Текст книги "Знак фараона"
Автор книги: Лора Бекитт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Глава 2
Прошло много времени, прежде чем Тия полюбила Эффе. Полюбила вставать на рассвете, когда тело полно сонного тепла, выходить в сад, забираться на стену и вдыхать прохладный воздух. Девочка всякий раз с трепетом дожидалась момента, когда солнце выглянет из-за горизонта и окрасит далекие горы в нежно-розовый, а затем – в бледно-золотой цвет. В этот час городок оживал, люди брались за дела, ночные сны и печали минувшего вечера растворялись в дневной суете.
Когда наступал горячий, сухой и душный полдень, горы делались пепельно-серыми, почти терялись в знойной мгле, от облаченного в камень города веяло жаром, все вокруг замирало, и даже пальмы опускали свои изумрудные опахала.
В Фивах поутру тоже было восхитительно: бесчисленные кровли домов, величественные храмы, густые сады – все тонуло в золотой дымке. Небо окрашивалось в цвета речной воды, а редкие облака напоминали перламутровые раковины. Человека, живущего в этом городе, никогда не покидало ощущение торжественности, праздничности, ожидания и близости чуда.
Зато здесь, в Эффе, она училась понимать и ценить простые, данные от начала мира вещи. К тому же с некоторых пор на свете существовало нечто такое, что сполна заменяло Тие жизнь в Фивах. И вообще, реальную жизнь. Это были игры с Тамитом.
Дети все-таки встретились – на том же месте, на берегу заводи, в которой обитал гигантский крокодил. Встреча была случайной, хотя все это время оба желали увидеть друг друга. Поначалу они не знали, о чем разговаривать, но постепенно не только нашли общий язык, но и научились предаваться увлекательнейшим занятиям.
Сюжет истории обычно придумывал мальчик. Тия исполняла все женские, а Тамит – все мужские роли. У него была удивительная, ничем не скованная, свободная, как полет птицы, фантазия. Тия помогала мальчику отыскать невидимые дороги в мир, о котором он не имел понятия. Замирая от удивления, Тамит слушал ее рассказы о Фивах, о торжественном движении колесницы фараона, окруженной отрядом хорошо вооруженных солдат, о процессии придворных и жрецов, об ослепительно-белых одеждах богатых горожан, пожелавших увидеть живого бога. О безупречно правильных конусах гробниц, которые врезались в небо, вызывая у человека изумление и восторг.
Тие не хватало слов, чтобы передать красоту и грандиозность столицы, ее каналов, садов, дворцов и поведать о том, как цвет пирамид удивительным образом меняется в зависимости от времени суток. Однако Тамит мгновенно схватывал суть вещей, и спустя несколько минут перед Тией разворачивалась история заговора военачальника против фараона. Заговор был раскрыт, военачальник бежал, а его сына захватили в плен и собирались похоронить живьем. Юношу спасала влюбленная в него царская дочь. Он хотел отомстить ее отцу, а она умоляла его не делать этого...
Дети носились по берегу как безумные, лазили по деревьям, укрывались меж камней от невидимого противника. Тамит с легкостью исполнял роль и фараона, и военачальника, и его сына, и предателя-раба.
Тия, в свою очередь, изображала царскую дочь, ее верную служанку, жен военачальника и фараона и жила жизнью своих героев. Она и в самом деле испытывала нехватку воздуха и головокружение от давящего предчувствия несчастья, ощущала бессильный гнев, ужас и панику, а после – величайшее облегчение и сводящую с ума радость.
Перед внутренним взором девочки одна за другой проходили многообразные, яркие, воистину волшебные картины. Тия видела рядом с собой не бедного мальчика, а тех, в чьи роли он так искусно вживался, в чьи образы, казалось, проникал душой и плотью.
Когда Тия, взволнованная игрой, возвращалась домой, с ее лица долго не сходил румянец, а глаза ярко блестели. Девочка денно и нощно мечтала о следующей встрече и упоительных играх и очень скучала то ли по Тамиту, то ли по тому удивительному миру, который они создавали вдвоем. Занималась ли Тия какими-либо делами, общалась ли с матерью, часть ее существа пребывала там, в невидимой стране увлекательных историй.
