Текст книги "Улыбка убийцы (в сокращении)"

Автор книги: Лиза Скоттолине

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

– Клянусь вам, мистер Сараконе очень рассердится, если вы меня прогоните. Может быть, даже уволит вас.

На сиделку эти слова подействовали.

– Вы серьезно? Мне нужна эта работа. Как, вы сказали, зовут вашего клиента?

– Уверяю вас, – напирала Мэри, – как только вы назовете мистеру Сараконе имя моего клиента, он захочет меня увидеть.

– Хорошо, подождите здесь, – уже более мягко сказала Кейша. Она обеспокоенно глянула на улицу. – Простите, что заставляю вас ждать снаружи в такую погоду. Но без разрешения мистера Сараконе я не могу вас впустить.

– Ничего страшного, спасибо. – Мэри шагнула назад, дверь закрылась.

Спустя минут пять на пороге появилась очень красивая женщина, примерно ровесница Мэри. Блестящие черные волосы до плеч, темные миндалевидные глаза и тело, за обладание которым любая модель могла бы пойти на убийство. Женщина была слишком молода для жены Сараконе, из чего Мэри заключила, что женой его она и была.

– Здравствуйте. Я Мелания Сараконе, жена Джованни. – Она протянула Мэри руку с наманикюренными ногтями. – Прошу вас, входите.

– Спасибо.

Миссис Сараконе с силой стиснула руку Мэри и буквально втащила ее в дом, захлопнув дверь.

Ну хорошо, ты меня напугала. Вообще-то глупо было ехать сюда, никому ничего не сказав.

– Что-нибудь желаете? Колы или воды? – поинтересовалась миссис Сараконе, шагая впереди Мэри по толстому ковру.

– Нет, спасибо.

Мэри прошла за ней в огромную гостиную, заставленную книжными стеллажами. В гостиной были обтянутые темно-синим плюшем диваны и кресла им под стать. Миссис Сараконе села в кресло и указала Мэри на такое же, стоявшее напротив.

– Спасибо, – сказала Мэри. – У вас очень красивый дом, миссис Сараконе.

– Можете называть меня Меланией. Так вы – адвокат Амадео Брандолини?

– Он умер в сорок втором году, покончил с собой. Я представляю фонд его наследуемого имущества. – Мэри не хотелось раскрывать все свои карты. – Насколько мне известно в день смерти рядом с ним находился ваш муж.

– Странно. Он никогда об этом не упоминал.

– И тем не менее они были большими друзьями и попали в один лагерь в Монтане. Во время войны.

– И этого я не знала. Вы уверены?

– Совершенно. – Мэри достала из сумочки копии фотографий, которые нашла в музее. Копий она сделала три и две другие оставила на работе, а оригиналы спрятала там же, в надежном месте, – на этот раз Мэри рисковать не собиралась. – Это ведь Джованни стоит, в фуражке? – спросила она.

– Ух ты! – Старательно подведенные глаза Мелании вспыхнули. – Какой красавец! Ему здесь лет двадцать.

– Да. В то время он был моложе. А тот, что ниже ростом, Амадео. – Мэри помолчала. – Мелания, я понимаю, уже поздно, но, как вы думаете, не могу ли я поговорить с вашим мужем?

– Нет, извините. Он очень болен. У него рак. – Мелания вернула Мэри фотографии.

– О, простите. – Мэри, едва не застонала от досады.

– Если честно, он при смерти. Я не знаю, долго ли он протянет. Мы теперь живем от одного дня к другому. – Мелания изобразила на лице несколько преждевременную скорбь. Но Мэри-то знала: молодая женщина, выходящая замуж за старика, не только готова к его смерти, но и рассчитывает на нее.

– Ужасно, – сказала Мэри с сожалением. Слишком уж долгий путь проделала она – от Национального архива до Монтаны и обратно, – чтобы добраться до Сараконе. Если он жив, еще не все потеряно. – А у вас есть дети? – поинтересовалась она.

– У Джованни есть сын от предыдущего брака. Джастин. Он появится с минуты на минуту. – Мелания взглянула на золотой «Ролекс». – Он запаздывает – из-за погоды, наверное.

Что ж, можно поговорить хотя бы с ним.

– А знаете, по-моему, я однажды встречала Джастина.

– Очень может быть. Он окончил юридическую школу, но, правда, теперь больше не практикует. – И Мелания с интересом улыбнулась Мэри. – А где вы с ним познакомились?

