Текст книги "Священная охота"

Автор книги: Лоис Буджолд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Ваша комната была достаточно удобной? – с формальной вежливостью поинтересовался Ингри, искоса глянув на двоих гвардейцев, расположившихся за соседним столом.

– Да, удовлетворительной, – кивнула девушка. Её взгляд был хмурым, но Ингри счёл это гораздо предпочтительнее повергающей его в растерянность улыбки.

Ингри собрался было спросить о том, что Йяде снилось, но спохватился: эта тема могла оказаться далеко не нейтральной. Может быть, потом он отважится ехать некоторое время с ней рядом: леди Йяда была, несомненно, способна понять намёк и вести беседу так, чтобы чужие и скорее всего недружественные уши не уловили ничего подозрительного.

Стук копыт и звон сбруи заставили Ингри и Йяду повернуться к окну.

– Эй, хозяин! – прокричал хриплый голос, и трактирщик поспешил наружу встречать новых гостей, по дороге отправив слугу в конюшню за грумами, которые должны были забрать лошадей прибывших господ.

Йяда насторожилась и следом за трактирщиком двинулась к двери. Ингри, допив содержимое своей кружки, последовал за ней; его левая рука по привычке легла на рукоять меча. На деревянное крыльцо они с Йядой вышли одновременно.

Перед гостиницей спешивались четверо вооружённых всадников. Один из них явно был слугой, ещё двое носили знакомые мундиры, а четвёртый… у Ингри от удивления перехватило дыхание. Удивление сменилось настоящим шоком.

Граф-выборщик Венсел кин Хорсривер медлил в седле, сжимая поводья затянутыми в перчатки руками. Молодой граф был довольно тщедушен; из-под тёмно-красного кожаного камзола выглядывала расшитая золотом туника. Широкий куний воротник скрывал увечье молодого человека, одно плечо которого было заметно выше другого. Русые волосы, тронутые преждевременной сединой, неровными спутанными прядями падали на плечи. У Венсела было длинное лицо с выступающим лбом, которое не казалось уродливым только благодаря блестящим проницательным голубым глазам, которые в этот момент пристально смотрели на Ингри. Появление здесь этим ясным осенним утром графа оказалось, конечно, неожиданностью, но шок, который испытал Ингри, был вызван другим.

Отчасти это был запах, улавливаемый не обонянием, отчасти какая-то не воспринимаемая зрением тень, нечто, что делало присутствие Венсела неизмеримо более ощутимым, чем присутствие всех, кто находился поблизости. Запах казался немного кислым, как запах мочи, тёплым и сладким, как запах сена…

«В нём обитает дух животного!

Как и во мне…

А я раньше никогда этого не замечал».

Ингри резко повернул голову и взглянул на Йяду. Лицо девушки тоже застыло от изумления.

«Она чувствует… обоняет… или видит? И для неё это, как и для меня, новость. Давно ли Венсел обзавёлся?..»

Эти неожиданные открытия, похоже, были взаимными: Венсел склонил голову к плечу, и глаза его расширились, перебегая с Ингри на Йяду. Челюсть у него отвисла, но граф быстро справился с собой и превратил гримасу в кривую улыбку.

– Ну-ну, – пробормотал он. Затянутая в перчатку рука поднялась к виску в воинском приветствии Ингри, потом коснулась сердца, когда Венсел поклонился Йяде. – Как странно мы трое повстречались. Я не сталкивался с подобной неожиданностью… дольше, чем вы можете себе представить.

Хозяин гостиницы принялся рассыпаться в приветствиях, но достаточно было еле заметного кивка графа, чтобы один из его гвардейцев отвёл трактирщика в сторону – несомненно, чтобы сообщить ему, какие услуги потребуются для его знатных гостей. С привычной вежливостью Ингри протянул руку, чтобы взять под уздцы лошадь графа, хоть и не испытывал никакого желания к нему приближаться. Животное фыркнуло и попятилось, так что Ингри пришлось крепче сжать повод. Лошадь была в пене – её явно всё утро гнали галопом.

«Что бы ни привело его сюда, времени Венсел не терял».

Продолжая пристально глядеть на Ингри, Венсел сделал глубокий вдох.

