Текст книги "Гражданская кампания"

Автор книги: Лоис Буджолд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

И если Сигур Форбреттен выиграет дело, Рене все это потеряет. Покачав головой, Майлз двинулся к арочным дверям, где по стойке «смирно» стоял оруженосец Форбреттенов, готовый проводить Майлза к своему сюзерену, а Пима – вниз, чтобы посплетничать вволю.

Оруженосец отвел Майлза в роскошную гостиную с витринным окном, откуда за Звездным мостом виднелся замок. Однако нынче утром окно было затемнено чуть ли не до черноты, и оруженосцу пришлось зажечь свет. Рене сидел в большом кресле спиной к окну. Он мгновенно вскочил, как только оруженосец объявил:

– Лорд Аудитор Форкосиган, милорд!

Сглотнув, Рене жестом отпустил оруженосца, и тот тихо удалился. Что ж, по крайней мере Рене тщательно выбрит и кажется спокойным, хотя и смертельно бледным.

Форбреттен официально приветствовал гостя:

– Милорд Аудитор. Чем могу служить?

– Расслабься, Рене, я не по делу. Просто заскочил на огонек.

– О! – Рене с нескрываемым облегчением выдохнул, напряжение спало – проявилась усталость. – Я подумал, что ты… Я подумал, что Грегор прислал тебя с плохими новостями.

– Нет-нет! Да и в любом случае Совет графов не имеет права голосовать в твое отсутствие. – Майлз кивнул в сторону реки и расположенного на том берегу замка Форхартунг, где заседал Совет. Рене, вспомнив о долге хозяина, сделал окно прозрачным и придвинул к нему кресла для себя и Майлза, чтобы в процессе беседы любоваться видом. Майлз уселся напротив молодого графа. Рене оказался достаточно сообразителен, чтобы предложить августейшему визитеру низенькое кресло, и ноги Майлза не болтались в воздухе.

– Но ты мог оказаться… Ну, не знаю я, кем ты мог оказаться, – пробурчал Рене, усаживаясь и потирая шею. – Я тебя не ждал. Я вообще не ждал никого. Наша светская жизнь увяла поразительно быстро. Судя по всему, граф и графиня Гембреттен стали весьма мало популярны.

– А… Выходит, ты это высказывание слышал?

– Первыми услышали мои оруженосцы. Шуточка гуляет по всему городу, так ведь?

– Хм, ага… в некотором роде. – Майлз откашлялся. – Извини, что не зашел сразу. Когда все это разразилось, я был на Комарре и услышал обо всем только по возвращении, а потом Грегор отправил меня в провинцию, и… А, черт, хрен с ними, с извинениями. Мне чертовски жаль, что все это с тобой приключилось. Голову дам на отсечение – прогрессисты не хотят тебя терять.

– Да? А я считал, что создал им массу проблем.

– Голосование есть голосование. Учитывая, что смена состава Совета графов – событие, случающееся раз в поколение…

– Как правило, – сухо прокомментировал Рене.

Майлз пожал плечами:

– Любые эмоции – штука преходящая. Если твое место займет Сигур, прогрессисты потеряют один голос в будущем поколении графов. Они тебя поддержат. – Майлз поколебался. – Они ведь тебя поддерживают, да?

– Более или менее. В основном. Некоторые. – Рене иронично помахал рукой. – Некоторые считают, что если будут голосовать против Сигура и проиграют, то получат в его лице вечного врага в Совете. А голосование, как ты изволил сказать, есть голосование.

– И какой расклад голосов? Можешь приблизительно сказать?

– Дюжина – точно за меня, дюжина – точно за Сигура. Все решат колеблющиеся. Большинство из которых в этом месяце не разговаривают с Гембреттенами. Не думаю, что все это выглядит обнадеживающе, Майлз. – Рене искоса глянул на гостя со странной смесью пронзительности и нерешительности и ровным тоном добавил: – А ты уже знаешь, как проголосует Округ Форкосиганов?

Майлз прекрасно знал, что ему придется отвечать на этот вопрос, как только он увидит Рене. Понимали это и все графы и их представители, чем в немалой степени объясняется затишье в светской жизни Рене. Те же, кто не избегал Рене, избегали затрагивать больную тему. Имея в течение двух недель возможность поразмыслить над этим, Майлз подготовил ответ.

