Текст книги "Возвращение магии (И снова магия) (ЛП)"

Автор книги: Лиза Клейпас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

Голубые глаза Шоу были обманчиво бесхитростны. – Я надеюсь, вам не причинит беспокойства то, что вы принимаете бывшего слугу в качестве гостя.

– Напротив, я восхищен достижениями Маккенны. И я не постесняюсь ему об этом сказать. – Это было лишь наполовину правдой. Проблема в том, что присутствие Маккенны в Стоуни Кросс наверняка причинит беспокойство Алине. В таком случае, Маркусу придется найти способ справиться с ситуацией. Его сестры значили для него больше, чем что-либо на земле, и он никогда не позволит причинить боль ни одной из них.

Ответ Маркуса заставил Шоу улыбнуться. – Вижу, мое мнение о вас было верным, лорд Уэстклиф. Вы справедливы и беспристрастны, как я и предполагал.

– Благодарю. – Маркус принялся рьяно размешивать сахар в своем кофе, мрачно задаваясь вопросом, где же Алина.

Алина вдруг поняла, что быстро идет – почти бежит – в свое любимое место у реки, где над пологим склоном, поросшим высокой луговой травой, летали ярко-желтые и мраморно-белые бабочки. Она никогда ни с кем сюда не приходила, даже с Ливией. Это было место, которое она делила только с Маккенной. А когда он уехал, именно здесь она в одиночестве плакала.

Перспектива увидеть его снова была худшим, что могло с ней случиться.

Все еще сжимая вышитый платок, Алина опустилась на траву и попыталась успокоиться. По поверхности воды плясали сверкающие солнечные блики, и крошечные черные жуки ползали по высоким, покрытым колючками можжевеловым стеблям. Резкий запах нагретого солнцем чертополоха и болотных ноготков смешивался со свежим запахом реки. Она в оцепенении уставилась на воду, наблюдая за усердно гребущей чомгой с зажатым в клюве илистым комком водорослей.

Голоса из давнего прошлого зашелестели в ее голове…

«– Я не выйду замуж ни за кого, кроме тебя. И если ты когда-нибудь покинешь меня, всю оставшуюся жизнь я буду одна.

– Алина… Я никогда не оставлю тебя, если только ты не попросишь меня уйти.»

Она резко тряхнула головой, желая, чтобы мучительные воспоминания ушли. Скомкав платок, она замахнулась, чтобы закинуть его в спокойный речной поток.

– Подожди.

Глава шестая

Алина закрыла глаза, а это слово тем временем терзало ей сердце. Его голос… только более глубокий и низкий – голос мужчины, не мальчика. Хотя она слышала его приближающиеся шаги, слышала, как вереск сминается под его ногами, она отказывалась взглянуть на него. Все ее силы уходили только на то, чтобы продолжать дышать. Ее парализовало нечто похожее на страх, с каждым неистовым ударом сердца ее охватывал лишающий сил жар.

Казалось, звук его голоса пробудил давно умершие чувства. – Если ты собираешься выбросить его в реку, я хочу его назад.

Алина попыталась ослабить хватку на платке, и он выпал из ее непослушных пальцев. Медленно она заставила себя повернуться и посмотреть на него, когда он приблизился. Черноволосый мужчина, которого она видела во дворе, оказался Маккенной. Он был еще выше и производил еще более сильное впечатление, чем казалось издалека. Его черты были резкими и сильными: прямой, с широкой переносицей нос, высокие скулы – идеальная гармония. Он был слишком мужествен, чтобы считаться по-настоящему красивым – скульптор попытался бы смягчить эти непреклонные черты. И все же это суровое лицо идеально подходило этим великолепным глазам – сияющим, сине-зеленым бриллиантам, прикрытым густыми черными ресницами. Ни у кого на свете больше не было таких глаз.

– Маккенна, – сказала она хрипло, ища в нем хоть какое-то сходство с долговязым, влюбленным мальчишкой, которого она когда-то знала. Но его не было. Теперь Маккенна стал незнакомцем, мужчиной без единого намека на ребячливость. Он был холеным и элегантным, в хорошо сшитом костюме, блестящие волосы коротко подстрижены, чтобы укротить непослушные волнистые локоны. Пока он приближался, она замечала все больше деталей… тень щетины под чисто выбритой кожей, блеск золотой цепочки от часов на его жилете, бугристые мускулы на его плечах и бедрах, когда он уселся на камень рядом с ней.