– В одном баре, там кто-то что-то отмечал. Сейчас ведь многие юристы бросают практику. Я и сама об этом все время думаю. А почему он отошел от дел?

– Ну, не совсем отошел. Джастин занимается инвестициями. Бизнесом Джованни.

– Инвестициями?

Улыбка Мелании померкла.

– А почему вы, собственно, интересуетесь этим?

– Пытаюсь поддерживать разговор, который отвлечет вас от печальных мыслей. У меня получается?

– Нет. – Впрочем, Мелания рассмеялась, и Мэри облегченно откинулась на спинку кресла.

– Послушайте, я понимаю, это звучит неприлично и ужасно, но нельзя ли мне все-таки повидаться с Джованни? Клянусь, это не займет больше трех минут. Я только покажу фотографию…

– Нет, – оборвала ее Мелания. – Мой муж при смерти.

– Он ведь не спит сейчас? Ему сказали об Амадео?

– Да. Кейша сказала. – Мелания теряла терпение. – И я присутствовала при этом.

– Для меня это очень важно, поймите, – продолжала Мэри. – Мой клиент был очень близок с Джованни. Что он сказал?

– Ну хватит. – На щеках у Мелании выступил румянец. – Это не ваше дело!

– Я понимаю, что могу оскорбить вас, но это мое дело. – Мэри лихорадочно пыталась найти своим словам хоть какое-нибудь объяснение. – Если я передам своему боссу то, что сказал ваш муж, это произведет на него хорошее впечатление. Вам несложно пересказать их мне, без официоза, чтобы меня не уволили. Мне нужна эта работа.

Она повторила фразу Кейши, однако повторила искренне, и на Меланию это, по-видимому, произвело впечатление.

– Он сказал только одно: «Амадео». Вас это устроит?

Амадео.

– И все? Вы уверены, что больше он не сказал ни слова?

– Он то и дело произносит разные бессмысленные слова – это все морфий и другие лекарства. Человек умирает! Имейте же, в конце концов, совесть! – Мелания вдруг встала, одернула туго обтягивавшие ее бедра брюки. – Я старалась быть с вами любезной, но теперь разговор окончен. Уходите. Сейчас же.

Мэри тоже встала, прижимая к себе сумочку.

– Извините, – сказала она и пошла следом за Меланией к двери. И вдруг, в самый последний миг, к ней вернулась вся ее решимость. Ну не может она вот так махнуть на все рукой и уехать!

Едва Мелания распахнула дверь, Мэри рванула с места и понеслась к устланной ковром лестнице.

– Что? Эй! Как вы смеете! – закричала от двери Мелания, однако на сей раз Мэри извиняться не стала.

Ходу! Она взлетела на второй этаж. Мелания уже приближалась. Где тут спальня Сараконе?

– Остановитесь! – на бегу кричала Мелания. – Нет!

Мэри, задыхаясь, быстро взглянула вправо, влево. С каждой стороны по две двери. За какой из них лежит Сараконе? За той, приоткрытой! Налево! Ходу! Подгоняемая мыслями об Амадео, о его ужасной смерти, она неслась к слабо освещенной спальне, всего на шаг опережая Меланию.

– Нет! Чико, на помощь! Скорее, Чико! – вопила Мелания.

Ходу, ходу, ходу! Мэри пролетела по коридору, ворвалась в спальню, со стуком захлопнула дверь и повернула, запирая ее, барашек на круглой дверной ручке.

И почти в тот же миг по двери заколотила Мелания.

– Выйдите оттуда! Чико! Чико!

Ни с каким Чико Мэри знакомиться не желала. Она резко развернулась и оказалась лицом к лицу с Джованни Сараконе.

Старик сидел, выпрямившись, в огромной кровати, его трясущаяся яйцеобразная голова была совершенно лысой. Темные, ввалившиеся глаза широко раскрыты. Из-под носа уходила к стоявшему рядом с кроватью баллону прозрачная, зеленоватая кислородная трубка.

На лице Джованни Сараконе читался панический страх. Сараконе боялся ее, боялся до ужаса, и в этот миг, оказавшись лицом к лицу с ним, она совершенно точно поняла почему. Потому что это он убил Амадео. Услышав, что она здесь, старик сразу понял причину ее появления. Должно быть, Сараконе многие годы со страхом ожидал этого дня, и вот он наконец наступил, застав старика уже на смертном одре. И понимание всего этого наполнило Мэри злорадной силой.