– Ты именно тот человек, который мне нужен, кузен. Лорд Хетвар внял твоей просьбе освободить тебя от участия в церемониях, столь красноречиво выраженной в твоих лаконичных посланиях, так что мне поручено возглавить траурный кортеж. Это к тому же мой долг перед семьёй, поскольку я единственный её член, который не обессилел от горя, не сражён тяжёлой болезнью или не задержан бездорожьем на полпути от границы. Подобающий катафалк и свита следуют за мной и будут ожидать в Оксмеде. Я рассчитывал ещё вчера встретить вас там, но твои планы, похоже, переменились.

Ингри облизнул губы.

– Это большое для меня облегчение.

– Я так и подумал. – Венсел перевёл взгляд на Йяду, и сарказм исчез из его голоса. – Леди Йяда, не могу выразить, как я огорчён случившимся… тем, какое зло вам причинили. Мне жаль, что меня не было в замке, чтобы это предотвратить.

Йяда склонила голову, принимая извинения, хотя и не выражая готовности простить.

– Мне тоже жаль, что вас там не было. Мне вовсе не хотелось испачкать руки царственной кровью… как и столкнуться с другими последствиями.

– Да, – протянул Венсел. – Кажется, нам нужно обсудить гораздо больше, чем я думал. – Он, не разжимая губ, улыбнулся Ингри и спешился. Теперь, став взрослым, Венсел был всего на пол-ладони ниже своего кузена; по каким-то непонятным Ингри причинам люди всегда считали его более высоким, чем он был на самом деле. Понизив голос, Венсел добавил: – Всякие тайные и странные вещи, о которых ты предпочёл не сообщать даже хранителю печати. Кто-нибудь, возможно, и осудил бы тебя за это, но будь уверен: я придерживаюсь другого мнения.

Венсел отдал несколько распоряжений своим гвардейцам; Ингри передал повод его коня слуге, и грумы поспешили увести лошадей в конюшню.

– Где мы могли бы поговорить? – спросил Венсел. – Без помех.

– В зале гостиницы.

– Веди, – пожал плечами граф.

Ингри предпочёл бы следовать за ним, но был вынужден идти вперёд. Оглянувшись, он заметил, как Венсел вежливо предложил Йяде руку, но девушка уклонилась от этой чести, притворившись, будто приподнимает юбку, чтобы подняться на крыльцо.

– Уходите, – приказал Ингри двоим заканчивавшим завтрак гвардейцам Хетвара; те вскочили при виде графа и изумлённо вытаращили глаза. – Можете забрать свою еду с собой. Побудьте снаружи и проследите, чтобы нас никто не тревожил. – Растерянную дуэнью Ингри тоже выпроводил и закрыл дверь.

Венсел бросил безразличный взгляд на старомодный зал гостиницы с его усыпанным тростником полом, засунул перчатки за пояс и сел за один из столов, указав Ингри и Йяде на скамью напротив. Ингри заметил, что руки графа, неподвижно лежащие на крышке стола, остаются напряжёнными.

Ингри не мог определить, дух какого животного несёт в себе Венсел. Конечно, насчёт Йяды он тоже ничего не знал, пока его собственный волк не вырвался на свободу. Даже теперь, если бы не труп леопарда и появление его духа во время их борьбы с заклятием, Ингри затруднился бы дать имя тому странному дикому существу, присутствие которого он ощущал в Йяде.

Гораздо больше волновал Ингри другой вопрос: когда? Когда Венсел обрёл магического помощника? Ингри виделся с графом всего один раз со времени своего возвращения из дартаканского изгнания четыре года назад. Венсел тогда только что женился на принцессе Фаре и вместе с новобрачной отправился в богатые семейные владения в нижнем течении Лура, в двухстах милях от Истхома. Потом, когда в середине зимы чета вернулась в столицу на празднование Дня Отца, Ингри был в отсутствии: выполнял поручение хранителя печати в Кантонах. Так что вместе они оказались только на пиру в королевском дворце, да и то увиделись мельком: король вручал сыну, принцу Биасту, маршальские копьё и знамя, Венсел принимал участие в церемонии, а Ингри был всего лишь одним из членов свиты хранителя печати.