– Я не ожидал найти тебя здесь, – произнес он, взгляд его не отпускал ее, – Я хотел взглянуть на реку… так много времени прошло с тех пор, как я ее видел.

У него был странный акцент, мягкий и тягучий, с гласными там, где это не было необходимо.

– Ты говоришь как американец, – прошептала Алина, заставив себя проглотить ком в горле.

– Я долгое время жил в Нью-Йорке.

– Ты исчез, никому ничего не сказав. Я… – Она остановилась, едва дыша. – Я беспокоилась о тебе.

– Серьезно? – Маккенна слабо улыбнулся, хотя его лицо оставалось холодным. – Мне пришлось покинуть Бристоль довольно внезапно. У судостроителя, которому я был отдан в ученье, оказалась тяжелая рука. После того, как он сломал мне пару ребер и проломил череп, я решил уехать и начать все заново где-нибудь еще.

– Мне жаль, – прошептала Алина, бледнея. Борясь с тошнотой, она заставила себя спросить, – Как ты смог найти деньги на дорогу в Америку? Должно быть, это было недешево.

– Пять фунтов. Больше, чем годовой заработок. – Ироническая нотка проскользнула в его голосе – сумма, в которой он так нуждался в то время, сейчас была для него пустяком. – Я написал миссис Фэйрклоз, и она прислала мне деньги из своих сбережений.

Алина опустила голову, губы ее задрожали, когда она вспомнила день, когда пришло его письмо… день, когда ее мир развалился на части, и она навсегда изменилась.

– Как она? – услышала она Маккенну. – Она все еще работает здесь?

– Да, она все еще здесь, и вполне здорова.

– Хорошо.

Маккенна осторожно наклонился и поднял с земли упавший платок, словно не замечая, как Алина замерла от его близости. Выпрямившись, он вновь уселся на соседний камень и изучающе посмотрел на нее. – Как ты красива, – бесстрастно сказа он, как будто любовался картиной или хорошим видом. – Даже красивее, чем мне помнилось. Я смотрю, у тебя нет кольца.

Пальцы ее зарылись в свободные складки юбок. – Нет, я так и не вышла замуж.

Он бросил на нее странный взгляд. Загадочная тень промелькнула в его ясных сине-зеленых глазах, словно летнее небо затянули тучи. – Почему нет?

Она попыталась скрыть свою растерянность за спокойной, небрежной улыбкой. – Полагаю, не судьба. А ты? Ты когда-нибудь…

– Нет.

От этой новости сердце ее едва не выскочило из груди.

– А Ливия? – тихо спросил Маккенна. – Что стало с ней?

– Тоже не замужем. Она живет со мной и Маркусом, и она… ну, скорее всего, ты будешь редко ее видеть.

– Почему?

Алина искала слова, которые смогли бы объяснить положение сестры, не заставив его осуждать ее. – Ливия нечасто выходит на люди и не хочет общаться со здешними гостями. Два года назад произошел скандал. Ливия была помолвлена с лордом Эмберли, молодым человеком, которого она очень любила. Прежде чем они смогли пожениться, он погиб в несчастном случае на охоте. – Она остановилась, чтобы стряхнуть жука, который сел на ее юбку.

Выражение лица Маккенны оставалось невозмутимым. – Что такого скандального в этом?

– Чуть позже у Ливии случился выкидыш, и так все узнали, что они с Эмберли были… – Она беспомощно замолкла. – Ливия совершила ошибку, рассказав о своем горе одной из подруг, которая не смогла сохранить тайну. Хотя мы с Маркусом пытались предотвратить сплетни, вскоре все графство гудело, и слухи дошли до Лондона. – Она вызывающе посмотрела на него. – По-моему, Ливия не сделала ничего плохого. Она и Эмберли любили друг друга и собирались пожениться. Но, конечно, есть и те, кто пытается сделать из нее парию, и Ливия отказывается снимать траур. Моя мать в ужасе от ситуации, и с тех пор большую часть времени проводит за границей. И я рада, что отец умер, потому что он бы точно осудил действия Ливии.

