Текст книги "Игры форов"

Автор книги: Лоис Буджолд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 22 страниц)

Майлз наклонил голову в приветствии, сунул руку в карман и вынул два носовых фильтра. Он вставил по одному в каждую ноздрю, где они мягко расширились, закрывая пазухи, и глубоко вдохнул для проверки. Фильтры работали отлично. Они отфильтровали бы и гораздо меньшие молекулы, чем мерзкую органику этих дурацких духов. Майлз выдохнул через рот.

Кавило наблюдала за его действиями с выражением раздосадованного гнева:

– Черт бы тебя побрал, – пробормотала она.

Майлз пожал плечами, разведя руки в стороны, как бы говоря: «А чего бы ты хотела?»

– Вы уже готовы с остатками своего войска убраться отсюда?

– Сразу после этого идиотского спектакля. Мне придется оставить шесть кораблей: они слишком повреждены, чтобы совершить скачок.

– Разумно. Если верванцы вскорости и не догадаются о вашей роли, то нелицеприятную правду, вероятно, поведают им цетагандийцы, когда поймут, что им самим до вас не добраться. Не стоит вам задерживаться в этих местах.

– Я и не собираюсь. Надеюсь, что никогда не увижу это место. А к тебе это относится вдвойне, мутант. Если бы не ты… – она досадливо покачала головой.

– Кстати, – добавил Майлз, – дендарийцам уже заплатили за эту операцию трижды. Первый раз – наши первоначальные наниматели аслундцы, второй – барраярцы, и третий – благодарные верванцы. Каждый согласился полностью покрыть наши издержки. Получилась довольно недурная прибыль.

Она буквально зашипела:

– Молись, чтобы мы никогда больше не встретились.

– Тогда прощайте.

Они вошли в помещение, чтобы принять предназначенные им почести. Хватит ли железных нервов Кавило, чтобы принять награду от имени рейнджеров, которые были разгромлены из-за ее запутанных интриг? Оказалось, хватило. Майлза чуть не стошнило.

«Моя первая завоеванная медаль, – подумал Майлз, когда комендант станции прицепил ее ему, сопроводив до смущения лестной похвалой, – и я даже не смогу носить ее дома». Медаль, форма и сам адмирал Нейсмит вскоре должны будут вернуться в кладовку. Навсегда? По сравнению с Нейсмитом, жизнь энсина Форкосигана была не слишком привлекательна. И все же… Сущность военной службы оставалась той же, с какой стороны ни смотри. Если и была разница между ним и Кавило, она, должно быть, заключалась в выборе того, чему они служили. И того, как они служили. «Не все пути, но один путь».

Когда несколько недель спустя Майлз приехал обратно на Барраяр в отпуск, Грегор пригласил его на обед в императорскую резиденцию. Они сидели за столом из кованного металла в Северных садах, знаменитых тем, что они были спроектированы императором Эзаром, дедом Грегора. Летом это место будет в глубокой тени, сейчас его украшал свет, проникающий сквозь молодую листву, трепещущую на мягком весеннем ветру. Охрана выполняла свои функции вне пределов видимости, слуги ожидали вне пределов слышимости, пока Грегор не воспользуется устройством вызова. Насытившись первыми тремя блюдами, Майлз потягивал обжигающий кофе и планировал атаку на второе пирожное, которое пряталось на салфетке под толстым камуфляжем из крема. Или это превысит его силы? Такое питание было куда как лучше, чем рационы контрактных рабов, которые им приходилось делить, не говоря уже о собачей жвачке от Кавило.

Даже Грегор, кажется, смотрел на все новыми глазами.

– Знаешь, космические станции по-настоящему скучны. Все эти коридоры, – заметил он, пробегая взглядом мимо фонтана и далее по изгибающейся кирпичной дорожке, нырявшей в буйство цветов. – Я перестал видеть, как прекрасен Барраяр, глядя на него каждый день. Нужно было забыть, чтобы вспомнить. Странно.

