас она все-таки признавала, что неплохо было бы слить воедино эти два мира Она не хотела думать и не думала об Аманде, подсказывавшей верный путь; с ней был Джек, она любила Джека, она всегда считала, что в ее жизни может существовать лишь один-единственный мужчина, первый и последний, в руки которого она отдала свою судьбу.

Назавтра Агнесса проснулась позднее обычного – возможно, оттого, что снились ей призрачно-прекрасные, светлые сны. Она знала: так бывает иногда – уютно, блаженно, просыпаться не хочется, и сознание из последних сил, кажется, цепляется за ускользающие в туманную обитель обрывки сновидений, с которыми не желает расставаться душа. Пересказывать сны трудно, столь волшебны бывают они, богаты оттенками, как и чувства… Это стихия сердца, а не слов: под влиянием их можно находиться и день, и два, бессчетное количество раз возвращаясь к одному и тому же поразившему образу. И она думала тогда: «Сны – не предсказатели судьбы, но утешители и ранители наши».

Поднявшись, взялась за ставшие привычными домашние дела: навела порядок в комнате, накормила Керби… А сама все размышляла, находясь во власти видений. Постепенно в ее полной мечтаний душе образовалась какая-то, пусть маленькая, но все же ощутимая пустота. Нечто подсказывало ей: таких, как она, этот край не встречает счастьем, иным покоряется он. И люди здесь другие, и другие законы, если они существуют вообще, и все идут к одному-единственному Богу – Золоту, каждый со своей молитвой, но в единой цели – разбогатеть, сделать покорной жизнь, обуздать судьбу.

Ее раздумья прервал приход Гейл. Соседка была не в духе: едва поздоровавшись, бесцеремонно присела на стул и, помолчав с минуту, проговорила мрачно:

– Как дела?

Агнесса пожала плечами.

– Ничего.

– Ты так любишь заниматься хозяйством? – сказала Гейл, наблюдая, как Агнесса стирает белье. Оно было тонким и изящным, оставшимся с прежних времен, еще не успевшим износиться. Теперь Агнесса, конечно, не смогла бы купить такого. Гейл глядела с интересом: это приоткрывало завесу над тайной, почему Джек живет с Агнессой; он казался мисс Маккензи симпатичнее и приятней своей избранницы. Видно, она не так проста, как думается!

– Я делаю это, потому что так нужно.

– А я вот так не могу!

Она посидела молча, потом махнула рукой и отвернулась. Заметив это, Агнесса оставила работу и подошла к соседке.

– Что-нибудь случилось? Гейл! – мягко позвала она.

– Нет! Просто надоело все. Скука. Даже вы ко мне не зайдете: ни ты, ни Джек.

– Джек работает, а я…– Агнесса запнулась, подумав, что у нее просто не было такого желания.

– А, все равно! – не дослушав, произнесла Гейл. – Чтобы у меня изменилось настроение, нужно просто уехать отсюда, а больше тут ничем не поможешь!

Агнесса так и не вернулась к своей работе, не считая удобным заниматься этим при посторонних. Гейл же встала, подошла к камину и заметила стоящий на каминной полке портрет в скромной рамке.

– Это что за парень? – спросила она, взяв портрет в руки. Потом взглянула на Агнессу. – Твой брат?

– Мой отец.

– Отец? Ему тут от силы лет двадцать пять.

– Да, он погиб молодым.

– Жалко. Глаза у вас совсем одинаковые… А я своих родителей сто лет не видела. И не пишу с тех пор, как уехала из дома. Отец, может быть, умер… Младшая сестренка школу окончила…– Ее голос был печален, но говорила она спокойно, а выражение лица оставалось безразлично-пустым.

Она поставила портрет на место и умолкла. В это мгновенье она показалась Агнессе покинутой, как те блеклые огни на покрытой снегом равнине.

– И вы никогда не вернетесь туда?

– Нет. Я им теперь не нужна… такая.

А Агнесса вспомнила серый особняк, который так и не стал для нее домом. Она отправила несколько писем Терри, впрочем, сильно сомневаясь в том, что они достигнут адресата. Извинялась за внезапный побег, старалась успокоить служанку, писала, что вполне довольна своей судьбой, а что касается трудностей, так это – явление временное, и выражала надежду на то, что они когда-нибудь увидятся. Теперь она, пожалуй, хотела бы написать и Аманде, но что?.. Она так и не смогла придумать.

– О чем задумалась? – услышала она голос Гейл и встрепенулась.