– Вы убили Амадео Брандолини! – крикнула она.

– Прекратите! – вопила Мелания. – Чико! Ломай дверь!

В следующий миг дверь сотряс громовой удар, едва не сорвавший дверь с петель.

– Прошу вас, прошу, – прохрипел Сараконе, подергивая головой. Он бессильно протянул руки к ней. – Прошу вас, не мучайте меня! Пожалуйста! О боже!

– Бог вам не помощник! – Мэри трясло от ярости, которой она раньше никогда за собой не замечала. – Бог не помогает убийцам! Вы своими руками задушили Амадео. А потом надели ему на шею петлю и попытались представить его смерть как самоубийство. И остались безнаказанным.

Внезапно из двери полетели щепки, а к воплям Мелании присоединились мужские крики:

– Впусти меня, сука! Открой дверь!

– Нет. Пожалуйста. Нет!

Голова Сараконе тряслась все сильнее, и Мэри увидела, что глаза его наполняются влагой, однако слезы старика не смягчили ее. Он не опроверг сказанного ею. Он боялся лишь за себя. Он сделал это. Убил Амадео, а теперь плачет от жалости к себе. И только она одна была защитницей Амадео, совершившей путешествие в пространстве и во времени, чтобы встретиться с его убийцей на пороге смерти.

– Вы убили его! Убили, и я хочу знать почему!

Она шагнула к кровати, но Сараконе не отпрянул от нее, нет – подался вперед, словно зачарованный. Он снова тянул руки, точно желая обнять незваную гостью, и у Мэри мелькнула мысль: может, старик до того одурманен лекарствами, что принимает ее за исполнителя кары небесной.

– Почему вы убили вашего друга, Амадео? Почему? – И тут Мэри вдруг услышала свой голос: – Perchè, Gio? Mi dica! Mi dica perché![1]1
  Почему, Джо? Скажи мне! Скажи мне, почему! (ит.).


[Закрыть]

По-итальянски она не говорила уже много лет.

– Мисс Динунцио, пожалуйста, не причиняйте ему боль, – произнес женский голос, который было едва слышно из-за грохота ломаемой двери. Голос принадлежал Кейше и шел из глубины спальни. Мэри в своей лихорадочной спешке не заметила ее, но сейчас увидела, что лицо сиделки остается спокойным. – Не надо, прошу вас.

Дверь могли выломать теперь уже в любую секунду.

Сараконе плакал, слезы текли по его обвислым щекам, однако Мэри сознавала – она не причинит ему никакой боли. Она пришла сюда не для этого. В эту минуту, когда дверь могла вот-вот слететь с петель, Мэри не испытывала к испуганному старику ничего, кроме жалости. И она, наклонившись над кроватью, прошептала по-итальянски:

– Dica al vostro Dio perché, Giovanni. Dica al Dio.[2]2
  Скажи все Господу, Джованни. Скажи Господу (ит.).


[Закрыть]

Она почувствовала, как слабеют ее колени, и тут в спальню ворвался, точно взбешенный бык, огромный мужчина. За ним последовал другой, пониже ростом.

В следующую секунду на Мэри точно налетел товарный поезд – ее схватили за плечи и швырнули спиной на домашний кинотеатр. Затылок взорвался болью. Все происходило так стремительно, что она даже не разглядела человека, который кинулся на нее. В глаза ей бросилась только рябая кожа. Водитель «эскалады». Он снова подскочил к ней, снова схватил за плечи и собрался ударить еще раз, но тут она различила сквозь туман в голове голос второго мужчины.

– Нет, Чико! Остановись! – Это явно был приказ.

Слава богу. Мэри обмякла в мощных руках Чико. Веки ее чуть приоткрылись – и она увидела искаженную от гнева физиономию сына Сараконе.

– Не лезь не в свое дело! – крикнул он и с ненавистью плюнул ей в лицо.

Последним, что помнила Мэри, был налетающий на нее словно размазанный по воздуху кулак Джастина Сараконе.

И его глумливая улыбка.

Мэри очнулась в темноте, на водительском месте своей машины. Ключи от машины и сумочка лежали у нее на коленях. Часы показывали 3.18. Дождь колотил по крыше, и от этого звука боль в голове Мэри только усиливалась. Мысли ее путались, правая щека горела. Она повернула к себе зеркальце машины и едва не вскрикнула. Даже в тусклом предрассветном свете она различила кровь на лице и заплывший глаз.