При той мимолётной встрече граф любезно кивнул своему опозоренному и лишённому наследства родичу, не проявив ни удивления, ни отвращения, однако и не выказав никакого желания увидеться после пира. Ингри тогда подумал, что Венсел больше не тот невзрачный подросток, которого он помнил: должно быть, ноша, которая легла на его плечи после ранней смерти отца и династического брака, заставила его повзрослеть и придала странную серьёзность. Не скрывалось ли уже тогда за этой серьёзностью нечто странное? Следующая их встреча произошла в покоях Хетвара всего неделю назад. Венсел был молчалив и мрачен, как и остальные присутствующие, и старался не встречаться глазами с кузеном – чувствуя себя униженным из-за истории с фрейлиной своей жены, как решил тогда Ингри. Он не мог припомнить, чтобы во время той встречи Венсел произнёс хоть слово.

Венсел обратился к Йяде, огорчённо потупившись:

– Госпожа моя супруга причинила вам большое зло, леди Йяда, и я уверен, что справедливые боги послали ей обрушившееся на неё горе в наказание. Сначала она лгала мне, уверяя, что вы по собственной воле остались в замке Болесо, – до тех пор, пока гонец не принёс ужасное известие. Клянусь, я не давал ей повода для ревности. Я испытывал бы гораздо больший гнев, если бы её предательство так явно не несло в себе воздаяния. Фара всё время плачет, а я… я просто не знаю, как распутать весь этот клубок и спасти честь моего имени. – Только теперь он поднял голову.

Сила чувств, отражавшаяся во взгляде Венсела, решил Ингри, связана не только с замешательством, которое вызывает леопард Йяды.

«По-моему, принцесса Фара не так уж ошибается в своей ревности, как уверяет Венсел».

Четыре года брака, а великий и древний род Хорсриверов всё ещё не имеет наследника… Что за этим кроется – бесплодие, неприязнь или какое-то странное бессилие? Может быть, это и есть причина страхов Фары, обоснованных или нет?

– Я тоже не знаю, как вам быть, – ответила Йяда. Ингри не мог определить, что скрывается за холодностью её тона – подавленный гнев или страх, и искоса взглянул на Йяду. Её прелестное лицо было подчёркнуто неподвижным. Ингри внезапно очень захотелось знать, что именно видит девушка, глядя на Венсела.

Венсел, хмурясь, склонил голову.

– Так кто это такой? Наверняка не барсук… я предположил бы, что скорее рысь.

Йяда гордо подняла подбородок.

– Леопард.

От изумления рот Венсела приоткрылся.

– Как же… и откуда этот дурак Болесо взял… и почему… Миледи, мне кажется, вам следует рассказать мне обо всём, что случилось в замке.

Йяда взглянула на Ингри, и тот медленно кивнул. Похоже, Венсел так же впутан в эту историю, как и они с Йядой, а Хетвар ему доверяет…

«Только вот знает ли Хетвар о живущем в Венселе духе животного?»

Йяда коротко и ясно изложила события той ночи, строго придерживаясь фактов и не позволив себе ни намёка на собственные чувства и предположения. Голос её был ровен и спокоен.

Венсел выслушал её с напряжённым вниманием и тоже воздержался от комментариев. Обратив острый взгляд на Ингри, он резко спросил:

– Так где же волшебник?

– Что?

Венсел кивнул в сторону Йяды.

– Такое не случается само собой. Требовалось участие волшебника, незаконного, несомненно: он не только занимался запретной магией, но и помогал этому болвану Болесо в его делишках.

– Леди Йяда… На основании свидетельства леди Йяды у меня сложилось впечатление, что Болесо сам совершил обряд.

– В его спальне мы были наедине, – сказала Йяда. – Даже если я видела такого человека в замке, я никогда не догадывалась, что он может оказаться волшебником.

Венсел рассеянно почесал шею.

– Хм-м, возможно. И всё-таки… Болесо никогда не освоил бы такой обряд самостоятельно. Он поселил в себе много существ, вы говорите? О боги, ну и глупец! Нет, если его наставник не был с ним, он наверняка должен был побывать в замке незадолго до… Может быть, он переоделся или прятался в соседней комнате… Или сбежал.

