Текст книги "Священная охота"

Автор книги: Лоис Буджолд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Да, добровольно – если бы я бежала из замка, меня растерзали бы в лесу звери. Добровольно – чтобы не обречь на мучительную смерть любого, кто отважился бы мне помочь. – Девушка с внезапным изумлением уставилась на Ингри. – Вы мне не верите?

– Верю. – «О да, верю!» – Но не я буду вас судить.

Леди Йяда нахмурилась и прикусила губу так сильно, что кожа побелела. Через мгновение она решительно выпрямилась снова.

– В любом случае если насилие и происходило без свидетелей, то о незаконном обряде этого сказать нельзя. Все придворные видели леопарда. Они видели тайные символы на теле принца. Это уже не мои утверждения, а вполне материальные доказательства, которые каждый может потрогать собственными руками.

«Теперь уже нет».

Даже если она виновна, девушка сохранила невинность души. В этом Ингри не сомневался.

«Ах, леди Йяда, вы даже понятия не имеете, чему пытаетесь противостоять…»

Ингри услышал приближающиеся шаги. Подняв глаза, он увидел Улькру, который каким-то странным образом одновременно и подобострастно семенил, и грозно нависал над ними.

– Что вам будет угодно, милорд? – нервно пробормотал управитель.

«Быть в любом другом месте, только не здесь, и делать всё что угодно, только не то, что приходится».

Ингри два дня провёл в седле. Он слишком устал, неожиданно решил он, чтобы проскакать сегодня ещё хоть милю. Болесо вряд ли так уж не терпится быть погребённым и предстать перед божественным судом. А Ингри вовсе не горит желанием как можно скорее доставить эту несчастную наивную девочку её земным судьям. Она не боится того, чего бояться следует… Да помогут ему пятеро богов, она, похоже, вообще ничего не боится.

– Дадите ли вы мне слово, – обратился он к леди Йяде, – что если я облегчу ваше заточение, вы не попытаетесь бежать?

– Конечно, – ответила девушка, словно даже несколько удивлённая тем, что ему понадобилось её об этом спрашивать.

Ингри повернулся к управителю.

– Поместите леди в удобную комнату. Верните ей все её вещи и найдите приличную служанку, если здесь таковую можно найти, чтобы помочь собраться в дорогу. Мы выедем в Истхом, сопровождая тело принца, завтра на рассвете.

– Да, милорд, – ответил Улькра, с облегчением склонив голову.

Ингри пришла неожиданная мысль.

– Скажите, управитель, не сбежал ли кто-нибудь из людей принца после его смерти?

– Нет, милорд. Почему вы спрашиваете?

Ингри неопределённо повёл рукой, не желая раскрывать причину своего любопытства. Настаивать на ответе Улькра не решился.

Ингри поднялся на ноги. Его мышцы, казалось ему, так же громко протестуют против любого движения, как и скрипучая кожа дорожной одежды. Леди Йяда благодарно поклонилась ему и последовала за управителем. Прежде чем свернуть на лестницу, она оглянулась через плечо и бросила на Ингри серьёзный доверчивый взгляд.

Его долг – доставить её в Истхом. Только и всего. Передать в руки… вовсе не дружественные руки. Пальцы Ингри стиснули рукоять меча.

«Только и всего».

Глава 2

Кортеж выехал из ворот замка в предрассветном тумане. Ингри приказал шестерым гвардейцам Болесо ехать впереди крестьянской телеги, которая лишь из милосердия могла быть названа катафалком, и шестерым – позади. На телегу взгромоздили поспешно сколоченный длинный ящик, наполненный солью грубого помола, которая должна была уберечь тело от разложения, – это и стало последним ложем принца. В грустной попытке придать процессии торжественность рыцарь Улькра велел накрыть гроб оленьей шкурой и увить опоры навеса над ним траурными лентами – взамен балдахина, который едва ли выдержал бы ухабы на местных дорогах. Если солдаты и попытались начистить оружие ради своей печальной вахты, их усилия пропали незамеченными в густом тумане. Ингри больше следил за тем, чтобы ящик привязали к телеге крепкими верёвками.

