Текст книги "Звезда Мендеса"

Автор книги: Лиза Крецу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

– Конечно,– ответила Сати и направилась к главному входу Пандемониума. Ариман же пошёл вперёд, погружённый в собственные думы, которые были далеко не радужными.

У главного входа в Пандемониум сидел на мраморных красных ступенях Люцифер и гладил одной рукой одного цербера, а другой– другого. Он тоже о чём-то думал, вдруг он оторвался от собственных размышлений и спросил Сати:

– Ты рассказала ему?

– Да,– твёрдо ответила она.

– Хорошо.

– Что?– удивилась девушка,– Ты не будешь меня ругать за то, что я рассказала ему всё?– её брови удивлённо взмыли вверх, она не ожидала такой реакции от дяди, как минимум, она ждала нотаций и воспитательных речей, а это было совсем не то, к чему она приготовилась, и несмотря на это, данная реакция казалась ей почему-то как раз-таки верной.

– За что ругать, за правду? Он заслуживает её, пусть она и нелегка для него и для меня, но всё же это правда, которую он должен знать, я всегда боялся рассказать ему ее, в детстве истории о власти захватывали его, он в них верил, ложь росла с каждым годом, столетием и мне не хватало отваги для того, чтобы показать ему правду после стольких лет лжи. Ложь– удивительная штука, моя дорогая, она может как возродить, так и уничтожить, с ложью играть нельзя, она как наркотик, с каждым разом всё больше увеличиваешь дозу и уже больше не можешь от неё отказаться– тихо произнёс Люцифер, продолжая гладить цербера по толстой шкуре.

– Я поражена, ты раньше не был таким.

– Я стал много думать в последнее время,– безразлично бросил он.

Сати села рядом с ним на ступеньку и погладила одного из церберов по трём головам, произнося:

– Лапочки.

– Да, они милые,– согласился Люцифер,– одни из немногих, которых мы можем держать как домашних питомцев,– он замолчал, а затем неуверенно произнёс,– До того, как ты появилась здесь, я думал, что именно Ариман будет моим последователем, ему я и готовил трон, обучал его специально, не как тебя, ему была уготована судьба Владыки ада, как я считал, а значит он и должен был прославлять ад. Я знал, что если он будет изредка посещать человеческий мир, то желание жить в нём исчезнет, не появившись. К тому же, я всегда следил за ним через зеркало. В последнее время я этого не делаю, надоело изрядно. Но я просчитал всё до мельчайших деталей, показал ему мир с такой стороны, с какой должен был показать для того, чтобы укрепить мою словесную ненависть к земному миру. С ним было гораздо легче, чем с тобой, он верил каждому моему слову, он боготворил меня, а ты всегда шла наперекор, хотела всё увидеть воочию, ты никому никогда не верила, пока не проверишь, впрочем, была, как и твой отец по характеру. Единственное, что мне удалось– воспитать из Аримана копию себя, только сейчас я жалею об этом,– задумчиво промолвил он, опуская руку всё глубже в шерсть, прочёсывая её насквозь, так, что казалось, будто он проникает под шкуру церберу, вытянувшему голову вверх на фут от удовольствия,– я жалею о некоторых своих поступках, хотя и нахожу им оправдание. Ариман– одна из моих самых больших ошибок молодости, и она непростительна. Я сейчас прокручиваю у себя в голове, какой была бы его жизнь, каким бы он мог быть. Вы познакомились, когда я уже сделал его похожим на себя, но ты не видела, какой он был раньше: добрый, честный, порядочный, он боялся причинить боль даже насекомому, тянулся к земным, в нём не было этой агрессии и озлобленности, он был счастливым мальчиком, пока я не захотел сделать его сильным. Оказывается, сила заключается не в том, что ты можешь побить другого до полусмерти или сказать пару слов, которые навсегда разрушат его жизнь. Сила в том, что ты можешь сказать слова поддержки человеку, который разочаровался в жизни, сила в том, что ты борешься с самим собой, в том, что ты не будешь сломлен трудностями, когда они настигнут, ты не обозлишься на весь мир, а наоборот постараешься сделать так, чтобы твоим близким жилось хорошо, в том, что когда тебе сделают больно, ты поднимешь голову и улыбнёшься так, что никто не заметит твоей боли. Сила в жертвенности, доброте, силе воли и духа, духовно богатых мыслях, лишённых злых помыслов. Сатаниэна, я хочу попросить тебя об одном,– ни с того ни с сего проговорил Люцифер, безразличие с его лица тут же исчезло и трудно сказать, было ли оно наигранным, или же нет, но сейчас лицо Владыки выражало озабоченность,– Поддержи Аримана, ему трудно сейчас, его прежний мир разрушается, как карточный домик, и он нуждается в поддержке.

