Текст книги "Гражданская кампания"

Автор книги: Лоис Буджолд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Глава 8

Катриона сидела перед коммом в кабинете тети и просматривала период цветения барраярских растений, которые должны расти вдоль дорожек сада лорда Форкосигана. Единственное, с чем никак не могла помочь дизайнерская программа, так это с запахом. Тут, чтобы добиться нужного эффекта, придется полагаться только на собственный опыт.

Теплым летним вечером пряный аромат распространяют на множество метров вокруг ползучие вьюнки, но уж больно цвет у них тусклый и вид неказистый. Их монотонность можно проредить земляным миндалем. Он достигает цветения как раз в нужное время, но его цитрусовый запах плохо сочетается с пряным ароматом вьюнков, к тому же входит в список запахов, на которые у лорда Форкосигана аллергия. Вот, пуховка колосковая! Ее светлые и темно-бордовые колоски смотрятся прекрасно, а нежный аромат отлично сочетается с ароматом вьюнков. Разобьем небольшую клумбу возле мостика, вот тут и тут. Катриона внесла изменения в программу и снова проглядела период цветения. Гораздо лучше. Она отхлебнула остывший чай и бросила взгляд на часы.

Было слышно, как на кухне копошится тетя Фортиц. Дядя любит поспать, но он уже скоро спустится, а за ним – Никки, и о работе придется забыть. Осталось всего несколько дней на предварительную подготовку, а потом – пора приступать к работе с настоящими растениями. Меньше чем через два часа придется одеваться и идти следить за деятельностью рабочих, которые будут сегодня запускать механизмы, управляющие течением воды в ручье.

Если все пройдет как надо, уже сегодня удастся приступить к размещению дендарийских камней и отрегулировать течение воды вокруг них, над ними и между ними. Журчание ручья дизайнерская программа тоже не могла изобразить, хотя и показала вероятный уровень шума. Все остальное было в порядке, и желаемый эффект по приглушению городских шумов должен быть достигнут. Даже зимой в саду будет покойно и тихо. И белый снежный покров будут нарушать лишь заснеженные деревья, а такой пейзаж тоже радует глаз и успокаивает душу.

Итак, к сегодняшнему вечеру основные подготовительные работы должны быть завершены. А завтра привезут нетерраформированную почву из самых дальних уголков Округа Форкосиганов, и вечером, непосредственно перед ужином у лорда Форкосигана, она, как и обещала себе, высадит первое растение: побег старого скеллитума с Южного континента. Пройдет лет пятнадцать или больше, пока он вырастет окончательно, ну так что с того? Форкосиганы владеют этой землей двести лет. Никуда они не денутся, когда дерево достигнет зрелости. За такой срок можно вырастить настоящий сад. Или настоящую семью…

Просигналила входная дверь. Катриона подскочила, внезапно сообразив, что она все еще в старой дядиной пижаме и к тому же непричесана. Тетины шаги прозвучали по коридору, и Катриона напряглась, готовая мгновенно исчезнуть, если пришел гость. Ой, а вдруг это лорд Форкосиган? Она проснулась на рассвете. В голове роились мысли о саде, и она тихонько скользнула в кабинет, даже зубы не почистив. Но ответивший на приветствие тети голос оказался женским, к тому же хорошо знакомым. Розали? Здесь? Зачем?

Из-за угла появилась темноволосая женщина лет сорока. Она улыбалась. Катриона удивленно помахала в ответ и встала навстречу гостье. Да, правда – Розали Форвейн, жена старшего брата Катрионы. Катриона не видела ее с похорон Тьена. На невестке был традиционный дневной костюм – юбка и жакет цвета позеленевшей бронзы, удачно оттенявшего ее смуглую кожу, хотя покрой был несколько провинциальным и устаревшим. За Розали шла ее дочь, Эди, которой мать сказала:

– Ступай наверх и найди своего кузена Никки. Мне надо поговорить с тетей Кэт.

Эди, еще не вошедшая в зловредный подростковый возраст, охотно убежала.

– Что привело тебя в столицу в такую рань? – спросила тетя Фортиц.

– С Хью и остальными все в порядке? – добавила Катриона.