Возница, которого выбрал Улькра, был местным крестьянином, хозяином и телеги, и запряжённых в неё коней; он умело преодолел первые опасные повороты узкой дороги. Рядом с ним сидела его угрюмая жена, ловко управлявшаяся с деревянным тормозом, заставлявшим колёса отчаянно визжать на спусках. Эта степенная пожилая женщина окажется лучшей дуэньей для пленницы, подумал Ингри, чем чумазая и перепуганная служанка, которую предложил было Улькра; к тому же за женщинами присмотрит и возница. Ингри доверял собственным солдатам, но хорошо помнил о засове с внутренней стороны двери временной темницы; что бы ни думала по этому поводу леди Йяда, Ингри не сомневался: Улькра совсем не случайно выбрал именно такое помещение.

Побелённые стены и острые зелёные черепичные крыши башен замка растаяли как сон среди серых призраков деревьев. Дорога расширилась и сделалась более прямой. Ингри молча отсалютовал двоим своим солдатам, замыкавшим процессию, и направил коня мимо повозки и сопровождающих её людей принца туда, где четверо его воинов окружали леди Йяду.

Пленница ехала на собственной лошади – то ли из конюшен графа Хорсривера, то ли подаренной её семейством. Это была изящная гнедая кобыла, чистокровная и явно очень резвая. Она застоялась в конюшне и теперь танцевала и фыркала, нервно прижимая уши. Вздумай леди Йяда дать кобыле шпоры и поскакать в сторону от дороги, догнать её было бы нелегко. Впрочем, всадница пока не проявляла никаких поползновений сделать это; она ловко сидела в седле, изредка натягивая поводья, чтобы не позволить своей лошади обгонять остальных. Этим утром леди Йяда была одета, как подобает знатной даме, выехавшей на охоту: в коричневый отделанный золотистой тесьмой жакет и юбку с разрезом, из-под которой выглядывали начищенные сапожки. Её строго зачёсанные назад волосы удерживала вязаная сеточка, а лёгкий шарф цвета сливок скрывал тёмные отпечатки пальцев Болесо на шее.

В намерения Ингри не входила праздная болтовня с пленницей, поэтому он ограничился вежливым кивком и направил коня к голове колонны. Некоторое время все ехали молча. С ветвей деревьев капала влага, и мелодичное журчание пересекавших дорогу ручьёв, для которых были проложены трубы из выдолбленных древесных стволов, казалось таким громким, что его не заглушали ни скрип колёс, ни удары копыт. Кортеж миновал последний поворот, дорога стала ровнее, лес отступил, и неожиданно путники оказались на залитом светом пространстве.

Солнечные лучи лились сквозь брешь в горной гряде на востоке, превращая влажный воздух в расплавленное золото и окрашивая дальние склоны яркой зеленью. О присутствии человека – вероятно, артели углежогов – говорила единственная струйка дыма, поднимавшаяся над густыми чащами, окружившими деревушку и распаханные вокруг неё поля. Этот пейзаж не слишком порадовал Ингри. Мрачно оглядев грязную дорогу впереди, он придержал коня, чтобы убедиться: кортеж благополучно миновал последние деревья. Когда Ингри снова развернул коня, он оказался рядом с леди Йядой.

Она смотрела вперёд, и в её глазах, которым яркий свет придал золотисто-карий оттенок, читалось спокойное удовольствие.

– Как же сверкают эти холмы! Я просто обожаю предгорья – между безжизненными вершинами и обработанными полями равнин.

– Здесь опасная и не слишком гостеприимная местность, – ответил Ингри, – но как только мы минуем пустоши, дорога станет лучше.

Леди Йяда искоса взглянула на Ингри и приподняла брови, увидев кислое выражение его лица.

– Вам не нравятся здешние места? Земли, составляющие моё приданое, столь же пустынны – они лежат к западу отсюда, там, где горы понижаются. – Она поколебалась, прежде чем продолжить: – Мой отчим разделяет ваше мнение об этих безлюдных дорогах, что и неудивительно: он горожанин, главный строитель храма в Баджербридже, и больше всего любит деревья в виде балок, досок и дров. Он всегда говорит, что лучше бы я сделала приданым своё лицо, а не те мрачные леса. – Леди Йяда неожиданно поморщилась, и свет в её глазах потух. – Он так радовался, когда одна из моих тёток Баджербанк нашла мне место в свите принцессы – благородной графини Хорсривер. И вот теперь…

– Он рассчитывал, что под присмотром принцессы вам будет легче заполучить супруга?