– Были моменты, когда я не мог вспомнить, на какой космической станции нахожусь, – согласился Майлз с полным ртом выпечки и крема. – Я не говорю о роскоши, но станции Ступицы Хеджена действительно тяготели к утилитаризму. – Он скривился от ассоциаций, вызванных этим последним словом.

Беседа коснулась недавних событий в Ступице Хеджена. Грегор просветлел, когда узнал, что Майлз тоже не отдал ни одного боевого приказа в общефлотской тактической рубке «Триумфа», кроме разбирательства с внутренним кризисом безопасности, делегированного ему Таном.

– Когда начинается сражение, для большинства офицеров работа заканчивается, так как битва протекает слишком быстро, чтобы люди могли на нее влиять, – уверил Грегора Майлз. – После того как ты установил хороший тактический компьютер – и, если тебе повезло, человека с волшебным чутьем – дальше лучше держать свои руки в карманах. У меня был Тан, у тебя был… хм.

– Да, и прекрасные глубокие карманы, – сказал Грегор. – Я все еще об этом думаю. Это казалось почти нереальным, пока я не посетил впоследствии лазарет. И осознал, что вот такой-то и такой-то огонек означает потерю человеком руки, этот – замороженные легкие…

– Да уж, за этими огоньками глаз да глаз. Они рассказывают такую утешающую ложь, – согласился Майлз. – Если им позволить. – Он запил очередной липкий кусочек, помолчал и заметил: – Ты не сказал Иллиану правду насчет твоего маленького падения с балкона, так ведь? – Это было наблюдение, а не вопрос.

– Я сказал, что был пьян и спустился. – Грегор рассматривал цветы. – Как ты догадался?

– Он не говорит о тебе с тайным ужасом в глазах.

– Я только-только заставил его… немного уступить. Не хочу теперь все испортить. Ты ему тоже не сказал, и за это тебе спасибо.

– Пожалуйста, – Майлз выпил еще кофе. – Сделай мне ответную любезность. Поговори с кем-нибудь.

– С кем? Не с Иллианом. И не с твоим отцом.

– Как насчет моей матери?

– Хм. – Грегор в первый раз откусил от своего куска торта, на котором до этого делал вилкой бороздки.

– Она, возможно, единственный человек на Барраяре, которая автоматически поставит Грегора-человека впереди Грегора-императора. Все наши ранги для нее, по-моему, не более, чем оптические иллюзии. И ты знаешь, что она может хранить тайны.

– Я подумаю об этом.

– Я не хочу быть единственным, кто… В общем, единственным. Я знаю, когда выхожу за собственные пределы.

– Да ну? – Грегор поднял брови, улыбнувшись уголком рта.

– О да. Просто я обычно не сдаюсь.

– Хорошо. Я поговорю, – ответил Грегор.

Майлз продолжал ждать.

– Даю слово, – добавил Грегор.

Майлз расслабился, почувствовав огромное облегчение.

– Спасибо. – Он посмотрел на третье пирожное. У этих штук восхитительный вкус. – Нынче ты чувствуешь себя лучше?

– Намного, спасибо. – Грегор вернулся к прокладыванию борозд в креме.

– Правда?

Поперечные борозды.

– Не знаю. В отличие от того бедняги, что прогуливался по округе, изображая меня в мое отсутствие, я не вполне добровольно вызвался на эту роль.

– В этом смысле все форы – призывники.

– Любой другой фор может убежать, и никто не почувствует его отсутствия.

– Разве ты не будешь по мне хоть немножко скучать? – жалобно спросил Майлз. Грегор хихикнул. Майлз оглядел сад. – По сравнению с островом Кайрил, этот пост не выглядит слишком тяжелым.

– Попробуй ночью полежать один в постели, размышляя о том, которые из твоих генов начнут создавать монстров в твоем мозгу. Великого дяди Юрия Безумного? Или принца Серга? – его взгляд в сторону Майлза имел скрытую остроту.

