Текст книги "Комарра. Гражданская кампания. Подарки к Зимнепразднику. Дипломатическая неприкосновенность (Тетрология)"

Автор книги: Лоис Буджолд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 84 страниц) [доступный отрывок для чтения: 30 страниц]

Глава 7

Катриона дремала, свернувшись калачиком на продавленном диване в салоне, поджидая возвращения мужчин. Закатав рукава, она поглядела на синяки, оставленные пальцами лорда Форкосигана.

Обычно она никогда особо не смотрела на фигуры людей, размышляла Кэт. Как правило, она смотрела на лица, практически не обращая внимания на то, что ниже шеи, если, конечно, не считать одежды, обозначающей социальный статус собеседника. Это… нет, не отвращение, а всего лишь дань вежливости, составная часть ее верности мужу, почти такая же автоматическая, как дыхание. Так что для нее было вдвойне обескураживающе поймать себя на том, что она внимательно рассматривает маленького лорда. И должно быть, это было очень грубо с ее стороны, учитывая необычность его телосложения. Лицо Форкосигана, как только она научилась проникать за внешнюю невозмутимость, оказалось… очаровательным, за бесстрастной маской скрывалась бездна остроумия, готового в любой момент превратиться в открытый юмор. И было очень странно видеть это лицо вкупе с телом, на котором отпечатались следы колоссальной боли. Ее немедленной реакцией после шока было желание расспросить его о полученных им боевых ранениях. Все получены далеко отсюда, казалось, шептали эти выдавленные на его коже иероглифы, обещая экзотические повествования. А еще они гласили: «Я выжил. Хочешь узнать, как мне это удалось?»

Да, я хочу это узнать.Катриона помассировала переносицу, как бы желая снять давящую на глаза пульсирующую головную боль. Раздался шелест открываемой двери, и она едва не подпрыгнула от неожиданности. Но, услышав знакомые голоса Тьена и дяди Фортица, успокоилась. Это всего-навсего вернулась охотничья команда, которую она поджидала. Интересно, какую необычную добычу они принесли?

Катриона села и опустила рукава. Было уже далеко за полночь. Выйдя в коридор, она с облегчением обнаружила, что Тумонена с ними нет. Так что она спокойно может запереть дом на ночь, как и положено уважающей себя хозяйке замка. Тьен выглядел напряженным, Форкосиган – усталым, а дядя Фортиц – как всегда.

– Полагаю, Форсуассон, не стоит напоминать о том, что завтрашняя инспекция должна быть неожиданной, – тихо проговорил Форкосиган.

– Безусловно, милорд Аудитор.

– Узнали что-нибудь интересное? – спросила Катриона, запирая замок.

– М-м-м… Госпожа Радоваш не имеет представления, каким образом ее бродяга-муж убрел в обломки нашего отражателя, – ответил дядя Фортиц. – А я надеялся, что она что-то знает.

– Очень печально все это. Они казались такой милой парой, когда я с ними встречалась несколько раз.

– Ну, ты же знаешь, что собой представляют стареющие мужчины, – осуждающе пожал плечами Тьен, явно не относя себя к этой категории.

Ах, Тьен, ну почему ты не можешь сбежать с более молодой и богатой женщиной? Может, с ней ты стал бы счастливее. Потому что вряд ли ты можешь стать несчастней, чем ты есть сейчас. Ну почему одним из твоих немногочисленных достоинств является именно верность?

Ну, во всяком случае, насколько ей известно. Хотя в тот, слава Богу, уже миновавший период, когда Тьен обвинял ее в измене, она частенько задумывалась, почему он так одержим мыслью о деянии, представлявшимся для нее совершенно невозможным? Может, именно потому, что он-то как раз на такое вполне способен? Хотя ей в общем-то уже все равно.

Катриона предложила мужчинам перекусить перед сном, но согласился лишь дядя Фортиц. Остальные пошли спать. Когда дядя Фортиц поел и тоже удалился, а она, убрав на кухне, пришла в спальню, заглянув по дороге к Никки, Тьен уже лежал в кровати с закрытыми глазами. Но еще не спал. Потому что во сне он довольно громко храпел. Когда Кэт скользнула под одеяло, он повернулся и крепко обнял ее.

В какой-то абсурдной манере он действительно любит меня.От этой мысли ей захотелось плакать. Какие еще человеческие привязанности есть у Тьена, кроме нее и Никки? Мать, живущая где-то далеко и снова вышедшая замуж, призрак покойного брата? Иногда ночью Тьен цепляется за нее, как утопающий за соломинку.