– Я и в самом деле гадал, не было ли у Болесо сообщника, – признал Ингри. – Однако рыцарь Улькра утверждает, что ни один слуга после смерти принца не покинул замок. Да и лорд Хетвар наверняка даже меня не послал бы схватить столь опасного человека без поддержки служителей храма. – Да, случись такое, на Ингри могло бы свалиться нечто не столь безобидное, как временное превращение в свинью.

«Нечто вроде заклятия?»

Что, если в конце концов его стремление убить было заложено не в Истхоме? Ингри постарался, чтобы выражение его лица не выдало этой новой мысли.

– Возможно, Хетвар и не мог заподозрить истинного положения вещей. – Но зачем тогда хранитель печати так настаивал на секретности? Только из политических соображений?

– Несомненно, донесение о трагедии, которое Хетвар получил в тот первый день, было искажённым и неточным, – скривился Венсел. – О леопарде, как и о других вещах, не было сказано ни слова. И всё же… Хотелось бы мне, чтобы ты схватил волшебника, кем бы он ни был. По крайней мере, – граф снова взглянул на Йяду, – признание такого человека могло бы помочь даме из свиты моей супруги, защищать которую – мой долг.

Неоспоримость этого довода заставила Ингри поморщиться.

– Сомневаюсь, что я остался бы в живых и в здравом уме, случись мне спугнуть волшебника.

– С этим можно поспорить, – возразил Венсел. – И уж ты-то должен был бы знать, кого следует искать.

Может быть, заклятие притупило ум Ингри? Или виновато всего лишь его собственное отвращение к порученному делу? Ингри откинулся на стуле и, не имея возможности отразить эту атаку, решил попробовать напасть с другого фланга:

– А с каким волшебником столкнулся ты? И давно ли?

Светлые брови Венсела поползли вверх.

– Разве ты не догадываешься?

– Нет. Я не чувствовал твоей… особенности ни у Хетвара, ни на награждении Биаста, когда мы с тобой виделись в последний раз.

– Правда? Я не был уверен, то ли мне удалось скрыть от тебя свою беду, то ли ты просто решил проявить сдержанность. Во всяком случае, я был тебе благодарен.

– Я ничего не почувствовал. – Ингри едва не добавил: «Мой волк был тогда связан», однако это означало бы признание в том, что теперь волк на свободе, а Ингри вовсе не был уверен в том, насколько может доверять Венселу.

– Приятно слышать. Ну, со мной это случилось примерно тогда же, когда и с тобой, если желаешь знать. Когда умер твой отец… или, может быть, я должен сказать: когда умерла моя мать. – Заметив вопросительный взгляд Йяды, Венсел пояснил: – Моя мать была сестрой отца Ингри. В результате я мог бы оказаться наполовину Волфклифом, если бы не все девицы из рода Хорсривер, становившиеся жёнами Волфклифов. Чтобы определить истинную близость нашего родства, требуются перо и бумага для подсчётов.

– Я знала, что вы родичи, но не предполагала, что настолько близкие.

– Да, между нами связи тесные и перепутанные. И я уже давно подозреваю, что все эти одновременно случившиеся трагедии каким-то образом связаны между собой.

– Я знаю, что тётушка умерла, пока я болел, – медленно проговорил Ингри, – но до сих пор не догадывался, что её смерть последовала так быстро за смертью моего отца. Никто со мной об этом не говорил. Я предположил, что её свело в могилу горе или одно из тех загадочных недомоганий, что случаются у стареющих женщин.

– Нет. Это был несчастный случай. И произошедший в очень странный момент.

Ингри поколебался.

– Если говорить о связях… Ты видел волшебника, который поселил в тебе дух зверя? Может быть, и в твоём случае это был Камрил?

Венсел покачал головой.

– Что бы ни сделали со мной, это случилось, когда я спал. И если ты думаешь, что пробуждение моё было приятным…

– Ты не заболел и не впал в беспамятство?

– По-видимому, не столь сильно, как ты. С тобой явно что-то пошло не так… я хочу сказать, не считая того ужаса, который обрушился на тебя из-за случившегося с твоим отцом.