– Мы за тебя. А ты сомневался?

Рене выдавил неловкую улыбку.

– Я был почти уверен, но в центре вашего округа имеется здоровенная радиоактивная дыра, проделанная цетагандийцами.

– Это все история, мужик. Я улучшил расклад голосов?

– Нет, – вздохнул Рене. – Я тебя уже и так посчитал.

– Иногда один голос решает все.

– С ума схожу при мысли, что так оно есть, – признался Рене. – Ненавижу все это! Скорей бы все закончилось!

– Терпение, Рене! – порекомендовал Майлз. – Не рискуй из-за слишком бурных эмоций возможными преимуществами. – Он задумчиво нахмурился. – Сдается мне, у нас тут имеется два связанных юридических прецедента. Граф сам назначает своего преемника с позволения Совета графов, выражающего свою поддержку голосованием. Именно так стал наследником граф Полуночник.

Рене криво усмехнулся.

– Если конская жопа может быть графом, то почему не может целая лошадь?

– По-моему, именно таким и был один из аргументов, приведенных пятым графом Форталой. Интересно, а не сохранились ли в архивах записи этих заседаний? Если да, надо будет почитать на досуге. Ну, как бы то ни было, Полуночник показал, что кровное родство, хоть его и традиционно придерживаются, – вещь не обязательная. И даже если случай с Полуночником отвергнут, имеется еще добрая дюжина прецедентов, хоть и не столь нашумевших. Решение графа превалирует над кровными узами графа, разве что граф и вовсе не назначает наследника. Только в этом случае в дело вступают родственники и потомки мужского пола. Твой дед ведь был утвержден наследником еще при жизни его… мужа его матери, верно? – Майлз был утвержден наследником своего отца в период Регентства, когда отец стоял на вершине власти и мог протащить это через Совет графов.

– Да, но, согласно заявлению Сигура, обманным путем. А результат, полученный в результате обмана, и не результат вовсе.

– Не думаю, что старик об этом знал. А если знал – как это доказать? Если он знал, что твой дед – не его сын, то утверждение твоего деда наследником законно, и дело Сигура рассыпается само собой.

– Если шестой граф и знал, нам все равно не удалось найти ни клочка бумаги, это подтверждающей. А мы несколько недель переворачивали вверх дном фамильные архивы. Сомневаюсь, что он знал, иначе наверняка убил бы мальчика. И мать вместе с ним.

– Не уверен. Период цетагандийской оккупации – странное время. Тогда в районе Дендарийского ущелья разыгрывали так называемую войну бастардов. – Майлз вздохнул. – Как правило, от цетагандийских отпрысков либо избавлялись с помощью аборта, либо убивали их в младенчестве. Иногда партизаны играли в довольно мерзкую игру, подбрасывая крошечные тельца оккупантам. Делалось это, чтобы потрепать нервы цетагандийцам. Те реагировали, как любой нормальный человек – во-первых, а во-вторых, те из них, кто слишком огрубел душой, чтобы переживать, начинали тоже дергаться, сознавая, что раз барраярцы сумели подкинуть мертвого ребенка, то с тем же успехом могли подбросить и бомбу.

Рене с отвращением скривился, и Майлз запоздало сообразил, что этот экскурс в историю приобрел для Форбреттена личный оттенок. Он поспешил продолжить:

– Цетагандийцы были не единственными, кто возражал против этой игры. Некоторые барраярцы тоже были не в восторге и считали это оскорблением нашей чести – принц Ксав, например. Я знаю, что он жестоко спорил по этому поводу с моим дедом. Твой пра… Шестой граф мог придерживаться позиции Ксава, и то, что он сделал для твоего деда, – своего рода молчаливая реплика в этом споре.

Рене ошарашенно поднял голову:

– Никогда об этом не думал. Кажется, он действительно был другом старого Ксава. Но доказательств по-прежнему нет. Кто знает, о чем старик знал и никогда не говорил?

– Раз у тебя доказательств нет, их нет и у Сигура.

– Это верно! – Рене немного просветлел.

Майлз снова устремил взгляд в окно, на урбанизированную долину. По реке сновали туда-сюда маленькие кораблики. В былые времена Форбарр-Султан был конечным пунктом навигации от моря, поскольку стремнины и водопады не позволяли судам подниматься выше по реке. С окончания Периода Изоляции плотину и шлюзы выше Звездного моста разрушали и восстанавливали трижды.