– А ваш брат нет?

– Нет, Маркус непохож на отца. Он столь же благородный, но к тому же сострадательный и довольно свободомыслящий.

– Свободомыслящий Марсден, – задумчиво сказал Маккенна, словно это противоречило здравому смыслу.

Слабая насмешка в его глазах немного успокоила ее, расслабила, и она наконец смогла нормально вдохнуть. – Ты согласишься с этим, когда узнаешь Маркуса получше.

Было ясно, что пропасть между ними теперь стала даже больше, чем была в детстве. Их миры, как и раньше, были так далеки друг от друга, что близость между ними была абсолютно невозможна. Теперь они могли общаться как вежливые незнакомцы, не боясь разбить себе сердце. Тот Маккенна больше не существовал, и девушка, которой когда-то была Алина, исчезла. Она посмотрела на поросшую мхом землю, спокойный поток реки, заглянула в бледную синеву летнего неба, и только тогда смогла встретить наконец его взгляд. Она была отчаянно благодарна ощущению нереальности происходящего, которое позволяло ей смотреть ему в лицо, не разваливаясь на части.

– Я лучше вернусь в дом, – сказала она, подымаясь с камня. – Много дел…

Маккенна тут же встал, его грациозная фигура темным пятном выделялась на фоне реки позади него.

Алина заставила себя прервать невыносимое молчание. – Ты должен рассказать мне о том, как получилось, что ты работаешь на мистера Шоу.

– Это долгая история.

– Я готова ее выслушать. Что случилось с мальчиком, которому было все равно, станет ли он старшим лакеем?

– Он проголодался.

Алина уставилась на него со смесью ужаса и восхищения, чувствуя что за этой простой фразой кроется очень многое. Она хотела узнать каждую подробность, понять, что произошло с Маккенной, и рассмотреть со всех сторон мужчину, которым он стал.

Казалось, Маккенна не мог оторвать от нее глаз. Скулы его почему-то покраснели, словно он провел слишком много времени на солнце. Он приблизился к ней с чрезмерной осторожностью, как будто ее близость представляла для него угрозу. Когда он остановился всего в футе от нее, ее снова накрыла волна парализующего жара. Она жадно вдохнула, воздух казался тяжелым и густым в ее легких.

– Возьмешь меня под руку? – спросил он.

Это был просто вежливый жест, любой джентльмен поступил бы так же… но Алина задумалась прежде, чем протянуть к нему руку. Ее пальцы взволнованно, словно крылья мотылька, коснулись его рукава. – Благодарю. – Она закусила губу и взяла его под руку, ее ладонь легла на крепкие мускулы под слоями тонкого сукна и льняного белья. Возможность прикоснуться к нему, после долгих лет безнадежной жажды, заставила ее слегка покачнуться, и она сильнее ухватилась за него, пытаясь удержать равновесие. Дыхание Маккенны внезапно сбилось, словно что-то застряло у него в горле. Однако он быстро взял себя в руки, провожая ее к дому вверх по склону. Ощущая огромную мощь его тела, Алина задумалась, чем же он занимался, чтобы приобрести такую физическую силу.

– Я работал лодочником, перевозил пассажиров из города на Стэйтон Айленд и обратно, – сказал Маккенна, словно прочитав ее мысли. – Туда и обратно за двадцать пять центов. Вот так я и встретил Шоу.

– Он был одним из пассажиров? – спросила Алина. Когда он кивнул, она послала ему насмешливый взгляд. – И как случайная встреча переросла в деловое сотрудничество?

Выражение его лица стало замкнутым – Одно повлекло за собой другое.

Ей удалось улыбнуться в ответ на его уклончивость. – Вижу, мне придется использовать всю мою хитрость, чтобы вывести тебя на чистую воду.

– Меня не нужно выводить на чистую воду.

– Это обязанность каждого гостя развлекать хозяев, – сообщила она ему.

– О, я найду, чем развлечь тебя, – пробормотал он. – Просто я не собираюсь болтать во время этого.