Она повернула голову, и шею мгновенно пронзила боль. Ворота поместья Сараконе были закрыты, словно она никогда в них и не входила. Мозг Мэри с трудом начинал проясняться. Итак, Сараконе убил Амадео. А водитель «эскалады» работал на Сараконе. Должно быть, хозяин велел ему следить за ней, как только она занялась делом Амадео. Но теперь ей было непонятно, зачем он это сделал. Старик умирал от рака. Не мог же он в таком положении всерьез опасаться того, что ему предъявят обвинение в убийстве. А смерть Фрэнка? Был ли Сараконе причастен к ней – или его жена, или сын?

Счета! Мэри сунула руку в сумочку. Ее бумажник, телефон – все осталось на месте, однако счета и копии фотографий исчезли. У Мэри мгновенно пересохло во рту. Они забрали оригиналы счетов. Есть ли копии, Мэри не знала. А без счетов никаких доказательств связи Фрэнка с Сараконе не существует.

Ладно, не время ломать над этим голову. Нужно убираться отсюда. Она торопливо вставила ключ в замок зажигания и поехала назад, в Филадельфию. Там все-таки безопаснее, чем в Бёрчранвилле.

Глава 8

Следующий день выдался ярким и ясным, а детектив Дэниэл Гомес оказался слишком молодым для полицейского детектива – лет всего тридцати с небольшим. Улыбался он дружелюбно. Подтянутый, явно очень сильный, в тонких серых брюках и в белой рубашке. Когда он увидел красную ссадину на распухшей щеке Мэри, во взгляде его отразилось сочувствие.

– Вы говорили, что вас сильно изукрасили, но это уж красота, пожалуй, чрезмерная, – сказал детектив, вглядываясь в нее с видом домашнего доктора. – Кто, вы говорите, вас так?

– Шоферюга по имени Чико и его хозяин, Джастин Сараконе.

– Вы хотите предъявить им обвинение в нападении?

– Нет. Я хочу предъявить им обвинение в убийстве. – Мэри села, огляделась вокруг. Комната для допросов была маленькой, без окон, с выкрашенными в тусклую зеленую краску стенами. Мэри откашлялась. – Эта история началась как адвокатское расследование.

Детектив, слушая ее, что-то записывал в блокнот. Мэри рассказала о разговоре с журналистом, о поездке в Монтану, о том, как она догадалась, что самоубийство Амадео было на самом деле убийством, а затем, помедлив немного, и о том, как пробралась прошлой ночью в офис Фрэнка.

Упс.

Гомес пронзил ее суровым взглядом:

– Вы хотите сказать, что вломились ночью в офис Кавуто?

– Ну, в общем, да, – подтвердила Мэри.

– Это же место преступления, мисс Динунцио.

– Прошу вас, называйте меня Мэри.

– Мэри, речь идет о месте преступления. Преступления, которое я расследую.

Мэри решила сменить тему:

– Знаете, детектив, его не могли убить грабители. Фрэнк Кавуто был не из тех, кто допоздна засиживается на работе. Я думаю, что он договорился о встрече с кем-то из Сараконе. Возможно, Фрэнк сам впустил их в офис, и они убили его, чтобы он молчал о смерти Амадео.

– И тем не менее все улики указывают лишь на неудачно сложившееся ограбление.

– Это было проделано, чтобы инсценировать ограбление. А в папках, которые я там обнаружила…

– Так вы еще и папки просматривали?

– Да, и нашла в них счета, которые Фрэнк направлял Сараконе. Каждый год Фрэнк получал по пятьсот тысяч долларов. И счета были у меня, когда я отправилась к Сараконе, но они избили меня, счета забрали…

Но Гомес уже не слушал ее:

– Вы хотите сказать, что унесли с места преступления улики, а теперь они благодаря вам исчезли? Вы создаете препятствия расследованию. Изъятие улик. Сокрытие доказательств.

– Поговорите с Сараконе, спросите его о счетах. Давайте вместе съездим к Сараконе. Мы предъявим старику обвинения…

– Нет-нет-нет. Никуда я с вами не поеду. Мне необходимо срочно переговорить с шефом. – Гомес покачал головой. – Получение улик путем ограбления! Вы же юрист, могли бы и соображать, что к чему.