Напротив окна, на другом берегу реки, возвышался среди покрытых весенней листвой деревьев замок Форхартунг, седой и древний. Традиционное место заседания Совета графов, замок надзирал (и фигурально, и буквально, сухо подумал Майлз) за этими трансформациями. В отсутствие войны ждать, пока вымрут старые графы, чтобы получить возможность ввести изменения, дело долгое. За год сменялись в среднем один или два, но сейчас, учитывая рост продолжительности жизни, смена поколений еще замедлилась. И нынешняя ситуация, когда образовались сразу две вакансии, открытые либо для прогрессивного, либо для консервативного наследника, была необычной. Точнее, место Рене разрывали между собой обе ведущие партии. Со вторым было куда больше загадок.

– Ты не знаешь, какие претензии выставила леди Донна против кандидатуры Ришара на графство Форратьер? – поинтересовался Майлз. – Ничего не слышал?

– Практически ничего, – отмахнулся Рене. – Но, с другой стороны, со мной нынче мало кто общается. За исключением здесь присутствующих. – Он исподтишка благодарно поглядел на Майлза. – Вот уж воистину друг познается в беде.

Майлз смутился, подумав, что довольно долго раскачивался, прежде чем прийти сюда.

– Не считай меня лучше, чем я есть, Рене. Я – последний из обитателей Барраяра, который стал бы утверждать, что капля-другая инопланетной крови должна служить поводом для отвода претендента на графский титул.

– Ах да! Ты же наполовину бетанец, ну конечно! Что ж, во всяком случае, это подходящая половина.

– На пять восьмых бетанец, если быть точным. Барраярской крови меньше половины. – Тут Майлз сообразил, что сделал из себя мишень, но Рене не воспользовался моментом. Байерли Форратьер ни за что не упустил бы такой возможности, а Айвен как минимум ухмыльнулся бы. – Как правило, я стараюсь не привлекать внимания к подсчетам.

– Вообще-то у меня есть кое-какие соображения относительно леди Донны, – сказал Рене. – Ее дело может в конечном итоге пойти на пользу вам, Форкосиганам.

– Вот как?

Рене, отвлекшись от собственных мрачных дум, несколько оживился.

– Она подала иск и немедленно улетела на Колонию Бета. Тебя это ни на какие мысли не наводит?

– Я бывал на Колонии Бета. Там открываются большие возможности, даже трудно перечислить. Первое и самое простое, что приходит в голову, – она отправилась туда за какими-то мрачными доказательствами происхождения или преступлений кузена Ришара.

– Ты когда-нибудь встречался с леди Донной? Простота – не самое подходящее для нее слово.

– М-м-м… вот оно что… Полагаю, мне следует поинтересоваться у Айвена. По-моему, он с ней какое-то время спал.

– Не думаю, что был тогда в городе. В тот период я находился на службе. – В голосе Рене мелькнула нотка сожаления об оставленной военной карьере. А может, Майлзу это только показалось. – Но я не удивлен. Она известна тем, что коллекционирует мужчин.

Майлз заинтересованно поднял бровь.

– Тобой она тоже пополнила коллекцию?

– Каким-то непостижимым образом я не удостоился этой чести, – ухмыльнулся Рене и столь же иронично глянул на Майлза. – А тобой?

– Это когда под рукой Айвен? Сомневаюсь, что она вообще так низко опускала взгляд, чтобы заметить меня.

Рене приоткрыл ладонь, словно отметая несвойственную Майлзу вспышку самоуничижения, и Майлз прикусил язык. Теперь он – Имперский Аудитор, и публичное нытье по поводу физической ущербности выглядит несколько странным. Он ведь выжил. И теперь никто не может с ним соперничать. Но достаточно ли ранга Аудитора, чтобы средняя барраярская женщина стала замечать остальное? Выходит, оно очень даже здорово, что ты влюбился не в среднюю барраярку, а, парень?

– Я думал о твоем клон-брате лорде Марке, – продолжил Рене, – и усилиях, предпринимаемых твоей семьей, чтобы его признали твоим братом.

– Он и есть мой брат, Рене. Мой законный наследник и все такое.