Если ад существует, то Кэт очень надеялась, что брат Тьена пребывает именно там. В форском аду. Он сделал все правильно, о да, покончив с собой и положив таким образом конец идущей через него мутационной цепочке, показал Тьену пример того, к чему ему следует, если можно так сказать, стремиться. Тьен пытался этому примеру последовать – дважды уже довольно давно и в третий раз относительно недавно. Но его попытки самоубийства как-то больше походили на симуляцию. Первые два раза она пришла в ужас. И какое-то время верила, что ее верность и зависимость от него – единственное, что держит его в этой жизни. Но в третий раз она не почувствовала ничего. Еще чуть-чуть, и она вообще перестанет быть человеком. Она и сейчас почти себя им не ощущала.

Надеясь, что в конечном итоге все же заснет, Катриона закрыла глаза и сделала вид, что спит. Через некоторое время Тьен, тоже лишь делавший вид, что уснул, встал и прошел в ванную. Но, выйдя оттуда, в кровать не вернулся, а направился на кухню. Может, все-таки решил перекусить? Может, разогреть ему молока и смешать его с бренди и пряностями? Старый рецепт ее двоюродной бабушки – успокаивающее питье для внучатой племянницы, хотя большая часть солидной порции в конечном итоге каким-то образом оказывалась в чашке старой леди. Кэт, улыбаясь воспоминаниям, тихо скользнула за мужем.

Но на кухне горел огонек не от открытого холодильника, там мерцал экран комма. Катриона озадаченно остановилась в дверях. В доме ее родителей в такое несусветное время можно было звонить кому-то только в экстраординарных случаях, как правило, чтобы сообщить о чьем-то рождении или смерти. Кэт впитала это с молоком матери.

– Какого черта труп Радоваша делал в космосе? – резко, но тихо говорил кому-то Тьен. Изумленная Катриона узнала одного из подчиненных мужа, администратора Судху. Судха, несмотря на глубокую ночь, был не в пижаме, а в обычной одежде. Работает дома допоздна? Что ж, многие инженеры – трудоголики. Она чуть отошла в тень коридора. – Вы мне сказали, что он уволился!

– Уволился, – подтвердил Судха. – И нас совершенно не касается, что произошло с ним потом.

– Черта лысого не касается! Завтра в нашем департаменте будут кишмя кишеть ищейки из Имперской безопасности! И на сей раз по делу, а не на экскурсии, которую можно поводить кругами, накормить обедом и выпроводить! Отсюда вижу, как Тумонен при одной мысли о завтрашнем дне хищно щурит свои поросячьи глазки!

– Мы с ними справимся. Идите спать, Форсуассон.

Лорд Аудитор Форкосиган сказал тебе открытым текстом, что завтрашняя проверка должна быть неожиданной, Тьен. А он говорит Голосом самого императора. Что ты творишь?Она беззвучно задышала ртом, пытаясь подавить дурноту.

– Они очень быстро обнаружат вашу миленькую схемку, и тогда мы все окажемся в дерьме по уши, – продолжил Тьен.

– Ничего они не найдут. В городе все чисто. Просто не пускайте их на опытную станцию, и мы спокойненько выпроводим их без всякого ущерба.

– Опытная станция – это пустая оболочка. Ваш отдел существует лишь на бумаге. Что, если они пожелают поговорить с кем-нибудь из ваших «мертвых душ»?

– Вроде вас? – Губы Судхи искривились в тонкой улыбке. – Успокойтесь.

– Я не собираюсь тонуть вместе с вами!

– Думаете, у вас есть выбор? – рявкнул Судха. – Слушайте. Все будет в порядке. Они могут заниматься проверкой весь день напролет и обнаружат лишь четкие цифры, которые абсолютно сходятся. Лена Фоскол в бухгалтерии – одна из самых хитрых воровок, которых я когда-либо встречал. Мы настолько их опережаем, что им нас сроду не догнать.

– Судха, они наверняка захотят поговорить с людьми, которых не существует! И что тогда?

– Они в отпуске. Или в поле. Продержимся.

– И как долго? И что потом?

– Идите спать, Форсуассон, и прекратите дергаться.

– Дьявольщина! Это у меня дома три дня отираются два Имперских Аудитора! – Оборвав себя, он сделал глубокий вдох. Судха сочувствующе дернул плечом. Тьен заговорил снова, но уже гораздо спокойней: – И еще одно. Мне нужен аванс. Мне необходимо еще двадцать тысяч марок. И немедленно.

– Немедленно? Ну да, конечно, когда вокруг бродит СБ. Вы заговариваетесь, Форсуассон.