– Ой, да, все хорошо! – заверила их Розали. – Хью не мог уйти с работы, так что отправили меня. Я потом пройдусь с Эди по магазинам, но до чего же трудно было заставить ее подняться в такую рань, чтобы успеть на первый поезд!

Хью Форвейн работал в Имперском Горном Бюро в Округе Фордарианов, в двух часах езды от Форбарр-Султана. Розали пришлось вставать ни свет ни заря, чтобы приехать в город так рано. Два ее старших сына, уже выросшие из коротких штанишек, должно быть, остались дома, предоставленные сами себе.

– Ты завтракала, Розали? – поинтересовалась тетя. – Хочешь чаю или кофе?

– Мы поели в поезде, но чайку я бы выпила с удовольствием, спасибо, тетя Фортиц.

Розали с Катрионой прошли вслед за тетей на кухню, чтобы помочь, и в итоге расположились за кухонным столом с горячими чашками в руках. Розали сообщила им о здоровье мужа, о последних событиях в ее семействе и о достижениях сыновей за прошедший после похорон Тьена период. Потом, весело прищурившись, она наклонилась к Катрионе и сообщила:

– Но на твой вопрос, что привело меня сюда, Кэт, то ответ – ты.

– Я? – недоуменно переспросила Катриона.

– Не догадываешься почему?

Катриона прикинула, не будет ли грубостью ответить «а с чего бы?», но ограничилась только неопределенным жестом.

– Пару дней назад у твоего отца был посетитель.

Интонация Розали явно предлагала поиграть в угадайку, но Катриона мечтала только о том, чтобы побыстрее вернуться к работе, а потому лишь мило улыбалась.

Розали с веселой досадой покачала головой и, наклонившись, постучала пальцем по столу рядом с чашкой.

– Ты, моя дорогая, получила очень достойное предложение.

– Предложение чего? – Вряд ли Розали принесла новый заказ на сад. Но не может же она действительно иметь в виду…

– Брака, чего же еще? И от достойного фора, должна с удовольствием отметить. Такого старомодного, что прислал сваху из самого Форбарр-Султана к твоему па на Южный континент. Чем произвел на старика неизгладимое впечатление. Твой па позвонил Хью, чтобы передать тебе. И мы решили, учитывая столь достойное сватовство, не сообщать такую новость по комму, а передать тебе лично. Мы все так рады, что ты вскоре снова будешь хорошо устроена!

Тетя Фортиц выпрямилась, явно огорошенная, и прижала палец к губам.

Столичный фор, старомодный, строго придерживающийся этикета. Па совершенно покорен. Кто же еще это может быть, кроме… У Катрионы чуть сердце не оборвалось. Лорд Форкосиган?! Майлз, крыса ты эдакая, да как ты посмел так поступить, не спросив сначала меня!Ее губы задергались в странной смеси ярости и восторга.

Наглый маленький!.. Но… Он выбрал ее своей леди Форкосиган, чтобы она стала хозяйкой этого великолепного дома и его наследственного округа. А в округе так много нужно сделать, как заманчиво и прекрасно… И сам Майлз… Ой, мамочки! Это его зачаровывающее, испещренное шрамами тело, эта горячая настойчивость – и в ее постели? За все время он едва ли пару раз прикоснулся к ней. С тем же успехом он мог оставить на ней ожоги, настолько остро ощущала она кожей эти быстрые касания. Катриона не думала, не могла позволить себе думать о нем в этом плане, но сейчас мысли вырвались из-под контроля и вихрем понеслись в голове. Эти веселые серые глаза, подвижный чувственный рот, такой выразительный… И все это может принадлежать ей, лишь ей одной. Но как он посмелтак наседать на нее, да еще через родственников?

– Ты довольна? – Розали, внимательно наблюдавшая за Кэт, откинулась на стуле, расплывшись в улыбке. – Или лучше сказать – в восторге? Вот и славно! И не слишком, как я вижу, удивлена.

– Не совсем.

Я просто поверить не могу. И предпочитаю не верить, потому что… потому что тогда всему конец.