– Конечно, я обещаю– ответила она, в последний раз погладив церберов, и встала с мраморных ступеней.

Ариман подпёр одну из стен Пандемониума, на его глазах навернулись слёзы, он слышал всё, что только что сказал Люцифер. Слова Владыки, которому он так был верен, ранили его, словно нож, глубоко в сердце. Люцифер тоже поднялся со ступеней, уводя за собой церберов. Теперь у дверей Пандемониума не осталось ни души, а слёзы всё катились по щекам Аримана, его реальность была разрушена, он потерял веру, ему было невыносимо обидно и больно. Он сжал себя руками, чтобы остановить эту боль, исходившую из ниоткуда, но легче не становилось, слёзы не останавливались, он столько лет верил, как оказалось, в ложь, которая стала смыслом жизни, главной его целью, а сейчас ему не во что было верить, его разрушили, уничтожив значимость слов Люцифера. Мальчик, специально созданный жестоким и злым, теперь на глазах ломался. Игрушки часто ломаются, когда хозяева с ними наиграются и бросают их, они поначалу просто лежат в стороне, к ним никто не прикасается, все проходят мимо, а затем, когда хозяева понимают, что их игрушку уже не починить, её выбрасывают, вот так просто.

Вдруг Сати вновь вышла из дверей главного входа Пандемониума и услышала всхлипы, она тут же посмотрела вправо, влево и увидела Аримана, прислонившегося к стене, он плакал. Она подошла к нему близко-близко.

– Ариман, не плачь, не плачь!– умоляла она его, дотрагиваясь до покрытой слезами щеки, но горькие слёзы скользили по лицу, а отчаянье всё сильнее было заметно в его тёмных глазах, они были испуганными и потерянными.

– Я слышал ваш разговор, ОН сказал, что всё рассчитал, он специально сделал меня таким!– сквозь слёзы со злостью в голосе проговорил Ариман.

– Ариман, но ты не стал таким, как он, ты гораздо лучше, ты никогда бы не смог стать ИМ!

– Нет, Сати, я сгнил изнутри, во мне нет ничего ценного, лишь остатки, которые ему не удалось умертвить во мне!– продолжал парень, не успокаиваясь,– Внутри меня дьявольский огонь, его ничем не потушить!

– Всё будет хорошо, Ариман,– сказала Сатаниэна, обнимая его за плечи, успокаивая. От её прикосновений его напряжение начало спадать, и вскоре он разжал руки и безвольно опустил их, словно плети, в глазах до сих пор была боль, но слёзы прекратились, а дыхание мало-помалу восстанавливалось. Сати воспользовалась моментом и схватила его за руку, покрутив в руках кулон. Адские просторы вмиг исчезли, а вместо них предстала их квартира. Ариман негодующе посмотрел на Сати, а она только отвела его в спальню и проговорила заботливо, как сестра:

– Сегодня был тяжёлый день, тебе необходимо поспать, братик. Знай, что я всегда буду с тобой, Ариман, я не отвернусь от тебя, буду помогать тебе бороться с самим собой, и не думай, что не сумеешь– я верю в тебя, и ты верь, вера– удивительная вещь, она заставляет людей совершать невозможное.

Ариман остановился у двери своей спальни и удивлённо посмотрел на Сати, будто хотел что-то сказать, но потом покрутил головой, будто убеждал себя в чём-то, и захлопнул за собой дверь. А Сати прошептала про себя: « Мы будем бороться, вместе».

