Текст книги "Гражданская кампания"

Автор книги: Лоис Буджолд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

– Это довольно трудно объяснить, – только и смогла она выдавить наконец.

Пора менять тему. Наверняка можно спокойно обсудить дела на любовном фронте кое-кого другого.

– Делия! А твой комаррский жених знаком с комаррской невестой Грегора? Ты уже встречалась с ней?

Делия мгновенно заглотила наживку.

– Да. Дув знал Лаису еще на Комарре. У них были общие… э-э-э… научные интересы.

– Она умненькая, низенькая и пухленькая! – встряла Марсия. – У нее совершенно поразительные сине-зеленые глаза, и она введет моду на лифчики с прокладками. А ты и так впишешься. Ты что, набрала вес за этот год?

– Мы все познакомились с Лаисой, – вмешалась мама, прежде чем разговор перерос в свару. – Она очень милая. И очень умная.

– Да, – сказала Делия, метнув на Марсию испепеляющий взгляд. – И мы с Дувом очень надеемся, что Грегор не станет впустую растрачивать ее таланты на всякие светские мероприятия, хотя, конечно, кое в чем ей придется участвовать. У нее комаррианская подготовка в экономике. Дув говорит, она могла бы возглавить министерские комитеты, если бы ей позволили. Во всяком случае, старым форам не удастся свести ее до уровня кобылы-производительницы. Грегор с Лаисой уже ясно всем дали понять, что намерены воспользоваться маточными репликаторами.

– А приверженцы традиций им ничего на это не возразили? – поинтересовалась Карин.

– Грегор сказал, что, если они начнут выступать, он отправит их дискутировать с леди Корделией, – хихикнула Марсия. – Если они осмелятся!

– Пусть только попытаются! Леди Корделия вручит им их же собственные головы на подносе, – весело заметил па. – А им отлично известно, что она на это способна. К тому же мы всегда можем предоставить в лице Оливии с Карин доказательства, что маточные репликаторы дают отличный результат.

Карин ухмыльнулась. Улыбка Оливии была более сдержанной. Демография их собственной семьи отражала появление на Барраяре галактической медицины, поскольку Куделки первыми из простых барраярцев воспользовались новым методом для двух младших дочерей. Через какое-то время девочкам до смерти надоело, что их демонстрируют всем и вся, как призовые овощи на окружной ярмарке, но Карин полагала, что это шло на пользу делу. В последнее время нужда в подобных демонстрациях практически отпала, поскольку новый метод стал принят повсеместно. По крайней мере в городах – и теми, кто мог себе это позволить. И тут она впервые задумалась, как себя чувствовали при этом «контрольные сестры» – Делия с Марсией.

– А твой Дув не говорит, как относятся комарриане к этой свадьбе? – спросила Карин Делию.

– Отношение всякое, но что еще можно ожидать от завоеванного мира? Императорский Дом, разумеется, намерен использовать все возможные пропагандистские методы. Вплоть до проведения еще одной церемонии бракосочетания на Комарре в комаррианских традициях. Бедные Грегор с Лаисой! В СБ все отпуска отменены до окончания этой самой второй церемонии, а значит, наша с Дувом свадьба откладывается до лучших времен. – Делия горестно вздохнула. – Что ж, зато, когда я наконец заполучу Дува, его ничто не будет отвлекать от меня. А сейчас он по уши занят своей новой работой. Он ведь первый комаррианин, возглавивший департамент по делам Комарры, и отлично знает, что сейчас он у всех на виду. Особенно если что-то пойдет не так, – скривилась Делия. – К вопросу о головах на подносе.

За этот год Делия изменилась довольно сильно. Раньше, когда она говорила о происходивших в Империи событиях, весь разговор крутился лишь вокруг того, что надеть (впрочем, эта тема в семействе Куделка всегда была животрепещущей). Карин уже начала думать, что этот малый, Дув Галени, вполне может ей понравиться. Зять, хм. К этой мысли еще надо привыкнуть.