– Да-да, именно на этом твоя семья и настояла. Но что, если леди Донна решила последовать вашему примеру? Готов поспорить, она отправилась на Колонию Бета, чтобы сделать там клона бедолаги Пьера, привезти его сюда и представить в качестве наследника вместо Ришара. Рано или поздно кто-то должен попробовать провернуть такой вариант.

– Это… безусловно, возможно. Хотя не уверен, что старичье это проглотит. Они Марком-то в позапрошлом году чуть не подавились. – Майлз озабоченно нахмурился. Не повредит ли такой вариант Марку? – Я слышал, фактически округом Пьера последние пять лет управляла она. Если Донне удастся добиться, чтобы ее утвердили законным опекуном клона, тогда она сможет управлять округом еще лет двадцать. Весьма необычно, чтобы официальным опекуном графа была женщина, но исторические прецеденты имеются.

– Включая графиню, которую официально провозгласили мужчиной, чтобы она могла унаследовать графство, – добавил Рене. – А впоследствии схлопотала тот чудной иск по поводу ее брака.

– Ах да, помнится, где-то читал об этом. Но тогда шла гражданская война, которая и сломала для нее барьеры. Нет ничего лучше, чем оказаться по нужную сторону баррикад. А сейчас никакой гражданской войны, кроме разве что той, что идет между Донной и Ришаром. Интересно… если ты прав, воспользуется она для клона маточным репликатором или эмбрион пересадят ей самой?

– Последнее предположение попахивает инцестом, – брезгливо скривился Рене. – Хотя от Форратьеров всякое можно ожидать. Надеюсь, она воспользуется репликатором.

– М-м-м… но ведь у нее никогда не было детей. Ей ведь сорок или около того… И если клон будет созревать у нее внутри, она по крайней мере будет уверена, что он под надежной охраной. Таким образом, его куда сложней отнять у нее или настаивать на том, чтобы кто-то другой стал его опекуном. Ришар, к примеру. Очень интересный будет поворот событий.

– И сколько, по-твоему, проживет этот самый клон, если Ришар станет его опекуном?

– До совершеннолетия уж точно не доживет. – Майлз нахмурился, представив себе возможное развитие событий. – Хотя его смерть и вызовет кривотолки.

– Ну, как бы то ни было, о планах леди Донны мы вскоре узнаем, – подвел итог Рене. – Или ее дело закроется ввиду отсутствия истицы. Отведенные ей три месяца отсрочки подходят к концу. Довольно щедро отпущенное время, но, как я подозреваю, в старые добрые времена это давало всем возможность обернуться туда-сюда верхом.

– Да, округу не идет на пользу, когда место графа так долго остается вакантным. – Майлз едва заметно улыбнулся. – Ведь не хотим же мы на самом деле, чтобы подданные догадались, что могут прекрасно прожить и без нас.

Рене вскинул брови – оценил намек.

– Твоя бетанская кровь дает о себе знать, Майлз.

– Нет, бетанское воспитание.

– Биология не определяет судьбу?

– Теперь уже нет.

С лестницы донеслись звонкие женские голоса. Низкому альту, показавшемуся Майлзу знакомым, отвечал звонкий смех.

Рене выпрямился и повернулся. Губы его расползлись в улыбке.

– Вернулись! И она смеется! Я неделями не слышал смеха Тати. Молодец, Марсия!

Значит, это голос Марсии Куделки? Послышались легкие женские шаги, и взору Майлза предстали три женщины. Да. Две высокие блондинки, сестры Куделки, Марсия с Оливией, отлично выглядели в обществе маленькой темноволосой женщины. У молодой графини Тати Форбреттен были широко поставленные теплые ореховые глаза, личико в форме сердечка и лисий подбородок. И вдобавок – веснушки. Славное личико обрамляли эбеновые кудряшки, весело подпрыгивающие, как и их хозяйка.

– Ура, Рене! – провозгласила Марсия, обладательница низкого альта. – Ты не сидишь в одиночестве в темноте, мрачный и суровый! Привет, Майлз! Тебе наконец-то удалось поднять Рене настроение? Молодчина!

– Более или менее, – хмыкнул Майлз. – А я и не знал, что вы все так хорошо друг с другом знакомы.

Марсия тряхнула головой.

