Текст книги "Улыбка убийцы (в сокращении)"

Автор книги: Лиза Скоттолине

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Глава 11

В набитом людьми ресторане дым стоял коромыслом, и от этого настроение Мэри только ухудшилось. Свидание вслепую было последним, в чем она сейчас нуждалась. Рука у нее болела неимоверно, ей нужно было подготовиться к завтрашнему заседанию суда да и выспаться тоже не помешало бы. Однако выбора у Мэри не было. Со своим знакомым Гэри Хэддоном Бенни договорилась о свидании еще неделю назад, а Мэри напрочь о нем забыла. И отменить его, не оскорбив Бенни, она не могла.

Она огляделась, отыскивая Гэри, и решила пройти вперед. Бенни сказала, что он прекрасен – адвокат, высокий, тридцати пяти лет, темноволосый, сложен как бог. Узнать его будет совсем нетрудно – по темной рубашке-поло и бицепсам.

– Не позволите угостить вас чем-нибудь? – произнес слева мужской голос, пока Мэри пробиралась по залу.

Мэри обернулась: худой лысый мужчина. Явно не Гэри Хэддон.

– Э нет, спасибо. У меня здесь встреча.

А потом вдруг мужчина в черной рубашке-поло, сидевший у бара, обернулся и встретился с ней взглядом. Мускулатура, о которой говорила Бенни. Гэри Хэддон. Действительно хорош! Мэри помахала ему, он ответил ей, встал и пошел навстречу.

– Гэри Хэддон?

– Да. А вы… Мэри? – Он улыбнулся, почти застенчиво, и Мэри это понравилось. А высокий-то какой! – Рад знакомству.

– Я тоже. Простите, что опоздала.

– Пустяк дело.

Для адвоката Гэри был, пожалуй, немного слишком спортивен, как, собственно, и Бенни. Понятно, почему они подружились, несмотря даже на то, что бицепсы у Бенни помощнее.

– Тут вот со столиками беда, – продолжал Гэри. – Ждать надо целый час, пока что-нибудь освободится.

Вот и хорошо. Может, на этом и распрощаемся?

– Что же делать?

– А давайте поищем другой ресторан.

О, черт бы подрал это свидание!

– Мм, ладно. Вот только где? Я не очень хорошо знаю эти места. Это территория Бенни.

– Да и я их толком не знаю, но что-нибудь непременно найдется. У меня машина. Пойдемте. – Гэри вклинился в толпу, но тут же обернулся и взял Мэри за руку.

За ручки, значит, держимся? Мэри позволила ему вести себя, хотя, по правде сказать, держать девушку за руку – прерогатива бойфренда, на свиданиях вслепую это не приветствуется.

Вскоре они оказались на улице, и Мэри с удовольствием вдохнула свежий воздух. А затем настороженно огляделась по сторонам. «Эскалады» нигде видно не было, да и никого похожего на Чико или Джастина тоже.

– Машина стоит немного дальше по улице, – сказал Гэри. Ее руку он уже отпустил, и она это оценила. Джентльмен.

– Отлично, – отозвалась Мэри и пошла за Гэри к его машине.

– Так расскажите же мне о себе, Мэри.

– Да мне и рассказывать-то особенно нечего. Работаю у Бенни, живу в городе. – И вообще терпеть не могу говорить о себе. – А вы? Каким именно правом вы занимаетесь?

– Да, знаете, самым обычным.

Мэри улыбнулась:

– Вы имеете в виду общую практику?

– Нет. Я имею в виду самую что ни на есть обычную практику. Такую, чтобы не сидеть без клиентов. Да и вообще, я человек самый что ни на есть обычный. – Гэри усмехнулся. Они уже дошли до «лексуса» цвета бронзы. Гэри открыл перед Мэри дверцу. – И машина у меня самая обычная. И собаку я держу тоже обычную. Дворнягу.

Мэри рассмеялась, уселась в машину, и Гэри мягко захлопнул за ней дверцу. Салон «лексуса» был выдержан в желтовато-коричневых тонах, а обивка сидений выглядела слишком чистой для владельца собаки – ни единого волоска.

– Вы либо очень аккуратный человек, либо не пускаете собаку в машину, – сказала Мэри, когда он уселся за руль.

– И то и другое. – Гэри включил зажигание, стронул машину с места. – Так вы из Южного Филли?