– Мы боялись, что ты сочтешь это несколько преждевременным, учитывая недавнюю смерть Тьена. Но по словам па, его сваха сказала, что он хочет опередить соперников.

– Нет у него никаких соперников.

Катриона сглотнула, вспомнив его запах и внезапно ослабев. Но как он мог вообразить, что она…

– У него неплохие перспективы на карьеру после отставки с воинской службы, – продолжила между тем Розали.

– Да, он так говорит. – Высокомерие из высокомерия, как-то сказал ей Майлз, описывая свои мечты о славе, превосходящей славу его отца. И она сильно сомневалась, что это хоть на секунду его остановит.

– Отличные семейные связи.

Ту Катриона не смогла удержаться от улыбки:

–  Небольшоепреуменьшение, Розали.

– Не так богат, как некоторые другие его уровня, но вполне состоятелен, к тому же, мне казалось, деньги тебя не очень интересуют. Хотя я всегда считала, что тебе следует больше уделять внимания собственным потребностям, Кэт.

Ну да, Катриона отдавала себе отчет, что Форкосиганы не так богаты, как другие графские семьи, но по ее скромным меркам Майлз чуть ли не купается в деньгах. И ей больше никогда не придется копить и экономить. И все ее мысли, вся энергия сосредоточится на более высоких целях… Перед Никки откроются такие возможности…

– Господи, да больше чем достаточно для меня!

Но как это не похоже на него, отправлять сваху аж на Южный континент, чтобы поговорить с ее па… Неужели он настолько застенчив? Катриона была почти что тронута. Однако, если подумать, может, Майлзу просто не пришло в голову, насколько его желания могут поставить других в неловкое положение. Так застенчивый или наглый? Или и то, и другое? Порой его невозможно понять. Он обаятелен, как никто другой, и ускользающий, как вода.

Не просто ускользающий. Юркий. Большой ловкач. И тут ее прошиб озноб. А вдруг его предложение насчет сада – тоже ловкий трюк, чтобы держать ее поближе к себе? И снова в голову полезли неприятные мысли. Может, ему вовсе не нравится ее работа. Может, ему вообще наплевать на этот сад. Может, он просто-напросто ловко ею манипулирует. Катриона знала, как легко покупается на малейшую лесть. В своем браке-тюрьме она так долго была лишена внимания и уважения! Перед ней замаячил похожий на Тьена ящик, бездонная ловушка с приманкой из отравленной любви.

Неужто она снова сама себя предала? Ей так хотелось, чтобы это было правдой, чтобы этот сад оказался ее первым шагом к независимости, возможностью доказать, что она чего-то стоит. Она представляла, что не только Майлз, но и все горожане приходят в восторг от ее сада. И последуют новые заказы, начнется ее карьера…

Обмануть можно лишь того, кто сам хочет обмануться, гласит пословица. Если лорд Форкосиган манипулировал ею, то лишь с ее добровольной помощью. Клокочущая ярость мешалась с ледяным стыдом.

Розали тем временем продолжала.

– …захочешь сообщить лейтенанту Формонкрифу хорошую новость сама, или отправить ответ через его сваху?

Катриона моргнула, чтобы фокусировать взгляд.

– Что?! Погоди! Кто ты сказала?

Розали недоуменно уставилась на нее.

– Лейтенант Формонкриф. Алекс.

– Этот дундук?! – в ужасе возопила Катриона. – Розали, только не говори мне, что все время толковала об Алексе Формонкрифе!

– Ну да. – Розали растерялась. – А ты о ком подумала, Кэт?

Госпожа профессор выдохнула и расслабилась.

Катриона так расстроилась, что мгновенно выпалила:

– Я думала, ты говоришь о Майлзе Форкосигане!

Брови тети Фортиц взлетели вверх. Настал черед Розали вытаращиться на золовку:

– Кто? Господи, уж не этого ли Имперского Аудитора ты имеешь в виду?! Этого маленького уродца, что был на похоронах Тьена и едва словом хоть с кем-то перемолвился? Неудивительно, что ты так странно среагировала. Нет-нет! – Она замолчала и присмотрелась к Катрионе повнимательней. – Уж не хочешь ли ты сказать, что он тоже за тобой ухаживает? Как неприятно!