– Что-то в этом роде. Он надеялся, что мне улыбнётся удача. – Леди Йяда пожала плечами. – Только я уже успела понять, что высокородные лорды интересуются приданым ещё больше, чем сельские дворяне. Мне следовало предвидеть… – губы девушки твёрдо сжались, – следовало рассчитывать скорее на знатного соблазнителя. Врасплох меня застали еретические обряды и явное безумие принца.

Слушая леди Йяду, Ингри задумался о том, не был ли тем аристократом, которого привлекла красота фрейлины принцессы, сам граф Хорсривер. Уже четыре года женатый на дочери священного короля, он так и не обзавёлся наследником; может быть, для этого нашлась и другая причина, кроме невезения? Если так, вполне понятно желание принцессы избавиться от девушки при первой возможности, и ревность к прелестной сопернице могла заставить её закрыть глаза на ожидающую ту не слишком завидную участь… Знала ли Фара об опасных планах брата?

«Ты хочешь сказать, о других планах, помимо изнасилования?»

«С какого начала?» – спросила леди Йяда вчера. Как будто могла выбирать из дюжины…

– Что вы думаете о графе Хорсривере? – осторожно поинтересовался Ингри. Граф владел многими землями, происходил из древнего рода, но больше всего значения в настоящий момент ему придавал его голос выборщика – одного из тринадцати, участвующих в избрании нового священного короля. Впрочем, подобные политические соображения казались неподходящими для этой хорошенькой головки, какой бы разумной она ни была.

На лице леди Йяды появилось задумчивое выражение, но никакого испуга или виноватого смущения Ингри не заметил.

– Не знаю. Он странный… Я чуть не сказала «молодой человек», хотя на самом деле он едва ли кажется молодым. Наверное, дело отчасти в ранней седине у него в волосах. Он очень умён, временами это даже смущает. И часто бывает угрюмым. Иногда он молчит целыми днями, словно погружённый в собственные мысли, и тогда никто не смеет заговаривать с ним, даже сама принцесса. Сначала я думала, что это следствие его увечья: искривлённой спины и странной формы лица, но на самом деле он, кажется, совсем не обращает на свою внешность внимания. Это ничуть его не останавливает… – Девушка взглянула на Ингри с запоздалой подозрительностью. – Вы хорошо знаете графа?

– Мы мало виделись с тех пор, как стали взрослыми, – ответил Ингри. – Я с ним в довольно близком родстве через его покойную мать. Я несколько раз встречался с ним, когда мы были детьми. – Ингри помнил юного лорда Венсела кин Хорсривера низкорослым неуклюжим мальчишкой, со слюнявым ртом и не особенно острым умом. Может быть, косноязычным его делала застенчивость; но Ингри тогда не испытывал симпатии к младшему кузену, который не мог за ним угнаться в играх, и не старался с ним подружиться. К счастью, думал теперь Ингри, в детстве он хоть не пытался мучить беднягу… – Его отец и мой умерли почти одновременно.

Только престарелый граф Хорсривер умер тихо и достойно – от самого обычного апоплексического удара. А не в расцвете лет, с пеной на губах, с лихорадочными стонами, эхо которых, казалось, разлеталось по коридорам замка из какой-то камеры пыток глубоко под землёй… Ингри решительно отогнал воспоминания.

Девушка искоса взглянула на него.

– Каким вы помните отца?

– Ему принадлежал замок Бирчгров, одна из крепостей старого графа Касгута кин Волфклифа. – «А я хозяином замка не являюсь». Заметит ли быстрый ум девушки несоответствие или она просто сочтёт его младшим сыном? – Бирчгров запирает долину реки Бирчбек там, где она впадает в Лур. – Всё это не было, конечно, ответом на заданный девушкой вопрос. Каким образом разговор коснулся этого опасного предмета? Тон леди Йяды, заметил Ингри, был таким же подчёркнуто безразличным, как его собственный, когда он спросил её о графе Хорсривере.