Лимузин обогнул последний угол, и показался их дом. Куделки жили в последнем доме по улице, занимая симпатичное трехэтажное строение с окнами, выходящими в парк – зеленый квадратик в центре столицы и буквально в десятке кварталов от резиденции Форкосиганов. Молодая пара купила особняк двадцать пять лет назад, когда па был личным военным помощником регента, а мама уволилась с должности телохранителя Грегора и его приемной матери, леди Корделии, чтобы родить Делию. Карин не могла сообразить, насколько за эти годы возросла цена дома, хотя могла дать голову на отсечение, что Марк с легкостью бы это подсчитал. Несколько академический интерес: у кого рука поднимется продать любимый старый дом, каким бы развалившимся он ни был? Карин радостно выпрыгнула из машины.

Лишь поздним вечером Карин подвернулась возможность поговорить с родителями наедине. Сперва нужно было распаковать вещи, затем раздать подарки, потом востребовать обратно свою комнату, которую сестрицы в отсутствие Карин нахально превратили в гардеробную. Потом последовал длинный семейный ужин, на который пригласили всех трех ее лучших подружек. И все говорили и говорили, кроме па, естественно, который молча потягивал вино и казался несколько удрученным тем фактом, что вынужден сидеть за ужином в окружении восьми женщин. И за всей этой словесной шелухой Карин не сразу заметила, что никто ни слова не говорит о самых важных для нее вещах. И это показалось ей очень странным.

Теперь она сидела на спинке родительской кровати, пока мама с па готовились отойти ко сну. Мама делала свой обычный комплекс спортивных упражнений. Даже после двух родов и всех прожитых лет у нее по-прежнему оставались литые мышцы тренированной спортсменки. Па прохромал по комнате, поставил трость со своей стороны кровати, неловко сел и принялся с улыбкой наблюдать за женой. Карин заметила, что он стал совсем седым. Роскошные золотистые волосы мамы, заплетенные в косу, в краске не нуждалась, хотя в них и появился серебристый оттенок. Неловкие руки па приступили к снятию полусапог. Глаза Карин никак не могли перестроиться. Пятидесятипятилетние барраярцы выглядели как бетанцы в семьдесят пять или даже в восемьдесят пять. А у ее родителей была трудная молодость, на которую пришлась война и нелегкая служба. Карин откашлялась.

– Я насчет учебы на следующий год, – начала она, нацепив свою самую сияющую улыбку.

– Ты ведь имеешь в виду университет округа, да? – уточнила мама, держа уголок у «шведской» стенки и считая про себя до двадцати. – Не для того мы вкладывали марки в твое галактическое обучение, чтобы останавливаться на полпути. Это было бы ужасно.

– О да, я намерена продолжать учебу. Я хочу обратно на Колонию Бета.

Вот все и сказано.

Повисло короткое молчание. Затем па жалобно произнес:

– Ты ведь только что приехала, лапушка!

– Я и хотела приехать домой, – заверила она его. – Хотела вас всех увидеть. Я просто думала… что уже пора строить дальнейшие планы. Зная, что дело того стоит.

– Это что, начало кампании? – поднял бровь па.

Карин подавила раздражение. Можно подумать, она все еще маленькая девочка, выпрашивающая пони. Речь идет о ее дальнейшей жизни.

– Планы. Я серьезно.

– На сей раз ты знаешь, чему хочешь учиться? – Мама говорила медленно, может, потому что думала, а может, из-за того, что качала пресс. – То, что ты выбрала в прошлом году, по-моему, несколько… эклектично.

– Я отлично справлялась со всеми предметами, – принялась защищаться Карин.

– По всем четырнадцати абсолютно не взаимосвязанным курсам, – пробормотал па. – Это верно.

– Но выбор был такой большой!

– В округе Форбарр-Султан тоже есть много из чего выбирать, – указала мама. – Гораздо больше, чем ты сможешь выучить за две жизни, даже бетанских. И дорога куда дешевле.

Но в Форбарр-Султане не будет Марка. Он уедет обратно на Бету.

– Психотерапевт Марка предлагала мне поучиться своей профессии.