– Вас это чем-то не устраивает?

– Я люблю Южный Филли. Если хотите, можно там и поесть. Что вы скажете о ресторане «У Марры»?

– «У Марры» – это замечательно.

– Вот и я так думаю. – Гэри улыбнулся. – А Бенни – человек скрытный. Я и не знал, что вы такая красивая.

Мэри почувствовала, что краснеет. Ей вдруг стало неуютно: она в машине с незнакомцем, а он поигрывает мускулами и флиртует с ней. И еще пуще она занервничала, когда «лексус», набирая скорость, взлетел по пандусу на скоростную магистраль.

– Решили по магистрали ехать?

– Так будет быстрее.

Гэри внимательно вглядывался в дорогу, машина, похоже, набирала предельную скорость. По этому участку магистрали все носились как угорелые. Мэри, никогда не считавшая себя поклонницей «Формулы-1», боялась даже глянуть в окно.

– Да, так мы долетим! Ха-ха! – Она нервно рассмеялась.

Гэри стал сбавлять ход, сбрасывая скорость до разрешенной на этой магистрали.

– А что такого-то? – спросил он, тоже посмеиваясь. – Черт, Бенни не говорил мне, что вы такая трусиха. Он сказал: обычная девушка, деловая.

Он? Должно быть, она ослышалась.

– Что-что?

– Я говорю, Бенни не сказал мне, что вы такая нервная.

Сказал? Он? Обычная практика? И ни одного собачьего волоса в машине? И внезапно все сложилось в цельную картинку. Это не Гэри Хэддон. Этот человек работает на Сараконе. И она одна с ним, в машине. Так, главное – оставаться спокойной.

– А, так он вам этого не сказал? – спросила Мэри и сама услышала прозвучавшую в ее голосе панику.

И это заставило незнакомца повернуться к ней. Их глаза встретились, и незнакомец мгновенно все понял. О боже, нет! Скорее, телефон!

– На помощь! – завопила Мэри и, выхватив из сумки сотовый, попыталась взяться за ручку дверцы.

А затем начался ад. Мужчина вцепился в волосы на затылке Мэри, рванул ее голову назад. В голове взорвалась боль.

– На помощь! – продолжала вопить Мэри.

Сотовый выпал у нее из рук. «Лексус», накренившись, перемещался на другую полосу движения. Магистраль пуста. Никто их борьбы не увидит. Да и слишком темно уже.

– На помощь! – снова крикнула, вырываясь, Мэри.

В следующий миг ее лицо врезалось в лобовое стекло – и с такой силой, точно «лексус» столкнулся с летевшей ему навстречу машиной.

Очнулась она в совершенном мраке. Что-то тяжелое давило на нее. И из-за этого ей было трудно дышать. Да и голова раскалывалась. Боль обжигала, начинаясь во лбу и за правым глазом. Мэри попыталась притронуться к больному месту, но не смогла даже пошевелиться. Руки оказались заломлены за спину и связаны за запястья. Ноги, похоже, были связаны в лодыжках.

И разглядеть что-либо в темноте Мэри тоже не могла. Какая-то жидкость стекала в глаза, теплая жидкость. Лоб горел. Мэри попыталась произнести хоть слово, но губы ее не желали даже шевельнуться. Их покрывало нечто плотное, тугое. Тут она вспомнила! «Лексус». Мужчина. Лобовое стекло. От этих воспоминаний у нее свело живот. Боже! Она поняла: руки связаны за спиной, рот заклеен, голова кровоточит.

В следующую секунду то, в чем она находилась, рванулось вперед. Она услышала звук заработавшего мощного двигателя. Почувствовала запах выхлопных газов. Ее куда-то везут.

Да, она лежит в багажнике машины. «Лексуса». В груди Мэри шевельнулся ужас. Она закричала, но у нее получилось лишь приглушенное: «Мммммммм!»

Не паникуй. Думай. Составь план. Разберись в своих возможностях. Ты же полна решимости выжить.

«Лексус» набирал скорость. Мэри заставляла себя думать. Рот, ноги и руки стянуты клейкой лентой. Сотовый? Потерян во время схватки в салоне. Где она, никто не знает, в том числе и Бенни. Бенни полагает, что она развлекается с Гэри Хэддоном.