– Ладно, тогда поезжайте к Сараконе сами. Побеседуйте с ними. Не говорите, что я была у вас и рассказала о прошлой ночи. Скажите, что получили анонимный звонок.

Детектив Гомес ненадолго задумался, потом спросил:

– Кто-нибудь присутствовал при вашем разговоре с Сараконе?

– Конечно. Медицинская сестра. Сиделка Сараконе. – Мэри пристукнула себя чуть повыше груди. – Кейша из компании «Уход на дому». И повторяю еще раз, я считаю, что именно Сараконе или, по крайней мере, этот их Чико убил Фрэнка Кавуто.

Гомес встал:

– Хорошо. Все, на сегодня закончили. – Он покачал головой: – Ну и кашу вы заварили! Вы звоните мне, сообщаете, что у вас имеется информация, касающаяся дела Кавуто, а выясняется, что вы похитили улики.

– У меня их украли! – Тьфу ты!

– После того как вы их украли! – Гомес упер руки в боки. – Найдите себе адвоката.

– Вы собираетесь предъявить мне обвинение? Выходит, теперь у меня появится преступное прошлое?

Кто бы мог поверить? Мэри Динунцио, ученица школы Святой Марии Горетти, произносившая прощальную речь на выпускном вечере! Она даже и не ругалась никогда. Во всяком случае, вслух.

– Если придется, предъявлю. – Детектив Гомес фыркнул. – Ладно, думаю, арестовывать вас мне пока не стоит…

– Арестовывать? – Мэри вскочила.

Гомес наставил толстый палец Мэри в лицо:

– Я отпускаю вас только потому, что вы сами явились с повинной. Все. Вопросы есть?

– Да. Когда вы собираетесь заняться Сараконе?

– Как только смогу. С этой минуты предоставьте полиции самой заниматься своими делами. И держитесь подальше от Сараконе. Больше никаких расследований, проникновений со взломом, никакого вмешательства в дело. Потому что в следующий раз я вас посажу! Вы поняли?

– Да, детектив.

И Мэри выскочила из комнаты, ощущая себя человеком, только что увернувшимся от пули. Она даже начинала ощущать себя какой-то пуленепробиваемой.

А это, как знала Мэри, признак дурной.

– Что это с тобой? – спросила Маршалл, заметив ободранную щеку Мэри.

– Со мной все в порядке, – ответила Мэри и собралась было рассказать Маршалл о случившемся, но, оглянувшись, увидела, что в приемной полно посетителей.

И одним из них был Мак, журналист. Он уже вскочил на ноги и теперь направлялся к Мэри.

– У меня сегодня слушание дела в суде, – вполголоса предупредила Мэри.

– Великие умы мыслят одинаково, – пробормотала Маршалл.

Мак подошел к стойке, изобразив на лице сочувствие.

– Что у вас со щекой, Мэри? – спросил он.

– Мэри, ты ведь помнишь мистера Макинтайра, – произнесла, не дав ей ответить, Маршалл. – Я сказала ему, что у тебя сегодня слушание, но он настоял на разговоре с тобой.

– Простите, но сейчас я разговаривать не могу. Между прочим, я позвонила своему дяде Джо, и он сказал, что никакого журналиста по имени Мак не знает.

– Он называет меня Джимом, а о моей работе в «Ньюс» я ему ни разу не говорил. Сомневаюсь, что ему известно, кто я такой.

Хорошее объяснение, подумала Мэри. Но все же она этому человеку не доверяла.

– Так что с вашим лицом? Вас кто-то ударил?

– Меня лошадь лягнула. – Врать Мэри никогда не умела.

– В лицо? – У Мака даже глаза округлились.

– Нет. Лошадь лягнула меня по ноге, и я упала.

Мак изобразил кривую улыбку.

– Извините, Мак, я должна подготовиться к слушанию.

– Но мы же договорились встретиться еще раз, чтобы я мог написать вторую статью о Брандолини.

– Вы и первую-то не написали, а я сейчас занята. – Мэри развернулась и направилась к своему кабинету.

Мак увязался за ней.

– Я хотел сначала написать обе, а уж потом показать их нашему редактору. Нам просто необходимо поговорить, ведь убили Фрэнка Кавуто. Вы же хорошо его знали?

– Откуда вам это известно? – Мэри прибавила шагу.