Дома девочка говорила, что идет в гости к Эте, и предусмотрительно брала с собой чистую одежду. Ни матери, ни отцу не приходило в голову проверить, правду ли говорит Тия, – они не могли представить, что их благовоспитанная дочь проводит время в обществе полудикого мальчишки.
Тие казалось, что она изучила все переплетения ветвей, выпуклые наросты на стволах деревьев, чуть различимые тропинки и едва заметную примятость травы, росшей на берегу, что она видит каждую паутинку, пролетающую над ее головой, помнит каждый листок, на который случайно упал ее взгляд.
Мальчик ни разу не спросил подружку о том, кто ее родители, и девочка тоже толком не знала о семье, в которой жил Тамит.
Каково же было ее изумление, когда она однажды увидела его отца!
Тия решила проводить друга до пристани. Был базарный день, торговля развернулась прямо на берегу. Продавцы рыбы сидели на корточках перед камышовыми корзинами и громко расхваливали свой товар, другие торговали луком, хлебом и пивом, третьи предлагали покупателям благовония, украшения и обувь. Вокруг пристани сгрудилось множество лодок.
Тия задыхалась от разнообразных, зачастую неприятных запахов. Она хотела сказать своему спутнику, что, пожалуй, пойдет домой, как вдруг его окликнули по имени.
Мальчик повернулся и замер перед странным человеком, который повторил недовольным тоном:
– Тамит! Куда ты пропал? Я давно тебя жду.
– Я здесь! – торопливо произнес мальчик и беспомощно оглянулся на Тию, а потом перевел встревоженный взгляд на отца.
Это был худой, жилистый мужчина, дочерна загорелый, с давно не мытыми, спутанными волосами и неопрятной бородой. Его передник был сделан не из мягкого белого льна, а из желтовато-серой жесткой циновки и уродливо топорщился над тонкими кривыми ногами. В довершение всего от него исходил крепкий рыбный дух, к которому примешивался запах пота.
Дочь писца привыкла видеть гладко выбритых, коротко подстриженных мужчин, многие из которых носили красивые парики. Иметь на лице и теле лишние волосы считалось неопрятным и постыдным. Что касается запаха, то обитатели дома Анхора – и господа, и слуги – привыкли мыться несколько раз в день.
Сердце Тии сжалось, и внутри шевельнулось неприятное ноющее чувство. Неужели Тамит, когда вырастет, будет похож на своего отца?! Внезапно солнечный свет показался до рези ярким; девочка вдруг почувствовала, что ее лицо, ноги и руки покрыты пылью, а в сандалии набились мелкие камешки и сухая земля. Ей захотелось поскорее вернуться домой, умыться и надеть чистое платье.
Теперь девочка понимала, почему писец Анхор презирал тех, кто занимался физическим трудом. Отец Тамита являл собой законченный образ нищего, темного, несчастного и неудачливого человека. Хотя ему было не более сорока, он выглядел стариком. Недаром говорится, что тело простолюдина изнашивается много быстрее, чем орудия его труда! Девочке казалось, что в голове этого человека не может быть никаких мыслей, а его душа напоминает темную яму.
– Я пойду, – сказал мальчик и побрел за своим отцом.
Тие почудилось, что его плечи обреченно опустились, а взор янтарных глаз потух. В тот же миг придуманные образы, которыми девочка жила последнее время, сделались похожими на далекий сон, на вылинявшую тряпку. «Мы не должны встречаться, мы слишком разные, – подумала она. – Есть ли смысл что-то выдумывать, если в реальной жизни все остается прежним?»
Тия повернулась, чтобы идти домой, и тут ее окликнули. Девочка не сразу узнала женщину, которая смотрела на нее во все глаза. Красивое лицо с ярко подведенными глазами и нежным ртом, стройная фигура, льняное платье, широкое ожерелье из концентрических бус, покрывавшее тело от основания шеи до середины груди, на руках – браслеты из электрона, золота и серебра. Спустя несколько секунд Тия сообразила, что это Харуя. С ней была одна из служанок. Вероятно, наложница отца пришла на берег за покупками.
– Тия! Что ты здесь делаешь?
– Ничего. Просто... гуляю.