Мэри подергала руками, пытаясь освободить их – ничего не получилось. Она отвела их, связанные, назад в надежде нащупать замок багажника. Какой-нибудь провод. Хоть что-нибудь. «Одеяло» не позволило ей сделать это. Плотная, грубая ткань – да, сложенный в несколько слоев брезент. От него попахивало машинным маслом. Мэри попыталась сбросить его с себя, не вышло. Брезент был чем-то придавлен сверху.

Машина с ревом неслась по дороге. «Хэддон» все продумал заранее. Доедет до аэропорта и ищи его свищи. А вдоль дороги стоят склады. Верфь. Причалы. Нет! Глаза Мэри наполнились слезами. Она зажмурилась. И вдруг вспомнила о миссис Найквист, о том, как та объезжала брыкающихся мустангов.

Ты должна что-то сделать. Этот человек везет тебя куда-то, чтобы убить. На место вторичного преступления. Ха? Где она слышала это выражение? Не в университете, это точно. А где же? Ничего она сделать не сможет. Она вообще ничего не могла с тех пор, как погиб Майк, – только и знала, что работать да телевизор смотреть.

Ну правильно. По телику она эти слова и слышала, в каком-то шоу. Место вторичного преступления – место, в которое тебя везут, чтобы убить. Ладно, а что еще показывали в этом шоу? В нем рассказывалось о том, как женщина может выжить в опасных ситуациях. Как уцелеть при попытке изнасилования, при сходе лавины или когда твоя машина тонет в воде либо попадает в зыбучие пески и, да, когда тебя запирают в багажнике!

«Лексус» круто повернул налево и понесся еще быстрее. Съезд с магистрали? Поторопись! И Мэри, вмиг вспомнив рекомендации телеведущих, начала бить ногами по брезенту. Бей, бей, бей! Бить приходилось обеими ногами сразу, потому что они были связаны. Мышцы живота заныли, но она продолжала наносить удары, надеясь попасть шпилькой по заднему фонарю машины. «Лексус» сбавлял ход. Нет! Где мы сейчас? Она била и била, как безумная, борясь с охватившим ее ужасом.

Да! Ей удалось сбросить с ног брезент, высвободить каблуки – ее смертоносные шпильки! Она ударила снова. Это тебе за Кейшу! Еще удар. Это за Фрэнка! Еще один, самый сильный. За Амадео! И вдруг Мэри услышала, как что-то треснуло. Попала!

Она заколотила ногами, лихорадочно и быстро. Неужели никто не увидит, как она выбивает у «лексуса» задний фонарь? Машина сбавляла ход, и тут Мэри услышала звук другого двигателя. А следом: биип, биип. Кто-то увидел! Кто-то пытается сообщить об увиденном водителю «лексуса». Да знает он все, дурень! Звони 911! Мэри продолжала наносить удары. И скоро ее ноги обдал холодный воздух.

Бип-бип! Внезапно «лексус» снова рванулся вперед. Мэри отбросило к задней стенке багажника. Нет! Он пытается удрать. Запомни номер «лексуса»! Позвони копам!

А в следующую минуту Мэри услышала их. Сирены! Да! Они приближаются! Копы! «Лексус» еще прибавил ходу. Ничего, уж они-то тебя догонят. Без драки ты от них не уйдешь.

Только по багажнику не стреляйте, пожалуйста, в нем же я.

Сирены взвыли громче, «лексус» шел на предельной скорости. А сирен вдруг стало больше, и завывали они – еще сильнее! – едва ли не со всех сторон. Машины летели вперед, неожиданно «лексус» резко взял вправо, и начался самый настоящий сумасшедший дом. «Лексус» развернуло на сто восемьдесят градусов. Визжали покрышки. Ревели сирены. Вопила Мэри.

Бах! Бах! Бах! Стреляли совсем рядом. Выстрелы громом отдавались в ушах Мэри. Ее пробила дрожь. Бах! Бах! Бах!

Палата была белой и просторной. В ней поместились примчавшиеся сюда Динунцио, двое копов в форме, детектив Гомес с напарником, медицинская сестра и врач.

Пластический хирург доктор Стивен Уивер оказался невероятно красивым блондином. За час он извлек изо лба Мэри все осколки стекла и наложил на рану семнадцать швов. Боли Мэри, благодаря перкоцету, почти не чувствовала. Она была счастлива, как счастлив человек чудом оставшийся в живых, разве что немного ее радость была омрачена смертью водителя «лексуса» – он погиб в перестрелке с полицейскими.