Глава одиннадцатая.

Дорога судьбы.

Разорвите цепи, сковывающие ваши мысли, и вы разорвёте оковы, сдерживающие ваше тело…

Ричард Бах. Чайка по имени Джонатан Ливингстон.

«Всё так сложно и неопределенно, впервые столкнувшись с неизвестным, я не знаю, как выпутаться, ведь я не могу поддаться, я дала слово!"– думала про себя Сати, на душе было тяжело, её тревожило столько вопросов и так же много ужасающих ответов.

За окнами шумел ветер, небо по-прежнему оставалось свинцовым, облака исчезли, солнце скрылось за горизонтом. Лишь тонкие лучики света проникали в комнату через огромные окна, которые, к тому же были открыты настежь, так что по дому свободно гулял сквозняк, то закручивая шторы в узлы, то вздымая их к потолку, то отпуская и наоборот втягивая их в открытые окна.

Настроение Сати было таким же мрачным и полностью соответствовало погоде. Ей просто необходимо было пройтись, чтобы прохладный ветер развеял грустные мысли, как сейчас он кружит листья по влажной земле, разбрасывая этих угрюмых странников по всему миру. Она наблюдала, как ветер задорно играет с листьями, словно ребёнок, кружит их в вальсе, подбрасывая вверх, к небу, направляя прямо, словно самолётики.

Сатаниэна надела коричневую кожаную куртку, коричневые сапоги, повязала рыжий шарф на шею и вышла на улицу. Было раннее утро, Ариман ещё сладко спал в своей постели, а Сати не могла оставаться дома одна, она не могла сидеть и бездумно переключать каналы по телеку, а хотела пройтись, почувствовать, как ветерок освежает лицо, приятно охлаждая кожу. Когда она оказалась на улице, ветер чуть не снёс её своим порывом, отправляя в лицо крупицы песка, листья, которые ещё утром убирали дворники. Она направилась в парк, где была в день появления в этом мире, таком странном и неизведанном, казавшимся сейчас лишь сном, от которого она боялась проснуться, боялась почувствовать реальность, строгость жизни, осознать своё предназначение. Сати хотела этой самой неопределенности, человеческого счастья, радости, когда можешь вдохнуть влажный воздух после грибного дождя, когда можешь увидеть в окне радугу и улыбнуться, когда продрогнешь на улице и возвращаешься в тёплый дом и садишься у камина, сжимая ладонями чашку кофе с корицей, когда просыпаешься с лучами солнца, а ночью сидишь на крыше дома и любуешься звёздным небом.

Вот уже показался и вход в парк. Девушка прошла внутрь, направляясь к тому самому ангелу, от которого исходила божественность и доброта. Он находился на том же месте, подпирая ту же самую колонну в Коринфском стиле.

– Здравствуй, ангел, прошу, не злись за мой повторный визит, мне просто совсем некуда идти, всё так сложно в этом мире, я окончательно запуталась, и от этого мне становится страшно,– тихо проговорила Сати, протягивая руку навстречу ангелу, поёжившемуся от её близости.

– Ты должна сделать выбор, чтобы избавиться от неопределённости в твоей душе, а для этого тебе необходимо понять, какому миру ты принадлежишь душою, за что способна сражаться. Это твой выбор,– ответил ангел и сорвался со своего места. Сати проследила глазами за его движениями и увидела, как он приземлился на землю рядом с ней. Ростом он был метр с небольшим, но глаза сияли мудростью и благоволением. Он протянул свою раскрытую крохотную ладошку навстречу ей, и она, не колеблясь, потянула ладонь навстречу его руке. Между их ладонями оставались какие-то миллиметры, оба уловили напряжение между пальцами– так встретились ангел и демон лицом к лицу. Ангел преодолел барьер и дотронулся до пальцев Сати, по ним пробежался как будто электрический ток, а затем исчез.