– Я… знаю о, э-э, проблемах принца Серга, – осторожно ответил Майлз.

– Кажется, все об этом знали. Кроме меня.

Значит, вот что толкнуло находящегося в депрессии Грегора к первой настоящей попытке самоубийства. Ключ подошел к замку, щелк! Майлз попытался не выдать своего торжества от этого внезапного просветления.

– Когда ты узнал?

– Во время конференции на Комарре. Я и раньше натыкался на намеки… Относил их к вражеской пропаганде.

Значит, балет на краю балкона был немедленной реакцией на шок. У Грегора не было никого, кому он мог бы излить душу…

– Правда ли, что он получал удовольствие, пытая…

– Не все, что говорят слухи насчет кронпринца Серга, правда, – быстро прервал его Майлз. – Хотя то, что правда… достаточно плохо. Моя мать знает. Она сама была свидетелем безумных событий Эскобарского вторжения, о которых не знаю даже я. Но тебе она скажет. Задай ей прямой вопрос и получишь от нее прямой ответ.

– Это, кажется, семейное, – признал Грегор. – Тоже.

– Она скажет тебе, насколько ты отличаешься от него – в крови твоей матери не было ничего дурного, насколько я слышал. В любом случае, я, вероятно, несу почти столько же ген Юрия Безумного, сколько и ты, будь то через одну линию наследования или другую.

Грегор откровенно улыбнулся:

– Это должно меня утешить?

– Мм, скорее, это доказательство теории, что несчастье любит компанию.

– Я боюсь власти, – голос Грегора стал тихий, задумчивый.

– Ты боишься не власти, ты боишься причинить боль людям. Если будешь использовать эту власть, – внезапно сделал вывод Майлз.

– Ха. Почти угадал.

– Почти?

– Я боюсь, что мне это может понравится. Причинять боль. Как ему.

Он имеет в виду принца Серга. Своего отца.

– Чепуха, – ответил Майлз. – Я наблюдал, как мой дед пытался заставить тебя полюбить охоту несколько лет. Ты хорошо справлялся, полагаю, потому, что считал это своей форской обязанностью, но тебя, черт возьми, едва не тошнило каждый раз, когда ты наполовину промахивался и мы вынуждены были преследовать какого-нибудь раненого зверя. Может, в тебе содержится какое-нибудь другое извращение, но точно не садизм.

– То, что я читал… И слышал, – ответил Грегор, – было столь гипнотически ужасно. Я не могу не думать об этом. Не могу выбросить это из головы.

– Твоя голова полна кошмаров, потому что мир полон кошмаров. Посмотри на кошмар, который вызвала в Ступице Хеджена Кавило.

– Если бы я задушил ее, пока она спала – а у меня была такая возможность – никаких бы кошмаров не было.

– Если бы кошмаров не было, она не заслужила бы быть задушенной. Боюсь, это что-то вроде парадокса путешествия во времени. Стрела правосудия летит в одну сторону. Только. Ты не можешь жалеть, что не задушил ее сначала. Хотя, полагаю, ты можешь жалеть, что не задушил ее потом…

– Нет… нет… Я предоставлю эту возможность цетагандийцам, если они смогут поймать ее теперь, когда она получила свою фору.

– Грегор, извини, но я не думаю, что Император Грегор Безумный – это насущная проблема. Твои советники – вот у кого голова пойдет кругом.

Грегор уставился на поднос с пирожными и вздохнул.

– Полагаю, охрана забеспокоится, если я попытаюсь запустить кремовым пирожным тебе в нос.

– И весьма. Тебе следовало сделать это, когда нам было по восемь и двенадцать лет, тогда тебе это сошло бы с рук. Кремовое пирожное справедливости летит в одну сторону, – захихикал Майлз.