– После нашей встречи я позвонил Фрэнку. Он очень любил вас. Сказал, что вы великолепный юрист.

Хм.

– А в форте Мизула мне сказали, – продолжал Мак, – что вы отыскали старого механика, мистера Мильтона, который работал в лагере. Нашли старые фотографии и даже сумели выяснить имя друга, который был рядом с Брандолини, когда он покончил с собой.

Этот журналист обо всем успел пронюхать. Ненавижу Первую поправку.

– А потом дали мне телефон вдовы, с которой вы встречались, и она сказала, что этого друга звали Джованни Сараконе.

– Я должна идти. – И Мэри побежала по коридору.

– Позвоните мне, как только освободитесь! – крикнул Мак ей вдогонку.

Мэри заскочила в кабинет Джуди и захлопнула за собой дверь. Повернувшись, она даже вскрикнула от удивления. Джуди сидела за столом, заваленным документами, а напротив нее стояла, прислонясь к невысокому деревянному шкафу, Бенни, собственной персоной, – в костюме цвета хаки.

Спасите!

– Бенни, вы вернулись! – Мэри постаралась добавить радости в голос, но ободранная щека и растерянное выражение ее лица говорили совсем о другом. – Ну что, мы победили, босс?

– Динунцио! – Разглядев Мэри, даже Бенни ахнула, а у Джуди буквально отвисла челюсть.

– Мар, ты в порядке? – выскочив из-за стола, спросила Джуди. – Что случилось?

Быстренько прикинув свои возможности, Мэри поняла, что таковых у нее нет. Придумать новую ложь, даже неубедительную, ей не по силам. Тупик. Не такая уж она и пуленепробиваемая. И Мэри, рухнув в кресло, стоявшее напротив стола Джуди, все как на духу рассказала – второй за сегодняшний день раз. Бенни и Джуди сидели мрачнее туч.

– Динунцио! – Бенни уперла руки в свои крепкие бедра. – Как ты вообще могла вляпаться в такие неприятности? Тебя же едва не убили! Да тебя могли в землю закопать, а не в машину засунуть!

– Я знаю, мне очень жаль, – в отчаянии ответила Мэри.

На столе зазвонил телефон, однако никто не обратил на него внимания. Бенни от волнения начала расхаживать по кабинету, как бенгальский тигр, запертый в обувной коробке.

– Ума не приложу, что мне с тобой делать, Динунцио.

Телефон не умолкал.

– Да ответь же ты, Кэриер! – рявкнула Бенни. – На этот раз, Динунцио, ты зашла слишком далеко. Все кончено. Все! Больше никаких Брандолини. Никаких Сараконе. Ты слышишь?

– Да, Бенни, – лепетала Мэри.

Джуди пришлось закрыть одно ухо ладонью, чтобы услышать голос в трубке.

– Начиная с этой минуты, Динунцио, ты возвращаешься к нормальной работе и занимаешься ею, пока я тебя не уволю. Пишешь отчеты по делам, выставляешь клиентам счета. И главное, ты ведешь себя как нормальный человек.

Бенни остановилась – только для того, чтобы испепелить Мэри взглядом.

– Извините, Бенни, – прервала ее Джуди, – там звонит…

– Кто? – одновременно спросили Бенни и Мэри.

– Детектив Гомес из убойного отдела.

Бенни в два шага оказалась у стола.

– А ну-ка давай его мне, – прорычала она, а затем заговорила в трубку: – Детектив Гомес, говорит Бенни Розато. Мы с вами не знакомы, но думаю, скоро познакомимся. Мне нужно, чтобы вы поняли: если против Мэри Динунцио выдвинут обвинение в ограблении или каких-то иных преступлениях, представлять ее интересы буду я. Я уже поговорила с ней и считаю, что она действовала во всех отношениях правильно и что любые обвинения являются необоснованными.

Мэри не верила своим ушам. Минуту назад Бенни кричала на нее. Теперь она кричит, защищая ее:

– Прежде чем вы заведете на нее дело, детектив Гомес, вам и вашему управлению следует уяснить, что я буду бороться с этими обвинениями, используя все свои возможности. Я не позволю вам погубить карьеру одного из лучших юристов города.

Да? Это она обо мне? У Мэри даже язык отнялся.