– Если хочешь наконец-то выбрать, расстанься с этим кулоном, он только усложняет выбор, свобода заключается в чистоте твоих мыслей, духа– проговорил ангел, всё ещё держа протянутую руку.

Сати послушала ангела, сняла с шеи кулон и отдала в его протянутую руку. Он принял кулон, надел себе на шею и вспорхнул, снова заняв своё прежнее место. Сати поблагодарила ангела и ушла прочь, оглянувшись напоследок. Прекрасный ангел провожал её своими добрыми глазами, она увидела, что теперь в них нет той злобы, которая светилась в маленьких пятнышках в первый день её появления на Земле. Ангел лишь поёжился от присутствия кулона на его груди, а затем сбросил его в фонтан, сказав самому себе:

– Неизбежность пугает более всего на свете, она истязает людской разум, доводит до уныния и, в конце концов, бьёт хлёстко, словно розгами. Я лишь боюсь за эту душу, её участь ясна, но мне нелегко принять её судьбу, так как жалость к ней всё ещё теплится в моём сердце, как бы ни грешна была её душа. Она, подобно человеку, стремится стать лучше, а стремление к добру делает её могущественнее, вера в добро придаёт сил. Она больше не демон, принадлежащий Люциферу, она– человек, стоящий на границе добра и зла, от выбора которого зависит его судьба, что же выберет эта девушка, сможет ли сделать верный выбор? Ведь между дьяволом и богом есть одна большая разница– бог прощает все прегрешения, как бы тяжелы они ни были, а дьявол– карает.

Одно Сати ощутила с полной ясностью, когда избавилась от кулона, который когда-то неприятно холодил кожу на груди– лёгкость. С неё будто бы сняли тяжёлый камень, который вечно тащил её ко дну, был единственным источником этого невезения и тяжбы. Но теперь она была свободной и готовой принять окончательное решение, слушая своё сердце.

***

Дэнис возвращался домой, ему очень захотелось с кем-нибудь поделиться тем, свидетелем чего он сегодня стал, и единственным человеком, который не принял бы его за умалишённого, являлся дед. Он был хоть и зациклен на часах, хоть и желал свергнуть зло, но всё-таки был очень чувствительным и добрым человеком, его нередко посещали благие мысли, и они вовсе не заключались в противостоянии тьме во имя добра, то было желание помочь внуку, но он не считал себя полезным, он не знал, в чём тот нуждается. Но Дэнис некоторое время колебался, пока складывал верхнюю одежду в шкаф, он не знал, как воспримет дед его слова, но язык сам решил за него эту проблему.

– Сегодня я видел нечто невероятное!– признался он, входя на кухню.

– Что?– спросил дед, не расслышав внука с первого раза.

Дэнис тут же обрадовался, что дед не услышал его, а значит он и не будет говорить, а поэтому пошёл на попятную.

– Ничего, забудь!– крикнул Дэнис теперь уже громко.

Но дед обладал одной такой чертой, может, положительной, а, может, отрицательной: он мог выпытать правду, и дело было вовсе не в настойчивом голосе с нотками металла, а во взгляде его полупрозрачных голубых глаз, пронзающих насквозь, как меч справедливости. Когда дед требовал правду, его и без того полупрозрачные глаза становились холодными, лишёнными жизни, они без труда пронзали человека прямо в сердце, и тот лишался единственного своего оружия– воли. И вот тогда разум человека был открыт, а Джонатан своим высоким голосом спрашивал то, что его интересовало, этот голос становился финалом: защита разрушалась, и человек вынужден был сказать правду.

Джонатан выкатил из комнаты на кухню в инвалидном кресле, его взгляд не предвещал ничего хорошего. Дэнис это видел, он знал способность деда влиять на людей и поэтому проговорил, сперва глубоко вдохнув и выдохнув:

– Сегодня я видел, как злится Ариман– это было нечто. Его глаза стали чёрными без зрачков, а лицо настолько яростным, что я впал в ступор.

– Кто такой Ариман?– недоумевающе спросил дед, щурясь.