– Так мне и рассказал рыцарь Улькра. – Девушка вздохнула, глядя прямо перед собой. – Он также сказал, что, по слухам, ваш отец умер от укуса бешеного волка, когда пытался завладеть его духом, и что дух волка также достался и вам, только обряд прошёл не так, как следовало, и вы долго и тяжело болели. Близкие боялись за вашу жизнь и рассудок, поэтому Бирчгров унаследовал ваш дядя, а не вы. Потом семья отправила вас в паломничество, и вам стало лучше. Я не знала, что и думать: правда ли это всё, и если правда, то почему ваш отец решился на такой отчаянный поступок. – Только выпалив эту тираду, леди Йяда повернулась к Ингри; её взгляд был тревожным и вопросительным.

Конь Ингри фыркнул и вскинул голову, когда тот невольно рванул поводья. Усилием воли Ингри разжал пальцы, а мгновением позже – и стиснутые зубы. Потом наконец ему удалось прошипеть:

– Улькра – сплетник. Это большой недостаток.

– Он вас боится.

– Недостаточно боится, по-видимому. – Ингри резко развернул коня, притворившись, что ему нужно проверить, всё ли в порядке в кортеже, и вернулся в голову колонны уже по другой стороне дороги. Леди Йяда взглянула на него и открыла рот, словно собираясь заговорить, но Ингри сделал вид, что не заметил этого.

Необходимость отдавать распоряжения, когда кортеж достиг крутого подъёма, достаточно отвлекла Ингри, чтобы помочь ему восстановить спокойствие, или по крайней мере вытеснила ярость, заменив её тревогой. Дорога шла круто вверх по краю обрыва, копыта усталых коней скользили в грязи, и телега начала опасно крениться. Жена возницы завопила, предупреждая об опасности. Ингри спрыгнул с коня и возглавил наиболее сообразительных из солдат: они начали толкать неуклюжую повозку сбоку и сзади, не позволяя ей скатиться в пропасть.

Ингри расплатился за это ушибленным плечом и грязью на своём кожаном дорожном костюме; он едва не уступил соблазну предоставить телегу её собственной судьбе. Ингри видел внутренним взором, как она валится вниз, разламываясь на части, а гроб кувыркается среди камней и выбрасывает наружу голый труп Болесо в облаке соли. Только в этом случае телега потянула бы за собой и ни в чём не повинных трудолюбивых коней, а они в отличие от принца такой участи не заслуживали. К тому же, учитывая, что сам Ингри находился между телегой и обрывом, он сам оказался бы раздавлен, так что сопровождающим пришлось бы использовать надёжную кожу его одежды как вместилище для его останков. Эти мрачные мысли достаточно развлекли Ингри, чтобы снова в седло он сел хоть и запыхавшись, но в лучшем настроении.

В полдень кортеж остановился на широкой поляне рядом с дорогой, у древнего колодца. Солдаты достали хлеб и холодное мясо, которое получили в дорогу от повара в замке, однако Ингри, прикинув расстояние и остающееся до сумерек время, решил, что в первую очередь нужно позаботиться о лошадях. Животные были покрыты грязью, и по приказу Ингри недовольные приближённые принца стали помогать вознице распрягать их и чистить, прежде чем принялись за еду сами. Самые крутые подъёмы и спуски остались позади; немного отдохнув, решил Ингри, кони смогут тянуть телегу до темноты, когда можно было рассчитывать добраться до городка Ридмера, где имелась возможность раздобыть более подобающее транспортное средство.

Более нарядное транспортное средство, мысленно поправился Ингри. Провонявшая навозом телега представлялась ему вполне подобающим катафалком для Болесо. Оказавшись ближе к Истхому, нужно будет послать вперёд гонца, чтобы обеспечить смену лошадей, а также сообщить тем, кому принц небезразличен, о необходимости организовать пышную церемонию. Правда, этим людям скорее окажется небезразличен высокий ранг покойника и возможность продемонстрировать своё рвение. Да, гонца нужно послать сегодня же вечером.