– Это твое последнее увлечение? – поинтересовался па. – Психоинженерия?

– Не уверена, – честно ответила Карин. – Это интересно… То, как они это делают на Бете.

Только вот прельщает ее психотерапия как таковая или лишь психология Марка? Карин и сама не знала в точности. А может, и знала. Просто ей не слишком нравилось, как прозвучал ответ.

– Безусловно, человек с любой галактической медицинской или технической подготовкой будет приветствоваться на Барраяре. Если ты сможешь сосредоточиться на чем-то одном на достаточно долгий срок… Проблема в деньгах, дорогая. Без стипендии леди Корделии мы не могли даже мечтать отправить тебя учиться на другую планету. А насколько мне известно, ее стипендия на следующий год уже отдана другой девочке.

– Я и не собиралась ее снова о чем-то просить. Она и так уже очень много для меня сделала. Но есть возможность получить бетанскую стипендию. А летом я могу поработать. Это – и то, что вы в любом случае потратили бы на мою учебу в университете округа… Вы ведь не думаете, что такая мелочь, как деньги, остановила бы, скажем, лорда Майлза?

– Сомневаюсь, что Майлза остановит и плазмотрон, – ухмыльнулся па. – Но он, скажем так, особый случай.

Карин на мгновение задумалась. Интересно, а что на самом деле двигало Майлзом? Ярость разочарования, примерно такая же, что подогревала ее решимость? И какой силы ярость? Может, Марк с его преувеличенной воинственностью в отношении своего породителя и близнеца видел в Майлзе что-то такое, что ускользало от нее?

– Наверняка мы можем найти выход. Если все вместе попытаемся.

Мама с па переглянулись.

– Боюсь, дело обстоит не так просто, – сказал па. – Чтобы оплатить учебу всех вас и лечение твоей бабушки – пока она была жива, – мы два года назад заложили дом на побережье.

– Мы сдаем его внаем на все лето, кроме одной недели, – вставила мама. – Мы подумали, что со всеми предстоящими в Праздник Середины Лета событиями у нас все равно практически не будет времени выезжать из столицы.

– А твоя мама теперь ведет курсы по самообороне и безопасности для сотрудников министерств, – добавил па. – Так что она делает все, что может. Боюсь, у нас практически не осталось свободных денег.

– Мне нравится преподавать, – улыбнулась мама. (Успокаивая папу?) И добавила для Карин: – И это куда лучше, чем продать дом на море, чтобы расплатиться с долгами, а мы одно время опасались, что так и придется поступить.

Потерять домик на море, где прошло ее детство? Карин пришла в ужас. Сама леди Элис Форпатрил подарила этот домик на восточном побережье супругам Куделкам на свадьбу много лет назад. Вроде бы за спасение жизни ей и лорду Айвену во время дворцового переворота Фордариана. Карин и не подозревала, что они так ограниченны в средствах. Пока не подсчитала, сколько у нее старших сестер и не прикинула их потребности… хм.

– Могло быть и хуже, – добродушно заметил па. – Прикинь, во сколько обошлось бы содержание этого гарема в прежние времена, когда за каждой нужно было давать приданое!

Карин послушно улыбнулась – он повторял эту шутку уже пятнадцать лет – и испарилась. Придется ей искать другой выход. И искать самостоятельно.

Зеленая Зала императорской резиденции по пышности превосходила все конференц-залы, в которых Майлзу приходилось когда-либо протирать штаны. Обитые шелком стены, тяжелые драпировки и толстые ковры приглушали звуки и создавали какое-то подводное ощущение, а элегантно поданный чай в изящном сервизе побивал по всем параметрам паек в пластиковой упаковке – непременный атрибут любых военных совещаний. Лучи весеннего солнца били в окна, рисовали золотистые полосы на полу. Майлз словно загипнотизированный следил, как удлиняются эти полосы, символизируя течение времени.