– Оливия с Татей учились вместе. А я просто заскочила сюда, чтобы придать им всем ускорение. Подумать только, таким чудесным утром собирались сидеть дома!

Оливия застенчиво улыбнулась, и они с графиней Татей на мгновение прижались друг к другу, ища взаимной поддержки. Ах да, Татя Форкерес в те школьные деньки еще не была графиней, хотя, безусловно, уже тогда была красоткой и наследницей.

– И куда же вы ходили? – улыбнулся Рене.

– Прошлись по магазинам в Караван-Сарае. Потом попили чаю с пирожными в кофейне на Большой площади и посмотрели смену караула у министерства. Мой кузен Станис, – сообщила она Майлзу, – командир роты в Городской Гвардии. Мы ему помахали, но он, естественно, не ответил. Он ведь при исполнении.

– Мне было жаль, что мы не вытащили тебя с нами, – сказала Оливия Рене, – но теперь я рада этому. Иначе ты не встретился бы с Майлзом.

– Все в порядке, дамы, – провозгласила Марсия. – Зато я предлагаю, чтобы в компенсацию Рене сопроводил нас всех завтра вечером в концертный зал Форбарр-Султана. Мне чисто случайно стало известно, где можно раздобыть четыре билета.

Предложение встретило одобрение и поддержку, несмотря на хмурый вид графа. Впрочем, Майлз сильно сомневался, что Рене нашел бы в себе силы отказать трем красивым женщинам сопроводить их послушать музыку, которую и сам обожал. И действительно, беспомощно поглядев на Майлза, Рене дал себя уговорить. Интересно, где это Марсия собирается разжиться билетами, которые обычно продают за год, а то и за два вперед? Может, думает задействовать связи своей сестрицы Делии в СБ? Вся эта затея сильно смахивала на «команду Куделка в действии».

Графиня улыбнулась и протянула конверт, надписанный от руки.

– Посмотри, Рене! Оруженосец Келсо дал мне вот это, как только я вошла. Это от графини Форгарин.

– Похоже на приглашение, – удовлетворенно отметила Марсия. – Вот видишь, все не так плохо, как ты думаешь!

– Открывай же! – подтолкнула подругу Оливия.

Татя вскрыла конверт, пробежала глазами послание, и личико ее потускнело.

– О, – тихо сказала она и смяла тоненький листок в пальцах.

– В чем дело? – встревожилась Оливия.

Марсия вытащила бумагу из руки Тати и прочитала.

– Вот кошка драная! Это отмена приглашения на крестины ее новорожденной дочери. «…Боюсь, вы будете чувствовать себя неловко…» Черт побери! Трусиха! Кошка драная!

Графиня Татя быстро-быстро заморгала.

– Все в порядке, – негромко проговорила она. – Я в любом случае туда не собиралась.

– Но ты ведь говорила, что собираешься надеть… – начал Рене – и осекся. На его скуле заиграл желвак.

– Все эти бабы – и их мамаши, – которые безуспешно пытались заполучить Рене все эти десять лет, они просто… просто… кошки! – выдохнула Марсия, обращаясь к Майлзу.

– Не обижай животных, – произнесла Оливия. – У Царапки и то характер лучше.

Рене покосился на Майлза.

– Вынужден заметить, – подчеркнуто нейтрально проговорил он, – что мы пока что не получили и приглашения на свадьбу Грегора и доктора Тоскане.

Майлз ободряюще поднял руку:

– Местной рассылки еще не было, только инопланетная. Это я знаю точно.

Он решил, что сейчас не самый подходящий момент упоминать о той маленькой дискуссии, что имела место быть пару недель назад в Императорской Резиденции.

Майлз обвел взглядом присутствующих: Марсия рвет и мечет, Оливия в шоке, графиня чуть не плачет, Рене застыл и кажется едва ли не замороженным. Девяносто шесть стульев.

– Через два дня я устраиваю небольшой прием. В честь возвращения с Колонии Бета Карин Куделки и моего брата Марка. Там будет Оливия и все Куделки, а также леди Элис Форпатрил, Саймон Иллиан, мой кузен Айвен и еще несколько близких друзей. Сочту за честь, если вы оба почтите меня своим присутствием.

В ответ на эту явную милостыню Рене исхитрился выдавить болезненную улыбку.