Ингри вымыл руки в маленьком бассейне у колодца и получил от своего лейтенанта, рыцаря Гески, ломоть хлеба с олениной. Запустив в него зубы, Ингри оглянулся, высматривая пленницу и сопровождающую её женщину. Жена возницы копалась в корзине рядом с распряжённой телегой, а леди Йяда прохаживалась в стороне. Её костюм сделал бы её совершенно незаметной среди деревьев, окружающих поляну… Однако пленница, похоже, вовсе не думала о бегстве; вместо этого она наклонилась к развалинам какого-то строения рядом с колодцем и подняла каменную плитку, потом направилась к усевшемуся на поваленное дерево Ингри.

– Посмотрите, – сказала она, протягивая Ингри серый блестящий осколок.

Ингри взглянул на камень и увидел на выветрившейся поверхности спиральный узор.

– Точно такой же символ Болесо нанёс на своё тело – красной мареной, рядом с пупком. Вы его заметили?

– Нет, – буркнул Ингри. – Тело было уже обмыто.

– Ох… – растерянно протянула девушка. – Но он там был!

– Я не подвергаю сомнению ваши слова. – «Хотя другие, конечно, усомнятся. Понимает ли она это?»

Леди Йяда оглядела поляну.

– Как вы думаете, не было ли здесь когда-то лесного святилища?

– Очень может быть. – Ингри проследил за её взглядом: пни, оставшиеся от когда-то срубленных деревьев, молодая поросль… Для каких бы священных или святотатственных целей ни использовалось это место прежними хозяевами, по всей видимости, в последний раз здесь трудился топор обычных бродячих дровосеков. – Колодец наводит именно на такие мысли. Поляна была расчищена, заброшена, расчищена снова и, похоже, не один раз. – Всё это происходило, наверное, вследствие приливов и отливов борьбы дартаканских квинтарианцев против лесных ересей, так долго раздиравшей эти земли, – четыре столетия назад, когда Аудар Великий ещё только завоёвывал Вилд.

– Интересно, как выглядели те древние обряды, – задумчиво проговорила леди Йяда. – Жрецы порицают принесение в жертву животных, но… Когда я ещё ребёнком жила в квинтарианской пограничной крепости, я несколько раз бывала… бывала вместе со своей подругой на осенних празднествах местного народа. Жители болот не принадлежат к той же расе, что и вилдиане, и говорят на другом языке, но я почти могла вообразить, что вернулась в древние времена. Больше всего это походило на празднество или пикник на природе… Я хочу сказать, что люди пели гимны и совершали обряды, прежде чем убить животных, и какая разница, произносить молитвы после того, как мясо уже пожарено, или до того? Так по крайней мере говорила моя подруга, – добавила леди Йяда. – Жрец в крепости никогда с этим не соглашался, да и вообще они всё время спорили. Думаю, моей подруге очень нравилось дразнить того священнослужителя.

Квинтарианские священнослужители никогда не возражали против пиршества как такового: они боролись с тем, что кланы Древнего Вилда пользовались не только мясом своих священных животных. Колдуны оскверняли души воинов племени, вселяя в них духов животных, делая воителей яростными и непобедимыми, но одновременно лишая их возможности предстать перед богами в конце жизни. Впрочем, Ингри сомневался, чтобы на любом празднестве, разрешение посетить которое могла получить эта юная девушка, пожиралось что-нибудь, кроме мяса.

– Говорят, жители болот разрисовывают себя кровью.

– Это правда, – задумчиво ответила леди Йяда. – По крайней мере все гонялись друг за другом, разбрызгивая кровь, и очень веселились. Было много грязи и вони, выглядело это довольно глупо, но вполне безвредно. Конечно, то племя не приносило в жертву людей. – Девушка оглядела поляну, словно представив себе когда-то происходивший чудовищный обряд.

– Действительно, – сухо заметил Ингри, – в этом и состояло коренное отличие квинтарианцев от древних вилдиан. – Пусть обе стороны и почитали одних и тех же богов… – Так что когда Аудар, прозванный Великим, перебил четыре тысячи захваченных в плен воинов на Кровавом Поле, он, по преданию, и не думал возносить молитвы – что сделало бойню вполне соответствующей квинтарианской доктрине, а вовсе не ересью. Преступлением, может быть, но отнюдь не человеческим жертвоприношением. Как важно тонко разбираться в теологии!