Неизбежный военный оттенок встрече придавало присутствие троих людей в форме: полковника лорда Форталы-младшего – главы подразделения СБ, обеспечивающего безопасность на императорской свадьбе; капитана лорда Айвена Форпатрила, послушно ведущего записи для леди Элис (в точности как он бы делал это в качестве адъютанта командира на любом совещании Генштаба), и командора Дува Галени, главы департамента СБ по делам Комарры. Галени уже сейчас готовился к тому знаменательному дню, когда все это шоу проиграют на Комарре «на бис». Интересно, подумал Майлз, не черпает ли из всего этого суровый сорокалетний Дув идеи для собственной свадьбы с Делией Куделкой, или у него хватит здравого смысла залечь на дно, предоставив свободу действий куда более компетентным дамам Куделкам, всем пятерым. Майлз предложил бы Дуву в качестве убежища особняк Форкосиганов, только вот барышни наверняка его там выловят.

Грегор с Лаисой пока довольно неплохо выдерживали все это безумие. Тридцатипятилетний император был высоким, худощавым, темноволосым и суховатым. Доктор Лаиса Тоскане – маленькая, с пепельными кудрями и сине-зелеными глазами (частенько весело щурившимися), обладала такой фигурой, что Майлзу, к примеру, хотелось зарыться в нее на зиму. Конечно, чисто теоретически – на практике он ни за что бы не стал отнимать у Грегора счастливый билет. По правде говоря, Майлз считал все эти затянувшиеся публичные церемонии, которые не позволяли Грегору насладиться добычей, жестокостью на грани садизма. Если, конечно, предположить, что Грегор с Лаисой воздерживаются…

Голоса продолжали звучать, и мысли Майлза текли дальше. Он мечтательно прикинул, где лучше устроить свою свадьбу с Катрионой. В бальном зале особняка Форкосиганов, в самом сердце Империи? Много народу там не уместится. А Майлзу хотелось, чтобы свидетелей его торжества было много. Или он как наследник графства обязан из политических соображений устроить это шоу в столице Округа Форкосиганов Хассадаре? Современная графская резиденция в Хассадаре всегда больше смахивала на гостиницу, чем на дом, окруженная бесчисленными бюрократическими конторами. Пожалуй, самое романтическое место – усадьба в Форкосиган-Сюрло, сады над Длинным озером. Да, свадьба на открытом воздухе. Катрионе это понравится. И – в некотором смысле – позволит присутствовать на бракосочетании сержанту Ботари, да и генералу Петеру тоже. Верил ли ты, дедушка, что для меня когда-нибудь настанет такой день?Само собой, притягательность мероприятия зависит от времени года. В середине лета все будет чудесно, но вот в середине зимы, когда с озера задувает пронизывающий ветер и метет метель? Да, пожалуй, зимой в усадьбе будет не слишком романтично. Да и потом, не факт, что ему удастся привести Катриону к венцу раньше осени, а откладывать торжества до следующей весны будет столь же болезненным, как то, что сейчас творят с Грегором…

Напротив Майлза за столом Лаиса взяла следующую страничку из бумаг, быстро проглядела и воскликнула:

– Да это же несерьезно!

Сидящий рядом с невестой Грегор всполошился и попробовал заглянуть ей через плечо.

Ого! Мы должны были уже добраться до двенадцатой страницы!Майлз мгновенно подобрался и изобразил полное внимание.

Леди Элис одарила его ледяным взглядом и сурово посмотрела на Лаису. Эта затянувшаяся на полгода богадельня, которая началась с помолвки в Зимнепраздник и должна была завершиться свадьбой в Праздник Середины Лета, была венцом карьеры леди Элис – официальной хозяйки двора Грегора. И она весьма недвусмысленно дала понять, что Все Пройдет Как Надо.

Проблема, собственно, состояла в том, что каждый понимал это самое Как Надо по-своему. Последний раз свадьба правящего императора пришлась на разгар войны – это было бракосочетание деда Грегора императора Эзара с сестрой Ури Безумного. Однако то ли из исторических, то ли из эстетических соображений леди Элис решительно не желала брать ее за образец, что существенно осложняло дело, поскольку остальные императоры – практически все – к моменту вступления на престол были уже женаты, и давно. Правда, имелся еще один прецедент – брак императора Влада Форбарра Разумного с леди Форлайтли. Но увы! Сие достославное событие пришлось как раз на самое темное время Периода Изоляции.