–Это брат Сати, моей знакомой. Он очень вспыльчивый и неприятный тип, вечно чем-то недоволен, тщеславен, но невероятно красив, как и она,– объяснил парень. От сказанного дед ещё больше прищурился, он заметил, как голос внука с ровного, когда тот говорил об Аримане, перешёл на почти мечтательный, когда он рассказал о Сати.

– Так значит его зовут Ариман?– ужаснулся дед, разминая свои постаревшие, сплошь усеянные морщинами руки.

– Да, а что?– спросил Дэнис, заботливо глядя на деда. « Ну зачем я ему это сказал, знал же, что он очень суеверный, наверняка подумал про своих демонов!»– корил себя Дэн в мыслях.

– Это имя носят демоны, оно дьявольское! А я думал, почему же к земле приблизилась комета, которая должна была по расчётам учёных проникнуть в атмосферу только через пятьдесят лет, а не неделю назад. Всё из-за того, что два демона появились на Земле– это взаимосвязано! Мир пытался предупредить нас, а мы даже и не поняли, зачем комета раньше срока проникла в атмосферу!– кричал дед, почти радуясь,– Они могут оказаться весьма полезны, если подумать. Раз они пришли из ада, значит могут и сами разрушить его, если захотят, ведь так мало демонов желает оказаться в людском мире в теле человека, для них это, словно для меня такос – противно и горько,– усмехнулся он,– Дэнис, поверь же ты мне наконец, поверь!

– Я верю, верю!– выговорил Дэн только для того, чтобы дед наконец-то успокоился и перестал говорить ему о демонах,– Но для чего это нужно тебе?

– Как же ты не можешь понять? Они ключ ко всему, они могут помочь нам, посодействовать, понимаешь?!– воскликнул дед радостно, его улыбка так и светилась одухотворенностью: он верил в добро– он его творил.

– А если они всё-таки не демоны?– спросил Дэнис в надежде прервать словесный поток деда.

Тот мгновенно поник и произнёс:

– Тогда наш мир падёт очень скоро, оказавшись у власти Владык того измерения. А они не щадят ничего и никого, все находятся в их полном повиновении, тогда люди станут каторжниками, а они– правителями, беспощадными и алчными. Но ты должен рассказать мне больше об Аримане и девушке,– потребовал старик под конец своей отчуждённой речи уже веселее.

– Ариман ещё тот фрукт, очень сложный, вспыльчивый, гнусный, самовлюблённый. По моему мнению, его не избавить от самолюбия, оно является одним из его главных пороков, а эта ненависть ко всему живому, это явное презрение ко всем людям, что его окружают за исключением сестры, ещё сильнее укореняет его недостатки. Итак, он похож на вековой дуб, крепко посаженный в землю своими толстыми корнями, которые уже не выкопать. Ариман вечно чем-то недоволен, мешает всем вокруг, потому что откровенно презирает всех на свете, но к Сати он относится иначе, может, потому что она его сестра, а, может, и по другой причине. Я не могу с точностью сказать, но это явно не простое уважение и даже не благоговение– жизненная потребность в ней, она, будто бы, его всё: жизнь, смерть,– он зависит от её взгляда, от её присутствия, знал бы ты, как он на неё смотрит. Ну, а она – его полная противоположность. Сати очень добрая, умная, рассудительная, оптимистичная, альтруистичная,– дед хитро посмотрел на внука, потому что заметил в его взгляде восхищение этой девушкой, он видел в ней не просто красавицу, он её чувствовал. С первой их встречи в коридоре школы, когда он увидел её уверенную, храбрую, несколько циничную, но в то же время миролюбивую, вот тогда он понял, какое значение имеет для него эта девушка. Один её взгляд заставлял его чувствовать себя особенным, один взгляд велел быть другим, искать чего-то иного: она бессознательно имела над ним власть, о которой и не подозревала, о которой не знал и сам Дэнис.