– Чтобы добраться до нее, вам придется сначала убрать с дороги меня. Я выражаюсь достаточно ясно? – Бенни перевела дыхание. – Да, я позволю вам поговорить с мисс Динунцио, но при условии, что я буду слушать ваш разговор. Я включаю громкую связь… Спасибо. – Бенни быстро повернулась к Мэри: – Ты ведь не против моего участия? У тебя теперь есть адвокат – я.

– Не против, – ошеломленно ответила Мэри, а Бенни, подмигнув ей, включила микрофон.

– Детектив Гомес, – произнесла она, – при разговоре присутствуют мои люди, Джуди Кэриер и Мэри Динунцио. Что вы хотели обсудить?

– Мэри? – прозвучал голос детектива. – Я вижу, вы уже заручились поддержкой очень неплохого адвоката.

– Совершенно верно. Вы звонили Сараконе?

– У меня плохие новости, – сообщил Гомес.

Вторую половину дня Мэри провела за закрытой дверью своего кабинета и самозабвенно себя жалела. Она давно уже пришла к выводу, что жалеть себя имеет право каждый человек и что дурная репутация, которая закрепилась за этим занятием, нисколько им не заслужена. Все ее труды оказались напрасными. Она выяснила, что Амадео убил Джованни Сараконе, и ради чего? Ради того, чтобы убийца сам отправился этим утром на тот свет.

Мэри хотелось плакать, но глаза ее оставались сухими. Она ощущала странную пустоту в душе. Со слов Гомеса полиция должна была сегодня-завтра арестовать человека, который совершил ограбление другого офиса, расположенного неподалеку. К Сараконе Гомес не поехал, дело Кавуто того и гляди официально признают раскрытым. Сараконе мертв. Как и Амадео.

Все кончено. Все обратилось в историю.

Приходскую церковь заполняли окрестные жители, монахи, священники здешней епархии, отставные копы, товарищи Фрэнка по игре в боулинг и члены его последней подопечной софтбольной команды. Все эти люди собрались здесь, чтобы оплакать кончину Фрэнка Кавуто. И Мэри знала, что далеко отсюда, в роскошном загородном особняке собрались сейчас совсем другие люди, чтобы оплакать кончину Джованни Сараконе. Мэри представляла себе его очень молодую жену, сына, мерзавца из «эскалады» и, разумеется, группку ушлых дельцов в шелковых галстуках, причастных к сомнительным инвестициям Сараконе.

Мэри, Бенни и Джуди сидели сразу за женой и сыновьями Фрэнка на передней скамье. Родители Мэри с мокрыми носовыми платками в руках и все остальные из circolo, тоже заплаканные, сидели за ними. Где-то на задних рядах мелькал и Джим Макинтайр, встречи с которым Мэри старательно избегала.

Мэри подняла взгляд на алтарь, где священник в белом облачении читал хорошо знакомую ей молитву. Мэри, как и все, кто был в храме, вторила ему, однако мысли ее то и дело возвращались к работе. На столе в ее кабинете лежали папки с текущими делами, и она словно наяву видела грозивших ей кулаками клиентов.

Тут она озадаченно наклонила голову – сквозь всхлипы и шмыганье носов пробивалось абсолютно неуместное здесь треньканье сотового телефона. Дзынннь! Причем треньканье исходило из ее сумочки.

Она схватила сотовый, откинула крышку и мгновенно выключила телефон. Мать Мэри нахмурилась. Отец улыбнулся. Бенни смерила ее холодным взглядом и отвернулась.

По окончании заупокойной службы все вышли на гранитные ступени храма. Мэри отыскала в сумочке телефон и включила его. На экране появилось сообщение, от которого у Мэри замерло сердце: «Позвоните мне. Очень важно. Кейша».

Мэри решила проверить голосовую почту. «Три новых сообщения», – сказал механический голос. Она уже нажала «1», собираясь прослушать их, но тут к ней подошла Бенни с Джеффом Эйзеном, клиентом их фирмы, дело которого Мэри совсем забросила.

– Извини меня, Динунцио, – сказала Бенни, глядя на Мэри холодными как лед глазами, – позвонишь попозже.

Мэри захлопнула телефон и улыбнулась:

– Не ожидала увидеть вас здесь, Джефф. Как вы?

– Да так себе. – Эйзен приосанился. – То, что случилось с Фрэнком, возмутительно. Мы с ним хорошо знали друг друга. Это ведь Фрэнк посоветовал мне вас, когда мой партнер затеял судиться со мной. В прошлом году, помните?