– Почему ты никогда ничего мне не говорил? Моё несчастье не было секретом. Как жаль, что я тогда не знал, что не одинок!

– Ингри, мне тогда было всего тринадцать, и я был перепуган до смерти. Больше всего я боялся, что моё осквернение станет всем известно и со мной начнут делать то же, что делали с тобой. Я знал, что не выживу. Я никогда не был таким сильным, как ты. От одной мысли о пытках, которым подвергали тебя, я чувствовал себя больным. Моей единственной надеждой было молчание. А к тому времени, когда мне стало ясно, что рассудка я не лишусь, и мужество начало возвращаться ко мне, ты уже уехал, отправился в изгнание, высланный своим перепуганным дядей. Как же я мог с тобой связаться? Послать письмо? Его наверняка перехватили бы и прочли. – Венсел глубоко вздохнул и заговорил уже более твёрдым голосом: – Как странно теперь обнаружить, что мы связаны подобным образом. Нас могут сжечь всех вместе, привязав к одному столбу.

– Меня не сожгут, – возразил Ингри и выругал себя за предательскую дрожь в голосе. – Храм меня помиловал.

– Власти, которые даровали такую милость, могут и лишить её, – мрачно сказал Венсел. – И всё равно остаёмся Йяда и я. Нас ждёт не объятие, лицом к лицу, чего боялась моя жена, а своего рода священный союз спиной к спине.

Эти слова не заставили Йяду поморщиться, но на Венсела она посмотрела с новым напряжённым интересом, сведя брови. Возможно, она заново оценивала человека, которого, как ей казалось, знает и который оказался совершенным незнакомцем.

«Как и для меня…»

Взгляд Венсела переместился на перевязанные руки Ингри.

– Что случилось с твоими руками?

– Споткнулся о стол и порезался ножом, – ответил Ингри как можно более равнодушно. Краем глаза он заметил, как Йяда с любопытством взглянула на него, и взмолился в душе, чтобы она не вздумала сообщить подробности происшествия. Пока, во всяком случае, Венселу об этом знать рано.

Вместо этого Йяда спросила:

– Что собой представляет ваше животное? Вы знаете?

Венсел пожал плечами.

– Я всегда считал, что это конь. Мне кажется, такое предположение соответствует обстоятельствам, какими бы странными они ни были. – Венсел задумчиво вздохнул, и его холодные голубые глаза оглядели Йяду и Ингри. – В Вилде уже много столетий не было воинов, в которых жили бы духи животных, за исключением, может быть, немногих отшельников в лесной чаще. А теперь имеется трое таких – и даже не в одном поколении, а в одной комнате. Мы с Ингри, как я давно подозреваю, связаны друг с другом, но вы, леди Йяда… Я не понимаю. Вы не вписываетесь в картину. Я очень хотел бы, Ингри, чтобы ты занялся поисками того таинственного волшебника. По крайней мере охота на столь важного свидетеля могла бы отсрочить суд над леди Йядой.

– Это было бы очень кстати, – с готовностью согласился Ингри.

Венсел с беспокойством оглядел комнату.

– Мы теперь в руках друг у друга. Я полагал, что ты верно хранишь мою тайну, Ингри, но, как выяснилось, ты просто о ней ничего не знал. Я так долго боролся со своим несчастьем в одиночку, что мне трудно научиться доверять другим.

Ингри с кислым видом кивнул.

Венсел расправил плечи, поморщившись, как будто они болели от напряжения.

– Что ж, мне нужно подкрепиться, а потом помолиться у останков моего родича-принца. Кстати, как сохраняется его тело?

– Оно засыпано солью, – ответил Ингри. – В замке оказался большой запас – для засолки дичи.

Слабая улыбка осветила лицо Венсела.

– Как же откровенно ты выражаешься!

– Я не приказывал освежевать его и выпотрошить, так что результат окажется не очень хорошим.

– Ну, тогда удачно, что погода прохладная. Однако всё равно нам лучше поторопиться. – Венсел вздохнул, опёрся ладонями о стол и устало поднялся на ноги. На мгновение Ингри ощутил таящуюся в нём тьму, потом перед ним снова оказался просто измученный молодой человек, на которого так рано легла опасная ноша. – Потом поговорим ещё.