– Ну хорошо, дайте-ка я полюбуюсь на вас в последний раз. – Доктор Уивер на шаг отступил от Мэри и с улыбкой осмотрел результаты своих трудов. – Что же, швы пришлись прямо под линию волос. Когда рана заживет, шрама вы даже не разглядите.

– Спасибо огромное, – сказала Мэри, с трудом расслышавшая его сквозь голос матери, проникновенно читавшей молитвы.

– Доктор все сделал, Мар! – прокричал отец. В больницу он примчался, не прихватив, разумеется, слухового аппарата. – Ты была великолепна, девочка!

– Ваш отец прав. Вы настоящий боец, Мэри, – сказал, собирая лишний кетгут, доктор Уивер. – Скоро сестра принесет вам на подпись выписку и рекомендации по уходу за раной.

– С ней все будет в порядке, док? – спросил у него отец.

– Все будет хорошо, – ответил доктор Уивер. – Дайте ей покой, правильный уход, и скоро она будет как новенькая.

– Это мы ей обеспечим. Отвезем ее к себе и будем сами за ней ухаживать.

От этих слов действие перкоцета прекратилось, и Мэри погрузилась в мрачные мысли. Ее ждет неотложное дело, а если она окажется у родителей, те с нее глаз не спустят. Да и весь квартал тоже. Не говоря уже о журналистах.

– Ну что ж, – сказал доктор Уивер, сочувственно улыбнувшись Мэри, – мы свое дело сделали. Берегите себя. – И доктор, повернувшись к ее отцу, протянул руку: – Мистер Динунцио, для меня было большим удовольствием…

Но отец развел в стороны крепкие руки, и через секунду доктора уже душили в объятиях рыдавшие родители Мэри.

– Спасибо, док! – кричал отец. – Для вас дверь нашего дома открыта всегда. Приходите к нам обедать – с женой.

– Спасибо, мистер Динунцио, но я не женат.

– Ты слышишь, Мар? Он не женат! – И отец, взглянув на Мэри, повел головой в сторону доктора. Тот рассмеялся.

– Слышу, пап, – сказала Мэри, едва удержавшись от улыбки.

Попрощавшись, доктор Уивер пошел к двери и чуть не столкнулся с влетавшей в палату Джуди.

– Мэри! – Она подбежала к койке и обняла подругу. – Меня к тебе пускать не хотели. Пришлось сказать, что я твоя сестра.

– Врррунья, – промурлыкала в ответ Мэри, ощущая себя в ее объятиях неожиданно уютно. И вдруг поняла – не умом, но сердцем, душой, – что́ с ней совсем недавно произошло. Она чуть не погибла. А Джуди ей даже ближе, чем родная сестра.

– Боже, поверить не могу! – Джуди выпрямилась. – Там снаружи репортеров толпа. Так что же случилось?

Детектив Гомес, давно уже ожидавший возможности поговорить с Мэри, тоже подошел к ней:

– Вы ведь помните, Джуди, мы с вами уже встречались, когда произошло нападение на Кейшу. Я хотел бы задать Мэри несколько вопросов. А потом вы сможете поговорить.

– Идите вы к черту! – Джуди в ярости повернулась к нему. – Расследование они проводят! Да за вас всю работу Мэри делает! Еще и жизнью рискует! А вы? Вы съездили к Сараконе?

– Пока еще нет, но…

– Все ждете? Чего? Они же пытались убить ее!

– Сараконе? Это был молодой Сараконе? Мы думали, какой-то уличный бандит. – Отец Мэри решительно подступил к Гомесу. – А ну-ка, детектив! То, что сказала Джуди, правда?

Мэри подняла руку:

– У меня есть идея. Джуди, ты останешься здесь, послушаешь наш с детективом Гомесом разговор. Мам, пап, я вас очень люблю, но вам лучше выйти – выпейте там кофе, подождите меня. Хорошо?

– Это был Сараконе, Мар? – спросил отец. – Да я его голыми руками убью!

– Все в порядке, пап, – сказала она. – Прошу тебя, не волнуйся. И не беспокой маму.

– Ладно, ладно! Мы с мамой будем ждать тебя в коридоре.

– Спасибо, пап. – Мэри повернулась к Гомесу: – Итак, сейчас все расскажу. Но сначала – у вас есть новости о Кейше?