Она надеялась, что Харуя не заметила Тамита.
– Дочь писца не может гулять одна! – взволнованно произнесла молодая женщина. – По-моему, ты сказала Небет, что идешь к Эте!
– Пожалуйста, не говори матери о том, что встретила меня на пристани! – умоляюще прошептала Тия.
Девочка заметила, что Харуя колеблется. Тия видела себя ее глазами: худенькая, с неоформившимся полудетским телом, резко выступающими бедрами и плечами, со страдальческой напряженностью в лице. Девочка знала о себе слишком мало, еще не понимала, красива она или нет, способна ли притягивать людей или, может, отталкивает их.
Вот Харуя была красива. И довольно сильно напугана. Ей хотелось помочь Тие, и вместе с тем она чего-то боялась.
– Пойдем! – отрывисто произнесла молодая женщина и схватила девочку за руку.
Они пошли по дороге, растерянная служанка едва поспевала за ними. Солнце слепило глаза, вдаль можно было смотреть, лишь прищурившись. Воздух был полон радужного сияния – это блестели крылья насекомых, которые летели к оросительным каналам в поисках спасительной влаги.
– Пойми, – сдавленно произнесла Харуя, – если дома узнают правду и догадаются о том, что я тебя покрываю, мне попадет – в первую очередь от твоего отца.
– Ты его боишься? – спросила Тия. – Разве он злой?
Харуя остановилась и посмотрела девочке в глаза.
– Он не злой, просто не любит, когда что-то идет не так, как должно идти. – Молодая женщина опустила ресницы. – Я из бедной семьи, потому мои родные сочли большой удачей отдать меня в дом писца. С тех пор прошло несколько лет, я родила двоих детей, но мое положение не стало менее шатким, чем прежде.
– Почему?
– Потому что я не жена твоего отца, а всего лишь наложница, – ответила Харуя, и ее глаза предательски забегали.
Девочка удивилась, почему никогда прежде не говорила с Харуей по душам, как с близким человеком? Не потому ли, что та всегда казалась ей тенью матери? Внезапно Тия поняла, что наложница отца всего на каких-то семь-восемь лет старше ее самой. Интересно, счастлива ли она, довольна ли своей судьбой?
Харуя любила ярко краситься и с удовольствием носила украшения, многие из которых Анхор купил для нее еще в Фивах, тогда как Небет, сколько Тия ее помнила, одевалась скромно, но при этом любила подчеркнуть власть над наложницей своего супруга.
– Помоги мне, Харуя! – с надеждой в голосе произнесла Тия. – Не выдавай! Быть может, когда-нибудь я смогу помочь тебе.
– Хорошо, – согласилась молодая женщина. – Но ты должна пообещать, что это не повторится. – И строго добавила: – Завтра я сама провожу тебя к Эте.
Тия кивнула. Пусть будет так, ведь она уже приняла решение не встречаться с Тамитом. Интересно, где он сейчас?
А мальчик плыл вместе со своим отцом в небольшой лодке, скользящей по голубому Нилу, будто легкокрылая птица по ясному небу. Местами вода была покрыта ковром бело-розовых лотосов и зеленой сеточкой ряски. По берегам стояли заросли папируса, такие высокие и густые, что сквозь них не проникали солнечные лучи.
Опустив руку в реку, Тамит наблюдал, как упругие прозрачные струи скользят между пальцами. В толще воды стремительно носились рыбы; их блестящая чешуя отсвечивала радугой.
Отец долго молчал, будто обдумывая, с чего начать разговор, потом спросил:
– Что это за девочка?
– Она живет в Эффе, – спокойно ответил Тамит.
– Ты понимаешь, что не должен с ней встречаться?
– Понимаю, – сказал мальчик и, не выдержав, добавил: – Только не знаю почему!
– Потому, – промолвил отец, – что вы стоите на разных ступеньках невидимой лестницы.
– Что это означает? – невозмутимо произнес Тамит.
Мужчина рассердился.
– Не притворяйся! Ты знаешь! Боги ставят каждого человека на его место, создают то, что ему нужно для жизни. Не пытайся шагнуть за черту, иначе на твою голову падут несчастья, какие не снились ни тебе, ни твоим предкам! На свете существуют правила, которые нельзя нарушать.