Граф вышел на крыльцо, и его гвардейцы вскочили на ноги, готовые сопровождать его в храм. Прежде чем покинуть зал гостиницы, Ингри коснулся руки Йяды, и девушка повернула к нему напряжённое лицо.

– Как вы считаете, что за животное обитает в Венселе? – спросил он, понизив голос.

– Говоря словами просвещённой Халланы, – прошептала Йяда в ответ, – если в нём живёт жеребец, то я – королева Дартаки. – Йяда прямо посмотрела в глаза Ингри. – Ваш волк не очень похож на обычного волка, и его жеребец – на обычного жеребца. Но одно я скажу вам, Ингри: они очень похожи друг на друга.

Глава 8

Ингри поднялся к себе, чтобы упаковать седельные сумки, потом решил найти Геску. Вещи лейтенанта исчезли из угла в зале, где раньше лежали, и Ингри двинулся по грязной центральной улице – больше похожей на деревенскую, чем на городскую, по его мнению, – в сторону маленького бревенчатого храма, где рассчитывал обнаружить Геску. Ингри раздумывал, в какой из полудюжины конюшен, используемых для коней отряда, искать лейтенанта, если его не окажется в храме, но это оказалось ненужным: Геска стоял под портиком и разговаривал с графом Хорсривером – может быть, выслушивал его распоряжения.

Геска оглянулся, услышав шаги Ингри, смутился и умолк; Венсел просто кивнул кузену.

– Ингри, – спросил Венсел, – где рыцарь Улькра и остальная свита Болесо? Остались в замке или следуют за вами?

– Следуют за нами – по крайней мере такое приказание я отдал. Быстро ли они двигаются, я не знаю. Улькра не может ожидать тёплого приёма в столице.

– Не важно. К тому времени, когда у меня появится время заняться ими, они, несомненно, уже будут здесь. – Венсел вздохнул. – Моим коням требуется отдых. Распорядись, пожалуйста, об отъезде в полдень. Так мы доберёмся до Оксмида до темноты.

– Как угодно, милорд, – поклонился Ингри и кивком указал на ворота неловко ёжащемуся Геске. Венсел коротким взмахом руки попрощался с ними и вошёл в храм.

– И что же граф Хорсривер пожелал тебе сказать? – тихо поинтересовался Ингри, когда они с Геской вышли на улицу.

– Ну, жизнерадостным его не назовёшь… Страшно подумать, какую жизнь он устроил бы нам, если бы и в самом деле испытывал симпатию к своему зятю. Одно ясно: вся эта история ему не нравится.

– Это я уже понял.

– И всё-таки этот молодой человек многого стоит, несмотря на свою внешность. Я так подумал ещё на его свадьбе с принцессой Фарой.

– Как это?

– Э-э… Да ничего такого особенного он не делал… Он просто никогда…

– Что никогда?

Геска задумчиво поджал губы.

– Ну… трудно сказать. Он никогда ни в чём не ошибался, не нервничал, не опаздывал и не приходил раньше времени… никогда не бывал пьян. Такое трудно не заметить. Внушительный, вот как я его назвал бы. Кое в чём он напоминает мне вас… в тех случаях, когда требуются мозги, а не мускулы. – Геска поколебался и предусмотрительно решил не продолжать сравнений, чтобы окончательно не завязнуть в трясине.

– Мы с ним кузены, – равнодушно бросил Ингри.

– Конечно, милорд. – Геска искоса взглянул на Ингри. – Граф очень заинтересовался визитом просвещённой Халланы.

Ингри поморщился.

«Что ж, это было неизбежно».

Несомненно, он ещё услышит от Венсела множество вопросов по поводу событий в Реддайке.

В храме Миддлтауна служил всего лишь молодой аколит, который впал в панику при появлении траурного кортежа – о такой чести для своего храма он узнал всего за полдня. Однако ради каких бы церемоний ни прибыл граф Хорсривер, было ясно, что они начнутся не здесь. Отряд выступил в путь ровно в полдень; Венсел распоряжался с такой мрачной целеустремлённостью, какой Ингри даже в самом скверном настроении не смог бы достигнуть. Он мысленно поаплодировал кузену и оставил бледному аколиту достаточно увесистый кошелёк, чтобы утешить его.

