Текст книги "Май зажигает звезды (СИ)"

Автор книги: Лизель Вайс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

10.

Все-таки она вынудила Макса сознаться, что котенка нарисовал он для нее. Потом, страшно себе признаться, но целый день летала, как будто имеет крылья.

Хорошо хоть простуда начала проходить в этот вечер воскресенья. Сколько всего случилось за эту неделю, не верилось, что она закончилась. В комнате стояла такая духота, что окно пришлось раскрыть чуть ли не настежь. Карина с утра ходила сама не своя. И поминутно подскакивала и убегала прихорашиваться в коридор, где висело хорошее зеркало. Ну, точно, у нее наклевывалось сегодня свидание.

А до конца книги оставалось меньше десятка страниц. И чем дальше, тем страшнее читать. Женька сидела как на иголках, решившись все же добить последнюю главу. Она часто спрашивала об этом Макса. Но не могла понять. Проживать раз за разом одно и то же, наперед зная конец, и быть не в силах его изменить – мало что бывает хуже!

Лизка, как и планировала, вырвалась из захолустного села, встретившись в турпоходе с парнем из Москвы, Игорем. И уехала тем же летом, в августе, сбежав от матери. Отец Макса сорвался с обрыва, напившись в очередной раз. Заречнев продал коней, и уехал в Горно-Алтайск. Как пронзительно и тонко кричали Сокол, Буби, Черныш, Цыганка, когда их вели в деревянный трейлер! Как дети. Макс не выдержал, схватил Черныша за узду, крикнув перекупщику, что оставляет коня себе. Как тогда закричал упрямый Сокол, которого как раз затаскивали в трейлер! Ферму парень заколотил, и увез Черныша в город, в конный клуб, куда и устроился сам.

Аристовой так и хотелось порасспросить Макса о его книге, но, похоже, это была не самая лучшая тема. Когда она рассказала ему про разговор с матерью, парень только пожал плечами.

–В принципе, вполне возможно,– кивнул он,– даже полагаю, что моя мать тоже была из ваших. Наверно, ринулась сломя голову за первым встречным в поисках лучшей жизни. А потом убежала обратно в свой мир, испугавшись проблем. Все равно, мы не можем оставаться у вас слишком надолго, вы, вероятно, сильнее. Более живые, что ли.

Нет, этот Макс у нее в печенках сидел со своим занудством и непременным желанием показать, что он здесь самый умный и рассудительный. Даже к лучшему, что он не может долго торчать у нее в общаге, Карина уже прикидывает, как бы вызвать Женьке психиатричку. Впрочем, ей не до них, у нее таинственный Юрка Зорин, наконец-то мы хоть имя его узнали!

Каринка вечно такая, если уж ей кто понравился, никто о нем до свадьбы не узнает ничего. Будет хранить и таить чуть ли не в погребе! Аристова извелась, пытаясь выпытать у Каринки хоть фотку нового парня, но та молчала, как на допросе. Да и сама Женька толком не знала, как и кому рассказать про Макса. Или про то, что она наполовину не из этого мира вообще. Звучит как полный бред, а оборачивается еще хлеще!

В книге Лизке Москва быстро наскучила. Ах, как бы Женька хотела походить на вольную и до предела своенравную Кузнецову! Именно в этом – в жгучей жажде жизни и не совсем понятной свободы.

«Ей и тусовки столичные, и парни нипочем, едва она вырвалась из объятий гор, как опять тянулась обратно. Игорь пытался за ней ухаживать, но получал неизменный отпор. Кузнецова слишком любила себя, чтобы терпеть над собой кого-то там еще. Уж точно не стеснительного вежливого Игорька, как она пренебрежительно его называла. Лизке удалось выучиться на парикмахера, на большее денег не было, и свободное время девушка торчала в барах, прожигая наскучившую жизнь. Дальше стремиться особо некуда, упорствовала она. Игорек тщетно пытался выбиться в адвокаты и приезжал к ней по вечерам, плакаться в жилетку. А ее с детства отчаянно бесило нытье, она насмотрелась на мать, вечно пенявшую, что из-за ее рождения она не смогла уехать из чертовой дыры! Домой она с тех пор не ездила, созванивалась с матерью пару раз в месяц, жила практически на Игоревы деньги.

За пять лет Кузнецова сильно изменилась, похудела и вытянулась. Постоянная беготня и драка за каждое местечко ее ожесточили, и она всячески выпячивала свою черствость. И ревниво оберегала столь тщательно выпестованный статус одиночки. Холодные карие глаза смотрели сквозь людей, жесткие черные волосы были уложены в слабо смиряющую их укладку, спускаясь чуть ниже плеч.