– Правила устанавливают боги?
– Да. А еще люди. Эти люди сильнее, чем мы, они всегда побеждают. Если отец девочки увидит вас вместе, мы никогда не сможем заплатить налог и нас бросят в тюрьму за долги. Не только меня, но и твоих братьев!
– Мы не делали ничего плохого, – возразил Тамит. – Просто играли.
– Некоторые игры могут привести к серьезной беде, – заметил отец. – Обещай, что запомнишь это!
Мальчик вздохнул.
– Обещаю.
– Ты уже большой и должен работать, а не играть, – сурово добавил мужчина. – Тебе, Тамит, придется смириться с тем, что для тебя не существует другого пути.
– Я постараюсь.
Тамит уважал своего отца. В отличие от других родителей Шеду никогда не брался за палку, а всегда старался поговорить с сыном.
Мальчик вспомнил лицо Тии в тот момент, когда она увидела его отца. В нем были изумление, растерянность, страх и брезгливость. Почти такое же выражение появилось в глазах девочки, когда она узнала, что он, Тамит, никогда не ходил в школу и не умеет читать и писать.
Ну и что? Она тоже многого не знает! Не знает, как красив Нил на рассвете, когда в нем отражается оранжевое небо, а мерно бегущая по воде рябь кажется золотой. Она не видела, как в гущу прибрежных трав и кустарников проникают лучи восходящего солнца и те вспыхивают сотнями красок. Как ночные созвездия дрожат в черной воде, а небо прочерчивают огненные дорожки падающих светил. Не слышала, как в зарослях тростника вздыхают спящие животные и тревожно кричат ночные птицы. Тия даже не представляет, какие искусные и полезные изделия можно сделать из папируса: веревки, лодки, циновки и даже хижины! Она ни разу не ловила рыбу бреднем, не видела, как сверкающие перламутровой чешуей сомы, огромные и скользкие, вырываются на свободу, перепрыгивая сеть, а рыбаки со смехом хватают их руками!
Внезапно Тамит сжал кулаки. Его глаза потемнели, а лицо стало жестким. Он не должен предавать свой мир, мир, в котором родился и вырос, которым живут его сердце и его душа. Не должен – даже ради Тии.
Глава 3
Минуло несколько недель. Тия не ходила на берег. Нил разлился; над обширным водным пространством порхали мелкие птицы, в вышине парили огромные ястребы. Ясность и свежесть напоенного влагой воздуха придавала картинам окружающего мира необыкновенную яркость и силу.
Девочка прилежно занималась домашними делами, помогала матери по хозяйству, играла с младшими братьями.
Тия могла притворяться перед близкими, но не перед самой собой, ибо желание жить придуманной жизнью не умерло.
Дочь писца решила попытаться заменить Тамита кем-то другим. Эте согласилась поиграть в новую игру, но она была лишена воображения и все время смотрела на Тию в ожидании, что та подскажет ей не только сюжетный ход, но и нужную реплику, отчего девочке казалось, будто она играет не с живым человеком, а с деревянной куклой.
Промучившись несколько дней, Тия оставила бесплодные попытки расшевелить Эте. А потом в ее жизни появился Хетес, тот самый мальчик, который коварно отправил Тию в заводь, где жил крокодил.
Хетес часто подкарауливал девочку возле ее дома, когда она направлялась к подруге. Тия всякий раз гордо проходила мимо, а мальчик с досадой смотрел вслед, но однажды он потерял терпение и преградил ей путь.
– Почему ты меня избегаешь? – прямо спросил он. – Я давно хочу с тобой познакомиться. Меня зовут Хетес.
Этот мальчик был старше, выше, сильнее Тамита. Тия почувствовала, как ее сердце испуганно дрогнуло.
– Ты не догадываешься? – Она старалась, чтобы ее голос звучал ровно.
– Из-за того грязного мальчишки с болот? – небрежно произнес Хетес. – Тебе больше нравится дружить с ним, а не со мной?
– Если бы ты не захотел скормить меня крокодилу, возможно, я бы дружила с тобой, а не с ним, – заметила девочка.