– Они не брат с сестрой,– уверенно произнёс дед,– Может быть, эти люди, в чьих телах теперь они живут, и были братом и сестрой, но Люцифер только поместил двух демонов в эти человеческие оболочки. К тому же, есть ещё один аргумент, который, я думаю, убедит тебя больше, чем этот. Адские создания могут иметь только одного ребёнка, не больше. Исключения бывают только, если один из родителей не порождение ада, то есть не рождённый в адском мире. Например, в аду в королевской семье было пятеро детей, старший– Белиал, второй– Сатана, третий– Баал, четвёртой адский мир, словно давно затерянная звезда, осветила девочка Астарта, ну, а младшим ребёнком был Люцифер.

– Один из родителей Люцифера был человеком?– ужаснулся Дэнис.

– Да, они ведь все когда-то были ангелами, пока их не выгнали из рая, а затем, окунувшись в пучину ада, стали полукровками, тогда как их отец был чистокровным, а мать– человеческой душой. Самый первый ребёнок должен стать наследником трона без права выбора, если его родители демон и человеческая душа, потому что только первый ребёнок рождается адским созданием, не полукровкой. Второй получает чуть больше сил, чем остальные, а третий ещё меньше, естественно, пятому не достаётся почти ничего, таковы закон и природа ада.

– Так вот почему Люцифер слаб!– воскликнул Дэнис.

– Вот именно. Люцифер последний ребёнок, поэтому он очень долго ждал своего Восхождения на трон, его братья и сестра уже направились вдоволь, Белиал был правителем трижды, и ему уготовано было стать им в четвёртый раз, но он ушёл в человеческий мир, бросив всё. На смену старшему брату пришёл Сатана, он долго правил, более шести раз, но Князья ада посчитали, что один правитель не в силах привнести в ад что-то новое, усовершенствовать его, поэтому решили, что каждую тысячу лет будут избирать нового Владыку. За Сатаной пришёл Баал, правив всего тысячу лет, а после него трон достался Астарте, но она не дожила до восхождения своего младшего брата, и трон, наконец, достался Люциферу. Люцифер не просто хотел занять трон Владыки ада, он этого жаждал почти всю жизнь. Ещё в отрочестве он поставил перед собой эту цель и добился её. Он всегда завидовал Белиалу, потому что тот был от рождения во всём лучше его, что бы ни делал, причём не нарочно. Его братья Сатана и Баал не очень-то волновали Люцифера, он гнался за Белиалом, но Белиал никогда не хотел принадлежать аду, поэтому и ушёл, он долго слонялся по земле бесплотным духом, пока в шестнадцатом веке нашей эры не встретил женщину, навсегда изменившую его жизнь. Он создал себе тело и обрёл настоящую человеческую жизнь, у него появилась семья, жена и дочь, которая скончалась, не прожив и пол жизни. У Люцифера же не было ничего– ни любви, ни мечты, ни желания стать лучше, он никогда не стремился к чему-то светлому, настоящему. Его старший брат обрёл счастье, Сатана обжёгся любовью, но был на какой-то миг счастлив, был близок к перерождению. Баал полюбил человеческую женщину, которая спустя три года скончалась от тяжёлого заболевания. Ходят легенды – он даже не оставил её души у себя, чтобы оплакивать, а отпустил её в рай, потому что знал, что там ей будет лучше, чем с ним, вот на что способна любовь, она может изменить даже высших демонов.

– Но раз это так, то значит Люцифер имеет особый выигрыш от того, что Сати и Ариман здесь!

– Естественно. Но Люцифер слаб, чтобы что-то сделать самостоятельно, он– полукровка, ни на что не годный. Ему безумно сложно осуществить что-то самому, все свои грандиозные планы он проделывает благодаря чужим рукам, как смертным, так и бессмертным.

– Ты хочешь сказать, что у него есть помощники и в нашем мире?– удивился Дэнис, присаживаясь на стул рядышком со стариком.

– Разумеется. Раньше их, конечно, было намного больше, сейчас лишь один единственный, и я знаю его в лицо.

– Кейн!– выговорил Дэнис с ужасом, вспоминая их последнюю встречу в классе истории.

– Откуда ты знаешь?– удивился дед, снова прищурившись.