– Так, ни о чем.

– Ни о чем? Послушай, Агнесса, я задам тебе один вопрос, можно?

– Пожалуйста.

– Почему вы не обвенчаны с Джеком?

Агнесса подняла глаза. Гейл улыбалась столь же естественно, как и в первую минуту их знакомства.

– Я не хочу говорить об этом, – твердо произнесла Агнесса, с отчуждением глядя на Гейл.

– Не обижайся. Прости. Я такая дурная, вечно говорю все напрямик, особенно когда чего-то не понимаю.

– Я не сержусь, – коротко ответила Агнесса. – Просто не хочу об этом говорить, – повторила она.

– Не будем, – заверила Гейл и тут же добавила: – Только есть такие вещи, о которых стоит позаботиться, особенно женщине. Ведь если у тебя, скажем, родится ребенок, он будет считаться незаконнорожденным, верно? Ты думала об этом?

– Нет, – прошептала Агнесса, не глядя на нее.

– Подумай.

Агнесса молчала. Она знала, что Гейл права. Она не чувствовала себя готовой к материнству, но они с Джеком вместе уже полгода, и ребенок может родиться, хотят они этого или нет. Джек сам незаконнорожденный, вряд ли он пожелает, чтобы так же вступили в мир его сын или дочь! И Агнесса решила при случае поговорить с ним на эту деликатную тему.

– А знаешь, зачем я пришла? – неожиданно сменив тон, сказала Гейл. – Ты не желаешь пройтись по поселку? Я не хочу идти одна, может, составишь компанию?

– Пойду, – вопреки своим размышлениям отвечала Агнесса, – только мне нужно закончить дела.

– Ладно! – согласилась Гейл. – Я не буду тебе мешать. Когда справишься, зайди за мной!

На том они и расстались.

Не прошло и часа, как Агнесса и Гейл были в центре поселка. Обе одетые в полушубки: Агнесса – в серый, Гейл – в рыжий, на ногах высокие сапоги; рядом важно вышагивал Керби – крепко намотала на руку поводок, предупреждая попытки пса своевольничать. Впрочем, при желании Керби мог спокойно утянуть за собой и трех таких хозяек.

У салуна, как всегда, собиралась толпа. Девушек задевали, слышались шутки и смех. Гейл то и дело окликали по-приятельски с разных сторон, она едва успевала отвечать на приветствия. Мимо пронесся всадник на вороном коне; увидев Гейл, он остановился и, развернув лошадь, подъехал к девушкам. Всадник этот был совсем еще молод, не старше Агнессы; одетый не без франтовства, он непринужденно сидел на легконогой капризной лошадке, сдерживая ее твердой рукой. У него было тонкое бледное лицо надменного красавца, баловня судьбы и любителя развлечений. Из-за пояса всадника выглядывал изящный револьвер без кобуры.

– Добрый день, мисс Гейл! – крикнул он с коня.

– Привет, Генри!

– Что это с вами за куколка? – продолжал он. – Может, познакомите?

Гейл махнула рукой.

– Обойдешься! – произнесла она сквозь зубы, даря ему улыбку. – Проезжай давай!

– Как знаете! Счастливой вам прогулочки! – бросил он на прощание и стегнул лошадь.

У входа в салун стояли двое молодцов с туповатыми лицами и яростно обсуждали подробности только что произошедшей в салуне драки. Но и они заметили девушек.

– Здравствуйте, мисс Маккензи! – воскликнул один из них, а другой уставился на Агнессу; в глазах и голосе обоих читались известная почтительность и восхищение.

– Здравствуйте, здравствуйте! – ответила Гейл, торопять пройти мимо. Потом проговорила негромко: – Как вы мне все, черт возьми, надоели!

Когда они выбрались наконец из столпотворения, она облегченно вздохнула и пояснила Агнессе:

– Это все, так сказать, приятели моего приятеля. Потому-то я и не люблю здесь бывать, что приходится встречаться с ними.

– Они ищут золото?

– Да они бездельники! Им больше везет, чем нормальным людям, но посмотри, что они делают со своим золотом: пропивают, проигрывают в карты…– И в сердцах закончила: – Идиоты!..

– А вы бы что сделали, будь у вас золото? – спросила Агнесса.

– Я? Купила бы дом, как королева… Может быть, открыла бы магазин или ресторанчик… А замуж?.. Нет, замуж я бы не вышла. Куда приятнее самой всем распоряжаться. Да и преданной жены из меня не выйдет! – Она говорила с подчеркнутой легкостью, так что Агнесса не смогла понять – всерьез или нет.