Как он, должно быть, и надеялся, это замечание вывело ее из равновесия. Залившись краской, Алина печально усмехнулась. – Ты, я вижу, не разучился отпускать безнравственные замечания. Не забывай – ты в обществе воспитанной английской леди.

Не взглянув на нее, он ответил. – Да, я помню.

Они подошли к резиденции для холостяков – небольшому зданию, стоящему отдельно от особняка, его предоставляли гостям, которые хотели большей уединенности, чем в доме. Маркус сказал Алине, что мистер Шоу особенно настаивал, чтобы ему одному предоставили эту резиденцию, несмотря на то, что здесь можно было разместить еще троих гостей. Хотя мистер Шоу еще не объявился, Алина увидела пару слуг, которые тащили сюда чемоданы.

Маккенна остановился, в его ярких глазах отразился солнечный свет, когда он взглянул на коттедж. – Расстанемся здесь? Я вскоре вернусь в особняк – но сперва хочу оглядеться.

– Да, конечно. – Алина подумала, что его, должно быть, потрясло возвращение в Стоуни Кросс, где в каждом углу и на каждой тропинке прячутся воспоминания. – Маккенна, – неуверенно спросила она, – это совпадение, что мистер Шоу решил принять приглашение моего брата погостить здесь? Или ты нарочно устроил так, чтобы ты мог вернуться?

Маккенна повернулся и посмотрел ей в глаза, его плечи угрожающе нависли над ней. – Зачем мне было возвращаться?

Алина встретила его непроницаемый взгляд. В его внешности или поведении не было ничего, что бы говорило о гневе, но она почувствовала, что он напряжен словно часовая пружина.

И тут она поняла, что он так тщательно скрывал…чего никто не заметил бы, если только не любил его когда-то. Ненависть. Он вернулся, чтобы отомстить – и он не уедет, пока не накажет ее тысячей способов за то, что она с ним сделала.

Ах, Маккенна, подумала она потрясенно, испытывая к нему странную симпатию, даже несмотря на то, что ее инстинкты кричали, чтобы она бежала от надвигающейся опасности. Неужели это все еще причиняет тебе боль?

Она отвела взгляд, брови ее нахмурились, когда она поняла, как мало ему потребуется времени, чтобы уничтожить ее. Заставив себя взглянуть в его потемневшее лицо, она очень осторожно заговорила. – Как многого ты достиг, Маккенна. Похоже, ты получил все, чего когда-либо желал. И даже больше. – Развернувшись, она неторопливо пошла прочь, призвав на помощь всю свою выдержку, чтобы не броситься бежать.

– Не все, – прошептал Маккенна, взгляд его тщательно следил за ней, пока она не исчезла из виду.

Маккенна медленно вошел в резиденцию для холостяков, не обращая внимания на слуг, разбиравших вещи Шоу. Здесь стояла тяжелая, истинно якобинская мебель, массивная и внушительная. Стены были обиты дорогими панелями красного дерева, а окна затянуты отделанными бахромой бархатными портьерами, совсем не пропускавшими свет. Это было хорошо. Большую часть времени солнечный свет был проклятием для Гидеона Шоу.

Маккенне было точно известно, зачем Гидеону понадобилось уединение коттеджа для холостяков. Будучи настоящим джентльменом, Гидеон тщательно избегал сцен или потери самообладания на людях. Фактически, Маккенна ни разу не видел его пьяным. Гидеон просто тихо запирался в комнате с бутылкой или двумя, и появлялся двумя-тремя днями позже, бледный и нетвердо стоящий на ногах, но трезвый и с иголочки одетый. Казалось, ничто не подталкивало его к таким действиям – это было просто частью его жизни. Его братья и сестры говорили, что ритуальное пьянство началось незадолго до того, как они с Маккенной встретились, когда старший сын, Фредерик Шоу III, умер от остановки сердца.

Маккенна посмотрел, как камердинер Гидеона выложил лакированную коробку сигар на стол секретера со множеством ящиков и полочек. Хотя Маккенна редко курил и никогда в это время суток, он потянулся к коробке. Достал масляную сигару с резким запахом. Хорошо вышколенный камердинер тут же протянул ему пару очень острых ножниц, и Маккенна принял их с благодарным кивком. Он срезал кончик сигары, подождал, пока камердинер поднесет к нему огонь, и несколько раз затянулся, пока от нее не пошел тяжелый успокаивающий дым. Он бесстрастно отметил, что его руки трясутся.