На работе она не расставалась с черной кожаной юбкой, темными футболками и красным осеним плащом. Надо отдать ей должное – стригла она хорошо, очень быстро и точно. Всегда при стрижке представляя, как кромсает голову матери или Игорька, превращая их прически в вороньи гнезда. Ну да, каждому надо как-то сосредотачиваться, почему бы и не таким образом?

Сейчас в клуб должен подъехать Игорек, она ждала его уже десять минут, нетерпеливо вертясь на стуле. Он дарил ей платья, сегодня она надела одно из них, темно-зеленое, струящееся, как змеиная кожа под светом клубных ламп. Внизу уже вовсю пульсировала музыка, и трепыхались разгоряченные тела. Раньше она жаждала к ним присоединиться, теперь они ей опротивели. Лизка была взбешена, узкие ноздри раздувались в такт музыке, она поджидала Игорька, как хищница жертву.

А, вот и он. Высокий парень, в отлично скроенном сером костюме, подчеркивавшем стального оттенка глаза. В характере же никакой стали не было, типичный маменькин сынок. Она примерно знала, что он скажет, в последнее время их отношения здорово разладились.

–Лиза, я долго думал.– начал он, стараясь сохранить спокойствие. Кузнецова сидела перед ним, сверля парня прищуренным взглядом, заложив ногу на ногу. У него голова шла кругом, все-таки она потрясающе красива! – Понимаешь, ты сама не знаешь, чего хочешь. А мне нужна та, кто будет меня поддерживать.

–Или та, кто станет послушной тряпкой для твоей мамочки,– Лиза заразительно рассмеялась, Игорь еле сдержал себя. Он правда любил эту девушку, но еще больше ему хотелось избить ее до синяков. Чтобы хоть как-то укротить. – Короче, ты меня бросаешь?

–Да.

–Слава богу, родил, наконец! Я боялась, не осмелишься.– она снова заулыбалась, мастерски скрывая жгучую досаду. Теперь денежные подарки кончатся. Ну и пусть!

Игорю уже плохо было от всей этой музыки и кальянного дыма. Темно-синие неоновые тона клуба, расцвеченные ярко-красным огнем действовали на нервы. Он достал из кармана брюк пачку купюр.

–Возьми, это тебе. Никто не знает. Считай, это мой последний подарок. Мне действительно жаль, что у нас ничего не получилось. – Он улыбнулся ей и вышел.

Лизка сорвалась с места и помчалась к выходу через танцпол, не разбирая дороги, спотыкаясь и врезаясь в потные смеющиеся тела. Она чувствовала себя как в аду, голова горела, словно отделенная от тела, ноги плохо слушались. Вырвавшись наружу, она чуть не задохнулась от бензина и шума ночного города. Огромная Москва показалась ей чем-то вроде древнего левиафана. Игорь водил ее в музей палеонтологии, там девушке приходилось видеть динозавров. Сейчас она про них вспомнила. Один лежал прямо перед ней.

В самом начале марта, стоял еще холод, город был засыпан снегом, как прахом. А люди, как муравьи, копошились в скелете громадного доисторического зверя, и залезали в его бетонные позвонки и стальные нервы – провода, бесконечные провода. И дома-позвонки, и мосты, и автобаны – кости. Древний левиафан ждал, когда ему подвернется очередной муравей, и засасывал жертву в себя, в свой желудочный сок – рутину работы и вереницу автомобильных пробок.

Ее тошнило от города, от дикого ритма жизни, от само й себя. Ей нужно было домой! Дрожащими пальцами Лиза набрала телефон такси. Она не захватила плащ, и почти полчаса мерзла на ветру в ожидании машины, чертовой, вечно опаздывающей службы такси!

–В аэропорт Домодедово! – бросила она таксисту. Город полз за окном, рассыпаясь тысячью тошнотворных огней. Пять лет назад она готова была преклониться перед городом, сегодня – только сбежать. Таксист что-то бормотал про политику и скверную жизнь, ей плевать на политику, в съемной комнате и телевизора нет. Радио играло «В тоннеле третьего кольца», в тоннеле они и стояли, и ночь окрашивала их лица в землисто-желтый цвет. Машина продиралась сквозь пробки. Ночью Москва сужается, но дышать не легче.

В аэропорт добрались только через полтора часа, Лиза подбежала к кассе.