Они остановились на окраине поселка, за границей которого начинался седой лес. Керби рвался с поводка, и Агнесса отпустила его.

Они с Гейл обе стояли на краю снежной равнины, слушая, как вдалеке тоскливо взвывает ветер. Гейл повернулась к Агнессе; в лица их, не заслоняемые ничем, летел слипшийся хлопьями снег.

– Джек – твоя первая любовь? – спросила Гейл. Черные волосы ее сдувались ветром назад, обнажая лоб и виски, и четкие линии лица казались резкими; в этой девушке скрывались страстность и сила, но одновременно какая-то непонятная опустошенность души, и оттого взгляд ее временами становился тяжелым, странно прилипающим к тому, на что смотрели эти карие немигающие глаза.

– Да, – просто ответила Агнесса.

– Вы очень любите друг друга?

Их взгляды встретились.

– Очень.

– А если он вдруг тебя бросит?

Агнесса молчала, и Гейл, угадав враждебность, рассмеялась недобро.

– Не знаешь, как это бывает? Да, если женщина влюбляется в первый раз, то всегда думает, что этого не может быть! Но не ты первая, не ты последняя!

– Вы уверены, что со мной это случится? Почему? – резко произнесла Агнесса, внезапно обретая способность защищаться.

– Вовсе я не уверена, откуда мне знать! Я вот сама еще не любила никого и, наверное, не полюблю! – Она говорила громко, отрывисто произносила слова, словно злясь на кого-то и бросая кому-то вызов. – Просто жизнь отнимает у нас то, что по-настоящему дорого, а того, что могло бы сделать нас счастливыми, не дает почти никогда!

Агнессе стало не по себе от этих разговоров. Она подумала об одиноких вечерах, когда с содроганием заползала в холодную постель и долго лежала, свернувшись калачиком, недвижимая, стараясь согреться, и о других вечерах, когда Джек был с нею, но это тоже не всегда доставляло радость, потому что она знала: завтра снова грядет разлука. Уже тогда она почувствовала непоколебимость влияния прошлого и будущего на настоящее, влияние событий минувших и мыслей о том, что свершится; оно было узким пространством между двумя огромными окнами, из которых лился свет. Но будущее Агнесса предсказывать не умела.

Больше Агнесса и Гейл не разговаривали.

В доме, куда они вскоре вернулись, девушка-служанка, подметавшая лестницу, испуганно шарахнулась то ли от расшалившегося Керби, то ли от мрачной Гейл.

Девушка эта, Элси, была сиротой и чуть ли не с рождения жила на прииске. Врожденная робость боролась в ней с инстинктом начинающей кокетки, развитию которого немало способствовали наблюдения жизни: бесконечные разговоры одного и того же уровня, развлечения обитателей поселка, интересы которых редко выходили за рамки того, что успела увидеть, гуляя с Гейл, Агнесса и о чем говорила Гейл. Ум Элси находился в низшей стадии развития, но это отнюдь не мешало ее стремлению подражать увиденному. Нередко, убирая комнаты, она останавливалась у зеркала и пыталась воспроизвести то чей-то соблазнительный взгляд, то изящный поворот головы. Элси жила в мечтах о преклонении со стороны мужчин, часто и подолгу думала о тех временах, когда и она станет вдруг похожей на одну из тех надменных красавиц, вслед которым оглядываются и к ногам которых возлагают капиталы золотоискатели. Случалось, в ответ на ее жалкую улыбку некоторые мужчины с добродушной снисходительностью трепали девушку по щеке, но никому и в голову не приходило уделить большее внимание этой замухрышке: слишком уж ничтожной казалась такая подачка.

Сейчас Элси смотрела на вошедших. Агнесса ей просто нравилась, хотя бы потому, что всегда держалась приветливо и иногда даже здоровалась первой, а Гейл была ее идеалом – такая красивая, независимая и, конечно же, очень счастливая,

– Что встала на дороге! – Маккензи грубо оттолкнула Элен. – Пройти нельзя!

Девушка, боязливо глянув, шмыгнула под лестницу. Агнесса посмотрела ей вслед.

– Зачем вы с ней так? – сказала она, поднимаясь по лестнице.

Гейл остановилась и, поглядев сверху вниз, насмешливо сжала губы.

– Знаешь, Агнесса, я не люблю, когда у меня путаются под ногами.