Это избиение целого поколения молодых воинов, в которых жили духи животных, сломало хребет вилдианского сопротивления восточным завоевателям. На протяжении последующих полутора сотен лет земли Вилда, обряды, сам народ насильственно переделывались на дартаканский манер, пока огромная империя Аудара не распалась в кровавых междоусобицах его гораздо менее великих потомков. Ортодоксальное квинтарианство пережило вскормившую его империю. Преследуемые магические обряды с использованием животных и дарующие мудрость гимны лесных племён в обновлённом Вилде исчезли и были почти забыты, если не считать сельских суеверий, детских считалок и изредка возникающих слухов о привидениях.

Ну… не то чтобы совсем забыты… и не всеми.

«Отец, о чём ты думал? Почему взвалил на меня это богохульство? Чего ты пытался добиться?»

Всё те же старые, мучительные вопросы, на которые нет ответов… Ингри выбросил их из головы.

– Теперь все мы стали новыми вилдианами, – задумчиво сказала леди Йяда. Она коснулась своих по-дартакански тёмных волос и кивнула в сторону Ингри. – Почти у всех выживших вилдианских кланов есть дартаканские прародители. Мы все полукровки, до единого человека, и уж во всяком случае, до единого лорда. Так что мы унаследовали грехи и Аудара, и лесных племён. Насколько мне известно, в жилах моего отца-шалионца тоже была дартаканская кровь. Он всегда говорил, что происхождение аристократов очень смешанное, сколько бы они ни гордились своими родословными.

Ингри жевал свой хлеб с олениной и ничего не ответил.

– Когда ваш отец дал вам вашего волка, – начала леди Йяда, как…

– Вам бы лучше поесть, – перебил её Ингри, не успев прожевать. – Впереди у нас ещё долгий путь. – Он поднялся, отошёл от девушки и двинулся к корзинам с продовольствием. Есть он больше не хотел, но ещё больше не хотел выслушивать болтовню леди Йяды. Выбрав не самое червивое яблоко, Ингри принялся медленно грызть его. Всё время, пока кортеж оставался на поляне, он старался держаться подальше от девушки.

Во второй половине дня путники достигли местности, где холмы стали более округлыми, а селения – более частыми и окружёнными более просторными полями. Солнце коснулось вершин деревьев, когда кортеж встретил неожиданное препятствие: каменистый брод на реке, который отряд Ингри с лёгкостью преодолел на пути в замок, из-за дождей превратился в мутную бурную стремнину.

Ингри остановил коня и огляделся. Телега, на которой везли гроб Болесо, не была водонепроницаемой: её не обили шкурами, не обмазали дёгтем, – так что можно было не опасаться, что поток подхватит её и унесёт, утащив следом лошадей. А вот шанс, что телега пропустит воду и завязнет, был велик. Ингри приказал четверым всадникам тянуть за верёвки, привязанные к телеге, чтобы помочь направить её в нужную сторону, и махнул вознице; тот принялся погонять усталых коней, чтобы как можно скорее преодолеть преграду. Вода доходила до брюха лошадей, телегу начало сносить, но благодаря усилиям всадников её удалось удержать, и в конце концов упряжка выбралась на противоположный берег. Только тогда Ингри направил через брод леди Йяду.

Однако взгляд его всё ещё следил за продвижением телеги; Ингри резко обернулся, только когда гнедая кобыла поскользнулась, упала и скрылась под водой. Течение унесло леди Йяду так быстро, что она не успела даже вскрикнуть. Ингри выругался и ударил своего коня шпорами, посылая его вперёд. Он растерянно оглядывался, высматривая темноволосую головку в кипящей пене… одежда девушки наверняка сразу намокнет, юбки потянут её вниз… вон она!

Холодная вода плескалась вокруг колен Ингри; он повернул коня вниз по течению и увидел, как из бурлящего вокруг трёх валунов потока показалась голова, потом рука. Рука ухватилась за камень.