–Билет до Барнаула, пожалуйста! – от холода голос стал хриплым, кассирша подумала, что прокуренный. Стоявшая напротив нее растрепанная девушка доверия не внушала. Кассирше не пристало думать, она молча оформила билет. Рейс до Барнаула непопулярен, полсамолета пустует.

Лизка стискивала влажными пальцами заветную бумажку, с нескрываемой ненавистью глядя в красочные пейзажи за окном. Еле дождалась самолета, и момента отрыва от земли. Снежно-белый «Боинг» легко поднялся в воздух, оставив позади угольно-черную пульсирующую взлетную полосу, окаймленную яркими оранжевыми лампочками. Три громадных кольца Москвы проплыли под фюзеляжем, словно глазные впадины черепа мертвого динозавра. Пустые провалы, в которых хоть и вспыхивают огоньки костров, но сам взор уже угас. Но и в небе Лизка не могла вздохнуть свободно.

Она совсем забыла о провинциальности Барнаула, где проторчала три часа в очереди, чтобы купить билет на автобус до Горно-Алтайска. Но ей плевать, она даже есть не могла, тем более в этой ужасной закусочной. Через восемь часов она была дома, в жутком холоде Верх-Апшуяхты. В Алтайске Кузнецова купила какую-то куртку, здесь она совершенно не спасала от пронзительного ветра. Вновь обретенные горы нависли над ней, как зубья капкана, она снова была в ловушке! Где ей найти свободу и дом?! Она так рвалась сюда – зачем? Лиза не знала, идти к матери боялась. Идти домой – значит расстаться со всеми мечтами. Встать за прилавок и продавать местным алкашам шкалики спирта – худший кошмар детства.

Подвернувшаяся ей машина давно уехала, а Лиза все стояла на ветру, поеживаясь под сухим колючим снегом. Чужая и в столице, и здесь, разом оборвавшая все связи и мосты. Московская сказка кончилась, а она потерялась. Метель улеглась, стало немного легче.

Сзади послышался тяжелый стук копыт, она обернулась. Со стороны старого оврага к ней несся всадник на большом вороном коне. В нескольких метрах он остановился.

–Лиза? – резкий металлический голос ударил ей по ушам.– Что ты здесь делаешь?

Голос показался знакомым.

–Макс? – девушка глазам не верила. Заречнев спешился и подошел к ней, ведя за уздечку здоровенного жеребца. Тот, узнав ее, глухо заржал. -Черныш?

–Давно не виделись, Лиза,– она, прищурившись, разглядывала Макса. Он особо не изменился, такой же худой и нескладный. Только в плечах шире стал, да лицо огрубело и обветрилось. Черные глаза смотрели холодно, как ночные бездонные тоннели. Он откровенно изучал ее, как рассматривают какую-нибудь ядовитую змею, внешне красивую, но вызывающую отвращение. – Странно видеть тебя не в Москве.

Она хорошо его знала, даже спустя годы он не мог ее обмануть. В его глазах та же пустота, что у нее, он такая же пустышка.

–Я сбежала оттуда,– мысли у нее путались, ее колотила крупная дрожь. Ему, похоже, было все равно. – Решила, вот, навестить родные пенаты. Как-то не очень все сложилось, по-дурацки. Парикмахером работаю,– выпалила все, как на духу, радуясь знакомому лицу. – Как ты вырвался отсюда?

–А никак,– усмехнулся он. – продал коней после смерти отца.

–Извини,– она запнулась.

–Ничего. Коней я жалел больше. Устроился тогда в спортклуб, сейчас там тренер. А вчера уволили, клуб разорился, коней увезли на бойню. Не знаю, куда теперь, мои деньги были вложены в этот бизнес. Приехал сюда побыть один. А тут ты, какая встреча.

–Значит, у тебя все хорошо? Можешь злорадствовать, я в полном ауте,– зло бросила она,– ни работы, ни семьи, ничего. Пустышка, даже красоты не осталось.

–Сама виновата,– сухо ответил он. – бесполезно теперь давить на жалость.

–А у тебя кто-нибудь есть?

–Нет. Все надеялся, что ты будешь моей. – Макс криво усмехнулся, помогая ей забраться на лошадь. – Поехали, ты совсем замерзла.

–Нет, спасибо.– Лиза, наконец, решилась. – Я останусь здесь, надоело куда-то рваться. Мне терять нечего, я дура, я запуталась и потерялась. Ты хотел, чтобы я стала твоей? Сейчас ты со мной или останешься?

Макс перехватил поводья.

–Значит, ты здесь с той же целью? – бесстрастно спросил он. – Тогда держись!