– Неужели они действительно заставили несчастную невесту раздеваться донага на глазах у всех присутствующих?! – вопросила Лаиса, указывая на соответствующую цитату из исторических летописей.

– О, Владу тоже пришлось раздеться, – добродушно успокоил ее Грегор. – Родственники невесты наверняка настояли. Своего рода обязательный медицинский осмотр. На случай, если у будущих отпрысков обнаружатся какие-нибудь мутации, каждая из сторон желала иметь возможность доказать, что это не по их линии.

– В наши дни этот обычай практически сошел на нет, – заметила тетя Элис. – Если он где и сохранился, так в самых глухих местах у некоторых этнических групп.

– Леди Элис имеет в виду греческое меньшинство, – перевел для Лаисы Айвен. Услышав столь прямолинейное объяснение сына, леди Форпатрил поморщилась.

Майлз негромко откашлялся:

– Вообще-то императорскую свадьбу могут рассматривать в плане возрождения некоторых забытых древних традиций. Лично я предпочел бы, чтобы данная традиция не попала в их число.

– Вредитель! – заявил Айвен. – А я вот считаю, что такой обряд добавит перчинки в нынешние брачные церемонии. Уж куда лучше, чем состязание в тостах.

– За которым следует состязание в блевании, – пробормотал Майлз. – Не говоря уж о весьма захватывающих форских гонках ползком. Кажется, одну из них ты как-то раз выиграл, Айвен? Верно?

– Я просто поражен, что ты это помнишь. Разве обычно не ты первым выпадаешь в осадок?

– Господа, – ледяным тоном произнесла леди Элис, – на сегодняшнем совещании нам предстоит решить еще множество вопросов, и ни один из вас не уйдет отсюда, пока мы не закончим. – Она выдержала многозначительную паузу, подчеркивающую серьезность заявления, и продолжила: – Я вовсе не собиралась в точности воспроизводить этот древний обычай, Лаиса, но поставила его в список потому, что для некоторых наиболее консервативных барраярцев он представляет собой неотъемлемую часть нашей культуры. Я надеялась, что мы сможем изобрести более современную версию, которая послужит той же психологической цели.

Дув Галени задумчиво нахмурился.

– Опубликовать результаты их генсканирования? – предложил он.

Грегор поморщился, взял невесту за руку, посмотрел на нее и улыбнулся:

– Уверен, что у Лаисы все в порядке.

– Ну разумеется! – начала она. – Мои родители проверили все еще до того, как поместить меня в маточный репликатор…

– Не сомневаюсь, что ты была очень миленьким зародышем, – поцеловал ей ладошку Грегор.

Лаиса кокетливо хихикнула. Элис улыбнулась, Айвен выглядел так, будто его вот-вот вывернет наизнанку. Полковник Фортала, привыкший за многие годы в Форбарр-Султане ко всяким сценам, ухитрился сохранить почти полную невозмутимость. Галени, практически не уступая полковнику в выдержке, лишь чуть напрягся.

Майлз воспользовался моментом и, наклонившись к Дуву, тихонько спросил:

– Тебе Делия сказала, что Карин вернулась?

– Да, – тут же просветлел Дув. – Надеюсь, я вечером ее увижу.

– Я хочу кое-что предпринять в виде поздравления с прибытием. И подумывал в этой связи вскорости пригласить все семейство Куделка на ужин. Ты как?

– Разумеется!

Грегор оторвал наконец влюбленный взгляд от Лаисы и размягченным тоном произнес:

– Спасибо, Дув. Какие еще будут предложения?

Грегор явно не жаждал доводить до сведения широкой общественности результаты своего генсканирования. Майлз быстренько прикинул существующие в разных регионах варианты.