– Она все еще не пришла в себя.

Мэри рассказала детективу о свидании, о своем обращении в суд, о том, как она ударила Джастина. Закончила она так:

– В общем, я думаю, это Джастин нанял Мистера-«лексус». Тот проследил меня до ресторана и устроился там у бара. А я просто перепутала одного человека с другим.

– Понятно, – сказал Гомес. – Ну что ж, испытания вам выпали и вправду очень тяжелые. Вы, наверное, страшно устали.

– Ничего, – ответила Мэри. – А что вы узнали об этом несчастном?

– Мы прогнали его отпечатки через нашу систему распознавания. Его звали Эл Денсер, родом из Балтимора. Разыскивается полицией двух штатов по подозрению в убийствах. Да и мы его тоже с недавнего времени ищем.

Мэри передернуло:

– Он казался таким обаятельным. Не могу поверить, что меня так провели. Ужас. Ну а что Чико? Где он?

– Неизвестно пока, – покачал головой Гомес. – Завтра мы прямо с утра съездим к Мелании, и к Джастину Сараконе.

– Джастин с утра будет в суде.

Глаза Гомеса округлились:

– После того что с вами случилось, вы собираетесь в суд?

– Конечно, – ответила Мэри, и бровью не поведя.

– Так или иначе, мы заглянем к Джастину. – Гомес встал. – Ну что ж. Если хотите, я могу подвезти вас и ваших родителей до дома. Боюсь, без нашей помощи вам от репортеров не отбиться. И мы будем вам очень признательны, если вы не станете делать сегодня никаких заявлений для прессы.

– Конечно.

Но уж завтра ее от таких заявлений никто не удержит.

Глава 12

Мэри, хоть и рада была снова оказаться в родительском доме, от волнения почти не спала. Она поднялась в семь утра, приняла душ, надела старый костюм сестры, почти подходивший к поношенным туфлям, которые Мэри хранила у родителей на случай, если ей вдруг придется пойти отсюда на мессу. И, выпив для подкрепления сил кофе, отправилась исполнять свою работу.

Дождь не разогнал репортеров. Они бросились к Мэри, как только она вылезла из такси перед зданием суда. Журналистов было не меньше сотни: мелькали логотипы Эй-би-си, Си-эн-эн, местных каналов. И подумать только, чтобы добиться такого интереса к своей персоне, ей потребовалось всего лишь позволить убить себя – почти.

– Мэри! Мэри! На секунду.

– Мэри, вы знали человека, который вас похитил?

– Мэри, правда ли, что все это связано с Сараконе?

– По окончании суда. До этого никаких комментариев, – отмахивалась Мэри от микрофонов, тянувшихся к ней на длинных штативах. – Никаких комментариев. Спасибо.

Она пробилась к высокому кирпичному зданию, проскочила, пригнув голову, его вестибюль и наконец оказалась в зале суда.

Зал суда был огромный – длинные скамьи из темного дерева и судейское возвышение в тон, над которым словно светилась огромная позолоченная печать судов Соединенных Штатов. Однако этот огромный зал, казалось, того и гляди лопнет по всем своим федеральным швам. Все скамьи были забиты пришедшими на слушание людьми.

Мэри ступила на синюю ковровую дорожку в центральном проходе, и зал мгновенно загудел. Весь circolo, все как один, замахали руками, приветствуя ее. Мэри кивнула в ответ и прошла к предназначенному для представителей истца столу, за которым уже сидела Джуди – в черном костюме, с подведенными, что случалось редко, глазами и аккуратно уложенными волосами.

– Какая ты хорошенькая, – прошептала, усаживаясь, Мэри, и Джуди улыбнулась в ответ.

– Как тебе нравится роль первой скрипки?

– Ужас.

– Главное – размажь их по стенке.

Девушки повернулись к столу ответчика, за которым сидел пожилой адвокат, а рядом с ним – Джастин Сараконе. Оба были в дорогих черных костюмах, блестящих черных ботинках, белых сорочках и шелковых галстуках. Единственное различие между ними, которое бросалось в глаза, – распухшая губа Джастина.

Мэри улыбнулась:

– А неплохо я поработала.

– Ты у нас настоящий мужик. Кстати о мужиках, босса-то нашего ты уже видела? Третий ряд, середина.