Далее обоими высокопоставленными лицами было предложено несколько неестественных и забавных вещей, которые можно проделать с подносом, полным пирожных. В результате оба расхохотались. Грегору нужен был хороший бой кремовым тортом, решил Майлз, пусть даже только словесный и воображаемый. Когда наконец смех утих, а кофе остыл, Майлз сказал:

– Я знаю, что лесть заставляет тебя лезть на стену, но, черт возьми, ты действительно хорош на своем месте. Ты и сам должен это знать, на неком внутреннем уровне, после верванских переговоров. Так оставайся на этом месте, а?

– Думаю, так я и сделаю, – вилка Грегора более резко вошла в последний кусок десерта. – А ты останешься на своем, так?

– Чем бы оно ни было. Я встречаюсь с Саймоном Иллианом как раз по этому вопросу сегодня после обеда, – ответил Майлз. Он решил в конце концов отказаться от этого третьего пирожного.

– Не похоже, чтобы тебя это особо радовало.

– Не думаю, что он может понизить меня в звании, ниже энсина офицерских званий нет.

– Он тобой доволен, чего еще желать?

– Он не выглядел довольным, когда я отдавал ему свой рапорт о выполнении задания. Он выглядел болезненно. И говорил мало. – Он бросил взгляд на Грегора, охваченный внезапным подозрением. – Ты в курсе, так ведь? Выкладывай!

– Не должно вмешиваться в цепочку командования, – нравоучительно ответил Грегор. – Может, тебя повысят. Я слышал, место командующего на острове Кайрил свободно.

Майлз вздрогнул.

Весна в барраярской столице Форбарр-Султане была так же прекрасна, как осень, решил Майлз. Он остановился на мгновение, прежде чем обернуться к главному входу в массивное здание, где располагалась штаб-квартира СБ. Земной клен все еще стоял дальше по улице за углом, его тонкие листья испускали легкое зеленое сияние, подсвеченные сзади вечерним солнцем. Местные барраярские растения обрели, в основном, тусклый красный и коричневый цвет. Посетит ли он когда-нибудь Землю? Возможно.

Майлз предъявил соответствующий пропуск охране на входе. Их лица казались ему знакомыми, это была та же команда, с которой он работал в тот бесконечный отрезок времени прошлой зимой. Всего лишь несколько месяцев назад? Казалось, прошло намного больше времени. Он все еще мог без запинки отбарабанить размеры их окладов. Они обменялись шутливыми замечаниями, но будучи хорошими работниками СБ, они не задали вопрос, светившийся в их глазах: «Где вы были, сэр?» Майлзу не был выделен конвой, чтобы проводить его до кабинета Иллиана – добрый знак. Впрочем, дорогу-то он теперь знал.

Он прошел знакомым лабиринтом коридоров до лифтовых труб. Капитан в приемной Иллиана просто сделал ему знак входить, на секунду оторвавшись от своей комм-панели. Внутренний кабинет не изменился, огромных размеров комм-пульт Иллиана не изменился тоже, а сам Иллиан… Он выглядел значительно более усталым и бледным. Ему бы выбраться отсюда и погреться немножко на весеннем солнышке, а? По крайней мере, еще не все его волосы поседели, представляя собой всю ту же смесь коричневого с серым. Одежду он по-прежнему предпочитал невзрачную, почти маскировочную.

Иллиан указал на кресло (еще один добрый знак, Майлз с готовностью присел), закончил то, чем занимался, и наконец поднял глаза. Наклонившись вперед, облокотившись на комм-панель и скрестив пальцы, он посмотрел на Майлза со своего рода отвлеченным неодобрением, как будто Майлз представлял собой точку данных, портившую построенную кривую, и Иллиан размышлял о возможности все-таки спасти свою теорию, классифицировав эту точку как ошибку эксперимента.

– Энсин Форкосиган, – вздохнул Иллиан. – Кажется, у вас все еще есть маленькая проблема с субординацией.

– Я знаю, сэр. Я сожалею.

– Вы, вообще, собираетесь что-нибудь с этим делать, кроме как испытывать сожаление?

– Я ничего не могу с этим сделать, сэр, если люди дают мне неправильные приказы.