– Держитесь! – закричал Ингри. – Я сейчас вас вытащу!

Две руки… Леди Йяда подтянулась и, лёжа животом на камне, начала выползать из воды; к тому моменту, когда Ингри заставил своего фыркающего коня приблизиться к валунам, девушка, ловя ртом воздух, уже поднялась на ноги. С неё ручьём текла вода. Краем глаза Ингри заметил, что её кобыла, разбрызгивая грязь, выбралась на берег ниже по течению и ускакала в лес. Ингри выругался вполголоса и жестом послал одного из солдат следом за беглянкой.

Послушался ли тот его, Ингри уже не видел: теперь он мог дотянуться до леди Йяды. Он наклонился и протянул руку, девушка потянулась навстречу…

Багровый туман затопил его мозг, мешая видеть. Стиснув руки леди Йяды, Ингри нырнул в поток, столкнув девушку с камня. Под воду… нужно удерживать её, не позволяя вынырнуть… Вода хлынула Ингри в рот, он закашлялся и принялся отплёвываться, потом потерял опору и ушёл под воду с головой. Ничего не видя, он попытался оттолкнуться от дна. Какая-то дальняя часть его рассудка вопила:

«Что ты делаешь, глупец!»

Главное, удерживать её под водой…

Течение развернуло Ингри, он ударился головой обо что-то твёрдое, в багровом тумане вспыхнули зелёные искры… Он погрузился в беспамятство.

Сознание вернулось к Ингри вместе с паническим страхом. Однако холодный воздух коснулся его лица – каким-то чудом его голова оказалась над водой, – и он закашлялся, выплёвывая воду. Тело казалось удивительно слабым и тяжёлым, двигаться было трудно, словно в густом масле.

– Перестаньте вырываться! – прозвучал у самого его уха резкий голос леди Йяды. Что-то теснее обхватило его шею, и Ингри смутно понял, что это рука девушки. Он должен её спасти… утопить… спасти…

«Она умеет плавать!»

Запоздалое осознание этого так поразило Ингри, что он на мгновение даже перестал барахтаться. Что ж, он тоже немного умеет плавать: ему удалось однажды выжить во время кораблекрушения, цепляясь за плавающие вокруг доски. Теперь единственным, что плавало рядом, была, по-видимому, леди Йяда… Но ведь вес его оружия и сапог потянет их на дно… тут ноги Ингри коснулись чего-то твёрдого. Течение вынесло их в мелкую заводь, и леди Йяда вытащила его на благословенный безопасный берег.

Ингри вывернулся из её рук и на четвереньках отполз по замшелым камням подальше от реки. По его лицу текла розоватая вода, становившаяся всё более красной. Смахнув влагу с глаз, Ингри, моргая, огляделся. Их окружал густой лес. Ингри не мог судить о том, далеко ли их унесло течением, но ни брода, ни телеги, ни всадников видно не было. После удара головой о камень его трясло.

Леди Йяда, пошатываясь, выбралась из воды и двинулась к нему, протягивая руку, чтобы помочь подняться. Ингри с криком отпрянул и схватился за ствол тонкого деревца – отчасти чтобы иметь опору, отчасти…

– Не прикасайтесь ко мне!

– Что? Лорд Ингри, у вас рассечена голова…

– Не подходите ближе!

– Лорд Ингри, если вы только позволите…

Его голос прозвучал хрипло:

– Мой волк пытается вас убить! Он сорвался с привязи! Держитесь подальше!

Девушка остановилась и вытаращила на Ингри глаза. Её волосы растрепались, вода стекала с них сверкающими каплями, беззвучно капая на мох; Ингри не мог отвести зачарованного взгляда от этой капели, как от каких-то странных водяных часов…

– Три раза, – выдохнул он. – Это был третий раз… Вы что, не поняли: я только что пытался вас утопить! Волк дважды делал такие попытки раньше – когда я впервые увидел вас, я чуть не обнажил меч, чтобы убить на месте. Потом, когда мы сидели на скамье, я вас чуть не задушил.