Мэри опасливо оглянулась. Бенни в фирменном костюме. С фирменной прической. И фирменным яростным взглядом.

– Я уже уволена? – состроив кислую гримасу, спросила она.

– Только не на этот раз. Она чувствует себя виноватой в том, что тебя чуть не убили, можно сказать, из-за нее.

Внезапно слева от судейского возвышения отъехала в сторону панельная дверь, из нее вышел и занял свое место под государственным флагом помощник судьи.

– Прошу всех встать в знак уважения к ее чести Лайзе Геммилл, – громко потребовал он; все встали.

Судья Геммилл кивком поздоровалась с залом, быстро прошла к своему месту и села.

– Доброе утро, мисс Динунцио, мистер Рович. – Судья обвела глазами зал и осталась явно не довольна тем, что увидела. – Леди и джентльмены, я буду требовать сегодня порядка в зале суда. – Она посмотрела на Мэри: – Вы подательница ходатайства, мисс Динунцио. Прошу вас, начинайте.

– Благодарю, ваша честь.

Мэри взяла со стола документы и поднялась на подиум, к кафедре, стараясь не думать о том, что на нее сейчас устремлены взгляды пяти миллионов человек.

– С разрешения суда, ваша честь, я – Мэри Динунцио – представляю здесь фонд наследуемого имущества Амадео…

– Brava!

– Bravissima!

– Давай, Мэри!

Весь circolo завопил и зааплодировал, насмешив этим остальную часть зала.

Бум! Бум! Судья Геммилл, нахмурившись, забила по столу судейским молотком.

– Порядок в зале! К порядку! – Она подождала, пока все умолкнут, и обратилась к Мэри: – Мисс Динунцио, поскольку здесь сегодня очень много людей, нам, возможно, лучше прибегнуть к сокращенной процедуре. Я внимательно прочитала поданные вами в суд документы, и у меня возникло несколько вопросов. Вы предстали сегодня передо мной в надежде на получение срочного судебного запрета. Такой запрет устанавливается судом до начала полноценного судебного процесса, и я вправе наложить его, не прибегая к подробному разбирательству. Однако основания, при которых он налагается, должны быть очень серьезными. – Судья Геммилл бросила на Мэри острый взгляд поверх очков. – Вам известны нормы, которыми руководствуется суд при вынесении судебного приказа о временном запрете?

– Да, ваша честь. – Мэри облизала пересохшие губы. – Суд обязан решить, имеются ли у подателя ходатайства разумные основания для надежды выиграть дело по существу, а также решить, не нанесет ли отказ в удовлетворении ходатайства непоправимого ущерба истцу, не нанесет ли удовлетворение ходатайства еще более непоправимый ущерб ответчику и послужит ли таковой запрет подлинным интересам общества.

– Совершенно верно. – Судья Геммилл указала на стопку представленных Мэри документов. – Ваше краткое изложение дела составлено очень хорошо, и все ваши аргументы, относящиеся к непоправимому ущербу, мне понятны. Однако главная проблема состоит в том, существует ли вероятность выигрыша вами дела по существу. И я не уверена, что ваше ходатайство удовлетворяет этому важнейшему требованию. Насколько я понимаю, ваши затруднения по части доказательств состоят в том, что предположительный обман патентного управления произошел десятилетия назад, а оба держателя патента, реальный, Джованни Сараконе, и потенциальный, ваш клиент Амадео Брандолини, теперь уже мертвы, и в этой связи я просто не вижу, как вы сможете доказать то обстоятельство, что мистер Сараконе незаконно присвоил изобретение мистера Брандолини.

– Ваша честь, я согласна с тем, что обладаю лишь косвенными доказательствами, и все же они устанавливают тот факт, что именно мистер Брандолини создал рисунки крышки палубного люка, идентичные тем, которые в конечном итоге оказались приведенными в патентной заявке мистера Сараконе. Я доказала также, что эта заявка была подана через десять дней после того, как мистер Брандолини скончался от удушения, предположительно – покончил с собой путем повешения. И я доказала, что в день смерти мистера Брандолини они с мистером Сараконе работали в поле вдвоем. Рядом никого больше не было.

– Возражение, ваша честь! – гаркнул Рович, и судья Геммилл сказала:

– Принимается к сведению. – И она снова повернулась к Мэри: – Как вы сможете доказать, что эти рисунки выполнены мистером Брандолини, а не мистером Сараконе?