Катриона вдохнула поглубже, чтобы успокоиться.

– Похоже, нет.

– Ну, это радует.

– Хм… да…

– Он ведь мутантик, верно? Высший фор или нет, но семья никогда не станет принуждать тебя выходить за мутанта ради денег, Кэт. Усвой это раз и навсегда. – Она задумчиво помолчала. – И все же… Не так уж много шансов стать графиней. Полагаю, с появлением маточных репликаторов тебе не пришлось бы идти на физический контакт. Чтобы иметь детей, я хочу сказать. Благодаря этим галактическим технологиям браки по расчету получили новый поворот. Но ты ведь не настолько в отчаянном положении.

– Нет, – мрачно согласилась Катриона. Просто отчаянно расстроена. Она была в ярости на Майлза. Ну почему одно только упоминание о том, что ей даже не придется иметь с ним физический контакт, вызывает желание расплакаться? Нет, погодите… Ежели сваху заслал не Форкосиган, то все, что она тут навыдумывала против него, вся ее теория рассыпалась, как карточный домик! Он ни в чем не виноват. Она просто спятила или очень быстро движется к паранойе.

– Я хочу сказать, – с новым вдохновением продолжила Розали, – вот есть, к примеру, Формонкриф.

– Нет никакого Формонкрифа! – решительно отрезала Катриона, ухватившись за возможность вынырнуть из растрепанных чувств. – Совершенно исключено! Ты его ни разу не видела, Розали, но поверь мне на слово, он полный идиот. Тетя Фортиц, я права?

Госпожа профессор ласково улыбнулась:

– Я не стала бы утверждать столь решительно, но право же, Розали, скажем так: по-моему, Катриона достойна лучшего. И у нее еще полно времени.

– Вы так думаете? – Розали с большим сомнением восприняла это заявление, но вынуждена была признать авторитет пожилой тетушки. – Это правда, Формонкриф – всего лишь лейтенант и потомок младшего сына, если уж на то пошло. О Господи! Так что же мы скажем этому бедняге?

– Дипломатия – работа свахи, – пожала плечами Катриона. – Все, что нам нужно сказать, это решительное «нет». А уж как она ему это преподнесет – ее проблемы.

– Верно, – с явным облегчением согласилась Розали. – Одно из преимуществ старой системы. Ну, раз Формонкриф не то – значит не то. Ты достаточно взрослая, чтобы решать сама. И все же, Кэт, не думаю, что тебе следует быть очень уж разборчивой или затягивать это дело по истечении траура. Никки нужен отец. Да и ты не молодеешь. Ты же не захочешь доживать свой век приживалкой у родственников, в мансарде, как старая дева?

Твоя мансарда при любых раскладах в полной безопасности от меня, Розали.Катриона кисловато улыбнулась, но оставила эту мысль при себе.

– Нет, только на третьем этаже.

Тетя Фортиц обиженно сверкнула глазами, и Катриона вспыхнула. Она вовсе не хотела показаться неблагодарной, упаси Бог! Просто… А, черт! Она отодвинула стул.

– Прошу меня простить. Мне надо принять душ и одеться. Мне скоро на работу.

– На работу? – изумилась Розали. – Тебе надо уходить? А я надеялась пообедать с тобой где-нибудь в городе, по магазинам пройтись. Изначально – чтобы присмотреть наряды для невесты, но, полагаю, вместо этого можно прогуляться по городу в виде утешения. Что скажешь, Кэт? Мне кажется, тебе не помешает немного развлечься. Не так уж много у тебя радостей в последнее время.

– Никаких магазинов, – отрезала Кэт. Она вспомнила, как в последний раз ходила по магазинам. Это было на Комарре, в обществе лорда Форкосигана, до смерти Тьена и до того, как все в ее жизни перевернулось вверх дном. Вряд ли прогулка по магазинам с Розали будет похожа на тот веселый поход. Но Розали столь явно огорчилась, что Катриона решила подсластить пилюлю. В конце концов, невестка встала в немыслимую рань ради этой дурацкой поездки. – Но вы с Эди можете забрать меня на ленч, а потом привести обратно.