– Спасибо, Майлз. Но я не думаю…

– Ой, Татя, вы, конечно же, должны пойти! – прервала его Оливия, схватив подружку за руку. – Майлз наконец-то представит нам свою даму сердца, которую скрывает. Пока что ее видела только Карин. Мы все просто умираем от любопытства.

– Ты, Майлз? – Брови Рене поползли вверх. – А я всегда считал, что ты такой же убежденный холостяк, как Айвен. Женат на карьере.

Майлз состроил Оливии сердитую гримасу и вздрогнул при последних словах Рене.

– С карьерой у меня развод по медицинским показаниям. Оливия, с чего ты вообще взяла, что госпожа Форсуассон… Видишь ли, Рене, она мой дизайнер по ландшафту, но она – племянница лорда Аудитора Фортица, я познакомился с ней на Комарре, она совсем недавно овдовела и, безусловно, не… не готова к тому, чтобы быть чьей-то дамой сердца. Лорд Аудитор и госпожа профессор Фортиц тоже будут присутствовать, так что, как видишь, это прием для узкого круга лиц, ничего непристойного для нее.

– Для кого? – уточнила Марсия.

– Катрионы. – Имя сорвалось с его языка прежде, чем он успел его поймать. Все четыре слога.

Марсия ехидно ухмыльнулась. Рене переглянулся с женой. Веснушки Тати вспыхнули, а Рене задумчиво поджал губы.

– Карин сказала, что лорд Марк сказал, что ты сказал, – невинно заметила Оливия. – Так кто же лжет?

– Никто, черт побери, но… но… – Сглотнув, он собрался снова повторить уже накатанный текст. – Госпожа Форсуассон… – Ну почему с каждым разом объяснять становится все труднее, а не наоборот? – …соблюдает официальный траур по мужу. Я твердо намерен объясниться с ней, когда наступит подходящее время. Пока оно не пришло, и я вынужден ждать. – Он скрипнул зубами. Рене подпер подбородок ладонью, прикрыв пальцем рот. Глаза его сияли. – А я ненавижу ждать! – выдохнул Майлз.

– Вот оно что! – протянул Рене. – Понятно…

– А она тоже тебя любит? – спросила Татя, исподволь бросив на супруга влюбленный взгляд.

Господи, Форбреттены такие же чокнутые, как Грегор с Лаисой, хоть и женаты уже три года! Этот матримониальный энтузиазм – чертовски заразная штука!

– Не знаю, – уже куда тише признался Майлз.

– Он сказал Марку, что ухаживает за ней тайно, – пояснила Марсия Форбреттенам. – Тайно от нее. Мы до сих пор пытаемся понять, как это.

– Что, уже весь город в курсе мох личных разговоров?! – рявкнул Майлз. – Я Марка удавлю!

Марсия с деланной невинностью захлопала ресницами.

– Карин слышала это от Марка. Я – от Айвена. Мама – от Грегора. А па – от Пима. Если ты пытаешься сохранить свои дела в секрете, Майлз, зачем тогда трепаться об этом на каждом углу?

Майлз набрал в грудь побольше воздуха.

– Благодарю вас, лорд Форкосиган, – застенчиво проговорила графиня Форбреттен. – Мы с мужем с удовольствием придем к вам на ужин. – Она сделала книксен.

Весь запал Майлза вылился лишь в: «Добро пожаловать!»

– А вице-король с вице-королевой к этому времени уже прибудут с Зергияра? – полюбопытствовал Рене.

– Нет. Хотя должны довольно скоро приехать. Это мойприем. – Не то чтобы Майлз не ждал с нетерпением возвращения родителей, но роль полновластного хозяина дома, которую он исполнял последние несколько месяцев, ему очень даже нравилась. К тому же знакомство Катрионы с графом и графиней Форкосиган – будущими свекром и свекровью – Майлз хотел обставить со всей тщательностью.

Ладно, со светскими обязанностями на сегодня все. Он с достоинством встал, попрощался со всеми и вежливо предложил Оливии с Марсией их подвезти, ежели они пожелают. Оливия предпочла остаться со своей подругой-графиней, но Марсия поймала его на слове.