– Конечно.

Конечно, забыла.

– Я надеялся встретить вас здесь, Мэри, – продолжал Эйзен. – Может быть, мы могли бы поговорить о моем процессе? Жена из-за него ночей не спит. Моя секретарша звонила вам всю прошлую неделю, но вы так и не перезвонили. А мне в понедельник предстоит давать показания.

– Простите. Меня не было в городе.

Кажется, обо всем забыла.

– Динунцио, – сказала Бенни, – я хотела бы, чтобы вы с Джеффом перекусили и обсудили его показания. Чтобы не играть в испорченный телефон. Как вам идея, Джефф?

– Отлично, я как раз сейчас свободен, – ответил Эйзен.

– Хорошо. – Бенни осталась довольна. – Желаю вам удачи.

Мэри попрощалась с родителями и вышла с Джеффом на улицу. Но ни о чем, кроме звонка Кейши, она думать не могла. Откуда у Кейши номер ее сотового? Ну да, конечно: она же дала сиделке свою карточку, когда разговаривала с ней в дверях дома Сараконе. Надо как можно скорее с ней связаться.

После ланча, едва усевшись в такси, Мэри наконец прослушала сообщения голосовой почты: «Я звонила вам на работу, оставила сообщение, но сегодня суббота, и вас, наверное, там не будет». В голосе Кейши различались нотки страха. «Мне необходимо увидеться с вами. Позвоните мне, как только сможете». Следом она назвала номер, и Мэри сразу же набрала его.

После нескольких сигналов вызова включился автоответчик: «Это Кейша Грейс. Пожалуйста, оставьте сообщение». Мэри попросила Кейшу перезвонить ей в любое время. Она закрыла крышку телефона и откинулась на спинку заднего сиденья такси, которое уносило ее через город к дому.

Нет, расставаться с Амадео ей пока еще рано.

«Адвокат расследует убийство», – гласил заголовок статьи в воскресном номере утренней газеты, и Мэри побелела, увидев под этим заголовком фамилию журналиста: Джим Макинтайр. Мэри быстро прочитала два первых абзаца:

Адвокат Мэри Динунцио – прирожденный боец. Она выбилась в лидеры известной юридической фирмы «Розато и товарищи», а теперь бьется над тем, чтобы выяснить причины смерти человека, который умер более шестидесяти лет назад. Динунцио прошла по его следу до самой Монтаны и, хотя разговаривать на эту тему она отказывается, нам удалось получить достоверные сведения, что Динунцио установила связь этого человека с покойным ныне Джованни Сараконе.

Также есть основания полагать, что именно Сараконе несет ответственность за загадочную ссадину на лице, с которой Динунцио разгуливает теперь по городу.

– Ну все разнюхал, – сказала Джуди, плюхаясь в кресло, стоявшее напротив рабочего стола Мэри.

Этим дождливым воскресным утром подруги хотели поработать, и статья едва не сорвала их планы. Черт дернул Джуди купить эту газету около «Старбакса».

Мэри просмотрела статью целиком. Макинтайр поднимал те же вопросы относительно убийства Фрэнка, какие скопились и у нее. Ей стало жалко родных Фрэнка, да и себя она чувствовала преданной. Она не могла не думать о том, кто же он такой – этот загадочный, хорошо информированный журналист.

– Тебе не кажется, что источником был кто-то из Сараконе?

– А детектив Гомес ему ничего наболтать не мог?

– Сомневаюсь. Не похоже на него.

– Хорошо хоть Бенни опять уехала. Газету она, скорее всего, тоже купила, но даже ей не по силам повернуть поезд.

– Я бы не стала на это рассчитывать. – Мэри забросила газету подальше. Она вдруг подумала о Кейше. О звонке сиделки она уже рассказала Джуди. – Я еще раз звонила Кейше сегодня утром, но она мне так и не перезвонила. Теперь понятно почему.

– То есть? – Джуди отпила кофе.

– Мы же с этого утра все как на ладони. То, что мы знали, перестало быть нашим маленьким секретом. – Теперь Мэри размышляла вслух. – Если до сих пор Кейша и хотела поговорить со мной, сейчас она должна меня избегать. Она больше не будет доверять мне. – Мэри, казалось, совсем забыла, что с утра собиралась готовиться к снятию показаний. – Да, понятно, почему Мак отдал статью в печать только сейчас.