– Вы могли бы устроить своего рода обмен. Делегаты от каждой группы родственников или еще кто-нибудь, по вашему выбору, из тех, кто, по-вашему, имеет на это право и обладает достаточным авторитетом, в свадебное утро в обществе врача придут к каждому из вас и произведут быстрый медицинский осмотр. Затем в подходящий момент свадебной церемонии каждая делегация публично заявляет о том, что все в порядке. Скрытый осмотр – публичное заявление. Скромность и честь сохранены, паранойя удовлетворена, все довольны.

– А вы в это же время спокойно принимаете транквилизаторы, – сообщил Айвен с хищной улыбкой. – Готов поспорить, к тому моменту они вам обоим уже понадобятся.

– Премного благодарен, Айвен, – пробормотал Грегор. – Какой ты заботливый!

Лаиса лишь вежливо кивнула.

Леди Элис расчетливо сощурилась:

– Грегор? Лаиса? Такой вариант для вас приемлем?

– По мне, так сойдет, – заявил Грегор.

– Не думаю, что мои родители станут возражать против участия в этом, – сказала Лаиса. – Хм… Грегор, а кто выступит в роли твоих родителей?

– В свадебном кругу их место займут граф и графиня Форкосиган, естественно, – ответил Грегор. – Так что, видимо, они и будут… Майлз?

– Мать и глазом не моргнет, – кивнул Майлз. – Хотя не могу гарантировать, что удержится от резких высказываний в адрес барраярцев. Отец…

За столом повисло вызванное политическими проблемами молчание. Глаза присутствующих обратились на Дува Галени, который едва заметно сжал челюсти.

– Дув, Лаиса, – постучала наманикюренным ногтем по столу леди Элис. – Будьте любезны дать социально-политический ответ с точки зрения комарриан на этот вопрос. И откровенно.

– Лично у меня нет возражений против графа Форкосигана, – сказала Лаиса.

Дув вздохнул:

– Мне кажется, что любой напряженности, какой можно избежать, нам следует избегать.

Отлично сказано, Дув. Ты у нас еще станешь политиком.

– Иными словами, идея отправить Мясника Комарры оценивать их обожаемую жертвенную невесту будет принята на Комарре примерно столь же радостно, как чума, – подвел итог Майлз, поскольку больше никто не мог взять на себя эту обязанность. Ну, разве что Айвен. Леди Элис же потребовалось бы некоторое время, чтобы выдать политически корректную формулировку. Галени благодарно глянул на Майлза.

– И это вполне понятно, – продолжил Майлз. – Если нарушение симметрии не покажется слишком заметным, в качестве делегации со стороны Грегора можно послать маму с леди Элис. Возможно, в обществе какой-нибудь родственницы из семьи матери Грегора принцессы Карин. Барраярские консерваторы это слопают за милую душу, поскольку забота о сохранении генофонда спокон веку была женским делом.

Сидящие за столом барраярцы согласно закивали. Одарив Майлза быстрой улыбкой, леди Элис вычеркнула данный пункт.

Длинный и сложный диспут возник при обсуждении вопроса, следует ли брачующимся повторять клятвы на всех четырех языках Барраяра. Затем последовали получасовые дебаты на тему, как освещать свадьбу в планетарных и галактических СМИ, в процессе которых Майлз, при поддержке со стороны Галени, ухитрился ловко отвертеться от всех прочих задач, требующих его непосредственного участия. Добравшись до следующей страницы, леди Элис нахмурилась:

– Кстати, Грегор, ты уже принял решение по делу Форбреттена?

Грегор покачал головой:

– Пока что я всячески пытаюсь избегать публичных заявлений. Во всяком случае, до тех пор, пока Совет графов не закончит мусолить это дело. Какое бы решение ни принял Совет, апелляция проигравшей стороны неизбежно свалится на меня.

Майлз растерянно заглянул в свои записи. Следующим пунктом у него шло: «Расписание званых обедов».

– Дело Форбреттена?

– Ну ты же наверняка слышал о скандале… – начала леди Элис. – Ах, ну да! Ты как раз в то время был на Комарре. Разве Айвен тебе не рассказал? Бедный Рене! Вся семья бурлит, как растревоженный улей.