Мэри сглотнула:

– Ваша честь, рисунки находились в бумажнике мистера Брандолини. Как следует из моего письменного, подтвержденного присягой заявления, эти рисунки видела моя коллега Джуди Кэриер. Я получила их от представлявшего интересы мистера Брандолини Фрэнка Кавуто, который был убит на прошлой неделе.

По залу прокатился шумок, который судья Геммилл утихомирила одним взмахом брови.

– Мистер Брандолини подписал виденные вами рисунки или обозначил их принадлежность ему иным способом?

– Нет, ваша честь. Он не умел ни читать, ни писать.

Судья Геммилл сняла очки.

– Не является ли в таком случае равно возможным, что рисунки были выполнены мистером Сараконе?

– Нет. Рисунки изображали крышку палубного люка, которая предназначалась для использования на рыболовецких судах. В то время когда было сделано это изобретение, мистер Сараконе владел разъездным торговым ларьком. Рыбаком он никогда не был. Напротив, мистер Брандолини к этому времени прожил целую жизнь как рыбак. И владел тремя рыболовецкими судами.

– А как суд сможет убедиться в этом, адвокат?

– Да это же все знают! – в отчаянии выпалила Мэри, и circolo разразился бурной овацией.

– К порядку! – Судья Геммилл заколотила молотком.

– Ваша честь, – продолжала Мэри, – если бы Фрэнка Кавуто не убили, у меня имелись бы доказательства того, что Амадео Брандолини был рыбаком. Если бы рисунки не были похищены, я могла бы доказать вам, что они существуют. Если бы Кейше Грейс не перерезали горло, я могла бы доказать, что Джованни Сараконе практически признался на смертном одре в убийстве Амадео!

– Возражение! Возражение! – завопил Рович.

Джастин Сараконе от возмущения вскочил с места.

– К порядку! К порядку! К порядку!

– Мэ-ри! Мэ-ри! Мэ-ри! – скандировал circolo.

Бум-бум-бум!

– Сядьте! Сядьте сию же минуту! – кричала судья Геммилл.

Мэри, не понимая, к кому обращается судья, обернулась. Люди в зале шумели, но при этом все сидели на своих местах.

Кроме одной женщины.

Посреди зала стояла, подняв руку, миссис Найквист. Синие глаза ее сияли, губы изгибались в ласковой улыбке. Она стояла, гордо выпрямив спину. Мэри не верила своим глазам.

– Мэри! – громко позвала миссис Найквист. – Можно вас на минутку?

– Да что же тут такое творится? – крикнула судья Геммилл.

В зале снова поднялся шум, все вытянули шеи, чтобы получше разглядеть происходящее. Мэри вышла в зал и торопливо направилась к миссис Найквист.

– Как вы здесь оказались? – недоумевала она.

– Взгляните вот на это, милочка, – вместо ответа попросила миссис Найквист, протянув ей несколько листков бумаги.

– Мисс Динунцио! К порядку! Помощник! – кричала судья Геммилл, однако Мэри, держа в одной руке бумаги, вцепилась другой в рукав помощника судьи, вознамерившегося вывести миссис Найквист из зала.

– Ваша честь, я вызываю миссис Элен Найквист для дачи свидетельских показаний.

– Возражение! – воскликнул Рович.

Репортеры лихорадочно застрочили в блокнотах.

– Принимается, – объявила судья Геммилл и ударила в подтверждение молотком.

– Ее имя отсутствует в списке свидетелей, – заявил Рович. – Мы не можем выслушать ее. Сторона ответчика не была уведомлена о ней должным порядком.

Мэри, тем временем уже вернувшись за кафедру, снова воззвала к судье:

– Ваша честь, миссис Найквист из Бьютта, и я понятия не имела о том, что она появится здесь сегодня. Я составила список всех своих свидетелей и лично доставила копию его ответчику.

– Доставила? – Джастин Сараконе снова вскочил на ноги. – Да ты же меня избила!

– Мистер Рович, угомоните своего клиента. – Судья Геммилл вновь заколотила молотком по столу: – Я не потерплю больше никаких безобразий в зале суда! К порядку! Все! И немедленно!

Бум-бум-бум!

Тем временем миссис Найквист спокойно прошла к свидетельскому месту и, когда в зале наступила тишина, уже сидела, скрестив ноги под джинсовой юбкой, которая очень гармонировала с ее светло-голубым хлопковым свитером.