Когда Пим открыл кабину лимузина, Майлз тускло глянул на своего оруженосца. Он всегда высоко ценил способность Пима собирать слухи – очень ценное умение для Майлза на его новом посту – и относил этот талант на счет подготовки оруженосца в Службе безопасности. Ему и в голову не приходило, что Пим может обмениватьсяинформацией. Пим, заметив взгляд лорда, но не поняв его причины, слегка помрачнел, однако больше никак не отреагировал на явное недовольство своего сюзерена.

Сидя с Марсией на заднем сиденье, Майлз, пока они отъезжали от особняка Форбреттенов и сворачивали к Звездному мосту, на полном серьезе прикидывал, не устроить ли юной Куделке выволочку за то, что она в присутствии Форбреттенов подтрунивала над ним. Он ведь теперь Имперский Аудитор, слава Богу! Или по крайней мере Грегору. Да, но в таком случае он вряд ли вытянет из нее какие-нибудь сведения. Майлз взял себя в руки.

– Как, по-твоему, Форбреттены держатся в создавшейся ситуации? – спросил он.

Марсия пожала плечами:

– Внешне нормально, но, по-моему, они в полном шоке. Рене считает, что проиграет дело и потеряет округ со всеми вытекающими последствиями.

– Запросто – если он и дальше не станет предпринимать никаких усилий. – Майлз нахмурился.

Марсия продолжала щебетать:

– Он ненавидит цетагандийцев с тех пор, как его отец погиб во время войны за Ступицу Хеджена. Татя говорит, он в ужасе, что в нем самом есть цетагандийская кровь. – Чуть помолчав, она добавила: – По-моему, Татю это тоже слегка пугает. То есть… теперь-то мы знаем, почему у этой ветви Форбреттенов после Оккупации вдруг прорезался удивительный музыкальный талант.

– Я тоже сложил два плюс два. Но с виду она очень к нему привязана.

Весьма неприятно думать, что это несчастье может стоить Рене не только титула, но и жены.

– Ей нелегко приходится. Ей нравится быть графиней. Оливия говорит, что в школе некоторые девочки от зависти насмехались над Татей. И то что Рене выбрал ее, очень Татю подстегнуло. Не то что остальные не предвидели этого, учитывая ее великолепное сопрано. Она действительно обожает мужа.

– Значит, по-твоему, их брак выдержит? – с надеждой спросил Майлз.

– М-м-м…

– М-м-м?..

– Вся эта штука разразилась, когда они решили завести ребенка. А потом не стали продолжать. Татя… об этом никогда не говорит. Она болтает обо всем, кроме этого.

– Вот как! – Майлз попытался представить, что бы это могло значить. Не очень что-то радужно…

– После того, как разразился скандал, Оливия – чуть ли не единственная из старых подруг Тати, кто продолжает с ней общаться. Даже сестры Рене предпочли затаиться, хотя, как я подозреваю, по диаметрально противоположной причине. Выглядит так, будто никто не хочет глядеть ей в глаза.

– Вообще-то, если подумать, все мы происходим от инопланетников, черт подери! – раздраженно прорычал Майлз. – Что такое одна восьмая? Так, сущая ерунда. Почему из-за этого следует делать парией одного из лучших наших людей? Должна же учитываться компетентность человека!

Марсия криво усмехнулась:

– Если ты ждешь от меня сочувствия, Майлз, то обратился не по адресу. Даже если бы мой па был графом, я бы все равно не унаследовала титул, независимо от того, насколько я компетентна. Будь я хоть гением – это не имело бы ни малейшего значения. Так что если ты только что обнаружил, что этот мир несправедлив, то ты сильно запоздал с этим открытием.

– Для меня это не новость, Марсия, – скривился Майлз. Лимузин остановился у дома коммодора Куделки. – Но прежде восстановление справедливости не было моей работой. – А власть вовсе не означает всемогущества, как кажется со стороны. – Но это, по всей вероятности, единственное, с чем я не могу тебе помочь, – добавил он. – У меня есть сильная личная заинтересованность не желать снова вводить на Барраяре наследование по женской линии. От этого зависит моя жизнь. Мне нравится моя работа. Место Грегора мне не нужно.

Он открыл кабину, и Марсия вылезла, отвесив ему нечто вроде восточного поклона и за доставку, и за последнюю фразу.

– До встречи на твоем приеме.

– Передай привет коммодору и Дру, – крикнул он вслед.

Марсия, полуобернувшись, одарила его фирменной улыбкой «команды Куделка» и удалилась.