– Что-то произошло с Рене Форбреттеном? – встревожился Майлз. Рене учился на два курса старше Майлза в Академии и вроде бы шел по стопам своего блестящего отца. Коммодор лорд Форбреттен был блистательным протеже Майлзова отца в генштабе вплоть до своей безвременной, хоть и героической гибели под цетагандийским огнем во время войны у Ступицы Хеджена десять лет назад. Меньше чем через год после этого скончался старый граф Форбреттен – как утверждали некоторые, с горя от утраты любимого сына. Рене пришлось оставить многообещающую военную карьеру и приступить к обязанностям графа в родовом округе. Три года спустя, после стремительного романа, за которым с наслаждением следил весь Форбарр-Султан, он женился на прекрасной восемнадцатилетней дочери богатенького лорда Форкереса.

– Ну… – протянул Грегор, – можно сказать и так… Хм…

– Хм – что?

Леди Элис вздохнула.

– Граф и графиня Форбреттен, решив, что пришло время выполнить свой долг перед семьей, надумали воспользоваться для своего первенца маточным репликатором, а заодно исправить все генетические дефекты зародыша, ежели таковые обнаружатся. Для чего, естественно, оба прошли генсканирование.

– Рене выяснил, что он мутант? – изумился Майлз. Высокий, атлетически сложенный блондин Рене? Рене, свободно говорящий на четырех языках бархатным баритоном, от которого женщины просто млели? Рене, играющий на трех музыкальных инструментах, да к тому же еще и умеющий замечательно петь? Рене, который мог заставить даже Айвена скрежетать зубами от зависти к его физическому совершенству?

– Не совсем, – вымолвила леди Элис, – если, конечно, не считать генетическим дефектом, что он на одну восьмую цетагандийский гем-лорд.

– Ого! – Майлз обомлел. – И когда же это произошло?

– Уж подсчитать-то ты можешь и сам, – буркнул Айвен.

– Смотря по какой линии это идет.

– По мужской, – уточнила леди Элис. – К сожалению.

Так, все верно. Дед Рене, будущий седьмой граф Форбреттен, действительно родился в разгар цетагандийской оккупации. Форбреттены, как и многие барраярцы, делали все возможное, чтобы выжить…

– Значит, прабабка Рене…

– Исходя из малого количества сохранившихся в СБ документов, – ответил Грегор, – можно предположить, что, по всей вероятности, это было добровольное и довольно-таки продолжительное сожительство с одним – или несколькими высокопоставленными гем-офицерами из дислоцировавшегося в округе оккупационного корпуса. В любом случае теперь уже некому сказать, было ли это по любви, из чувства самосохранения, или же леди Форбреттен пыталась обезопасить семью, расплатившись единственной имевшейся у нее монетой.

– А возможно, и по всем трем перечисленным причинам, – сказала леди Элис. – Жизнь в оккупированной зоне – штука непростая.

– Как бы то ни было, – продолжил Грегор, – изнасилованием это, судя по всему, не было.

– Бог ты мой! Ну и… э-э-э… известно, кто из гем-лордов был предком Рене?

– Теоретически Совет графов мог бы отправить результаты генсканирования на Цетаганду и легко это выяснить, но, насколько мне известно, пока что решил этого не делать. Впрочем, данный вопрос представляет всего лишь академический интерес. А вот что гораздо существеннее, так это тот факт, что седьмой граф Форбреттен не был сыном шестого графа.

– Я слышал, как на прошлой неделе Рене в генштабе называли Гембреттеном, – сообщил Айвен.

Грегор поморщился.

– Меня больше всего удивляет, что Форбреттены допустили утечку информации, – заметил Майлз. – Или их продал врач или медтехник?