– Я должен получить это деньги, черт подери! Или…

– Или что? Вы пойдете в СБ и сдадитесь? Послушайте, Тьен. – Судха провел рукой по волосам. – Лгите им сейчас. Держите рот на замке. Будьте с этими симпатичными ребятками из Имперской безопасности сахаром медовичем, притащите их ко мне, и мы с ними разберемся. Давайте волноваться последовательно, ладно?

– Судха, я знаю, что вы можете добыть двадцать тысяч. В ваш карман ежемесячно перетекает из бюджета департамента как минимум пятьдесят тысяч марок за счет одних лишь «мертвых душ», и одному Богу известно, сколько еще, – хотя уверен, что ваша милашка бухгалтерша тоже это знает. Что, если они допросят ее с суперпентоталом?

Катриона шагнула еще дальше назад, босые ноги тихо ступали по полу. О Господи! Что Тьен наделал?Ответ прост. Как минимум злоупотребление служебным положением и взяточничество, причем в особо крупных размерах. И как долго это тянется?

Приглушенные голоса на кухне обменялись еще парой коротких фраз, и голубое мерцание экрана погасло. Теперь в коридор падал лишь свет фонарей из парка. Катриона с колотящимся сердцем скользнула в ванную и закрыла дверь. Быстро подлетев к зеркалу, она, дрожа, уставилась на свое отражение. Через пару минут кровать скрипнула. Тьен улегся обратно.

Кэт просидела в ванной довольно долго, но, когда наконец выползла, он еще не спал.

– М-м? – промычал Тьен, когда она снова заползла под одеяло.

– Не очень хорошо себя чувствую, – пробормотала она. Что полностью соответствовало истине.

– Бедная Кэт. Съела что-нибудь не то?

– Не знаю. – Она отодвинулась от него. Изображать боль в желудке не было необходимости. Он действительно болел.

– Прими что-нибудь, а? Если ты будешь колобродить всю ночь, мы оба не выспимся.

– Посмотрим. – Я должна знать.Через некоторое время она спросила: – Ты сегодня что-нибудь предпринял насчет поездки?

– Нет. Был слишком занят.

Но тем не менее нашел время перевести ее накопления на свой новый счет, как она успела заметить.

– Хочешь… чтобы я занялась организационными вопросами? Тебе не обязательно взваливать все это на себя, у меня полно свободного времени. Я уже выяснила кое-что о возможности лечения на других планетах.

– Не сейчас, Кэт! Мы можем разобраться с этим позже. На следующей неделе, после отъезда твоего дяди.

Она не стала дальше развивать тему, молча глядя во тьму. Для чего бы ни понадобились ему эти двадцать тысяч марок, они не для того, чтобы сдержать данное мне слово.

Наконец часа через два он уснул. Катриона смотрела, как течет время, черное и тягучее как смола. Я должна знать.

А когда узнаешь, то что? Что ты будешь с этим делать?

Она лежала, дожидаясь рассвета.

Собирая утром Никки в школу, Кэт несколько успокоилась. Дядя Фортиц уехал очень рано, чтобы успеть на катер.

– Вы еще прилетите сюда? – несмело спросила она дядю, помогая ему надеть пиджак в прихожей.

– Надеюсь, что смогу, но обещать не буду. Это расследование и так затянулось несколько дольше, чем я планировал, и приняло довольно неожиданный оборот. Я понятия не имею, когда мы его закончим. – Он чуть поколебался. – Если мы просидим здесь до конца семестра в университете графства, то, возможно, твоя тетя присоединится ко мне. Тебе бы этого хотелось?

Не уверенная, что совладает с голосом, она лишь кивнула.

– Отлично. Отлично. – Дядя собрался сказать что-то еще, но затем пожал плечами и улыбнулся. Обняв ее на прощание, он ушел.

Катрионе практически удалось избежать утренних встреч с Тьеном и Форкосиганом, проводив Никки до школы, чего он терпеть не мог. И домой она вернулась длинной дорогой. Как она и надеялась, к ее приходу квартира была пуста.

Запив таблетки кофе, Кэт нехотя пошла в кабинет Тьена и села за комм.

Жаль, что я не приняла предложения лорда Форкосигана научить меня, как это делается.Ее вчерашнее возмущение лордом-мутантиком сегодня казалось ей чрезмерным. И не к месту. Насколько ее хорошее знание Тьена заменит недостаток практики в такого рода подглядывании? Она подозревала, что практически не насколько, но она все равно должна попытаться.

Приступай. Ты тянешь время специально.