Хетес едва заметно смутился.
– Это произошло не нарочно. Я думал, ты знаешь. Даже малым детям известно, что в заводи живет крокодил!
– Неправда, – Тия посмотрела ему в лицо, – ты знал, что я понятия не имею о крокодиле! Потому и послал меня туда.
– Я был уверен, что ты поймешь мою шутку. Я нисколько не сомневался, что ты не полезешь в воду! – воскликнул мальчик.
В этот миг его глаза были так чисты, а голос звучал так искренне, что девочка чуть не поверила. И все же она сделала шаг назад и покачала головой.
Хетес немного помолчал, а потом решил перейти в наступление.
– Что будет, если я расскажу твоему отцу о том, что ты встречаешься с дикарем?
– Ничего не будет. Можешь рассказывать. Мы больше не видимся.
Тия попыталась продолжить путь, но мальчик не желал ее пропускать. На его лице появилась завистливая, злобная усмешка.
– Чем вы занимались на берегу? Я видел, что вы носились как сумасшедшие, а порой будто от кого-то прятались! Что это за игры?
– Тебе не понять.
– Почему? Я тоже умею играть.
Девочка вскинула взор.
– А что подумает и скажет мой отец, если узнает об этом?
– Он не станет запрещать, – уверенно произнес Хетес. – Я не рыбак, не крестьянин и не пастух, мой отец – лекарь. Нашу семью хорошо знают и уважают в Эффе. Так мы будем дружить?
Неожиданно Тия рассмеялась.
– А если тебе что-то не понравится, ты опять отправишь меня к крокодилам?
Хетес улыбнулся.
– Забудь. На самом деле я сразу понял, что с тобой интересно играть!
Девочка решила попробовать. По крайней мере, она могла отказаться дружить с этим мальчиком и пожаловаться на него своему отцу. На всякий случай Тия спросила разрешения у родителей; к ее удивлению, те не стали возражать. Врач по имени Вата взялся вылечить Анхора от головных болей, которыми тот страдал с юности.
Хетес быстро усвоил правила игры и не на шутку увлекся новой забавой. А также заинтересовал игрой других детей. Правда, Тие не нравилось, что мальчик сразу взял бразды правления в свои руки и без смущения раздавал приказания. В его играх каждый исполнял одну-единственную роль, причем сам Хетес, как правило, был фараоном, а остальные – военачальниками, жрецами, солдатами, слугами.
Необходимость беспрекословно подчиняться Хетесу угнетала девочку. Когда она играла с Тамитом, оба ощущали себя свободными как ветер, в них бурлила фантазия, в каждый миг своей жизни и игры – которая и была жизнью! – они создавали фантастическое будущее, которое преображало сердца и души детей, а их самих возносило над землей.
Если Тамит черпал в игре вдохновение и воплощал дерзкие мечты, то для Хетеса она была способом лишний раз показать свою власть над другими людьми. Девочка догадывалась, что когда-нибудь этот красивый, но жестокий мальчик снова ее предаст, и уже жалела о том, что связалась с ним и доверила тайну, которая связывала ее и Тамита.
В конце -концов Тия сказалась заболевшей и перестала выходить из дома, а когда Нил вошел в берега, украдкой отправилась туда, где встречалась с прежним другом.
Наступило благодатное спокойное время. Нил вернулся в свои границы, поля были щедро политы водой и покрыты слоем жирного черного ила. Вспаханная земля ждала посевов. От воды поднимался пар; заросли папируса, просвечивавшие сквозь тонкую мглу, казались покрытыми позолотой.
Девочка долго сидела на берегу, и ей чудилось, что деревья, травы, насекомые, птицы – ее друзья, которые понимают, что она чувствует. Тия была уверена в том, что мальчик не вернется и они никогда больше не встретятся.
Когда она возвратилась домой, то увидела окруженного ребятней Тамита, который стоял, прижавшись к ограде, и со скрытым испугом и явной надеждой озирался вокруг. Один из мальчиков, подстрекаемый Хетесом, наскакивал на юного жителя болот.
– Что ты здесь делаешь? Зачем ты явился сюда?!