Потрясение от того, что он снова увидел Алину было еще сильнее, чем он предполагал.

Заметив, что нервы его явно расстроены, камердинер окинул его оценивающим взглядом. – Принести вам еще что-нибудь, сэр?

Маккенна покачал головой. – Если придет Шоу, скажите ему, что я на балконе в задней комнате.

– Да, сэр.

Как и главное здание, комнаты для холостяков стояли на утесе, откуда открывался вид на реку. Земля густо поросла соснами, за шумом воды слышались трели пеночек, которые свили гнезда неподалеку. Сбросив пиджак, Маккенна уселся в одно из кресел на крытом балконе и оцепенело курил, пока прежнее самообладание не вернулось к нему. Он едва заметил, как камердинер подставил хрустальное блюдце под пепел от его сигары. Все его мысли были заняты Алиной – вот она сидит у реки, ее густые блестящие волосы заколоты, открывая взгляду совершенные линии ее тела и шеи.

Время придало красоте Алины еще большую выразительность. Тело ее стало зрелым и полностью оформилось – тело женщины в расцвете лет. Черты ее лица с возрастом стали более изящными, нос – тоньше, губы из ярко-розовых стали бледно-розовыми, как внутренняя поверхность морской раковины. И эта проклятая, незабываемая родинка осталась на месте, дерзкое темное пятнышко, которое притягивало его внимание к уголку ее рта. Вид Алины пробудил в Маккенне остатки человечности, напомнив ему, что когда-то он мог испытывать радость – чувство, которое он утратил давным-давно. Многие годы ушли у него на то, чтобы преодолеть течение судьбы, и ради этого он пожертвовал большей частью своей души.

Погасив недокуренную сигару, Маккенна наклонился вперед и облокотился о колени. Уставившись на цветущий куст боярышника, он задумался, почему Алина так и не вышла замуж. Возможно, как и ее отец, она по натуре была холодна, и эгоизм постепенно вытеснил увлечения юности. Какой бы ни была причина, это не имело значения. Он собирался совратить Алину. Единственное, о чем он жалел, так это, что старого лорда Уэстклифа не будет поблизости, чтобы узнать, что Маккенна наконец нашел свое удовольствие меж лилейно-белых ног его дочери.

Внезапно внимание Маккенны отвлек скрип половиц и позвякивание кубиков льда в бокале. Откинувшись в кресле, он поднял глаза на Гидеона Шоу, стоящего на пороге крытого балкона.

Повернувшись к Маккенне, Гидеон присел на перила и некрепко обхватил рукой поддерживающую колонну. Маккенна твердо встретил его взгляд. Их связывала странная дружба, о которой все думали, что она основана чисто на обоюдном желании заработать. Хотя это желание являлось неоспоримым аспектом их отношений, оно вовсе не было единственной причиной. Как обычно бывает с хорошими друзьями, каждый из них обладал чертами, которых не доставало другому. Маккенна был из простых людей и до крайности амбициозен, в то время как Гидеон был человеком утонченным, ироничным и любезным. Маккенна давно усвоил, что не может позволить себе чувствовать муки совести. Гидеон же был человеком чести. Маккенна беспощадно боролся за существование, а Гидеон тем временем предпочитал оставаться в стороне.

Тень улыбки искривила губы Гидеона. – Я встретил леди Алину, когда она возвращалась в дом. Красивая женщина, в точности, как ты рассказывал. Она замужем?

– Нет. – Маккенна мрачно уставился куда-то сквозь завесу дыма в воздухе.

– Это лишь облегчает дело для тебя.

Маккенна резко передернул плечами. – Так или иначе это не имело бы значения.

– Ты хочешь сказать, что не позволил бы такой мелочи как муж, стать тебе поперек дороги? – Улыбка Гидеона переросла в восхищенную ухмылку. – Черт возьми, ну и безжалостный же ты ублюдок, Маккенна.

– Именно поэтому я нужен тебе как партнер.

– Верно. Но сама мысль о таком падении нравов… вызывает во мне желание выпить.