– Хорошо… А куда заехать? И чем ты вообще в последнее время занимаешься? Ты ведь, кажется, собиралась снова начать учиться? Не очень-то ты общалась с семьей, знаешь ли.

– Я была занята. У меня заказ на разработку и посадку сада для графского городского дома. – Она поколебалась. – Лорда Аудитора Форкосигана. Прежде чем вы с Эди уедете в город, я объясню тебе, как туда доехать.

– Форкосиган тебя и нанял? – удивилась Розали. Затем вдруг сделалась воинственно подозрительной. – Он не… ну, ты знаешь… Он ведь не домогается тебя, нет? Мне наплевать, чей он там сын, у него нет никаких прав тебе навязываться. Помни, что у тебя есть брат, он за тебя всегда заступится. – Она помолчала, возможно, представив возмущенное недовольство Хью, если его вдруг призовут к исполнению долга. – Или я сама охотно выскажу ему все что думаю, если тебе нужна помощь. – И подтвердила свои слова решительным кивком.

– Спасибо, – поперхнулась Катриона, немедленно начав разрабатывать планы, как бы удержать Розали подальше от лорда Форкосигана. – Я буду иметь в виду, если вдруг понадобится. – И удрала наверх.

Стоя под душем, она пыталась навести порядок в мыслях. То, что она испытывает физическое влечение к Майлзу – лорду Форкосигану – Майлзу! – честно говоря, для нее не новость. Прежде она чувствовала это влечение, но старательно игнорировала. Интересно, сочтут ли ее извращенкой, если кто-то узнает о ее странных вкусах? Решительным жестом Катриона отключила горячую воду. Ее окатили ледяные струи.

Но подавление любых эротических мыслей – наследие лет, проведенных с Тьеном. Теперь она сама себе хозяйка. Во всяком случае, хозяйка собственной сексуальности. Свободная и независимая. И может позволить себе мечтать. И смотреть. И даже чувствовать. Действовать – другое дело, конечно, но – черт подери! – хотеть-то она может, пусть и глубоко внутри!

И она ему нравится, действительно нравится. Это не преступление, хотя это и непонятно. И он ей тоже нравится. Даже слишком, но это никого, кроме нее, не касается. Они и дальше могут продолжать в том же духе. Создание сада не продлится вечно. В середине лета, максимум к осени она сможет передать сад и дальнейшие инструкции в ведение садовников. А сама время от времени будет заезжать туда, чтобы проверить, как идут дела. Они даже смогут видеться. Время от времени.

Катриона начала дрожать. Она снова включила горячую воду и стояла в облаках пара.

Можно ли сделать из него любовника в фантазиях? Это кажется насилием. Понравилось бы ей, обнаружь она, что является главной героиней чужих порноснов? Пришла бы в ужас, верно? Отвратительно, если тебя мысленно лапает какой-то чужак. Она представила, что Майлз мечтает о ней таким образом, и проверила, насколько ее это ужасает. Оказалось… не очень.

Совершенно очевидное решение – воплотить мечты в реальность. Раз отринуть мечты нельзя, то как насчет того, чтобы воплотить их? Она представила себе, что заимела любовника. Как люди вообще это делают? Вряд ли она осмелится поинтересоваться у кого-нибудь. Как вообще можно попросить кого-то… Но реальность – это опять-таки огромный риск. Потерять саму себя, все свои мечты ради такой же чудовищной жизни, какой была ее жизнь с Тьеном… Снова над ее головой медленно сомкнется удушающий, засасывающий мрак. Навсегда.

Катриона еще раз снизила температуру воды и отрегулировала душ так, чтобы капли падали ей на кожу, как кристаллики льда. Майлз – не Тьен. Он не пытается завладеть ею или уничтожить ее личность. Он всего лишь нанял ее создать сад. Ничего плохого. Должно быть, она сходит с ума. Остается только надеяться, что это временное помешательство. Должно быть, гормоны разыгрались. Это пройдет, и эти… необычные мысли исчезнут сами собой. И тогда она вспомнит все и сама над собой посмеется.

Катриона попробовала рассмеяться. Наверняка глухое эхо – из-за того, что она стоит в душе. Выключив ледяную воду, она вышла из кабинки.