Миддлтаун ещё не успел скрыться за поворотом дороги, когда Венсел придержал своего гнедого, поравнялся с Ингри и буркнул:

– Проедем вперёд. Я хочу поговорить с тобой.

– Хорошо. – Ингри пустил своего коня галопом, ободряюще кивнув Йяде, которая ехала рядом с повозкой. Венсел удостоил девушку лишь загадочным взглядом.

Когда расстояние между всадниками и кортежем стало достаточным, чтобы никто не мог подслушать разговора, Венсел повернулся в седле, но спросил только:

– Где ты нашёл эту телегу для перевозки бочек с пивом?

– В Ридмере.

– Ха… По крайней мере эта часть похорон будет соответствовать вкусу бедняги Болесо. Украшенный серебром королевский катафалк едет из Истхома и будет ждать в Оксмиде. Надеюсь, ни один мост по дороге под ним не обвалится.

– Действительно… – Ингри постарался сдержать неуместную улыбку.

– Моя свита должна обеспечить мне в Оксмеде удобное размещение. И тебе тоже, если пожелаешь. Советую тебе воспользоваться этой возможностью. В городе нельзя будет найти пристанище ни за какие деньги, как только туда прибудет двор.

– Спасибо, – искренне поблагодарил кузена Ингри. Ему случалось слышать о дуэлях между отчаявшимися придворными за обладание сеновалом, когда во время королевских путешествий свите оказывалось негде разместиться. Уж Венселу-то достанется самое лучшее помещение.

– Расскажи мне об этой просвещённой Халлане, Ингри, – отрывисто бросил Венсел.

Что ж, по крайней мере он не стал упрекать Ингри в том, что тот не упомянул о волшебнице раньше. Ингри, впрочем, усомнился: следует ли ему испытывать облегчение по этому поводу…

– Я счёл её именно той, кем она назвалась: приятельницей леди Йяды, знавшей её с детства. Она была целительницей в крепости ордена Сына на западной границе в то время, когда крепостью командовал отец леди Йяды, лорд-дедикат.

– Я слышал о лорде ди Кастосе, да. Йяда говорила о нём. Однако меня беспокоит странное совпадение. Волшебник, имевший какое-то отношение к неожиданной проблеме леди Йяды, исчезает из замка, и всего через несколько дней волшебник – или волшебница, также связанная с леди Йядой, посещает её в Реддайке. Так два это разных волшебника или один и тот же?

Ингри покачал головой.

– Не могу себе представить, как просвещённая Халлана могла бы тайно пробраться в замок Болесо. Уж незаметной её никак нельзя назвать. Халлана на последних неделях беременности, что, кстати, налагает большие ограничения на использование ею демона. Ради безопасности она живёт в отшельнической келье в Сатлифе. Признаю, моё доказательство косвенное, но я уверен: Болесо уже по уши погряз в своих ужасных экспериментах, когда полгода назад убил слугу. Это означает, что его подручный-волшебник должен был тогда находиться в Истхоме или где-то поблизости.

Венсел с сомнением нахмурил брови.

– Принимать правду за ложь такая же ошибка, как принимать ложь за правду, – продолжал Ингри. – Жрица с двойным посвящением – женщина в высшей степени необычная, но невозможно поверить, чтобы она была на побегушках у Болесо. Ей это не подходит, хотя бы потому, что она совсем не глупа.

Венсел склонил голову, обдумывая услышанное.

– Не была ли она тогда тем кукольником, который управлял марионеткой-Болесо?

– Менее невероятно, – неохотно признал Ингри, – но всё равно… нет.

Венсел вздохнул.

– Тогда попробуем упростить дело. Мы имеем двух разных волшебников, но не связаны ли они между собой? Не мог ли пособник Болесо после несчастья бежать к Халлане? Не сообщники ли эти двое?

Такая мысль смутила Ингри. Он неожиданно вспомнил, что предположение – ложный след? – будто заклятие было наложено на него в Истхоме, исходило от Халланы.

– По времени такое, пожалуй, было возможно.