Черныш мчался галопом, тяжело взметая мощными копытами снег. Над перевалом, в клубах весенних туч то появлялась, то исчезала горбатая бледная луна. Конь с двумя седоками взлетел на хребет скалы и прыгнул вниз».

Женька захлопнула книгу, еле сдерживая слезы. Черт, какая глупость! Зачем? Она и не заметила, что почти выкрикнула эти слова.

–Спроси об этом у нашего автора,– усмехнулся Макс, сидя на табурете напротив нее. – он, наверно, мечтал о популярности. Вот и загнал готический сюжет в двадцать первом веке.

–А вы сами, вы не могли сопротивляться?

–Как ты это представляешь? – парень пожал плечами. – Мы созданы автором, он для нас как ваш бог, смысл примерно тот же.

–Черт, это так лживо, так неестественно. Твоя книга насквозь фальшива!

–Согласен. Так что, думаю, мой автор денег на нас не заработал. Не плачь, Жень, глупо расстраиваться из-за дурости. Это просто книга, это не реальный мир.

Она подняла голову, раздался стук в дверь.

11.

В комнату просунул голову какой-то парень. Женька мрачно уставилась на него. Когда хотела, она могла прибить к месту своим взглядом. А незнакомец и ухом не повел, ответив ей высокомерным презрением. Впрочем, это была маска.

–Привет! – голос вкрадчивый, немного простуженный.

–Блин, я же просила внизу подождать! – Карина вспорхнула с койки, и принялась натягивать куртку и туфли.

Парень понимающе кивнул головой. Пока Каринка подкрашивалась, он с важным видом разглаживал руками пиджак. Надо же, еще и выпендрежник! На правой руке у него была татуировка в виде опрокинутой восьмерки.

–Меня Юра зовут,– он явно старался произвести впечатление. Весь какой-то прилизанный, одет чуть ли не с иголочки в хороший черный костюм. Светлые глаза внимательно рассматривали Женьку.

–Да я догадалась, – улыбнулась она, тряхнув головой. – что же Каринка так тебя скрывает от всех? Сам попросил?

–Нет,– он засмеялся,– она просто боится, что ты ее засмеешь. – При этом Каринка ощутимо пихнула его в бок. Он нагло ее поцеловал, она и не думала сопротивляться. – Ты ведь Женя, ну да, точно. Каринка мне уши про тебя прожужжала, какая ты настырная.

–Так, это компромат, не слушай ее,– девушка покраснела до корней волос, Вдовин заулыбался еще шире. Он стоял у двери, прислонившись к косяку, и ждал, пока Карина вдоволь навертится перед зеркалом, примеряя то так, то эдак новый шарфик. Она прямо светилась. На секунду она выбежала в коридор.

–Не можешь решиться? – усмехнулся Юра, глядя сквозь Женьку.

–Ты его видишь?

–Как тебе удалось? – Макс, как зачарованный, уставился на его руку. Все, как Женьке сказала мать. Знак двух переплетенных миров, восьмерка бесконечности. Как?! И ведь он его отлично видел, судя по всему. Как он сумел порвать связь с книгой и вырваться на свободу?

–Упал с небес на землю. – усмехнулся тот. Вернулась Карина.

–Жень, пока, мы в кино! – она подтолкнула парня к выходу, на пороге Юра обернулся и подмигнул куда-то в сторону от Женьки.

Парочка упорхнула. Аристова ощутила невольную зависть, ей тоже хотелось вот так вот, по-настоящему, повиснуть на парне с видом собственницы и не отпускать, пока не заворчит. Душа властно требовала чего-то большего, чем редкие встречи и разговоры. Книга не могла заменить реальность, и девушка разрывалась, толком не понимая, отчего.

Макс ее отлично понимал, тут даже мысли читать не надо, сам в том же положении.

И тут дверь чуть не слетела с петель. С порога влетела Лизка, а за ней двое мужчин в черных причудливых одеяниях. Как их только вахтерша пропустила? В тесной комнатенке они не поместились, набились всем скопом, и не могли сразу развернуться.

–Эй, что происходит? – Женька подскочила, но один из пришедших смерил ее таким взглядом, что она упала обратно на койку Карины. Еще теплую после хозяйки. Голова кругом пошла от такой наглости. Вызывать полицию? А, ведь это явно кто-то с той стороны!

–Полукровки, как и было сказано,– скучающим тоном протянул один из незваных гостей. Девушка рядом с ними попятилась. Женька сразу как-то поняла, что это и есть Лизка Кузнецова, а та нахально улыбнулась ей. Кровь вскипела.