– Если вы не можете подчиняться моим приказам, вы мне в моем департаменте не нужны.

– Вообще-то… Я полагал, что подчинялся им. Вы хотели получить анализ военной обстановки в Ступице Хеджена. Я его сделал. Вы хотели знать, откуда идет дестабилизация. Я узнал. Вы хотели, чтобы дендарийские наемники ушли из Ступицы. Насколько я понимаю, они уйдут через, примерно, три недели. Вы просили результаты. Вы их получили.

– Целую кучу, – пробормотал Иллиан.

– Признаю, что я не получал прямого приказа спасти Грегора, просто я предположил, что вы бы этого хотели. Сэр.

Иллиан всмотрелся в него, ища иронию, и, видимо обнаружив, поджал губы. Майлз пытался сохранять невозмутимое выражение лица, хотя соревноваться в этом с Иллианом была та еще задача.

– Насколько я помню, – заметил Иллиан (а памятью он обладал эйдетической, благодаря биочипу), – я дал эти приказы капитану Унгари. А тебе я дал всего один приказ. Помнишь, какой?

Он спросил это тем подбадривающим тоном, с каким обращаются к шестилетнему малышу, который учится завязывать шнурки. В ироничности соревноваться с Иллианом было столь же опасно, как и в невозмутимости.

– Подчиняться приказам капитана Унгари, – нехотя припомнил Майлз.

– Именно так, – Иллиан откинулся в кресле. – Унгари был хорошим, надежным оперативником. Если бы ты все испортил, ты бы утянул его с собой. Он сейчас наполовину сломлен.

Майлз отрицательно повел руками:

– Он принимал правильные решения, для своего уровня. Его не в чем винить. Просто… Дело стало для меня слишком важным, чтобы продолжать играть энсина, когда нужен был именно лорд Форкосиган. – «Или адмирал Нейсмит».

– Хм. И все же… Кому мне теперь тебя подчинить? Кто тот лояльный офицер, чья карьера будет разрушена следующей?

Майлз обдумал этот вопрос.

– Почему бы не подчинить меня непосредственно вам, сэр?

– Спасибо, – сухо ответил Иллиан.

– Я не имел в виду… – начал возражать Майлз и остановился, заметив приглушенный отсвет юмора в карих глазах Иллиана. «Поджариваешь меня для собственного развлечения, да?»

– На самом деле, как раз такое предложение и прозвучало. Не нужды говорить, что не из моих уст. Но галактический оперативник должен функционировать с высокой степенью независимости. Мы рассматриваем возможность превратить потребность в преимущество…

Иллиана отвлек световой сигнал на его панели. Он что-то проверил, потом нажал на кнопку. Дверь в стене справа от его стола отъехала в сторону, и внутрь вошел Грегор. Один из охранников отстал от императора, оставшись в коридоре, другой беззвучно прошел через кабинет и занял пост в приемной. Все двери закрылись. Иллиан поднялся, чтобы предложить кресло императору и кивнул ему – это был своего рода рудиментарный поклон – прежде чем снова сесть. Майлз, поднявшись с появлением императора, взмахнул рукой в салюте и тоже сел.

– Вы уже сказали ему насчет дендарийцев? – спросил Грегор Иллиана.

– Я как раз подходил к этому вопросу, – ответил тот.

«Весьма неспешно».

– Что насчет дендарийцев? – спросил Майлз, голосом выдавая волнение, хотя он и пытался поддерживать на лице некую младшую версию иллиановской бесстрастности.

– Мы решили поставить их на постоянную оплату, – сказал Иллиан. – Ты, в роли адмирала Нейсмита, будешь нашим посредником.

– Консультировать наемников? – Майлз моргнул. «Нейсмит жив!»

Грегор широко улыбнулся:

– Собственных императорских наемников. Мы им обязаны, по-моему, большим, чем просто оплатой их службы нам – и Нам – в Ступице Хеджена. И они определенно продемонстрировали, э-э, пользу от возможности достигать мест, перекрытых для наших регулярных сил политическими барьерами.