– М-м-м… Не совсем так. К тому же у истории есть продолжение, – сказал Грегор. – Они и не собирались этого афишировать. Но Рене сказал своим сестрам и брату, посчитав, что у них есть право знать, а юная графиня сообщила своим родителям. А дальше – кто знает. Так или иначе слухи дошли до Сигура Форбреттена, прямого потомка младшего брата шестого графа Форбреттена и к тому же зятя графа Бориса Формонкрифа. Каким-то образом Сигур – у нас есть встречный иск по поводу его методов – заполучил копию результатов генсканирования Рене. И граф Формонкриф подал иск в Совет графов от имени своего зятя, требуя титул и Округ Форбреттен для Сигура. И там этот иск и застрял.

– Ого! Ну и… Рене еще граф – или уже нет? Он был по всей форме представлен Совету графов. Черт, да я сам при этом присутствовал, если вспомнить. А граф не обязан быть сыном предыдущего графа – были и племянники, кузены, представители боковых ветвей, полный обрыв рода вследствие войн или измены. Никто еще не упоминал лорда Полуночника, жеребца пятого графа Форталы? Если уж лошадь может унаследовать графство, то я не вижу, по какой причине его не может унаследовать цетагандиец. Частичный цетагандиец.

– К тому же я сильно сомневаюсь, что отец лорда Полуночника был женат на его матери, – весело заметил Айвен.

– Как я слышал, обе стороны ссылаются на этот случай как на прецедент, – заговорил лорд Фортала, прямой потомок пресловутого пятого графа. – Одни – потому что лошадь была утверждена в качестве наследника, вторые – потому что утверждение было впоследствии отменено.

Галени изумленно покачал головой. Лаиса, закусив костяшки пальцев, молчала как рыба. В ее глазах плясали смешинки.

– И как Рене все это воспринял? – поинтересовался Майлз.

– В последнее время он мало показывается на публике, – озабоченно ответила леди Элис.

– Я… Возможно, я ему позвоню.

– Это было бы неплохо, – серьезно заметил Грегор. – Сигур пытается наложить лапу на все, что принадлежит Рене, но при этом дал понять, что готов удовлетвориться лишь титулом и всем, что к нему прилагается. Я предполагаю, что есть еще собственность, унаследованная по женской линии.

– А пока суд да дело, – добавила леди Элис, – Сигур прислал мне в офис письмо с требованием предоставить положенное ему по праву как графу Форбреттену место на свадебной церемонии. А Рене прислал письмо, где требует, чтобы Сигура вычеркнули из списка приглашенных, поскольку дело еще не решено в пользу Сигура. Так как, Грегор? Который из них вложит руки в ладони Лаисы, когда ее провозгласят императрицей, если к тому моменту Совет графов не приведет к общему знаменателю то, что у них считается коллективным мнением?

Грегор потер переносицу, на мгновение прикрыв глаза.

– Не знаю. Может, пусть будут оба? Временно.

– Вместе? – Леди Элис состроила изумленную гримасу. – Страсти кипят вовсю, как я слышала. – Она сурово глянула на Айвена. – Подстегиваемые некоторыми недоумками, которые находят эту весьма болезненную ситуацию смешной.

Айвен расплылся было в улыбке, но быстренько передумал.

– Некоторые считают, что они не станут устраивать скандал, чтобы не портить столь знаменательное событие, – ответил Грегор. – Особенно если принять во внимание, что их петиции ко мне все еще находятся в подвешенном состоянии. Думаю, мне следует найти способ дать им это ненавязчиво понять. На данный момент я вынужден избегать обоих… – Его взгляд упал на Майлза. – А, лорд Аудитор Форкосиган! По-моему, эта задача вполне вписывается в круг ваших обязанностей. Не будете ли вы столь любезны напомнить обоим о деликатности их положения, если вдруг покажется, что ситуация начинает выходить за рамки?

Поскольку официальное описание работы Имперского Аудитора по сути формулировалось как «все, что тебе угодно, Грегор», Майлз никак не мог оспорить просьбу. Что ж, могло быть и хуже. Он содрогнулся при одной только мысли, сколько хлопот могли бы уже сегодня навесить, не приди он на совещание.

– Да, сир, – вздохнул Майлз. – Сделаю что смогу.

– Скоро уже пора приступать к рассылке официальных приглашений, – сообщила леди Элис. – Так что дайте мне знать, если возникнут изменения.