–Лизка, чертова стерва, ты меня сдала?! – Макс побледнел от злости, сжав кулаки.

–Извини, но твои приколы зашли слишком далеко,– Лизка заразительно усмехнулась, сверкнув острыми зубами.

–Собирайтесь. – бесстрастно заявил высокий мужчина, закончив переворачивать вещи в комнате. Смахивало на обыск, в Женьке запоздало проснулся юрист. Но не просить же призраков предоставить ордер?!

–Вы кто?

–Кураторы,– старший из двоих наконец, соизволил обратить на Женьку внимание. – Вы думали, что параллельный для вас мир оставлен без присмотра? Такие инциденты часто бывают, пока еще не поздно, следует принять меры.

–Вы сотрете нам память? – Макс встал перед Женькой, задвинув ее за спину.

–Высшая оценка за наблюдательность, парень,– младший из кураторов усмехнулся. Они различались только возрастом, внешне в одинаковых темных нарядах, начисто лишенные какой-либо индивидуальности. Макс озирался по сторонам, как загнанный зверь, пытаясь сохранить остатки хладнокровия.

Вечернее солнце, заливавшее душную общажную комнату, ну вот никак не вязалось с этими представителями полиции сумрачного мира. Сквозь открытое окно даже ветер не проникал, город почти скрылся в душной парной дымке, обещавшей щедрый ночной дождь. Та же погода, что и в их первую встречу, тот же беловатый смог. И полностью вырисованные два круга перевернутой восьмерки.

А, к черту! Я, кажется, понял, что мне делать! Не хочу ее забывать! И терять не хочу! Скверно же наши кураторы выполняют свою работу.

Макс схватил Женьку за руку и махнул прямо в раскрытое окно вниз с шестого этажа. На одну секунду ветер ударил ей в лицо, и, как в замедленной съемке, она услышала сзади раздосадованные крики Лизки. А потом навалилась темнота. Ненадолго, на пару минут, может быть.

Ей повезло свалиться на свежевскопанную землю для цветника комендантши, хотя она и здорово разодрала себе бок. Справа шипел и чертыхался Макс, размазывая по лицу брызнувшие от удара слезы.

–Чееерт! – простонал он, стирая кровь с лица. – Ты как?

Женька с трудом обернулась, после падения болело все. Хорошо, ноги вроде не сломаны. В окне она заметила полупрозрачные фигуры кураторов и Лизки, те явно о чем-то спорили. Макс, проследив за ее взглядом, отрывисто засмеялся.

–Ты чего?

–Им нас не достать,– довольно отозвался он, морщась от боли. Похоже, правую ногу он все-таки сломал, и еле сдерживается, чтобы не взвыть. Вот только ему все равно. И ей тоже.

Она смотрит на него, и не видит бегущих к ним испуганных людей. Макс еще не до конца понимает, что теперь может не считать себя призраком, что переломы и синяки так ужасно ныть могут только в живом теле. А когда до него доходит, Женька уже висит на нем, не решаясь пока еще поцеловать, но жутко желая этого. Стискивает его, он вздрагивает и бледнеет.

–Ой, прости,– торопливо шепчет она.– Теперь ты точно не исчезнешь? Не убежишь обратно в ваш мир?

Черные глаза парня смеются.

–Это на сломанной-то ноге? Куда уж я от тебя сбегу!

Женька облегченно вздыхает, помогая Максу кое-как подняться. На правой руке у него четко проступает татуировка в виде опрокинутой восьмерки. А вокруг собирается толпа зевак, кто-то вызывает «Скорую», пищит полицейская сирена, и расцветает первая городская черемуха, не побоявшаяся автомобильной пыли. И загораются робкие вечерние звезды позднего мая.

Интересно, если пройти из другого мира в наш так легко, сколько еще народу не захотело торчать в книжках? Чуть позже Женька научится их видеть, это не так сложно, как кажется.

–Получается, теперь мы можем видеть оба мира? – спросит она его потом, после приемного покоя больницы и гипса. Когда они на такси доберутся обратно до общаги, и выгонят перепуганную Карину к тетке. – И твои кураторы нас не поймают?

–Ну да, как-то так. Пока связь с книгой не разорвана, я должен им подчиняться. А если отрезать все мосты разом, то, похоже, начнется новая жизнь. Так что держись меня, и мы посмотрим мир!

–Какой? – засмеется она.

–Какой захотим.

Не закрывайте книгу, вдруг с той стороны вас уже ждут?