Девушка побледнела, но продолжала пристально смотреть на Ингри. Она и не подумала с криками бежать прочь. Он хотел, чтобы она убежала, и не важно, будет ли она при этом кричать… лишь бы сумела ускользнуть…

– Бегите!

Вместо этого леди Йяда тоже оперлась на древесный ствол и начала снимать полные воды сапожки. Только после того как она справилась со вторым, она ответила:

– Это был не ваш волк.

Голова Ингри ещё кружилась после удара о валун, а в животе бурчало: похоже, он нахлебался воды, и его сейчас вырвет. Он непонимающе посмотрел на леди Йяду.

– Что?

– Это был не ваш волк, – повторила девушка. Она поставила сапожки рядышком на землю и ровным голосом добавила: – Я каким-то образом могу чуять вашего волка. Не чуять, конечно, на самом деле я просто не знаю, как иначе описать это чувство.

– Он… я… пытался вас убить!

– Это не был ваш волк. И вы сами тоже ни при чём. Запах был иным, все три раза.

Теперь Ингри мог только таращить глаза, не находя слов.

– Лорд Ингри… Вы так и не спросили меня, куда делся дух леопарда Болесо.

К ужасу Ингри, теперь он уже не просто таращился, а таращился, разинув рот.

– Он проник в меня. – Карие глаза смотрели на него в упор.

– Я… он… Извините меня, – прохрипел Ингри. – Меня сейчас вырвет.

Он попытался укрыться за своим тоненьким деревцем. Ему хотелось бы надеяться, что выворачивающие его наизнанку спазмы дадут ему время собраться с мыслями, но мысли, казалось, разбежались по всей речной долине. Он чуть не утопил свою пленницу, а теперь ещё и это… Сплошные наказания, и никакого вознаграждения.

Когда Ингри, спотыкаясь, вышел из-за дерева, леди Йяда спокойно выжимала воду из своего жакета. Ингри сдался и тяжело уселся на поваленное дерево. Оно было мокрым, ну да он был ещё мокрее: кожа его костюма мерзко чавкала и хлюпала.

На его взгляд, леди Йяда выглядела так же, как и раньше. Да, конечно, она была промокшей, грязной и растрёпанной, но солнце ласкало её своими закатными лучами, как возлюбленную. Тень её не напоминала тень огромной кошки. Никакого запаха, кроме собственного – мокрой кожи, пота, крови, – Ингри тоже не чувствовал.

– Не знаю, хотел ли Болесо, чтобы дух леопарда вселился в меня, – продолжала леди Йяда тем же ровным голосом, словно не заметив прервавшего разговор происшествия. – Это случилось, когда я коснулась умирающего принца в поисках ключа. Духи остальных животных остались привязаны к нему и вместе с ним ушли. Их он держал крепче… или просто не успел завершить обряд в отношении леопарда. Дух леопарда был ужасно испуган, он спрятался во мне, но всё равно я могла его чувствовать. Я не знала, что делать или что может сделать дух… Люди Болесо – глупцы. Я ничего не сказала им, а они не спросили.

– Ваша защита… Это может стать вашей защитой! – с неожиданным воодушевлением воскликнул Ингри. – Принца убил испуганный дух леопарда, вы были в этот момент одержимы им… Имел место несчастный случай.

Девушка моргнула, глядя на Ингри.

– Нет, – ответила она рассудительно, – я же только что вам объяснила: дух леопарда не вселился в меня до тех пор, пока я не коснулась уже умирающего Болесо.

– Но вы же можете описать всё иначе. Никто не сможет опровергнуть ваших слов.

Леди Йяда бросила на Ингри обиженный взгляд.

«Нужно будет ещё вернуться к этой теме».

– Ну ладно. А потом?..

– Той ночью, уже оказавшись взаперти, я видела очень яркие сны. Жаркие леса, прохладные долины… Я валялась в золотистой траве с другими молодыми кошками, пятнистыми, с мягким мехом, но с острыми зубами. Потом незнакомые люди… сети, клетки, ошейник. Путешествие на корабле, путешествие в повозке. Новые люди, жестокие или добрые. Одиночество. В этих снах не было слов, только чувства, образы, сильные запахи. Наводнение запахов, целый новый континент ароматов…