Майлз интерпретировал выражение на лице Иллиана как глубокую скорбь по поводу бюджета его департамента, нежели как неодобрение идеи в целом.

– Саймон будет реализовывать, и выискивать, возможности для активного их использования, – продолжал Грегор. – В конце концов, нам нужно оправдывать эту постоянную оплату.

– Я вижу от них пользу скорее в плане шпионажа, нежели диверсионных операций, – поспешно вставил Иллиан. – Это не лицензия на поиск приключений, или еще хуже, что-нибудь вроде каперского свидетельства. На самом деле, первое, что я от тебя хочу, это усилить подразделение разведки. Я знаю, что деньги у тебя на это есть. Я одолжу тебе пару своих экспертов.

– Никаких больше охранников-кукловодов, сэр? – нервно спросил Майлз.

– Спросить капитана Унгари, не захочет ли он вызваться? – поинтересовался Иллиан со сдержанным колебанием губ. – Нет. Ты будешь действовать независимо. Да поможет нам Бог. В конце концов, если я не отошлю тебя куда-нибудь, ты будешь прямо здесь. Так что у этой схемы будет по крайней мере это преимущество, даже если дендарийцы вообще ничего не будут делать.

– Боюсь, причиной недостатка уверенности в твоих силах у Саймона является, в основном, твоя молодость, – пробормотал двадцатипятилетний Грегор. — Мы считаем, что пришло время расстаться с этим предубеждением.

Да, это было императорское «Мы», настроенные на барраярскую волну уши Майлза его не обманули. Иллиан услышал его также ясно. Мастера по запугиванию припугнули самого. На этот раз ирония Иллиана была слегка окрашена скрытым… одобрением?

– Эйрел и я работали двадцать лет, чтобы остаться без работы. Может быть, мы все-таки проживем достаточно долго, чтобы уйти на пенсию. – Он помолчал. – В моем деле это называется «успех», мальчики. Я бы не возражал. – И едва слышно: – … наконец вынуть из головы этот чертов чип…

– Мм, не начинайте пока что искать себе домик у моря для ухода на пенсию, – ответил Грегор. Не отказываясь от своих слов и не отступая, только выражая уверенность в Иллиане. Не более и не менее. Грегор посмотрел Майлзу на… шею? Глубокие синяки от хватки Метцова наверняка уже почти прошли. – К другому вопросу вы тоже все еще подходили? – спросил он Иллиана.

Иллиан раскрыл ладонь:

– Прошу, – он начал рыться в ящике под комм-пультом.

– Мы – и Мы – подумали, что обязаны и тебе чем-то большим, Майлз, – сказал Грегор.

Майлз заметался между чем-то вроде «пустяки, ничего особенного» и «что вы мне там принесли?!» и остановился на выражении вопросительного внимания.

Иллиан показался обратно и кинул Майлзу что-то маленькое, сверкнувшее красным в воздухе.

– Вот. Ты лейтенант. Что бы это для тебя ни значило.

Майлз поймал их ладонями – пластиковые прямоугольники для петлиц, означавшие его новое звание. Он был так удивлен, что сказал первое, что пришло ему в голову, а именно:

– Что ж, это начало решения проблемы субординации.

Иллиан взглянул на него сердито:

– Не увлекайся. Около десяти процентов энсинов получают повышение после первого года службы. Ваше форское общество все равно решит, что это непотизм.

– Я знаю, – уныло ответил Майлз. Но отогнул ворот и начал сразу менять нашивки.

Иллиан слегка смягчился:

– Впрочем, твой отец знает, что это не так. И Грегор. И, э-э… я.

Майлз поднял голову и поймал его прямой взгляд, пожалуй, первый раз за этот разговор.

– Спасибо.

– Ты это заслужил. Ты не получишь от меня ничего незаслуженного. Включая головомойки.

– Я буду их с нетерпением ждать, сэр.