Нет никакой причины встречаться с ним сегодня. Иногда он выходит на улицу и наблюдает за работой, сидя на стене. Но никогда не вмешивается. Так что ей не придется с ним разговаривать до завтрашнего приема, а там будет много народу, а значит, у нее полно времени, чтобы привести в порядок мысли. А пока суд да дело, нужно отрегулировать ручей в саду.

Офис леди Элис Форпатрил, занимавший три комнаты в Императорской Резиденции, в последнее время расползся на добрую половину трехэтажного крыла. Там Айвен обнаружил себя в распоряжении целой армии секретарей и помощников маменьки, привлеченных на помощь для организации свадебных торжеств. Казалось довольно заманчивым работать в местечке, где трудятся десятки женщин, пока Айвен не обнаружил, что большинство из них – средних лет фор-леди со стальным взором. К счастью, он переспал лишь с парой их дочерей, и обе встречи закончились без последствий. Иначе было бы куда хуже.

К тайному огорчению Айвена, лорд Доно и Байерли Форратьер пришли на императорскую аудиенцию загодя, и им хватило времени заглянуть его проведать. Секретарь леди Элис сурово велела Айвену выйти в приемную, где он обнаружил Форратьеров расположившимися со всеми удобствами. Байерли оделся в соответствии со своим вкусом в темно-бордовый костюм, консервативный лишь по стандартам городских шутов. Лорд Доно облачился в форский черный мундир и брюки с серой вышивкой – откровенно траурный наряд, который отнюдь не случайно подчеркивал его новое превосходное мужское обличье. Секретарша средних лет одобрительно поглядывала на него из-под ресниц. Оруженосец Цабо в мундире Дома Форратьеров стоял у двери, изображая деталь интерьера.

Кроме сотрудников аппарата, по коридорам Императорской Резиденции никто не бродил сам по себе. У Доно с Байерли тоже имелся эскорт в лице главного мажордома Грегора. При появлении Форпатрилла он прервал беседу с секретаршей и посмотрел на Айвена с непривычным уважением.

– Доброе утро, Айвен, – сердечно поздоровался лорд Доно.

– Привет, Доно, Бай. – Айвен ухитрился вполне нейтрально коротко кивнуть. – Как вижу, вы… э… смогли прийти.

– Да, спасибо тебе. – Доно огляделся. – Леди Элис здесь?

– Отправилась с полковником Форталой проверять цветоводов, – ответил Айвен, довольный, что может сказать правду и избежать участия в очередных планах Доно, какими бы они ни были.

– Надо мне будет с ней вскорости потолковать, – прожурчал Доно.

– М-м-м… – изрек Айвен. Леди Донна не была близкой знакомой маменьки, будучи моложе лет на двадцать пять и вращаясь в политических кругах, отличных от окружения леди Элис. Расставшись с первым мужем, леди Донна утратила шанс стать графиней. Впрочем, имея возможность пообщаться с лордиком, Айвен понял, что игра не стоила свеч. В любом случае он не испытывал ни малейшего желания посплетничать по поводу нового поворота событий ни с матерью, ни с сонными матронами, что на нее работали. И как бы ни было интересно поприсутствовать при первой встрече леди Элис с лордом Доно, Айвен предпочитал оказаться в этот момент где-нибудь в другом месте.

– Готовы, господа? – спросил мажордом.

– Удачи, Доно, – пожелал Айвен, собираясь удалиться.

– Да, – кивнул Бай, – удачи. А я останусь здесь поболтать с Айвеном, пока ты не вернешься, ладно?

– В моем списке, – сообщил мажордом, – перечислены вы все. Форратьер, лорд Форратьер, лорд Форпатрил, оруженосец Цабо.

– О, должно быть, тут какая-то ошибка! – воскликнул Айвен. – На самом деле только лорду Доно нужно переговорить с Грегором.

– Список составлен лично императором, – сказал мажордом. – Сюда, пожалуйста.