– Кейн угрожал мне, что Люцифер теперь будет преследовать меня, а не тебя. Он знает, что часы у меня, поначалу он предлагал продать их ему, но я отказался, сказал, что они дороги мне, а затем, исчерпав все уловки, он накричал на меня, угрожая Люцифером.

– Запомни: он никто, хоть он и является помощником Люцифера, он по-прежнему остаётся человеком, а значит, не может сделать то, что не в силах человека, хоть он и может видеть почти всё, что и его Владыка. После своей смерти он станет верным цербером на веки, не имеющим права ослушаться Люцифера, полностью подчиненным воле Владыки. Я считаю, что это ещё более ужасная смерть, чем у самых грешных людей, ведь ты не имеешь собственной воли, а только противную страшную плоть, ты просто домашний питомец, самое низкое из всех возможных существ. А ещё жальче этих самых людей, которые становятся церберами, не подозревая о предстоящей им после смерти участи. Им кажется, что на этом свете они познали всё, и все двери перед ними открылись, но это далеко не так: они не познали самого страшного– адских мук. Но я всё же думаю, что страшнее не агония, а отсутствие воли, безразличие ко всему, невозможность чему-то противостоять, всю жизнь повиноваться лишь своим инстинктам.

– Значит и Кейна ждёт то же самое?– удивился Дэнис.

– Всех людей, кто подчинился Люциферу– такова природа, её не нарушить, за предательство человечества нужно заплатить. Только вот предатели понимают это лишь тогда, когда наступает час расплаты.

– Мне даже жалко Кейна, он же всё-таки человек.

– Мне тоже его жалко, но он даже больше, чем предатель, он – слуга дьявола,– твёрдо ответил дед, оглядывая взглядом внука,– Тебе нравится та девушка?– вдруг задал он вопрос.

– Нет,– быстро ответил парень, отводя глаза в сторону.

– А мне кажется, что всё-таки да, тебе ведь не удастся меня обмануть, Дэнис,– настаивал на своём дед, лукаво поглядывая на внука. Тот не выдержал пристального взгляда и ответил:

– Да, ты прав.

– Дэнис, я попрошу тебя лишь об одном: не забывай, кто ты, никогда не забывай этого и никогда не доверяй тёмным силам…

– Они всегда лгут,– закончил за него мальчик.

– Верно. А ты внимательный малый!– дед толкнул его легонько в плечо.

– Я не буду доверяться демоном, обещаю,– твёрдо ответил парень.

– Но ты должен обещать мне больше, чем просто не доверяться им, я не буду требовать с тебя обещание, что ты не влюбишься в неё, потому что понимаю– сердцу не прикажешь. Но одно ты должен мне точно пообещать– помоги и ей, направь её на путь истинный, и как бы Люцифер ни жаждал забрать девушку с Ариманом назад в ад, не дай ему этого сделать! Мы оба не дадим ему это сделать. И есть ещё одно немаловажное: береги часы– они наш главный козырь в этой жестокой игре жизни.

– Я буду выполнять твои указания без малейших колебаний. Именно сейчас я на сто процентов поверил в существование других измерений, демонов и ада, ты смог меня убедить, и я ни за что на свете не дам тебе усомниться во мне, я буду бороться за свет. Мы будем бороться вместе, и Ариман, и Сати будут с нами заодно.

– Это хорошо, но нужно держать язык за зубами, одно неосторожное слово…. Сам знаешь, что и у стен есть уши,– договорил дед, он замолчал, сделал из кружки с чаем и липовым мёдом глоток, который в секунду смочил пересохшее от длительных разговоров горло, заставив его вновь работать без перебоев и даже малейших колебаний,– Хочешь что-нибудь ещё узнать об аде?

– Конечно,– встрепенулся Дэнис, теперь данная тема его крайне интересовала, а именно потому, что в ней неотъемлемую роль играла Сати.

– Пожалуй, расскажу тебе то, что сам знаю. Я так глубоко не осведомлён, но известно, что на Люцифере лежит некое проклятье, в чём именно оно заключается я не знаю, но, возможно, что именно из-за него он всегда все делает чужими руками.