Девочка подоспела в тот самый момент, когда мальчишка замахнулся, чтобы ударить Тамита. Тия растолкала ребят и схватила обидчика за руку.
– Не смей его трогать!
Мальчик растерянно отступил, а Хетес повернулся к Тие и, подозрительно прищурившись, спросил:
– Почему ты его защищаешь?
– Потому что он мой друг!
– Не ты ли говорила, что больше не хочешь с ним видеться? – с насмешкой произнес мальчик и обратился к Тамиту: – А ты здорово придумал все эти истории про заговор против фараона, про войны с иноземцами, про зарытые клады. Только теперь Тия играет со мной!
Тамит вздрогнул, а девочка залилась краской по самую шею. Вот где таилась ловушка! Хетес без зазрения совести выставил ее предательницей, которой нет оправдания. Они с Тамитом создали свой собственный мир, особый и неповторимый, а она впустила в этот мир чужаков и тем самым позволила его разрушить.
К ее удивлению, Тамит спокойно произнес:
– Я пришел не затем, чтобы играть. Я хочу поговорить с Тией.
– Тебе не о чем с ней говорить!
Тамит усмехнулся.
– Не тебе решать. Я не принадлежу к твоей свите, и ты для меня не царь.
Хетес ударил Тамита. Тот ответил. Они сцепились и покатились по земле. Мальчишки кричали, размахивали руками, топали ногами и всячески подбадривали Хетеса. Девочки визжали и зажимали уши руками.
К всеобщему изумлению, Тамит оказался ловчее и сильнее. После короткой борьбы он оседлал противника и заломил ему руки за спину.
– Так я могу поговорить с Тией?
Поверженный «фараон» в бессильной злобе скалил зубы. Тия стояла, опустив руки вдоль тела, и в ее лице не было ни кровинки.
– Что вы стоите?! Бейте его! – прошипел Хетес, и покорные мальчишки набросились на Тамита. Кто-то схватил его за руки, кто-то повалил на землю, другие начали пинать ногами.
Хетес поднялся и со злобным торжеством наблюдал за расправой. Тия не знала, что делать. Она ненавидела этого мальчика за его холодную расчетливость, коварство и хитрость. Отчаявшись, девочка нагнулась, взяла горсть пыли и бросила ему в глаза. Он вскрикнул и схватился за лицо. А Тия подобрала брошенную в игре палку и принялась бешено, исступленно, не разбирая лупить по головам, спинам, ногам обидчиков Тамита.
Они побоялись дать сдачи дочери писца, да еще вблизи ее дома; вдобавок из ворот выбежала Харуя и, резко изменившись в лице, поспешила к детям.
– Что происходит?! Ваши крики разносятся по всему саду!
Ребята бросились врассыпную. На месте остались только Тамит и Тия.
Лицо мальчика было разбито, из носа капала кровь. Слегка пошатываясь, Тамит поднялся на ноги. Харуя смотрела на него во все глаза.
– На него напали мальчишки, – сказала Тия.
– Вижу. Ему надо умыться, – озабоченно промолвила Харуя.
– Я пойду к реке. Там меня ждет лодка, – ответил мальчик.
– Я тебя провожу, – прошептала Тия.
Харуя покачала головой.
– Смотри, если родители узнают...
– Не говори им, – попросила девочка и пообещала: – Я скоро вернусь.
Тия боялась смотреть на Тамита, а когда все-таки заглянула ему в глаза, ей почудилось, будто она упала в пропасть или... скорее, вознеслась на небо, отыскала ту самую чудесную лестницу, которая ведет в потерянный мир!
Взгляд мальчика был таким светлым, радостным, всепрощающим...
Они направились к берегу.
– Прости, что так получилось. На самом деле я хочу быть с тобой, только с тобой, – искренне произнесла Тия.
Мальчик печально улыбнулся.
– На тебе лежит печать твоего мира, мира, к которому мне никогда не принадлежать. Но я не жалею об этом, потому что у меня есть свой мир. Не менее удивительный и прекрасный. – И с надеждой произнес: – Хочешь покажу?
Девочка вздрогнула. Она знала, что уже поздно и ей нужно возвращаться домой. Вместе с тем Тие неудержимо хотелось раствориться в этих неповторимых мгновениях, забыть обо всем на свете, отпустить себя на свободу. И она горячо прошептала:
– Да!