Обычно невозмутимый Бай слегка поперхнулся, но послушно пошел за мажордомом. Они спустились на два этажа и свернули в коридор, ведущий в северное крыло, к личному кабинету Грегора. Айвен заметил, что мажордом не потребовал от него подтвердить личность Доно, из чего сделал вывод, что за ночь Грегор разобрался в происходящем. И почти расстроился. Ему так хотелось посмотреть, как у кого-нибудь глаза на лоб полезут, как полезли вчера у него самого.

Мажордом коснулся панели у дверей и объявил о пришедших. Последовало разрешение войти. Когда они вошли, Грегор выключил комм и повернулся. Поднялся, обошел стол, оперся на него спиной и, скрестив руки на груди, уставился на всю компанию.

– Доброе утро, господа. Лорд Доно. Оруженосец.

Все ответили нестройным «доброе утро, сир», кроме Доно, который вышел вперед и, вскинув голову, ясным голосом проговорил:

– Благодарю вас, сир, что согласились так быстро меня принять.

– А, – изрек Грегор. – Быстро. Угу. – Он несколько странно посмотрел на Байерли, который только скромно моргнул. – Присаживайтесь, пожалуйста, – продолжил Грегор. Он жестом указал на кожаные диваны в конце комнаты, и мажордом поспешил принести еще два кресла. Грегор занял привычное место в углу дивана, сев вполоборота, чтобы видеть лица гостей в ярком свете, бьющем из выходящих в сад окон.

– Я с удовольствием постою, сир, – пробормотал Цабо, но ему не позволили торчать у дверей. Грегор, коротко улыбнувшись, указал на кресло, и Цабо вынужденно сел на краешек. Бай занял второе кресло и даже сумел изобразить неплохое подобие своей обычной позы нога на ногу. Доно уселся уверенно, расставив ноги и локти, предъявляя права на пространство, на которое никто не претендовал. Второй диван был в полном его распоряжении, пока Грегор ироничным жестом не шевельнул ладонью, и Айвену не пришлось сесть рядом с новоявленным лордом. Как можно дальше, едва не вжавшись в угол.

На лице Грегора не читалось ничего, кроме совершенно очевидного факта, что шанс Донны/Доно застать его врасплох миновал где-то в промежутке между «сейчас» и ночным звонком Айвена. Император нарушил томящую тишину буквально за мгновение до того, как Айвен окончательно впал в панику и начал бормотать невесть что.

– Итак, чья это блестящая идея?

– Моя, сир, – спокойно ответил лорд Доно. – Мой покойный брат много раз совершенно однозначно высказывался – это могут подтвердить Цабо и все прочие домочадцы, – что ему ненавистна мысль, что Ришар унаследует после него титул графа Форратьера. Если бы Пьер не умер столь внезапно и неожиданно, он, безусловно, нашел бы более подходящего наследника. И я считаю, что лишь выполняю его устное завещание.

– Значит, вы… хм… заявляете, что имеете его посмертное одобрение.

– Да. Если бы он до этого додумался. Признаю, что при жизни у брата не было причин принимать столь экстремальное решение.

– Понятно. Продолжайте. – Айвен узнал манеру: классическое поведение Грегора, когда он действует по принципу «дадим им веревку, чтобы они повесились сами». – И какой же поддержкой вы себя обеспечили, прежде чем отбыть на Бету? – Он довольно открыто глянул на оруженосца Цабо.

– Я обеспечил себе поддержку моих оруж… оруженосцев моего покойного брата, – сказал Доно. – Поскольку это их долг – охранять спорную собственность до моего возвращения.

– Они присягнули вам? – Голос Грегора стал неожиданно мягким.

Айвен поежился. Привести оруженосца к присяге до того, как ты утвержден графом или наследником графа, – серьезное преступление, нарушение одного из пунктов Закона Форлопулоса, который, помимо всего прочего, ограничивал численность графских оруженосцев жалкой двадцаткой. Лорд Доно едва заметно кивнул Цабо.

– Мы просто дали слово, – осторожно пояснил Цабо. – Каждый человек может поручиться своим словом за свои действия, сир.

Грегор хмыкнул.