Нет. Я отчаянно его тяну.

Катриона включила комм.

Счета Тьена не были защищены паролем. Доход соответствовал его зарплате. Траты… Если они все зафиксированы, то остаток должен быть довольно скромным. Тьен не позволял себе роскоши в одиночку. Но этот счет оказался пустым. Несколько тысяч марок исчезли бесследно, включая и переведенные вчера ее сбережения. Нет, стоп, трансферт еще сохранился, введенный на скорую руку, и пока не стерт и не спрятан. И это именно трансферт, а не оплата, перечисленная на какой-то счет, которого не видно.

Она проследила его до скрытого счета. На комме возле монитора появился сенсорный замок.

Когда они с Тьеном впервые открывали счета на Комарре меньше года назад, то предусмотрительно позаботились о том, чтобы каждый из них имел доступ к счетам другого, на всякий случай. Эту программу Тьен устанавливал отдельно, или это дочерняя программа от его общей финансовой программы? Может, не все преимущества только у оперативников СБ, мрачно подумала она и прижала правую ладонь к замку. Когда хочешь предать чье-то доверие, то перед тобой открывается широкий спектр возможностей.

И файл открылся.

Глубоко вздохнув, Кэт приступила к чтению.

Большая часть содержимого оказалась материалами по дистрофии Форзонна. Количество не уступало собранным ею сведениям. Но, судя по всему, новой страстью Тьена был комаррский торговый флот.

Вся экономика Комарры, естественно, строилась на изобилии п-в-туннелей и обеспечении всяческих услуг для проходящих по ним торговых кораблей. Но когда ты скопил такие громадные средства, то куда их реинвестировать? Как ни крути, а количество п-в-туннелей в пространстве Комарры все же ограниченно. И Комарра начала развивать свой собственный торговый флот, ее торговые корабли отправлялись в дальние рейсы, длящиеся месяцами, а иногда и годами, и иногда возвращались с умопомрачительной прибылью.

А иногда нет. Рассказы о самых лучших рейсах, вошедших в легенду, были Тьеном выделены. А неудачи, хоть и немногие, надо признать, были им отброшены. Тьен, как всегда, неисправимый оптимист. Каждый день должен приносить ему удачу, успех, который вознесет его сразу на вершину без промежуточных ступеней. Будто он и вправду верил, что именно так оно и происходит.

Некоторые из торговых флотилий принадлежали знаменитым семейным корпорациям, олигархам Комарры, таким, как семейство Тоскане. Другие пускали свои акции в открытую продажу, и любой комаррец мог стать акционером. И практически каждый комаррец и был таковым, хоть и очень мелким. Кэт как-то слышала шутку одного барраярского чиновника, что это заменяет комаррцам все прочие азартные игры.

А живя на Комарре, живи, как комаррец? С тяжелым сердцем она приступила к финансовой части файла.

Где, во имя Господа, Тьен взял сто тысяч марок, чтобы купить акции флота? Его зарплата – пять тысяч марок в месяц. И зачем он вложил их все в один флот?

Кэт вернулась к изучению первого вопроса, на который в принципе можно было отыскать ответ в файлах, не прибегая к умозрительным заключениям. У нее ушло некоторое время, чтобы разделить кредитный поток на несколько источников. Частичный ответ заключался в том, что Тьен взял под очень высокий процент краткосрочный кредит на шестьдесят тысяч марок, подтвержденный его пенсионным вкладом и акциями флота на сорок тысяч, которые он приобрел… на что? Судя по всему, на деньги, полученные от Судхи.

От Судхи? Это то, что он получал как «мертвая душа»?

Катриона начала читать дальше. Флот, в который Тьен вложил деньги, отбыл с большой помпой и под фанфары. Его акции в течение недели после отлета с Комарры продавались на рынке по растущей цене. Тьен даже нарисовал разноцветный график, чтобы отследить свою прибыль. А потом произошло несчастье. Целый корабль, со всем грузом и командой, погиб из-за ошибки при скачке через п-в-туннель. Флот, теперь неспособный совершить большую часть из запланированной торговой цепочки, поскольку едва ли не большая часть необходимого груза находилась на погибшем корабле, развернулся и прибыл обратно, поджав воображаемый хвост. Некоторые флотилии приносили своим инвесторам прибыль два к одному, хотя обычно средняя прибыль составляла порядка сорока процентов. Золотое Путешествие Марата Галена в прошлом веке вошло в историю тем, что принесло на каждую акцию прибыль сто к одному, дав жизнь как минимум еще паре новых кланов олигархов.