Венсел печально хмыкнул, глядя вперёд между ушами своего коня.

– Насколько мне известно, просвещённая жрица написала письмо. Ты с ним уже ознакомился?

«Будь ты проклят, Геска!»

И будь проклята сплетница-дуэнья. Многое ли ещё известно Венселу?

– Оно было передано не мне. Халлана вручила его леди Йяде. Запечатанным.

Венсел отмахнулся от этого возражения:

– Не сомневаюсь, что тебя обучили, как преодолевать подобные преграды.

– Конечно – когда дело касается обычных писем. Тут же речь идёт о послании храмовой волшебницы. И думать не хочется о том, что могло бы случиться с письмом – или со мной – при попытке его вскрыть. Может быть, вспыхнуло бы пламя. – Ингри предоставил Венселу самому решать, имеет ли он в виду, что сгорело бы – письмо или он сам. – И я не уверен, что передавать письмо Хетвару безопасно. По крайней мере будет нужно, чтобы вскрывал его храмовый волшебник. Только даже хранителю королевской печати может оказаться нелегко заставить жреца вскрыть письмо, адресованное главе его собственного ордена.

– Тогда придётся использовать незаконного волшебника. – Заметив кислый взгляд Ингри, Венсел пробормотал: – Ты должен признать, что Хетвар, если пожелает, сможет найти такого.

– Начни мы бесконечно множить гипотетических волшебников, как бы не пришлось подвешивать их к балкам потолка, как окорока, чтобы все поместились. – И всё-таки, с горечью напомнил себе Ингри, странное заклятие, наложенное на него, так и оставалось необъяснённым.

Венсел коротко и невесело кивнул, потом, после короткого молчания, сказал:

– Ну, если говорить об окороках и о том, как их нарезают… Не то чтобы ты, кузен, так уж хорошо лгал – просто никто не решается уличить тебя во лжи. Возможно, это обстоятельство создало у тебя преувеличенное представление о собственной изворотливости. – Голос Венсела зазвучал более жёстко. – Что на самом деле случилось, когда вы заперлись в той комнате?

– Если бы было что-то, о чём я обязан доложить, мой долг – доложить первым делом лорду Хетвару.

Брови Венсела поползли вверх.

– Вот как? Первым делом? И всё-таки… ничего? Я видел твои отчёты Хетвару. Количество не упомянутых в них событий впечатляет. Леопарды. Волшебницы. Странные ссоры. Падение в реку. Твой романтичный лейтенант Геска даже утверждает, будто ты влюбился – о чём тоже нет ни слова в твоих письмах, хотя это я и мог бы понять.

Ингри вспыхнул.

– Письма могут попасть не по адресу. Или оказаться прочитанными глазами врага. – Ингри в упор посмотрел на графа.

Венсел открыл и закрыл рот. Некоторое время ему пришлось заниматься только своим конём – на дороге оказалась глубокая лужа. Когда её удалось объехать и кузены снова поскакали стремя к стремени, Венсел сказал:

– Прости, если я кажусь тебе излишне обеспокоенным. Я могу очень многое потерять.

С фальшивой жизнерадостностью Ингри ответил:

– Ну а я, со своей стороны, уже всё потерял, граф-выборщик.

Венсел прижал руку к сердцу, признавая поражение, но тихо добавил:

– Я должен думать и о своей жене.

Теперь настала очередь Ингри смущённо замолчать. То, что брак Венсела был вызван политическими соображениями и до сих пор оставался бесплодным, не означало отсутствия супружеской любви – как с той, так и с другой стороны. Действительно, предательство принцессы Фары по отношению к своей фрейлине говорило о пламенной ревности, которая не могла быть порождена скукой и равнодушием. А дочь священного короля была ценным завоеванием для такого невзрачного молодого человека, как бы знатен он ни был.

– Кроме того, – легкомысленным тоном продолжал Венсел, – быть сожжённым заживо – весьма мучительная смерть. Не рекомендую. Думаю, что этот исчезнувший волшебник может оказаться угрозой нам обоим. Он знает многое, чего знать не должен бы. Нам нужно найти его первыми. Если окажется, что он не представляет опасности для нас лично, я буду рад передать его в руки Хетвара.