– А что не вызывает? – спросил Маккенна с дружеской насмешкой, забирая у него бокал. Поднеся его к губам, он осушил его несколькими большими глотками, наслаждаясь обжигающей мягкостью охлажденного бурбона.

Мимо проницательного взгляда Гидеона не проскользнуло то, что рука Маккенны все еще дрожит, заставляя лед в бокале звенеть. – Ты не считаешь, что твоя месть заходит слишком далеко? Я не сомневаюсь, что твой план относительно леди Алины, удастся. Но я не думаю, что это принесет тебе покой.

– Это не месть, – тихо сказал Маккенна, отставив бокал. Рот его искривился в горькой улыбке. – Это изгнание дьявола. И я не ожидаю, что после этого обрету покой. Я просто хочу…

Он замолчал. Как всегда, его охватил голод, который начался двенадцать лет назад, когда он погрузился в мир, которого никогда раньше себе и не представлял. В Америке, раю для авантюристов, он добился успеха, о котором не смел и мечтать. Но этого все еще было недостаточно. Ничто не могло утолить голод зверя внутри него.

Воспоминания об Алине постоянно мучили его. Он, конечно, не любил ее – это заблуждение постепенно оставило его. Он больше не верил в любовь, да и не хотел. Но он должен был удовлетворить неистовое желание, которое не позволяло ему забыть ее. Он видел глаза Алины, ее губы, поворот ее головы в лицах тысяч незнакомок. Чем сильнее он пытался игнорировать воспоминания о ней, тем настойчивее она преследовала его.

– Что если она пострадает во время так называемого экзорцизма? – спросил Гидеон. В его тоне не было ни намека на осуждение. Это было одно из лучших качеств Шоу – его способность смотреть на вещи не через призму морали.

Засунув пальцы в бокал, Маккенна выловил кусочек льда, закинул его себе в рот и с хрустом разгрыз. – Возможно, я хочу причинить ей боль.

Это было явным преуменьшением. Маккенна хотел не просто причинить боль Алине. Он собирался заставить ее страдать, рыдать, кричать, умолять. Он собирался поставить ее на колени. Сломить ее. И это было только начало.

Гидеон скептически посмотрел на него. – Это достаточно странное отношение для мужчины, который когда-то любил ее.

– Это была не любовь. Это была смесь животной страсти, юности и глупости.

– Какой восхитительный коктейль, – заявил Гидеон, с улыбкой предаваясь воспоминаниям. – Я не чувствовал такого лет с шестнадцати, когда увлекся гувернанткой моей сестры. Она была старше меня, ей было за двадцать… – Он сделал паузу, и его улыбка исчезла, голубые глаза потемнели.

Маккенна вытащил еще один кусочек пахнущего бурбоном льда из бокала. – Что с ней случилось?

– У нас завязался роман. И, по-моему, она забеременела от меня, хотя она мне об этом так и не сообщила. Думаю, ребенок был мой, потому что у меня не было причин считать иначе. Она обратилась к одному шарлатану, который «решал» такие проблемы в задней комнате. Истекла кровью. Жаль, моя семья оплатила бы расходы на ребенка, если бы только она сообщила нам об этом. Мы, Шоу, всегда заботимся о наших бастардах.

Хотя поза его была расслабленной, как обычно, Гидеон не смог скрыть печали в глазах.

– Ты никогда раньше о ней не упоминал, – сказал Маккенна, пристально его разглядывая. Она были знакомы более десяти лет, и он считал, что знает каждую тайну Гидеона.

– Разве? – По-видимому, придя в себя, Гидеон встал и стряхнул с ладоней воображаемую пыль. – Что-то в этом месте делает меня сентиментальным. Чертовски живописно. – Он кивком указал на дверь. – Я собираюсь еще выпить. Хочешь ко мне присоединиться?

Маккенна покачал головой, тоже вставая. – Мне нужно кое-что сделать.

– Да, конечно. Ты захочешь прогуляться по округе – без сомненья, кто-нибудь из прислуги тебя вспомнит. – Насмешливая улыбка коснулась губ Гидеона. – Милое местечко, Стоуни Кросс. Интересно, сколько времени здешним жителям понадобится, чтобы понять, что они запустили змея в райский сад?