Мэри взглянула на судью Геммилл:

– Могу я продолжить, ваша честь? Мы установили, что имя миссис Найквист не могло оказаться в списке свидетелей, который я составила для ускоренного рассмотрения дела. Но ведь, ваша честь, у нас здесь происходит не судебный процесс, а это правило применимо только к нему.

Судья Геммилл перевела взгляд с Мэри на миссис Найквист:

– Приведите ее к присяге. Продолжайте, мисс Динунцио.

– Спасибо. Ваша честь, нельзя ли сделать копии этих документов, чтобы я могла представить их суду и поверенному ответчика?

Мэри протянула документы секретарю суда, судья Геммилл кивнула, и секретарь скрылся за раздвижной дверью. Тем временем миссис Найквист привели к присяге.

– Итак, миссис Найквист, будьте добры, расскажите суду, где вы находились с 1941 по 1943 год?

– Я жила в Мизуле, штат Монтана, со своим покойным ныне мужем, который служил адъютантом в форте Мизула.

– Миссис Найквист…

– Прошу вас, называйте меня Элен.

Мэри улыбнулась:

– Спасибо, Элен. Стало быть, с 1941 по 1943 год вы и ваш муж жили на территории лагеря для интернированных?

– Да, жили.

– Элен, я хочу показать вам вещественное доказательство А – это фотография, сделанная в то время в форте Мизула. – Мэри взяла снимок и, подойдя к свидетельскому месту, вручила его миссис Найквист. – Не могли бы вы назвать имена изображенных на этой фотографии мужчин?

– Я знаю только двоих. Высокий мужчина в фуражке – это Джованни Сараконе, а тот, что пониже, – Амадео Брандолини.

У Мэри перехватило дыхание. Почему же при первой их встрече миссис Найквист солгала ей?

– Где вы познакомились с этими людьми, Элен?

– Я работала в конторе лагеря, там мы и познакомились.

Миссис Найквист чуть покраснела, и Мэри попыталась понять, что это значит. Она назвала Сараконе бабником. Может быть, ему все-таки удалось подобрать ключи к ее сердцу?

– Пожалуйста, Элен, объясните суду, почему мистер Сараконе и мистер Брандолини, заключенные лагеря, могли свободно, без всякой охраны, появляться в конторе?

Миссис Найквист повернулась к судье:

– Итальянцы имели возможность свободно передвигаться по лагерю. Джованни, все звали его Джо, часами торчал в конторе – флиртовал с девушками. – Миссис Найквист не улыбалась и негромкие смешки, прокатившееся по залу, проигнорировала. – Джо очень хорошо говорил по-английски и то и дело забегал к нам, болтал со всеми, сверкал улыбкой.

Новые смешки. Джастин ухмылялся – с таким видом, точно одержал некую победу. Мэри же понемногу начинала понимать, что к чему. Ключи к сердцу миссис Найквист подобрал вовсе не Джо Сараконе. Будь это так, она бы сегодня сюда не пришла.

– Элен, а Амадео Брандолини тоже появлялся в конторе?

– И Амадео заходил иногда.

Амадео.

– Его приводил с собой Джо, с которым Амадео почти не расставался. Он все больше молчал, английский у него был плохой. Однако он был очень умным человеком. Мог починить все, что угодно. – Миссис Найквист помолчала. – Мы пытались разговорить его. Но он был человеком молчаливым, а после того, как умерла его жена, стал еще молчаливее.

Мэри уже начала подозревать, что смерть Терезы не была случайной, однако углубляться в это она сейчас не могла.

Вернулся и отдал Мэри копии документов секретарь суда.

– Элен, сейчас я покажу вам первый из трех принесенных вами документов – я помечаю этот документ как вещественное доказательство Н-1 – и прошу вас просмотреть его, пока мы будем делать то же самое.

Мэри протянула миссис Найквист первую страницу, а затем отдала одну ее копию судье Геммилл, а другую Ровичу.

Миссис Найквист, дочитав документ, подняла на нее взгляд.

– Скажите, Элен, какая дата стоит на документе, обозначенном как вещественное доказательство Н-1?

– Первое июля 1942 года.

– Благодарю вас. Вы не могли бы зачитать вещественное доказательство Н-1 суду?