Лодка Тамита была спрятана в зарослях; пробираясь сквозь них, он подал Тие руку. Наползающая темнота приглушала краски вечера; вода у берегов казалась почти черной, а небо опрокинулось над головой огромной фиолетовой чашей, в которой медленно затухал огонь солнца. В его свете глаза мальчика казались не янтарными, а золотыми.
Лодка представляла собой узкий челн, на котором можно было проплыть по самым мелким протокам, даже в тех местах, где из-за густоты зарослей оставались только небольшие проходы.
Мальчик и девочка сели в лодку. Тамит столь уверенно взялся за шест, что Тия сразу поняла: ей нечего бояться.
– Куда ты меня повезешь? – с любопытством осведомилась она.
Он приложил палец к губам и загадочно улыбнулся.
– Ни о чем не спрашивай. Просто смотри.
Вокруг бесшумно кружили летучие мыши. В зарослях высокой травы тревожно перепархивали птицы. Рядом вынырнула огромная рыба и ударила хвостом так, что суденышко закачалось. Потом она прошла под лодкой и долго гналась за ней, будто угрожая или играя.
Солнце садилось. По воде скользили оранжевые отблески заката. Незаметно взошла огромная луна и зависла на недосягаемой высоте, а вокруг нее переливался разными оттенками желтоватый круг. Казалось, кто-то рассыпал по реке горсть серебряных монет. Все уснуло – кувшинки, травы, рыбы, птицы. Воздух был сладким, бодрящим; его свежесть опьяняла, как молодое вино.
– Как красиво! – восторженно прошептала Тия.
– Я вижу это каждую ночь и буду видеть всегда, – сказал Тамит.
– Ты когда-нибудь спишь?
– Да. Но недолго. Сон на реке освежает мгновенно: несколько минут – и ты просыпаешься с таким чувством, будто проспал вечность.
– Расскажи, чем вы занимаетесь на болотах, – попросила Тия, а когда мальчик умолк, спросила: – У тебя есть мать?
– Она давно умерла, и я ее не помню. Я последний ребенок в семье. Отец меня очень любит, – произнес Тамит.
Тия заметила, с каким глубоким чувством он говорит об этом грубом, неопрятном человеке.
– Тебе нравится твоя жизнь? Ты доволен?
Мальчик задумался.
– Знаешь, однажды отец сказал: «Для того чтобы вынести тяготы нашего существования, надо с ними смириться». А я считаю, что нужно просто полюбить себя и свою жизнь.
Они долго молчали, потом девочка осведомилась:
– Хочешь, я научу тебя читать и писать?
Тамит сник. Тия заметила, что он разглядывает свои не по– детски огрубевшие, покрытые мозолями ладони.
– Ты желаешь, чтобы я стал таким, как ты? По-моему, это невозможно!
– И не нужно, – успокоила Тия. – Мне интересно с тобой, потому что ты – это ты. Просто написанные слова, как и произнесенные, способны оживать, представлять такие же увлекательные картины. И они куда более ценны, потому что хранятся на папирусе.
– Откуда ты это знаешь? – В голосе Тамита звучали нотки сомнения.
– Мой отец – писец, и он научил меня читать и писать, – с гордостью произнесла девочка и тут же поняла, что проболталась.
У Тии замерло сердце. Теперь Тамит поймет, что ее отец – тот самый человек, который взимает налоги с бедняков, а те не в состоянии заплатить, ибо, отдав последнее, могут умереть с голоду.
– Хорошо, научи, – быстро произнес мальчик. – А я научу тебя различать голоса птиц, плести венки из трав, править лодкой и многому другому!
– А мы еще... поиграем? – прошептала Тия.
– Конечно! Мы придумаем множество интересных историй!
Разумеется, Тие следовало сказать, что ей давно пора быть дома. Вместо этого она, затаив дыхание, слушала рассказы Тамита о птицах, чьи крылья похожи на белоснежную пену речных волн, о птицах, которым он завидовал, потому что они могут так высоко летать и видеть небо, землю, богов и людей. Он говорил о рыбах, чья переливчатая сине-зеленая зеркальная чешуя похожа на глаза Тии...