А флот Тьена вернулся с убытком четыре к одному.

Унаследованных им двадцати пяти тысяч, собранных Катрионой четырех тысяч, его личных сбережений и тощего пенсионного вклада едва хватало, чтобы выплатить две трети долга. А он еще к тому же и просрочил выплаты, судя по разъяренным посланиям кредиторов, собранным в файле. Так что, когда он кричал Судхе, что ему необходимы немедленно двадцать тысяч марок, Тьен вовсе не преувеличивал. Она не удержалась и подсчитала, за сколько лет она сможет наскрести двадцать тысяч, если будет экономить на хозяйственных нуждах.

Какой кошмар! Его можно даже пожалеть.

Если не считать маленькой проблемки происхождения этих волшебных первых сорока тысяч.

Катриона выпрямилась и потерла занемевшее лицо. У нее было жуткое ощущение, что она может просчитать скрытую часть цепочки. Эта явно сложная и глубоко зарытая финансовая афера в департаменте Проекта Терраформирования не была задумкой Тьена. Все его прошлые нечестные поступки были мелкими: невозвращенная неправильно выданная сдача, небольшие приписки в расходных ордерах, обычные проступки, которые совершает практически каждый взрослый человек в минуту слабости. Но Тьен никогда не крал. Судха работает здесь уже пять лет. Значит, это наверняка доморощенное комаррское преступление. А Тьен, только что назначенный главой департамента сектора «Серифоза», должно быть, что-то пронюхал. И Судха купил его молчание. Итак… барраярский предшественник Тьена тоже брал взятки? Задачка для Имперской безопасности.

Но Тьен явно прыгнул выше головы и наверняка это понимает. Отсюда и игра с акциями торгового флота. Если бы флот принес прибыль четыре к одному, а не наоборот, то Тьен смог бы вернуть полученные от Судхи деньги, выплатить долги и вырваться из сетей. Может, такие панические мысли и сидели у него в голове?

И если бы ему повезло – то воплотились бы они в реальность?

И если бы Тьен, как фокусник, вытащил из шляпы сто тысяч марок и рассказал, что заработал их на акциях торгового флота, ты стала бы задавать вопросы об их происхождении? Или прыгала бы от радости и считала его непризнанным гением?

Она сидела скрючившись. У нее болело все: спина, руки, ноги, шея, голова. Болело сердце. Глаза ее были совершенно сухими.

Фор-леди должна быть верной своему супругу. Даже в измене, даже в смерти. Шестая графиня Форвейн последовала за своим мужем и сидела под клеткой, в которой он висел, приговоренный к голодной смерти за участие в Селитряном Заговоре. Объявив голодовку протеста, она умерла на день раньше него от истощения. Великая трагедия, на ее основе поставлена одна из лучших кровавых мелодрам из истории Периода Изоляции. Есть даже видеофильм, хотя в этой версии супруги умирают одновременно, как после совместного оргазма.

Значит, у фор-леди своей чести нет? Разве до появления Тьена в моей жизни я не была цельной личностью?

Да, и я променяла это на клятвы. Что-то вроде того, что поставить деньги на один флот.

Если бы Тьен был охвачен какой-нибудь политической страстью, пусть и неверной, например, встал бы на сторону Фордариана во время последнего дворцового переворота, если бы он следовал своим убеждениям, то она, возможно, последовала бы за ним добровольно. Но то, что он сделал, не имеет никакого отношения к убеждениям, и назвать это трагической ошибкой тоже нельзя.

Это банальная глупость, помноженная на коррупцию. Это не трагедия, это фарс. И в этом весь Тьен. Но и сдав больного мужа властям, чести тоже не восстановишь.

Если я стану еще меньше, стараясь быть ниже него, то скоро исчезну вовсе.

Но если она не фор-леди, то кто же? Шаг в сторону от клятвы быть рядом с Тьеном – шаг во тьму, где можно потерять себя самое вообще.

Но есть, как они говорят, одна открытая форточка. Если она уйдет до того, как разразится скандал, прежде чем чудовищная правда выплывет наружу, то ведь тогда не будет считаться, что она покинула Тьена в годину бедствий, верно?

Спроси свое сердце воина, женщина. Дезертирство в ночь перед битвой лучше дезертирства в разгар битвы?

И все же если она не уйдет, то станет косвенно причастна к этому фарсу. Только незнание есть невинность, есть благо. А знание… все что угодно, только не сила.

Никто ее не спасет. И никто не может спасти. Даже прошептать «помогите!» означает обречь Тьена на уничтожение.

Она долго сидела молча, неподвижная как статуя.