– Кроме оруженосцев Форратьера, я поставил в известность лишь двоих: моего адвоката и кузена Байерли, – продолжил лорд Доно. – Адвокат был необходим, чтобы запустить некоторые юридические механизмы, проверить все детали и подготовить необходимые документы. Безусловно, и она сама, и все ее записи в полном вашем распоряжении, сир. Уверен, вы понимаете всю тактическую необходимость неожиданности. Больше я до отъезда никому ничего не говорил, чтобы Ришар не прознал и не успел подготовиться.

– Кроме Байерли, – уточнил Грегор.

– Кроме Байерли, – согласился Доно. – Мне нужен был в столице кто-то, кому я могу доверить присмотреть за Ришаром в мое отсутствие.

– Твоя преданность кузине… просто колоссальна, – буркнул Грегор.

Бай опасливо посмотрел на него.

– Благодарю вас, сир.

– И твоя сдержанность просто поражает. Я возьму это на заметку.

– Я считал это личным делом, сир.

– Я вижу. Продолжайте, лорд Доно.

Доно чуть поколебался.

– СБ уже передала вам мои бетанские медицинские файлы?

– Только сегодня утром. Похоже, они немного задержались.

– Вы не должны винить того милого мальчика-эсбэшника, что следил за мной. Боюсь, Колония Бета оказалась для него несколько… слишком захватывающей. И уверен, что бетанские врачи не очень охотно их отдали, особенно если учесть, что я приказал этого не делать. – Доно мягко улыбнулся. – Я рад, что в конечном счете он справился. Было бы неприятно обнаружить, что Имперская безопасность теряет хватку после ухода Иллиана.

Грегор, слушавший, подперев рукой подбородок, чуть шевельнул пальцами, оценив сказанное.

– Если у вас было время заглянуть в записи, – продолжил Доно, – то вы знаете, что я теперь абсолютно полноценный мужчина, способный выполнить долг и произвести на свет следующего наследника графства Форратьеров. И теперь, поскольку требование являться мужчиной выполнено, я объявляю, что как ближайший родственник мужского пола предъявляю права на владение Округом Форратьеров и в свете выраженных в присутствии свидетелей взглядов моего покойного брата заявляю, что таким был и выбор умершего брата. Замечу в скобках, что могу вас заверить – из меня выйдет куда лучший граф, чем из Ришара, и я буду служить округу, Империи и вам с куда большим знанием дела, чем когда-либо он. И подтверждение тому – последние пять лет я от имени Пьера управлял делами округа.

– Вы намерены выдвинуть против Ришара какие-нибудь еще обвинения? – спросил Грегор.

– Не сейчас. В свое время для одного довольно серьезного обвинения не удалось найти достаточно веских улик, чтобы довести дело до суда… – Доно с Цабо переглянулись.

– Пьер потребовал, чтобы инцидент с флайером его невесты расследовала Служба безопасности. Я припоминаю, что читал выдержки из рапорта. Вы правы. Доказательств не было.

Доно пожал плечами, принимая ответ, но не соглашаясь.

– Что же касается менее серьезных проступков Ришара, то они и прежде никого не волновали, и я сомневаюсь, что взволнуют сейчас. Я не стану обвинять его в том, что он не годится в графы – хотя и считаю, что граф из него никудышный, – а просто буду настаивать, что гожусь на эту роль куда лучше, и у меня больше прав. Именно таким образом я и выложу все Совету графов.

– И вы надеетесь получить голоса?

– Я гарантированно получил бы некоторое количество голосов личных врагов Ришара, даже если бы был конем. Что же до остального, то в качестве будущего графа я намерен предложить свой голос партии прогрессистов.

– Что? – встрепенулся Грегор. – Форратьеры традиционно поддерживают консерваторов. И Ришар намерен продолжать эту традицию.

– Да. Мое сердце тоже принадлежит старой гвардии. Это партия, к которой принадлежал мой отец, а до него – дед. Но сильно сомневаюсь, что они согласятся поддержать меня. Кроме того, сейчас они составляют меньшинство. Приходится быть практичным.

Отличный ход! Хотя Грегор и соблюдал внешний нейтралитет, ни у кого в Империи не имелось ни малейших сомнений, что втайне он благоволит прогрессистам. Айвен закусил губу.