– А может быть он просто не хочет марать своих?– предположил Дэнис.

– Сомневаюсь. Поверь, некоторые вещи он лучше бы делал сам, но почему-то не делает. Но хоть у него и мало силы, раз он полукровка, он обладает непревзойдённым умом. Я ещё никого не встречал с такой мудрой головой, если бы он был добрым человеком, то свернул бы горы, его ум настолько невероятен, каждый шаг он продумывает в сотнях его проекций, но он не властен над другими людьми– вот почему часы ещё не у него. Если бы не проклятие, наш мир был бы уже выцветшим, погружённым в мир теней и вечного хаоса, все чувства были бы уничтожены вместе с красками, а у людей остались бы одни инстинкты.

– Но тогда почему на нём лежит проклятье, раз он настолько умён?– изумился парень.

– У меня есть догадка, но я буду надеяться, что она ошибочная.

– Поделись ею со мной!– потребовал внук.

– Нет, если она окажется правдивой, то ты всё равно вскоре об этом узнаешь, ведь теперь ты крепко-накрепко связан с часами, именно ты должен положить конец этой борьбе, хватит уже человеческому миру страданий, пролитых слёз, а самое главное– смертей!

– Расскажи мне, пожалуйста, какой ад из себя?– потребовал Дэнис.

– На вид он прекрасен, но на самом деле, невероятно тучен и неприветлив. Сначала может показаться будто бы он обширен и могущественен, но это иллюзия. Настоящий ад можно увидеть только если поднимешься на Гору мудрости и мироздания. Сама она искусственно создана миллион лет назад, это единственное, что Люцифер не снёс после того, как взошёл на трон Владыки, а всё потому, что очень дорожил памятью этого Восхождения. Гора одновременно является и нечто похожим на недействующий вулкан– у неё тоже есть кратер, но она абсолютно пустая изнутри в обычные дни, кроме, конечно, дня Восхождения. Этот день наступает раз в тысячу лет, когда сменяется Владыка ада. Все демоны и души желают посмотреть на это прекрасное явление, во время которого Гора преображается изнутри, а снаружи вытягивается, соединяясь с двумя бесконечными точками ада. На красном небе проступает чёрное солнце, а оно, поверь, магическое. В тот самый момент все души, томящиеся в бесконечных муках, освобождаются на миг – совсем истерзанные тысячелетиями мучений – умирают, а остальные переводят дыхание, наслаждаются прекрасным зрелищем и их временной свободой. В обычное время только с этой горы можно увидеть истинный ад, без его хитростных иллюзий, а самое главное– перед взором разверзнется небо и покажет страшную картину этих вечных мук человеческих душ.

– Но ты говорил, что Люцифер собирает души!

– Самые полезные, в его собрании нет ни одной бракованной, полной грехов и пороков. Только отборные души, которые могут в будущем помочь потомкам в какой-то безвыходной ситуации, в душах содержится много магической силы, и когда ад разрушается, его искусственно восстанавливают при помощи этих самых душ, поэтому Чтецы душ так важны в преисподней. Вообще их мир достаточно интересен, а самое главное– мудр. Если желаешь обладать бесценными знаниями, то ты должен непременно открыть перед собой все тайны ада, именно они и приведут тебя к этой самой разгадке, к этому скоплению знаний, которые мне не удалось добыть, но ты можешь без труда это сделать, если, конечно, у тебя появится желание. Запомни, зеркало может многое совершить, с помощью него можно заполучить любой неживой предмет, с помощью него можно управлять, если по-настоящему знать, чего ты правда хочешь и к чему это желание может привести. Зеркало работает только на благо, на твои эмоции и чувства, оно всегда защищает любовь– вот почему ад можно разрушить: он не выносит настоящей, искренней любви.

– Я не гонюсь за бесценными знаниями, они в общем-то посредственны, для меня сейчас самое главное– Сати, я не хочу, чтобы она покидала наш мир через три недели.

– Именно ради неё и нужны эти знания, не потому, что она их оценит, а потому что они могут её спасти. Потренируйся с зеркалом на досуге.