Наверное, мальчик с болот не мог произнести таких слов. Возможно, они ей приснились, пригрезились под задумчивый плеск воды, под тихий стрекот ночных насекомых.
Тия вернулась обратно на берег в полночь. Справа и слева от каменной пристани высились заросли тростника, сквозь которые просвечивали яркие огни. Они вспыхивали и метались. Слышались громкие голоса людей, которые сновали по берегу с факелами в руках.
Девочка догадалась, что это слуги ее отца, и прошептала Тамиту:
– Высади меня где-нибудь в стороне! Тебя не должны увидеть!
– Что ты им скажешь? – с тревогой спросил мальчик.
– Что-нибудь совру. Скажу, что заблудилась, тогда меня не накажут! Иное дело, если отец узнает, что я была с тобой!
Необходимость заставила Тию говорить правду. Впрочем, Тамит все понимал. Весть о странной дружбе дочери писца и мальчика с болот могла навредить им обоим.
Тамит осторожно причалил к берегу. В темноте Тия не видела его глаз и выражения его лица, но на прощание он крепко сжал ее руку, а потом резко оттолкнул лодку и скрылся в ночи. Девочка осталась одна.
Тия подбадривала себя, убеждая, что отец наверняка сильно обрадуется, узнав, что она жива, и это притупит его гнев. И все же от страха у нее кружилась голова и подгибались ноги.
Один из слуг заметил девочку и радостно закричал:
– Господин, она здесь!
Увидев отца, Тия поразилась тому, как он выглядит. Писец Анхор всегда выходил из дома не иначе как в парадном наряде: тяжелом парике, белоснежной гофрированной одежде, с ожерельем из покрытых темно-синей глазурью фаянсовых бус и посохом в руках. Сейчас на нем не было парика, одежда, перепачканная илом, выглядела неопрятно.
Он схватил дочь за руку, чуть выше локтя, причем так крепко, что она едва не вскрикнула от боли.
– Где ты была?!
Лицо Анхора было искажено от злости, а глаза горели, как раскаленные угли. Никогда прежде Тия не видела отца в таком состоянии: что бы ни случалось, он умел хранить надменное спокойствие, свойственное мудрым и гордым чиновникам.
– Я решила прогуляться и заблудилась, – прошептала девочка.
Губы отца задрожали от гнева.
– Не лги! Ты была не одна!
Тия поняла, что он знает правду. Наверное, ему рассказала Харуя. Девочка зажмурилась, почувствовав страх за судьбу Тамита. Пусть отец делает с ней что хочет, она не назовет имени своего друга. Только поможет ли это?
Анхор не стал выяснять подробности при свидетелях. Он отвел дочь домой и поручил ее заботам женщин. Мать столь сильно переволновалась и была так напугана, что не стала бранить Тию. Пусть Анхор сам решает судьбу дочери. Любое решение главы семейства окажется справедливым.
Улучив минутку, Харуя шепнула девочке:
– Твой отец все знает! Я молчала, проболтался тот мальчик, которого побил твой друг. Он сам пришел в наш дом и все рассказал.
Хетес! Конечно, это он! Тия закрыла глаза. Все пропало. Отец наверняка сделает так, чтобы она никогда больше не увиделась с Тамитом!
Девочка не спала всю ночь. Тия вертелась в постели; ей казалось, будто она лежит не на мягких простынях, а на раскаленных углях.
Утром Тия явилась к отцу, поникшая, с бледным, будто присыпанным пеплом лицом.
Анхор долго сверлил ослушницу взглядом, потом тяжело произнес:
– Ты лгала мне и матери. Ты валялась в грязи.
– Я не валялась в грязи, – робко возразила Тия и посмотрела на свое белое платье.
– Я говорю о другой грязи. О той, которую не смоешь водой. С одной стороны, она не видна, с другой – ее заметит каждый, кто узнает, что дочь писца водит дружбу с простолюдинами. – И добавил с досадой: – Не думал, что ты способна совершить такую глупость! Удивляюсь, как этот мальчишка посмел с тобой заговорить! Неужели рожденный на болотах не знает своего места?
